Глава 5
Кто дал капитану Луспечаевой прозвище Феня, уже давно забылось. Говорили, что она сама однажды так себя назвала, будучи еще лейтенантом, когда с ней назойливо хотели познакомиться молодые подвыпившие парни на улице. Девушка хотела смутить парней непривычным «ископаемым» именем. Но их это не остановило, они стали навязывать знакомство куда более настойчиво.
Тогда Луспечаева максимально просто и очень наглядно объяснила мальчикам, что такое инструктор по рукопашному бою спецназа ГРУ, к тому же мастер айкидо. Слава богу, парни остались живы. Скорее всего, они никогда больше не решались приставать на улице к женщинам в военной форме.
Луспечаева уже давно забыла, кому именно она рассказала про этот случай. Сей «кто-то» слил столь дивную историю про девушку Феню еще кому-то. Вскоре весь батальон был в курсе случившегося, и новое имя, что называется, намертво прилипло к человеку.
Это было давно. Луспечаева из лейтенантов уже стала капитаном и вообще перешла служить в другую бригаду. Но прозвище осталось, пошло за ней по следу.
Именно капитан Луспечаева заменила в квартире Святославовых хозяйку Анну Николаевну. При этом Феня самым внимательным образом осмотрела все вещи, развесила в шкафах одежду, которую привезла с собой, разложила на полках свое постельное белье. Анна Николаевна показывала ей буквально каждую мелочь, вплоть до косметики и духов, которые забирать с собой не стала. Подставная хозяйка на случай проверки должна была знать, где в квартире что лежит.
Никто не знал, какова квалификация бойцов укропской ДРГ. Они могут вообще ничего не проверять, взглянуть на документы и успокоиться или же пожелают точно убедиться в том, что это и есть та самая Анна Святославова, жена отставного майора спецназа ГРУ.
Укропы, разумеется, не сумели бы добраться до личного дела Аркадия Валерьевича, но в него на всякий пожарный случай были внесены кое-какие изменения. Теперь в нем значилось, что он служил в тех же самых бригадах, где и капитан Луспечаева.
Много чего требовалось предвидеть, чтобы не подставить Феню под удар. Кажется, проработано было все до тонкостей. Тем не менее опасения все равно оставались. СБУ могло найти на Украине бывшего офицера спецназа ГРУ, который служил еще в СССР вместе со Святославовым. Доставить этого человека в Воронеж было бы не сложно. Такой вариант грозил Луспечаевой провалом.
На этот случай удалось договориться с соседями по лестничной площадке, из квартиры через стену, где тоже жила семья военного. Этим людям было предоставлено временное жилье. Две комнаты их квартиры были опечатаны. В третьей и разместилась засада из пяти офицеров спецназа. Надежно работала аппаратура прослушивания.
Установить видеокамеры спецы из ГРУ не решились. Их намного легче определить и взглядом, и прибором. Простой индикатор оптической активности, случайно оказавшийся в руках бойцов украинской ДРГ, сразу покажет на камеру. Конечно, есть аппаратура, которая и звуковой контроль может обнаружить, но это уже сложнее. Здесь надо заранее подозревать подвох и иметь под рукой оператора-электронщика.
Российские спецслужбы вели украинскую диверсионно-разведывательную группу от самой границы, которую она пересекала нелегально. По России укропы передвигались с фальшивыми документами, на автомобиле с поддельными номерами. По большому счету их при необходимости могли бы тормознуть на дороге и без проблем повязать. Но вместо этого ГИБДД получило указание машину не останавливать.
Сотрудники ГРУ хотели затянуть укропскую ДРГ поглубже на свою территорию. Пусть потом, когда последует атака ЧВК «Волкодав» на школу «Рарог», у противника не возникнет ощущения, что она ничем не спровоцирована. Нападение должно стать только ответным действием, чтобы не вызвать возможных упреков в адрес России. Ради этого стоило вести сложную игру.
Капитан Луспечаева прекрасно все это понимала и готова была даже жизнью рисковать для успеха общего дела. Такую вот долю она себе выбрала. Эта женщина была инструктором по рукопашному бою, но служила в военной разведке. А это уже ко многому обязывало. Сами офицеры спецназа ГРУ говорили, что разведчик – он и в Африке разведчик.
Да, капитан Луспечаева реально рисковала жизнью. Украинские ДРГ формировались в основном из бойцов национальной гвардии и «Правого сектора», то есть самых отъявленных фашистов, уже зарекомендовавших себя в Новороссии в качестве убийц, грабителей и насильников. Здесь все сводилось к надежде на то, что инструктор по рукопашному бою сумеет себя защитить, да и помощь из соседней квартиры к ней придет за считаные секунды.
Сотрудникам ГРУ было не совсем понятно, зачем украинским диверсантам вообще нужна жена отставного майора, если они планировали только захватить его. Обычно заложников берут в том случае, когда хотят принудить человека что-то сделать. Каким боком это касается Аркадия Валерьевича? Может, укропы настолько боятся его, что страхуются, пытаются обезопасить тех людей, которые попробуют задержать Святославова, наличием заложника?
Нет, это было бы явной перестраховкой. Оберегать ту группу, которая пойдет захватывать Святославова, и при этом подставлять другую, выполняющую значительно более сложную задачу? Это слишком сложно и не нужно.
Впрочем, если операция разрабатывалась американскими специалистами, то такой вариант был вполне возможен. Американцы не знают российских реалий, не понимают, кто в такой ситуации оказывается под наибольшей угрозой.
Внешне захват женщины в заложницы выглядит простым и однозначно успешным. Однако американские спецназовцы, как хорошо понимали в ГРУ, во многом воспитаны на продукции Голливуда, на фильмах, где все действия не всегда взаимосвязаны, поступки героев необязательно должны быть логичными и необходимыми.
Полковник Селиверстов даже потратил два дня на просмотр художественных фильмов ради изучения действий матрасного спецназа. Потом он столько же времени просидел над документами, в которых описывались реальные американские операции, и нашел много общего между ними и домыслом киношников. Ему явно бросалось в глаза, что не сценаристы черпают вдохновение в документах о работе спецназа. Все происходит как раз наоборот. Во главу угла ставится не рациональность тех или иных действий, даже не эффективность их, а только эффектность.
Это слегка смешило полковника и во многом облегчало задачу по противодействию матрасникам. Селиверстов с большой долей вероятности допускал, что инструкторы, прибывшие из-за океана, заставят своих укропных курсантов проявлять ту же замысловатую нелепость при проведении боевых операций.
Анна Святославова была на восемь лет старше капитана Луспечаевой. Поэтому кожу лица Фени гример обработал специальным лаком, который собирает глубокие морщины на отдельных участках. Он снимается только специальным раствором. Никакое умывание удалить его с кожи не сможет. С этой стороны все было хорошо проработано и подготовлено. Соответствие роста и веса двух женщин тоже добавляло им сходства.
Неизвестно было, видел ли кто-то из украинских диверсантов фотографию настоящей Анны. Один из сыновей Святославовых иногда появлялся в социальных сетях, выставлял там разные фотографии. Родителей на этих снимках нет. Как и гарантии, что хотя бы одна такая фотография не висела там неделю тому назад. Ее могли скопировать в школе «Рарог». С самим сыном, которому надо было бы задать такой вопрос, связаться не удалось. Он, офицер, находился на учениях в Арктике, на каком-то отдаленном архипелаге. Добраться до него по закрытым каналам было невозможно, а по открытым – слишком рискованно.
В квартире раздался телефонный звонок.
– Феня! Они уже у подъезда. Трое. Будь готова!
– Я готова. Пусть идут.
Конечно, она немного волновалась. Феня никогда прежде не участвовала в настоящих боевых действиях, хотя уже трижды писала рапорты с просьбой отправить ее в командировку на Северный Кавказ. Капитан Луспечаева не имела того хладнокровия, которое было присуще основательно обстрелянным офицерам.
Но командование решило, что это будет даже хорошо. Ни одна нормальная женщина не смогла бы пережить момент захвата без волнения. А опытный человек всегда определит его по легкому расширению или, наоборот, сужению зрачка, даже не измеряя давление. Кстати, в доме был и тонометр, поскольку Анна Святославова страдала гипертонией.
У настоящей хозяйки квартиры в такой ситуации вполне мог бы случиться приступ. Этот момент тоже проигрывался при обсуждении предстоящей операции. Капитану Луспечаевой пришлось изучить всю симптоматику гипертонического криза и даже побеседовать на эту тему с парой врачей.
Мало ли какая ситуация возникнет. Может, ей и придется разыграть этот самый криз. На такой случай были даже заготовлены лекарства – таблетки из обыкновенного безвредного подкрашенного мела, вложенные в фирменную упаковку. Все должно было происходить естественно.
Раздался звонок в дверь. Луспечаева заранее включила телевизор, сидела перед ним в довольно помятом, не для гостей, халатике и смотрела какую-то утреннюю передачу. Так она и вышла к двери, слегка шаркая ногами, подражая походке настоящей Анны Николаевны Святославовой.
– Кто там? – спросила женщина, положив руку на замок.
Глазка в створке не было.
– Анна Николаевна? – спросил высокий, почти сюсюкающий мужской голос.
– Да. Кто это?
– Мы вам посылочку привезли от Аркадия Валерьевича.
– Я с ним вчера по телефону разговаривала. Он ни про какую посылочку ничего мне не сказал.
– Это такая вещь, про которую лучше не говорить по телефону. Сумку у меня возьмите. Пусть она дома постоит до приезда Аркадия Валерьевича.
Капитан Луспечаева выждала какое-то время, необходимое на обязательное женское сомнение, а потом все же щелкнула замком и неуверенно открыла дверь.
– Возьмите сумку. Мы даже заходить не будем.
Подставная Анна Николаевна боязливо выглянула в щель и увидела троих мужчин в камуфлированных костюмах. Такими в России никого уже давно не удивить. Их многие носят.
Она посмотрела внимательнее. Никакую сумку никто в руках не держал. При этом женщина стояла правильно, ожидая, что последует удар в дверь ногой. Капитан Луспечаева, инструктор по рукопашному бою, запросто сумела бы отскочить или просто подставить под дверь мягкое плечо. У нее хорошая тренированная реакция. Но настоящая Анна Николаевна Святославова спортивной и боевой подготовки не имела. Такое вот действие с ее стороны могло бы вызвать подозрение у дорогих гостей.
Удар ногой в створку последовал, как она и ожидала. Дверь распахнулась, не задев ее, и с громким стуком ударилась о пустую вешалку, которая рассыпалась на кусочки.
Трое мужчин сразу, резко, без всякого стеснения оттолкнули хозяйку, шагнули в квартиру и тут же закрыли за собой дверь. Они не хотели шума в подъезде, опасались реакции соседей.
Эти субъекты встали перед ней так, что Феня, опытный специалист и инструктор, к тому же мастер айкидо, без труда за несколько секунд уложила бы всех троих. Значит, рукопашному бою их учили из рук вон плохо.
«Они даже теорию не знают, сами подставляются под атаку. Их можно уложить поочередно, по одному, аккуратным штабелем. Или ребята просто чувствуют себя расслабленно? Их ведь трое против меня одной», – подумала женщина.
Но укладывать визитеров штабелем пока необходимости не было. Иначе их уже давно перехватили бы и уложили носами в дорожную пыль, чтобы лучше понимали принцип работы пылесоса. Тут капитан Луспечаева подумала, что если этих вот фруктов завалит женщина, то это будет гораздо забавнее. Сразу станет ясен реальный результат деятельности натовских инструкторов.
Больше всего Феня в этот момент боялась, что ее выдадут глаза, которые она старательно расширяла усилием воли, чтобы изобразить испуг, которого в действительности не было. Женщина не знала, сумела ли этого добиться, но губы у нее все же, кажется, затряслись. Этот номер она отрабатывала перед зеркалом, и он ей удался.
Капитан Луспечаева сильно сомневалась в своих актерских способностях, но украинские диверсанты, пришедшие к ней в гости, были настолько уверены в себе, что ничего подозрительного заметить не могли. У них не было элементарного опыта диверсионной работы и хорошей школы.
От обучения наспех толку мало. Не успевают устояться одни знания, как на них накладывались другие, и в голове возникает сумятица.
Капитан Луспечаева имела за плечами школу спецназа ГРУ. Она все это прекрасно понимала, видела, какие несуразные противники стоят перед ней. Поэтому волнение ее быстро прошло. Еще и испуг надо было изображать.
Поэтому Феня спросила намеренно дрожащим голосом:
– Кто вы? Что вам надо?
– Объясним, – пообещал тот, который был старше всех, с носом, похожим на картофелину.
– После того как чаем напоишь, – сказал другой, тот самый обладатель высокого и не серьезного голоса, что раньше говорил из-за двери.
Теперь он уже не сюсюкал, старался, чтобы его слова звучали зловеще, пугающе, для чего пытался даже шипеть как змея. Однако успеха он не достиг. Испугаться было проще не голоса, а его улыбки. Острые акульи зубы верхней челюсти торчали вперед под углом в сорок пять градусов.
– Она напоит! – проворчал третий. – Угостит крысиным ядом. Я лично такой чай не люблю. Поэтому лучше сам похозяйничаю и заварю. А водка у тебя есть, хозяйка?
– В холодильнике, кажется, стоит, – робко ответила женщина. – Что вам надо? Вы грабить пришли? У нас ничего ценного нет.
Этот изначальный разговор с диверсантами прорабатывался психологами ГРУ до тонкостей, от расстановки ударений до интонации в каждом слове. Настоящая хозяйка квартиры никак не должна была бы сразу заподозрить, что к ней пришли именно украинцы. Она обязана была посчитать все простым ограблением, хотя характерный акцент выдавал этих милых ребят.
– Обижаешь, хозяйка, – сказал обладатель картофельного носа. – Не пугайся. Мы не грабители, а люди серьезные. Сильно не дрожи, убивать тебя не будем.
– По крайней мере, если будешь себя хорошо вести и сделаешь все, о чем мы тебя попросим. Поняла? – угрожающе добавил обладатель несерьезного голоса, очень желая выглядеть солидно.
Третий сразу прошел на кухню и, судя по звуку, открыл холодильник, где и в самом деле давно уже стояла чуть початая бутылка водки. Еще с тех времен, когда Аркадий Валерьевич, как сказала настоящая хозяйка квартиры, был дома. Значит, уже полтора года.
Старший из этих поганцев подтолкнул Луспечаеву кулаком в сторону комнаты. Его, кажется, водка интересовала меньше, чем двух других. Наверное, он был вынужденно малопьющим. Нос пить мешал, в рюмку свешивался.
Мужчина же с несерьезным, почти женским голосом внимательно прислушивался к происходящему на кухне. В его глазах читалось явное опасение, что товарищ его все выпьет и ему ни глотка не оставит.
– Сало! – раздался голос с кухни. – Сейчас нарежу.
– И сюда неси. Вместе с водкой.
Соленое сало было специально положено в холодильник в ожидании этих гостей. Не то чтобы в ГРУ кто-то рвался их ублажить. Но отвлечь внимание и расслабить ребят надо было.
Загремели тарелки на полке над раковиной.
– Хозяйка, где у тебя рюмашки? Есть в доме? – спросил голос с кухни, уже не такой мрачный, как в начале.
Видимо, этот тип хорошо чувствовал разницу во вкусе между крысиным ядом и соленым салом.
– В серванте стоят. В комнате. Что вам надо-то? Чего хотите?
– Трубка у тебя где? – Тот же самый мерзавец снова подтолкнул капитана Луспечаеву кулаком в бок.
Наверное, при этом он почувствовал упругое женское тело, а не дряблое старушечье. Судя по взгляду маленьких глаз-буравчиков, это обстоятельство грозило обострить си туацию.
Луспечаева послушно прошла в комнату и нахмурила брови. А кто в ее положении этого не сделает!
Плотные теневые шторы в большой комнате были плотно задернуты. Это делалось специально, чтобы не замечалась разница в возрасте между Анной Николаевной Святославовой и капитаном Луспечаевой. Но незваных гостей такое положение штор, кажется, вполне устраивало.
– Трубка где? – повторил вопрос старший и подул себе на нос.
– Я не курю.
– Сотовик!..
Луспечаева кивнула на стол. Аппарат лежал прямо посредине, на салфетке.
Обладатель высокого голоса почему-то не просто взял его, а торопливо схватил и посмотрел на свои наручные часы.
Потом он сунул телефон в руку Луспечаевой и заявил:
– Звони мужу!
– Что ему сказать? – робко спросила Феня.
Она знала, что отставной майор предупрежден о вероятности предстоящего звонка и готов к непростому разговору.
– Сообщи ему, что мы пришли. Дальше сами с ним беседовать будем.
В комнату, отвлекая внимание, пришел с кухни третий член группы. Он принес тарелку с салом, нарезанным толстыми ломтями, и тремя кусочками хлеба. В другой руке этот субъект держал початую бутылку водки.
– Уже приложился! – высказал свое неодобрение человек с высоким голосом.
Он явно боялся, что ему не хватит.
– Нет. Если бы я приложился, то, сам знаешь, не оторвался. Что тут пить? – Он поднял бутылку перед собой и посмотрел на нее. – Для меня это один глоток.
Старший уже залез в сервант и вытащил оттуда три рюмки. Он подумал, достал было и четвертую, потом вернул ее на место. Жадность оказалась сильнее вежливости. Рюмки сразу же угодили на стол, где уже стояли тарелка с салом и хлебом и бутылка.
– Водку москали делать не умеют, – сказал человек с тонким голосом, и Луспечаева поняла, что он хронический алкоголик.
Есть люди, которые пьянеют от предчувствия выпивки, от одного вида бутылки спиртного. Феня несколько раз встречала таких персонажей.
Мужчина быстро разлил водку, схватил ближайшую к себе рюмку и опрокинул ее в рот. Не отстали от него и другие. Закусывали, естественно, салом, наливали снова, опять выпивали. Бутылка оказалась пустой за пару минут.
– Еще есть? – спросил старший из этих уродов.
– У меня здесь не бар. Вы сюда пьянствовать пришли или грабить? – с вызовом спросила Луспечаева, напоминая диверсантам, что пора бы им и делом заняться. – Ворвались в квартиру и отдых себе устраивают! Надоели уже!..
– Звони, я тебе сказал! – повторил тип с носом картофелиной свое прежнее приказание.
Она сердито набрала номер по памяти. Специально было задумано, чтобы Феня не искала его в «записной книжке» мобильника, показала, что часто звонит и потому хорошо помнит. Мелкая деталь, работающая на психику.
На звонок, который хорошо был слышен в комнате, долго не отвечали.
Наконец-то раздался голос отставного майора Святославова, с которым Феня уже беседовала накануне о деталях возможного будущего разговора:
– Да, Аня, слушаю тебя.
– Как дела? Здоровье?.. Спина больше не болит?
– Аппликатором вылечил. Два дня с ним не расставался. Как ты и советовала, эластичным бинтом примотал и ходил, пока кожу на пояснице не ободрал. Сейчас нормально. Ты сама как?
– Пока еще ничего, но что дальше будет, не знаю. Приперлись тут какие-то психи, ворвались в квартиру. Выпили водку, сожрали сало. Потребовали, чтобы я тебе позвонила.
Мужик с носом картошкой властно протянул руку за телефоном.
Капитан Луспечаева отдала его, но не забыла, как было условлено, сказать напоследок:
– Ты за меня не переживай. Если что не так, я скалку возьму и быстро этих уродов отсюда выпровожу!
– Сама ты уродка! – провизжал обладатель высокого голоса.
Должно быть, ему слишком часто доводилось слышать в свой адрес это слово, и поэтому оно прозвучало особенно обидно.
Звук в аппарате намеренно был включен на полную громкость, чтобы разговор был хорошо слышен всем. Даже телефон специально выбирался такой, с увеличенной громкостью.
– Кто там визжит, как педераст недорезанный? – спросил Аркадий Валерьевич.
– Педераст, похоже, и визжит, – выкрикнула Феня, уже убрав аппарат от уха.
– Нет. Он у нас не по этой части, – констатировал носатый тип. – Просто ему даже во сне женщины не дают. Оттого он и голосит по-петушиному. Это от одиночества. Как только бросил травку курить, с ним даже кот перестал разговаривать. Вот и тоскует, нервничает. – Он взял мобильник, кашлянул в него, прочищая горло, потом сказал солидно и без сомнений: – Слушай меня внимательно, ватник. Позолоченный ты или нет, меня это мало волнует. Ты сейчас выходишь со своей территории. Один!.. Это очень важно. Без своей дурацкой охраны. Выходишь, значит, и двигаешь из села. Слева от дороги лесок. Туда заглядываешь. Тогда ни с тобой, ни с твоей женой ничего не случится. Когда мне оттуда позвонят, мы уйдем и твою жену не тронем. Все понял правильно?
– Откуда выйти и куда пойти? – со смешком спросил Аркадий Валерьевич.
– Из-за своего забора. И не валяй дурака!
– Забор в окно вижу. Металлическая кованая решетка. А вот до ближайшего леска мне несколько часов, пожалуй, идти. Ты хоть знаешь, дурак, где я нахожусь?
– Знаю. В своей учебке.
– Хрен тебе в пьяную задницу. Я в Москве. Почти в самом центре. В кафе сижу.
Диверсант сильно растерялся, о чем говорил его взгляд. Но поверил он вроде бы сразу.
– Я тебе через пару минут перезвоню. Ответь, если хочешь жену живой увидеть! – Носатый тип прекратил разговор и начал было набирать номер на том же аппарате.
Но он услышал громкий звонок, не захотел, чтобы его разговор был понятен всем, нажал кнопку отбоя, вытащил свой телефон и снова набрал номер.
Беседа велась на жуткой смеси украинского языка и блатного жаргона. Луспечаева не поняла ни слова. Но длился разговор недолго.
Носатый субъект отключился, опустил руку, но телефон в карман не убрал. Ждал, видимо, когда ему перезвонят.
Обладатель высокого голоса между тем открыл дверь в спальню, посмотрел на кровать и улыбнулся собственным мыслям. Те, кажется, не сильно испугались. Должно быть, привыкли к его улыбке.
Наконец телефон в руке старшего из этой троицы заиграл какую-то плясовую украинскую мелодию. Тот быстро поднес его к уху. Теперь разговор был еще короче. Сам этот фрукт ничего не говорил, только слушал, а потом отключился.
– Сообщили, что со вчерашнего утра его на месте не видели. Возможно, уехал. Работаем вариант «Б», – сказал он и недобро посмотрел на женщину, стоящую спиной к шкафу.
– Понял! – Обладатель высокого голоса потер ладони.
Должно быть, они у него от волнения потели и становились липкими.
– Ну, красавица, покажи-ка нам всю свою квартиру. – Он распахнул дверь в спальню.
Капитан Луспечаева все прекрасно поняла.
– Смотри, сам урод! Глаза, что ли, залил, не видишь ни черта?
Она стояла в трех шагах от двери в спальню и смело шагнула вперед. Мужчина с высоким голосом положил руку на ее плечо и с силой подтолкнул в сторону кровати. Однако Феня ожидала этого и расслабила плечо. Вместо того чтобы придать ее телу поступательное движение, толчок просто развернул его вокруг оси.
Женщина добавила к этому естественному движению инерцию тренированного тела и сделала резкий разворот. Она выбросила вперед правую руку так точно, что пальцы с не длинными, лишенными маникюра ногтями очень сильно ударили жутко улыбающегося мужчину в глаза.
Каким бы сильным, мощным и терпеливым он ни был, но такого не выдержит. А этот и телесной мощи не имел, и железная терпимость в глазах его не скользила. Он сразу сел, заверещал по-птичьему своим высоким голосом, словно заплакал, и тут же громко выругался.
– Вот-вот! В школе почему-то не учат говорить матом, потому у взрослых дяденек это и получается так некультурно, – отреагировала на это Феня.
Носатый тип стоял неподалеку и думал, что все видел. Но он не сумел оценить точности и грамотности нанесенного удара, не увидел в нем отработанного профессионализма. Наверное, ему показалось, что женщина просто взмахнула рукой, чтобы удержать равновесие после толчка. Сама Феня, судя по всему, именно так и хотела представить свои действия.
Старший диверсант хохотнул над неудачливым товарищем, вразвалку шагнул вперед и тут же получил самый обидный удар, который мужчина может пропустить от женщины, – пинок между ног. Носатый субъект посинел, зажал пах двумя руками и с воющим стоном сел на пол.
Третий гость не увидел, как в первом случае кисть руки капитана Луспечаевой выстрелила в глаза противнику на манер головы атакующей змеи. Второй удар был нанесен не прямой ногой, а резко распрямляемой голенью. Так футболист бьет по мячу. Укроп не понял, что атака была классической и отработанной до автоматизма.
Сохраняя уверенность в том, что ни одна женщина не в состоянии с ним справиться, мужчина шагнул вперед, резко выбросил толстую руку и попытался схватить Феню за шею. Она легко ушла в сторону, одной ладонью захватила рукав прочной камуфлированной куртки рядом с кистью, второй уперлась в локоть и начала выталкивать его по траектории движения руки.
Если бы противник капитана Луспечаевой попытался освободиться, то просто порвал бы себе связки. Единственная возможность спасти руку и избавиться от боли, стремительно поднимающейся к мозгу, состояла в том, чтобы следовать в том направлении, куда его толкали.
Он так и делал, послушно наклонился и только в последний момент сообразил, что совершает переворот через голову и двумя ногами бьет в шею своему носатому командиру. В дополнение к первой тяжелой травме тот схлопотал и вторую, тоже очень нелегкую. Украинский диверсант носил обувь сорок последнего размера с жесткими и тяжеленными каблуками.
Тут со стороны капитана Луспечаевой последовал резкий удар пяткой сверху вниз в печень. Больше диверсант ничего не помнил. Он просто не выдержал болевого шока и потерял сознание.
А в прихожую уже торопливо входили офицеры спецназа ГРУ, которые прятались в соседней квартире. Их появление не было особо необходимым. Капитан Луспечаева блестяще справилась с делом одна. Впрочем, у нее не было при себе наручников, а офицеры заранее озаботились этим и быстро сковали руки гостей за их же спинами. Первая часть операции была закончена.
