Прописная истина про «ждать да догонять» всегда работает безупречно, и Призрак это знал хорошо. Сработала она и в этот раз. Небольшое, казалось бы, оставшееся до встречи время растянулось в невероятно скучную и продолжительную величину, которую необходимо было просто перетерпеть, что, впрочем, все участники операции умели отлично делать. И тем не менее поочередно то Варягов, то Ротмистров с недовольством посматривали на часы, но стрелки двигались издевательски медленно. Если бы не необходимость естественных оперативных действий, ожидание стало бы вообще мучительным процессом. А действия хоть немного отвлекали.

Первый раз отвлеклись, когда старший лейтенант Добровольский по приказу майора Ротмистрова докладывал в ГРУ ситуацию, и сразу был получен утвердительный ответ на запрос о плане операции. Полковник Мочилов нашел план отвечающим ситуации. Он, видимо, сам во время сеанса находился в кабинете связистов, потому что одновременно запросил без промедления данные об участии в операции Призрака. Коротко глянув на Варягова, Ротмистров продиктовал Добровольскому ответ. Полковник ответ получил, но сам никак его не прокомментировал, то есть ни одобрил, ни не одобрил.

– Старлей, я так понимаю, набрал и фразу о моем присутствии? – спросил Вадим Александрович. – Я не обвиняю в действиях исподтишка и некорректности, я понимаю оперативную необходимость…

– Извини уж, но в тебе пока еще сомневаются, – слегка поморщившись от щекотливости темы, сказал Ротмистров. – Я думаю, старлей эту фразу набрал… Он парень сообразительный, и учить его не надо…

И посмотрел через плечо на Добровольского.

– Набрал, конечно, – кивнул тот. – Слегка ученый, товарищ майор…

– Мне не доверяют, хотя я ничем не показал своей нелояльности… Даже напротив, стал активным помощником… А я должен доверять ГРУ после того, как меня однажды бросили в чужой стране, раненого, не способного за себя постоять? Просто – бросили, и забыли… Странный получается расклад… Где и в каких обстоятельствах меня бросят в этот раз…

Хотя вопрос был произнесен, он не был, по сути, вопросом. Это было просто ворчание, и оно никак не сказывалось на работе. Призрак все так же смотрел в окно машины, не выпуская из внимания подъездную дверь. И даже взглядом не попросил ответить. Впрочем, ему никто и не ответил бы…

– Я – Бахча. Жандарм, как слышите?

– Норма. Что у тебя?

– Осматриваем подвал… На двери был точно такой же замок. Послал Доставалова посмотреть на дверь в четвертом подъезде.

– Я – Снабженец… – вошел в разговор старший лейтенант. – Замок такой же…

– Открывать?

– Оставь как было, – скомандовал Арбузов. – Двигай ко мне.

– Может, местные власти получили партию замков и повсюду их навесили? – предположил Варягов. – Мало ли… Получили по бартеру… Надо кого-то в соседний дом послать…

– Видно, что ты давно в России не был, – заметил Ротмистров. – Времена бартера давно кончились… Теперь везде уже идет расчет деньгами, часто просто наличными… Но мало ли что бывает – проверить все же надо. Если такие замки развешивают официально, они есть и в соседних домах… Людиновский!

– Понял, – капитан сразу сообразил, что от него требуется. – Локтев сейчас сбегает… Но ему сначала надо в этот же дом, чтобы на замок посмотреть…

– Пусть зайдет. Я ему покажу, – согласился Арбузов. – Заодно и нас закроет.

Проверка заняла еще десять минут. Лейтенант Локтев проверил два соседних дома. Там замков вообще не оказалось: ни на подвальных дверях, ни на чердачных, кроме одного чердачного. Но там висел обыкновенный русский навесной замок, который еще называют амбарным.

– Такой только кувалдой сбить можно, – прокомментировал лейтенант свою находку. – Или открыть куском проволоки… Попробовать?

– Не сбивай и не открывай, – посоветовал Людиновский. – Возвращайся. До выхода Сташевского осталось полчаса… Пора за приборы садиться.

И опять потянулось неторопливое ожидание.

За пять минут до момента выхода старшего прапорщика Сташевского к месту свидания Вадим Александрович позвонил Мишке, чтобы тот выехал к машине Людиновского и сам вышел, чтобы проводить старшего прапорщика и передать ему на время свою телефонную трубку. Мало ли, будет проверочный звонок Таймасхана… Это было бы даже хорошо, если бы Таймасхан позвонил со своей трубки. Тогда спутник определил бы его местонахождение, и дальше можно было бы уже не выпускать его из поля зрения.

При этом Призрак, не оглядываясь, все же внимательно смотрел по сторонам. Узнать его здесь мог только один человек. И он очень хотел бы этого человека увидеть. Причем увидеть его следовало непременно первым и принять меры к тому, чтобы самому остаться незамеченным.

Старший прапорщик получил трубку.

– Номер в памяти единственный. Только Юля… Если будет опаздывать, можно для верности позвонить… Мишка!

– Я готов, – отозвался бывший десантник вполне серьезно и без обычной своей грубоватой вальяжности – похоже, проникся сложностью момента и личной ответственностью.

– Сейчас делаешь круг – просто квартал объезжаешь и подкатываешь с другой стороны, от реки… Высаживаешь и сам на месте остаешься, ждешь… Если все закончится нормально, едешь на выезд в сторону деревни. Там сворачиваешь в лесок направо и ждешь…

– Направо не получится, – Мишка показал знание местности. – Там болото в лесу…

– Даже на спутниковой карте это болото не обозначено, – посетовал Варягов. – Где встанешь?

– Чуть дальше, налево, сразу за кладбищем… Там не лесок, а просто кусты, но проехать можно… Я напрямую через кладбище проеду…

– Меня там не оставь, – попросил старший прапорщик Сташевский.

Варягов видел, что Сташевский сильно волновался. Но это обычное предстартовое волнение. У всех бывает на первой операции. Со временем проходит. И еще проходит с началом действия. Так что на волнение внимания обращать не стоит.

– Пусть так… Мы выедем, я позвоню… Вопросы есть?

– У нас, как у матросов, – за двоих ответил бывший десантник.

– Меня уже подробно проинструктировали, – сказал старший прапорщик. – Вопросов нет. Куртка только вот…

– Что?

– Жарковато…

– Терпи, разведка, – сказал Мишка.

– Вперед! – дал команду Призрак, и обернулся так резко, что даже Сташевский испуганный шаг назад сделал.

Варягов никого не увидел. Но это состояние, внезапно подступившее, он знал хорошо. Его рассматривали – это абсолютно точно. Рассматривали внимательно, изучали. Но даже при резком повороте посторонний взгляд уловить не удалось. Однако это вовсе не значило, что такого взгляда не было. Просто тот, кто рассматривал, хорошо прятался. Призрак несколько раз в жизни встречался с подобным ощущением и ни разу не ошибся.

Но он же только что думал, что здесь, в этом райцентре, узнать его может только один человек… Которого он сам хотел увидеть первым…

– Что, командир? – спросил бывший десантник.

– Поезжайте… Осторожнее.

Конечно, существовала вероятность взгляда своих, но взгляд своих не дает такой тяжести в голове. Это был чужой взгляд, взгляд напряженный, магнетический, властный и злобный… К тому же свои смотрели только из машины Людиновского, и Призрак и сейчас видел их. Машина Ротмистрова уже заняла позицию во дворе дома и контролировала подходы к подъезду. Оттуда не могли смотреть…

Варягов вернулся в машину к Ротмистрову и двум старшим лейтенантам. И все время пути до машины его не покидало недавнее ощущение.

– Что-то случилось? – спросил майор.

Должно быть, заметил озабоченный, слегка растерянный взгляд.

– За мной наблюдали, – сообщил Призрак.

– Кто?

Пожатие плечами было достаточно красноречивым, но Варягов все же и комментарий предложил послушать:

– Если бы увидел, выстрелил бы сразу. Навстречу такому взгляду можно только стрелять. Можешь не смеяться, но я всегда напряженный взгляд спиной чувствую. Не хуже, чем глаза в глаза. За мной наблюдали…

– Я не смеюсь, – серьезно сказал Ротмистров. – Я знаю, что это такое… Когда впервые почувствовал?

– Когда Сташевского отправлял…

– И…

– Оглянулся резко… Ощущение осталось. Увидеть никого не смог…

– Вот еще, нелегкая… Сташевского нельзя пускать… Надо снимать его с операции…

– Поздно… Он уже должен быть на месте. И вообще – все поздно…

Вадим Александрович устало откинулся на спинку сиденья.

– Что – поздно?

– Если бы кто-то хотел наблюдать за встречей с чердака, он уже занял бы позицию…

– Я уже пять минут об этом думаю, – согласился Ротмистров.

– Дай и мне подумать… Пару минут, – Варягов глаза закрыл, словно задремал.

Он думал меньше двух минут. Прервав раздумья, майор Ротмистров, сказал со вздохом:

– Операция полностью провалена. У нас нет ни одной нити, за которую можно ухватиться.

– Напротив, – не согласился Призрак. – Операция может завершиться полным успехом. Гораздо большим успехом, чем мы предполагали.

– Не понял? – Ротмистров обернулся и долгим взглядом посмотрел на Вадима Александровича, хотя ему очень неудобно было сидеть так.

– Мы видели хотя бы одного человека, входящим в подъезд? В тот или иной имеющий выход на чердак и в подвал. Или даже в соседний подъезд?

– Однажды пожилая женщина вошла… И мальчишка с велосипедом из соседнего вышел…

– Если мне назначили встречу, значит, они чего-то опасались и желали проверить… Кстати, сам себя перебью… Скажите Людиновскому, чтобы снял Сташевского. Юля не придет. Она, скорее всего, уже убита. Думаю, у себя в общежитии… Может быть, в другом месте, но общежитие здесь рядом. Первоначально ее планировали оттуда отправить… Мне так кажется.

– Людиновский! Что там со Сташевским?

– Ходит… Ждет…

– Снимай его… На встречу никто не придет…

– Дальнейшие приказания?

– Жди до особого…

– Жандарм, я – Бахча, – вмешался в разговор капитан Арбузов. – Выделите Призраку «подснежник», чтобы и мы смогли принять участие в обсуждении…

Ротмистров коротким жестом дал приказ водителю. Тот снял и протянул свой «подснежник» Варягову. Включение в связь много времени не заняло.

– Итак, я продолжаю… Если мне назначили встречу, значит, они опасались, что их подозревают, и желали проверить… Эпизод в книжном магазине и появление винтовки на чердаке – только подтверждение этому… Но на чердак никто не пришел… Встречу через оптику никто наблюдать не желал… И на встречу никто не пришел… Что это может значить? Это может значить только одно – они поняли, с кем имеют дело. Они меня увидели и узнали… А кто мог узнать меня? Только Таймасхан Баштаров. Следовательно, мы оправданно ищем здесь именно Баштарова, а не другого какого-то Таймасхана. Но есть логичный вопрос… Почему винтовка была именно на этом чердаке? Почему свидание было назначено именно в этом месте? Почему в конце-то концов на чердачных дверях и на дверях подвала появились эти такие необычные замки? Вывод напрашивается сам собой. Бандиты живут в этом доме. Возможно, купили квартиру, возможно, снимают… И они видели, как кто-то интересуется именно этим подъездом, именно этим чердаком… Имеем мы право такое предположить?..

– Товарищ майор, – неуверенно подал голос капитан Арбузов. – Когда я замок навешивал… На чердачную дверь… Мне показалось, кто-то в дверной глазок за мной наблюдает. Шума не было, но в какой-то момент в глазке свет промелькнул.

– Окна этой квартиры куда выходят? – спросил Призрак. – Во двор, на улицу?

– Должны на улицу, – сказал капитан. – Я точно расположение комнат не знаю, могу допустить, что и на две стороны, но так предполагаю, что все же на улицу…

– Вот взгляд из окна я и чувствовал. Там чувствовал… На улице… А здесь, во дворе, уже не чувствовал… Они оттуда за мной наблюдали… Рассматривали… Но я не был перед дверью, и меня там узнать не могли… И не могли бы за мной вообще наблюдать, если бы не узнали на улице… А чтобы узнать, следует смотреть внимательно…

– Значит, сейчас в доме заперты Таймасхан Баштаров с сообщниками, – в раздумье сказал майор Ротмистров.

– Этого мало, – усмехнулся Призрак. – Сейчас на чердаке заперты два офицера и два офицера заперты в подвале… И хорошо, что Таймасхан не знает этого… Он не предполагает, что у нас нечем прикрыть его выход из подъезда, если у него в квартире сосредоточены значительные силы, хотя бы человек пять… Иначе он уже пошел бы на прорыв…

– Людиновский, быстро отправь Локтева открывать подвал…

– Бегу, товарищ майор, – вместо капитана отозвался сам Локтев.

– Арбузов… Доставалов пусть прикрывает со стороны двери, ты открываешь чердак.

– Не надо, мне кажется, сразу так откровенно и в лоб… Для этого еще будет время, – посоветовал Варягов. – Лучше сначала открыть чердак с другого подъезда. Пусть парни выйдут там. Но необходимо сразу после этого потихоньку заблокировать дверь в квартиру, чтобы никто оттуда не вышел. Просто поставить двух автоматчиков на лестничной площадке, чтобы их из двери видно не было. Бандиты могут пожелать взять заложников из числа соседей. Тогда дело будет проходить с осложнениями. Хорошо бы соседей суметь вывести… И только после этого можно будет идти на обострение… Сейчас Таймасхан считает, что мы просто блокируем чердак на случай появления хозяина винтовки. За винтовкой он, конечно, не придет… И рассчитывает дождаться нашего ухода вместе с винтовкой… По крайней мере, не предпримет попытки прорыва, пока точно не убедится, что мы догадываемся о его местонахождении…

– Согласен. Арбузов, действуй… Через другой подъезд…

– Я уже открываю, – сообщил лейтенант Локтев. – Все.

– А я уже иду в последний подъезд, – в тон лейтенанту сказал Арбузов.

– И еще маленькое дополнение, – заметил Призрак. – Мы в населенном пункте… Стрельба в многолюдном центре до добра никого не доведет…

– Я уже набираю сообщение в ГРУ, – сказал старший лейтенант Добровольский.

– Пусть Мочилов сам связывается с ФСБ. У них есть специалисты по таким операциям… Пусть они и работают. Мы будем держать блокировку до последнего, – добавил Ротмистров. – В случае чего сами вступаем в бой…

– И пусть сразу с местными ментами свяжется… Без ментов местное население нас не послушается… – Призрак с местным населением уже работал плотно и потому говорил авторитетно.

– И это тоже набери… – дал добро Ротмистров.

Приказ полковника Мочилова пришел не сразу. Должно быть, полковник уже ушел с узла связи, и связисты ходили на доклад к нему в кабинет. Но приказ все же ждать себя не заставил и был категоричным: блокировку держать плотную, не позволить бандитам высунуться из квартиры ни через дверь, ни через окна, чтобы не допустить стрельбы по прохожим. И передать дело в руки группы захвата ФСБ, когда таковая прибудет на место.

– А когда она прибудет? – сам себя спросил майор Ротмистров. – Из Москвы прилетят?.. Это не меньше пары часов…

– Полковник так и говорит – пара часов… Он, видимо, с ФСБ уже связался, – объяснил Добровольский. – Тут еще дополнение идет… Второй частью… Сейчас расшифрую… Так… Значит… Полковник передал в ФСБ ваш телефон, товарищ майор… Они будут держать связь… Дальше… Никоим образом не открывать ФСБ присутствие Призрака…

– Понял. Арбузов?

– Я! – отозвался капитан.

– Пошли снайпера и автоматчика на чердак соседнего дома. Пусть блокируют окна квартиры. Пока ничего не предпринимать, себя не обнаруживать, но не позволить высунуться из окна ни одному стволу…

– Понял… Кстати… У нас трофейная винтовка…

– Без патронов… – напомнил Варягов.

– Зато прицел с тепловизором… Можно будет через окно в глубину комнаты заглянуть… Чтобы большую винтовку не тащить, парни возьмут с собой только прицел и аккумулятор…

– Что к чему сообразят?

– Замышляев же спец…

– Добро, используйте.

– Я с ними пойду, – сказал Призрак. – Хочу взглянуть на Баштарова… Мы же почти знакомы… Нам нужно точное подтверждение, что здесь именно он.

– Согласен, – Ротмистров все же не упускал общее руководство из своих рук. – Мне сразу доложишь.

Чтобы сразу не ходить большой толпой, Вадим Александрович пошел первым, но, памятуя, что его уже рассматривали в окно, сделал круг через два дома и только в стороне перешел улицу, чтобы подойти к дому напротив. У одного из подъездов Варягова уже дожидались старший лейтенант Доставалов с лейтенантом Замышляевым. Но они вошли в подъезд раньше и сразу начали подниматься. Вадим Александрович вошел за ними и поднялся на последний, пятый этаж, где его уже ждала распахнутой чердачная дверь.

Чердаки всех типовых домов, как правило, устроены одинаково, и на всех чердаках слуховые окна никогда не закрываются плотно. Этот дом исключением не был. Полностью распахивать окно, чтобы не привлекать внимание, не стали, просто приоткрыли еще на пять сантиметров. Если возникнет необходимость, можно будет окно и распахнуть, чтобы выставить из него автомат и «винторез», пока же небольшой щелки достаточно было, чтобы сквозь тяжелую трубу прицела с тепловизором рассмотреть противоположный дом.

Первым, как и положено снайперу, за дело взялся лейтенант Замышляев. Но он сразу уступил трофейную оптику Варягову, сам удовлетворившись прицелом «винтореза».

– У окна один человек… Кавказец… Значит, мы определили правильно, – доложил лейтенант командиру.

– Чем занят? – поинтересовался майор Ротмистров.

– Рассматривает улицу… Тюлевая штора… Смотрит через нее. На заднем плане, в комнате, смутно вижу еще троих. И, мне кажется, среди них – женщина.

– Понятно – Курпату Куржанова… Варягов! Что скажешь?

– Настраиваю большую трубу, – отозвался Призрак. – Сейчас… Вот, кажется… Эх, переборщил… Тут подстройки сложные. На винтовке автоматика срабатывает. Там наводка идет на центр. Здесь вручную… Сложно попасть…

– Вы не то кольцо крутите, – подсказал Замышляев. – Широкое кольцо – это грубая настройка, ближе к носу тонкое кольцо – подстройка…

– Понял… Вот… Я аккуратно, по микрону… Вот… Есть! Есть! Есть!

– Что есть? – переспросил майор Ротмистров. – Кто, то есть, есть?..

– Есть – Таймасхан Баштаров!..

Майору Ротмистрову позвонили сразу после сообщения Призрака.

И в тему задали вопрос:

– День добрый, майор. Полковник Раздольев, управление антитеррора ФСБ России… – представление состоялось почти по полной форме. – Вы вполне уверены, что в квартире находится Таймасхан Баштаров?

– Здравия желаю, товарищ полковник. Только что один из наших людей опознал его…

– Как ваш человек мог опознать Баштарова? Он видел его раньше или по видеоматериалам?

– Он видел его раньше…

– Значит, это Призрак, – вдруг сказал полковник вполне уверенно.

– Вы знаете о Призраке?

– А вы думаете, своих хакеров имеет только ГРУ?..

Вопрос в ответ на вопрос прозвучал ответом. Ротмистрову нечего было возразить, и он счел за благо промолчать, не желая подтверждать участие в операции Призрака.

– Ну, это не забота «Альфы», – сказал полковник, чем вызвал значительное облегчение у майора Ротмистрова. – Значит, Призрак опознал Баштарова…

– Наш сотрудник опознал Баштарова, – не слишком настаивая, но и не уступая позиций, сказал Ротмистров.

– Пусть так… Сколько с ним человек?

– Пока удалось увидеть троих, возможно, что среди них женщина. Это должна быть Курпату Куржанова, снайпер из джамаата Абдалмуталипа Айдамирова. Предположительно, сам Айдамиров должен быть там же, поскольку именно с него, вернее, с его кота, все и началось…

– То есть… Объясните…

– Наш сотрудник, тот самый, знал, что у Абдалмуталипа есть кот, с которым тот не расстается ни при каких обстоятельствах. И кормит кота только элитными сухими кормами. Поиск покупателя дорогого элитного корма в районах, где всеобщая бедность не считается пороком, и вывел нас на Таймасхана Баштарова. Вернее, он сам на нас вышел, чтобы проверить, не наследил ли где-то Абдалмуталип…

– А как вы узнали об Айдамирове? Тоже ваш человек узнал его?

– Мы нашли портативную метеостанцию от дальнобойной снайперской винтовки. На корпусе метеостанции обнаружены отпечатки пальцев Курпату Куржановой, и в помещении «наследил» Исрапил Мингаев, тоже парень из джамаата Айдамирова. Появилось предположение, что сам Айдамиров где-то рядом.

– Хорошо, майор… Первый вертолет будет у вас через час. Ориентировочно, через полчаса вам в помощь прибудут два взвода десантников из стоящего неподалеку полка. Они на бронетехнике… Движутся полным ходом…

– Зачем десантура-то, товарищ полковник?

– Они блокируют улицу, чтобы избежать случайных жертв… Местные менты им помогут, но ментов там немного, и обучены, как менты, не более… Сами понимаете, близко их подпускать нельзя… А бой может разгореться серьезный, потому что противник опытный. Я очень сомневаюсь, что Баштаров да и Айдамиров пожелают сдаться без боя… И вообще… Слушайте меня внимательно… Они вообще ни при каких обстоятельствах не пожелают сдаться…

– Об этом мы позаботимся особо, товарищ полковник…

– Вы хорошо меня поняли… При первом обострении огонь вести на уничтожение…

– Мы работаем… Они уже под прицелом нашего снайпера…

– Брать квартиру штурмом вашими силами считаю нецелесообразным. Дождитесь нас…

Видимо, десантура прибыла быстрее, чем ожидал полковник Раздольев. Или менты сами предприняли свои меры до того, как прибыла десантура. Вадим Александрович первым заметил сначала некоторое оживление на улице перед рынком, и потом уже невозможно было не заметить, как опустела улица.

– Жандарм, надо готовиться, – подсказал он майору Ротмистрову.

– Зашевелились?

– Наши зашевелились раньше времени… Перестарались… Район, похоже, оцеплен, сюда никого не подпускают… Около рынка безлюдье… Конечно, окно квартиры – это не чердачное окно, но оттуда тоже что-то должно быть видно… Баштаров не дурак, он сразу сообразит в чем дело…

– Арбузов с Самохваловым блокируют лестницу. Стучать в двери к соседям по лестничной площадке рискованно. Сами сообразят, что нельзя высовываться, если выстрелы услышат. По остальным квартирам Самохвалов прошел, где кто-то есть дома, предупреждены, всем рекомендовано покинуть дом… Менты прибудут, они порекомендуют более настоятельно…

– Лестничная площадка между этажами – слишком опасное место… Там же дверь квартиры металлическая?

– Металлическая, – подтвердил капитан Арбузов.

– Могут, прикрываясь дверью, только приоткрыть ее и бросить гранату…

– Я догадался… Мы с Самохваловым готовы… Будем пытаться забросить ее снова за дверь… Я успевал делать такие фокусы в Чечне…

– А я думаю, что Баштаров тоже считать умеет… И бросит гранату только в последние секунды. Лучше сбрасывать ее с лестницы.

– Спасибо. Мы постараемся не сплоховать. Можно и из «подствольника» в дверь долбануть, если щель будут держать. Тогда граната внутри взорвется. Все… Ждите гранату в подарок… Баштаров смотрит внимательно в сторону рынка. Он все понял…

– Шляхтич! – резко позвал майор Ротмистров.

– Я! – отозвался лейтенант Замышляев.

– Слышишь звук? Что такое?

– БТР на углу остановился. Десантура пожаловала.

– Призрак, что скажешь?

– Пора начинать, пока Баштаров не спрятался…

– Я о том и говорю… Шляхтич… Постарайся в голову.

– С такого расстояния – нет проблем.

– Постарайся повторным выстрелом еще кого-то достать… Чтобы потом было проще.

– Если не среагируют, достану.

Напряженное бездействие длилось всего несколько секунд, которые потребовались лейтенанту Замышляеву чтобы перевести дыхание и остановить его на время нескольких, следующих один за другим выстрелов. «Винторез» стрелял негромко. И стекла не вылетали из оконных рам, а только пробивались тяжелой и скоростной пулей девятого калибра. Но сразу после начала стрельбы снайпера тишина разорвалась. Вступил в дело автомат старшего лейтенанта Доставалова, и тогда уже стекла из рам полетели…

Вадим Александрович не отрывался от своего оптического прицела, наблюдая происходящее в окнах дома напротив. И видел результаты внезапного обстрела лучше, чем даже сами стрелки и те, в кого стреляли.

– Прекрасно… Баштаров больше не представляет угрозы… И еще кто-то из боевиков точно. Один ранен Доставаловым.

– Нормально, – отозвался Ротмистров. – Полтора человека… Справимся.

– Два человека на кухне, – подсказал Призрак. Окно кухни справа… Замышляев!.. Доставалов!.. В левую створку окна, ближе к середине. Уровень человеческого роста…

Окно кухни было задернуто плотной шторой, и лейтенанту Замышляеву с его штатным оптическим прицелом на «винторезе» невозможно было ничего увидеть сквозь штору. Конечно, стекло мешало и прицелу с тепловизором, тем не менее плотные шторы не смогли скрыть две расплывчатые фигуры. Выстрела «винтореза» Замышляева не было слышно за автоматной стрельбой Доставалова. Но рама окна влетела внутрь кухни, переломанная, вместе с остатками стекол.

– Вы дружно одного расстреляли… Второй в коридор выскочил… Или в туалете закрылся – приспичило… Там не достать, перегородки бетонные…

– Так сколько там все же осталось? – спросил Ротмистров.

– Два с половиной человека, – категорично заявил Призрак. – Половина едва ли будет в состоянии оказать сопротивление.

– Айдамиров там был? – прозвучал новый вопрос.

– С Айдамировым мы не знакомы, определить его не сумел, а вот кота не вижу, честно скажу, хотя увидеть бы желал…

– БТР в нашу сторону двинулся, – сообщил старший лейтенант Доставалов.

В это время из окна квартиры высунулся бандит с автоматом в руках и дал быструю и короткую очередь в сторону чердака противоположного дома. Пули пробили шифер и обрешетку метрах в десяти от спецназовцев. В бандита никто не стрелял, чтобы дать ему привыкнуть к мысли о безнаказанности таких вылазок. Он привык быстро. Через пару секунд высунулся еще раз и теперь уже стрелял в подходящий к дому БТР. Броне, конечно, пули повредить не могли… Теперь очередь была двойная, по три выстрела. Это уже показывало смелость стрелка. А вслед за смелостью, как правило, следует наглость, и лейтенант Замышляев знал это прекрасно. Для третьей попытки бандит решил даже удобнее устроиться и локоть на подоконник поставил. Но дать очередь он уже не успел, потому что пуля снайпера ударила его в лоб. Автомат стрелка вывалился из окна наружу.

– Полтора человека осталось, – сказал Призрак. – Того, что целый, не видно.

– Он за дверью копошится, – сообщил капитан Арбузов. – Слышно… Открывает… Замок у них бряцающий…

– Наверняка гранату готовит… Стреляй из подствольника… – подсказал майор Ротмистров.

Прошло несколько секунд тишины, и два следующих один за другим взрыва рассказали, что произошло в квартире.

– Бахча, я тебя слушаю! – приказал Ротмистров.

– Он всю дверь не распахнул, – доложил Арбузов. – Приоткрыл и ждал. С гранатой в руке – слушал, что ему предложат, чтобы гранату на голос бросить… К двери, видимо, вплотную стоял… Прислонился… Я из «подствольника» в дверь выстрелил… Его дверью ударило, и граната из рук выпала… Там взорвалась…

– Видим, что там, – сказал Вадим Александрович. – Остатки стекол повылетали. Взрывная волна в замкнутом пространстве…

– Дверь открыта. Можем захватывать.

– Бахча, иду к тебе, – сообщил Ротмистров. – Без меня в квартиру не входить…

Добежать до подъезда и подняться на пятый этаж – дело нескольких десятков секунд.

– Мы пошли, – сообщил Ротмистров в эфире таким зверским тоном, словно кому-то очень серьезно угрожал.

– Рассказывай по дороге… – предложил Вадим Александрович.

Рассказать, видимо, было что. Даже слишком много было тем для рассказов, настолько много, что майор Ротмистров дар речи потерял. Но «подснежники» донесли до группы звук единственного одиночного выстрела.

– Теперь даже «половинки» не осталось, – догадался Призрак. – Расскажи, командир, что видишь… Мы любопытные…

– «Половинка» пыталась пистолет поднять… Теперь в живых только две «четвертинки» остались… Двое тяжелораненых. Пусть такими и остаются. Допрашивать кого-то следует… С ними со всеми разберутся парни из «Альфы». Одного только опознать невозможно… Пуля половину головы снесла. Лица нет. Придется отпечатки снимать для идентификации… И еще – получите скандал при полном удовольствии! – одна бабушка осталась… На меня смотрит и не понимает, что случилось… Она, кажется, глухая… И не мы ее оглушили… Настраивает слуховой аппарат и готовится ругаться… Выглядит очень строго.

– Какая бабушка? – не понял Вадим Александрович. – Откуда там бабушка взялась?

– Из соседней квартиры… Перегородка в коридоре тонкая… Гипсокартон, за ним стена в полкирпича. Взрывом гранаты стену выворотило… Бабушка звук взрыва, думаю, не слышала, потому, наверное, и сильно удивлена… Да-да, бабуля… Война началась… Чечены наступают… Обороняться будем… Сначала в магазин сбегай за спичками и за солью, а потом строй баррикаду у двери…

– Не пугай народ, Валентин Николаевич, – засмеялся Призрак. – Десантура выдвигается к дому цепью… К окну не подходи… Могут сдуру дать очередь… Мы к ним спускаемся…

– Я тоже… Арбузов с Самохваловым остаются на охране объекта… ФСБ прибудет, пусть актирует… Я напишу рапорт…

Десантура прибыла во главе с командиром роты капитаном Смеляковым. Капитан представился майору Ротмистрову, как только майор спустился. О том, что он застанет Ротмистрова на месте, капитан был предупрежден.

– Мы очень спешили… Все машины на дороге распугали… Летели на предельной скорости…

– Все равно почти опоздали, – сказал майор. – Вернее, не опоздали, а ваше прибытие поторопило события. Нас заставило поторопиться… Кстати, вам было приказано, как мне сообщили, в оцепление встать.

– Оцепление к моменту нашего прибытия, товарищ майор, было уже полностью выполнено силами управления внутренних дел. Мы только после этого сообщения решили прийти к вам на помощь… Все-таки бронетехника… Хотели вас прикрыть…

– Спасибо, мы сами справились… А выводить бронетехнику под огонь, не зная при этом огневую мощь противника… Я бы так не сделал… А если бы из окна высунулся РПГ-7… Тут уж никакая броня не поможет… Знаете что в Багдаде с «Абрахамсами» произошло?

– Что произошло? – переспросил капитан.

– Американцы считали свои танки неуязвимыми… А иракцы их из окон сверху расстреливали теми же РПГ-7… И сразу сожгли семь танков… Верхняя броня оказалась слабой. После этого «Абрахамсы» из Багдада вывели, и больше их в городах не использовали.

– Я понял, товарищ майор… Но мы не знали обстановку и спешили вас поддержать…

– Это хорошо, только выдвигаться следовало бы не по дороге… Вас же все же обстреляли… Хорошо еще, что только из автомата… И хорошо, что дальнобойную винтовку мы захватили раньше… Эта винтовка броню ваших машин прошьет насквозь…

– Спасибо за урок, товарищ майор…

Капитан обозлился. Он не привык, видимо, выслушивать нотации сразу после боя, когда лучшие его намерения были не оценены, и не скрывал своих эмоций. Ладно бы еще от своего командования получить такую оценку, а то ведь от совсем постороннего офицера.

– Я бы порекомендовал вам присоединиться к ГИБДД и вместе с ними проверять машины на дорогах. По нашим подсчетам, бандитов должно было быть намного больше. Они где-то на других квартирах. И, возможно, попытаются сразу бежать…

– Вы, товарищ майор, уполномочены ставить мне боевую задачу? – спросил капитан Смеляков. – Извините, я не в курсе пределов вашей компетенции…

– Пока не прибыл со своей «Альфой» полковник Раздольев, здесь распоряжаюсь я, – сказал Ротмистров сухо. – Потрудитесь выполнить…

Капитан даже плечами не пожал. Просто козырнул и убежал в свой бронетранспортер. Тяжелая и внешне предельно неуклюжая машина легко, однако, развернулась и стремительно направилась в обратную сторону, к рынку, где стояли остальные БТР десантуры. Капитан словно бы свое недовольство передал механику-водителю…

Как оказалось, раньше полковника Раздольева приехала из соседнего района следственная бригада ФСБ, занимавшаяся поисками Призрака и расследованием происшествия с домом директора пансионата. Даже не одна, а сразу две следственные бригады: одна московская, получившая приказ от своего руководства, вторая из соседней области, руководимая подполковником Кондратьевым. Происшествия в соседствующих районах разных областей теоретически можно было легко связать в единое дело, и даже обязательно требовалось бы связать хотя бы для проверки, но конкретных фактов для этого не было никаких, и эти факты работники следственных бригад желали найти. Присутствие на месте нового происшествия Вадима Александровича Варягова могло бы быть рассмотрено как один из таких фактов, и потому, связавшись по «подснежнику» с Призраком, майор Ротмистров уже в приказном тоне распорядился, чтобы Вадим Александрович спрятался в машину не к Мишке, которую могли остановить и осмотреть, а в машину капитана Людиновского с его спецтехникой. Эту машину никому постороннему осматривать не позволят, и даже документы, подтверждающие право передвижения без досмотра, были на руках у капитана.

Дело осложнялось еще и тем, что вот-вот должен был появиться полковник Раздольев, который уже знал, что здесь работал Призрак, и, возможно, имел желание с ним познакомиться ближе. Но приказ полковника Мочилова был категоричным, и приказы своих полковников офицеры спецназа ГРУ привыкли выполнять, даже вопреки мнению чужих полковников. Но могла возникнуть неприятная ситуация, когда полковник Раздольев мог сказать о присутствии Призрака руководителю следственной бригады своего же ведомства, и тогда к Вадиму Александровичу могло возникнуть множество вопросов, на которые ответить он не готов и на которые лучше не отвечать вообще. И потому Варягову предпочтительно было уехать подальше и побыстрее, не выпадая при этом из поля зрения самого майора Ротмистрова, как случилось бы в том случае, если бы Варягов уехал на машине бывшего десантника.

– Встретимся на базе, – категорично заявил майор, держась за распахнутую дверцу машины, в которой уже сидел Призрак. – Я привезу все сведения, которые добуду…

Эти сведения, как понимал Ротмистров, были единственным, что могло бы удержать Вадима Александровича возле бывших коллег. А пока приказа в отношении него не поступало, и отпускать Призрака, чтобы потом искать неизвестно где, – в этом просматривалось слишком мало интереса.

– Хорошо, я дождусь там… Надо все просчитать, потому что здесь мы не все подчистили…

– Не все? – переспросил Ротмистров, хотя сам прекрасно знал, что дел впереди еще много.

– Айдамиров… – напомнил Вадим Александрович.

– Я рассчитываю, что это ему снесло лицо пулей… По описанию фигуры может подойти…

– Тогда в квартире живой или убитый снайпером, но обязательно был бы кот… Кстати, посмотри заодно сухой кошачий корм…

– Нет ни кота, ни корма, ни даже кошачьего туалета, – через «подснежник» подсказал капитан Арбузов, все еще находящийся в квартире. – Я тоже сообразил и проверил. Значит, Айдамирова здесь не было…

– Хорошо… Надо подумать, – охотно согласился Ротмистров. – Когда встретимся… Там, на базе… Тогда уже будут какие-то конкретные сведения…

– Ко мне следственная бригада поднимается, – сказал капитан.

– «Дежурство сдал – дежурство принял…» – за Ротмистрова ответил Варягов. – И не напоминай лишний раз о винтовке… Как трофей она спецназу ГРУ сгодится… Постарайся «рожки» с патронами прихватить… Или сейчас в спецназе ГРУ порядки не такие, как в наши годы?

– Я три «рожка» уже нашел, – усмехнулся Арбузов. – Правда, один из них калибра «тринадцать и шесть»… От другой винтовки… Но тоже прихватил… Этому нас учить не надо, хотя прокуратура такие действия сейчас классифицирует как мародерство… Мы спускаемся…

– Не спускайся, мародер… Я сам сейчас поднимусь… Нужно посмотреть, что они найдут.

На выезде из райцентра дорогу по одной полосе движения перекрывал бронетранспортер с эмблемой десантников на башне. Движение возможно было только по встречной полосе, которую десантники и контролировали. Благо еще, что движение по этой заброшенной богом дороге было практически никакое, и проверка одной машины не перекрывала дорогу другим спешащим. Разговаривать с десантниками вышел сам капитан Людиновский, который показал документы и не пустил любопытных посмотреть на то, чем салон микроавтобуса «УАЗ» начинен. Все это не заняло много времени.

– Теперь поедем консервы есть, – сказал Людиновский, вернувшись в машину.

– Какие консервы? – не понял Вадим Александрович, занятый своими мыслями.

– Вы разве не на консервный завод? Не с нами? Майор Ротмистров сказал, что нам надо на базу…

– А… Консервный завод, – понял, наконец, Призрак. – На том заводе все консервы давно испорчены… Отравиться можно…

– А что там делали? Не в курсе? – поинтересовался капитан.

– Мой друг, отставной десантник, говорил, что разливали по стеклянным банкам топленое свиное сало и выдавали это за тушенку…

– Нет, это мы есть не будем, – согласился Людиновский…