– Кажется, едут, – сказал изнутри, из комнаты, старший лейтенант Добровольский.

Надсадный и даже чуть-чуть истеричный звук работающего изношенного автомобильного двигателя майор Ротмистров тоже издалека услышал. Он как раз из окна выбрался и под окном сел, чтобы воздухом подышать, потому что на свежем воздухе думается легче, чем в затхлом помещении.

Вечер был тихим и мягким, какими не бывают вечера в городе, и хотелось тишиной наслаждаться. Поэтому звук двигателя раздражал.

– Это они, – подтвердил старший лейтенант Югов. – Фары включили… Я перевожу их в инфракрасный режим, иначе машину спутнику уже не видно.

– Сообщение от Мочилова идет, – предупредил Добровольский. – Короткое. Сейчас расшифрую…

Ротмистрову очень не хотелось возвращаться в помещение, но пришлось.

– Нашли, товарищ майор, четверых Таймасханов, кто повязан с террористами, – уже начал передавать содержание сообщения старший лейтенант. – Один из них достаточно серьезный – эмир Таймасхан Баштаров. Был заместителем Удугова в правительстве Дудаева. То есть заместитель министра пропаганды. Являлся ответственным за пропаганду среди воинских формирований. Человек с двумя высшими образованиями, гуманитарным и техническим. Является непримиримым врагом тейпа Кадыровых и потому продолжает воевать террористическими методами. Подозревается как один из участников в подготовке взрыва старшего Кадырова. Причастен к нескольким террористическим актам. В последнее время проживал сначала в Грузии, потом в Катаре и в Бахрейне и только время от времени наведывался в Чечню. Каждый его приезд был отмечен несколькими следующими один за другим террористическими актами. В фонотеке ГРУ есть запись речи Баштарова перед боевиками, сейчас запись на фонетической экспертизе. Сложность в том, что перед боевиками Баштаров выступает на чеченском языке, и можно провести экспертизу не по произношению слов, а только по произношению отдельных звуков и сочетаний звуков. Эксперты даже при утвердительном ответе смогут дать не больше пятидесяти процентов гарантии. Как только будут результаты, нам сообщат. Но полковник Мочилов считает, что присутствие в районе двух таких серьезных эмиров-террористов одновременно маловероятно. Просит, если будет возможность, добыть отпечатки пальцев нашего Таймасхана, поскольку отпечатки Баштарова в картотеке имеются в большом количестве. И просит не замыкаться на одном варианте и продолжать поиск по другим направлениям.

– Отправь подтверждение получения. Я задачу понял, – распорядился Ротмистров.

Звук двигателя машины приближался.

Через некоторое время предстояло еще и в небо вслушиваться, чтобы звук вертолетных двигателей услышать…

Ротмистров снова на улицу вылез и в небо посмотрел. Оно быстро темнело, и отчетливо выступили звезды. В таком месте и в такой час вообще и в принципе не хотелось думать о том, что где-то кто-то не желает просто небом любоваться и чистым воздухом дышать, не хотелось думать даже о своих задачах и заботах. Хотелось просто дышать и этим жить…

Невольно пришла в голову мысль, что Призрак вернулся в Россию именно за этим, потому что русскому человеку без своего неба жить невозможно. В любой европейской стране только на небо и можешь посмотреть, чтобы простор увидеть. Но только глаза опустишь, как сразу перед взглядом предстают заборы и участки – вся объединенная большая Европа поделена на такие участки и участочки. И невольно кажется, что земля тамошняя в небе отражается, и небо тоже, думается, ждет своей очереди, чтобы быть поделенным… Половина вон того облака мне, а половина соседу…

Русский человек так жить не может… Но вот вернулся Призрак, чтобы в небо смотреть, а прошлое не отпускает его. Может, это вообще судьба спецназовца, может, просто временное явление, и все образуется.

Майору Ротмистрову было жалко Призрака, хотя помочь ему он ничем не мог.

Помятая и полуразвалившаяся машина остановилась прямо у ворот лесопилки – добралась-таки.

– Я рад познакомиться очно, Вадим Александрович…

Майор Ротмистров протянул руку для рукопожатия, сразу разделив взглядом Вадима Александровича Варягова и Мишку, который никак не тянул внешне на того человека, о котором майор читал в многочисленных документах.

То есть Мишка был ростом значительно выше, в плечах намного шире, взгляд имел уверенный и производил впечатление сильного человека. Варягов рядом с ним, казалось бы, проигрывал, но кто, как не другой офицер спецназа ГРУ, может понять, что значит эта вот средняя, ничем не примечательная фигура, это не очень запоминающееся лицо, и спокойный взгляд только внимательных, но не более, глаз. Варягова никак не выделишь из толпы, когда будешь искать в этой толпе героя. Однако тот же Мишка, оказавшись в машине с четырьмя вооруженными ментами, едва ли сумел бы выкрутиться. А Варягов не просто выкрутился. Он вышел победителем, наделав столько шума во всех силовых структурах страны.

– Взаимно, Валентин Николаевич, – поприветствовал майора и Призрак. – Может, сразу к делу приступим? Меня тут твои люди уже слегка ввели в курс…

– Да, я попросил капитана Арбузова…

– И у меня сразу возник вопрос. А что любители анаши здесь делали?

– Я бы и сам не прочь был узнать, – улыбнулся Ротмистров.

– Осмотр, естественно, проводили…

– Пока только осмотр деревни… Своих спецов я отправил, извини уж, поплотнее «обкладывать» тебя, если ты не согласишься на сотрудничество. Деревню они осмотрели и отправились… Перед этим осмотрели все вокруг лесопилки… Осталось только внутренности осмотреть, но со мной только компьютерщики оставались, а они заняты постоянно, и я ждал возвращения капитана… Сейчас здесь все внутри осмотрят… Арбузов, пока мы материалы смотрим, займитесь делом. Уважаемого Мишку можете с собой взять, как человека, способного дать дельный совет. Он лесопилку хорошо знает. Не возражаешь?

Последний вопрос к Мишке относился, который покручивал на пальце ключи от машины и посматривал на спецназовцев с высоты собственного роста, словно оценивал их возможные боевые качества.

– А что мне возражать… Как командир скажет, так и будет.

Мишка кивнул в сторону Вадима Александровича, подчеркивая, что у него, согласно законам воинского единоначалия, только один командир. Правда, этот закон Мишка трактовал по-своему, но это сути не меняло. Однако Вадим Александрович уже пододвинул к себе табуретку, правильно прочитав приглашающий жест старшего лейтенанта Добровольского, и уселся перед монитором ноутбука, а старший лейтенант открыл первый из файлов, которые специально сохранил в определенном порядке, чтобы, согласно приказу майора Ротмистрова, ознакомить Призрака только с тем, что ему следовало знать, и не знакомить с тем, что знать не следовало. Все файлы были ответами на запросы Ротмистрова относительно личности Абдалмуталипа Айдамирова…

Несмотря на свой невысокий довоенный социальный статус, нарочито грубоватый нрав и малую официальную образованность, Айдамиров представлялся человеком совсем не глупым, изобретательным и обладающим несомненными организаторскими способностями и нестандартным мышлением, умел предпринимать такие верные ходы, которых никто от него не ждал и вообще не рассматривал как вероятные. И еще одно качество было отмечено несколько раз: эмир умел просчитывать ситуации, как шахматную партию, на много ходов вперед, и обычно создавал для себя запасные варианты выполнения задуманного. То есть при первой неудаче от цели не отступал, а стремился добиться ее иными путями, заранее выверенными и на всякий случай уже подготовленными. Еще его иногда называли пауком за способность вцепиться и не выпускать жертву даже тогда, когда его собственная жизнь висит на волоске. Характеристика внушала уважение к такому противнику.

Старая, пятнадцатилетней давности фотография с какого-то документа совершенно ничего не говорила о нынешней внешности Абдалмуталипа. Там он был круглолицым, упитанным, чуть-чуть мрачным, но на документы многие снимаются, набычившись, чтобы показаться серьезными, это Призрак знал хорошо и потому при просчитывании характера никогда не ориентировался на фотографии с документов.

В заключение старший лейтенант Добровольский открыл последнее сообщение полковника Мочилова, касающееся Таймасхана Баштарова. Естественно, сообщение было не от самого полковника, хотя подписано было полковником, как и полагается в армии, а от оперативной группы, работающей в штабе параллельно группе Ротмистрова и обеспечивающей последнюю всей необходимой информацией, но Призрака меньше всего интересовал вопрос, кто информацию готовил.

– Может, Валентин Николаевич, произойти у нас и непредвиденная накладка, – предупредил он Ротмистрова. – Я в Лозанне два года назад встречался с неким господином Баштаровым, который хотел нанять меня на выполнение задания. Мы не сошлись в некоторых мнениях, и потому договор не состоялся. Имени господина Баштарова я не знаю. Национальности тоже. Разговаривали по-английски. Английским он владеет свободно. Произношение, я бы так сказал, арабское… Работать предстояло в одной из арабских стран… В какой конкретно, в предварительном разговоре мне, понятно, не сообщили… Сейчас, если вспомнить телефонный разговор с Таймасханом, который велся на русском, я не только затруднился бы идентифицировать голоса… Я бы побоялся конкретно сказать и «да», и «нет»… Потому что мог бы ошибиться и в том, и в другом случае…

– Ты не интересовался тем господином Баштаровым? Не наводил справок? – слегка удивился Ротмистров. – Все-таки уже одна фамилия дает некое географическое понятие…

– Я профессионал… – коротко объяснил Призрак, не расшифровывая этого понятия, но всем стало сразу понятно, что профессионалу не положено интересоваться тем, что тебе не говорят, иначе профессионал останется без работы, если он вообще, что тоже вероятно, не расстанется с жизнью до того, как начнет искать работу. И эти законы разведывательной службы одинаково трактовались что где-то там, за границей, в среде вольных разведчиков, что в любой спецслужбе, скажем, США или Израиля, что в российских спецслужбах. Профессионал желает знать только то, что ему необходимо для работы.

– Следовательно, если Таймасхан из телефонного разговора окажется господином Баштаровым из Лозанны, то он может тебя узнать? – майор Ротмистров ставил вопрос прямо.

– Может, и обязательно узнает, если это он и встреча все-таки состоится… Я не сильно изменился за эти два года. Но я не стал бы именно под таким углом смотреть на этот вопрос…

– А под каким же? – не понял Валентин Николаевич.

– Я бы подумал в первую очередь о том, что не он меня, а я его узнаю! И это главное… Другой, не менее важный вопрос: я могу узнать его даже издалека, потому что подозреваю о его присутствии, а он о моем, хочется надеяться, не подозревает. И мне хотелось бы посмотреть на него. Вопрос в том, как его найти…

– А что, вариант интересный, – задумался Ротмистров. – Такой поворот дела даже дает нам преимущество. Тебя заменить… Беда в том, что у нас в группе нет человека, подходящего по возрасту под пенсионера, каким ты представился… Надо срочно связаться с полковником Мочиловым, чтобы с вертолетом, если он не вылетел, кого-то подходящего отправили. Добровольский!..

– Понял… Уже набираю… – пальцы старшего лейтенанта быстро застучали по клавиатуре.

– Считаем вариант… Считаем… – майор Ротмистров уже уцепился за новый поворот в действиях и начал энергично командовать. – Где в этом варианте мы можем «проколоться»?..

Запрос был отправлен, ответ был получен буквально через несколько минут – человека для подмены найдут и отправят вторым вертолетом, потому что первый уже вылетел и вскоре должен прибыть. Предварительно потребовали, чтобы Варягов позвонил по предложенному номеру и сказал несколько фраз, чтобы смогли подобрать человека с похожим голосом. Что Призрак сразу же и сделал. Подсчет вариантов тоже много времени не занял, потому что считать, по сути дела, было нечего. Единственное слабое звено – это продавщица в зоомагазине. Она видела Вадима Александровича в лицо, но она сама, как говорила, была не знакома с Юлей, и потому мала была вероятность, что ее привлекут для идентификации. Разве что предпримут силовой вариант, но к такому варианту можно прибегать только в крайнем случае, когда подозрения станут обоснованными. На всякий случай можно просто выставить пост рядом с магазином или в самом магазине. На глазах у свидетелей применять силовой вариант, скорее всего, никто не решится. Это значило бы провалить основное дело только ради проверки. И Айдамиров, и Баштаров – люди опытные и не станут так рисковать выполнением главной своей задачи.

В комнату вернулся капитан Арбузов со своими людьми и с Мишкой. Старший лейтенант Доставалов сразу ушел сменить давно уже стоящего на посту лейтенанта Самохвалова.

– Мы ничего не нашли, – пожал плечами капитан в ответ на вопросительный взгляд майора. – Помощник наш вот только…

И кивнул на долговязого Мишку.

– Что? – переспросил Ротмистров.

Мишка тоже пожал плечами и как-то страдающе на Варягова глянул.

– Что? – и Варягов спросил дополнительно.

– Да вроде бы и так все, и как-то не так… Сам не понимаю…

– А что не так? – Ротмистров требовал конкретики.

– Говорю же – сам не понимаю… – Мишка отвечал не майору, а Призраку, опять показывая, что он подчиняется только своему командиру, то есть работодателю. – Ощущение какое-то непонятное… Наверное, оттого, что кто-то был здесь…

– Соображай! – потребовал Вадим Александрович.

– Соображай не соображай, а если сообразить не можешь, то… Если соображу, скажу.

– Сообщение, товарищ майор… – в отличие от Мишки старший лейтенант Добровольский обращался к своему командиру. – От полковника Мочилова… Расшифровываю…

– Нашли они человека?

– Минутку… Вот… Так, значит… Отправили к нам… Старший прапорщик Лошкарев из «секретки». Возраст подходит, голос похож… Предупреждают, что не имеет никакой боевой подготовки, просят особо подстраховать… Но никого более подходящего так срочно найти не удалось.

– Вертолет, – сказал, входя в окно, лейтенант Самохвалов. – Далеко еще…

За окном было уже темно.

– Мишка, фарами место освети, – попросил Вадим Александрович.

– А где он здесь садиться будет? – не понял Мишка, хорошо знающий окрестности лесопилки.

– Здесь садиться не будут. Здесь будут высаживаться, – объяснил Ротмистров. – Ты же, кажется, десантура? Знаешь, что такое десантирование с висящего вертолета…

– Не-а… В мое время только с парашютом прыгали… Я вообще в жизни на вертолете не летал. И слава богу… Не внушает он мне доверия… Шумит сильно.

– Я покажу, где мы высаживались, – предложил Арбузов.

Мишка вышел, капитан за ним.

– Юганов… Маяк для координации подготовь…

Старший лейтенант Юганов оторвался от ноутбука и вытащил из рюкзака совсем небольшой прибор с телескопической антенной. Антенну выдвинул и сразу включил прибор. Поставил его на стол.

– Помещение не помешает? – поинтересовался Призрак.

– Нет… Вадим Александрович… Радиомаяк устойчиво работает даже сквозь железобетонные перекрытия… Мы пробовали в пятиэтажном здании в подвале устанавливать. Сверху легко обнаруживается…

Видно было, что Юганов находился в сомнении, не зная, как называть Призрака. По званию, точно такому же, как у самого Юганова, вроде бы как-то не серьезно. Другого звания Варягов не имеет. Называть его оперативным псевдонимом тоже неправильно, потому что псевдоним не имеет отношения к ГРУ. И потому старший лейтенант остановился на имени-отчестве.

Майор встал.

– Пойдем встречать. Они ж не пешком идут. Сейчас будут…

Группа технического обеспечения состояла из шести технических специалистов и двух офицеров-снайперов. Едва приняв группу и отправив вертолет, майор Ротмистров поднял голову. Что-то ему не понравилось в звуке вертолетного двигателя.

– Сюда без проблем летели? – спросил он старшего технической группы капитана Людиновского, с которым приходилось работать и раньше.

– Двигатель?

– Да… Шум какой-то странный…

– Слышу… Что-то не так… У вас связи с экипажем нет?

– С экипажем нет… Если только через полковника Мочилова… Но нам что эта связь даст? Пилоты, думаешь, сами не слышат?

– Не слышат, товарищ майор, – сказал в «подснежник» старший лейтенант Доставалов, стоящий на посту. – Я – Снабженец… Со стороны дороги шум двигателей грузовиков. Явно не один идет…

– Юганов, что спутник показывает?

– Сейчас посмотрю… У меня пока на контроле номер трубки Юли… Переключаюсь… Секунду… Сейчас… Вот, есть что-то… Даю «зум»… Вот… Вот… Три грузовика прутся… Медленно…

– Может, нас ФСБ с того же спутника определила? – усмехнулся Варягов. – Выслали три машины с солдатами… Три взвода…

– ФСБ не солдат выслала бы, а усиленную группу захвата, и она не будила бы ночь двигателями… Подошли бы пешком и бегом… Это что-то другое…

– Это фуры… Длинномеры, – сообщил Юганов.

– Все подчистить в помещении. Чтобы никаких следов… Покидаем объект… Занимаем позицию по окружности, выбираем точки наблюдения. Вовремя к нам подкрепление прибыло… Мишка, отгоняй свою машину подальше… В самые густые кусты… Сможешь их объехать через лес?

– Запросто… Здесь рядом заброшенные поля… Раньше лен растили… Там проберусь.

– Жди меня на основной дороге, – распорядился Призрак.

– Вспомнил…

Мишка вдруг стукнул себя по лбу. Да так основательно стукнул, что сам чуть не сел.

– Что вспомнил?

– Кто-то что-то здесь строил… Цемент привозили… Мешки из-под цемента…

– Что там можно было бетонировать? – спросил Призрак. – И зачем?

– Там под одним из разбомбленных станков… – подсказал Ротмистров. – Станина на боку… Но бетонные столбики с анкерными болтами… Бетон похож на свежий…

– Зачем? – Варягов опять не понял.

– Будем разбираться. Мишка, резину не тяни, а то тебя увидят… Поезжай и не забудь, что завтра с утра работа… В одиннадцать часов встреча… Добровольский! Срочно свяжись с Мочиловым. Пусть наш штаб ищет связь с вертолетом. Чтобы напрямую сюда не летели. Мы дадим маяк в стороне… Сообщи про машины…

– Понял… Делаю…

– Кто же это может быть? – спросил капитан Арбузов. – В такое-то время…

– Похоже, наши места становятся многолюдными, – сказал долговязый Мишка, полуобернувшись уже от своей машины.

– В такое время кто может ехать… – раздумывая, заметил Призрак. – Или кто-то спешит по поводу нашего здесь присутствия, или кто-то издалека едет… Рассчитывали засветло добраться, а только-только успели к началу ночи… По здешним дорогам никогда нельзя наперед загадывать…

– Четвертая машина с основной дороги свернула, – сообщил Юганов. Это, судя по очертаниям, что-то на кунг похожее… Или скорее какая-то «вахтовка» …

– Появятся, разберемся… Раньше времени не высовываться, – решил Ротмистров. – Арбузов, ты со своими людьми и со снайперами с той стороны залегай, ближе к деревне… Ты там места знаешь… Остальные – за мной.

– Валентин Николаевич, – предложил Варягов. – Может, есть смысл оставить одного человека здесь? Со стороны мы ничего не услышим. А подслушать иногда тоже бывает приятно…

– Мы подслушаем. Конечно, не все, но подслушаем, – гарантированно сообщил капитан Людиновский. – Ставров, Локтев. Выставьте микрофоны у входа и в комнате. Даже не в самой комнате, а у окна с улицы, чтобы снять потом можно было без помех.

– Зря, что ли, спецов вызывали, – обрадовался майор. – Что надо и увидим, и услышим.

Если майор и остальные офицеры группы залегли под кустами, то Вадим Александрович, успевший осмотреться раньше, чем пришла полная темнота, нашел себе удобное корневище старой вывороченной сосны, где можно было присесть верхом на комель, и сквозь само корневище, не освободившееся еще полностью от земли, как сквозь маскировочную сетку, спокойно рассматривать происходящее рядом с лесопилкой. Подумав, перешли к нему и майор Ротмистров с капитаном Людиновским. Корень был расположен к лесопилке в два раза ближе, чем ближайшие подходящие кусты, а в случае экстренной необходимости вполне можно было бы и отбежать в сторону, пользуясь темнотой.

Людиновский прихватил с собой приемник, с которого можно было прослушивать сразу два выставленных микрофона, к тому же капитан был единственным во всей группе обладателем бинокля с тепловизором, от которого спрятаться вне помещения было практически невозможно. Оставалось ждать…

Шум двигателей приближался. В грязь по этому подобию дороги, пожалуй, и грузовикам пробраться было бы проблематично. Но, к счастью для машин, погода стояла сухая, хотя грязь в колеях все же местами держалась. И эти места движение тормозили, заставляя двигатели работать натужнее. Наконец сквозь деревья показался свет фар.

– «КамАЗы»… Груженые, – сообщил капитан Людиновский, рассматривая колонну машин в тепловизор. – Едут без сомнения. Знают куда…

– Номера? – задал Ротмистров естественный для спецназовца вопрос.

– Московские.

– А едут уверенно, словно место знают…

– Им дорогу показывают… В каждой машине по три человека в кабине. Есть, кому показать…

Машинам, похоже, в самом деле показывал дорогу человек знающий. И они правильно объехали лесопилку сбоку и оказались возле ворот. Фары были включены все, даже противотуманные, чтобы осветить пространство. И даже тепловизором пользоваться не требовалось, чтобы что-то рассмотреть. Тем более что и микрофон, сначала только один, донес разговор:

– Ну, наконец-то. Я уж думал, в лесу ночевать придется.

– А что плохого? В лесу – не на дороге… Спишь на свежем воздухе, ни пыли тебе, ни рэкета… За месяц вперед выспаться можно.

– Утром роса холодная. Я всегда по утрам мерзну, даже дома, а как представлю, что утром в росу ступить – жуть берет.

– Все равно ступишь. Здесь такая же роса, как везде.

– Эт точно… Мы-то сейчас уедем, а вы уж тут по росе походите. Говорят, полезно.

– Не понимаю, как насморк может быть полезным… Чтобы в росе не простыть, на ночь нужно по бутылке на брата выпивать…

– Э… Видно, что ты не рыбак…

Разговор велся в том же духе, и непонятно было, зачем машины приехали сюда, ясно было только одно: машины должны разгрузиться и сразу уехать, но часть людей останется здесь.

– Похоже, они восстанавливать лесопилку хотят, – предположил Призрак.

– Мне тоже так кажется, – согласился Ротмистров.

– Еще машина идет, – сказал в наушник «подснежника» старший лейтенант Доставалов.

Это была в самом деле «вахтовка» на базе «Урала». Из «вахтовки» еще с десяток человек выпрыгнули. С рюкзаками, со спальными мешками, притороченными на рюкзаки.

– Ага, – решил Ротмистров. – Они сюда надолго, и нам пора в темпе убираться…

– Вот и недоумение Мишки, – догадался Призрак. – Уже кто-то приезжал, цемент привозили, что-то делали… Потом тормознулись, как у нас бывает, и теперь снова начать решили. Большими силами.

– Добровольский! – позвал Ротмистров в микрофон «подснежника».

– Я, товарищ майор…

– Связывайся с Мочиловым. Доложи обстановку. Пусть поищут документы – что здесь делается, на лесопилке… Мы переходим на запасную базу. Пусть перенаправят вертолет со сменой Призраку туда. Маяк выставлю.

– Понял. Работаю.

– Людиновский!

– Я здесь.

– Микрофоны твои на каком расстоянии прослушивают?

– Не больше километра. Это если без помех…

– Оставь человека, чтобы снял их, когда здесь все утихнет. На рассвете я кого-нибудь пришлю сюда, чтобы твой парень не заблудился… Кто останется?

– Лейтенант Локтев.

– Локтев остается, остальные – снимаемся незаметно.

Запасная база была предусмотрена в здании бывшего консервного цеха почти заброшенной деревни. Но «почти» – это значит, что незаброшенной, и несколько домов там были все же заселены. И это требовало повышенной осторожности. Деревня располагалась на половине пути до пансионата. Быстро собравшись, спецназовцы двинулись туда по прямой, только один раз перед выходом сверившись с компасом и картой. Ночь позволяла ориентироваться по звездам ничуть не хуже, чем днем по солнцу.

Дорога, на которой ждал в своей машине Мишка – по крайней мере, на которой должен был ждать, если он благополучно выехал из леса, – при таком направлении должна была оказаться чуть в стороне от поворота к лесопилке, и потому Призрак с пути, когда, по его подсчетам, до основной дороги оставалось совсем немного, набрал номер «мобильника» своего водителя. Мишка ответил сразу.

– Десантура… Из леса выбрался?

– Давно уже… На дороге стою. Недалеко от поворота. Любуюсь…

– Природой?

– Не-а… Техникой…

– Какой техникой? – не понял Вадим Александрович.

– Здесь три трейлера подогнали. Привезли два бульдозера и скрепер. Я так полагаю, собираются дорогу строить… К лесопилке… Будет называться «дорога в никуда»…

– Понял. Хотя и не совсем понимаю подробностей…

– А я вообще ничего не понимаю. Какого хрена они сюда заявились?

– Тогда проезжай в сторону пансионата километра три… Мы там из леса выйдем.

– Еду.

– Вот там и объяснишь, чего ты не понимаешь, а мы расскажем, чего мы не понимаем.

Когда спецназовцы вышли из леса, Мишка посигналил фарами. Он стоял в сотне метров в стороне перед следующим поворотом. И двигатель машины сразу привычно зачихал. Мишка решил поехать навстречу. Группа же полностью перешла дорогу, чтобы не попасть кому-то на глаза на открытом месте, и только Призрак вместе с майором Ротмистровым остановились дождаться Мишку. Отпускать машину было нельзя, потому что уже утром на ней предстояло ехать на встречу с Таймасханом. И ехать предстояло не самому Варягову, а человеку, которого еще предстояло дождаться, и Мишку следовало к этому еще подготовить, следовало их познакомить обговорить линию поведения и, естественно, передать прибывшему максимум необходимой информации, которую невозможно было бы передать каналами связи, потому что подобная информация усваивается при личном общении, когда она носит не только информационный, но и эмоциональный окрас.

Мишка подъехал и остановился. Распахнул только одну дверцу, и Вадим Варягов занял переднее пассажирское сиденье, а майор Ротмистров вынужден был позади устроиться, сняв предварительно с плеч свой объемный рюкзак, место для которого тоже нашлось там же, на заднем сиденье. Автомат поверх рюкзака устроился.

– Выгнали нас, что ли? – поинтересовался Мишка.

– Выгнали. Только они об этом еще не знают, – пошутил Ротмистров.

– Ладно… Куда едем?

– Есть здесь деревня одна… Консервный цех там стоит…

– Стены от консервного цеха. – Мишка хотел быть более точным.

– Пусть так. Не буду возражать. Проехать туда можно?

– Нет проблем. Туда даже дорога местами асфальтированная. Правда, асфальт разбит, и думаю, что лучше бы его не было совсем… Но мы проедем.

– Дуй, – посоветовал Призрак.

– Дую.

Мишка начал разворачиваться. Это ему удалось сделать на скорости и даже почти не выскочив в кювет. Правда, что-то при этом сильно заскрежетало под машиной, но самого водителя этот скрежет смутил мало, значит, он был привычным явлением. И потому дальше поехали без сомнения.

– А зачем дорогу-то туда тянуть собрались? – задал Мишка самый глупый вопрос, который можно было задать в данной ситуации.

– Это ты у нас спрашиваешь? – поинтересовался Вадим Александрович.

– А у кого я еще должен спрашивать. Там просто незачем дорогу строить – это я точно знаю. А если дорогу строить незачем, а ее все же строят, это разведчиков должно, мне кажется, интересовать.

– Трудно сказать, должно ли это интересовать военных разведчиков, – усмехнулся Вадим Александрович. – А что там слышно товарищу майору, зачем дорогу хотят строить?

Варягов по уху постучал, показывая, поскольку сам не имел «подснежника».

– Локтев! Слышишь меня?

– Так точно, товарищ майор. Слышу нормально, почти без помех.

– Что у тебя? Есть новости?

– Разгружают машины… Машины должны сегодня же назад отправиться.

– Что за груз?

– Станки… Как я понимаю, деревообрабатывающие… Немецкого производства. Хотят восстановить лесопилку.

– Понял. Продолжай наблюдение. Что будет, сообщай.

Майор отодвинул микрофон ото рта.

– А ты говоришь, «дорога в никуда»… А она как раз «в куда»…

– И это куда же? – Мишка был очень любопытным от природы человеком и хотел знать много. Но скрывать от него пока было нечего, и Ротмистров ответил:

– Привезли немецкие деревообрабатывающие станки. Будут восстанавливать лесопилку…

– Зачем? – не понял Мишка. – Кто восстанавливать будет? Кто там работать будет?

Он, кажется, был крайне возмущен.

– Слишком много вопросов одновременно, – улыбнулся Ротмистров. – Как отвечать?

– А по порядку…

– Если по порядку, то это будет так: не знаю, не знаю, не знаю… И не понимаю твоего возмущения. Разве нельзя лесопилку восстановить, чтобы люди на ней работали? Доски всем нужны… Тем более доски, на хорошем оборудовании сделанные…

– В том-то и дело, – Мишка объяснил непонятливым. – Лесопилок у нас в районе – как грязи, как ухабин на дорогах… Половина из них стоит, оборудование в металлолом ушло… А почему? А почему, вы думаете, у нас ветра такие стали, каких раньше не было… А потому, что лес повырубали… Мало леса стало… Лесопилок больше, чем леса хорошего… Осталась одна береза… Ее только на фанеру да на стружку, чтобы ДВП делать… А доски… А доски у нас в районе на двух больших комбинатах делают. Любые доски на выбор, все, что надо. Большие комбинаты. Не такие вот лесопилки… А уж где эта стоит, там вообще бревна порядочного не найдешь. Раньше целая деревня за счет лесопилки жила, лес кончился, деревни не стало. И не вырос новый, потому что старый только уничтожали. А какой смысл возить лес издалека?

– Какой? – переспросил Вадим Александрович и, сидя вполоборота, посмотрел на Ротмистрова.

– Да никакого. Где лес есть, там есть свои лесопилки.

– А здесь строят. Для чего?

– Вот я и говорю, что это дело для разведки, – подытожил Мишка.

– Вот и договоримся, – решил Вадим Александрович. – Утром, до работы, туда сгоняем и поболтаем с народом… Разведаем…

Несмотря на то что наивное мнение Мишки о целях и задачах военной разведки слегка рассмешило и Вадима Александровича, и майора Ротмистрова, в целом бывший десантник оказался прав: после комментариев местного жителя вопрос целесообразности восстановления лесопилки начал звучать особо и для них самих. Но до утра, когда вопрос можно было бы слегка прояснить, не вызывая подозрения, потому что к ночным гостям и к ночным вопросам у людей вполне обоснованно может быть особое отношение, было еще далеко. По большому счету этот вопрос никак не волновал бы их, если бы не появление там же, на лесопилке, портативной метеостанции от дальнобойной снайперской винтовки и отпечатков пальцев члена террористического джамаата. Какая-то связь между лесопилкой и террористами была, но что это за связь – было непонятно. Понятным было бы желание террористов устроить там или в соседней заброшенной деревне свою временную базу. Но такой базы не было. Чем же тогда лесопилка бандитов привлекла? Может быть, какой-то намек на это можно было получить из разговоров с рабочими. Но такой разговор можно было провести без подозрений только утром. А до утра предстояло еще множество дел сделать. И в первую очередь устроиться на новом месте.

К сожалению, проехать до здания бывшего консервного цеха можно было только через деревню. И потому было решено Мишку с машиной оставить в лесу, не доезжая до места. Так и сделали, к неудовольствию Мишки, который по натуре был человеком общительным, и ему с трудом давалось одиночное ожидание.

Вадим Александрович с Ротмистровым обошли деревню стороной, и там не залаяла ни одна собака. Но такая ситуация не удивила, потому что встречалась часто. Похоже, в этой деревне, как и во многих других, даже собак уже не держали, потому что оставшимся на землях отцов и дедов старикам и старухам собак и кормить было нечем, им думалось только о том, как бы самим прожить в умирающей по всей России деревне. Естественно, что и до посторонних людей, если кого-то и заметят, старикам тоже дела было мало. Но ночью заметить проходящих стороной людей вообще невозможно. И Варягов с Ротмистровым добрались до корпуса консервного цеха легко и там встретились с основной группой, которая шла прямиком через лес, шла быстро и была выведена капитаном Арбузовым точно к месту.

Здесь, памятуя о попытке вступить во владение лесопилкой, спецназовцы действовали тихо, быстро осмотрели все небольшое здание и только после этого начали устраиваться, выбрав для базы две более– менее не загаженные и наименее замусоренные комнаты на втором этаже. В одной из комнат даже стекла были целы, хотя во всех других окнах стекла не разбиты, а благополучно вынуты и унесены чьими-то запасливыми руками. Но здесь, в деревне, кажется, никто и ничего не строил, и потому стекла здесь никому не понадобились. Уносили и увозили их в другие деревни, более благополучные, где дома за копейки скупают дачники.

Карта показала хорошую поляну в стороне от деревни. Капитан Арбузов со своей группой вышел туда, чтобы выставить радиомаяк для вертолета, старший лейтенант Добровольский сразу настроил ноутбук на связь с ГРУ, а старший лейтенант Юганов опять включился в спутниковый контроль, чтобы не выпускать уже однажды «пойманную» sim-карту Юли из внимания. За время переброски группы с одной базы на другую контроль осуществляли компьютерщики управления спутниковой разведки ГРУ.

– Товарищ майор, – из другой комнаты позвал старший лейтенант Добровольский. – Есть сообщение из штаба.

Ротмистров вместе с Варяговым расспрашивали капитана Людиновского о возможностях технической группы, с которыми ни тот ни другой по большому счету знакомы не были. Вообще-то Варягов был знаком с зарубежными аналогами различных хитрых технических устройств, и даже с чем-то из подобного ему приходилось работать, но он не знал, что и в России, тем более в Российской армии, а не в ФСБ, время от времени появляются высокотехнологичные новинки. Он привык справедливо считать, что армия как была в советские времена, так и сейчас остается на остаточном финансировании и держится больше на энтузиазме солдат и офицеров, чем на технических новинках, как, скажем, та же американская армия. Но отдельные интересные вещи, как убедился Призрак, появляются и в армии. Пусть и не всегда стараниями государства, а часто только благодаря энтузиазму сотрудников собственных лабораторий.

Но интересную беседу с капитаном пришлось прервать. Старший лейтенант позвал майора не через «подснежник», а громким голосом, и Вадим Александрович, как лицо заинтересованное, при этом не подчиненное, а скорее союзник, пошел за Ротмистровым. Добровольский послание уже расшифровал и потому пододвинул ноутбук под углом от себя, чтобы вошедшим видно было монитор с текстом, хотя он пересказывал текст своими словами.

– Наши ребята забрались в сервер областного управления ФСБ. Там любопытная информация проскользнула…

– По поводу Призрака? – заинтересовался Призрак.

– Нет, по поводу деятельности губернатора области. Кто-то собирается в область приехать, возможно, даже сам президент…

– Да, здесь уже, кроме ФСБ, работает группа из ФСО, – подсказал Призрак.

– Мы в курсе, – коротко согласился Ротмистров.

– Так вот, – продолжил старший лейтенант, – губернатор хочет показаться человеком прогрессивным и чутко реагирующим на все высказывания высшей власти в государстве. Неоднократно со стороны высшей власти звучали слова о необходимости развивать деревообрабатывающую промышленность. То есть не лес-кругляк вывозить за границу, а уже готовую продукцию… То есть зарабатывать на прибавленной стоимости, а не на сырье…

– Было, помню, сам слышал, – подтвердил Ротмистров.

– Так вот, в области срочным порядком строятся три деревоперерабатывающих цеха. Все на базе ранее существующих и разграбленных. Закуплено оборудование, оформлены фиктивные частные хозяева. Причем потрачены на это значительные бюджетные средства, и не всегда с умом. Губернатор не знает точно, какие районы посетит гость, и потому размахнулся широко. В ФСБ сейчас потихоньку подбирают материалы, чтобы или вести самостоятельное расследование, если на то будет указание сверху, или передать их Счетной палате, чтобы она, как ревизирующий орган, разбиралась с губернатором. В нашем штабе предполагают, что мы на лесопилке столкнулись именно с одной из трех новинок…

– Судя по словам Мишки, дело похоже на правду, – засмеялся Вадим Александрович.

– Очень даже похоже на правду, – согласился Ротмистров. – Не знаю, сплетни – нет, но я слышал, что перед визитом президента в какую-то область там за месяц создали образцовую молочную ферму на месте разграбленной колхозной… Чтобы было чем похвастать… Эту ферму даже по телевизору показывали.

– Уж что-что, а «потемкинские деревни» у нас строить умеют.

– И при этом светлейшего князя Потемкина грязью поливают, – Ротмистров отчего-то помрачнел. – «Потемкинские деревни» – это выдумки врагов князя… Историей это уже доказано. Но у нас в народе любят все свое национальное позорить. Находится какой-то гаденыш, обгадит, а другие потом подхватывают, млеют от собственных соплей, и легенды рождаются… Вот ты, Варягов, за границей живешь… И наше телевидение не смотришь… Есть у нас такая передача. Телевикторина «Поле чудес» называется, а в народе «поле дураков», что ближе к истине… Так раз от раза вопросы там все дурнее становятся… То спрашивают про плотницкий инструмент из четырех букв, который был завезен в Россию только в семнадцатом веке… Оказывается – пила… И лень этим деятелям в музей русской старины заглянуть… И посмотреть на русские пилы с раскопок… Там и разводные двухрядные, и трехрядные, и лучковые… Начиная с десятого века… А для чего такой вопрос? Чтобы Россию обгадить… Кто-то ведь может в эту гадость и поверить… А как-то раз над твоей фамилией испражнялись…

– Над моей фамилией? – Варягов в удивлении поднял брови.

– Для умников с этой дешевой передачи исторической науки вообще не существует… Уже несколько веков историки спорят и не могут найти истоки происхождения слова «варяг». А они вопрос задают, что значит это слово в переводе с норвежского… Хотя в норвежском языке этого слова нет.

– У тебя какое второе образование, Валентин Николаевич? – с улыбкой спросил Призрак.

– Историческое, – в ответ улыбнулся майор.

Варягов знал, что офицерам спецназа в дополнение к военному образованию рекомендуется получать и гражданское, желательно гуманитарное. Это простая мера безопасности. Каждый офицер спецназа – это человек-оружие. Армия часто людей ожесточает, участие в военных действиях ужесточает их многократно. А гражданское гуманитарное образование призвано смягчить характер и придать ему хотя бы частичку гуманизма.

– Тем не менее с «потемкинской деревней» мы только сегодня встретились, – заметил Варягов, не желавший, впрочем, противоречить майору. – Таким образом, теперь мы знаем, с чем встретимся завтра утром, когда с Мишкой посетим стройку. Но это никак пока не влияет на наше недоумение… Так я понимаю?

– По поводу? – нарушая субординацию, вступил в разговор Добровольский.

– Что делали на лесопилке террористы? Если там не было базы, что они там делали? И жили там несколько дней… Не на самой лесопилке, а в одном из деревенских домов… – Майор Ротмистров не старшему лейтенанту объяснял, он скорее в который уже раз себя спрашивал и ответа не находил…