На последнем перекрестке был сломан светофор. И пришлось долго стоять и терпеливо ждать, когда проскользнут более мелкие и более шустрые машины, имеющие возможность маневра. Вот когда сказался функциональный недостаток больших внедорожников... Потом появился регулировщик и попытался навести порядок, что ему удалось тоже не сразу. Но все же перекресток миновали неторопливо и благополучно. К офису машины подъехали только в начале одиннадцатого утра. Еще на середине дороги Руслана за рулем сменил Муса, а сам Руслан проспал на заднем сиденье до самой остановки машин у подъезда и даже не видел, что происходило на последнем перекрестке.

– Уже прибыли? – удивился он, когда Муса тронул его за плечо. – Глаза вроде бы только что сомкнул...

– Тебе тормозные колодки менять пора, – посоветовал Муса. – Иначе когда-нибудь не проснешься. Я дважды чуть не «влетел»...

– Ты просто к моим тормозам не привык.

Арби приехал чуть раньше, обогнав тяжелые внедорожники сразу, как только выехали на главную трассу. Его старенькая «Мазда» со скоростью дружила, как и сам Арби, и дожидаться отстающих обычно не желала.

Алиахмет Нурович подошел к помощникам, как и полагается хозяину, последним покинув машину. Тоже спал в пути, о чем красноречиво говорили красные мутные глаза и слегка помятая щека. Но даже спросонья он сохранил свою величественную поступь и парадную посадку головы.

– Через полчаса все ко мне. Начнем планировать. В одиннадцать мой родственник пожалует, будем договариваться... Он готов помочь давно...

Когда Руслан с Мусой и Арби через полчаса пожаловали в кабинет хозяина, Алиахмет Нурович уже выглядел совсем иначе. В комнате отдыха рядом с кабинетом у него был не только бар и широкий диван, но и душевая кабина. И теперь внешний вид хозяина полностью соответствовал тому, как он сам хотел и всегда старался выглядеть.

– Садитесь. Время терять не будем. Мне сейчас звонил подполковник. Он только что был у Вагиза. Вагиз по-прежнему хвастлив и замышляет на воскресенье какое-то серьезное дело. Попросил подполковника хорошо к этому делу подготовиться... Даже обещал заплатить вдвойне, против обычного... Кто скажет, какое это может быть серьезное дело? Что сейчас больше всего волнует Вагиза? Есть какие-то соображения?

– Диск... Второй диск, твой, – сразу предположил Руслан.

– Вот-вот... Я тоже так думаю, – согласился Алиахмет Нурович. – И предпосылки к тому, чтобы так думать, у меня есть основательные, которые нельзя оставить без внимания. Вагиз поинтересовался у подполковника, знаком ли тот со мной...

– Алиахмет Нурович, – спросил Арби, – он знает, где вы диск храните?

– А ты знаешь? – спросил хозяин.

– Нет, – признался Арби.

– Тогда он не знает тем более, потому что я хорошо знаю его...

– Но я могу предположить, – внезапно добавил Арби.

Алиахмет Нурович поднял брови на лоб.

– Ну-ка... И что ты можешь предположить?

– Загородный дом...

Хозяин думал почти минуту.

– Откуда такое предположение? – спросил наконец, медленно произнося слова.

– Все просто... Обычно в доме не остается охраны, кроме тех, кто там работает. Сейчас там два охранника сидят постоянно.

– Пленник, – напомнил Алиахмет Нурович.

– Охрана осталась раньше. Когда еще не заходила речь о том, где держать пленника. И вообще... Просто если подумать... Где самое надежное место? Там... Про этот дом мало кто знает.

Алиахмет Нурович опять думал целую минуту.

– А что может знать о нем Вагиз?

– Он знает, что у тебя есть загородный дом, – сказал Руслан, старающийся не допустить диалога между своим помощником и хозяином. Так хозяину может показаться, что Арби здесь играет первую и главную роль. – Только знает ли, где этот дом находится?

– От меня – не знает, – гарантировал Алиахмет Нурович.

– Но от кого-то он может и узнать, – добавил Руслан. – Со стороны... У него ведь собственное сыскное агентство.

– Охранное, – поправил Арби, и Руслан от такой поправки поморщился. – Это разные вещи.

– Все равно у него там есть бывшие менты. Они могут навести справки. У всех друзья по службе остались, и этим всегда пользуются.

– Могут, – согласился Алиахмет Нурович. – Значит, следует прогнать дезу... Только дать так, чтобы было надежнее... Ладно, я об этом сам позабочусь, – решил он, услышав стук в дверь.

Вошла секретарша, блеснула колготками на длинных ногах.

– Алиахмет Нурович, к вам пришли... Алик Завгатов. Говорит, что вы приглашали...

– Пусть заходит.

Из-за спины секретарши, легко, без нажима, отодвигая ее, в кабинет прошел высокий худощавый парень двадцати с небольшим лет. Алиахмет Нурович поднялся из-за стола, улыбнулся и протянул руку.

– Здравствуй, Алик... Садись. Мы все именно тебя дожидаемся.

Взгляд в сторону секретарши сопровождался опущенными бровями, и она вышла торопливо, споткнувшись о низкий порог. Хозяин умел многое сказать взглядом. Но умел также и чужие взгляды читать.

– Понравилась? – с удивлением спросил он родственника, заметив, как пристально тот смотрит в спину секретарше и даже на дверь продолжал смотреть, когда она закрылась.

– Она... – Алик подыскивал слова.

– Что?

– Она иногда приходит к Вагизу... Я узнал ее... Может, и она меня узнала.

Встали все.

– Давно приходит?

– Недавно появилась... В последние пару месяцев.

– Муса! – Алиахмет Нуровичу и командовать не надо было.

Муса встал и вышел.

– Сегодня Вагиз будет ждать ее напрасно, – сказал Арби. – А что она вообще делает в субботу на работе?

– Вчера спросила меня, буду ли я работать в субботу, – сказал хозяин. – И пришла... Я не просил ее приходить...

– Ее Вагиз просил, – сделал вывод Арби.

– Муса разберется, – сказал Руслан.

Из приемной послышались громкие голоса. Алиахмет Нурович нажал на пульте, вмонтированном в стол, кнопку, послышалась музыка. Восточная мелодия, зовущая к танцу, заполнила комнату и словно бы отгородила кабинет от приемной.

– Займемся делом... Ты когда дежуришь?

– Сегодня в ночь. Потом, через сутки, на двенадцать часов заступаю в день и еще через двенадцать часов – снова в ночь...

– Железнодорожный график, – сказал Арби.

– Может быть, и железнодорожный, но я на железной дороге не работал, – ответил Алик. – Самое подходящее время – сегодняшняя ночь. Но, если подготовиться не успеете, через двое суток... В ночь снова я дежурить буду.

– Сегодня, – решил Руслан и заулыбался глазами. Это у него всегда хорошо получалось: лицо серьезное, а глаза улыбаются. – Ты, Алик, как... Хороший удар по голове выдержишь?

Руслан окинул родственника Алиахмета Нуровича оценивающим взглядом. Вообще-то парень, хотя и не гигант, но крепкий, жилистый. Такие обычно бывают терпеливыми... Однако жилистости тела мало... Хорошо бы, чтобы голова «жилистой» и терпеливой была...

– У меня голова крепкая. Часто в жизни попадало.

– Вот и хорошо... Я буду вскользь бить, чтобы крови было много, а голову не повредить. Алиахмет Нурович, звони подполковнику...

Вот теперь, благодаря хвастливой болтливости Вагиза, Виктор Васильевич был уверен, что ему просто необходимо «доставать» Алиахмета Нуровича сразу после того, как он проведет акцию здесь, в офисе самого Вагиза. Значит, придется поторопиться, укладывая дела нескольких дней во временные рамки одного-единственного. Если очень постараться, то и такого добиться нетрудно. Вагиз в ответ на вопрос отставного подполковника о работе недвусмысленно дал понять, чьим сейфом он предполагает заняться вскоре – скорее всего, завтра.

– Ты не знаком с Алиахметом?

– Нет... Но это, с одной стороны, и к лучшему... Я бы, наверное, не слишком хорошо себя чувствовал, если бы вскрыл сейф знакомого. С другой стороны, все же обстановку лучше знать заранее. Хотя бы небольшую разведку провести... Сумма будет большая?

Виктор Васильевич мастерски владел умением «забалтывать» собеседника и между делом внушать ему то, что необходимо внушить. Именно не напрямую, а между делом, по касательной. Тогда лучше доходит и прочнее в голове сидит. Вот сказал о том, что не слишком хорошо бы себя чувствовал, если бы вскрыл сейф знакомого, и сказал это про третьего человека, не присутствующего в кабинете, но Вагиз обязан воспринять такие слова и по отношению к себе – то есть по отношению к своему сейфу.

– Меня не деньги интересуют. Если там будут деньги, а они, скорее всего, будут, можешь все взять себе... И я не обижу – заплачу, так и быть, вдвойне против прошлого раза... Это в честь праздника!

– Которого?

– Того самого... В честь вскрытого сейфа и удачной находки там.

Так, размышлял Евсеев. Вагиз будет обещать золотые горы, а приготовит вместо них пулю. Но категорично утверждать это еще рано. Слишком мало фактов. Тем не менее необходимо быть осторожнее.

– Что я должен буду сделать?

– Там должен быть DVD-диск...

Виктору Васильевичу стоило большого труда сохранить лицо непроницаемым. Он в боевой обстановке владел своим лицом обычно лучше, потому что знал – там на него солдаты смотрят. Он – пример для подражания и барометр, предсказывающий исход боя. Здесь сложнее. Тем не менее отставной подполковник справился с собой. Чтобы как-то скрыть свой интерес к ситуации, спросил как можно небрежнее, и даже с долей брезгливости:

– Компромат?

– Нет. Компроматом, брат, меня не испугаешь, потому что с моим прошлым и настоящим в политику, сам понимаешь, не лезут. Я есть только то, что я есть... Ну, может быть, немножко больше, чем со стороны кажется... – Вагиз, как всегда, каламбурил и откровенно любовался собой, не имея перед лицом зеркала. Впрочем, он, наверное, и перед зеркалом собой любовался, хотя любоваться было нечем – круглая физиономия с пуговками хитрых глаз, обвислые, покрытые паутиной выступающих тонких вен щеки. – Но мне этого хватает... На диске карта... Вернее, половина карты. Мне нужны обе половины.

– Значит, там два диска? – Виктор Васильевич хотел ясности, но под простачка играл при этом достаточно ловко.

– Второй диск у меня. А я хочу иметь оба диска... От половины, как сам понимаешь, толку мало. Можно иметь половинку арбуза, и этого хватит, чтобы без конца беспокоить унитаз. А вот половину машины или половину самолета иметь смысла нет... Половину карты – тоже ни к чему, потому что одна половина без второй не работает.

– Странные карты. Я к таким не привык... Но это твоя беда... Если там будет несколько дисков... Как мне узнать, какой брать?

– Бери все, не промахнешься...

Виктор Васильевич коротко хохотнул:

– Приятненькое дельце. А если их там пятьдесят штук? Мне прихватить с собой про запас пару мешков и носильщиков в придачу?

Вагиз вздохнул, лениво улыбнулся, повернулся в крутящемся кресле, встал, потрясывая животом, и отошел к сейфу. Слушая щелчки цифрового перекодировочного устройства, Евсеев убедился, что Вагиз не сменил шифр. Впрочем, при взломе шифр и не нужен. Датчик, передавая показания сканеру, сам назовет цифровой шифр. Вагиз дверцу распахнул так, чтобы подполковнику было видно содержимое полок. Долларов там, похоже, не убавилось.

– Вот такой... Точно такой... – Вагиз показал.

Евсеев посмотрел внимательно. Решил продолжить игру.

– Предложение... Чтобы на тебя не подумали сразу... Могут ведь подумать?

– Могут. Кроме меня, и думать не на кого... Только мне наплевать.

– Сделай поддельный диск. Я возьму настоящий, а другой оставлю. Возьму, естественно, деньги. Дело будет выглядеть, как ограбление... Когда еще твой Алиахмет хватится, что диск подменили. И пусть тогда ищет, кто подменил и когда. Это могли сделать и не во время ограбления, и менты могли лапу приложить...

Вагиз просиял от подсказки.

– Вай-вай! Дело говоришь! Завтра утром передам тебе диск... Только как бы тебе самому офис Алиахмета посмотреть... У него сейф прячется в книжном шкафу.

– Найду. Не проблема... Нарисуй план.

– Я мог бы сам, но лучше иметь точный... Сегодня девица придет, она нарисует.

– Что за девица?

Вагиз пренебрежительно махнул рукой.

– У Алиахмета работает... Присматривает помаленьку за хозяином.

– Я ни с какими девицами знакомиться не буду. Мы только с тобой работаем, – категорично заявил Виктор Васильевич.

– А я разве предложил тебе «групповуху»? – удивился Вагиз. – Завтра приходи с утра, я все тебе отдам сам, лично... И никто не будет знать, что ты у меня работаешь.

«Как же... С твоей-то болтливостью...» – подумал подполковник. Но спросил совсем о другом:

– А ты уверен, что диск у него в сейфе?

– А где ему еще быть? – Вагиз непонимающе пожал плечами.

– Если он этой штукой дорожит... – По косвенным подсказкам самого Алиахмета Нуровича Евсеев смог предположить, что диск тот прячет где-то в укромном месте. И надеялся получить подсказку от Вагиза.

– Он этой штукой очень дорожит... Это все его и мои надежды на будущее, в том числе и на будущее наших детей и внуков. На дом в центре Лондона, в конце-то концов, а это больше чем престижно... На возможность покупать футбольные клубы в Англии или в Бразилии... – Фраза была произнесена серьезно и с восточной горячностью. Не поверить в нее было невозможно. И Виктор Васильевич поверил.

– Если он этой штукой дорожит, он может спрятать диск туда, где его никто искать не будет.

– Спрятать? – Вагиз уловил, кажется, смысл в предположении. – Это, вообще-то, вполне в духе Алиахмета... Где он может спрятать? Он мне вчера звонил из какого-то загородного дома... Я узнаю. Если что, будем там искать.

– Будем искать, – согласился Виктор Васильевич. – И помни, что мне всегда очень нужны подробности, мельчайшие детали.

– А я все же советую тебе провести разведку.

– Ну хорошо, – согласился Евсеев. – Могу же я прийти прямо к нему и предложить услуги отставного подполковника спецназа в качестве охраны?

– Можешь.

– Так я и сделаю.

Вагиз сам предложил вариант, как избавиться от случайного взгляда со стороны, если кто-то увидит Евсеева входящим в офис Алиахмета Нуровича...

Выйдя от Вагиза, Виктор Васильевич отъехал на несколько кварталов, перестраховываясь и проверяя возможность «хвоста». Но позади выхлопной трубы никто к нему не «приклеился», в отличие от прошлого дня. И только тогда он позвонил Алиахмету Нуровичу и обрисовал ситуацию без подробностей, которые сам просил от Вагиза.

– Я только что приехал. Всю ночь на колесах... Еще не все соображаю, – сообщил Алиахмет Нурович. – Я сам вам через час перезвоню. Хорошо?

– Хорошо, – согласился Виктор Васильевич, мысленно отмечая, что необходимость в такой поездке может быть только одна – подготовить фальшивый диск. И еще отметил, что дом, должно быть, находится не слишком далеко от Москвы, если есть возможность съездить туда и обратно за ночь, да еще успеть сделать работу по изготовлению фальшивого диска.

– Думаю, тогда уже будет, что вам сказать...

– Надеюсь на это.

– А можете и сразу через час приехать.

– Я приеду.

Убить час времени при передвижении на автомобиле по Москве – проще ничего и быть не может... Просто поезжай в нужном направлении. Если это совсем рядом, то можешь сделать небольшой круг. Только совсем небольшой, потому что при большом круге есть вероятность опоздать...

Виктор Васильевич круг сделал совсем маленький, потому что Ерема вел себя беспокойно, и хозяин вынужден был остановиться при первой же возможности, чтобы вывести собаку на короткую прогулку. А после этой прогулки уже можно было ехать напрямую к офису Алиахмета Нуровича. Остановив машину чуть в стороне, Виктор Васильевич глянул на часы – он точен, словно все еще находится на войне. Да, может быть, так оно и есть. Он все еще на войне и пытается выручить из плена солдата своего батальона. Плох командир, что бросает своих, попавших в плен. А он, подполковник Виктор Васильевич Евсеев, всегда слыл и был хорошим командиром.

Пропустив при входе человека, Виктор Васильевич вида не подал, что узнал его с одного короткого и внешне рассеянного взгляда. Должно быть, и тот подполковника узнал, потому что посмотрел внимательно и чуть дольше задержал взгляд, чем обычно задерживают на попавшихся навстречу посторонних людях. Теперь все стало совсем ясно. И даже стало приятно, что он не ошибся в своих расчетах – люди Алиахмета Нуровича будут работать прямо в офисе Вагиза, и запустит их туда этот охранник. Это автоматически снимает с Евсеева подозрение. В неспособности Руслана и его охранников справиться с собой Виктор Васильевич не сомневался. Но когда все закончится, он, естественно, не будет выносить и отвозить куда-то трупы, оставшиеся на «поле боя», и подозрение автоматически падет на Алиахмета Нуровича. В криминальном мире Вагиз представляет собой значительно более сильную фигуру. И Алиахмету Нуровичу, потерявшему основных своих людей, придется трудно. Даже бегство в загородный дом его не спасет, поскольку Вагиз знает о существовании этого дома и предпримет меры, чтобы туда добраться...

Подстава будет жестокой, но она будет только ответом на азиатское коварство самого «заказчика». Возможно, тогда два DVD-диска никогда так и не смогут соединиться... По крайней мере, они точно не смогут соединиться добровольно и при честном отношении партнеров друг к другу. Но, возможно, они смогут соединиться в руках Виктора Васильевича, которому, впрочем, совсем не нужен дом в центре Лондона. И вообще он не собирается обеспечивать безбедную жизнь своим детям и внукам, зная, что его дети уже самостоятельны и сами добиваются в жизни того, чего хотят, и к тому же самому приучат внуков...

Правда, при таком раскладе возникает и еще один важный момент – успех будет на стороне Виктора Васильевича только в том случае, если он, закончив дела в офисе Вагиза, доберется до Алиахмета Нуровича раньше, нежели это сделает Вагиз. Парни Вагиза, конечно, не будут применять для допроса скополамин. Это для них слишком сложно и непростительно гуманно. Но они отлично умеют пользоваться горячим утюгом, прикладывая его к чужому животу. Алиахмет Нурович, судя по всему, очень дорожит своей внешностью и фигурой, и быстро расколется. Он назовет Евсеева сразу, чтобы избавить себя от последствий пыток. Вот потому парней Вагиза следует опередить...

Что делать с дисками, когда они попадут в его руки, Виктор Васильевич еще не решил. Он даже не задумывался над этим, при этом понимая прекрасно, какую ценность они собой представляют, но не имея понятия, ценность в какой именно области. Какая-то карта... И что с того? Это в условиях войны карта может стать синонимом человеческой жизни... Это вполне укладывалось в жизненную философию отставного подполковника. Но карта не должна стоить столько только потому, что она может кого-то обогатить... У него самого были совсем иные категории в оценке ценностей. И он свои оценки предпочитал оставлять неизменными. И не был уверен, что его ценности совпадут с ценностями двух людей, с которыми и против которых ему приходится работать. Слишком разные они люди, слишком разную школу прошли в жизни, чтобы у них могли совпасть ценности. И потому Виктор Васильевич решил даже голову себе не ломать лишними заботами и отказался гадать, что за данные будут на дисках, ни одного из которых пока нет в его руках. Время подойдет, если удача будет с ним, если она будет сделана его руками – он все узнает...

В приемной не было никого, и гость сразу постучал в дверь кабинета. И сразу же, не дожидаясь приглашения, открыл ее. В кабинете сидели сам Алиахмет Нурович, Руслан и еще один человек, которого Виктор Васильевич видел впервые. Хозяин кабинета при виде гостя встал и вышел из-за стола, чтобы поприветствовать. Но приветствие его, в дополнение к рукопожатию, свелось к значимой фразе:

– Сегодня ночью надо сделать дело...

Откуда такая торопливость – ясно: сегодня дежурит тот самый охранник, что попался на выходе. И он обеспечит Руслану и еще кому-то проход в офис.

– Значит, сегодня ночью дело сделаю, – ответил Виктор Васильевич невозмутимо.

– А вечером надо «побеседовать» с моим сейфом...

– Я разговорчивый человек. – Евсеев согласился и с этим. – «Беседы» поддерживаю.

– Часов в десять вечера я жду вас здесь. Руслан проведет вас в офис.

– Лучше бы чуть позже... Чтобы мне не жечь зря бензин, согреваясь в машине.

– Чуть позже меня не будет в городе... – Алиахмет Нурович переглянулся с Русланом. – И Руслан уезжает со мной.

– Хорошо. Я буду ровно в десять.

– Тогда обговорим процесс передачи диска. Передадите вот этому человеку. Его зовут Арби... Ни с кем не спутаете? Впрочем, он сам к вам подойдет. К вашей машине. Только собаку держите. Он собак боится...

Алиахмет Нурович старательно делал все, чтобы отвести подозрение от своих действительных планов. Это Виктор Васильевич хорошо понял.

– Я подержу собаку... Пусть подходит, но делать резкие движения я не советую. В темноте собака становится особенно агрессивной. Порода... Этой породе шесть тысяч лет. Она в одиночку с шестью волками справляется. Или с шестью людьми...

– Хорошая порода, – согласился Алиахмет Нурович. – Серьезнее кавказской овчарки?

– Приблизительно того же уровня, только более интеллектуальная... Один бельгийский эксперт-кинолог сказал, чем они отличаются.

– Чем же?

– Если к вам кто-то лезет через забор, кавказка убьет этого человека сразу. А алабай подумает две секунды, а потом убьет... Алабай имеет привычку размышлять, но размышляет недолго. Кто хочет жить, пусть в мое отсутствие в мою машину не суется... Ко мне в присутствии собаки – тем более. Его «поцелуй» смертельнее поцелуя гадюки.

– Мои люди это учтут. Вы очень любите свою собаку?

– Если кто-то причинит зло мне, я прощу. Если кто-то причинит зло Ереме, я убью этого человека.

Алиахмет Нурович поверил. Виктор Васильевич понял это по глазам...

Усталость свое все-таки взяла во второй половине дня. Раньше, полгода назад, когда он был еще не пленник, Анатолию Юденичу такая усталость показалась бы приятной. Сейчас, конечно, силы были не те и здоровья поубавилось, поскольку хроническое недоедание, граничащее с голодом, сил не добавляет. И, прикладываясь все более и более тяжелеющим колуном к очередной колоде, чтобы превратить ее в поленья, пленник чувствовал уже, что не справится с колодой с первого удара. Если, конечно, сосредоточиться на этом ударе, собрать силы, справиться еще можно. Но такое сосредоточение больше сил отнимает, чем сохраняет, и Анатолий стал чаще присаживаться на соседние не расколотые колоды, чтобы отдохнуть и подышать полной грудью чистым воздухом. Благо воздух здесь еще не контролировали местные чеченцы и не выделяли его жалкими порциями, как еду. А был он таким, какой даже представить себе в задымленной грязной Москве невозможно...

Несколько раз он ловил на себе взгляд из кухонного окна. Мать семейства словно бы присматривалась к Анатолию – как он себя чувствует? После этих взглядов он и сам непреднамеренно к себе прислушивался, но признаков отравления не замечал, однако замечал, что ему очень хочется еще попробовать такой колбасы. Пусть даже и слегка порченой. Но она подкрепила бы уходящие силы...

Но колбасы больше не приносили. И приходилось снова приниматься за колку дров. Утренняя злость и одержимость местью прошли без следа. И как Анатолий ни старался, он уже не мог представить себе вместо колоды голову одного из младших братьев Вахи или же самого Вахи.

Вахи... Того самого, что так хитро и в то же время просто, без затей, захватил его тогда и увез в это горное село, предварительно продержав в какой-то пещере связанным по рукам и ногам двое суток. И эти двое суток совсем не кормил. Только однажды напоил, а потом исчез надолго.

Тогда, посланный подполковником Евсеевым для восстановления связи с ротой, оставленной в прикрытие на дороге, Анатолий возвращался в штаб батальона, когда увидел на тропе идущего впереди вооруженного чеченца. Вскинуть автомат – дело секунды.

– Стоять... Оружие медленно... медленно кладешь под ноги... И не суетись... Стрелять буду сразу.

Чеченец не суетился, он остановился и обернулся всем корпусом, давая возможность солдату рассмотреть себя. Растерянности и испуга не показал. На нем были бронежилет и «разгрузка», на голове зеленая шапочка с надписью на арабском языке. Традиционная борода ничего не говорила – бороду носили и местные жители. И трудно было сразу определить, кто это такой.

– Привет, – не смущаясь наставленного на него ствола, сказал чеченец с легкой высокомерной усмешкой, всем чеченцам свойственной. – Где штаб батальона? Мне туда надо...

– Зачем тебе в штаб?

– Рамазан послал. К вашему комбату.

Рамазаном в армии звали командира «кадыровцев» Рамазана Кадырова. Хотя никто и не говорил, что сам Рамазан участвует в операции, но что «кадыровцы» замыкают окружение бандитов, это в батальоне знали все.

Анатолий, словно загипнотизированный, почему-то поверил сразу, так много спокойной уверенности было в чеченце. Шагнул вперед, опустив ствол автомата, и тут же получил жесткий удар прикладом в челюсть. Удар наносился в скачке, когда к самому движению руки плюсуется тяжесть тела. Человеческое сознание такого удара не выдерживает. А в себя он пришел, когда был уже связан по рукам и ногам и незнакомый чеченец тащил его куда-то лесной тропой. На своей широкой спине, как мешок. И кляп во рту мешал издать хоть какой-то звук. Небольшой подъем, куча камней, между этих камней тропа, потом несколько шагов в сторону от тропы – один камень навален на два других, вроде бы естественно, а между ними и под верхним – щель, в которую можно боком, впритирку к камням, пролезть. Первым пролез чеченец и за шиворот затащил туда рядового Юденича...

Пещера была сырая и холодная. Посиневшие руки и ноги немели – чеченец связал конечности тонким и прочным синтетическим шнуром, который врезался в кожу и мешал кровообращению. Хорошо хоть кляп чеченец вытащил.

– Теперь ты мой. И мне, наконец-то, повезло... – В голосе слышалась откровенная радость. – А то всем другим везло, всем вокруг везло, а меня судьба, как меченого, все стороной обходила. Обидно... А ведь я не самый плохой человек, солдатик. И тоже заслужил хорошую жизнь. Теперь вот легче жить будет. Ты мне поможешь жизнь мою устроить...

Он не спрашивал, он утверждал, убежденный в своем праве на лучшую жизнь.

В пещере было сумрачно. Слабый свет падал только откуда-то сверху, из высокой расщелины, и освещал только часть лица чеченца, и то едва-едва, делая радостную улыбку зловещей и недоброй. Но разговаривать с ним, ни со злым, ни с добрым и радостным, Анатолий желания не испытывал. И при этом старался тщательно проанализировать ситуацию, чтобы понять ее и попытаться найти путь к спасению.

– У меня еще дела... – Чеченец встал, хотя выпрямиться во весь рост под склоном пещеры было невозможно, и потому он голову держал склоненной. – Ты полежи тут... Если хочешь кричать – кричи. Все равно тебя никто не услышит. Здесь места такие, что никто сюда по доброй воле не ходит. Проклятым местом считается. Уже много веков... Покричишь, устанешь, перестанешь... Я сегодня не появлюсь. А если завтра, то только к вечеру... С голода не умрешь, ты казенными харчами откормленный. Попей вот про запас, не то язык трескаться начнет...

Он наклонился над Анатолием с флягой, и пленник жадно приложился к горлышку, прекрасно понимая, что жажда за два дня может отнять у человека слишком много сил. А силы еще могут ему ой как понадобиться.

Вернулся Ваха, как и обещал, через день, к вечеру следующего. Такой же довольный. Впрочем, он всегда старался быть довольным, как узнал Анатолий впоследствии. Конченый оптимист. Вернулся, и без долгих разговоров начал вытаскивать пленника из пещеры. Сопротивляться смысла не было, и Анатолий помогал ему, насколько мог. А на свежем воздухе, не дав Юденичу оглядеться, Ваха натянул пленнику на голову мешок, развязал ноги и повел с собой. И не забывал предупредить, где можно споткнуться и упасть. Так и вышли к дороге. Там ждала машина. В машине Ваха ноги опять связал, а мешок с головы не снял. Таким вот слепым кулем и приехал Анатолий в село, где провел уже полгода...

Воспоминания добавили злости, следовательно, добавили и сил. Дрова стали колоться легче. Снова колоды разваливались с первого удара на две половины. И остановки для отдыха не требовалось. Если головы мерзких подростков и голова самого Вахи уже представлялись с трудом, то цепи на ногах виделись явственно. Наверное потому, что они и сейчас мешали. И Анатолий представлял, как он бьет колуном по этим цепям, как разносит на пружинки замок, как обретает свободу передвижения... Впрочем, он отдавал себе отчет, что, перерубив цепь, он выиграет только часть свободы. Свободным он станет только тогда, когда получит в руки автомат. Может быть, сейчас момент и подходящий... Мальчишки не показываются... Ворваться в дом, найти автомат... Лучше бы, если свой. Стрелять, конечно, он ни в кого не будет. Но с автоматом в руках он уже обретет свободу. И пусть это будет свобода в окружении врагов, но и она тоже позволяет чувствовать себя сильным, и самому за свою жизнь отвечать.

Может, рискнуть? Момент похож на подходящий, и неизвестно, когда следующий подобный представится...

Но раньше, продумывая план бегства, Анатолий иначе просчитывал ситуацию. Он хотел бежать тогда, когда в доме будет Ваха, бежать на его машине, и, может быть, захватив самого Ваху в плен... Это было бы более справедливо. И так было бы легче добраться до своих. До первого бы блокпоста добраться. Только до первого блокпоста...

Надо проявить терпение, дождаться Ваху, подготовить ключ к замку... Надо как-то выяснить, где в доме находится оружие. Без оружия в горах трудно. Не зря Ваха говорил, что здесь каждый камень и каждый ручей будут против беглеца.

Терпение, умение терпеть – главное качество каждого спецназовца, даже пленного.

Надо терпеть и готовиться...