Книга: Один шанс есть
Назад: Глава 4
Дальше: Глава 6

Глава 5

1

Руслан встретил Алиахмета Нуровича в коридоре рядом с холлом, где стоял бильярд, с кием в руках. Услышал, как подъехала к подъезду машина, выглянул в окно из-за шторки и торопливо вышел в коридор, словно он и не сидел в кабинете хозяина. В принципе, Алиахмет Нурович разрешил остаться в своем кабинете. Но этот чертов звонок спутал все карты и заставил Руслана беспокоиться. И потому он сделал вид, что он много времени провел в холле и от скуки гонял шары по зеленому сукну. И сами шары не забыл высыпать на бильярдный стол, а два шара даже в лунки закатил.
– Развлекаешься? – спросил Алиахмет Нурович с легкой усмешкой.
– Время убиваю, – ответил Руслан, ставя кий в стойку, и собирая шары на полочку, где им и положено находиться. – Сам себя уже пять раз обыграл... Хорошо, что не на деньги... Едем?
– Кабинет только закрою и поедем.
Вернулся он в самом деле быстро. Наверное, и в кабинет не заглянул толком, только свет выключил и ключ в замке повернул.
– Едем. Можешь на своей машине, можешь со мной.
– Мало ли... Понадобится что... Я на своей... – Опыт подсказывал Руслану, что иметь собственный транспорт под рукой часто бывает необходимым.
Ночная Москва для проезда всегда более свободна, чем дневная, только на Кольцевой дороге пришлось долго тянуться за транзитными дальнобойщиками, не имея возможности их обогнать. Но, как только такая возможность представилась, пора было уже с Кольцевой дороги выезжать. «Инфинити» Алиахмета Нуровича внешне, и особенно в темноте, напоминал «Тойоту Ленд Крузер» Руслана. И со стороны можно было подумать, что это два «Ленд Крузера» торопятся быстрее покинуть ярко светящийся, еще не засыпающий город...
* * *
Если в Москве погода стояла не летняя, но вполне сносная, то здесь, всего-то в двухстах восьмидесяти километрах, уже моросил непрекращающийся дождь и делал грунтовую, давно не ремонтируемую дорогу скользкой и опасной для езды на большой скорости. А на одном участке бесконечно шастающие в этих местах лесовозы так разворотили дорожное покрытие, что пришлось включать дифференциал, чтобы не застрять, сев в колею на обе оси. Обычно Алиахмет Нурович в это время года не посещал свой загородный дом. И потому не предполагал, что в непогоду здесь такая обстановка. Но все же сложные для проезда участки миновали быстро.
– Ну и дороги... – проворчал водитель-охранник.
– Вот пойдет у нас с Вайгацким все нормально, – сказал Алиахмет Нурович, – через пару лет такую здесь дорогу отгрохаем... Скоростная трасса будет.
– С каким Вайгацким? – спросил водитель. – Бизнесмен такой, что ли? Я что-то не слышал...
Алиахмет Нурович не ответил, только усмехнулся. Руслан ехал в своей машине, а здесь ни водитель, ни второй охранник о Вайгацком месторождении слыхом не слыхивали. Раньше и сам Алиахмет Нурович ничего про это место не слышал. Он и сейчас, говоря честно, с трудом представляет, где это находится, хотя и собирается стать владельцем этого места.
Вайгацкое геологи исследовали давно, еще при советской власти, нефть нашли, но, по подсчетам геологов, залежи не оправдывали затраты на промышленные разработки. Отсутствие подъездных путей и жилья в округе вообще делало разработку нерентабельным занятием. Потому месторождение нефти месторождением, по сути дела, считать отказались. Мало ли по стране разбросано таких мест, где есть нефть, но залегает она там в ничтожно малых количествах. Небольшие разработки вести можно, но и иметь с них будешь не слишком много. Алиахмет Нурович и вел такие разработки, но при больших затратах имел не слишком много. Так продолжалось до того времени, когда он нежданно-негаданно нашел Джеффри Коула... Вернее, когда Джеффри Коул нашел его... Сам нашел. Джеффри, должно быть, долго выбирал себе компаньона, примерялся и так и сяк, проводил доступными ему методами сбор сведений...
И выбрал Алиахмета Нуровича...
Джеффри Коул – отставной полковник ЦРУ, сотрудник центра системы космических исследований – был участником программы по определению потенциальных запасов нефти в России. Программа предусматривала дорогостоящую глубинную съемку подземных объектов в местах, где ведется широкая промышленная разработка. Съемка велась со спутников новейшей системой, разработанной специально для проведения геологических экспертиз. Но тогда, когда проводились программные мероприятия, исследованию подвергались только промышленные разработки с целью определения длительности срока эксплуатации и экспортные возможности России. Вайгацкое попало в поле зрения спутников случайно, оказавшись сбоку от основной сферы, и, по сути дела, не рассматривалось генеральными экспертами. Оно рассматривалось только отдельно. И чем-то привлекло внимание полковника Коула. Чем именно, он сам затруднился бы сказать, поскольку ЦРУ располагало выкладками советских геологов, добытыми еще в начале девяностых годов прошлого века, когда в России можно было купить любые сведения прямо в правительстве. Но при следующей съемке полковник попросил чуть изменить координаты, чтобы захватить больший участок Вайгацкого. Самовольно попросил. И никому не объяснил своего распоряжения. Это сошло с рук, потому что считалось распоряжением свыше. А потом Коул опять попросил, и уже не генеральную экспертную бригаду, а только одного эксперта поработать с картой. С определенным участком карты... И эксперт, дав подписку о неразглашении своих выводов, которая в сейфы ЦРУ так и не попала, сделал ошеломляющее открытие – Вайгацкое по своим глубинным запасам, лежащим намного ниже уровня первичных, исследованных запасов, обещало стать чуть ли не крупнейшим нефтяным полем России. Но Россия об этом не знала, как не знали об этом и другие специалисты США, которые Вайгацкое специально не исследовали. А диск с результатами экспертизы не нашел своего места среди других дисков, в которых излагались выводы экспертов. Целых два года полковник Джеффри Коул держал диск в персональном сейфе, а потом перенес его в потайной сейф собственного дома, где диск провалялся еще год до той поры, пока Джеффри Коул не вышел в отставку. А уже потом отставной космический разведчик начал думать, как ему распорядиться имеющимися сведениями. Первоначально была даже мысль продать данные правительству России. Но единовременная сумма, которая могла бы быть получена, не шла ни в какое сравнение с тем, что можно было бы заработать на разработке месторождения. И, кроме того, как потом прятать эту сумму от глаз налоговых органов США, которые очень любят искать непредусмотренные законом заработки? Нет, лучше искать другие пути. Однако для этого следовало выходить на Россию. Искать помощников там... И полковник Коул помощника нашел. Но даже для первоначальной разработки проекта требовались значительные суммы. Проблемы русских, пусть они и не русские по национальности, где эти суммы взять... Но Коул продавал диск за сорок миллионов долларов с условием дальнейшего участия во вновь создаваемом предприятии, и намеревался вложить эти сорок миллионов, не декларируя их в налоговой декларации, как свой вклад в проект. Алиахмет Нурович сорока миллионами не располагал. Может быть, весь его капитал, если все продать и сложить, и составлял такую сумму, но рисковать всем ради одного – это было не в его характере. И потому пришлось найти компаньона, согласного взять на себя хотя бы половину расходов. Этим компаньоном стал Вагиз. При этом, справедливо не доверяя друг другу, компаньоны с помощью Коула разделили карту диска на два фрагмента, каждый из которых ничего не давал обладателю. И только соединив фрагменты, можно было бы пользоваться картой. Полковник Коул в качестве акционера должен был бы вступить в игру уже на следующем этапе, став официальным инвестором программы Вайгацкого проекта...
* * *
В доме не спали. И шум машин на дороге услышали, должно быть, загодя. Едва «Инфинити» и «Ленд Крузер» выехали на короткую деревенскую улицу, ворота гаража начали подниматься.
Встречать приехавших вышли Арби с Мусой. Охранники уже стояли в воротах гаража.
– Как наш пленник? – поинтересовался Руслан. – Живой хоть?
– Перепуган... – заулыбался Арби. – Что ему прикажешь, все делает... И вопросов не задает. Ты к нему только не ходи. Тебя увидит, совсем в штаны наложит. У тебя вид грозный...
Руслан пошевелил необхватными плечами, принимая комплимент как должное.
– Куда его засунули? – спросил Алиахмет Нурович.
– В подвале... Рядом с котельной есть пустая комнатка. И на ключ закрывается, и дверь металлическая.
– Нашли место... – Отчего-то вдруг хозяин показал раздражение. – Пойдем, посмотрим на него. Студент, говоришь? Воспитанный хоть?
– Воспитанный... Если надо, еще воспитаем...
– Пока не надо... Пойдем.
Не поднимаясь в жилые комнаты, которые, в ожидании приезда хозяина, протапливали, спустились по грубой бетонной лестнице в подвал. Свет здесь включался сразу при входе, только за порог шагнешь, и Алиахмет, идущий первым, показал, что с расположением подвала хорошо знаком, потому что выключатель нашел сразу, не спрашивая. И дальше пошел так же уверенно. Впрочем, подвал не был настолько велик, чтобы в нем можно было заблудиться.
Около металлической двери, покрашенной «кузбасс-лаком», Алиахмет остановился и повернул выключатель, выведенный наружу. После этого достал из кармана собственную связку ключей и сам открыл дверь.
Комнатка была в самом деле малюсенькая – три метра в длину и полтора метра в ширину, заставлена по одной бетонной стене шкафами со всяким барахлом, по другим стенам временами стекала вода – по крайней мере, следы от потеков виднелись отчетливо. Окон в комнатке не было совсем, и воздух поступал сюда только через широкую щель в потолке. В углу на старом разломанном кресле сидел молодой парень, со вздохом поднявшийся навстречу вошедшим. Впрочем, вошли только сам Алиахмет Нурович и Арби с Русланом. Муса с двумя охранниками хозяина – из тех, что были оставлены им в доме раньше – остался в коридоре.
Алиахмет на паренька посмотрел только мельком.
– Отведите его в котельную, – приказал строго. – И выйдете все...
Руслан с Арби взяли Гошу под локти, даже чуть-чуть приподняли, заставляя встать на цыпочки, и повели. Выглядело это слегка комично, потому что студент-пленник чуть возвышался макушкой над плечами сильных и рослых парней. Муса на какие-то несколько секунд задержался, но Алиахмет Нурович со стуком захлопнул у него перед носом дверь, и Муса заторопился в соседнее помещение...
* * *
В прохладном сыром коридоре, пол которого был сильно посыпан угольной пылью, осталось только двое охранников, остальные вошли в котельную. Пленника завели с собой. Там, рядом с котлом, под которым горела печная топка, было теплее и даже почти уютно. Муса поспешил распахнуть дверцу печи, чтобы тепло выходило наружу.
– Что шеф такой недовольный? – спросил Арби. – Мы что-то не так сделали?
– Не знаю, – пожал плечами Руслан. Он тоже заметил недовольство Алиахмета Нуровича, но желал бы, чтобы это недовольство касалось не его, а только Арби.
Хозяин присоединился к остальным через пять минут. Зашел в расстегнутом пальто, поправляя шарф на шее. Впечатление такое, будто он раздевался там, в соседней комнатке.
Посмотрел внимательно и тяжело на Гошу.
– Видишь эту топку? Там пламя хорошее. Чтобы такой большой дом прогреть, нужно всегда поддерживать хорошее пламя... Если твой папа завтра заупрямится, тебя будем сжигать здесь. Сразу не поместишься – будем сжигать по частям... Сначала одну руку, потом вторую... И перевязывать будем, чтобы от потери крови зрение не потерял. Потом за ноги примемся. Понял?
– Понял... – едва слышно пролепетал студент.
– Звони отцу... Дайте ему трубку... Ты – проследи, – кивнул Арби. – Руслан, пойдем... Остальные – здесь нас ждите...
* * *
– Напугал ты его, Алиахмет Нурович, – усмехнулся Руслан, когда по лестнице они поднимались на второй этаж в хозяйский кабинет. – Студент может дара речи лишиться, и ничего толком папочке не скажет...
– Хочет жить, найдет слова... Нам уже терять нечего.
Кабинет он тоже открыл своим ключом. И сразу, не раздеваясь, прошел к компьютеру. Включил и выдвинул ящик стола, достал болванку DVD-диска. Молча ждал, когда компьютер загрузится. Потом вытащил из кармана коробку с другим диском. Посмотрел, сравнивая диски, и, кажется, остался доволен. После этого вставил в компьютер сначала принесенный с собой диск. Скопировал данные на жесткий диск компьютера, минут десять колдовал над ними, что-то удаляя, что-то вводя в текстовом режиме. Сменил диск на болванку и переписал новые данные.
– Вот так... Теперь здесь тоже карта... Даже район тот же. И попробуй понять сразу, что диск не тот. И все ясно станет только тогда, когда будем совмещать данные...
Он убрал оба диска в карманы – один в правый, другой в левый.
– Пойдем...
В котельной их ждали. И студент был там же.
– Как папочка себя чувствует? – спросил Алиахмет Нурович.
– Он сделает все, что скажете.
– Будем надеяться... Ждите меня здесь.
Алиахмет Нурович вышел, и слышно было, как взвизгнула на петлях дверь в соседнюю комнату. Вернулся минут через пять.
– Мы поехали... Парня на попечение охраны. Арби с Мусой – с нами. Завтра тяжелый день...

2

День предстоял трудный...
Дров привезли на всю зиму. Издалека, из соседней долины, целых три большие, доверху груженные тракторные тележки, которые Анатолий Юденич выгружал вчера весь день. В общей сложности, наверное, кубов пятнадцать. И все это следовало переколоть, а потом уложить в сарае поленницу. Колоть Анатолий еще с вечера начал. И убедился, что работа эта не из простых. Для него, коренного москвича, привыкшего к централизованному отоплению, колка дров со стороны всегда казалась какой-то забавой, чуть ли не тренировкой застоявшихся мышц. Но в действительности оказалось, что это совсем не так. Будь хоть дрова березовыми, с ними можно было бы быстро справиться. А тут почти одна сырая елка, где один сучок начинается раньше, чем предыдущий кончится. И с каждой колодой приходится повозиться основательно, прежде чем расколешь. А если колода спилена рядом с комлем, то отнимает времени, как четыре обычные колоды – вязкая и переплетенная волокнами, как витая. Хорошо хоть, в сарае нашелся колун. Недавно Анатолий работал в доме на другом конце села – там кололи дрова для кухни топором. Топор в елке сразу увязнет, и толку от него мало будет. Колуном проще...
Из подвала его выпустили еще во время рассвета, когда небо посерело, но солнце еще не выглянуло. Ваха уже уехал. Он уехал, наверное, еще вчера, как обычно делал. Ваха не любил в селе ночевать. Сейчас Анатолий уже понимал почему. Мало ли, боевики откуда-то нагрянут – боевики ментов не любят... Командовать хозяйством привычно остались младшие братья. И утром старший из младших, подтолкнув пленника кулаком под ребра, приказал:
– Дрова... Давай-давай... Быстро-быстро... В понедельник строить пойдешь...
Что в понедельник придется идти на строительство, Анатолий уже знал. Это Ваха в прошлый приезд сообщил. Он сам и о цене договаривался. Можно сказать, что обрадовал. Но, чтобы в понедельник отпустили на строительство, следует все дрова за два дня переколоть. С непривычки это трудно. Но есть цель – успеть, значит, следует сделать все вовремя и не жалеть себя.
Анатолий выбрал самую большую и самую крепкую на вид колоду. Поправил ее, чтобы стояла устойчивее. Дождался, когда старший из младших братьев принесет колун. Колун – оружие, и под рукой у пленника его не оставляют. Колуном можно цепи с ног сбить. И очередной удар по шее Анатолий тоже принял молча. Потом посмотрел в затылок отходящему в сторону подростку, размахнулся и представил, что бьет он не по этой колоде, а по удаляющемуся затылку.
Колун с тяжелым треском врезался в древесину. Мощная и крепкая колода разлетелась на две половины, и даже витые сучки не смогли удержать одну половину рядом с другой... Теперь половинку поставить устойчиво и ударить еще раз, все тот же затылок представляя. И так дальше... Хватило бы затылков – злости-то и обиды хватит. Надолго хватит...
Когда-то в казарме, еще в учебке, в руки Анатолию попалась странная книжка про материализацию мысли. Вроде бы простые примеры убеждали вполне доходчиво в том, что мысль в самом деле материальна. Представляешь себе, как разрезанный пополам лимон в рот выжимаешь, и сразу слюна выделяется. Только подумал, а слюна выделяется... Мысль материализовалась... Вот если бы эти мысли о затылках младших братьев Вахи, да и самого Вахи тоже... Если бы материализовались эти мысли, то головы у всех четверых братьев сейчас должны будут затрещать дикой болью... Удар... Еще удар...
Колода ставилась за колодой, потом половинка колоды, потом четверть колоды... Поднимался и опускался колун... Мысленно раскалывались головы... Так, выплескивая всю накопившуюся за полгода ярость, все обиды сторицей возвращая с каждым ударом, Анатолий колол и колол дрова, не желая остановиться, не чувствуя усталости. Пока сам не заметил, что уже некуда стало новую колоду ставить. Все вокруг было завалено поленьями...
Подтянув мешающую ходить цепь с замком к коленям, он подошел к крыльцу, постучал по перилам. Так он обычно вызывал хозяев, потому что входить в дом ему запрещали. Из братьев никто не вышел. Анатолий постучал еще раз, сильнее. Вышла мать семейства, тихая, молчаливая, но недобрая женщина.
– Как дрова складывать? Куда? – спросил Анатолий.
Она так же молча повернулась и ушла в дом. Пленник ждал. И прождал так минут пять, пока не вышел средний из младших братьев, угрюмо на Анатолия глянул, окинул красными глазами двор и переколотые дрова и молча прошел в сарай. Показал на две стены.
– Давай-давай... Быстро-быстро... Складай...
И ушел, забыв привычно ударить. И даже шел он как-то неуверенно. Анатолий непонимающе проводил паренька взглядом. Тот остановился на пороге, потер себе виски, словно головную боль успокаивая, и ушел в дом.
Неужели мысль и вправду материальна?
Анатолий начал переносить переколотые дрова в сарай и укладывать их в поленницу у стены. Братья так и не показывались. А пленнику просто не терпелось снова приняться за колку остальных дров. Приняться за колку, представляя, что это не колоды перед ним, а затылки омерзительных, ненавистных мальчишек...
* * *
В обед ему принесли лепешку и воду...
Принесла одна из младших сестер, чуть-чуть косоглазая, чем отличалась от своей сестры, прихрамывающей. И не подала. Воду в глиняной кружке поставила на землю, а лепешку брезгливо бросила на рассыпанные в беспорядке поленья. Ладно хоть не в лужу, и на том спасибо... Спасибо и за то, что принесла в обед. В обед приносили не каждый день. Чаще приносили утром и вечером, иногда только вечером. Сегодня утром ничего не приносили. Но принесли в обед. При такой работе силы восстанавливать необходимо.
Анатолий, справившись со значительной частью работы, грыз эту вязкую лепешку, делал из кружки маленькие глотки и прислушивался к тому, что происходило в доме. А там что-то происходило – это точно. Тишина стояла непривычная. Никто не разговаривал, никто не ругался, мальчишки не затевали обычных шумных перепалок. Потом какие-то новые и непонятные звуки донеслись. Прислушавшись, пленник понял, что кого-то рвало. Распахнулась на ветру входная дверь, и теперь это было слышно отчетливо. Может, поели они вчера что-то несвежее? Или это так материализуется мысль? После многочисленных ударов по голове, представляемых Анатолием, последствия должны бы быть такими... Если бы удары были настоящими и наносились не колуном, а кулаком... Неужели мысль настолько материальна?.. Говорят ведь, что существует сглаз... Что такое сглаз? Это тоже, наверное, материализация мысли. По крайней мере, так в той книжке было написано. Но сглаз, как Анатолий помнил, считался спонтанным выбросом недоброй энергии. Он свою недобрую энергию выбрасывал совсем не спонтанно. Она накопилась в нем, она в нем кипела и бурлила, она выворачивала наружу все чувства. И если кто-то другой имеет возможность выбросить свою недобрую энергию словами или действиями, он же имеет возможность сделать это только мысленно...
* * *
После обеда показалось, что дров еще осталось слишком много и он может не успеть за два дня справиться со всей этой работой. И потому Анатолий принялся за колку с новым усердием. Но, выбросив свою злость в первые удары, он думал, что успокоится. Однако спокойствия не пришло. Наоборот, если уж показалось, что мысль так действует, хотелось еще усилить ее, хотелось колоть дрова бесконечно долго, пока хватит сил. И он колол и колол...
Трескались, разламываясь, тяжелые еловые колоды... Летели щепки, росла гора переколотых дров... А он все вкладывал и вкладывал в удары свои жесткие непрощающие мысли, все вкладывал и вкладывал... И казалось, что с каждым ударом близится час его освобождения, казалось, что каждый удар не только по колодам и головам приходится, но и по цепям, сковывающим ноги, и даже цепи после этих ударов вдруг почти перестали ощущаться тяжестью и казались только путами, легкой помехой...
Внезапно из дома вышла мать семейства. Стояла на крыльце, смотрела, как он работает. Анатолий не поворачивался в ее сторону, наблюдая женщину периферийным зрением. Через минуту она ушла, но скоро вернулась. И стала с крыльца спускаться. Только тогда пленник повернулся в ее сторону. Женщина несла ему дополнительный кусок лепешки и половинку кральки бараньей колбасы. Не отрезанную, а отломанную половинку. Подошла, молча протянула. И даже слегка улыбнулась. Как-то неприятно улыбнулась... Есть такие улыбки, которым ни за что не поверишь. Эта улыбка была как раз из тех... Анатолий принял дар, глотая слюну, а женщина даже руки отдернула, словно он мог схватить ее. И тут же ушла...
Анатолий сел на колоду и стал есть, глотать куски колбасы, не успевая как следует прожевать. Вкус был необыкновенный... Хотя, наверное, это был обычный вкус колбасы, но так давно во рту ничего мясного не было, что колбаса казалась необыкновенной...
Взгляд нечаянно упал на окно. Мать семейства стояла у окна и смотрела во двор, на Анатолия. Недобрым взглядом смотрела... И, когда их взгляды встретились, она сразу же отошла в глубь кухни...
И только тут Анатолий понял все. Женщина решила, что ее сыновья колбасой отравились. И отдала остатки пленнику, чтобы проверить действие. Она намеренно хотела отравить и его тоже. Вот почему у нее была такая неестественная улыбка...
Но голод был сильнее страха. Анатолий ел, глотал, рвал колбасу зубами и был уверен, что с ним ничего не случится... Он даже был уверен в другом – в том, что мальчишки почувствовали себя плохо не из-за колбасы, а после его ударов по еловым колодам... После жестоких ударов, в которые он вкладывал свои накопившиеся эмоции и преобразовывал эти эмоции в мысленное оружие. И никто не сможет обвинить его в применении этого оружия...

3

Как всегда бывало, когда предстоял трудный день, Виктор Васильевич проснулся утром бодрый и полный сил. Ему даже не надо было мобилизовывать себя – организм все сделал во время сна и, благодаря многолетней привычке, подготовился самостоятельно. Но он все же пролежал в постели, притворяясь спящим, дольше необходимого, чтобы не отвечать на вопросы жены о делах нынешнего дня, которые он планировал. Она любит спросить просто так, между делом и, вроде бы не слушая, запоминает ответы. И встал только после того, как хлопнула, защелкиваясь, дверь, и Ерема пару раз проскулил – так пес всегда провожал и жену, и Виктора Васильевича, когда его самого оставляли дома. Но с собакой уже пора было идти на прогулку, и Евсеев собрался быстро, как по тревоге.
Была суббота. По субботам только ментовка работает в обязательном порядке, хотя и не полный рабочий день. Другие люди по субботам отдыхают. И гуляют со своими собаками. Для Еремы суббота, как и воскресенье – дни праздничные, потому что собак на площадке собирается много.
Обычно он гулял с Ермаком перед тем, как сесть в машину. В этот раз он разрешил собаке вдосталь набегаться на собачьей площадке с другими собаками и в очередной раз пожалел своего великана, потому что на игру Еремы любая другая собака отвечала визгом. Удивляться не приходилось. Ерема, при своих восьмидесяти трех килограммах, на бегу плечом задевал, собака кувырком летела и, естественно, обижалась, как и хозяева. Но, при всей своей любви к четвероногому другу, Евсеев и о делах не забывал. Виктор Васильевич свою «ракушку» в этот раз не открыл и отправился с Ермаком домой, на всякий случай просмотрев окрестности двора на предмет наличия наблюдателя. Это он думает, что никто не знает, где он живет. Другие могут думать иначе, и, возможно, не без оснований... Но подозрительного ничего заметно не было.
Дома Виктор Васильевич в первую очередь проверил заряд аккумуляторов на сканерах. Сканеров было два. Первый – виброимпульсный – обнаруживал датчики сигнализации в электронной начинке сейфа, второй – электромагнитный – обнаруживал точно такие же датчики в системе сигнализации помещения. Аккумуляторы требовали небольшой подзарядки, и пришлось вставить их в зарядное устройство. После этого в зарядное устройство ушел аккумулятор компактной высокоскоростной дрели. Осталось только проверить алмазные сверла. Сверла были в порядке, и к работе с высоколегированными сталями вполне пригодны. Через пару часов, когда все аккумуляторы зарядятся, можно отправляться к любому сейфу в любое помещение. Но пока дело к тому не шло, и Виктор Васильевич намеревался еще и полковника Мочилова отыскать. Хорошо, если полковник на службе. Но даже если он и дома в субботу, помочь, наверное, не откажется. Конечно, если только сможет помочь, потому что такая помощь не входит в круг его обязанностей, и вообще слегка рискованна с точки зрения щепетильного отношения к законам...
Виктор Васильевич набрал номер мобильника полковника.
– Здравия желаю, Юрий Петрович... Подполковник Евсеев.
– Здравствуй, Виктор Васильевич. Давно не виделись... Дело какое-то?
– Так точно... Есть дело... Вернее, просьба о помощи.
– Тогда подъезжай побыстрее... Я после обеда в Чечню группу Согрина отправляю. Инструктаж нужен особый, случай сложный. Там, может быть, как со своей небольшой задачей справятся, и твоим вопросом займутся...
– Понял. Еду...
Ерема разговор слушал внимательно, купированными ушами пошевеливая, и последнее слово, к своему удовольствию, уловил. Больше всего на свете алабай любил ездить на машине. И тут же занял естественную позицию у двери, дожидаясь, когда хозяин, как обычно, пристегнет к мощному, усиленному металлическими пластинами ошейнику поводок. Подполковнику же осталось только обуться, и этот поводок пристегнуть...
* * *
– Хорошенькое дельце – скополамин... – Полковник Мочилов даже шрам на лице почесал. Впрочем, Евсеев хорошо знал, что при возбуждении этот шрам краснеет. Значит, полковник не возбужден, а просто соображает. – А ты уверен, что это сможет тебе помочь?
– Очень на это надеюсь... По крайней мере, поможет добыть касательную информацию – это минимум, на который я рассчитываю. Но, даже если бы шансов было мало, я все равно пошел бы на этот допрос. Я не имею права упускать ни единого шанса.
Это прозвучало красиво и на Юрия Петровича подействовало хорошо. Хотя и не решило проблемы, которой полковник, видимо, был озабочен.
– Здесь, в управлении, сейчас не найти, – сказал он категорично. – Да здесь и не дадут без оформления. Может, в разведцентре попросить? Есть там кто? Суббота же...
Полковник набрал номер. Ответил дежурный прапорщик. Кроме него, на месте оставались только дежурные радисты и водители – все из солдат... Юрий Петрович задумчиво положил трубку и выстучал пальцами по поверхности стола незамысловатую мелодию. Потом по внутреннему телефону позвонил дежурному по своему управлению.
– Полковник Согрин где? Пусть со своими ко мне зайдет... Успеют карты получить. «Секретка» на обед не закрывается... Позови...
В дверь постучали через минуту.
– Да-да, заходите... – разрешил Мочилов.
Подполковник встал, приветствуя старых друзей – полковника Согрина и стоящих за его спиной подполковников Сохно и Афанасьева.
– Вызывали, товарищ полковник?
– Дело есть, не стандартное... Не у меня, но через меня... Короче, помочь надо подполковнику Евсееву. В карманах поискать... У вас может заваляться...
– Ежели касаемо денег, то это надо было спрашивать после командировки, а не перед, – паясничая, развел руками Сохно. – В командировку дают только командировочные, а остальное уже после, с надеждой, что мы не вернемся. А мы все возвращаемся и возвращаемся, чтобы получить...
– Деньги с нас обычно не спрашивают... – Согрин пожал протянутую руку. – Что нужно, Виктор Васильевич?
– Скополамин. Только одну ампулу.
Согрин скорчил гримасу, почесал висок и повернулся к Сохно. Подполковник Афанасьев опередил командира и повернулся к товарищу раньше. Сам Сохно скорчил совсем непонимающую физиономию и опять руками развел.
– Не понимаю, почему все на меня смотрят... Как что-то запрещенное к применению искать, так сразу на меня внимание обращают. Я что, козел отпущения?
– Выдели, Толя, очень надо, – попросил Евсеев, с трудом сдерживаясь, чтобы не улыбнуться. – У меня солдат в плен попал. Принимаю меры по поиску.
– Это другой разговор, – согласился Сохно.
Он вытащил из кармана увесистый самодельный портсигар из нержавеющей стали, хотя давно уже курить бросил, и всем это было известно, и оттуда аккуратно достал одну из нескольких ампул. Протянул Виктору Васильевичу.
– Спасение солдата – дело святое...
Виктор Васильевич посмотрел на просвет ампулу с бурой маслянистой жидкостью и с улыбкой протянул Сохно руку.
– Рядовой Анатолий Юденич тебя не забудет.
– Я слышал только про генерала Юденича...
– Нет... Это, кажется, не тот... Если мне удастся сохранить ампулу, я верну ее через Юрия Петровича. Я попробую сохранить ее, Юрий Петрович, – обратился Евсеев к полковнику Мочилову. – Еще одна просьба...
– Слушаю.
– Просьба не совсем обычная и требует привлечения посторонних сил.
– Пару офицеров в прикрытие?
– Нет, не то... Возможно, будет оперативная необходимость уточнить по карте одну точку неподалеку от Москвы. В деталях... Можно будет сделать это по телефону?
– Это связано с рядовым Юденичем?
– Непосредственно.
– Хорошо. Звони мне, я позвоню нашим картографам.
– Это будет в начале ночи.
– Звони дежурному. Я предупрежу. Сверят с подробной картой спутниковой съемки... А группу мы попросим особо... – Полковник Мочилов повернулся к полковнику Согрину: – Надо будет агентуру порасспрашивать... Пропавший солдат по гражданской профессии строитель-каменщик. Так в личном деле значится. Это в Чечне особо ценится, там сейчас много строят. Наверняка его «напрокат сдают». Слух должен быть. Судя по характеристике с работы, работать он умеет... Поищите. Вдруг, да...
– Поищем, – пообещал полковник Согрин, впрочем, уже голосом показывая, что он отлично понимает – это не основная его задача. – У нас Сохно по поиску еще в первую чеченскую кампанию специализировался... У него опыт есть...
– А что, я готов былые навыки вспомнить.
Виктор Васильевич встал:
– Надеюсь, что случай вам подвернется, а я буду со своей стороны работать, отсюда... Спасибо. Это все. Ну, я не буду отнимать у вас драгоценное время... Понимаю, что такое подготовка к командировке. Честь имею.
* * *
Из здания ГРУ Виктор Васильевич направился сразу к офису Вагиза. По дороге присматривался к другим машинам, но опять слежки не обнаружил. Должно быть, Алиахмет Нурович решил довериться подполковнику и не контролировать каждый его ход. Основания для доверия были весомыми. Алиахмет Нурович должен понимать, что если Вагиз показывал свой сейф, то он показывал и деньги. Каждый взломщик, по мнению «заказчика» взлома, должен на возможность получить содержимое сейфа клюнуть.
У Вагиза было одновременно несколько фирм в одном помещении. Он предпочитал широкое поле деятельности, чтобы, в случае провала на одном поле, компенсировать потери на другом. И одна из этих фирм – туристическое агентство. Туристические агентства по субботам, как правило, работают, как знал Евсеев понаслышке, потому что сам их услугами никогда не пользовался. И как им не работать, если другие люди по субботам отдыхают и имеют возможность эти агентства посетить.
Вагиз со своими фирмами занимал два верхних этажа трехэтажного здания. На первом этаже был книжный магазин, который, может быть, тоже Вагизу принадлежал, а может, и не принадлежал – этого Евсеев не знал, знал только, что охрана и у магазина, и у офиса общая. Впрочем, это еще ни о чем не говорило, поскольку охрана осуществлялась силами охранного предприятия, тоже Вагизу принадлежащего.
Как отставной спецназовец и опытный диверсант, Виктор Васильевич обыкновенно имел привычку, приходя в какое-то здание, оценивать его возможности на случай проникновения или же, наоборот, воспрепятствования проникновению сюда. Захват или оборона. Так его учили... Привычка хорошая для служивого человека. И происходило подобное даже помимо воли и желания. Но, как оказалось, и в гражданской жизни она может сгодиться...
Рядом, справа от офиса, располагался маленький салон связи, работающий допоздна. В салоне тоже сидит охранник из охранного предприятия Вагиза. В случае чего, охрана может пожаловать с разных сторон на подмогу товарищам, сидящим непосредственно в офисе. И парни Руслана, если они сюда пожалуют, могут попасть впросак, действуя без предварительной подготовки. Но это только их проблемы, хотя помешать самому Виктору Васильевичу они косвенно тоже могут. Но он постарается, чтобы не помешали...
Единственное слабое место в охране – слева от офиса. Там располагается самое неприятное учреждение для любого бизнесмена, а для такого полукриминального, как Вагиз, особенно – налоговая инспекция. И занимает она все три этажа узкого подъезда. В налоговой инспекции тоже есть охрана – на первом этаже сидит в конторке какой-то отставной военный и подсказывает, кому в какой кабинет пройти. Вечером его сменяет другой отставник, который никому ничего не подсказывает, потому что вечером заведение не работает. В выходные тоже кто-то дежурит...
Но сейчас Виктор Васильевич пошел сразу на второй этаж, хотя внизу все же спросил у дежурного охранника:
– Вагиз сегодня был?
– Он сейчас у себя...
Виктор Васильевич кивнул и поднялся на второй этаж...
Назад: Глава 4
Дальше: Глава 6