ЭПИЛОГ
Сан Саныч Велесов всегда считал, что если бы он не стал офицером спецназа, то обязательно стал бы водителем, потому что водить машину любил и умел. Но с такой мощной и проходимой, как «Хаммер Н2», встретился впервые. Впрочем, сидя за рулем «Хаммера», лейтенант не растерялся. Гонка по пересеченной местности сильно напоминала полигонные тренинги. Правда, там приходилось ездить на «БМП» или на «БТР», но принцип оставался прежним – не бойся протрясти внутренности, их не сведет судорогой, и не высовывай язык – рискуешь откусить. Опасайся опоздать, потому что с тебя спрашивается только результат. А жалеть машину, принадлежащую бандитам, и вовсе не стоит. В принципе, отставной подполковник Евсеев придерживался того же принципа, только лейтенант Велесов водителем оказался более умелым и быстро стал нагонять «Ленд Крузер».
Алиахмет Нурович тем временем обогнул дом и выехал на песчаный пляж, надеясь, что «Хаммер» здесь завязнет. Но дождь и осенняя сырость лишили песок основного своего качества – сыпучести, и Сан Санныч преодолел препятствие, ничуть не потеряв скорости. Расчет хозяина дома на лучшее знание местности не оправдался, и он опять выехал на ту же дорогу, с которой начал гонку. Теперь оставалось надеяться только на то, что дорога в лесу узкая, и «Хаммеру» негде будет зайти сбоку, чтобы вытолкнуть «Ленд Крузер» в лес. По мере сил Алиахмет Нурович старался и разрыв сохранить, который он создал после остановки преследователей возле «Короллы», но водительских навыков ему явно не хватало, и лейтенант постепенно сокращал дистанцию. И скоро между тяжелыми машинами осталось не более пятидесяти метров.
Чем бы закончилась эта гонка – неизвестно. Но лесная дорога делала крутой поворот. Алиахмет Нурович приближался к повороту не снижая скорости, но навстречу ему вдруг вывернул маленький джип «Тойота RAV-4». При столкновении «Ленд Крузер» просто смял бы младшего собрата и выбросил с дороги. Поступи Алиахмет Нурович так, он смог бы и дальше уходить от «Хаммера» с переменным успехом. Но опять не хватило опыта и привычки к экстремальным обстоятельствам. Алиахмет Нурович просто растерялся и сделал то, что сделал бы на его месте любой водитель – просто постарался свернуть в сторону и избежать столкновения. И врезался в стройные стволы мощных берез. Один из стволов удара не выдержал и упал прямо на крышу «Ленд Крузера». Встречный «RAV-4» остановился, и из машины выскочил человек. Смотрел ошарашенно, как выбирается из разбитой машины неудачливый гонщик. Сзади неумолимо приближался сбросивший скорость «Хаммер», но Велесов предпочитал не тормозить, чтобы его самого на скользкой дороге не выбросило на деревья – «Хаммер» способен наломать дров больше «Ленд Крузера»...
Алиахмет Нурович тем временем не стал дожидаться невыгодного для него развития событий. Напротив, он увидел путь к спасению, поскольку его машина стояла так, что перегораживала дорогу и не позволяла «Хаммеру» проехать. И он побежал к «RAV-4», пряча руку за спину. Водитель маленького джипчика невозмутимо ждал, стоя рядом с распахнутой дверцей. И не слишком испугался, когда Алиахмет Нурович руку из-за спины поднял и наставил на него пистолет.
– Машину! – Голос Алиахмета Нуровича звучал львиным рыком, и казалось, он готов укусить и разорвать каждого встречного.
– Бога ради...
Человек спокойно, чуть ли не с улыбкой посторонился, держа руки перед собой вперед ладонями – внешне самая миролюбивая поза, которая и ввела Алиахмета Нуровича в заблуждение. Оставалось только ногу поднять и сесть в машину с включенным двигателем. Несколько секунд, и уже никто не сможет помешать бегству, никто догнать не сможет...
Но чтобы сесть в машину, надо повернуться боком, надо правую руку с пистолетом направить вперед и, следовательно, снять владельца джипчика с прицела. А тот вдруг из миролюбивого и уступчивого превратился в агрессивного, быстрого и яростного. Сначала ударил ступней сбоку под колено так, что Алиахмет Нурович просто упал под трубчатый порог автомобиля, потом человек сам упал на Алиахмета Нуровича, рукой прижимая к порогу кисть с пистолетом, а коленом с размаху придавив гениталии. Алиахмет Нурович взвыл от боли, но тут же получил еще и отключающий удар локтем в челюсть. И не смогли ему помочь занятия в тренажерном зале...
Велесов уже выпрыгнул из машины и подбежал, тоже держа пистолет на изготовку. Но пытался «прочитать» ситуацию. Прочитал он ее так, что попал на совершенно незнакомого человека, который просто не дал себя в обиду, не думая перед этим, что помогает задержать преступника.
– Лейтенант Велесов, – представился Сан Саныч, умышленно не говоря, что он лейтенант спецназа ГРУ. Посчитал, что в данной ситуации большее впечатление произведет милицейский чин, но так представляться он не захотел, оставив вопрос о ведомственной принадлежности открытым.
– Майор Яблочкин, – представился незнакомец. – Мне полковник Мочилов позвонил, просил моей машиной воспользоваться, а я как раз по делам оказался рядом. Я из агентурного управления, а раньше в диверсионном служил... С полковником мы по старой памяти контактируем.
Велесов убрал пистолет за пояс...
* * *
Сан Саныч так и не сумел дозвониться своим абонентам, но вместо него это сделал полковник Мочилов, получивший отчет о событии первым. Он же и передал еще раз Виктору Васильевичу, что группа Согрина, кажется, определила местонахождение рядового Юденича и сегодня уже будет на месте. Подполковника это обрадовало больше, чем все остальное, поскольку денег теперь ему на дисках заработать, скорее всего, не удастся, и выкупать пленника, похоже, будет не на что.
Следственная бригада прибыла только через несколько часов. Раньше на месте событий оказалась «Скорая помощь», которая оказывала раненым посильные услуги на месте, но увозить их до прибытия ментов Евсеев не разрешил. Он пока командовал на месте, как старший по званию, хотя и отставник. Собака после пожара в «Королле» не отходила от хозяина ни на шаг, чувствуя, что произошло нечто неординарное, и грозным оскалом клыков предупреждала всякого, что близко к Виктору Васильевичу никого не подпустит. Никто, впрочем, приблизиться и не рискнул, включая Велесова и Яблочкина...
Полковник Мочилов приехал следом за следственной бригадой, чтобы своим присутствием повлиять на содержание протоколов, в которых имя Евсеева так и так должно было бы присутствовать. Поскольку именно Юрий Петрович давал согласие на привлечение к операции лейтенанта Велесова, к его доводам прислушались. И вышло так, что отставной подполковник Евсеев с ведома сотрудников МВД помогал лейтенанту Велесову, страхуя и поддерживая его. Ментов такой расклад даже больше чем удовлетворил, поскольку тогда вся успешная операция смотрелась хорошо продуманной и прекрасно организованной именно ими, без вмешательства со стороны. Спецназовцев и майора Яблочкина из агентурного управления этот расклад устроил тоже, поскольку Яблочкину вовсе не нужна была никакая реклама своей личности...
Допрос Евсеева много времени не занял, поскольку Ермак неотлучно находился при хозяине и псу не всегда нравились вопросы следователя, о чем он без слов сообщал красноречиво. Следователь предпочел лишних вопросов не задавать, отложив это на более поздний период. Евсеев уехал в Москву на «уазике» полковника Мочилова, где места в багажнике было больше, чем на заднем сиденье джипчика Яблочкина...
– Юрий Петрович, как только будут данные из Чечни, позвоните, пожалуйста, сразу, – попросил Виктор Васильевич на прощание, когда «уазик» остановился у подъезда.
Мочилов пообещал...
* * *
Лестница под ногами Анатолия скрипела необычно сильно. Непривычно громко, громче даже, чем ночью. Никогда раньше так не скрипела. Словно прощалась... Сегодня или Ваха убьет Анатолия, или Анатолий – Ваху. В любом случае сюда ему больше не возвращаться.
И не жалко... И нет чувства прощания с местом, где прожил полгода... Анатолий даже не оглянулся на лестницу, когда выбрался из люка. Да и некогда ему было оглядываться. Он к Вахе присматривался и умышленно старался смотреть с издевкой и торжеством. Ваха этот взгляд уловил, понял и пришел в еще большую ярость. И в этой ярости Ваха даже осторожность потерял. Ему бы отступить еще на пару шагов для соблюдения безопасной дистанции. Сарай большой, он позволяет это сделать. Но ярость отступить не позволяла. Анатолий своего добился. Он даже не использовал заранее приготовленные фразы, не назвал Ваху с издевкой «сынком», чтобы перевозбудить, а Ваха уже созрел. Он не отступил, напротив, он к Анатолию шагнул и прикладом замахнулся, не желая ударить, хотел только пригрозить...
Лучшего момента и пожелать было нельзя. Именно этого и добивался Анатолий, на этом строил свой расчет. И – никаких резких движений, предупреждающих об атаке! – плавно, почти лениво, словно он почесаться надумал, рука скользнула к рукаву, зажала острую щепку, и только после этого движения стали быстрыми. Ваха уловил что-то во взгляде пленника, сделал шаг назад, одновременно пытаясь автомат вскинуть, но Анатолий уже делал классический выпад. Он колол щепкой, как шпагой, и целился Вахе в глаз. Длинная щепка вошла в голову до соприкосновения с внутренней стенкой черепа. Ваха даже звука издать не успел, как умер. И никто увидеть ничего не успел. Младшие братья и сестры так и остались во дворе, готовые смотреть, как их старший брат будет убивать неблагодарного пленника, которого они целых полгода кормили.
Анатолий подобрал автомат, проверил, дослан ли патрон в патронник, и после этого обыскал карманы Вахи. Ключи от машины нашел сразу. Но ключей от замка на цепях у Вахи не было. Впрочем, эти ключи уже и не были нужны. Анатолий приставил автомат к цепи и перестрелил ее одиночным выстрелом. Два движения, и путы спали. Теперь – к машине и – домой...
Свободен...
Анатолий не подозревал, сколько ярости вызовет в младших братьях Вахи его появление из сарая с автоматом в руках. С криками гнева и боли, не думая о том, что он может и выстрелить, бросились на него братья...
Он не выстрелил... Он не стал убивать безоружных мальчишек, которые полгода издевались над ним. Но ударил... Ногой, рукой, прикладом... И только после этого пошел, а не побежал к машине...
Там лежал еще один автомат со сдвоенным рожком, прикрученным широким медицинским пластырем. Теперь в распоряжении беглеца целый арсенал. Поискав в карманчике матерчатого чехла сиденья, Анатолий нашел нож и две гранаты. Еще бы и гранатомет иметь хорошо, хотя бы подствольный, но оба его автомата были без «подствольника», и обходиться следовало тем, что есть в наличии.
Машина завелась легко, легко включилась сначала первая, потом вторая скорость, но третья включаться никак не хотела, коробка передач скрипела и визжала, и Анатолий вынужден был разогнать машину на второй скорости и сразу перейти на четвертую. После рева двигателя при разгоне показалось, что двигатель стал работать совсем бесшумно. И только выехав из села на главную дорогу, Анатолий понял, что совершил ошибку – он оставил около Вахи его мобильник. Если дикие мальчишки умеют им пользоваться, они могут позвонить кому-то, кто помешает ему бежать...
Значит, надо гнать как можно быстрее, чтобы уехать как можно дальше...
Переехав мост, Анатолий оказался перед подъемом, который машина не могла осилить на четвертой скорости. Забираться в гору пришлось на второй. Хорошим водителем Анатолий себя не считал. Научили ездить, и то хорошо, но у него даже прав не было, и он не знал, как будет вести себя машина, если всегда ехать на второй скорости. Но ехать было необходимо. Случится что с машиной, значит, будет пешком уходить.
На перевале Анатолий остановился и посмотрел из окна на покинутое село. Не желание проститься, а что-то другое заставило его оглянуться. И вовремя посмотрел, потому что из села выезжали две машины одновременно. Старенькая «Нива» и «Ленд Ровер» с простреленной крышей. Выезжали вдогонку за ним и уже приближались к мосту. Расстояние было великовато, но Анатолий все же решился дать несколько очередей – машина не человек, в нее легче попасть. Проехав за поворот, он поставил «уазик» на ручник, выбрался на дорогу, вернулся на вершину перевала и присел на одно колено. Долго прицеливался, потом дал три пробные короткие очереди. И проба оказалась удачной. «Ленд Ровер» завилял и съехал с дороги к каменной стене, ткнулся бампером в откос. Значит, попал в водителя. Еще три очереди заставили остановиться и «Ниву». Пять человек выскочили из нее и залегли. И из остановившегося «Ленд Ровера» четверо выскочили. Все вооруженные...
Они тоже стреляли... Но стрелять снизу по такой далекой мишени трудно. Анатолий расстрелял весь рожок, с удовлетворением понимая, что он сейчас хозяин положения, и, кажется, умудрился двоих ранить. И только после этого встал во весь рост, бравируя, и прощально помахал преследователям рукой. Они опять стреляли, но он долго подставлять себя под пули не хотел и быстро вернулся к машине...
* * *
Кожаный поводок Еремы сгорел в «Королле», и Виктор Васильевич, к удивлению собаки, во дворе не остался и не позволил своему другу поиграть на собачьей площадке, как обычно, а сразу отправился домой. Ерема поворчал, но подчинился. Но дома, взяв старый брезентовый поводок, Виктор Васильевич все же вышел с Еремой на прогулку, радуясь, что жены дома не оказалось. Обычно в воскресенье она никуда, кроме базара, не выходит. С базара пора было бы и вернуться, скоро, наверное, вернется. Тогда и придется что-то объяснять. После происшествия с машиной объяснять придется обязательно.
Нагулявшись вдоволь, Ерема сам первым увидел хозяйку. Она шла от базара с двумя тяжелыми пакетами. Радостный лай собаки и Виктора Васильевича заставил обернуться.
Поднявшись в квартиру, Виктор Васильевич сначала позволил полковнику милиции разобрать пакеты с продуктами, а сам стал звонить Анне Ярославне. Она оказалась дома и, судя по голосу, обрадовалась звонку.
– У вас новости есть? Что-то получается? – прозвучал естественный вопрос, но голос, которым вопрос произносился, был не совсем естественным – напряженный, тревожный. Понять состояние матери не сложно...
– Не очень получается, но новости есть, и хорошие, – сразу постарался Виктор Васильевич создать хорошее настроение несчастной женщине. – Мне из ГРУ сообщили, что они тоже ведут поиск, и уже сегодня, может быть, будет результат. По крайней мере, они кого-то нашли, вернее, знают, где искать, и направляются к месту поиска. Предположительно, это Анатолий...
– Неужели... – Больше Анна Ярославна ничего сказать не могла. Должно быть, радостное волнение вызвало спазм в горле.
– Я поспешил поделиться надеждой, хотя обязан предупредить, что там может оказаться другой человек... – На всякий случай Виктор Васильевич обязан был сказать и это. Иначе, в самом деле, случись нечто подобное, удар будет для женщины слишком сильным. – Будьте готовы и к такому повороту. Но поиск идет, и это уже много значит.
– Да, я понимаю... Пусть и другого освободят, я только рада буду...
– Как только будут сведения, я сразу позвоню вам.
– Я ночь спать не буду... Даже если ночью... Все равно звоните.
Виктор Васильевич положил трубку и пошел к жене на кухню. Она мыла хурму. Протянула ему сочный фрукт.
– Зря ты поспешил... Вдруг там не он?
– Будем надеяться, что он... А ты сегодня чуть не осталась без мужа и без собаки... Без машины мужа точно осталась.
– Что-то случилось? – Любовь Прокопьевна вопросительно подняла брови.
– Завтра в своих сводках прочитаешь.
– А сегодня я без машины никуда поехать не могу?
– На метро.
– Тогда рассказывай...
Он рассказал ей ту версию, что была занесена в следственные протоколы.
– Скрытный же ты человек... – Любовь Прокопьевна покачала головой. – Мог бы, товарищ подполковник, рассказать полковнику милиции, что работаешь на милицию...
– Я же разведчик... Привык молчать, – усмехнулся он. – Вот только не знаю, что теперь с машиной будет. По страховке копейки выйдут... Ремонтировать там уже нечего.
– Если твоего мальчишку твои друзья освободят без выкупа, можешь себе позволить новую машину, – сказала она то, что он хотел услышать. – Я не думаю, что МВД возместит тебе потери. Если только через суд.
– Бесполезно. Не возместят, – согласился довольный Виктор Васильевич.
Зазвонил телефон.
– Ой, это мне, наверное... – Полковник милиции заспешила к аппарату.
Подполковник в отставке попробовал на вкус хурму. Жена вернулась.
– Это тебя... Полковник Мочилов. Ну и фамилия... Как раз для вашей братии. И голос...
– Что – голос?
– Мрачнее тучи...
* * *
Анатолий успел преодолеть два невысоких перевала, когда заметил, что дорога внизу перекрыта милицейскими машинами. Он не сомневался, что и позади тоже кто-то приближается. Его хотят запереть на трассе. Быстро они сработали... Но чего-то подобного он и ожидал... Чеченские менты его не примут как вырвавшегося на свободу пленника. Они примут его как убийцу другого мента... К ментам попадать нельзя...
«Уазик» замер, бывший пленник раздумывал. Но раздумывал он недолго. Прихватив нож, гранаты и второй автомат, выключил двигатель, поставил рычаг переключения передач в нейтральное положение и снял машину с тормоза. «Уазик», выполнив свою задачу, стал набирать скорость до первого поворота. А сам Анатолий, не желая любоваться картиной падения машины и возможного взрыва при падении, поспешил с дороги в сторону. Перевал был каменист и покрыт редкими кустами. Лесные заросли начинались ниже. К ним и собирался спуститься Анатолий, когда заметил, что среди зарослей перебегает цепочка людей с автоматами. Люди были в зеленом камуфляже, следовательно, это были не менты, у которых камуфляж грязно-серый. Но, кто бы это ни был, они явно хотели отрезать его от леса, где легко спрятаться.
Жалко, что в машине не оказалось бинокля. Хорошо бы в бинокль рассмотреть, кто там. Вдруг там солдаты. Тогда следовало бы сразу туда и отправляться. Однако сейчас, не зная, кто впереди, лучше прятаться, пока не будет полной уверенности, что попадешь к своим. И Анатолий свернул в сторону, предпочитая как можно дальше продвинуться вдоль перевала.
Где-то позади раздался взрыв. Машина все-таки удачно приземлилась. Наверное, в кино это смотрелось бы красиво. В жизни красота иная. В жизни красота – это когда нет цепей на ногах...
Как ни странно, Анатолий чувствовал себя спокойным и довольным. Новые неприятности словно бы ничем ему не грозили. А даже если и грозили, как он все же понимал, эта угроза выглядела какой-то далекой и несущественной. Главное – он свободен, он вооружен и не станет больше рабом... И пусть десятикратно вырастет в районе преступность, потому что количество ментов здесь существенно уменьшится после того, как они попробуют поймать солдата спецназа ГРУ. Пусть будет, что будет... Он был уверен, что они не сумеют его поймать. Слишком много он выстрадал, чтобы вернуться туда, откуда вырвался... Он вовсе не превратился в зверя, которого травят. Он всю эту охоту за беглецом воспринимает как игру. Детскую игру взрослых людей. И себя он чувствовал хорошим игроком...
Он шел по склону, скрывающему его от взглядов со стороны ментовских постов, и даже в ногах, давно и прочно привыкших к цепям, чувствовал легкость. Это все оттого, что на душе было легко... Склон был покрыт высокими кустами и редкими деревьями и приближал, пусть и не напрямую, к густому лесу, где найти его будет очень сложно. И вообще чувствовал себя расслабленно, словно он уже почти дома.
Однако автоматная очередь быстро вернула его к действительности...
* * *
– Еще раз приветствую тебя, Виктор Васильевич, – сразу и не очень внятно начал полковник Мочилов.
– Давно не виделись, товарищ полковник.
– Нашли мы твоего солдата. Группа Согрина нашла. Личная агентура подполковника Сохно сработала. Какие-то старые связи...
– И что? – Подполковник Евсеев почувствовал недоброе.
– Только одновременно, на час раньше наших, он сам себя нашел... Сбежал... И сейчас его местные менты ищут. По нашим данным, его держали в цепях, как раба, заставляли работать... Но это агентурные данные, они не идут как следственные доказательства. По данным чеченских ментов, выходит совсем другая картина... Дезертир полгода скрывался у какой-то женщины-чеченки, жил с ней... К женщине приехал сын, капитан чеченской милиции. Обнаружил дезертира, и тот убил капитана, а после этого бежал... Вот так... И как прикажешь нам действовать? Если менты его поймают, ему предъявят все эти обвинения. И свидетели будут, и все доказательства. А с нашей стороны, кроме агентурных данных, предъявить нечего. Ни один из агентов в суд в качестве свидетеля не пойдет... Понимаешь ситуацию?
– Понимаю... Если бы было можно, я сам бы туда вылетел.
– Там и без тебя людей хватает... Понимающих.
– Юрий Петрович... Очень тебя попрошу... – Подполковник Евсеев внезапно для себя перешел с полковником на «ты». Но так ему показалось доверительнее. – Очень... Вернее, не тебя, а Сохно... Сможешь ему передать?
– Смогу. У Согрина телефон спутниковой связи. Я скоро буду ему звонить...
– Попроси не Согрина, а Сохно от моего имени... От имени матери этого мальчишки... Пусть сделает это... Кроме него, никто это не сделает... Я, помню, старшим лейтенантом был, когда мне легенду показали – капитана Сохно... Тогда говорили, он все может... Он и сейчас сможет. Передашь?
– Передам, – пообещал Мочилов. – Сохно сможет...
* * *
Пули просвистели совсем рядом с головой. Может быть, одна даже по волосам чиркнула. Или так показалось... Анатолий рывком вперед бросился, приземлился удачно и тут же перекатился. И вовремя. Очереди – сразу три, а потом и четвертая – скосили траву в том месте, куда он упал. Опытные парни стреляют... Повоевавшие... Не иначе как из вчерашних боевиков...
Потом еще несколько очередей раздалось, но ушли они вниз по склону. Он же, как учили, сразу же перекатился не вниз, а вверх, куда перекатываться трудно. И правильно поступил. Они, стрелявшие, примерно знают выучку простых солдат. Но не знают, что в спецназе ГРУ учат солдат, как офицеров. Там учат делать то, чего противник от тебя не ожидает. А сейчас от него ожидают, что он, раненый или невредимый, отползает назад и вниз. И там они будут его высматривать. Хотелось и самому очередью ответить. Но Анатолий сдержался. Рано. Чуть-чуть подождать надо. Чтобы наверняка действовать. Так именно действовать, как от него не ожидают. А чего от него не ожидают? А того, что он на сближение пойдет. Обязательно, думают, постарается сбежать, скрыться, но никак не пойти навстречу опасности. Это, в принципе, не в психологии беглеца. Его учили не там, где их... И он готов сам сейчас их учить...
И Анатолий, стараясь не издавать ни звука, пополз вперед, время от времени останавливаясь и прислушиваясь. И во время очередной остановки услышал, как кто-то разговаривает громко. Говорили по-чеченски. Только с одной стороны. Скорее всего, по связи. Сообщали, похоже, куда погнали беглеца. Несколько раз в разговоре слышалось слово «дезертир». При чем здесь дезертир?
Ладно... Сообщайте... Быстрее заканчивайте разговор, потому что вы уже близко...
Анатолий приподнял голову, выбрал позицию за кустом и там уже приподнялся выше. Вот они – четыре человека в зеленом камуфляже. На боевиков похожи. Впрочем, все чеченцы, если их в камуфляж одеть, на боевиков похожи...
Расстояние метров тридцать... Далековато. И идут широко. Но сейчас сойдутся, чтобы между скалами пройти.
Чеченцы шли к скалам. И сошлись перед ними. Плотно встали в пятнадцати метрах от Анатолия. Посмотрели бы в сторону, могли бы его и заметить. Но они вдаль всматривались. Туда, куда, по их мнению, он должен бежать... Для них это охота за всегда убегающим зайцем. Не слышали, наверное, что заяц при нападении орла ложится на спину и убивает орла задними лапами. Он не хочет стать легкой добычей...
Зайцы в человеческом облике не лапами защищаются... У них бывает в руках кое-что посерьезнее... Граната полетела плавно, по ровной дуге. И упала в трех метрах за спинами «охотников». Они услышали звук падения. Почва каменистая, как не услышать... И одновременно обернулись, лениво вскидывая оружие. Но даже оборачивались величаво. Взрыв отучил их от этой величавости сразу и навсегда. На таком расстоянии даже бронежилет не спасет. А бронежилет был только на одном из четверых. Анатолий в десяток скачков преодолел дистанцию. Бронежилет, как он правильно подумал, не спасает, когда осколки разрывают голову... Но один из двух сильных биноклей, рожки автоматов и гранаты на «охотниках» остались целы. Анатолий взял бинокль, четыре спаренных рожка и четыре гранаты. Брать больше – тяжело таскать. И разгрузку с одного из боевиков снял, чтобы карманов было побольше. Разгрузка кровью испачкана, но на такой «большой охоте» это не так и важно...
И он, теперь уже не так легко, потому что загрузился основательно, двинулся дальше.
Вспомнилось слово «дезертир». И вдруг Анатолий понял, что дезертиром объявили его. Иначе как объяснить высшему начальству такое большое милицейское мероприятие... Да, конечно, они не захотят говорить, что офицер чеченской милиции, каким, похоже, был Ваха, держал у себя в доме раба и пытался получить за него выкуп. Они объявят, что Ваха ловил дезертира, и был этим дезертиром убит. Берегут давно испачканную честь мундира.
И что эта информация значит лично для Анатолия?
А то, что чеченским ментам невыгодно, чтобы Анатолий попал им в руки живым и смог кому-то рассказать, как все было в действительности. Значит, всем «охотникам» дан приказ открывать огонь на поражение... То есть попросту уничтожить его, пристрелить.
Это «открытие» Анатолию настолько не понравилось, что он сначала остановился, а потом сердито вернулся к погибшей четверке «охотников». Забрал оставшиеся три гранаты, а последнюю, четвертую, сняв кольцо с чеки, подсунул под плечо тому, что лежал в бронежилете. Так подсунул, что граната скатится на метр вниз на камень, как только тело приподнимут. Это, судя по всему, командир группы. У него в разгрузке и переговорное устройство лежит. Значит, это он недавно разговаривал с кем-то, рассказывая, как спугнул и погнал «зайца». Но взрыв наверняка услышали. Захотят выяснить, что в группе случилось. Не сумеют связаться, пойдут в ту сторону, откуда взрыв раздался. Командира группы приподнимут. Граната освободится... И – высылайте новую группу могильщиков...
Подумав немного, Анатолий проверил карманы разгрузок у остальных. Единственное, что нашел полезное для себя, – моток тонкого шнура зеленого цвета. Это очень полезная находка. Такой шнур имеет специальное предназначение потому, что не виден в траве. Значит, следует его использовать так, как и предназначено использовать...
Он специально вдавил траву каблуком в нескольких местах, показывая направление. Теперь остановка в десяти шагах, чтобы последнюю находку применить. Здесь только в одном месте и можно пройти, если ты не любитель крюки в камни вбивать и по скалам ползать. И в этом месте Анатолий установил «растяжку». Сразу на две гранаты, чтобы увеличить радиус поражения. Причем вторую гранату установил на скале выше уровня человеческого роста, для чего ему самому пришлось на скалу взбираться. Кто решит его преследовать, будет радоваться подарку недолго...
* * *
– Дайте же кто-нибудь закурить, – чуть растерянно попросил подполковник Сохно, возвращая трубку спутникового телефона полковнику Согрину.
– Ты же, насколько я помню, пятнадцать лет уже не куришь, – улыбнулся подполковник Афанасьев, которого друзья обычно зовут просто Кордебалетом, по кличке, полученной в первые дни пребывания в спецназе ГРУ.
– Все равно дайте... Пару раз затянуться хочется – так я растрогался... – Сохно, в отличие от своей привычной манеры разговора, совсем не кривлялся, хотя хотел показать именно это. Он в самом деле был растроган словами подполковника Евсеева, переданными ему полковником Мочиловым. – Ну дайте же закурить...
Сохно хорошо знал, что ни полковник Согрин, ни Кордебалет никогда не курили и не имеют привычки держать с собой сигареты. А вокруг них никого нет, кроме разве что боевиков, которые неизвестно где ползают по кустам. Да еще менты в нескольких километрах к югу выставили заслон на дороге. Ловят того самого рядового Юденича...
– Что тебе такое Мочилов сказал? – поинтересовался командир группы.
– Он передал мне слова Евсеева... На вас надежды мало, и Евсеев персонально просил меня что-то сделать, чтобы вытащить этого паренька... Как я многих когда-то вытаскивал. Только на меня, говорит, вся надежда. Значит, придется вытаскивать...
– Придумал что-нибудь?
– Придумал... Мне «БМП» нужна...
– Можно попросить на пару дней, – согласился Согрин. – Что еще тебе нужно?
– Ваша помощь...
– И этим обеспечим, – дал «добро» и Кордебалет.
– Лейтенантские погоны. Лучше – полный комплект поношенной одежды...
– Найдем...
– Тогда справимся... – Сохно проявил полную уверенность. – Раскрывайте карту... Высчитываем, куда парень пойдет, учитывая его подготовку, и как он будет себя вести, когда все пути перекрыты...
* * *
Анатолий не успел далеко уйти. Взрыв за спиной заставил его обернуться. Значит, одна из его ловушек сработала. Интересно, какая? Хорошо бы, чтобы сработала и вторая. Пора бы местным ментам понять, что не на того они человека нарвались, который готов лапки поднять и отдать себя на растерзание. Не поняли еще? Тогда он снова начнет объяснять...
Но взрыв раздался слишком рано. Снизу сюда подняться просто не успели бы. Что это значит? Значит, округу прочесывают и другие группы, и следует быть осторожнее. Именно желание быть осторожнее и заставило Анатолия поискать скалу, с которой ему все будет хорошо видно. Бинокль поможет рассмотреть то, что слишком далеко для простого взгляда, и подскажет правильное направление...
Скала чуть в стороне нашлась быстро. Достаточно высокая, правда, внешне слишком сложная для подъема. Но присмотревшись внимательнее, Анатолий нашел возможность взобраться на скалу без дополнительных приспособлений, которыми обычно пользуются скалолазы. По ближней от перевала стороне скалы проходила изломистая трещина. Извиваясь червяком, по этой трещине можно до самого верха подняться. Необходимы были только сила рук и отсутствие страха. Сила в руках, несмотря на полгода плена, еще осталась. А уж страх свой, каждому человеку присущий, Анатолий давно научился побеждать усилием воли.
Снизу скала была «подкопчена» горевшим здесь когда-то костром, и нижние камни оказались побитыми многими автоматными очередями. Может быть, здесь когда-то шли бои. Только тогда силы были, надо полагать, не такие разные. Но и при разнице сил можно проявить умение и повоевать.
Спрятав среди камней автомат и гранаты, еще и сверху их другими камнями прикрыв и взяв с собой только необходимый бинокль, он начал подъем.
Самым сложным оказалось не по трещине ползти, а до самой трещины добраться. Дважды крошилась и падала опора под ногами, и только пальцы, вцепившись в камень, немели, пока нога находила новую опору. Дважды приходилось перебираться на короткие расстояния только на руках, потому что опоры под ногами не находилось. Руки гудели и немели, становились ватными и непослушными. Но до трещины Анатолий добрался благополучно, а там уже можно было дать рукам отдохнуть. Но и отдыхать долго он не хотел. Только чуть-чуть восстановилось в руках кровообращение, только-только пальцы снова почувствовали хватку, он полез дальше и выше.
В это время вчерашний пленник услышал второй взрыв. Более громкий, чем первый. Значит, сработала «растяжка», составленная из двух гранат. Не зря, выходит, старался... Старался обезопасить себя. Простейшая арифметика – чем больше он уничтожит «охотников», тем меньше у других шансов найти его...
Трещина не так отнимала силы. Здесь уже не руки работали, а гибкость тела. В некоторых местах приходилось изгибаться так, как прежде он никогда не изгибался, и не представлял даже, что сможет когда-нибудь так изогнуться, приходилось регулировать воздух в теле – на выдохе протолкнуть грудь, раздув живот, потом набрать в грудь воздуха и живот втянуть. Подъем занял, наверное, больше получаса, но времени Анатолий не ощущал. Он жил и действовал теперь вне времени, и оно не имело для него того значения, что имело для всех других людей.
Вершина скалы была не плоская, но устроиться там и удержаться было вполне возможно. И даже без особых неудобств устроиться. Но уже поверхностный взгляд вокруг заставил Анатолия позу переменить и плотнее к камням прижаться...
Отсюда хорошо были видны и другие скалы, в том числе и те, где под осколки гранаты попала первая четверка «охотников». Подняв бинокль к глазам, Анатолий убедился, что сейчас это уже не четверка, а семерка. Среди скал, расположенных ближе, где Анатолий протянул растяжку, лежали еще три человека, а двое сидели, прижавшись спиной к камням, сами себя перевязывая. Две гранаты, одна из которых установлена выше человеческого роста – это серьезная неприятность. А «охотники» не были готовы к встрече с неприятностями. Они вышли «зайца» погонять и подстрелить. И не верили, что «заяц» может быть зубастым. Просто никогда раньше с зубастыми «зайцами» не встречались...
Они и сейчас, может быть, еще не поняли и посчитали растяжки издержками когда-то проходивших здесь боев. И пусть так считают. Пусть как можно дольше принимают его за «зайца». Ему же легче...
Но силы против него бросили основательные. Анатолий осмотрелся. С разных сторон к центру сходились группы по три, по четыре или по пять человек каждая. Всего побольше пятидесяти бойцов наберется. Должно быть, местным ментам очень важно не выпустить рядового Юденича из окружения и не дать ему возможности сказать кому-то хоть слово в свою защиту. Не выпустить живым...
И куда сейчас можно идти, когда со всех сторон рискуешь обеспечить себе теплую встречу? Может быть, лучше уж здесь переждать. На скале? Центр круга, куда группы стягиваются, в стороне, как можно определить даже при приблизительном осмотре. Прочесывание ведется плотное. Можно, конечно, и незамеченным остаться, если повезет. Опять: пятьдесят на пятьдесят... А отсидеться здесь, выждать, когда пройдут ближние, и, оказавшись у них за спиной, спокойно набрать «высокие обороты», чтобы добраться до леса... Это, наверное, лучший вариант... Если как следует вжаться в камни, его не заметят ни издали, ни вблизи...
* * *
Отставной подполковник Евсеев места себе дома не находил. Чувствуя настроение хозяина, беспокоился и Ерема, порыкивал на каждый звук из подъезда, на шаги по лестнице, на звук проходящего без остановки лифта. Людмила Прокопьевна настроение мужа почувствовала и состояние поняла, поэтому не донимала разговорами. Наконец Виктор Васильевич не выдержал и позвонил полковнику Мочилову сам. Тот, несмотря на воскресный день, оказался у себя в кабинете.
– Пока новости не самые приятные... Менты его со всех сторон обложили, но взять пока не могут. Прочесывают местность. Мне недавно полковник Согрин звонил. Его группа приступила к работе. Сохно что-то придумал... Будем надеяться...
– Будем надеяться, – согласился Виктор Васильевич.
Он не успел отойти от аппарата, как раздался звонок.
– Виктор Васильевич, – голос Анны Ярославны дрожал. – Извините, что беспокою... Нет никаких новостей?
– Есть, Анна Ярославна, хотя и не окончательные... – Виктор Васильевич решил заранее подготовить мать к худшему варианту, чтобы неудача Сохно не стала для нее убийственным ударом после радостного ожидания. – Там, на месте, произошли большие перемены в ситуации. Анатолий сегодня бежал из плена, убив человека, который его захватил. Тот человек – офицер чеченской милиции, и сейчас вся милиция района стремится поймать Анатолия. Чечены утверждают, что он дезертир и скрывался у матери того милиционера. А когда сын обнаружил его, убил сына и бежал...
– Ой, что за ерунду они говорят... Какой же он дезертир... – Анна Ярославна возмутилась.
– Я согласен с вами. Но обстановка там такая, что все другие подтвердят, что он был дезертиром. А у нас нет доказательств того, что он был в плену. Тем не менее сейчас Анатолия пытаются выручить лучшие силы спецназа... Этим делом занимается очень опытная группа, в составе которой даже человек-легенда, на которого я в молодости смотрел, открыв рот. Хотя он ненамного старше меня по возрасту... Мы все надеемся, что все будет сделано успешно...
– Как того человека зовут? – спросила Анна Ярославна.
– Сохно... Подполковник Сохно... Анатолий. Отчества я не знаю. А командует группой полковник Согрин, Игорь Алексеевич.
– Я буду молиться за них... – Анна Ярославна положила трубку.
Положил трубку и Виктор Васильевич и поймал взгляд жены. Любовь Прокопьевна смотрела грустно и с пониманием.
– Менты не любят, когда их мундир пачкают, – согласилась с мужем полковник милиции. – Твоему Сохно придется трудно...
– Потому я и попросил именно его что-то придумать. Только он сможет... И тогда трудно придется вашим ментам. Он в первую кампанию, когда наши войска оттуда уже вывели, один против всей Чечни воевал. Его именем в детстве пугали тех, кто сейчас в ментах служит...
* * *
Ментовские машины перекрыли дорогу в ту и в другую сторону. Но движения здесь, по сути дела, давно уже не было никакого. И никому заслон не мешал, кроме какой-то боевой машины пехоты с нарисованным российским флагом на башне и бортовым номером «13». «БМП» приближалась так стремительно, словно собиралась протаранить ментовские легкие «уазики» и проехать дальше, даже не заметив столкновения. Майор, стоящий между двумя машинами, на всякий случай счел за благо отойти на обочину. Мало ли кто может ехать на армейской «БМП»... Или солдатик какой-нибудь обкурился. Местные поставщики гонят и гонят в армию «травку» и кое-что посильнее... Но «БМП» все же остановилась, просто чудом, как всем показалось, избежав тарана. И даже гусеницы проскользили по разбитому асфальту, выворачивая оттуда оголенную временем щебенку. С места водителя быстро выпрыгнул среднего роста крепкий подполковник с летучей мышью на эмблеме – военная разведка, иначе говоря, спецназ ГРУ, с которым майор связываться не хотел бы. Интересное дело – подполковники теперь у механика-водителя в заместителях ходят?
– Привет боевикам! – весело крикнул подполковник.
– Мы не боевики, – с сильным акцентом и довольно холодно возразил майор, – мы чеченская милиция.
Появление здесь этого подполковника никак не входило в планы ментов. Задача поставлена однозначная – не допустить беглого солдата до своих. А что делать, если тот на спецназовцев выйдет?
– Какая разница, – согласился подполковник. – Все равно – привет! Что тут столпились?
Майор не понял, принял его подполковник за мента или он не видит разницы между милицией и боевиками, но не спрашивать же об этом.
– Дезертира вашего ловим...
– Какого дезертира?
Уже легче. Значит, подполковник ничего о дезертире не знает, и лучше будет, если ничего не узнает.
– Солдат сбежал полгода назад. Прятался у женщины в подвале, выходил только ночами, жил с этой женщиной... Приехал ее сын, капитан милиции, обнаружил дезертира, а тот убил капитана и сбежал...
– Так надо армию подключать! – решил подполковник. – Дезертир, я понимаю, армейский...
– Он преступник, убивший милиционера и завладевший его оружием. Это уже не дело военной прокуратуры. Это дело нашей прокуратуры...
Майор, кажется, ожидал спора. Но подполковник спорить не желал – дезертир его волновал мало.
– Где, майор, операция проходит?
– Здесь, в горах... – Мент показал рукой.
– У тебя связь со своими есть?
– Есть. А что?
– Сообщи всем. В этом районе сейчас работает группа спецназа ГРУ. Плановое поисковое мероприятие по разнарядке РОШа... Три человека – полковник Согрин, подполковник Афанасьев и лейтенант Деникин. Четвертый – я, подполковник Сохно... Предупреди, чтобы с нашими не столкнулись... А то положат твоих парней ни за что...
Майор подумал десяток секунд и включил переговорное устройство. Передал сообщение всем группам.
– Если вам попадется этот солдат... – начал майор.
– Извини, брат, – подполковник положил руку на плечо менту. – У нас своя задача. А вы уж преступников сами ловите, без нас... Договорились?
– Договорились... – Майор согласился с откровенным облегчением.
– Ну, если сам на нас выйдет, дадим пару очередей, чтобы на вас шугануть. Нам задерживаться некогда...
– Хорошо...
– Где предположительно этот солдат?
Сохно развернул на коленке планшет с картой. Карта была подробнейшая, ментам такие и не снились. Мент поводил пальцем и остановился на конкретной точке.
– Вот здесь его видели в последний раз... Начали преследование, но нарвались на заминированный участок. Там со времен боев растяжки стоят. Десять человек потеряли, вместе с капитаном – одиннадцать. И двое раненых...
– Вертолет проси.
– Не дают вертолет... – Майор солгал. Привлекать к поиску вертолет опасно. Мало ли что начальство надумает... Начальству докладывать придется только после завершения операции.
– Ну-ну... – Подполковник подправил возле рта микрофон «подснежника». – Я своих тоже предупрежу, чтобы эксцессов не было... Рапсодия, я – Бандит... Товарищ полковник... В нашем районе местные менты дезертира ловят... Видели... Понял... Конечно... Я так и сказал... Я уже подъехал. Хорошо... Жду...
– Твой полковник видел его? – спросил майор.
– Мой полковник твоих ментов видел. Они, говорит, в трех метрах прошли и троих наших не заметили...
– Не может быть, – возмутился мент.
– Пусть и не может, только такое не в первый раз случается... Короче, полковник говорит, что нам дезертиром заниматься некогда. Он в вашей операции принимать участие не собирается...
– Пусть, – охотно согласился майор. – У каждого свое дело...
Подполковник пошел к «БМП». И через несколько секунд, повинуясь знаку майора, два «уазика» отъехали в сторону, освобождая проезд. «БМП» сорвалась с места и вскоре, где спуск был возможным, сразу с дороги съехала на склон хребта. Рискованная поездка, на которую не каждый профессиональный механик-водитель отважится. Только после этого майор хватился, что даже документы у подполковника не проверил. Но фамилию подполковника Сохно он слышал и раньше, потому не сильно расстроился...
* * *
Скала, которая так приглянулась Анатолию своей высотой, и внимание «охотников» тоже привлекла. Они тоже надумали, похоже, сверху окрестности осмотреть. И подошли к подножию сразу двумя группами – по четыре и пять человек. Долго что-то обсуждали по-своему, связывались с кем-то по переговорному устройству и, кажется, спрашивали разрешения. Но Анатолий за полгода плена гортанный чеченский язык так и не выучил. Никто не стремился его обучать. И теперь он плохо понимал, о чем идет разговор. Но мог догадаться, что в итоге все же обсуждаются варианты – как забраться наверх, чтобы сверху осмотреть окрестности. Хорошо еще, что только на скалу собираются забраться, а не на перевал хребта. Оттуда вообще далеко видно. Правда, чтобы туда добраться, следует альпинистом быть. Выглядывать и смотреть на «охотников» Анатолий не стал. Это слишком опасно. Наверняка несколько человек сейчас стоят, в раздумье задрав головы. Могут его заметить... Эх, были бы с собой гранаты... Хотя бы одна... Просто «уронить» ее на толпу зевак. Или сразу все оставшиеся. Их бы, скалолазов, самих взрывной волной на скалу забросило... Но гранаты он оставил вместе с автоматом под камнями. Хорошо еще, что хватило ума камнями прикрыть. А то сейчас обязательно кто-то наступил бы на них...
Еще большая группа подошла. Сколько там человек собралось? Впрочем, это неважно. Количество вовсе не обещает перейти в качество. Хотя здесь он, наверное, не прав. Из большего числа всегда легче выбрать такого, кто сумеет забраться на вершину. Точно так же, как он сам забирался. Через трещину...
Анатолий прикинул свои способности и позу, в которой затаился. Да, есть у него возможность ударить каблуком в лоб тому, кто первым поднимется. Но это будет означать, что он себя выдаст и будет обречен сидеть здесь долго. Менты измором будут его брать. И тогда останется только одно – самому вниз головой прыгнуть. Но, если кто и залезет, договориться с ним здесь не удастся...
Высота скалы – примерно как четвертый этаж жилого дома. Внизу скалы... Если ударить аккуратно, никто снизу может не заметить. Упавший может разбиться насмерть. И все будет списано на его собственную неаккуратность... На сложность подъема и недостаток сил в руках...
А иного выхода и нет... Бить придется... Если только поднимется...
А подъем уже, похоже, начался. Ориентироваться в обстановке приходилось только по звукам. Кого-то, кажется, с плеч отправляют повыше. Камни падают... Уронить, что ли, камень на голову скалолазу? Нет, могут понять, что скалолаз доверху не добрался, а камень сверху увидят. Это значит сразу себя выдать...
Стук камней... Смех и шумные обсуждения. Свалился скалолаз... Наверное, на том участке, где и Анатолий с трудом пробрался. Где приходилось на пальцах висеть и перебирать ими, по сантиметру передвигаясь.
Что теперь? Другой забираться надумал. Судя по крикам, можно так предположить... И этого подсаживают... Кричат, подсказывают...
Откуда-то со стороны раздался громкий звук двигателя. Анатолий сразу определил, что в гору взбирается «БМП». Значит, менты и бронетехнику подбросили... Сильно уважают простого рядового солдата спецназа ГРУ. Сам он, наверное, о себе не такого высокого мнения, как менты...
«БМП» приближалась. «Охотники» стали разговаривать громче, что-то обсуждая. Видимо, ждали вестей. И внимания на своего скалолаза меньше обращали, не подсказывали. И тот сорвался... И приземлился, видимо, неудачно. Снизу стоны раздались и возбужденные голоса. Должно быть, между собой ругались.
«БМП» подъехала, лязгнула гусеницами, остановилась.
– Привет бандитам! – сказал кто-то по-русски.
– Привет, – вяло ответил один из «охотников» – видимо, старший, «егерь». По-русски почти чисто говорил и на обращение не обиделся. – От бандита слышу...
– Это ты угадал... У меня такой именно позывной в эфире – Бандит... Спортом, что ли, тут занимаетесь?
Анатолий прислушивался с надеждой. Русские солдаты. Может быть, с офицером. Спуститься при них? Им сдаться? Но примут ли они тогда, когда чеченцы отдать не захотят? Пойдут ли на конфликт из-за незнакомого человека?
– Занимаемся вот... Наперегонки по вертикальной стене. Вверх и вниз.
– Во! Это интересно? Меня в игру примете? У вас пока, вижу, больше вниз получается... А я попробую вверх... Что надо-то?
Анатолий решил немного подождать. Неизвестно, сколько человек приехало. Пока только один говорит. Может, там всего двое или трое. А «охотников» целая толпа. Они не отдадут...
– Это про вас, что ли, по «переговорке» сообщали?
– Если ваш майор, то про нас...
– Надо на вершину добраться... И глянуть окрест. Куда наш дезертир делся. Здесь был, окружен... И – как в могилу забрался... Здесь могил вокруг много. Тяжелые бои три года назад шли. Здесь и хоронили. Я сам тогда здесь был...
– На какой стороне?
– На своей... – прозвучал уклончивый ответ.
– Добро... Бутылка водки, и я за пять минут наверху буду...
– Куда ты собрался? Времени лишнего много? – сказал кто-то из «БМП». Голос звучал глухо, как из бочки.
– Я быстро, товарищ полковник. Бинокль только дайте...
Если человек вызывается выполнить этот подъем, он в себе уверен. Значит, доберется, понял Анатолий. Не бить же своего. А если не получится договориться? А если не получится договориться, тогда и бить. Тогда уже терять будет нечего...
– Так что насчет бутылки?
– Есть у кого? – спросил «егерь».
– Есть... – Должно быть, бутылку протянули.
– Вот, – сказал «егерь». – На камушке здесь стоит... Даешь информацию, бутылка твоя.
– Добро...
Человек, видимо, попался, не любящий время даром терять. И сразу стал карабкаться по стене. «Охотники» смотрели снизу, обменивались восклицаниями. А тот, похоже, оказался скалолазом умелым и преодолевал преграду даже легче и быстрее, чем сделал это Анатолий. Значит, вот-вот предстоит встреча.
Скалолаз даже напевал что-то. Дистанция давалась ему без особого труда. Вот уже через трещину лезет. Звуки изменились, вот уже совсем он близко – следует и к удару подготовиться...
Анатолий отвел к животу колено правой ноги...
– Не торопись, тезка... – прошептал кто-то снизу. – Привет тебе от подполковника Евсеева. И «здравствуй» от подполковника Сохно.
Анатолий замер. Из расщелины появилась не очень симпатичная, но улыбающаяся физиономия немолодого человека со сломанным носом. Потом стали видны и погоны подполковника. Потом рука с эмблемой спецназа ГРУ. Только после этого Анатолий расслабился. Подполковник же подмигнул Юденичу и легко встал на скале рядом с рядовым, хотя встать здесь, кажется, было уже и негде, разве только на животе у самого Анатолия.
Сохно выпрямился, перетянул со спины за ремень бинокль и приложил его к глазам. Одну сторону осмотрел внимательно, другую, кажется, еще внимательнее...
– Без головного убора... – сказал громко, чтобы внизу слышали. – Высокий солдат с автоматом...
– Где? – резко спросил снизу «егерь».
– Сейчас в лес уйдет... Метров двадцать до леса осталось... – Снизу Сохно, показывая пальцем направление, выглядел солидно, как памятник самому себе. – Торопится, почти бежит. Не догоните.
– Как пропустили? – рявкнул «егерь».
– Между ног... – ответил кто-то из «БМП».
«Охотники» зашумели, стали торопливо собираться.
– Бутылку оставьте... – прокричал сверху Сохно. – Я бесплатно такие фокусы не показываю... Не торопись, тезка, – добавил тихо. – Был ты Юденичем, станешь ненадолго лейтенантом Деникиным. Это, кажется, из одной оперы. Сейчас они уйдут...
* * *
Сохно спускался первым. «Охотники» еще видели начало его спуска. Спускаться всегда тяжелее, чем подниматься. И потому подполковник не торопился, хотя внизу его и ждала бутылка. Однако, как только менты скрылись за скалами, Юденич сбросил подполковнику два конца одной веревки, зацепленной за камень. Еще до начала спуска тонкую и прочную веревку Сохно достал из большого кармана своей «разгрузки» и сам перебросил наверху через тяжелый камень, как через блок. Уцепившись рукой за один конец, подполковник стравливал другой, и оказался внизу за пару минут. Точно так же следом за подполковником спустился и Анатолий.
– В машине переоденешься, – скомандовал Сохно. – Быстро... Мы едем...
– Оружие возьму... – Анатолий кинулся под скалу.
– Это правильно, – согласился Сохно. – Настоящий спецназовец свое оружие уважает и никогда не бросает...
– Бутылку не забудь, – напомнил из машины голос.
– Это я, командир, никогда не забуду...
* * *
На дороге ментовские «уазики» занимали прежнюю позицию. Сохно приближался к ним, как и в первый раз, не снижая скорости. Только теперь уже ментовский майор на обочину не ушел. Знал, что «БМП» остановится. Остановилась. Сохно вышел.
– Бутылку выпил? – спросил майор.
– На вечер оставил. Я за рулем не потребляю.
– Кто в машине?
– Вся наша группа. Работу закончили и твоим парням помогли...
Майор подошел к задним дверцам. Сохно, не конфликтуя, дверцы распахнул. В машине сидели три человека.
– В чем дело, майор? – наклонившись, чтобы были видны полковничьи погоны, спросил Согрин. – Какие-то проблемы?
– Нет, товарищ полковник. Проезжайте. Спасибо за помощь.
Сохно занял свое место механика-водителя. «Уазики» разъехались по сторонам. Боевая машина пехоты легко набрала скорость, унося рядового Юденича, временно ставшего лейтенантом Деникиным, к свободе...
notes