Дожидаться Осоченко я не стал. Валера и так рассказал мне достаточно много интересного, и стоило бы сначала «переварить» информацию. Дождя я, к счастью, не боюсь. Да и не пешком предстоит идти. А в машине мокрота мне не страшна, потому что я не потребляю сахара столько, сколько потребляет его майор Лоскутков, и потому не рискую растаять.

К тому же у меня появилось ощущение, что полностью доверять Гоше и всему, что он говорил, – слишком рискованно. Или заказчик преследует свои – непонятные мне – цели, или умышленно пытается ввести меня в заблуждение. И то и другое мне не слишком улыбается, потому что работать с открытым забралом всегда приятнее. И еще приятнее, если с тобой работают так же.

Помимо всего этого, мне не слишком понравился чай, которым угощал меня Валера. Сорт не тот. И я решил отправиться в «Аргус», где имею возможность чай заваривать самостоятельно и по своему вкусу. Да и вести какие-то, если идут ко мне, то почему-то не в эту компьютерную фирму. Проверено эмпирически.

И не ошибся. Показалось – я стал нарасхват. Чуть ли не самый популярный частный сыщик в городе. А внешний вид человека, дожидающегося меня на диванчике рядом с дверью кабинета, вселил такую надежду на приобретение сотового телефона, что мне захотелось преодолеть длинный коридор бегом. Тот, кто собирает деньги по крохам, чтобы заплатить за расследование похищения щенка из сарая своей бабушки, так не одевается. И, очевидно, черный «Мерседес-280», припаркованный недалеко от входа в «Аргус», дожидается этого же человека. Такое приятно вдвойне. Номер автомобиля легко выплыл из памяти, и я подумал, что зверь опять бежит на ловца. Именно этот «Мерседес» стоял у подъезда рядом с моим потрепанным «жигуленком», когда я впервые повстречал хорошего, судя по всему, рукопашного бойца Пашу Гальцева. Но Паша, как оказалось, хотя и предпочитает ту же солидную автомобильную фирму, ездит на машинах покруче. Его привозили сегодня на «дело» в «шестисотом».

– Вы ко мне? – на всякий случай поинтересовался я у мужчины, открывая одновременно дверь.

Он смотрит с доброй полуулыбкой уверенного в себе солидного человека.

– Если вы Толстов, то я к вам.

– Проходите, – распахнул я дверь в кабинет величественным жестом, как вышколенный английский дворецкий распахивает парадные двери в зале для приемов. Только что вошел я без доклада. Некому было его сделать. Но вот поклониться все же, как истинному дворецкому, пришлось. Даже ниже, чем этого требуют английские приличия. Вернее, не поклониться, а наклониться, потому что под дверь мне подсунули листок. Его я и поднял. Телефонограмма от Лоскуткова с данными на машины, как я и просил. В том числе и на «Мерседес-280».

– Погода сегодня у нас нелетная. Чай будете?

Гость поднял брови. Не сразу понял мою шутку. Потом улыбнулся:

– Если вас это не затруднит.

Меня это не затруднило.

Он удобно и раскованно уселся в кресло для клиентов, забросил ногу на ногу, и меня даже слегка удивило, что в отличие от большинства, кто в кресло садится, этот человек совсем в нем не «потерялся», не стал меньше ростом и незаметнее. Очевидно, он знает себе цену, и вокруг гостя витает своеобразная аура, которая не дает ему значить меньше даже в глазах посторонних людей.

– Меня зовут, кстати, Вениамин Вениаминович, – он протянул мне визитку. – Ваши паспортные данные я уже знаю. Можете не представляться. Я не к кому-то, сознаюсь сразу, шел, а к вам специально. Персонально то есть. Зная о вашей репутации и о том, что вы занимаетесь делом, которое и меня весьма волнует.

– Весьма рад.

Через пару минут мы уже чайком баловались и между делом разговаривали на взаимоинтересные темы. Для меня этот разговор оказался весомее, чем можно было предположить. И потому я включил диктофон.

– Наша фирма уже больше года сотрудничает с Валентином Чанышевым. То есть я хочу сказать, что мы сотрудничали… Никак, простите, не могу привыкнуть… Вы его знали?

– Нет.

– Оч-чень был талантливый молодой человек…

– А в какой области протекало это сотрудничество?

Вениамин Вениаминович посмотрел на меня долгим и почти добрым взглядом.

– Я надеюсь, мы можем говорить откровенно?

– Естественно. Если только вы не пришли ко мне для того, чтобы сознаться в убийстве. Тогда я не смогу вас прикрывать, предупреждаю сразу, – и я даже улыбнулся, чтобы показать, что я, может быть, шучу.

– Что вы… Какое убийство… Наоборот, я пришел, чтобы вы нашли убийцу. Насколько я понимаю, вы уже заняты этими поисками?

– Не совсем так. Я нанят не для того, чтобы найти убийцу, а для того, чтобы доказать невиновность Александры Чанышевой.

– Но это же, как я понимаю, одно и то же.

– Вовсе не обязательно. Я уже почти доказал требуемое. Она не могла убить по той простой причине, что не умеет обращаться с пистолетом, не знает, что такое предохранитель, и не понимает, для чего он предназначен. Выстрел был произведен с расстояния не менее трех метров. Александра не стремилась бы попасть в голову, даже если бы и стреляла. Несомненно, стрелял человек, знакомый с оружием и умеющий сделать правильный точный выстрел. Хладнокровный человек, не находящийся под воздействием наркотика.

– Вот и прекрасно, – Вениамин Вениаминович просто выплескивал обаяние и явное довольство моим отношением к делу. – Все ваши доводы говорят мне, что мы придерживаемся одного и того же мнения. Убийца – человек со стороны. И что-то этому человеку надо было от Чанышева. А Валентин, как я уже вам сообщил, тесно с нами сотрудничал.

– И я спросил, в какой области… И заверил вас, что умею молчать. Это необходимое для частного сыщика качество. Иначе у меня просто никогда не будет ни репутации, ни клиентов. Такая гарантия вас устраивает? Моя личная профессиональная выгода… Репутация…

– Вполне. Я думаю, мы сможем договориться.

– Давайте попробуем. Итак, в какой области вы сотрудничали? В чем конкретно это сотрудничество выражалось. И если можно, я хотел бы знать денежный эквивалент такого сотрудничества. Потому что не исключаю простого ограбления.

– Может быть, сначала решим наши финансовые дела?

– Можно и так. Я к таким вопросам всегда подхожу трепетно.

Надо сказать, что после моей фразы глаза у клиента блеснули почти радостно. Только он, вероятно, понял слово «трепетно» не так, как я его произносил. Мне кажется, оно никогда не значилось в синонимах слова «продаюсь».

– Вы же уже по этому делу работаете.

– Но от меня требуется иной конечный результат.

– Хорошо. Первоначальный аванс в тысячу баксов вас устроит?

Я сделал кислую мину, хотя мне захотелось подпрыгнуть до потолка.

– Две, – сказал Вениамин Вениаминович без раздумий. – А в дальнейшем гонорар будет зависеть от результата. Мы никогда не обижаем людей, с которыми сотрудничаем. Поверьте, это выгодно. Может быть, это будет не последняя наша с вами совместная работа…

И он без раздумий выложил на стол бумажник, из которого тут же отсчитал мне обещанный гонорар. Стодолларовые купюры приятно хрустели в пальцах, а мне осталось только удивиться – почему у нас в стране так не любят баксы другого достоинства. Большинство наличных расчетов почему-то производится непременно сотенными бумажками. Очевидно, с другими купюрами человеку придется пользоваться калькулятором, а это не всегда удобно.

– Хорошо, – я согласился и убрал деньги в карман. Это дополнительный заработок за одну и ту же, уже оплаченную в агентстве работу. И я думаю, что могу с чистой совестью потратить эти деньги на собственные производственные нужды. Сотовый телефон и компьютер, похоже, стали мне очень необходимы, чтобы обеспечить высокие производственные показатели. А уж Леву Иванова я как-нибудь перехитрю. – Теперь давайте перейдем ближе к делу. Итак, вы сотрудничали с Чанышевым. В чем выражалось это сотрудничество?

– Он делал для нас некоторые, скажем так, нестандартные программы.

– Что такое нестандартные программы?

– Есть, предположим, программы бухгалтерского учета. Приходит с неожиданной проверкой инспекция, открывает компьютер – и все результаты на экране монитора. А есть такие вещи, которые учитывать обязательно, но вовсе не обязательно показывать их налоговой инспекции. Для этого следует только ввести какой-то пароль, и можешь с этой программой работать.

– Программы-сателлиты, – сказал я запомнившееся по недавней встрече слово.

Вениамин Вениаминович, видимо, этого термина не знал, но согласно кивнул. А я, похоже, значительно вырос в его глазах.

– Вот примерно такую работу он и выполнял. Или что-то подобное.

– И много он у вас зарабатывал?

– Около пятисот долларов в месяц. Порой и по тысяче, а то и больше… Но он не каждый месяц был занят. Иногда, правда, и еще кое-что ему приходилось делать…

– Что именно?

– Это несколько рискованная работа, и оплачивалась она по более высоким расценкам. Пару раз Валентин по нашей просьбе заглядывал в электронные платежи банка, чтобы проверить реквизиты – счета и адреса, по которым перечисляли какие-то суммы наши конкуренты. Но этого я вам не говорил.

– Что это вам давало?

– Возможность привезти точно такой же товар, но по более низким ценам. Конкурентная борьба, сами понимаете – выживает тот, у кого лучше компьютерщик работает.

– Понимаю. Вы бывали на квартире у Чанышевых?

– Да. Много раз.

– Жили они не в роскоши. Скромненько.

– Даже на удивление скромно.

– И это при том, что Валентин весьма неплохо зарабатывал. При обыске значительных сумм в квартире не нашли. Корыстные побуждения могли быть причиной убийства, как вы считаете?

– Я думаю, что могли, но вы же сами видели дверь в их квартире – ее не выломаешь. А хозяин гостей принимал очень придирчиво. Я сам был свидетелем. Он не открывал дверь сразу, сначала долго выспрашивал, кто пришел и зачем. Это еще связано с его женой. Он не хотел, чтобы ее видели в том состоянии… Ну, вы понимаете… Если только кто-то знакомый, кого Валентин сам пустил… Но это должен быть очень близкий знакомый, который и жену хорошо знает.

– Или клиент. Заказчик. Он же не только для вас программы делал. Я так думаю.

– Возможно. Но со мной он об этом разговора не заводил. Сами должны понимать, что каждый клиент считает себя единственным и самым ценным. А исполнитель ценен тогда, когда он быстро забывает клиентов.

Я кивнул, соглашаясь. В этом он прав, и это сильно осложняет мою работу.

– Вы не знаете, у кого Валентин Чанышев приобрел пистолет?

– Нет, не знаю. Он спрашивал об оружии у меня. Но я такими делами не занимаюсь.

– А почему он у вас спрашивал?

Вениамин Вениаминович сделал лукавое лицо.

– Ну, вы же знаете, что наша фирма в городе считается чуть-чуть криминальной… Это из-за некоторых наших сотрудников, в том числе и руководящих. Прошлое у них такое, никуда от него не денешься. Но если человек и провел в «зоне» энное количество лет, то это вовсе не значит, что ему нельзя сейчас работать в большом бизнесе. Скорее наоборот – это порой помогает найти с кем-то общий язык. Я не буду откровенным, если скажу, что весь большой бизнес криминален в той или иной степени. Да что я вам рассказываю. Вы же сами это знаете лучше меня.

– Но вы пистолет у него дома видели?

– Нет. Я не настолько дружил с Валентином, чтобы он показывал мне оружие. Нет, это исключено.

– Хорошо. Делом этим я занимаюсь уже плотно. Если вам пока нечего больше рассказать мне, мы распрощаемся. Я буду держать вас в курсе событий.

– Я тоже буду вам позванивать…

Мы пожали руки, кажется, весьма довольные друг другом. Но как только дверь за новым клиентом закрылась, я развернул лист телефонограммы.

Пресловутый «Мерседес-280» был зарегистрирован на Вениамина Вениаминовича. Сам владелец машины работает старшим менеджером в известной мне фирме, а генеральный директор фирмы выдвигается кандидатом в депутаты Государственной Думы.

«Мерседес-600» – вообще машина не личная. В настоящее время числится приписанной к избирательному штабу другого кандидата в депутаты – генерального директора крупного завода, по сути дела, градообразующего в целом большом городском районе.

Вызвал интерес и старенький «БМВ». Машина принадлежит молодому уголовнику из окружения авторитета Лангара. К этому же окружению принадлежит и Паша Гальцев, хотя больше работает сам по себе.

Итак, все они причастны к делу Валентина Чанышева. Скорее всего, в этот круг входит и убийца.

Но кто он?