Книга: Ураган по имени «Чингисхан»
Назад: Глава шестая
Дальше: Глава восьмая

Глава седьмая

«Краповый» подполковник Завалило, с одной стороны, жалел о том, что бандиты, не спросив разрешения, уже уехали и его еще недавно предвкушаемую победу увезли с собой, но с другой стороны, радовался, что они «на плечах» останков отряда не пошли в преследование. Преследование организовать было возможно только так, только «на плечах», не давая остановиться и разобраться в ситуации, не позволяя на пути отступления «растяжки» выставить или отчаянную засаду устроить, которая подставила бы под «кинжальный расстрел» уже самих бандитов. Но они сразу не пошли и позволили почему-то «краповым» оторваться. А потом любое преследование было бы чревато как раз возможностью угодить в засаду. Все-таки Завалило и его бойцы были профессиональными «волкодавами», и воевать умели небольшими силами в самых трудных условиях, даже раненые. А ранения среди спасшихся получили все. Ранения разной степени поражения, но все легкие. Да и трудно было обойтись без ранения в условиях плотного и безостановочного расстрела колонны с двух сторон. Приходилось даже удивляться, что четверым удалось выжить и спастись. Хотя спасение — в данной ситуации не самое важное, всего лишь спасение бегством. Это было полным поражением, а «краповые» к такому не привыкли. Уже много лет они не встречали достойного противника и занимались только уничтожением небольших бандитских групп. Как правило, такие действия обходились без потерь, поскольку численное преимущество обычно было на стороне федералов. А численное преимущество всегда дает преимущество плотности огня. Что такое плотность огня, все «волкодавы» прекрасно знают. При плотном огне невозможно кому-то поднять голову, чтобы произвести встречный прицельный выстрел.
Однако в этот раз плотность огня была как раз на стороне бандитов. Это обескуражило в первый момент, а потом, когда четверо вырвались из пулевого урагана, стало требовать немедленного возмездия. Реванша хотел не только один подполковник Завалило. Реванша хотели и трое оставшихся с ним офицеров. И потому бегство их прекратилось сразу, как только они почувствовали, что погони за ними или вообще нет, или она безнадежно отстала, или вообще в другую сторону ушла. Хотя последнее было маловероятным. Кровавые следы, остающиеся за группой, выдавали их сразу. Значит, бандиты просто по какой-то своей причине не рискнули. Может, уважают «краповых», может, кто-то помешал, или еще что-то.
Когда подполковник Завалило убедился, что их не преследуют, он остановил группу на берегу крошечного ручейка с чистой водой, бегущей по камням, и дал бойцам возможность сделать друг другу перевязку. Индивидуальные перевязочные, дезинфицирующие и обезболивающие средства имелись в достаточном количестве. Тяжелых ранений с повреждениями внутренних органов не было ни у кого, и даже перебитой кости вроде бы бойцы не заработали. А ранения в мягкие ткани легко заживают и, кроме того, дают возможность после перевязки даже бой, при острой необходимости, вести. Пусть и ограниченно, но, по крайней мере, такие раненые сумеют и за себя постоять, и существенный урон противнику нанести. Этого, видимо, бандиты и опасались, когда прекратили преследование. Так, по крайней мере, предположил командир «краповых», не имея другой, более основательной, версии.
Перевязку себе подполковник Завалило решил делать в последнюю очередь и остался на посту, пока бойцы помогали друг другу. Раны обеззараживали хлоргексидином, который имелся у каждого в индивидуальной аптечке в небьющейся пластиковой спрей-упаковке. Потом занимались перевязкой. Повязки, как обычно бывает в полевых условиях при легких ранениях, накладывали прямо поверх одежды, с тем чтобы потом, уже в стационарных условиях, сменить их. Прилепившуюся к крови одежду можно будет потом отодрать от кожи с помощью перекиси водорода. Это не проблема, главное — вовремя остановить кровотечение.
Когда подполковника сменили на посту, он умылся в ручье, хлоргексидином тоже не побрезговал, и взялся за перевязку. Его рана вообще была, по сути, пустяковая, даже слегка смешная. Пуля по касательной прошла по лбу и срезала кожу с правого верхнего угла лба до левой брови. Была слегка повреждена кость левой надбровной дуги, но и это не смертельно — подумаешь, пролысина со шрамом на брови останется, из-за этого на инвалидность не отправят. После обработки хлоргексидином Виктор Викторович обмотал себе голову, считая, что сам лучше чувствует, как повязка ложится, и потому после самостоятельной перевязки был уверен, что в самый неподходящий момент она не упадет на глаза и не лишит его зрения.
После перевязки маленькая группа подполковника Завалило была уже готова вступить в бой и даже рвалась это сделать. Впрочем, сам подполковник понимал, что ждать его бандиты не будут, а бегом бегать за пятью автомобилями — дело практически бесперспективное. Кроме того, Виктор Викторович умел надевать узду на свои чувства и желания. Надел он ее и в этот раз, решив сначала сделать то, что должен был бы сделать любой командир, то есть отправился с группой к месту недавнего побоища отряда, чтобы поискать раненых, которым еще можно оказать помощь.
Поиск раненых начался с моста. Рядом с бронетранспортером было найдено тело оператора-наводчика башенного орудия. Но, только взглянув на разваленную длинной автоматной очередью грудь оператора, подполковник Завалило позволил себе предположить, что и в овраге им встретится то же самое. Бандиты не оставляют раненых умирать собственной смертью. Оператор-наводчик, видимо, был серьезно ранен, но все же сумел открыть боковой выход и покинуть горящую бронемашину. А механик-водитель вообще покинуть свое место не сумел. Люк вырвало взрывом, и он получил точно такую же очередь в грудь, как и оператор-наводчик. Разница была только в том, что механик-водитель уже не почувствовал своего расстрела, а оператор-наводчик был очередью добит. Добит жестоко и безжалостно. С ненужной, с неоправданной жестокостью. «Фирменный знак», как назвал это недавно подполковник спецназа ГРУ. Желание хоть так выделиться, если ничего другого за душой нет.
Осмотрели и грузовик, вернее, то, что от него осталось. А остался от него только горячий остов. Но тела водителя на месте не было. Хотелось надеяться, что хотя бы он сумел спастись.
Не надеясь найти кого-то в живых, подполковник Завалило первым начал спуск по бетонному откосу моста в овраг и, тут же услышав чей-то голос и зная способность бандитов ко многим уловкам, дал резкую команду:
— Ложись!
Раненые залегли, ощетинившись автоматными стволами. И только тогда Завалило увидел бегущего по мосту солдата — водителя грузовика. Солдат бежал, махая автоматом, словно готов был призывную очередь в воздух дать.
Подполковник встал, за ним поднялись и остальные, правда, с кряхтеньем и руганью. И кряхтенье, и ругань были вызваны физической болью, но она быстро прошла, подавленная радостью от появления солдата.
— Никифоров! — вспомнил подполковник фамилию водителя. — Ко мне, бегом!
Водитель побежал по мосту, миновал останки своей сгоревшей машины, останки бронетранспортера, и стал спускаться по откосу моста. Все это время Виктор Викторович с опасливой настороженностью ждал выстрела или даже нескольких выстрелов, нескольких автоматных очередей. Он понимал, что ожидание выстрела — это не его персональная настороженность, а воспитанное кинофильмами восприятие действительности, искаженное, не похожее на жизнь, но выдаваемое за жизнь. Это искаженное восприятие многих даже погубило. Люди насмотрелись дурацких фильмов, где герои встают в полный рост и стреляют от пояса, укладывая толпы врагов. Враги тоже стреляют, но почему-то не попадают. По большому счету, каждый на войне склонен считать, что погибнет кто-то рядом, но только не он, и часто ведет себя, как киношный герой. И сейчас, по законам кинодраматургии, должен бы раздаться выстрел, и рядовой Никифоров должен руки широко раскинуть и упасть, сворачиваясь винтом. Но все обошлось.
Никифоров, по-шоферски косолапя, подбежал, козырнул, вытянулся по стойке «смирно» и только после этого стал переводить дыхание, чтобы хоть слово сказать. А подполковник Завалило смотрел в испуганные глаза солдата и чувствовал вину. Свою вину и за этого паренька, и за двух сержантов, механика-водителя и оператора-наводчика бронетранспортера. Двое последних погибли, они уже не спросят с Виктора Викторовича, как не спросят и те, кто внизу, в овраге лежит. А этот солдат, водитель грузовика, вправе спросить. Но так уж во время боевых действий получается, что командир вправе распоряжаться жизнями своих подчиненных, точно так же, как и отвечать за них должен. Подполковник Завалило не знал, есть ли на мосту засада, но подозревал об этом. О возможности ловушки предупредил и дежурный по части, который позвонил подполковнику, чтобы рассказать о странном звонке с сообщением о пяти легковых машинах на стоянке для «дальнобойщиков». На ловушку Завалило намеревался устроить свою ловушку, и потому послал на мост бронетранспортер и грузовик, а сам, загодя высадившись и совершив небольшой круг, вошел в овраг, чтобы оттуда подняться и атаковать бандитов. Неувязка произошла с расчетом времени. Бронетранспортер с грузовиком слишком рано выехали, потом стали двигаться непростительно медленно, на что бандиты не могли не обратить внимание и не насторожиться. А когда насторожились, быстро просчитали ход подполковника Завалило и приняли свои собственные меры. Если бы транспортные средства управлялись офицерами, умеющими каждую команду выполнять четко в соответствии с графиком, минута в минуту, все прошло бы благополучно. Завалило со своими бойцами успел бы дойти до моста, подняться на склон, дождаться, когда бандиты начнут обстрел транспорта, тем самым обнаружив себя, и атаковать их с закрытой позиции. Правда, неувязка выходила со второй группой бандитов, которая стреляла с противоположного склона. При том раскладе, что просчитал Виктор Викторович, она имела возможность расстрелять спецназовцев в спину. Но что и как там произошло, он не знал точно, поэтому вопрос о второй группе пока не рассматривал.
— Жив, сынок, — приобнял подполковник водителя за плечи. — Это хорошо. Господь тебя спас. Ангела прислал, чтобы сохранил тебя для более важных дел. Навсегда этот день запомни. Как тебя зовут, Никифоров?
— Виктор.
— Занимай место в строю, тезка. Маленький у нас строй, но злой. И боеспособный, несмотря на ранения. Пойдемте…
Мало приятных чувств испытывают сильные и хорошо, казалось бы, подготовленные в военном деле люди при посещении места, где они только-только были неожиданно разгромлены, где потеряли большинство своих товарищей, так и не сумев отомстить за них. И именно вид оврага, усеянного телами погибших бойцов в «краповых» беретах, возбудил в подполковнике Завалило и его товарищах чувство негодования и жажду мести. И если бы бойцы были просто убиты в бою, нет, они были, в дополнение ко всему, и расстреляны самым жутким образом, в упор, очередями в полный магазин патронов. Тридцать патронов в магазине. Тридцать пуль в грудь. Причем так жестоко добивали, видимо, только раненых, потому что большая половина бойцов, тех, что в бою пали, такой очереди не получили. Кажется, бандиты начали патроны беречь или просто торопились. Некоторые, что упали лицом вниз, продолжали так же и лежать, хотя все карманы у них были вывернуты. Похоже, их сначала переворачивали на спину, обыскивали, потом обратно переворачивали. Тут и там валялись документы, обязательные фотографии родных, детей и жен, письма. Документы и все остальное бандитов, видимо, мало интересовали, их интересовали только деньги. Но даже мародерство так не возмущало и не требовало отмщения, как способ расстрела. Это было надругательством, а за надругательство требовалось наказывать бандитов безжалостно.
— Подобрать документы и забрать у всех убитых береты… — распорядился подполковник и, сев на камень, закрыл лицо руками, слегка сдвинув свою повязку. Перематывать голову заново уже не хотелось, тем более что перекиси водорода в индивидуальной аптечке не было, а бинты уже прилипли к ране.
По большому счету, Виктор Викторович должен был бы сейчас позвонить в штаб дежурному и сообщить, что случилось с его отрядом. То есть доложить, что отряд перестал существовать, и вызвать похоронную команду на вертолете. Но вертолеты, как слышал Завалило, уже не летают, значит, и торопиться некуда. К тому же, он стремился урвать у судьбы хотя бы один небольшой кусочек удачи и надеялся, что это ему удастся. Он лучше других знал: то, что произошло с отрядом — нелепая и обидная случайность. Отряд был прекрасно подготовлен, намного лучше, чем любая банда. И даже при таких незначительных силах, что остались в распоряжении подполковника, отряд мог еще многое совершить и готов был это многое совершить.
Подполковник достал из планшета карту и внимательно просмотрел район, где находился. Площадка, на которой, якобы, видели пять легковых автомобилей, была совсем рядом. Пять минут быстрого хода. Он встал, дождался, когда закончится сбор документов, некоторые из которых были залиты кровью, и только после этого дал команду:
— Вперед! Будем искать их!
Конечно, Виктор Викторович понимал, что силы слишком неравны для полновесного откровенного боя. Пять машин — это, возможно, двадцать пять бандитов против пяти его человек, из которых четверо ранены. Какой плотности огонь могут вести бандиты, Завалило уже видел, и понимал, что они просто не дадут им пятерым поднять голову для встречного выстрела, смогут подойти вплотную и уничтожить. Но Виктор Викторович не забывал, что рядом находятся бойцы и полицейского спецназа, и спецназа ГРУ, следовательно, стоило надеяться на помощь, которой не долго добраться от поселка до моста. Уже на половине пути к мосту и дороге Завалило позвонил подполковнику Изжогину и, сообщив, что случилось с его отрядом, потребовал помощи. Не попросил, а именно потребовал, причем так, словно имел право приказывать. Изжогин пообещал сейчас же найти подполковника спецназа ГРУ и передать тому просьбу Завалило. Сам он со своими силами обеспечить полноценную поддержку, естественно, не сумел бы. И подготовка не та, и состав недостаточно большой по численности. И еще он предупредил о приближении урагана. Это предупреждение в момент, когда следует о другом думать и беспокоиться, даже возмутило подполковника Завалило.
— Я от природы человек, к простудным заболеваниям не склонный, — сказал на это Виктор Викторович, — и потому сквозняков, дождей и снегопада не боюсь. Позвоните мне, как договоритесь с Устюжаниным. Так, кажется, его фамилия…
— Так… Так… Я позвоню. Устюжанин сейчас готовит местным жителям укрытие от урагана.
— А сами они не могут?
— Видимо, не могут. Организовать их никто не может. Власть в поселке всю перебили. Адресно действовали, дома уничтожали. Так что командовать сейчас некому. Ждите, я позвоню.
— Жду…
Разговор чем-то не понравился Виктору Викторовичу, хотя подполковник Изжогин вроде бы даже обрадовался возможности уничтожить бандитов. Тем не менее что-то там было не так, как хотелось. Видимо, Изжогин не вполне был уверен в Устюжанине. Не добавил, короче говоря, настроения такой разговор. Тем не менее Завалило от решительных действий не отказался. Они прибыли сюда не местных жителей от урагана спасать — на это местные власти должны иметь собственные специальные службы, — а бандитов уничтожать. И в этом он видел главную свою задачу. Останутся бандиты — не будет покоя и местным жителям. Уничтожат они бандитов, и местные жители смогут спокойно спать даже в ураган.
По дороге идти было, конечно, значительно легче, чем перебираться по камням. Особенно трудно было там, на склоне оврага капитану Лукомолову, которому пуля навылет прошила бедро. При спуске нагрузка приходилась как раз на простреленное бедро. Рана сильно кровоточила от нагрузки, и Лукомолов даже вторую повязку поверх первой наложил. Если дальше так пойдет, бинтов у группы не хватит на одного капитана, да и потеря крови сил Лукомолову не прибавит. Но на дороге, пусть и не самого лучшего качества, если судить с точки зрения автомобилиста, идти было значительно легче. И до площадки, где, согласно сообщению анонимного источника, видели пять легковых машин, добрались быстро. Но тех самых легковых машин на месте уже не оказалось. Может быть, их там и изначально не было, а кто-то звонил специально, чтобы заманить отряд спецназа внутренних войск в ловушку.
— Осмотреть площадку! — прозвучала команда.
Искать пришлось недолго. Тот же капитан Лукомолов присел, отставляя в сторону перевязанную ногу, и стал рассматривать что-то на земле.
— Что там, Андрей? — спросил Завалило.
— Посмотрите, товарищ подполковник. Курили двое. И плевались они же. Недавно. Сигареты свежие, только-только пепел остыл. И запах…
Ветер, конечно, любой запах относил, но Лукомолов сигарету поднял и понюхал. Для некурящего человека табачный запах всегда уловим, а человеку к тому же опытному может и многое рассказать. Например, о времени, когда окурок брошен.
— Свежая гадость.
— А здесь масло с машины натекло. — Как водитель рядовой Никифоров знал, что искать. — И тоже свежее, недавно машина стояла.
— Похоже, бандиты наши здесь были, — показал Лукомолов стреляную автоматную гильзу, что валялась в стороне. — Но мы пешком за ними не угонимся.
— Пешком не угонимся… — вздохнул Завалило, глядя не перевязанное бедро капитана.
В кармане «разгрузки» Виктора Викторовича зазвонила «трубка». Он торопливо вытащил ее, глянул на определитель. Звонил подполковник Изжогин.
— Подполковник Завалило. Слушаю вас. Как там Устюжанин, в бой не рвется? Или хотя бы в преследование?
— Не рвется, — вздохнул на том конце Изжогин. — Не знаю уж, к сожалению или к счастью.
— Надо вертолеты вызывать на поиск бандитов.
— Перед ураганом ни один вертолет не взлетит. Обстановка серьезная. Даже следственная бригада из Следственного комитета до нас не долетела. Сели на середине дороги, хотя могли бы и успеть добраться. Но вертолетчик не рискнул.
— Жалко, что Устюжанина не поднять. Обычно в спецназе ГРУ на такие мероприятия быстро откликаются. Я с ними много раз вместе работал, никогда проблем не возникало. А этот… Не зря он мне сразу не понравился. А с его парнями можно было бы и без вертолетов банду найти. Их по следам, как собак, ходить учат. Но Устюжанин, вы говорите, в преследование не рвется…
— Сам откровенно не рвется и вам не советует. Он не может жителей поселка оставить без помощи и всем там распоряжается. Даже технику строительную подогнал. Строит убежище. Ураган, говорит, вот-вот подойдет. Сила ветра такая, что большегрузные фуры переворачивает, а людей так просто размазывает по любому удобному для этого месту. Устюжанин рекомендует и вам поискать укрытия. Только не в лесу, потому что там бурелом будет жуткий и весь лес повалит. В округе и без того с лесом небогато, а скоро совсем ничего не останется, только сплошной бурелом. Я, со своей стороны, к совету подполковника Устюжанина присоединяюсь. Но решать вам. А пока… Что у вас? Как обстановка?
Завалило объяснил. Хотя у него и не было полной уверенности в том, что стоянкой пользовались именно бандиты, но свои машины, которые жители поселка видели, они должны же были где-то оставить. А здесь было самое удобное в округе место. Но бандиты уехали. Пешком преследовать их — смысла, естественно, никакого не было, видимо, придется искать попутный транспорт и возвращаться.
И, словно в ответ на слова Завалило, с дороги, со стороны моста, послышалось урчание двигателя. Судя по звуку, ехал грузовик.
— Вот, кстати, и транспорт попутный. Побегу тормозить…
— Осторожнее. Это могут быть бандиты.
— Буду этому только рад…
Назад: Глава шестая
Дальше: Глава восьмая