Снова ехали по горной дороге, только теперь уже не по асфальту, пусть местами и разбитому, а по проселку, богатому на ямы и ухабины, и даже подгнившими деревьями, грозящимися вот-вот свалиться прямо на микроавтобус. Потом дорога незаметно перешла в обыкновенную тропу, и машину пришлось оставить в густых, почти непролазных кустах. Дальше пошли пешком, сначала обычной, а потом горной тропой. В гражданских костюмах, в которых интерполовцы прибыли в чеченскую деревню, ходить по горам, конечно, не слишком удобно. Но сопровождающий их чеченец Саша пообещал, что в полевом базовом лагере найдется одежда для каждого, в том числе и для Доктора Смерть, у которого всегда возникали проблемы с экипировкой – рост и размах плеч редкий.

– Ему еще и чехол на бороду полагается… – с серьезным видом пошутил «маленький капитан», в ответ на что чеченец Саша, не слишком восприимчивый к юмору, только плечами пожал:

– Этого у них точно нет… Я такого и не видел…

Интерполовцы засмеялись.

– А что, – Доктор почесал предмет обсуждения, – Пулат частично прав. В древней Персии каждый солдат, отправляясь в поход, брал с собой чехол для бороды. Чтобы не помялась и не стала клочковатой от обилия дорожной пыли… А военачальники возили с собой целые баулы с предметами ухода за бородой. Хорошая привычка, особенно если не несешь инструменты на себе…

Тропа извивалась, огибая скалы и неровности склона, и шла не в гору, а вдоль хребта. Внизу, в долине, бежала речка с ледяной водой, в которой мало найдется желающих искупнуться.

– На той стороне Россия… – сказал Ангел. – Давненько не виделись…

– Откуда знаешь? Бывал здесь или карту на дорогу посмотрел? – настороженно спросил один из сопровождающих вооруженных чеченцев.

– Нет, просто посмотрел на ту сторону и увидел наряд пограничников… – в ответ на подозрения усмехнулся Ангел. – Они тоже на нас смотрели… В бинокль…

– Что ж ты молчал! – зарычал возмущенный чеченец так, что эхо по склону покатилось, чуть не вызвав небольшой камнепад.

Ангел спокойно пожал плечами и усмехнулся почти равнодушно:

– Я подумал, все видели…

– Я тоже так подумал, – невозмутимо сказал Дым Дымыч.

– Да погранцы и не прятались… – добавил Пулат. – Просто стояли среди кустов, как на центральной для здешних гор площади… Два погранца и собака… Овчарка… Низкорослая… Наверное, сука… Кобели обычно намного крупнее…

– А я хотел им лапкой помахать, – добродушным басом признался Доктор Смерть. – Не знаю, что меня удержало…

Чеченцы переглянулись и начали что-то возбужденно обсуждать на своем языке. Ни один из них, похоже, наряд российских пограничников не заметил, и вообще появление этого наряда для них, кажется, оказалось неожиданностью. Даже не зная языка, можно было понять, что чеченцы ругаются, высказывая один другому непонятные претензии. Тем более русский мат обильно украшал их гортанную речь, благодаря чему помощь переводчика не требовалась, чтобы понять смысл.

– Уважаемый Саша, – сказал Пулат чеченцу-вербовщику. – И с такими людьми вы желаете нас отправить в бой? Да их и простые солдаты спецназа ГРУ с собой бы не взяли!.. Ничего, понимаешь, не видят… А в сложной операции они вообще будут только обузой, выдающий нас и подставляющей под удар, и я сам, собственной рукой, расстреляю того, кто будет мне мешать воевать. Или вообще не пойду на операцию… Объясните нам хотя бы, в чем дело? Чем вас так напугали пограничники? Мы не понимаем ситуацию и не признаем претензий в свой адрес…

– Пограничников здесь быть не должно, – чеченец Саша от такой речи «маленького капитана» смутился. – Раньше они сюда не совались. Участок границы с российской стороны сильно выдается в этом месте узким мысом. Граница по ущелью проходит, а ущелье сильно извивается. От заставы это далеко, от погранотряда вообще не добраться без вертолета. И мои братья считали этот участок своей территорией. Ходили туда без боязни. А теперь и там пограничники… Просто так они никогда не появляются…

– Может быть, новый пост? – громко позевывая, предположил Доктор Смерть. – Я слышал, так Гелаев погиб. Выставили на перевале новый пост, в палатках парни жили… А он и не знал, что перевал перекрыт…

– Здесь вся застава пока в палатках живет, – сказал один из чеченцев. – Им сейчас вертолетом стройматериалы подбрасывают… Погранцы ямы под фундамент копают вместо службы… Так бы и сидели там, копали… А то зимой в палатках смерзнутся, как хурма…

– Тебе что, погранцов жалко? – с усмешкой спросил другой.

– Погранцов мне не жалко. Пусть их мамы плачут и жалеют… Мне надо, чтобы они летом на заставе сидели, а зимой, когда я дома греюсь, перевалы охраняли и не пускали ко мне из России того, кого я видеть не хочу… Все просто…

– Что же ты им это не объяснишь… Какого хрена они сюда приперлись… Нам сейчас что делать? Как пойдем? Куда пойдем?

– Нам туда? – спросил Доктор Смерть.

– Нам надо было их здесь встречать… На переправе. В другом месте они не пойдут. Там плавать надо. Попробуй в нашей реке поплавать, поймешь… А что теперь делать?

– Там только два человека… – не слишком громко сказал чеченец Саша.

– Ну и что?

– Долго их «положить»?

– И сразу привлечь сюда роту десантуры? А то и «летучих мышей» нагнать? Спасибо за совет… Передвижные посты у погранцов постоянную связь со своими держат. Сразу сообщат… И наши «друзья» сюда уже не сунутся. Обойдут через другой перевал, и ищи их потом…

– И еще я прошу учесть, – добавил Пулат, – что мы сюда прибыли не для того, чтобы воевать с погранцами. Для нас они не враги. Мы прибыли, чтобы отстоять честь спецназа ГРУ…

– О чем спор, я не пойму? – спросил Дым Дымыч.

– Пограничники мешают. Они нас рассмотрели. Сообщат своим, что здесь идет передислокация живой силы и стоит чего-то ждать. Через четыре-пять часов здесь уже не пройти…

– Можно проползти… – подсказал Доктор Смерть, который, несмотря на свои солидные габариты, не раз в боевых условиях ползал по нескольку километров под носом у противника.

– Группа слишком большая. С той стороны человек пятнадцать пойдет… Они не пройдут, хоть и спецназ ГРУ… Не пропустят их погранцы… Может, специально им путь перекрывают. Без нас, сами хотят обойтись… Блокируют…

– Это хорошо или плохо? – поинтересовался Ангел.

– Если их уничтожат федералы, это не будет местью. Это значит, что в любой момент подобное может повториться. Если будет месть – жестокая, до последнего человека… Если будет месть, больше желающих не найдется…

– Резонно, но я так и не понимаю, о чем спор… – повторил Дым Дымыч.

– Как, не понимаешь! – рявкнул чеченец. – Что нам делать?

– Встречать их на той стороне, вот и все… Проползти под носом у погранцов в глубину территории, никого не задеть и встретить там, где группа пойдет…

– Вы пойдете на ту сторону? – спросил чеченец Саша.

– А почему бы и нет? – пожал плечами «маленький капитан». – Сюда же с той стороны мы пришли… Можем и обратно прогуляться…

– А если погранцы блокировали границу? – чеченец все же сомневался. – Нас не пропустят…

– Не пропустят вас… А нас пропустят… Мы сами себя пропустим… – невозмутимо ответил за всех интерполовцев Доктор Смерть.

– Как на это посмотрит руководитель операции… – не спросил, а сказал чеченец Саша и при этом тяжело вздохнул, показывая вздохом, что могут возникнуть проблемы…

Лагерь боевиков они представляли именно таким. По крайней мере, Доктору Смерть виделось нечто подобное после бесед со Славой Порошиным. Они общались несколько часов, и Виктор Юрьевич успел подробно расспросить собеседника о многом, даже о внешне малозначительных вещах, таких, как план двора и окружающей двор местности. И, попав сюда, Доктор Смерть без труда узнал описанное Порошиным. Каменный дом на склоне поросшего горным разнотравьем и густыми кустами отрога хребта. Когда-то здесь жил лесник-грузин, но он давно перебрался подальше от беспокойных и беззастенчивых соседей-чеченцев, уже прочно считающих здешние места исконно своими, часто путающими свое с чужим, причем исключительно в свою пользу, и традиционно мало обращающими внимания на грузинские органы власти. Вокруг двора – каменный забор, к которому примыкают каменные же сараи, хлев и другие подсобные постройки. И дом, и все постройки старые, обветшалые. Дома в таком возрасте требуют особого ухода. Сейчас ему внимания никто не уделял, и дом начал потихоньку разрушаться. Боевики, временами живущие здесь, никак не хотели считать дом своим постоянным прибежищем, а потому и относились к нему спустя рукава.

В день, когда интерполовцы прибыли сюда, в лагере находилось около пятидесяти боевиков, некоторые из них были ранены. Они просто отлеживались под присмотром врача-грузина из местных и старика-фельдшера из своих, дожидаясь, когда смогут полностью встать на ноги и снова отправиться в места своего постоянного обитания во время летнего «боевого сезона». Понятие «боевой сезон» среди боевиков стало таким же понятным и привычным, как для жителей тропиков понятие «сезона дождей».

Часовой у покосившихся ворот, одной створкой севших на каменистую землю, обменялся несколькими словами с сопровождающими интерполовцев чеченцами, потом достал из кармана листок бумаги и показал свою грамотность, водя пальцем по строчкам и читая имена. Чеченец Саша показывал на каждого гостя лагеря, словно знакомил. И только после проверки списка все вошли во двор.

– Здесь посидите… – показал чеченец Саша на увесистое бревно, заменяющее скамейку, и прошел в дом.

Человек, вместе с которым он вернулся через три минуты, мог быть кем угодно – китайцем, вьетнамцем, монголом, бурятом, южноамериканским индейцем, только он ни за что не смог бы выдать себя за чеченца. Чеченцы никогда не были обладателями узких глаз.

– Будем знакомиться… – на русском языке с непонятным акцентом, но все же грамотно, пусть и заметно старательно произнося слова, сказал незнакомец высоким, каким-то птичьим голосом. – Мне Саша сказал о вашем предложении. И я нахожу его единственно правильным в данной ситуации. Более того, я даже скажу, что оно мне нравится… Надо идти через границу на внутренние территории и уничтожать группу там, пока ее не окружили пограничники и десантура. По нашим данным, сюда готовятся перебросить в помощь к пограничникам десантную роту. Тогда нам просто нечего будет делать, они все сделают за нас…

– Давай знакомиться… – прозвучал в ответ низкий бас. – Меня зовут Доктор Смерть… Чья смерть – это зависит от обстоятельств… Нравится мое имя? А обстоятельства нравятся?..

Старший лейтенант Романов не собирался отлеживаться в вертолете в то время, когда ведется обстрел села. Затолкав под укрытие тонких стен винтокрылой машины упрямого сопливого лорда с переводчицей, а заодно с ними старшего следователя Набиева с опером ФСБ Ягадаевым, сам он скрылся за углом ближайшего дома и огородами стал добираться до двора, где спецназовцы прятали от обстрела журналистов. В это времени из леса за селом раздались автоматные очереди. Явно, обстрел велся по селу, и из автоматов «АК-47», имеющих чуть-чуть иной звук выстрела, чем армейский «АК-74». Но автоматные очереди в таком месте могут иметь строго ограниченный сектор прострела и при быстром реагировании не в состоянии нанести существенный урон. Снайперы же, засевшие выше, в точках, откуда все село, как на ладони, сейчас очень опасны. И с ними следует покончить в первую очередь.

Романов на ходу вытащил из кармашка «разгрузки» переговорное устройство.

– Всем, кто может!.. Беглый обстрел лысой сопки. Оттуда шмаляют… Заставьте их высунуться… Заставьте!.. И автоматчиков со склона выбейте… Лиханов! Со своей группой выдвигайся на склон. Сбоку зайди, через другой край села… Под прикрытием домов. Там лес к огородам вплотную. И – дави… Их там мало. Выбей их, но не преследуй…

– Понял, командир…

Несколько автоматных очередей из села раздались еще до того, как старший лейтенант успел пробежать через огород от дома до невысокого каменного забора, через который быстро перепрыгнул, оперевшись одной рукой о камень. Очереди он услышал и привычным к таким звукам ухом определил точки, откуда стреляют спецназовцы, и с удовлетворением отметил, что огонь ведется с разных участков небольшого села. Все правильно, так и должно быть. Так больше вероятность, что спугнут снайпера с места и определят его месторасположение. Наверняка и опытный снайпер группы МВД старший лейтенант Кустов занял позицию и высматривает, «прощупывает» сопку в оптику своей «СВД».

Но вокруг старшего лейтенанта Романова, преодолевшего уже три огорода, не летали пули противника. Или он просто выпал из поля зрения оптики снайперов боевиков – а это поле всегда весьма ограничено, или рядом со снайперами нет наблюдателя, который подсказал бы очевидную мишень. Или все-таки огонь ведется исключительно и целенаправленно по иностранцам и мирным жителям? А для автоматчиков со склона он пока невидим за домами и заборами.

Остановившись за углом очередного дома, Романов снова поднес ко рту переговорное устройство:

– Доложите о потерях!

Некоторое время в эфире стояла тишина.

– Нет потерь? – переспросил старший лейтенант.

– Похоже, нет… Только среди гражданских…

– Что у гражданских?

– Один убит. Журналист… Ранена женщина… Журналистка… Кажется, все?

– Все. Больше никого… – вмешался другой голос. – Я тут одному из журналюг, чтоб не лез куда не след, прикладом объяснил… А что с ним делать, если он по-русски ни бум-бум… Потом отвечать за него…

– Но все-таки он тебя понял?

– Я членораздельно… Пару ударов… Сообразительный, понял…

– Нормально… Иду к вам…

Романов выключил переговорное устройство и собрался было сделать новую перебежку, теперь уже через сектор, простреливаемый автоматчиками, но переговорное устройство сигналом потребовало его снова выйти на связь.

– Что у вас?

– Лейтенант Луспекаев. Прошу помощи… Командир… Мы ведем бой… У нас двое пленных. Боевики в форме спецназа ГРУ и с нагрудным знаком «дракон». На сопке – они. Настоящий спецназ и настоящие «драконы» с Клишиным во главе и группа полковника Согрина сейчас подходят к сопке, будут выбивать их. Нас атаковали чечены… Человек двадцать…

– Отойти можете?

– Трудно… С трех сторон держат… От вас отсекли…

– Пленных береги.

– Подполковник Сохно уже допросил их. Есть показания. Оперативного характера. Черт!.. – несколько очередей прервали разговор. Стрелял явно сам Луспекаев. – Вплотную подпирают…

– Пономарев, стрельбу с тропы слышишь? – спросил старший лейтенант.

– Слышу. Выдвигаться?

– Возьми всех, кто есть рядом… Сколько там вас?

– Человек пятнадцать…

– Расчисть Луспекаеву проход. В темпе. Чечен в плен не брать! Пленников Луспекаева беречь! Гони!.. Это рядом с тобой… Луспекаев!

– Я!

– Дозор не встретил?..

– Нашел… Тела… Изрублены лопатками… Все трое…

– Понял… Где они?

– У подножия сопки, правее тропы… Мы их ветками привалили, чтобы потом вернуться…

– Вернемся… Пономарев, чего медлишь?

– Группируемся… Уже двинулись…

И в это время с сопки заговорил крупнокалиберный пулемет. Его басовитый уверенный голос далеко разнесся по окрестностям.

– Шакалы! – выкрикнул лейтенант Пономарев. – Нас отсекают. Не выпускают из села…

– Прорываться! – скомандовал Романов. – За домами, за заборами. Ползком… Бегом… Прорываться, выручать Луспекаева! Кто как может… Я иду к вам… Догоняю… Остальным! Прикрывать вертолеты. Там Джаккоб и наши следаки… Кречетов остается на месте за меня…

– Понял… – отозвался старший лейтенант Кречетов.

– Действуй сразу! Не допусти прорыва «чехов» к «шмелям»… И… Пулемет… Он все «шмели» изуродует… Крупнокалиберный… Надо вывести из него людей… Борта не спасут… Насквозь прошьет… И быстрее…

Старший лейтенант начал действовать. Романов знал, что Кречетов долго «раскатывается», но когда «раскатится», остановить его трудно. Сам в атаку полезет…

– Моей группе! – скомандовал Кречетов. – Сдвигаться в сторону посадочной площадки. Нос и зад не высовывать… Это две любимые мишени каждого снайпера… Вперед! Пошли…

– Командир… На сопке миномет… – предупредил Луспекаев. – К нему, кажется, не дотащили мины… Но, может быть, запас их есть на месте… Если накроют вертолеты… Сам понимаешь…

– Снайпер! Где наш снайпер?

– Я на месте, – отозвался старший лейтенант Кустов. Голос, как всегда, флегматичный, спокойный. – Контролирую сопку. Там что-то происходит… Их, как я понимаю, обстреливают. По крайней мере, двоих подстрелили… Я видел… Миномет засек. Около него никого нет… Или прячутся… До времени… Я держу их под контролем…

– Пулеметчика видишь?

– Нет. На сопке его нет… Он где-то в лесу… Мне кажется, намного ниже… Ближе к нам…

– Определяй! Его надо снять… И как можно быстрее… Если намного ниже, он может не видеть вертолеты… И пожелает переместиться… Ему дадут команду… Лови момент…

– Понял… Ищу… – спокойно ответил Кустов.

Старший лейтенант Романов сунул переговорное устройство в карман, перехватил автомат удобнее и быстрым рывком преодолел открытую площадку. Автоматчики боевиков со склона заметили его поздно. Романов успел добежать до очередного каменного забора, когда в этот забор, высекая пыль и искры, ударили пули. Одна очередь, вторая, третья… Но забор, отзываясь звоном, удары выдержал.

– Нормально, командир? – спросил лейтенант Пономарев.

– Успел… – старший лейтенант перевел сбившееся после стремительного рывка дыхание. – Еле-еле… Иду дальше… Прикройте…

– Сейчас ты в самом центре забора. В двадцати шагах впереди есть пролом. Можно перескочить быстро. И сразу – ходу…

– Они там и ловить будут… Выходить буду в восьми шагах в сторону от центра. Отсчитайте тридцать секунд и начинайте прикрытие… Плотным огнем… Максимально плотным…

И, прячась за забором, старший лейтенант быстро преодолел «гусиным шагом» небольшое расстояние. И там затаился в позе, наиболее удобной для предстоящего прыжка через преграду. Даже руку уже поднял, которой предстоит о забор опереться. Он сам отсчитывал отпущенные на подготовку тридцать секунд, точно так же, как это делали его подчиненные. Отсчитал, услышал очереди, направленные в сторону леса, дал боевикам время на то, чтобы пригнуться, и перескочил за забор. Дальше, постоянно меняя направление движения, добежал до кустов и упал в них.

– Пономарев, ты где?

– Вместе с огнем выдвинулись вперед на тридцать метров. Уже близко к лесу.

– Быстрее… – донесся тревожный голос Луспекаева. – Нас окружают… Вынужден отойти от вас в противоположную сторону… Есть раненые…

– Кто?

– Я и пленный… И… И еще… Второй пленный… Кажется… Убит…

– Мы идем… Держись, Саня, держись…

Старший лейтенант Романов приподнялся, готовясь к очередному рывку. В это время, скашивая свинцовой косой заросли впереди, снова заговорил пулемет, но тут же и смолк, словно оборвал разговор на полуслове. Просто так пулеметные очереди обычно не заканчиваются. Должно быть, что-то там, на склоне, пошло не так. Может быть, пулемет заклинило. С пулеметами это часто бывает. При длительной стрельбе ствол перегревается, и его скашивает – беда всех крупнокалиберных пулеметов. Однако сейчас стрельбу трудно назвать продолжительной. А может быть, спецназ ГРУ добрался до пулеметчика и до снайперов. Тогда обстрела с сопки можно не опасаться.

Романов рванулся вперед, готовый залечь, как только пулеметные длинные очереди возобновятся, но очереди так и не возобновились. Значит, это сработал спецназ. По крайней мере, очень на то похоже… Более того, даже стал заметно слабее огонь, который боевики вели из леса, не желая подпустить «краповых» к себе ближе.

– Луспекаев, как ты? – задыхаясь на бегу, спросил старший лейтенант.

Луспекаев не ответил. Не ответили и его товарищи, тоже имеющие переговорные устройства…

– Что там у вас? – скорее себя, чем Луспекаева, спросил Романов.

Ответил лейтенант Пономарев:

– Гнать надо… Может, отобьем…

– Вперед!.. – выкрикнул Романов, и, словно не понимая, как его сейчас легко подстрелить, побежал не привычными зигзагами, а прямо, зато – быстрее…

За окном отчетливо проступил вечерний сумрак, требуя включить в офисе свет, что Тобако и сделал, вспомнив при этом, что сегодня не успел пообедать, и потому сходил на кухню, где приготовил себе бутерброд и чай, а Басаргину только чай.

Басаргин прочитал не только одну шифровку, недавно присланную из Лиона и расшифрованную Андреем Вадимовичем Тобако, а снова все документы подряд, полученные в течение дня от разных адресатов с разных концов земли. И не в том порядке, в котором они поступали, а в том, в каком он разложил их, формируя с помощью документов собственную версию происшедшего и происходящего. Несколько минут думал, потом прогулялся десяток раз от окна комнаты до двери.

Тобако смотрел на руководителя антитеррористического бюро молча, не мешая ему, потому что научился внешне определять моменты, когда Александр Игоревич напряженно думает, выстраивая цепочку своих умозаключений. То есть проявляет как раз те качества, благодаря которым он и стал руководить более опытными и старшими по званию специалистами, прошедшими к тому же богатую и жизненную, и служебную школу.

– Андрей, я вот о чем тебя попрошу… Составь внешнее подробнейшее описание всех четверых наших. Не говоря об одежде, потому что они наверняка переоденутся в «камуфляж», – усевшись наконец за стол, по-прежнему глядя перед собой сосредоточенно, сказал Александр Игоревич.

– Ты хочешь объявить их в розыск? Я правильно тебя понимаю? У тебя, кстати, чай совсем остыл… Пей…

Басаргин и забыл про чай.

– Я хочу, чтобы они стали узнаваемыми. Чтобы их, когда понадобится, могли бы без проблем отличить от боевиков визуально.

– Их и так отличат, – возразил Тобако. – Боевики с бородами, а Пулат Сохатый и Ангел – нет. Что касается Доктора Смерть, то его борода никого не введет в сомнение, поскольку среди боевиков редко можно встретить человека с комплекцией Доктора.

– Вот именно это я и прошу тебя сделать… В письменном виде… – согласился Басаргин. – Чтобы посторонние, совсем не знакомые им люди, смогли бы опознать нашу четверку без труда и выделить ее из целой толпы других людей в камуфляже.

Тобако пожал плечами и, не слишком долго раздумывая, начал набирать в компьютере текст описания. Работа заняла у него почти полчаса, за это время Басаргин не произнес ни слова и даже не проявил желания прогуляться по кабинету. Но остывший чай все же выпил.

– Готово, – сообщил наконец Андрей Вадимович. – Прочитать?

– Не надо… Я верю в твои литературные способности… – Басаргин взглянул на часы. – Вот-вот подъедет полковник Мочилов. Я надеюсь, что ему удалось хотя бы пару часов поспать до разговора с Порошиным, а если не удалось, то полковнику придется еще напрячься, чтобы провести подготовительные мероприятия. На всякий случай, как появится, завари ему чай покрепче…

– Какие мероприятия? – не понял Тобако, понимая, что за время своего вынужденного отсутствия безнадежно отстал от событий.

– Простейшие… Пограничники должны были уже несколько часов назад блокировать границу, чтобы не допустить выхода лже-«драконов» в Грузию. Об этом побеспокоились в РОШе, и, слава богу, данные случайно дошли до нас… Но нам с тобой, не зная точно сути дела и обстановки на месте событий, предстоит решить свои вопросы.

– Согласен. Будем решать. Только я не все вопросы пока понимаю правильно. Ты вводи меня между делом в курс дела. Извини уж за такую мудреную фразу…

Басаргин кивнул, то ли извиняя, то ли соглашаясь.

– Зачем чеченцам так срочно понадобились офицеры спецназа ГРУ?

– Зачем?

– Офицеры хорошо знают методы ведения боевых действий и методы, применяемые спецназом ГРУ при прокладывании маршрутов. Оставлять лже-«драконов» в живых, да еще на российской территории – это слишком опасно и грозит разоблачением всех планов, задуманных не только для одного отдельно взятого региона. Главных исполнителей решено было уничтожить. И сделать это руками других спецназовцев, более опытных. Чеченцы хорошо знают возможности спецназа ГРУ и побоялись сами упустить тех, кто еще остался в живых.

– Не слишком ли здесь много привязок? – не поддержал Тобако командира.

– Не думаю. Аналогично события развивались в Индонезии. Возможно, что-то подобное происходит сейчас в Гуантанамо. Почерк… Разработки выполнены одной головой, лишенной излишней фантазии или считающей, что в разных регионах достаточно близкие по времени события вполне могут прокатить по одному сценарию, а у нас просто не хватит времени и сообразительности уловить аналогию. Наши события начали развиваться спустя двое суток после событий в Индонезии и сутки спустя после событий в Гуантанамо. Без вмешательства Интерпола спецслужбы этой аналогии так и не заметили бы. А теперь давай вместе подумаем, как боевики желают провести операцию по уничтожению лже-«драконов»…

– Я не сомневаюсь, что боевики попытаются их уничтожить или на территории Грузии, или в момент перехода лже-«драконами» границы. Могут даже переодеться при этом в форму грузинских пограничников.

Басаргин двумя ладонями одновременно припечатал бумаги к столу.

– Резонное предположение. Но не будем забывать, что обстановка всегда вносит свои коррективы – в нашем случае пограничники выставили мощный заслон и могут просто не пропустить лже-«драконов» в Грузию, даже к границе могут их не подпустить. Вопрос в том, заметили ли боевики появление пограничников там, где их раньше не было. Необходимо сделать так, чтобы они заметили…

– Зачем нам это надо?

– Чтобы события развивались уже по нашему сценарию… О самом сценарии я скажу чуть позже. Но если сценарий будет наш, мы сможем события контролировать.

– Если так, согласен. Об этом стоит побеспокоиться, если сам сценарий ты уже «написал»…

– Я побеспокоился час назад… К моменту предположительного появления группы около границы пограничники будут дефилировать по нашему берегу пограничной речки и демонстрировать свое появление так же, как это делают манекенщицы на подиуме…

– Место, я полагаю, то самое, что указал Порошин?

– Другого и быть не должно. Лагерь подготовки! Оттуда ушли, туда и возвращаются, чтобы получить расчет. Баксами или пулями – они еще не знают… Знаем только мы…

– Предполагаем… – уточнил Андрей Вадимович.

– Не соглашусь. Я имею основания говорить конкретно – знаем… По аналогии с событиями в Индонезии. Если есть желание, сам проверь… Кстати, пора уже включать систему спутникового слежения. Я включал перед твоим приездом. Тогда они были в Тбилиси…

– Их sim-карты были в Тбилиси…

– Но и они летели туда же… Дым Дымыч сказал Доктору, когда звонил с приглашением для него и для Ангела, что предстоит командировка в Грузию. «Альфовцы» сфотографировали всю группу, когда она садилась в самолет, рейсом вылетающий в Тбилиси. Обещали нам прислать фотографию, но, как всегда, запаздывают. Но это и не важно. Нам для оперативной проработки эта фотография мало что даст.

Пока Басаргин говорил, Тобако запустил программу спутникового контроля и сразу вывел на большой двадцатичетырехдюймовый монитор крупную карту космической съемки. Изображение оказалось не везде четким, облака, бывает, и над Кавказом скапливаются густые.

– Что я тебе говорил? Переведи изображение на топографическую карту.

После коротких манипуляций с компьютерной мышью карта космической съемки, проводимой в режиме on-line, сменилась на подробную топографическую карту, где четкой линией обозначены государственные границы. И собранные рядом красные точки показали местонахождение трубок интерполовцев.

– Да, они сейчас на базе… – согласился Андрей Вадимович. – И трубки у них не отобрали потому, что там, насколько я знаю, нет сотовой связи, только спутниковая.

– Правильно… И они пойдут на операцию, скорее всего, ночью… Но давай будем размышлять дальше… Что будет представлять собой операция?

– Ты постоянно говоришь об аналогии с событиями в Индонезии. Как обстояло дело там?

– Точно так, как ты предположил. Их расстреляли при переходе границы с Новой Гвинеей, где фундаменталисты держат свои базы.

– Но у нас, как ты сказал, между сторонами выросли заслоны погранцов? Готовые к тому, чтобы одних не пустить в Грузию, а других не пустить в Россию.

– Вот именно… Только в одностороннем порядке – одних не пустить в Грузию. Относительно вторых не было осуществлено никаких подготовительных мероприятий. И теперь ситуация переходит под наш контроль, поскольку мы лучше других знаем, на что способны наши товарищи. Они, естественно, как люди вольные, будут вести себя вольно. Что они решат, как считаешь? – Басаргин вышел из-за стола, приблизился к окну и, отодвинув шторку, выглянул на улицу.

– Здесь решение однозначно, – сказал Тобако. – Они пойдут в глубину российской территории, чтобы сделать дело до того, как лже-«драконы» доберутся до пограничников. Вернее, до того, как пограничники встретят лже-«драконов»… И, я уверен, они пройдут незамеченными… Проползут…

– Тебе лучше судить о способностях наших товарищей, поскольку ты их знаешь лучше, тем не менее я собираюсь передать подготовленное тобой описание пограничникам, чтобы они невзначай не зацепили наших. Прочих пусть… Пусть бьют… Отсекают… Но наших должны пропустить… Если с ними пойдет много боевиков…

– Много они с собой не возьмут… Категорически откажутся, потому что большой группой не пройти… Возьмут не больше десятка…

– Пусть так. Хочется верить, что к их мнению прислушаются. Но даже этот десяток следует сократить хотя бы на шесть человек. Пусть пропустят с четверкой наших людей четверых боевиков. Вот это я и хочу предложить пограничникам…

– Они нас послушают? Прежде мы активно не контактировали…

– Они послушают полковника Мочилова и генерала Астахова. Именно для этого я пригласил к нам полковника. У него с генералом прямая связь. Иди заваривай Юрию Петровичу чай… Покрепче… Чтоб не спалось…

Басаргин увидел в окно, как во двор въезжает знакомая машина…

– Чай придется тебе заваривать… – Тобако повернулся к компьютеру, подавшему сигнал прибытия почты. – Сообщение из Лиона. Сейчас расшифрую…