Глава четвертая
Чечня. 2005 год
Старший лейтенант Плешивый даже успел уснуть, когда его поднял вестовой от полковника из антитеррористического комитета. Вестовой был в черной форме морской пехоты. Откуда здесь, в ущелье, взялась морская пехота, было непонятно. Наверное, подоспело подкрепление. Как обычно бывает, к шапочному разбору. Вообще использовать подразделения морской пехоты, не прошедшей в принципе обучения боевым действиям в горных условиях, было большой глупостью командования, но глупость командования в армии, как и приказы, обсуждать не полагается. Наверное, подразделения морской пехоты перебрасывали на Северный Кавказ только потому, что эти подразделения считались боеспособными частями.
— Срочно. Командир оперативной группы требует. Поднимайте свой взвод по тревоге. Пусть собираются, пока вы получаете задание. Побыстрее, товарищ старший лейтенант, полковник сильно нервничает. Что-то там сорвалось, а полковник уже в Москву доложил…
— Иди, братишка. Скажи полковнику, я бегу…
Почему у моряков и в морской пехоте так распространено обращение «братишка», старший лейтенант Плешивый не знал. Слышал где-то, что на флоте всегда традиции уважаются больше, чем где бы то ни было в России. А в России издревле существовали обращения «брат» и «сестра», и никак у нас не прививались чуждые русскому менталитету мистер, месье, фрау и прочие иностранные. Даже «господин» и «товарищ», насильно насаждаемые, не обрели твердых корней, которые обретаются тогда, когда слово становится общеупотребимым. На Руси до сих пор говорят: «Помоги мне, брат». Так говорили наши предки, так говорят и сейчас. Причем не только монахи и монахини. Даже пресловутое «братан» из уголовного жаргона держится прочнее, чем «товарищ». А кто скажет: «Помоги мне, господин»? А русский народ всегда славился традициями, которые были, по сути, частью русского духа. Точно так же сохранились уважительные понятия старшего как отца: «батюшка Государь», Сталин — «отец народов», в армии — «батяня комбат», у казаков — «атаман» от тюркского «ат» — отец и «аман» — на коне.
Старший лейтенант поднял взвод по тревоге, приказал готовиться к выступлению и ждать его команды, возможно, снизу, для чего приказал выставить наблюдателя на скалу. А сам быстрым шагом двинулся в обход. Спуститься напрямую было так же невозможно, как и подняться на скалы, что не смогли сделать бандиты даже ради спасения своей жизни.
Полковнику из антитеррористического комитета поставили просторную штабную палатку внизу, в ущелье. Но чуть выше недавнего места боя или, как вернее будет сказать, побоища, при котором без потерь было уничтожено больше полутора взвода бандитов, если переходить на армейское исчисление состава.
Прибывший в ущелье особый отдельный отряд «краповых беретов» надолго не задержался и сразу двинулся вдогонку за бандитами, не надеясь на благосклонность неба, которое, вопреки прогнозу, могло и не проясниться. Тогда полеты авиации будут исключены, и бандиты из отряда Писателя смогут беспрепятственно перейти границу с Грузией, где их, как всегда, неплохо примут, дадут возможность отдохнуть, залечить раны, а кому следует куда-то дальше отправиться, помогут уехать. Многие из бандитов уезжают лечиться в Азербайджан или в Турцию, многие едут в арабские страны, где уже давно и неплохо живут их семьи.
Что такое отдельный отряд, Плешивый понимал отлично. Но почему этот отряд называется еще и особым, он не знал, и только перед встречей «краповых» в ущелье полковник из антитеррористического комитета объяснил: особый потому, что имеет особое задание, причем постоянно, и занимается конкретной охотой на наиболее одиозных бандитских главарей. В данном случае — на Писателя. Особый отдельный отряд снял Писателя с насиженной базы на окраине родового села, загнал в горы, надеясь, что загнал в тупиковое ущелье. Оказалось, что Писатель эти горы знает лучше, чем говорят о них карты, и вывел свой отряд неизвестной дорогой. Найти эту дорогу «краповые» бойцы особого отдельного отряда не смогли, вынуждены были возвращаться и начинать поиск заново. А когда Писателя снова обнаружили, отряд «краповых» потерял почти двое суток, чтобы бандитам сесть на пятки и снова погнать их. И опять Писатель сумел избежать прямого боя, улизнув от преследователей в самый решающий момент. И теперь шла третья попытка уничтожения Писателя и его людей. Если бы «краповые» подоспели раньше часов на двенадцать, то вместе со спецназом ГРУ могли бы занять место в засаде и не выпустить Писателя из ущелья. Но сослагательное наклонение в боевых действиях применяется только при разборе операций по их завершению. А сейчас и говорить было не о чем…
* * *
— Товарищ полковник, по вашему приказу прибыл.
— А отбыть готов? — полковник выглядел усталым.
— Так точно. Взвод готов к выполнению любого приказа.
— Приказ простой. Выходи в преследование…
Полковник развернул на раскладном столе карту. Стол был мягкий, с брезентовым верхом, и брезент, видимо, растянулся, хотя обычно брезент не имеет такой особенности, и провисал в середине. Может, алюминиевые трубы каркаса слегка погнулись. Писать за таким столом, конечно, было нельзя, но рассмотреть карту можно.
Плешивый раскрыл свой планшет, чтобы сверить собственную карту с полковничьей.
— У тебя не должно быть этого района, — сказал полковник. — Получишь сейчас свою карту. А пока — смотри сюда.
Виктор Сергеевич склонился над столом.
— Мы как-то не обратили сразу внимание вот на этот малозаметный перевал. Вернее, не обратили внимания на то, что по нему кто-то может надумать пойти. Думали, Писатель двинется напрямую к границе. Он сначала и шел ущельем туда, напрямую. И «краповые» за ним двинулись туда же скоростным маршем. Но около этого перевала отряд внезапно разделился на две части, человек по тридцать пять в каждой группе, и пошел в разные стороны. Одна группа как шла к границе, так и двигается туда же. «Краповые» их уже почти нагнали. Как нагонят, завяжут бой и, думаю, смогут уничтожить. У особого отряда значительное преимущество в живой силе и в вооружении. Соотношение пять к одному — этого будет достаточно даже в случае, если бандиты выйдут в какой-то естественный укрепрайон. В горах, сам знаешь, такие укрепрайоны найти всегда можно. Ты сам в таком бандитов встречал.
— Все зависит от того, что представляет собой позиция, товарищ полковник. И какое вооружение у «краповых». Может, они с одними автоматами и с ручными пулеметами идут. В таком случае вполне могут, при грамотной работе, подавить огневые точки за счет массированного предупреждающего огня и получить возможность захватить позицию. Пятикратное преимущество позволяет им это сделать даже при минимальной огневой мощи. Но, в случае с нашими скалами, те же бандиты ничего бы сделать не смогли, даже если бы попытались пойти в открытую атаку. Подступы к нашим скалам со стороны бандитов были только по открытому месту. И снизу прижать нас огнем было бы невозможно. Я не исключаю того, что бандиты знали о преимуществах нашей позиции и потому даже не пытались атаковать, предпочитая обыкновенный прорыв. Не исключено, что они пошли туда, где есть аналогичная позиция, чтобы ее занять. Со стрелковым оружием там делать нечего даже при пятикратном преимуществе. Если у «краповых» есть какие-то средства подавления огня и противника, то можно и сильную позицию атаковать.
— Есть. У них шесть «Подносов». На себе тащат стандартные вьюки. И мины тоже на себе. Это их слегка сдерживает, но все равно вдвое быстрее бандитов идут. А боевики теперь, после твоей засады, ждут преследования и торопятся. Но идти, как «краповые», не могут — подготовки нет.
— А «краповые» не могут идти, как спецназ ГРУ, товарищ полковник. Подготовка не такая или система формирования иная. Я посмотрел на них. Крепкие ребята, все крепкие, тяжелые. Им трудно быть быстрыми.
— Вот потому я тебя и позвал, — сказал полковник и, снова склонившись над картой, ткнул пальцем в перевал, который раньше показывал. — Только ты со своими мальчишками и способен их догнать. Вот здесь бандиты разделились. «Краповые» двинулись в сторону границы и разделиться не решились. Посчитали, что Писатель должен именно туда стремиться. Но я в этом не уверен. Писатель хитрый и умный. Он предполагает, что идет преследование. И вполне мог пустить половину своего отряда туда, где подразделение будут преследовать и догонять. Он мог уйти через перевал в соседнее ущелье, а оттуда выхода на границу не имеется. Оттуда он может двинуться только в обратную сторону. Правда, в районы малообжитые, тем не менее он и там может среди местного населения поддержку найти. И его спрячут. И людей его спрячут, если они не рассеются по своим селам. Тогда вообще придется по одному собирать путем долгого поиска. Твоя задача — этого не допустить. Если Писатель ушел через перевал, он наверняка оставил наблюдателя, и тот должен был дождаться, когда преследователи пройдут мимо. Они прошли, Писатель сейчас чувствует себя спокойно и никуда не торопится. Так же спокойно он рассчитывает уйти во внутренние районы и продолжить свое подлое дело. Может новый отряд набрать. К его мнению, особенно в сельской местности, прислушиваются. Здесь горы. Горцы народ такой, что без автомата себя чувствуют неполноценными людьми. Набрать новый отряд несложно. Но ты не дашь ему это сделать. Вцепишься, как бультерьер, и повиснешь на нем. По возможности уничтожишь живую силу. В первую очередь, если представится возможность, самого Писателя.
В палатку заглянул незнакомый суровый майор в форме морской пехоты. На лице майора было несколько длинных шрамов, похоже, от режущего оружия.
— Разрешите, товарищ полковник?
— Заходи. Принес?
— Так точно.
Майор положил на развернутую карту полковника еще три свернутые гармошкой карты. Гармошкой их специально сворачивают, чтобы поместились в офицерский планшет. Плешивый понял, что эти карты и для него тоже.
— Вот, майор Плаксин предлагал использовать в погоне взвод морской пехоты. Ручается за своих парней. Но я предпочел твой взвод. Не подведи.
— Не подведу, товарищ полковник, — твердо пообещал старший лейтенант.
— Может, сразу два взвода отправить, товарищ полковник? — предложил майор, не оставивший, видимо, свою затею.
— Нам придется бросить ваш взвод на половине дороги, товарищ майор, — сказал Виктор Сергеевич. — Многие пытались наш темп держать, и никто не сумел.
— У меня в отряде парни тренированные.
— На таких маршрутах тренированность — это только половина дела. А вторая половина, может быть, самая важная — характер. Мы характер воспитываем. И потому другие силовики, которые этим не занимаются или занимаются не так плотно, нам проигрывают.
— Не хочет Плешивый брать твоих парней. Но, я думаю, он и сам справится. Он уже вчера показал, на что его взвод способен. Надеюсь, снова покажет.
Майор Плаксин пожал плечами. Вступать в полемику со старшим лейтенантом он не собирался, не слишком веря в какое-то преимущество одной силовой структуры над другой. Сколько майор Плаксин ни встречал различных подразделений спецназа, все они были примерно одного уровня подготовленности с морской пехотой. Разве что полицейский спецназ из такого списка выпал бы сразу. Как раз из-за низкого уровня подготовленности. Правда, совместно со спецназом ГРУ майору Плаксину проводить операции не доводилось. Тем не менее он считал, что призывники везде одинаковые, с одинаковыми физическими возможностями и кондициями. И подготовить их можно только до определенного предела, за которым уже стоит, может быть, только профессиональная спортивная подготовка в конкретной дисциплине. Для бегуна — в беге, для боксера — в ударной технике, и тому подобное. А сделать универсального бойца, чтобы он был силен во всех спортивных дисциплинах, невозможно. Человеческий организм имеет предел, за который не перешагнуть. Но объяснять все это какому-то старшему лейтенанту казалось для майора Плаксина унизительным делом. Это слишком походило бы на оправдание и на уговоры. Это Плаксину не нравилось.
А Плешивый, в свою очередь, не считал нужным объяснять майору морской пехоты, что при призыве в спецназ ГРУ проходит строгий отбор кандидатов и попадают на службу не те, кто считает себя достойным служить именно там, а чаще всего те, кто имеет какие-то достижения в спортивных единоборствах. Представителей единоборств вовсе не обязательно считают предпочтительными кандидатами. Как раз — наоборот. Чаще предпочтение отдается бегунам-стайерам, лыжникам, биатлонистам, то есть тем, кто умеет терпеть. И во время учебных занятий в солдатах целенаправленно развивается даже не собственно функциональная выносливость, а, в основном, характер, который эту выносливость и создает. Функциональная выносливость, как говорят, на семьдесят процентов состоит из характера…
* * *
Характер своих солдат Плешивый знал точно так же, как и функциональную подготовленность каждого по отдельности. Он знал их упертость, когда такая упертость требуется, и возможность заставить себя бежать тогда, когда и ноги не шевелятся, и дыхание, кажется, невозможно перевести. И еще он знал, что такое общий дух взвода. Это понятие не определенно армейскими уставами и вообще не определяется даже стандартными понятиями психологии, но оно существует. Виктор Сергеевич сам многократно убеждался, что взвод в целом сильнее и выносливее, чем сумма силы и выносливости отдельных бойцов того же взвода. Есть какой-то непросчитываемый коэффициент, на который требуется умножать сумму сил отдельно взятых солдат и сержантов. Сам Плешивый определял это как дух. Бегут все вместе, кому-то сил не хватает. Не виновен человек в том, что у него сил меньше. Но дух взвода от одного к другому незримо передает эти силы, и нет отстающих. И отстающие равняются на тех, кто вообще не понимает, что такое усталость. Когда по маршруту бежит рота, эффект еще сильнее. В принципе, наверное, это можно отнести к известному в психологии принципу толпы, который удачно использовал еще Гитлер, когда выступал перед немецким народом. Все в то время удивлялись, как высокоорганизованная и культурная нация вдруг стала поклонницей полубезумного фюрера. Но Гитлер, как оказалось, имел даже специалистов по управлению толпой и хорошо знал, как восторг от самой бредовой идеи может передаваться от одного человека к другому, подобно электрическому току. В самом начале политической карьеры Гитлера наиболее верные его приверженцы во время массовых выступлений своего вождя расставлялись на разных участках площадей среди других людей. И именно их восторг передавался остальным. Точно так же все военные люди знают, что если во время атаки один из бойцов испугается и повернет назад, то за ним побегут с поля боя и другие. Это тоже работал эффект толпы. Но этот же эффект действовал и во время марш-бросков, когда наиболее сильные поддерживали наиболее слабых. Работал общий дух…
* * *
Подниматься к своему взводу старший лейтенант Плешивый не стал. Он не зря приказал выставить наблюдателя на скалу. Наблюдатель с биноклем в руках виден был издалека. Виктор Сергеевич отыскал его взглядом, убедился, что наблюдатель смотрит в его сторону, и поднял руку для проверки визуального контакта. Наблюдатель ответил аналогичным жестом. Только после этого командир взвода показал направление и взмахом руки, не видя эффекта, послал взвод к спуску со скалы. И тут же сам, повернувшись, быстрым шагом двинулся вверх по ущелью. Точка, где он должен был встретиться со взводом, находилась в двухстах метрах. Плешивый знал, что взвод не пожелает заставлять своего командира ждать и быстрым перемещением постарается опередить его. Так и произошло. Виктору Сергеевичу предстояло пройти еще сорок метров, когда он увидел, как с камней спрыгивают один за другим его солдаты и сразу образуют строй, готовый к движению в любую сторону. Старший лейтенант дал дополнительную отмашку рукой, показывая направление, и сам побежал, как и взвод, послушный немой команде. Командир догнал своих солдат только через три минуты. Догнал и обогнал, обозначая темп марш-броска. Темп он изначально задал высокий. Конечно, морские пехотинцы с таким темпом не справились бы. С таким темпом, да еще на подъеме, ни один спецназ мира не справится, убежден был Плешивый.
Для такой уверенности основания были. Спецназ ГРУ несколько раз участвовал в совместных международных учениях спецподразделений разных стран, с французскими парашютистами, с американской хваленой «Дельтой», состоящей только из офицеров и сержантов, с превозносимой английской SAS. Но никто из самых известных иностранных спецназовцев не был в состоянии конкурировать со спецназом ГРУ. А уж сколько легенд по свету ходило про откормленных на корнях женьшеня китайских спецназовцев. Не так давно в Забайкалье проводились совместные с китайцами учения. Рота спецназа ГРУ была вынуждена на марш-броске бросить на середине пути китайских спецназовцев, потому что они к такому темпу передвижения оказались просто не готовыми. Конечно, сам Плешивый в этих учениях участия не принимал. Но участники учений воспитывались по той же многолетней системе подготовки, разработанной в спецназе ГРУ. А эта методика сама по себе считалась уникальной. И только спецназ внутренних войск из всех подразделений спецназа России слегка приближался по уровню своей подготовки к военным разведчикам. Все остальные попросту, как говорится, «не тянули».
Марш-бросок начался в высоком темпе, и в таком же темпе продолжался даже тогда, когда взвод с бега переходил на быстрый шаг. Подъем стал круче, но это Виктора Сергеевича только радовало. Он знал, что его бойцов крутизна подъема не собьет с дыхания, потому что дыхание бойцам уже нынешней зимой он ставил усиленными пробежками по снежной целине. После этого любая гора кажется легким пригорком, а затяжной подъем не видится уже затяжным. Но и бандиты шли этим же путем и оставляли после себя многочисленные окурки. Они здесь наверняка не бежали, потому что трудно себе представить бегущим человека с сигаретой в зубах, они, грубо говоря, ползли, и, следовательно, повышалась уверенность в том, что спецназ бандитов догонит. Дистанция должна была сокращаться, причем стремительно.
И она сокращалась даже быстрее, чем ожидал командир взвода. По крайней мере, когда впереди показался перевал, который полковник из антитеррористического комитета показывал на карте, Плешивый глянул на часы. Они опережали собственный же график передвижения больше, чем на полчаса. Конечно, морские пехотинцы такой темп не выдержали бы, и хорошо, что от их помощи отказались.
Перед перевалом старший лейтенант объявил привал. И, пока солдаты отдыхали, внимательно изучил несколько троп, ведущих кверху. И показал три выбранные командирам отделений. Чтобы каждое отделение шло своим путем, с тем, чтобы все три на перевале оказались одновременно. Но каждое отделение должно было выставить впереди разведку. Это на случай, если бандиты не ушли далеко, а ждут момента, когда можно будет спуститься и продолжить путь к границе. Вообще-то такой маневр был вполне в духе Писателя. Пустить часть банды вперед, дать «краповым» возможность продолжить преследование, догнать и завязать бой, а потом, спустившись с перевала, ударить преследователя в спину и оказавшегося в окружении уничтожить. С военной точки зрения это была бы нормальная операция. Только есть ли у Писателя военный специалист, который даст совет провести такую операцию, Плешивый не знал. На всякий случай он решил связаться с полковником из антитеррористического комитета, чтобы тот, в свою очередь, связался с особым отрядом спецназа внутренних войск и предупредил их командира о возможности атаки в спину. Ведь Писатель мог к этому времени уже с перевала спуститься и двинуться следом за отрядом «краповых».
Обычно по ущельям звуки боя разносятся далеко. В этот раз никаких свойственных бою звуков слышно не было. Возможно, спецназ внутренних войск просто продолжал преследование и еще не догнал банду. А вторая часть банды атаковать решится только тогда, когда «краповые» завязнут в бою.
Переговорное устройство работало устойчиво, несмотря на расстояние, на которое взвод уже удалился от палатки полковника…
