Глава девятая
Ближний Восток. 2013 год
Виктор Сергеевич уже предполагал, что хочет показать ему полковник Страгник. Еще в первый день по приезде заходил разговор об оружии для проведения акции, и Страгник сообщил тогда, что оружие вот-вот должно прибыть. Везут его морским путем, и потому произошла задержка. В стране нет строгого ограничения на ношение оружия, здесь для ношения оружия требуется не лицензирование, а только регистрация «ствола», и потому переправлялось оно не дипломатическими путями, чтобы избежать возможных обвинений в случае провала. Таможня страны пребывания придирчиво относилась к российским дипломатическим грузам, которые осматривать она не имела права, но желала придраться к любой неувязке в оформлении сопровождающей документации и нарушить условия Женевской конвенции о неприкосновенности дипломатических грузов.
Ожидания Виктора Сергеевича не обманули, в чем он убедился, едва, после предварительного стука и приглашения, переступил порог кабинета полковника. На письменном столе с угла на угол лежала длинная винтовка с оптическим прицелом, размеры которого сами за себя говорили, что это прицел с возможностью ночного видения. Как человек, который в своей жизни придает оружию большое значение, майор Плешивый при виде этой винтовки даже дыхание на какое-то мгновение задержал и чуть было не забыл о субординации, совершив к винтовке шаг до того, как полковник пригласил его рассмотреть оружие. Но, вовремя себя притормозив, руки не протянул.
— Встречались с таким творческим полетом мысли отечественных оружейников? — спросил Страгник Виктора Сергеевича.
— Пока не доводилось. Смотрится внушительно. Признаться, я сначала подумал, что это импортная, пока ящик не увидел, — кивнул Плешивый на неуклюжий зеленый ящик, стоящий в углу в вертикальном положении, прислоненным к стенке. — В таких ящиках только наше оружие могут поставлять. Может быть, когда-нибудь и упаковку делать научатся. Научились же делать винтовки, которые в руки приятно брать. Остальное — дело наживное.
Российские дальнобойные снайперские винтовки, производимые для нужд армии и спецслужб, обычно проигрывали в сравнении с иностранными аналогами. Хотя сами такие винтовки, как правило, называемые КСВ — крупнокалиберные снайперские винтовки, в мире начали производить только после Корейской войны, когда к американцам в руки попало несколько экземпляров советского противотанкового ружья, широко применяемого еще в годы Второй мировой войны, и это ружье было взято за основу КСВ. Американцы сумели, не приобретая патента, разработать собственный аналог, точно так же, как годы спустя, после многих месяцев охоты, спецназ ГРУ сумел добыть в Афганистане американский ПЗРК «Стингер» и создать собственные аналоги. И тоже обошлись без всяких патентов. ПЗРК было детищем своего времени, а противотанковое ружье — своего. И, точно так же, как ПЗРК, крупнокалиберные снайперские винтовки пережили и переживают свою эволюцию и являются уже массовым оружием, производимым во многих странах мира, до того не задумывающихся о таком вооружении. Советский Союз и Россия долго отставали в производстве таких иногда необходимых для армии и всех силовых структур видов оружия, хотя именно советские оружейники дали толчок мировым производителям винтовок к созданию новых образцов вооружения. Но, судя по всему, сейчас взялись за это дело всерьез, и появились результаты. Один из них лежал на столе Виталия Борисовича.
— Наша, — согласился полковник Страгник, — хотя по названию не скажешь. «ORSIS T-5000». Позволяет поражать цели в любое время дня и ночи, при любой погоде, без предварительной пристрелки и какой-то особой технической подготовки. Дистанция прицельной стрельбы до тысячи шестисот пятидесяти метров. На мой взгляд, неплохая винтовочка.
— Калибр?
Полковник взял со стола сопроводительную инструкцию, потому что сам еще толком не знал это оружие.
— Вообще-то винтовка выпускается под два калибра, под стандартный 7,62, и 8,6. Наш, точнее, ваш экземпляр, под второй калибр.
— Глушитель, как я понимаю, сюда не полагается, — заметил майор Плешивый.
— Правильно понимаете. Начальная скорость полета пули 925 метров в секунду. С такой скоростью ни один глушитель не справится. Но ни один бронежилет такую пулю не выдержит.
— Это все прекрасно. Только куда после выстрела стрелку деваться? Дистанция спрячет от охранников, но не спрячет от других людей. А их в городе, как известно, бывает много. Все же лучше было бы стрелять с более короткой дистанции, но с глушителем.
— При подготовке акции мы исходили из единственной возможности для стрельбы. Вы, как я понимаю, скверно относитесь к просчетам моих специалистов, тем не менее сами сможете проверить, здесь они не ошиблись. Дом Писателя находится в месте, которое хорошо просматривается только с одного холма в городе. Как раз с того, где располагается радиолокационная станция американской вертолетной базы. И стрелять можно только оттуда.
— Кстати, когда я проводил визуальный осмотр территории вокруг двора Писателя, я видел охранника со странным прибором на голове. Внешне это было похоже на индикатор оптических систем. Что-то типа нашего «Луча». Я бы и оценил этот прибор как индикатор. Если у них есть такая техника, то винтовка с оптическим прицелом может только испортить дело, и работать придется контактно. А это в создавшихся условиях сверхтрудно.
— У них есть индикаторы оптических систем, но ни один из существующих в мире переносных индикаторов не в состоянии отследить дистанцию свыше одного километра.
— А от дома до радиолокационной станции…
— Мы не измеряли по прямой. Была возможность провести измерения только по велосипедному спидометру на дороге. Вышло тысяча восемьсот метров. По прямой, думаю, километра полтора или даже меньше, поскольку велосипедная дорожка сильно петляет. Для более точного измерения вот вам эта штука, — показал полковник на объемный прибор в аккуратном пластиковом футляре. Со стороны не сразу поймешь, что это. Но Виктор Сергеевич понял без дополнительных объяснений.
— Бинокль с лазерным дальномером, — кивнул Плешивый. — Я с такими работал. Знаю их возможности. К необходимости произвести точные измерения мы еще вернемся. Это лучше, чем измерять расстояние в попугаях. Будем искать приемлемые варианты. Без таких измерений снайпер не сможет произвести точный выстрел. Пока же меня другое интересует…
Майор задумчиво взял в руки два магазина, входящие в комплект винтовки. Один укороченный — на пять патронов, второй нормальный — на десять патронов, вытащил один патрон, рассмотрел, провел пулей по своей ладони.
— Тефлоновое покрытие. Хорошая пуля. Только мне другую нужно. Особую…
Мысль пришла в голову внезапно и сразу начала оформляться в конкретную форму.
— Чем эта не устраивает?
— Мне нужна не просто пуля, а пуля-легенда. И та, другая пуля, будет работать на легенду. Распространение легенды в средствах массовой информации после акции ляжет на ваши, товарищ полковник, плечи. Вне зависимости от того, носите вы в настоящее время погоны или нет. Легенда сможет обеспечить безопасность мне и моим офицерам. Я всегда считаю, что, если интересные данные сами пришли в руки, их необходимо использовать с максимальной эффективностью. Иначе бы они не пришли…
— Не понял.
— Есть такая пуля… Называется «дьябло». Слышали?
— Слышал. Есть такая пуля для пневматических винтовок. Не думаю, что пневматическая винтовка, даже самая совершенная, сможет вас устроить.
— Да. Пуля «дьябло» делается и для пневматических винтовок, но не только. Хотя, кажется, изначально делалась только для них. Но сейчас изготавливается и для охотничьих ружей, и даже считается, что имеет более сильное убойное действие в сравнении с любой обычной охотничьей пулей. Обычно охотники предпочитают сами изготавливать пули «дьябло», хотя порой они и в продаже бывают. Я сам видел в охотничьем магазине патроны двенадцатого калибра с такой пулей. Но они очень редко применяются в боевом оружии. Тем не менее применяются. И лучше других об этом знает Писатель.
Виктор Сергеевич посмотрел на собеседника долгим внимательным взглядом.
Полковник Страгник понял, что майор обладает информацией, которой не обладает он сам, и сел в свое кресло, ожидая продолжения. Майор Плешивый получал информацию по своим каналам и первоначально не намеревался ставить в известность полковника о своих планах. Но самому достать патрон с пулей «дьябло» в чужой стране было сложно и рискованно. Любой заказ мог оказаться замеченным, и тогда легенда уже не сработает. Значит, изготовить ее или их следует срочно и так же срочно доставить в страну. А необходимость в этой пуле была для самого майора очевидна. И, чтобы подтвердить необходимость, приходилось делиться своей информацией с полковником.
— Я слушаю, — напомнил о себе Виталий Борисович, когда майор мысленно отмерял количество информации, которой можно было поделиться.
— У Писателя остались в Чечне «кровники». Эти люди обещали убить Писателя и горят жаждой мщения. За самим Писателем числится выстрел снайпера в его недруга. И выстрел был сделан патроном, заряженным пулей «дьябло». Эта пуля как опознавательный знак. Если Писатель будет убит именно такой пулей, появятся основания говорить о том, что «кровники» добрались до него. Внешне это выглядит значительно лучше, чем обвинения в адрес российских спецслужб. И обеспечивает мою личную безопасность и безопасность моих людей в большей мере. Тем более что «кровники» Писателя сами находятся в международном розыске. Таким образом, мы просто «переведем стрелки» на своего же противника.
— Да, это намного интереснее, — сразу согласился полковник. — А откуда у вас такая информация? Я, например, ничего ни о каких «кровниках» не слышал, иначе обязательно использовал бы этот факт в работе.
— Из досье ГРУ на Писателя, — вынужден был сообщить майор Плешивый.
— Вы знакомились с досье?
Чтобы не засветить свою связь с резидентом ГРУ, следовало выкручиваться.
— Конечно, — усмехнулся Плешивый. — Если наш оперативный отдел прорабатывал операцию вместе с вашими представителями, он запросил и все данные на Писателя. У нас без этой проработки не проводится ни одна операция. Все, что может пригодиться и что пригодиться не может, но может оказаться просто полезным хотя бы в минимальной степени, все это систематизируется и используется.
— У меня таких данных нет, хотя я тоже использовал официальное федеральное досье.
— Федеральные досье тоже бывают разными. Но мои данные многократно проверены и сомнению не подлежат. У нас так принято: если данные вызывают сомнения, то обязательно дается оговорка — «по данным, которые невозможно проверить». Если оговорки нет, значит, данные точные. В деле была пуля «дьябло». И сам Писатель знает, что это такое. Может быть, знают и его близкие. Может быть, даже охранники. Насколько я знаю, они прибыли с ним из Чечни. И только позже с ними воссоединились семьи. Конечно, заботами Писателя. Он о своих людях всегда заботился, и за это они его ценили.
— Хорошенькая история, — покачал головой полковник Страгник. — Но где я вам добуду пулю «дьябло»? А если промышленность у нас таких пуль не выпускает? Конкретно под данный калибр, как вы просите… Восемь и шесть десятых миллиметра — такой калибр вообще в России экзотический. Где я буду пулю «дьябло» искать? Может, у вас больше информации, и вы подскажете?
— Могу дать вам гарантию, что наша промышленность таких пуль под необходимый нам калибр не выпускает. Иначе я наверняка знал бы об этом.
Майор Плешивый улыбнулся и упрямо наклонил голову. Это говорило о том, что от мысли своей он не отказался и знает, как ее воплотить в жизнь.
— И что?
— У нас в стране, конечно, многие хорошие предприятия позакрывались, но, к счастью, не все. И на некоторых есть мастерские, в которых могут делать нестандартное оборудование и нестандартную продукцию. Не знаю, как это сейчас называется, но в советские времена на каждом предприятии был собственный, так называемый отдел главного механика. Вот там можно было сделать все, что угодно, даже оружие по своим чертежам. Могут там сделать и пулю «дьябло»! А закатать пулю в гильзу сумеют даже в оружейных мастерских ФСБ. Я слышал, что там у вас еще остались специалисты. И потому настоятельно прошу, товарищ полковник, отправьте запрос. Нужны такие пули. Чем быстрее отправите, тем быстрее они прибудут, тем скорее мы начнем конкретную работу.
Полковнику, кажется, и самому понравился интересный поворот в деле ликвидации Писателя. Если уж не поворот, то хотя бы нюанс, причем яркий, колоритный, запоминающийся, который не может остаться незамеченным. Ради него можно и постараться. И лицо Страгника потеряло свое привычное выражение высокомерия и презрения к собеседнику — настолько Виталий Борисович заинтересовался, что даже зауважал Плешивого.
— Что же, я попробую. Заодно и запрос отправлю на ваши данные. Подтверждение все же требуется, хотя бы для того, чтобы после акта ликвидации предоставить прессе материалы о версии российской стороны. Здесь будут необходимы подробности. А если данные не подтвердятся, тогда и «огород городить» не стоит.
— Если в вашем ведомстве подробностей не будет, в чем я не сомневаюсь, затребуйте запрос на досье ГРУ.
— Если у нас нет, откуда подробности могут иметься у вас, если у вашего ведомства нет следственных полномочий! Ваше ведомство призвано стрелять, а не искать.
— Здесь не следственный вопрос и не судебный. Это могут быть обыкновенные агентурные данные. Или просто данные оперативной разработки. В то время, когда Писатель избавлялся от своего недруга, следственные органы России не имели юрисдикции на территории Чечни. И все расследования по совершенным преступлениям проводились, если вообще проводились, спустя значительное время. А наши агентурные данные вполне могут и не попасть в ваше досье. Ваша вывеска уважения не внушает, — не удержался майор от укола.
Но полковник шпильки или не заметил, или сделал вид, что не обратил на нее внимания.
— Хорошо, я пошлю запрос.
В этот момент в дверь постучали.
Полковник посмотрел на винтовку, занимающую его стол, но показывать ее всем, видимо, в его планы не входило, и потому вместо приглашения он встал и сам подошел к двери. И только слегка приоткрыл ее, чтобы посмотреть на пришедшего, но тут же распахнул дверь шире.
— Заходите. Ваша команда, майор…
Зашли капитан Никодимов и старший лейтенант Щетинкин…
* * *
— Как успехи? — спросил Плешивый.
Капитан со старшим лейтенантом выглядели довольными. Обычно, если у них что-то получалось не так или возникали какие-то проблемы, оба сосредоточенно хмурились, а Никодимов еще и тер кулаком нос. Сейчас же он оставил свой нос-картошку в покое, из чего командир группы мог сделать вполне определенный вывод: поездка была удачной и результат достигнут.
— Отзывчивый здесь народ. И, как я понял, благодарный. Нам даже машину бесплатно заправили, — хвастаясь результатами удачной поездки, сказал Юрий Владимирович, не отрывая при этом взгляда от винтовки. — Просто в знак благодарности и уважения. Там еще и сам хозяин приехал. Он и распорядился. А Николая Валерьевича все вообще готовы были по первой команде на руках носить. Только его привычная нам скромность их остановила. Они запись до нашего приезда несколько раз пересматривали и спрашивали Николая Валерьевича, где можно такому научиться. И не очень понимали, как кто-то внешне худосочный может такого «терминатора» завалить. Решили, что боевое самбо — это очень круто. Охранники хотят быть крутыми парнями. Это в здешнем современном социуме модно. Они, кстати, все вооружены, даже автомат в углу стоит, но к помощи оружия на работе, как говорят, ни разу не прибегали. Это в их служебной практике вообще первый эксцесс. В стране преступность невысокая. Хотя американцы с военных баз постоянно провоцируют местных на конфликты. И выходцы из российских кавказских республик, эти тоже скромностью и уважением к правопорядку не отличаются. И те, и другие постоянно «отмечаются», не здесь, так в другом месте. Хотят считать себя хозяевами арабской земли. Местным это, разумеется, не нравится.
— Они когда-то и были, — заметил полковник Страгник.
— Как так? — не понял майор Плешивый.
— Когда-то, в раннем Средневековье, кавказские семьи, чтобы выжить, продавали в рабство своих старших сыновей. И не просто в рабство, а в мамлюки. И наши горцы составляли костяк мамлюкского войска. А когда мамлюки захватили власть в Египте, кавказец султан Захир Рукн-ад-дин-Бейбарс, бывший глава мамлюков, сначала разбил монголов и спас Египет от их нашествия, потом начал арабскую экспансию сразу во все стороны и покорил весь арабский мир. Он же, кстати, обратил в ислам правителя Золотой Орды хана Берке. А кавказцы правили практически всем арабским миром. И снова, похоже, хотят. По крайней мере, уже пытаются потихоньку влиять на политику. Мы здесь уже с таким сталкивались несколько раз.
— Не много ли на себя берут? — спросил капитан.
— На наш взгляд, много. Но, поскольку вся их политика имеет строго антироссийскую направленность, она поддерживается Западом. А поддержка Запада для местных политиков значит много. Если есть мнение американского госдепартамента, это местными правителями рассматривается как директива к действию.
— Я вообще-то о Бейбарсе другую историю слышал. Что он родом не с Кавказа, а из кипчакских степей, то есть обыкновенный половец. Но там история запутанная, и многие объявляют его своим. У нас разговор сейчас не об этом, а о стремлении выходцев с Кавказа влиять на местную политику. И к чему это может привести? — спросил Плешивый.
— К основательному расколу всего мусульманского мира и к усилению влияния фундаменталистов. По крайней мере, сейчас все идет к этому. По мере усиления американского влияния растет и сопротивление этому влиянию. Фундаменталисты видят в США своего основного противника. При этом сами наши кавказцы пользуются поддержкой американцев, но поддерживают при этом фундаменталистов. Запутанная ситуация. Ничуть не лучше, чем запутанная история с происхождением Бейбарса. Что, капитан, очень нравится оружие?
И все-таки Никодимов не удержался, сделал два коротких шага и погладил вороненый ствол винтовки.
Внимание Юрия Владимировича к винтовке с «оптикой» было понятным. Капитан Никодимов считался в группе не только штатным и непревзойденным водителем, но и вполне приличным по армейским нормам снайпером, и определить уровень оружия умел сразу, даже не взяв его в руки. Возможностей к этому, по мнению капитана, было множество. Хотя бы по внешнему виду прицела. Точно так же, как на старую, разваливающуюся на ходу машину российского производства никто не поставит зимнюю шипованную резину «Нокиан Хаккапелиитта 7», обувка для одного колеса которой стоит дороже, чем сама машина, так и на плохую винтовку никто не будет ставить высококлассный прицел с эффектом ночного видения. Уже один оптический прицел говорил о том, что «T-5000 ORSIS» — винтовка высокого класса, которую не каждому снайперу за жизнь удается в руках подержать, не говоря уже о том, чтобы стрелять из нее постоянно. Пусть даже на стрельбище. И даже отсутствие глушителя о многом говорило капитану. Отсутствие глушителя на современной винтовке — это тоже характеристика. Характеристика используемого патрона и начальной скорости полета пули. Кроме того, Юрий Владимирович сразу догадался, что именно с этой винтовкой ему и предстоит работать, поскольку разговор о скором прибытии оружия велся в его присутствии. Но пока никто не предлагал Никодимову ближе познакомиться с орудием своего скорого труда, и он, как человек сдержанный, обладающий крепкими нервами, больше не протягивал к винтовке руки, лишь погладил. Тем более что командир ждал продолжения разговора о поездке на заправку, и следовало доложить о ситуации.
— Если уж заправили бесплатно, значит, и все остальное в порядке, — понял Виктор Сергеевич кое-что и без доклада, но все же, как человек военный, желал знать конкретно, что и как было сделано. — При товарище полковнике можно говорить. Он сам просил нас подготовиться к защите против американцев. Мы подготовились, Виталий Борисович. Подстраховались то есть, в соответствии со своими возможностями. А они у нас скромные.
— Каким образом подстраховались? — поинтересовался полковник. Он, кажется, изначально не очень верил в возможность эффективной защиты и, как помнил майор Плешивый, был радостно настроен, когда американский юрист грозил неприятностями. Сейчас же голос полковника чуть заметно поскучнел. Состояние полковника майора слегка смущало. С одной стороны, Страгник должен был беспокоиться об успешном выполнении задания, с другой, как казалось, он не слишком радовался успехам офицеров спецназа ГРУ. Должно быть, профессиональная межведомственная ревность сильно донимала полковника.
Щетинкин посмотрел на майора Плешивого, тот кивнул, разрешая, и старший лейтенант достал из внутреннего кармана своей ветровки маленький бумажный конверт с мини-диском. Диск вытащил и протянул.
— Если есть желание, товарищ полковник, полюбопытствуйте. Если есть необходимость, можете перебросить видеофайл на свой компьютер. Вдруг да сгодится.
Компьютер на приставном столике был включен. Осталось только вставить в дисковод диск, что Страгник молча и сделал. Запись была без звука, тем не менее все на ней было понятно и без слов. Страгник только головой качал, рассматривая на мониторе мощную фигуру американца Гарнета, а потом и на том же мониторе, и рядом с собой не слишком впечатляющую фигуру старшего лейтенанта. В чью пользу было сравнение, и спрашивать необходимости не было. И потому происходящее на видеозаписи выглядело даже каким-то постановочным материалом, поскольку было слишком далеко от обычной реальности, когда сильнейший и выглядит сильнейшим.
— Да, думаю, такая видеозапись будет аргументом для любого суда, — сказал Страгник. — Надо бы и в полицию запись предоставить. Хотя и суд, и полиция могут такой аргумент воспринять и по-своему. Зацепка в видеозаписи есть.
— В полиции есть такая запись. Охранники сразу скопировали ее и предоставили полиции. Это во многом изначально и решило дело не в пользу американцев, — объяснил Виктор Сергеевич. — Если запись в полиции пропадет куда-то, у нас есть копия. Есть копия и на заправочной станции, но она и там может пропасть. Надеюсь, хотя бы до вашего компьютера они не доберутся.
Полковник Страгник защелкал компьютерной мышью, перебрасывая файл на свой винчестер. Файл был небольшого объема, поскольку видеокамеры охранных систем традиционно не отличаются высоким качеством передачи изображения. И работа не заняла много времени. Вытащив диск из дисковода, полковник не вернул его старшему лейтенанту, а положил на стол перед собой. Но Щетинкин не смутился, протянул руку и забрал диск, чтобы снова уложить его в свой карман.
Это Страгнику, кажется, не слишком понравилось. Но возразить он не мог. Хотя «ложку дегтя» тоже использовал с удовольствием.
— Значит, так… Есть зацепка для любого крючкотвора. Здесь, в этой записи, насколько я сумел оценить, имеется только один момент, вызывающий сомнения. Старший лейтенант Щетинкин первым ударил американца. Да, американец побил местного заправщика. Да, он шагнул в сторону старшего лейтенанта. Но это еще не значит, что он намеревался применить к Щетинкину силу. Американец даже не замахнулся для удара, а старший лейтенант ударил его сначала ногой, потом кулаком. Может показаться, что безосновательно.
— Вы, товарищ полковник, действительно считаете, что Николай Валерьевич должен был дождаться, когда этот громила его ударит? — спросил Виктор Сергеевич.
— Считать будет суд. А как он посчитает, я не знаю. Но предупреждаю, что нажим на судебные органы будет мощным. Не случайно американский юрист был так в себе уверен.
— Уверенность юриста — просто профессиональная наглость. Юристы всегда так себя ведут. Особенно, когда знают, что они не правы.
— Посмотрим, посмотрим…
