Глава пятая
Вернувшись в военный городок бригады мотопехоты, где по традиции уже много лет базировался отряд спецназа ГРУ, подполковник Устюжанин зашел в канцелярию, сел за стол и написал на стандартном бланке текст шифротелеграммы командующему войсками спецназа ГРУ полковнику Мочилову. Виталий Владиславович обосновывал необходимость применения в операции снайперов с дальнобойными крупнокалиберными винтовками вместо усиленных бронетехникой передвижных постов, которые легко уничтожить одной гранатой «Герострат», одновременно уничтожив и все живое вокруг, включая мирное население и попавшиеся в зону поражения объекты инфраструктуры города.
Именно на желании избежать возможных жертв основывалась такая необходимость. Снова просмотрев фотографии, переданные ему подполковником Крикалем, Устюжанин лишний раз убедился в том, что амир Герострат, как и граната «Герострат», не умеет щадить никого и не умеет действовать выборочно. И в случае если бандиты посчитают, что им перекрывают пути отступления, они применят «Герострат», не думая о том, что попадет в зону поражения. Окажется рядом школа, они и школу сожгут вместе с детьми. Кроме того, как показала предыдущая операция амира Герострата, когда, собственно, и были похищены с базы гранаты «Герострат», банда располагает солидными людскими ресурсами. Гораздо большими, чем у других банд, встречающихся в последнее время. Сейчас редко можно найти банду, в составе которой больше десятка бойцов. У амира Герострата же в банде, как говорят свидетели, более двух десятков бандитов. Может быть, даже три десятка. И они организованны, обучены, дисциплинированны. При таких людских ресурсах амир Герострат не будет посылать на акцию всю банду. Достаточно небольшого звена в составе двух-трех человек. И эти два-три человека, вооруженные гранатами «Герострат», могут натворить многое.
Уничтожение одного такого звена с помощью снайперов или любым иным способом даст мало. Герострата это не остановит. Он пошлет следующее звено уже на следующий же день. И будут новые жертвы. И продолжаться так будет до тех пор, пока у амира не кончатся людские ресурсы. Но и тогда сам он останется в тени, следовательно, все еще будет представлять собой опасность. Поэтому подполковник Устюжанин предлагал провести большую массированную операцию – провокацию, способную вызвать у Герострата желание задействовать большие силы. Тогда уже возможным будет определение сразу нескольких объектов уничтожения, и, вполне вероятно, это даст какой-то ключ к поиску самого Герострата.
В дополнение к своей просьбе о присылке команды снайперов с КСВ подполковник Устюжанин попросил прислать ему несколько комплектов индикатора оптических систем «Луч-1М» . Он уже работал с этой техникой и знал, что это такое. И знал, что это не такой дефицит, как крупнокалиберные снайперские винтовки, и потому не сомневался в том, что его просьба будет удовлетворена. И еще просил снабдить на одну операцию каждого снайпера комплектом связи внутри группы. Лучше, если это будет малогабаритная коротковолновая радиостанция «Подснежник», но, если с «Подснежником» ничего не получится, придется удовлетвориться простыми переговорными устройствами. Хотя в условиях, в которых предстоит работать, громкая связь «переговорок» может помешать успешному проведению операции.
Вызвав к себе шифровальщика отряда и отдав ему текст для отправки, Виталий Владиславович пригласил в канцелярию старшего лейтенанта Логвинова и приказал ему контролировать проведение занятий с солдатами, пока не вернется с группой с боевого задания начальник штаба отряда майор Валентинов. По выслуге и опыту Логвинову уже пора было быть командиром роты и получить звание капитана. Но свободных вакансий пока не было. И в итоге Логвинов засиделся на должности командира взвода, которую давно уже перерос. Однако отношение к старшему лейтенанту со стороны командования уже было как к офицеру с большим опытом. И потому ему вполне можно было поручить то, что обычно командир отряда контролировал сам.
Старший лейтенант ушел, а подполковник позвонил начальнику штаба мотострелкового батальона, на территории которого спецназ ГРУ жил, и попросил от своего лица и от лица республиканского управления ФСБ, не сомневаясь, что там к его просьбе присоединятся, выделить на несколько дней автомобиль. И желательно с местным водителем, который знает дороги республики и населенные пункты. Начальник штаба мотострелкового батальона пообещал прислать в течение получаса «уазик». Водитель местный, аварец, но человек надежный, хотя чересчур горячий, как настоящий горец, и излишне любит пускать в ход оружие, даже тогда, когда этого можно избежать. Как лицо гражданское, табельного оружия не имеет, но у него есть травматический лицензированный бесствольный пистолет «Оса». Иногда пытается самовольно взять в руки чужое табельное оружие и пустить его в ход. И поведение водителя требовалось контролировать, чтобы время от времени «притормаживать» его, не давать войти в раж, во избежание серьезного конфликта. Такое положение вполне устраивало подполковника Устюжанина. Осталось только дождаться появления машины под окнами.
Пока Виталий Владиславович ждал, пришел шифровальщик и принес шифротелеграмму от командующего войсками спецназа ГРУ. Полковник пообещал, что группа снайперов вылетит в Уйташ сегодня вечером спецрейсом из аэропорта Жуковского. Все снайперы – солдаты и сержанты контрактной службы. Требовалось их встретить, разместить и поставить на довольствие. Продовольственные аттестаты находятся на руках у каждого бойца группы. Что касается вооружения, то полковник Мочилов сумел все-таки раздобыть пять отечественных крупнокалиберных снайперских винтовок «В-94», пять винтовок «СВН-98» и одну КСВ – самозарядный гранатомет «Barrett XM109».
Сам подполковник Устюжанин понятия не имел о последней модели и вообще ничего не слышал о снайперской винтовке, которая одновременно является и самозарядным гранатометом. Но полковник Мочилов в шифротелеграмме объяснил, что винтовка эта создана американскими оружейниками, но не принята на вооружение, поскольку отдача превышает допустимые в американской армии нормы. Все российские специалисты, опробовавшие винтовку, посчитали, что отдача не больше, чем у В-94. Стреляет гранатами калибра 25 мм. Но росскийские гранаты того же калибра не подходят. Поскольку винтовка-гранатомет на вооружение армии США не принята, фирма-производитель «Barrett Firearms», чтобы окупить затраты на разработку, поставляет ее в ряд стран, в которых нет таких строгих стандартов. В частности, в Грузию, где этот образец и был захвачен во время боев за Цхинвал. Тогда было захвачено три образца винтовки, но два были повреждены, а этот единственный остался целым и пригодным к использованию. Вместе с тремя винтовками было захвачено и немного гранат. Ограниченность арсенала полковник Мочилов отметил особо и попросил по возможности беречь гранаты, поскольку наша промышленность только еще пытается кустарным способом воспроизвести аналоги по заказу спецназа ГРУ. Об индикаторах оптических систем, которые запрашивал Виталий Владиславович, не было сказано ни слова.
Прочитав шифротелеграмму, подполковник Устюжанин расписался в журнале и вернул бланк шифровальщику. И сразу, как только тот вышел, позвонил в ФСБ подполковнику Крикалю и попросил организовать транспорт для встречи группы снайперов. ФСБ имела собственный транспорт, а отряд спецназа ГРУ в командировке пользовался только тем, что удавалось выпросить. Содержать здесь еще и собственный гараж с материально-технической базой было бы слишком накладно для армии…
* * *
Под окном остановилась и просигналила машина. Виталий Владиславович подошел к окну и через стекло помахал рукой, показывая, что увидел машину. Позвонил сначала начальнику штаба майору Валентинову, но у того телефон не отвечал. Так, в принципе, и должно было быть, поскольку группа возвращалась с задания на вертолете. Мобильники в полете обычно просят отключить, и потому молчание начальника штаба не беспокоило. Тогда позвонил старшему лейтенанту Логвинову, попросил его найти старшего прапорщика Шевченко, занимающего должность старшины роты в отряде, и попросить Иван Иваныча подготовить все для встречи двенадцати человек пополнения, которое прилетает вечером из Москвы.
– Я только что видел Шевченко. Сейчас догоню, – пообещал Логвинов. – Вы уезжаете куда-то, товарищ подполковник?
– Да, хочу съездить в поселок, где этот Герострат бушевал.
– Товарищ подполковник, будет возможность, задайте все же кому-нибудь вопрос, почему Герострат разговаривал с полковником Исмаиловым на русском языке.
– Представится возможность, спрошу. Не скучайте без меня. Валентинов вот-вот прилетит.
Таким образом, основные дела в городке сделаны и можно ехать.
Машина так и стояла неподалеку от казармы. Водитель в камуфлированной, но гражданской одежде, средних лет человек, вышел встретить командира отряда спецназа ГРУ и представился:
– Ахунд Бердиев. Так сказать, в ваше распоряжение на неопределенный срок.
– Отца своего уважаешь, Ахунд? – спросил подполковник.
– Конечно. Как не уважать!
– Тогда почему без отчества представляешься?
– Ахунд Гафурович, – поправился водитель.
– Другое дело. – Подполковник пожал водителю руку. – Поехали…
Подполковник непроизвольно посмотрел на левое крыло «уазика». Краска была в порядке, никаких следов того, что крыло недавно красили. Сам Устюжанин хорошо знал, что теперь длительное время, и даже вернувшись из командировки, будет на подобных машинах обращать внимание именно на левое крыло. Это уже естественная отработанная реакция.
Расселись без разговоров и так же без разговоров поехали, и только за воротами КПП Ахунд Гафурович спросил, куда ехать.
Подполковник назвал поселок.
– Это где на днях Герострат побушевал?
Слухи, видимо, летают по республике быстрее официальных сообщений.
– Именно туда. Посмотреть, что он там натворил.
– Сразу в ментовку поедем? У меня в полиции товарищ есть. Если, конечно, еще служит. Года два не виделись.
– Нет, в полицию потом заедем. Сначала на военную базу, на армейские склады, с начальником базы поговорим. Он каким-то образом жив остался. Даже, говорят, не ранен. Затем заглянем в «пожарку», с начальником пожарной охраны района пообщаемся. А потом уже можно будет и в полицию заглянуть.
– Ночевать вернемся?
– Постараемся. Я надеюсь. Мне вечером нужно в казарме быть.
Говорить постороннему о пополнении Устюжанин не стал. Он вообще всегда был осторожен и не давал лишней информации. И вообще никакой информации не давал, если человек в этом не нуждался. А после уничтожения сменного отряда спецназа внутренних войск обстановка требовала повышенной бдительности. Тем более что Ахунд Гафурович человек, по сути дела, посторонний, и уверения начальника штаба мотострелкового батальона относительно надежности водителя нужно принимать на веру с осторожностью.
– Хорошо. А то я жену не предупредил. А путь неблизкий.
– Сколько километров?
– Чуть меньше ста. Дорога плохая. Впрочем, для нашей машины плохих дорог не бывает. Да дело не в этом. У моей дочери сегодня день рождения. Двенадцать лет. По мусульманским меркам это уже взрослый человек.
– А разве мусульмане празднуют день рождения? – удивился подполковник. – Впервые слышу.
– Вообще-то у нас официально только два праздника существуют – Ид-аль фитр и Курбан-байрам . Но праздновать день рождения Коран не запрещает. Главное, чтобы без спиртного. Собрались с родными, тортик на стол выставили, чаю попили. Всем приятно. Разве зазорно родне вместе собираться?
– Я разве возражаю? Постараемся побыстрее управиться. Если что-то сегодня не получится, завтра еще раз съездим. Не возражаешь?
– А мне-то что… Я ездить люблю. Это лучше, чем в гараже анекдоты слушать. Как прикажете. Я хоть в Москву согласен. Если машина доедет…
– А что, можно не доехать? Проблемы какие-то?
– Проблемы всегда есть. Это же машина, она не говорит, когда и что у нее сломается. Здесь хоть смотришь за ней, есть возможность подремонтировать. А в дальней дороге как? Это же «уазик»… Здесь так все наворочено… Чтобы самый простой ремонт сделать, половину машины разбирать надо. Без ума делали…
Подполковник Устюжанин в вопросах ремонта машин откровенно «плавал» и потому особо разговор не поддерживал. Ахунду Гафуровичу следовало бы со старшим лейтенантом Логвиновым общаться. Тот все о машинах знает, и нет такой машины, начиная от «Запорожца», кончая американским танком «Абрамс», с которым старший лейтенант не справился бы. Виталий Владиславович однажды сам наблюдал картину, как Логвинов, беседуя с офицерами-танкистами, со знанием дела сравнивал российский Т-90 с американским «Абрамс» и давал конкретные характеристики тем или иным качествам того и другого. Танкисты, соглашаясь, кивали. Откуда Логвинов все это знал, подполковнику было неведомо.
На давненько не ремонтируемой дагестанской дороге потряхивало машину, но и водитель, и пассажир давно к таким дорогам привыкли. Правда, Устюжанин мог бы сказать, к примеру, что его личный кроссовер «Хенде Санта Фе» преодолевает препятствия подобной дороги значительно мягче. Но тогда пришлось бы говорить и о том, что на своей машине подполковник ездит гораздо реже, чем на машинах армейских, чаще всего на таких же вот «уазиках» или вообще на БМП или БТРах…
* * *
На въезде в поселок находился пост ДПС и ОМОНа. Как всегда бывает в нашей стране, силовые структуры начали махать кулаками после драки. Можно было подумать, что Герострат, совсем недавно навестив поселок, снова соберется повторить свою атаку. Но даже если бы и решился, что осталось бы от этого поста после всего одной гранаты «Герострат»? Этого не знали даже дежурные инспекторы ДПС и омоновцы.
– Как к армейским складам проехать, знаешь? – спросил подполковник.
– Спросить недолго, – отозвался Ахунд Гафурович.
– Останавливайся.
Но их и без того начали останавливать. Инспектор ДПС взмахнул жезлом, требуя, чтобы машина прижалась к бордюру и остановилась. Что и было выполнено.
Инспектор ДПС, сверкая светоотражательными полосами на своем жилете, подошел к пассажирской дверце, заглянул и козырнул. Виталий Владиславович открыл дверцу и вопросительно посмотрел. Обычно инспекторы подходят не к пассажиру, а к водителю.
– Извините, товарищ подполковник, я на номер не посмотрел, а водитель издали похож на водителя полковника Исмаилова, и машина такая же. Думал с полковником поговорить. Извините… Проезжайте…
– Полковник Исмаилов – это…
– Начальник районной пожарной охраны.
– Он как, сам-то не пострадал во время нападения?
– Он сам дома был. Не успел подъехать.
– А вообще жертв у пожарных много?
– В самой «пожарке» застрелили трех местных молодых омоновцев, меньше месяца парни прослужили, и четверых пожарных. Один пытался убежать. Вроде бы даже почти убежал. Но на улице нарвался на бандитов.
– Это пятый?
– Нет, это из четверых.
– А где сейчас полковник Исмаилов? Мне к нему сегодня заглянуть нужно.
– Я понятия не имею. Может, у себя в «пожарке», может, уехал куда-то. Вчера здесь следственная бригада работала весь день. Все показания записывали. Всех измучили. Отлучаться никому не разрешали. Сегодня я следаков не видел. Если кому надо куда съездить, тот и уезжает. А полковник Исмаилов на месте редко сидит. Загляните в «пожарку». Может, он и там…
– Загляну. А на военную базу, на армейские склады нам как попасть?
– Прямо по дороге через весь поселок до конца. Там свернете налево, сорок метров за поворот – ворота базы.
– Спасибо.
Инспектор козырнул, вяло, по-граждански развернулся и неторопливо двинулся в обратную сторону, и даже проверять машину и документы у водителя не стал.
* * *
У ворот базы машину встретил спецназ внутренних войск, привлеченный, как понял подполковник Устюжанин, взамен погибших солдат охраны складов.
«Краповый» капитан долго рассматривал удостоверение сотрудника антитеррористического комитета, предъявленное подполковником, вертел его и так, и так, переворачивал, открывал и закрывал, напряженно думая. Потом козырнул и сказал:
– Извините, товарищ подполковник, я с такой формой удостоверения не знаком, мне требуется позвонить для проверки.
– Звоните, только удостоверение мне оставьте.
– Мне нужно номер удостоверения сообщить.
– А запомнить разве трудно? – искренне удивился Устюжанин, который запросто запоминал цифры. Тем более что цифр всего четыре. – Пойдемте вместе. При мне и позвоните.
В небольшом здании КПП все, включая потолок и стены, было сырым и имело такой вид, словно здесь не так давно случилось наводнение.
– Наводнение было? – так и спросил Виталий Владиславович капитана.
– Типа того. Говорят, бандиты заливали здание через окна из пожарной пушки. А потом стреляли в плавающих солдат. Экспертиза показала, что один захлебнулся, второй солдат и дежурный прапорщик были расстреляны. Вы по этому поводу сюда?
– По этому, – сказал подполковник.
– К кому?
– К начальнику базы.
– Майор Луценко полчаса назад вернулся из госпиталя.
– Что с ним? Ранен?
– Нет. Нервы, говорит. И нервный тик у него. Постоянно пытается собеседникам подмигнуть. Словно что-то предлагает.
– Но вообще-то он адекватен?
– По моему, вполне. Говорит здраво. Потому при беседе лучше на майора не смотреть. Иначе его можно неправильно понять. – Капитан остановился около стола с телефонным аппаратом и положил руку на трубку.
– Я постараюсь понять его правильно. Звоните.
Разговор был недолгим. Номера антитеррористического комитета капитан, естественно, не знал, он просто позвонил дежурному по ФСБ, тот сам с кем-то связался, проверил и подтвердил право подполковника Устюжанина предъявлять это удостоверение.
– Извините, товарищ подполковник. Порядка здесь не было, и результат налицо. Мы хотим порядок восстановить. Потому все проверяем и перепроверяем. Знаете, надеюсь, где майора Луценко искать?
– Напрасно надеетесь, капитан. Я и самого Луценко в глаза не видел, и на базе этой не бывал ни разу. Хорошо было бы, если бы вы выделили мне кого-то в сопровождение.
– Если телефон в комнате майора не ответит, я пошлю с вами солдата. Я знаю, где искать Луценко… Он там большую часть времени проводит…
– Где? – полюбопытствовал подполковник.
– Около разграбленных складов. Стоит и тупо смотрит на сломанные ворота. Подойдешь к нему, спросишь что-нибудь, он подмигивать начинает.
– Ладно, звоните, – поторопил Устюжанин словоохотливого «крапового» капитана и вышел из сырого помещения к своей машине.
Ахунд Гафурович обходил свой «уазик» по кругу и пинал колеса и обросшие грязью брызговики, чтобы оставить эту грязь перед воротами.
«Краповый» капитан вышел почти сразу за Устюжаниным:
– Товарищ подполковник, майор Луценко у себя в кабинете. Ждет вас.
– Значит, пойдем в кабинет майора. А то мне хотелось бы посмотреть на него около ограбленного склада. Просто интересно, о чем он там размышляет…
