Глава тринадцатая
Выслушав все новости и согласившись прислать с курьером психопортрет амира Герострата, составленный в аналитическом центре ФСБ, Крикаль уехал. А Устюжанин, сложив свои кисти рук так, что пальцы переплелись с пальцами, и положив на них подбородок, долго сидел за своим столом в раздумье, перебирая все известные ему факты и пытаясь привести их к общему знаменателю. То есть искал связи отдельных событий, силясь объединить их в единое целое и логически совместимое. Из этого раздумья его вывел новый звонок. Опять позвонил командующий. Значит, появились новости. Про погоду полковник Мочилов спрашивать будет только тогда, когда от климатических условий зависит проведение какой-то операции. В данном случае погода его не интересовала.
– Подполковник Устюжанин. Слушаю вас, товарищ полковник.
– Началось, Виталий Владиславович…
– И слава богу… А то я уже ждать начал уставать. Сами, наверное, хорошо знаете, товарищ полковник, насколько определенность лучше неопределенности.
Устюжанину был хорошо известен боевой путь командующего, всю свою армейскую жизнь прослужившего в спецназе ГРУ, прошедшего и Афганистан, и множество зон военных конфликтов в разных уголках земного шара еще в советские времена. И старый шрам, пересекающий лицо полковника, напоминал о том, что он не всегда сидел в своем управленческом кабинете.
– Не торопи события, Виталий Владиславович. Я только сказал, что началось. Но не сказал, что появилась определенность. Ее по-прежнему нет.
– Тем не менее начало – это шаг к определенности. Я слушаю вас, товарищ полковник.
– Был звонок с мобильника Исмаилова. Но сразу предупрежу, что звонил не полковник. Видимо, кто-то воспользовался его телефоном без его ведома.
– Мы уже знакомы с этой историей. Относительно пропажи мобильного. Вам еще не приносили распечатку звонка Исмаилова ко мне? Или не принесут?
– Принесут обязательно, если Исмаилов пользовался своим сотовым телефоном. Каждый звонок с его мобильника фиксируется и записывается. Даже если он будет мне звонить, распечатку все равно принесут. Мобильник, говоришь, пропадал. И нашелся?
– Нашелся, если он мне звонил. Интересная история у нас назревает. Так что за звонок был, товарищ полковник?
– Верх наглости со стороны Герострата. Откуда только он прямые номера телефонов добывает! Видимо, есть какие-то серьезные связи. Короче говоря, Герострат позвонил не куда-нибудь, а дежурному по ФСО в Москву, и сообщил, что он лично готов встретить хоть президента, хоть премьер-министра, причем обещает устроить прием настолько горячий, что это не всем может понравиться. Дежурный по ФСО ничего не знал о нашей операции, но сообразил, как следует себя вести, и не стал отрицать. Это главное.
– Да, дежурный имел возможность осложнить нам жизнь, но не сделал этого. Что касается телефонных номеров, то это просто, как мне объясняли, хотя я сам и не проверял. Набираешь строку поиска в Интернете, тебе выдают телефонный номер. Не все, конечно, номера. У нас закрытых номеров по-прежнему хватает. Но многие добыть не сложно.
– Возможно. Не буду спорить, поскольку сам не пробовал. Теперь – главное. Спутник зарегистрировал место, откуда был произведен звонок.
– Это важно, хотя я могу предположить, откуда…
– Предполагай. Я послушаю.
– Звонок был совершен или из здания пожарной охраны, или из дома полковника Исмаилова.
– Второе возможно. Я не знаю, чей это дом. На планкарте он обозначен как жилое строение. Именно из жилого строения и был произведен звонок в ФСО. Мы переслали планкарту в республиканское ФСБ, с указанием этого строения. Однако звонил не Исмаилов. Мы еще два его ничего не значащих звонка зарегистрировали. В компьютере его голос имеется. А из жилого строения в поселке, причем с мобильника Исмаилова, звонил человек с другим голосом. Вот, подожди… Мне что-то, кажется, принесли… Наверное, распечатку твоего разговора с полковником. Ладно. Я прочитаю. Если будут вопросы, перезвоню. Мобильник нигде не оставляй, если не слишком тяжелый.
– Хорошо, товарищ полковник. Я на месте, жду, когда мне привезут из ФСБ психопортрет Герострата. Их аналитический центр сделал его на основании записи телефонного разговора. Если смогу, отвечу на ваши вопросы…
* * *
Командующий сразу не перезвонил, из чего Устюжанин сделал вывод, что вопросов у Мочилова не возникло. А тут приехал вместо солдата-курьера какой-то старший лейтенант ФСБ, выполняющий, как он сам сказал, попутное поручение, и принес Виталию Владиславовичу опечатанный личной печатью подполковника Крикаля конверт, из чего Устюжанин понял, что в нем не только психограмма амира Герострата, но и еще что-то, хотя толщина конверта и не обещала объемного вложения. Так и оказалось. Крикаль вложил в конверт только планкарту поселка и один лист с запиской, написанной им от руки, в которой сообщал, что запись разговора полковника Исмаилова с амиром Геростратом благополучно отправлена в Москву в головное управление ФСБ, откуда будет переправлена полковнику Мочилову для проведения фонографической экспертизы. Там же, отдельным подчеркнутым абзацем, Виктор Львович сообщал о звонке амира Герострата дежурному офицеру ФСО, о котором Виталий Владиславович уже знал. Согласно планкарте, полученной со спутника управления космической разведки ГРУ, звонок был совершен из дома полковника Исмаилова и с его же мобильного телефона. На планкарте дом Исмаилова был отмечен красным кружком. Но звонил не сам полковник, что вовсе не снимает с него подозрений, как считал Крикаль, не разошедшийся во мнении с полковником Мочиловым. Звонок мог совершить кто-то, говорящий по подсказке полковника. Но, предполагая контроль за звонками с мобильника, Исмаилов мог потом и разыграть спектакль с похищением телефона на короткое время. Исходя из этого Крикаль рекомендовал Устюжанину в разговорах с Исмаиловым никак себя не выдавать и не показывать полковнику, что его телефон контролируется.
Этого последнего можно было бы и не писать. Устюжанин и без того лишнего не говорил никому, включая даже подполковника Крикаля. Сообщал только необходимые факты, причем делал это выборочно, каким-то давал комментарий, каким-то комментария не давал, не считая нужным комментировать очевидное.
Прочитав сообщение, Виталий Владиславович приступил к изучению психограммы Герострата. И за этим занятием его застал новый звонок командующего:
– Я тебя поздравляю, Виталий Владиславович, равно как и сам принимаю поздравления. У нас есть первый конкретный результат. Только мы запустили в компьютер полученный из республиканского ФСБ предыдущий разговор Герострата, как компьютер сразу опознал оба голоса – и Исмаилова и Герострата, – хотя всего лишь с сорокапятипроцентной гарантией. Это породило у нас некоторые сомнения, но они развеялись. После компьютера запись прослушал специалист-фонограф и высказал здравое предположение, почему гарантия компьютера такая низкая. Амир Герострат и в первом и во втором случае разговаривает не своим голосом, намеренно басит, искажая интонации, и это у него не всегда получается одинаково. Не репетировал свою речь и не прорабатывал одинаковое произношение отдельных моментов. Вот компьютер и выдал такой процент гарантии индентификации голоса. Наш специалист-фонограф сделал еще одно предположение, которое может нам всем помочь. Он считает, что амир Герострат не дагестанец и вообще не представляет какой-то из основных народов республики. И думает, что он, скорее, азербайджанец или даже азербайджанский тат. И сразу предупреждает, что не следует их путать с дагестанскими татами, которые являются только горскими евреями, и не столько по крови, сколько по вероисповеданию. Дагестанские таты – это, согласно последним этнографическим данным, потомки древних хазар, исповедовавших иудаизм, и этнически они отличаются как от татов, так и от евреев. Об этом говорит такая наука, как дерматоглифика . Кроме того, этнографы пытались сравнить азербайджанских татов и татов дагестанских. И пришли к выводу, что в строении черепа у азербайджанских татов присутствует долихокефалия , а у дагестанских крайняя брахикефалия . Но, чувствую, я тебя совсем замучил учеными терминами, которые сам не знаю и читаю тебе по бумажке….
– Это точно, товарищ полковник. Я таких слов ни разу не слышал и никогда их не выговорю. Можно как-то проще?
– Можно. Короче говоря, у этих народов разное строение головы. И вообще, азербайджанские таты – больше персы, чем азербайджанцы. У них даже существует и другое самоназвание – парси. И произношение у дагестанских и азербайджанских татов разное, что для нас важно. Знающий человек определит это легко. А Герострат, искажая голос, пытается скрыть акцент, но это у него не всегда получается. Однако в русском звучании это сделать намного легче, чем в дагестанском, где большинство слов произносится привычно и потому трудно осуществлять контроль над речью. Видимо, потому Герострат и разговаривал с полковником Исмаиловым на русском языке, чтобы полковник не узнал его по акценту.
– Это, товарищ полковник, в какой-то мере уже дает нам право предполагать непричастность к террористической деятельности полковника Исмаилова, – сделал вывод Устюжанин. – По крайней мере, снимает с него большой процент подозрений.
– Вероятно, Виталий Владиславович, вероятно… Хотя окончательные выводы делать рано. Но все же полковник находится у вас на подозрении, я правильно понял?
– Мы многократно касались этой темы в разговорах с подполковником Крикалем. Он предпочитает формулировку, при которой под подозрением все, кроме тех, кто сможет доказать свою невиновность. Я же предпочитаю другой подход: никто не под подозрением, если нет конкретных данных против него. Мне так легче с людьми общаться. Но я обратил внимание на другое. Вы сказали: «чтобы полковник не узнал его по акценту»…
– Это не я сказал, а эксперт – человек с ученой степенью.
– Его ученая степень здесь ни при чем, но мы в любом случае имеем право предположить, что Герострат знаком с полковником Исмаиловым. Если бы он не был ему знаком, какой смысл был бы искажать свой голос? Зачем было бы прятаться от незнакомого человека?
– В твоих рассуждениях, Виталий Владиславович, есть резон. И даже очень большой. Я как-то сам не углублялся в изучение этого вопроса. И какой самый смелый вывод мы можем сделать?
– Герострат входит в близкое окружение полковника Исмаилова. Или раньше встречался с ним, причем достаточно часто, чтобы тот голос запомнил и был в состоянии узнать. Но работать мы можем на основании того и другого предположения в равной мере. Если совсем исключить Исмаилова из числа подозреваемых, то это нам значительно облегчит поиск. Я бы рискнул, но, боюсь, подполковник Крикаль, как главное лицо во всей операции, не пожелает убедить в этом свое руководство. Я же мог бы взять на себя смелость только в том случае, если вы, товарищ полковник, меня поддержите.
– То есть ты хочешь всю ответственность взвалить на меня, Виталий Владиславович. Попросту пользуешься тем, что я далеко и не владею полностью всей информацией. Правильно я тебя понимаю?
– Неправильно, товарищ полковник. Я просто прошу дать мне карт-бланш.
– Не могу взять на себя такую ответственность. Слишком мало знаком с материалами.
– Тогда это значительно усложнит мою задачу. Но я попрошу дать мне тот же карт-бланш в некоторых вариантах поиска. Я их уже продумывал раньше и готов к резким телодвижениям. В данном случае я даже ответственность могу взять на себя полностью. Но ответственность может наступить только в случае провала. А я такой вариант исключаю.
– Я тебе верю, и даже карт-бланш дать тебе готов, хотя хотел бы услышать, что ты задумал.
– Думаю, в ходе большой операции провести маленькую под условным названием «Гопник» .
– Заманчивое название. Кого намереваешься брать на «гоп-стоп»?
– Есть кандидатура.
– Действуй. Но моего согласия ты не спрашивал.
– Это понятно…
* * *
Не очень надеясь на помощь, которую можно получить от психограммы Герострата, и опасаясь потерять драгоценное время, Устюжанин решил начать действовать на свой страх и риск. Вернее, даже не столько на свой, сколько на страх и риск своих подчиненных.
Виталий Владиславович выглянул за дверь канцелярии и окликнул дневального свободной смены:
– Найди мне срочно старшего лейтенанта Логвинова.
«Срочно» в данном случае соответствовало команде «бегом». Дневальный это понял и побежал на улицу и дальше, в сторону полосы препятствий, где отряд продолжал занятия. Вчитаться в психограмму Устюжанину опять не удалось, потому что старший лейтенант Логвинов тоже хорошо бегал и появился раньше, чем командир отряда успел прочитать второй абзац. Психограмму пришлось отложить, а вместо нее вытащить из конверта план-карту поселка, в котором недавно похозяйничал Герострат.
– Вызывали, товарищ подполковник? – спросил старший лейтенант, после короткого стука перешагнув порог.
– Вызывал. Садись.
Логвинов сел на краешек стула, понимая, что его позвали, скорее всего, не чай пить.
– У тебя гражданская одежда есть?
– Конечно, товарищ подполковник. Только дома.
– А с собой ничего не имеешь?
– Спортивный костюм.
Устюжанин думал не долго:
– Хорошо. Спортивный костюм. На него бушлат без погон. И эмблему с рукава оторви. А лучше возьми в каптерке старый солдатский бушлат. Иван Иванович тебе подберет. Причем сильно поношенный. Тоже без погон и эмблемы. И поищи какую-нибудь самую неказистую вязаную шапочку. Сделаешь?
– Сделаю, товарищ подполковник. Только хотелось бы понять, для чего. Если знать, я бы продумал, как подготовиться.
– Для чего… Хочу из тебя, Виктор Валентинович, сделать образцово-показательного гопника. Сможешь изобразить?
– Не приходилось, но попробую. Думаю, получится без проблем. А что нужно сделать?
– Нужно найти одного человека и выпотрошить все содержимое из его карманов, чтобы я имел возможность посмотреть, что этот человек при себе носит. Допускаю даже, что он вооружен. Хотя, скорее всего, не огнестрельным оружием. Но не исключаю и вариант огнестрельного. Потому требуется неожиданность, осторожность и четкость действий. Изображать будешь простого вора. Поэтому деньгами не брезгуй. Все из его карманов. Абсолютно все…
– Я понял, товарищ подполковник. А где работать?
– Там. В поселке, где работал Герострат.
Виталий Владиславович пододвинул к себе план-карту поселка. Ткнул пальцем:
– Это – управление пожарной охраны района. Красным кружком обведен дом начальника пожарной охраны Исмаилова. Работать начинаешь откуда-то отсюда, поищешь место рядом с домом Исмаилова. Его привезет машина. Ее требуется отследить. Объект твоего внимания – водитель. Он будет ставить машину в свой двор. Не знаю, просто во двор или в гараж. Это и не важно. Чтобы открыть ворота, водитель обязательно покинет автомобиль. Это момент для атаки на него. Если сумеешь каким-то образом заранее узнать, где живет водитель, действуй по своему усмотрению. В помощь тебе выделяю машину с водителем. Он будет помощником, но ему не обязательно светиться перед водителем полковника. Работай один.
– Так точно, товарищ подполковник. Все понял.
– Я звоню в гараж, вызываю машину. Ты готовься. Иван Иванович поможет одеться. Пока доедете, наступит темнота. Как раз удобное для грабежа время. Еще немаловажный вопрос. На въезде в поселок вчера стоял пост ГИБДД и ОМОНа. Может и сегодня стоять. Если стоит, объезжать будете вокруг всего поселка. Карту с собой возьми. Здесь дорога отмечена…
* * *
Ждать результата, отправив подчиненного на задание, всегда гораздо сложнее, чем самому выполнять задание. Пусть даже архисложное. А архисложным в спецназе ГРУ традиционно считается не столько боевая задача, сколько задача по выполнению каких-то сопутствующих мероприятий, требующих ловкости и изворотливости. Хорошего бойца подготовить не просто, хотя и не слишком сложно. Даже из лыжника при соответствующей правильной подготовке делается практически подготовленный к турниру любого уровня неплохой боец смешанных единоборств. А вот подготовить человека, умеющего вести себя адекватно ситуации, выбрать правильную линию поведения в сложных обстоятельствах, практически возможно только тогда, когда этот человек от природы имеет определенные склонности.
Но вот умению ждать учиться труднее всего. Особенно если ждать приходится тех, кто воплощает в жизнь твои собственные мысли. Это старая истина присуща любому виду боевых действий. Но для самого Устюжанина в качестве исполнителя такое задание подходило мало, если вообще подходило. Ему по долгу службы, возможно, предстояло когда-то встретиться с Урзаевым, и тот мог бы узнать уличного залетного гопника. А гопник в данной ситуации может быть только залетным, поскольку сам поселок, хотя и носит название районного центра, по размерам не велик, и все жители наверняка друг друга знают. Здесь существовала еще одна опасность для старшего лейтенанта Логвинова. Виталий Владиславович хорошо знал, что все представители кавказских народов, как правило, вступаются один за другого. Тем более должен вступиться сосед за соседа. И старшему лейтенанту предстояло отработать так, чтобы соседи ничего не услышали и не вмешались. В крайнем случае Ахунд Гафурович мог бы и поддержку оказать, по крайней мере, он обещал, что вмешается, но только при обострении ситуации. Но и сам Логвинов такой ситуации допустить не должен. И он не допустит, не сомневался Устюжанин.
Благо заняться Виталию Владиславовичу было чем – психограмма на Герострата так и лежала перед ним на столе непрочитанная. Но перед тем как приступить к чтению, Устюжанин позвонил подполковнику Крикалю:
– Виктор Львович, у меня в вам просьба. Поскольку я сам права не имею делать запросы в официальные структуры, попрошу вас добыть мне досье на водителя Исмаилова.
– Думаю, проблем не будет, – согласился Крикаль. – В управлении кадров МЧС всегда идут нам навстречу. Кстати, недавно звонил капитан Мамедов. Они закончили работу в поселке. Все допросы провели, даже не поленились сделать в здании небольшой обыск. Уже едут обратно. Если что-то в материалах будет интересное, я пришлю вместе с досье на водителя. Как его зовут, напомните…
– Как зовут, я не знаю. И даже сам Исмаилов не помнит. Все зовут его по фамилии – Урзаев. Думаю, что и по фамилии найти можно.
– Думаю, что да. Я сейчас же позвоню и попрошу перебросить файл мне на электронную почту. Потом распечатаю и вам с кем-нибудь перешлю.
– Хорошо. Буду ждать и внимательно изучать психограмму…
* * *
Не слишком объемный, но в общем-то деловой труд психологов из аналитического центра республиканского ФСБ Устюжанин прочитал дважды и удивился схожести общих выводов, сделанных специалистами ФСБ, с выводами, которые сделали специалисты ГРУ в Москве, основываясь на прослушивании не слишком продолжительного телефонного разговора. Даже национальность разные специалисты предположили одну и ту же, посчитав амира Герострата азербайджанским татом. Разница состояла в том, что в Москве не составлялся психологический портрет, а в Махачкале составлялся. И этот психологический портрет обрисовывал мрачного человека с мощной психикой, уравновешенного, знающего, чего он добивается, но скрывающего свое внутреннее состояние под внешним спокойствием. Причем психологи пришли к выводу, что внешний образ, который пытается представить в своем разговоре Герострат, ничуть не совмещается с внутренним образом, а является спланированной и отрепетированной многократно линией поведения. Такое противоречие внутреннего и внешнего собственного «я» часто приводит к психическим расстройствам или бурным психологическим срывам. Кроме того, психологи охарактеризовали амира как человека образованного, грамотного и способного к аналитическому мышлению.
Завершала психопортрет написанная на отдельном листе записка Бадруллы Багдасаровича Искандарова, который в ответ на вопросы, заданные ему Устюжаниным, сообщил, что, согласно единому мнению его самого и его коллег, раздвоение личности амира Герострата происходит потому, что он, возможно, не тот человек, за которого себя выдает. И тогда его желание прославить имя Герострата вполне вписывается в общую систему поведения.
Не тот, за кого себя выдает… Это был уже совсем новый подход к вопросу. И такой подход следовало как следует осмыслить. Однако осмыслить его помешал очередной звонок от командующего войсками спецназа ГРУ.
– Подполковник Устюжанин. Слушаю вас, товарищ полковник.
– Виталий Владиславович, у нас дело выходит на новый уровень. Пять минут назад мне принесли данные. На границе Азербайджана и Армении, в районе давно затихшего, но не разрешившегося карабахского конфликта, были применены гранаты «Герострат». Причем не спланированно, а при попытке задержать группу, переходящую с азербайджанской на армянскую сторону через временную границу. Группа уходила отстреливаясь и была прижата преследованием к военному городку. Видимо, специально их туда гнали, надеясь окружить. Но там, желая очистить себе дорогу или просто не позволить противнику захватить груз, группа применила гранаты «Герострат», еще, возможно, и не зная толком, что это такое. С азербайджанской стороны было сделано три выстрела по армейским казармам и один выстрел по преследователям. Армянская сторона понесла большие потери. Таких потерь она не несла в дни самых тяжелых боев за Карабах. Куда группа несла гранаты – неизвестно. Но армяне сильно напуганы этим оружием, способным все поставить с ног на голову. Вопрос на засыпку – как гранаты попали в Азербайджан?
– Акцент азербайджанского тата… – напомнил подполковник.
– Вот-вот. В таком случае мы имеем дело уже не с простым бандитом, а с агентом иностранной державы. В Махачкалу уже вылетела большая бригада контрразведчиков. Лучшие силы профессиональных сыскарей. Со всей Москвы собирали. Они включаются в поиск. Готовься к приему. Кстати, и на свой отряд примешь груз «Геростратов». Уже завтра отправляем вертолет. Тоже будешь испытывать. Если удастся, в боевой обстановке. Не будет такой возможности, дашь заключение после полевых испытаний в условиях горной местности…
