– Уже наотдыхался? Быстро ты… – Полковник Баргузинцев встретил меня так, словно я час назад уехал в отпуск.

– Не дают, понимаешь ли… – вздохнул я, впрочем, не слишком с горестным видом, скорее, как мне показалось, с загадочным.

– Комары, что ли, мешают? – поинтересовался полковник, после рукопожатия снова уткнувшись в разложенные на столе бумаги и обращая внимания на мое присутствие не больше, чем на присутствие комара, что надсадно пищал над моим затылком. Вообще комаров в военном городке неимоверное количество – сказывается соседство болота, расположившегося сразу за забором городка. – Хотя ты, кажется, не рыбак?

– Я не рыбак… Но эти тоже… Жужжат, как комары, надоедают…

– Кто? – отвлеченно спросил Валентин Георгиевич, занятый своими мыслями и, похоже, не ожидающий развернутого ответа.

Я коротким взглядом уже определил, что решает командир вопросы чисто хозяйственные – по снабжению батальонов бригады продуктами питания. Однажды во время отпуска полковника Баргузинцева я замещал его, а отпуск командиру по причине болезни пришлось на две недели продлить, и я на собственном опыте убедился, что с ходу, во время боя, решать хоть оборонительную, хоть наступательную задачу гораздо проще, чем решать вопросы снабжения. И это даже при том, что есть люди, специально отвечающие за снабжение…

– Эти… – сказал я, отвлекая все же полковника от изучения бумаг не потому, что чрезвычайно озабочен был собственной безопасностью, а потому, что собственную безопасность напрямую связывал с боевой задачей, которую выполнял и буду выполнять в дальнейшем. Впрочем, и о собственной безопасности я, как не имеющий склонности к суициду, тоже беспокоился. – Которые жужжат… Пули… От «винтореза»… Выстрела не слышно, а пулю бывает иногда слышно…

Мне почему-то было неприятно и даже немного стыдно рассказывать командиру все коротко и ясно. Наверное, я боялся, что такой рассказ будет похож на жалобу, а жаловаться ни на судьбу, ни на обстоятельства я не люблю. И потому я говорил малопонятно и шутливо.

Но разговор о выстрелах, да еще из «винтореза», уже показал серьезность разговора.

Валентин Георгиевич поднял глаза, возвращаясь от маркитанских расчетов к повседневной действительности, и отодвинул подальше от себя лежащие перед носом красный карандаш и калькулятор. Это – знакомый жест. Полковник всегда демонстративно убирал подальше то, что мешало бы разговору. Иногда даже в стол прятал.

– Ну-ну… Интересно… Я слушаю тебя…

Но выслушать меня Баргузинцеву не дал телефон прямой связи с дежурным по бригаде. У этого аппарата, из всех стоящих на столе, какой-то требовательный звонок. Даже аппараты прямой связи с ГРУ обычно подают голос более скромно. Полковник смешно поморщился и все же взял трубку.

Дежурный что-то доложил.

– Кто-кто? – переспросил Валентин Георгиевич. – Антитеррористическое подразделение? По поводу?.. Ладно… Давай его сюда… Да-да… Слушаю вас… Полковник Баргузинцев… Так… Так… Я не в курсе… Давайте в подробностях… Без купюр…

В дальнейшем разговор пошел обо мне, как я понял, лишая меня возможности все передать своими словами и гораздо более кратко. Это у меня вступление было растянутым, потому что полковник был занят, а докладываю я обычно иначе… Наш полковник любит краткие доклады.

– Хорошо… Я поговорю с ним… Он у меня сейчас. Только что приехал… Не успел доложить… Доложит, и обсудим… Да, до свидания…

Валентин Георгиевич положил трубку и посмотрел на меня прямо и открыто.

– Не посрамил честь мундира, хвалю… Но мог бы позвонить оттуда… Я бы тебе на подмогу два-три человека выслал… Без этих антитеррористов спокойно бы захватили парней живыми и без них же допросили бы… И все стало бы ясно…

– Я бы попросил, – согласился я. – Но я не мог предположить, что будет второе покушение… А в первом случае я сам справился… Двоих захватил живыми…

– Одного – раненым…

– Да, мне говорили, что повар насчет своего ножа убивается… Инструмент профессионала! А ему не возвращают, поскольку это вещественное доказательство, фигурирующее в деле… Для повара нож все равно что для солдата родной автомат…

– Не понял, ты про что?

Значит, подполковник Капустин – а звонил, как я понял, именно он – рассказывал без подробностей, касаясь только сущности происшествия. Мне пришлось рассказать в дополнение свою версию. Полковник выслушал с улыбкой.

– Представляю лица и показания тех бабушек, что во дворе гуляли… Они видели все так, будто это ты напал на людей и изуродовал их…

– А потом мой старший брат-хирург зашивал раны и накладывал гипс… – сказал я. – Извини, Валентин Георгиевич… Минутку… Это как раз брат…

Разговор о брате зашел не случайно, поскольку в чехле на поясе у меня зазвонил мобильник, я сразу достал трубку и увидел высветившийся номер Антона.

– Андрюша… Не знаю, стоило ли тебе звонить, но, в свете сегодняшних событий, я подумал, что предупредить надо… Ко мне сейчас сосед приходил… Говорит, какой-то чеченец вечером уже по двору ходил, расспрашивал про тебя… Ему сказали, что ты здесь живешь…

Это продолжение истории мне совсем не понравилось.

– А почему сосед решил, что это чеченец? Тот представился?

– Ну, кавказец… У нас почти всех кавказцев чеченцами считают… Ты будь осторожен…

– Я-то буду… Но и ты тоже… И дверь, я тебя прошу, никому больше не открывай. Даже соседям… Скажи, что замок сломался… Я сейчас позвоню в РОСО – это антитеррористическое подразделение ФСБ – они приедут разобраться с новым чеченцем… Вот этих впусти… Они скажут, что от меня, и подскажут, как себя вести…

– Хорошо… Ты сам-то как? – поинтересовался Антон.

– Я только что приехал.

– Долго добирался…

– В меня опять стреляли… Еще в городе… Потом ездил в сервис менять пробитые стекла… Машина сквозняков не любит…

– Слушай, это уже серьезно… Может, тебе лучше в своем городке остаться? Туда-то точно не доберутся… – Антон наконец-то соизволил обеспокоиться.

– А мне очень хочется, чтобы до меня добрались… Иначе мне самому до них добраться трудно… Ладно. Жди, когда приедут из РОСО… Все… Я в кабинете командира… Долго разговаривать не могу, хотя командир у нас понимающий…

Я отключил телефон.

– Извини, Валентин Георгиевич, еще один звонок. Какой-то чеченец или просто кавказец ходил во дворе брата и наводил обо мне справки… Надо предпринять кое-какие меры…

– Звони, – согласился полковник.

Я сразу набрал по памяти номер подполковника Капустина. Тот ответил не сразу, хотя только что звонил полковнику сам, следовательно, уснуть еще не мог.

– Игорь Евгеньевич, ты все еще, как я понимаю, не спишь… – на всякий случай спросил я, впрочем, не надеясь на то, что Капустин имеет обыкновение спать на рабочем столе в своем кабинете.

– Вторые сутки на исходе, как… – согласился Капустин, но уточнять степень своей усталости не пожелал, что достойно уважения.

– Значит, поручи кому-то… Я тебя попрошу… Мне сейчас брат звонил. Адрес есть в протоколе. К нему зашел сосед и сообщил, что какой-то кавказец ходил по двору и наводил обо мне справки. Соседи о моем отъезде не знают. Видимо, информация вышла такая, что я сейчас у брата… Надо бы его семью подстраховать и этого чеченца поискать…

– Прямо так и расспрашивали? – удивился Капустин. – Внаглую?

– Совершенно не стесняясь.

– Это уже предел неуважения. Ничего не боятся. Я сейчас отправлю туда группу с капитаном Аристарховым… Не волнуйся… Я сам уже домой еду, боюсь в машине заснуть… Но ты звони, если возникнет необходимость. Я все равно отвечу. Когда возвращаешься?

– Пока не знаю. Я предупрежу… Дай мой номер капитану… Если что-то проясниться, пусть звонит…

– Полковник Баргузинцев говорил с тобой?

– Сейчас разговариваем… Брат звонком прервал… До встречи… Отсыпайся…

– До встречи…

– Вот такая история, Валентин Георгиевич… С одной стороны, чуть-чуть смешная, потому что действуют они неумело… Думают, если попала в руки винтовка с оптикой, то они автоматически стали снайперами… Но только сам снайпер знает, что умение стрелять – это наука… А дилетанты, слава богу, на нашем веку не перевелись, и потому я еще жив… С другой стороны, меня не меньше, чем собственная безопасность, интересует причина покушения… Просто так никто подставляться под спецназ ГРУ не будет. Должны понимать, что это чревато нехорошими последствиями. Но если настойчиво пытаются меня убрать, значит, я сильно им мешаю. Но чем мешаю, я понять не могу… И ничего дельного из прошлой командировки не могу вспомнить… Потому и вернулся… Думаю всех наших опросить, кто со мной был… Общая память крепче индивидуальной…

Полковник Баргузинцев снял трубку прямой связи с дежурным…

– Слушай-ка… – сказал в трубку, понимая, что дежурный знает, откуда последовал звонок. – Срочно собери мне всех офицеров, кто участвовал в последней командировке в Чечню… Не все же в отпуска уехали… Ко мне в кабинет… Не по тревоге, но срочно…

Командир сразу понял, что мне требуется.

– Чтобы тебе не попасть снова в неприятную ситуацию, я напишу приказ об отзыве тебя из отпуска… – предложил Валентин Георгиевич.

– Зачем? – не понял я.

– Чтобы ты мог законно носить оружие… А уж в каком ты костюме будешь, в гражданском или в парадном мундире, это никого не касается…

– Это правильно, – согласился я.

А как не согласиться… Ведь не скажешь же в открытую своему командиру, что имеешь на крайний случай пару трофейных пистолетов в гараже. Да и гранаты три, кажется, где-то завалялись… Может быть, пара тротиловых шашек найдется… А в садовом домике, в тайнике, который с собакой не найдешь, и автомат имеется… Говоря правильно, не автомат, а пистолет-пулемет, но в обиходе это значения не имеет. По большому счету, он мне ни к чему. Просто я люблю красивые вещи, если из них стрелять можно. Вот непривычный взгляду в руки попался, экспериментальный «РР-90», его делали и испытывали в Бельгии как опытный образец для натовский войск. Понравился он мне своим экзотично-футуристическим видом, почти как все «буллпапы», на всякий случай я его и приберег. Я вообще не понимаю, что это за офицер спецназа такой, который не имеет нештатного оружия про запас… И сам полковник, как старый и опытный спецназовец, наверняка тоже запас вооружения имеет. Только говорить об этом в открытую не принято. А уж как в моей ситуации, говорить командиру, который по долгу службы обязан бороться со страстью к лишнему, на чей-то глупый взгляд, оружию, вообще было бы неприлично…

Из двенадцати человек собрались восемь. Мы в Чечню отправлялись не офицерской группой, а линейным отрядом, с солдатами, поэтому офицеров и прапорщиков было немного, кроме того, на базе нашей бригады составлялся только костяк отряда, а остальные были из других бригад. Опрашивать всех солдат, хотя бы только наших, смысла нет. И слишком долго это – нужно опросить девяносто человек.

Полковник Баргузинцев сам обрисовал ситуацию и мои попытки выжить.

– Так вот и выжил… – добавил я, вступая в разговор, чтобы объяснить, зачем здесь всех собрали. – Налицо факт нежелания пустить меня снова в Чечню… Правда, я туда пока и не собирался, но тем не менее… Этот вариант я рассматриваю как более, на мой взгляд, реальный, чем какое-то исполнение мифического приговора… Но, если кто-то помнит причину, по которой меня могут приговорить к смерти, прошу высказаться. Если никто такой причины не видит, прошу поднапрячь память и прикинуть в уме все варианты, когда я или мы видели что-то такое, что нам видеть не полагается…

– Или кого-то такого… – добавил полковник Баргузинцев.

– Или кого-то… – согласился я.

Как я и ожидал, поднимать по-школьному руки никто не стал, и никто не рвался высказаться, перебивая других. Тем не менее информация была запущена.

– Утром я намереваюсь вернуться в город, – сообщил я. – Выеду часов в десять. Если до этого времени кого-то осенит мысль, прошу ко мне домой… Если позже то, номер моего мобильника, надеюсь, есть у всех…

– Андрей Васильевич, подстраховать бы вас надо… – предложил капитан Ламберт.

Толя Ламберт вообще ко мне по-особому относится. У него все родственники уехали в Германию, поскольку были этническими немцами. И Толю звали. В ГРУ это стало, естественно, известно. И встал вопрос о переводе капитана из военной разведки куда-нибудь в более спокойную часть, скажем, в спецназ ВДВ. Полковник Баргузинцев в то время как раз был в отпуске и одновременно лечился в госпитале. Мне одному было трудно Толю отстоять. Но все же отстоял… И теперь он всегда готов меня грудью прикрыть.

– Если понадобится подстраховка, я тебе позвоню первому… Обещаю…

– Я тоже готов… Всегда, товарищ подполковник… – добавил старший прапорщик Олег Волосняков, инструктор по рукопашному бою.

– Добро, – согласился я. – Двух человек за глаза хватит. Лучше, парни, если вы будете на машинах. Естественно, в гражданском.

– Тогда я на всякий случай подготовлю приказ и на них, – решил Валентин Георгиевич. – Им тоже оружие лучше с собой взять…

Полковник Баргузинцев написал приказ об отзыве меня, капитана Ламберта и старшего прапорщика Волоснякова из отпуска и передал дежурному, чтобы тот зарегистрировал приказ утром, как только появится кто-то в канцелярии. Сразу после получения приказа я был допущен к оружейной горке штаба, и получил под роспись свой «макаров» с двумя полными обоймами. По правде говоря, я предпочел бы «АПС», но «АПС» выдают только выезжающим в «горячие точки». Но расстраиваться не стоило, поскольку «АПС» под гражданской одеждой спрятать проблематично, разве что не по погоде натянуть на себя фуфайку или дубленку. А «макаров» не очень мешает в подмышечной кобуре под пиджаком или в умело расположенной поясной кобуре даже под майкой.

Из штаба, попрощавшись с командиром и пообещав ему держать в курсе событий, я отправился в гараж, где вытащил из стены нужный кирпич, а из образовавшейся ниши свой «ПСС». Конечно, назвать этот пистолет абсолютно бесшумным трудно, щелчок типа выстрела из пневматического оружия все же раздается, но такой выстрел не сильно впечатляет. Кроме того «ПСС» прекрасно укладывается в специальную ножную кобуру, которая крепится обычно на голени под штаниной, не мешает ходьбе и даже походку не меняет. Для стрельбы на ближней дистанции это оружие очень даже подходит.

Только так, подготовившись на случай экстренного выезда, я отправился домой и даже машину оставил не в гараже, а под окнами своего дома. И очень удивил своим приездом жену. Она у меня, впрочем, человек почти военный, поскольку работает всегда там же, где я служу, хотя и вольнонаемной служащей. И ко всяким армейским неожиданностям давно привыкла. Рассказывать жене о происшествиях минувшего дня я не стал. Не женское это дело давать советы в подобных ситуациях, а если она не может дать совет, тогда зачем загружать ее нервную систему дополнительной нагрузкой… Без откровений и ей, и мне будет спокойнее… Друг за друга нам будет спокойнее…

Поужинать толком я не сумел… Жена у меня удивительно вкусно готовит, и я несколько раз грозил ей за это разводом, поскольку от того, что она на стол ставит, я не могу отказаться, и в результате время от времени начинаю так катастрофически поправляться, что рискую жизнью при каждом парашютном прыжке. И домашние застолья обходятся мне несколькими лишними часами в неделю, отданными спортивному залу или стадиону. Иначе форму можно потерять окончательно… Ужин был в разгаре и больше походил на плотный обед, без которого я, кстати, сегодня обошелся, когда в кармане пиджака, оставленного в комнате на спинке стула, заголосил мобильник. Я выпрямился, и тщательно прожевал последний кусок мяса. И только после этого пошел за трубкой.

– Мне нужен подполковник Буслаев… – Я узнал голос суетливого капитана, которому днем бронежилет погоны натирал. И понял, что это и есть капитан Аристархов, хотя мне этого капитана никто специально не представлял.

– Я слушаю… – ответил я, стараясь не показать голосом, что сегодня слегка устал.

– Капитан Аристархов, – представился мой недавний знакомый. – Региональный отдел специальных операций… Мы сегодня встречались…

– Я узнал по голосу… – подтвердил я. – Что там во дворе? Нашли этого чеченца?

– Да, товарищ подполковник… Нашли… Его одна из женщин видела до этого в магазине во время разговора с продавщицей. Как близкие люди, показалось, разговаривали… Мы продавщицу нашли, она нам адрес дала… Чеченец жил у ее соседей… Мы приехали и обнаружили в квартире труп… Асланбек Бакиевич Тагиев… Бывший милиционер из Шали…

– Кто-кто? – переспросил я.

– Асланбек Бакиевич Тагиев… Он вас искал… Свидетели опознали его… Вам знакомо это имя, я правильно вас понял, товарищ подполковник?

Я ответил не сразу.

– Да, – произнес я наконец. – Это имя мне знакомо. Это хороший человек, которому я когда-то оказал услугу… Он часто говорил, что он мой должник… Значит, искал меня Асланбек…

– Да, товарищ подполковник…

– Странно… Хотя он мог искать, чтобы просто пообщаться… Но не нашел… И разошлись мы с ним в несколько часов… Как его убили?

– Выстрел из пистолета с глушителем… Тагиев снимал комнату… Хозяева квартиры выстрела не слышали, слышали только возбужденный разговор на чеченском языке… Гостя встречал сам Тагиев, и потому описать его они не могут. Потом гость ушел, захлопнув за собой дверь… Хозяева квартиры не хватились бы Асланбека до утра, если бы мы не приехали…

– Почему вы назвали его бывшим милиционером?

– Так он сам хозяевам квартиры представлялся.

– Вот что, капитан… Пошлите запрос на Асланбека в Грозный и одновременно в Шали. Особо заострите внимание на том, как он ушел из милиции и чем занимался после этого. По какой причине ушел… Я буду у вас в первой половине дня… Может быть, часов в одиннадцать… К этому времени ответ должен прийти…

Я вернулся на кухню.

– Что-то случилось? – жена спрашивала вовсе не с обеспокоенным выражением лица. Она даже если и будет беспокоиться, не покажет этого. Знает, где я служу…

– Меня разыскивал какой-то чеченец… Его нашли, но, к сожалению, убитым…

– Я слышала, ты имя называл… Сразу тебе сказать забыла… Тебе звонил какой-то Асланбек… Позавчера… Я сказала, что ты в отпуске… Но город не назвала… И номер мобильника давать не стала… Мало ли что… Выходит, если бы дала номер, он бы жив остался?

– Видимо, это он и звонил… Хотя Асланбеков много… Я сам троих знаю, лично… – попытался я успокоить жену. Ни к чему ей брать на себя вину за чужую гибель. – А вообще ты поступила правильно. Никому и ничего не сказала. А с его смертью специалисты разберутся.

Конечно, это не есть нормальный полноценный сон, когда несколько раз звонят по телефону и будят, но Капустин был виноват сам – предупредил дочь, чтобы она его будила. Дочь у него всегда считалась умницей и все приказания, касающиеся отца, выполняла безжалостно. И в этот раз тоже… Сначала жена позвонила. Разбудила… Поговорили… Через полчаса, когда Игорь Евгеньевич еще толком и новый сон рассмотреть не успел, она во второй раз позвонила и сообщила то, что забыла сказать в первый раз. Еще раз поговорили… Потом, чуть меньше, чем через час, капитан Аристархов доложил о результатах поиска чеченца, что разыскивал подполковника Буслаева. Как ни странно, чеченца удалось быстро найти. Однако, к сожалению, удачный поиск дал мало. Вернее, он чересчур много дал – он дал лишнюю работу и новую загадку…

Наказав Аристархову позвонить подполковнику Буслаеву, Игорь Евгеньевич лег и попытался снова уснуть, но разве это возможно, когда загадка покоя не дает… И он, ворочаясь в постели, чесал щетину под подбородком, в полудреме пытаясь связать воедино факты, однако ничего не получалось. Потом мысли опять вернулись к недавней угрозе арестованного чеченца. И сколько Игорь Евгеньевич ни говорил себе, что это обычная угроза, которая и не будет реализована, беспокойство не проходило. В конце-концов Капустин не выдержал и сам позвонил Буслаеву. Андрей Васильевич, к своему счастью и к удовлетворению Капустина, еще не спал…

– Да, я знавал Тагиева… – сообщил спецназовец. – Более того, я однажды здорово помог ему, и Асланбек много раз повторял, что до конца жизни будет чувствовать себя моим должником… Он не мог разыскивать меня со злыми намерениями… Завтра я приеду, будем разбираться… Я, кстати, беру с собой пару человек, капитана и старшего прапорщика… Это будут мои помощники и страховка…

– Так что у нас получается? – поинтересовался подполковник Капустин. – Что Тагиев вообще не может быть в той компании убийц?

– Я думаю, что не может… Я вообще сказал бы, что он случайно попал в город в это время, если бы не его смерть… Будем выяснять… Больше я ничего сообщить не могу…

– Ладно… Завтра с утра я буду на месте… Я закажу тебе пропуск… На твоего капитана и старшего прапорщика пропуск тоже нужен?

– Не обязательно… Они могут ждать меня в машинах…

Положив трубку, Игорь Евгеньевич к решению загадки не приблизился, но теперь, забравшись в постель, уснул сразу и благополучно проспал до утра, его больше никто не будил.

Капитан Аристархов, при всей своей, как Капустину казалось, несобранности, обладал одним хорошим качеством – он был энергичным человеком. И потому решил повторить «бессонные подвиги» старшего по званию. Утром, когда Игорь Евгеньевич только вошел в свой кабинет, телефон на его рабочем столе дал о себе знать. Даже не закрыв дверь, подполковник взял трубку. Звонил Аристархов:

– Товарищ подполковник… Вы на месте, я сейчас зайду…

– Давай… – согласился Капустин, пребывая после сна в хорошем расположении духа и потому не слишком противясь беседе с Аристарховым.

Он еще успел заварить себе чай в бокале, когда в дверь постучали в знакомой манере, и знакомая голова просунулась в дверной проем.

– Разрешите, товарищ подполковник.

– Заходи…

Капитан принес целую кучу бумаги – иначе назвать то, что он принес, было трудно. Листы принтерной распечатки имели такой вид, словно их неделю без перерыва читали все сотрудники отдела.

– Алексей Петрович, подшить сразу в дело не сумел? – спросил недовольно подполковник.

– Папка с делом в вашем сейфе, товарищ подполковник… – нашелся с ответом Аристархов. – Кроме того, я не уверен, что часть этих документов имеет отношение к нашему делу. Это может быть что-то параллельное, которое должно перейти в сферу деятельности уголовного розыска…

– Хотя бы сложил в отдельную папку, чтобы не рассыпать… – проворчал Капустин, чувствуя, что настроение выспавшегося человека начинает портиться, потому что капитан рассыпал листы по его прибранному столу.

Игорь Евгеньевич достал из тумбочки пустую папку, и положил перед Аристарховым.

– Спасибо… – Капитан отодвинул папку и продолжил разбирать листы. – Вот с этого начнем… Это график по тем троим убитым парням…

– Какой график? – не сразу понял подполковник, потому что на страничке был вовсе не график, в привычном понимании этого слова, а таблица.

– Кто из них в каком городе жил и в какое время, и что в это время в городе происходило криминального…

– Давай-ка на словах… – предложил Игорь Евгеньевич. – В твоих так сказать графиках разобраться без бутылки невозможно… А я на работе с утра не пью… Разе что чай…

И он попробовал только что заваренный чай. Чай был крепким, но еще слишком горячим для того, чтобы получать от него удовольствие.

– Мне бы сейчас чашечку кофе, товарищ подполковник… – пожаловался капитан на жизнь. – Следуя вашему дурному примеру, уже больше суток на ногах… Голова плохо соображает… Но я постараюсь объяснить… Короче говоря, что у нас по всем троим подозреваемым…

– По убитым…

– Тем не менее они подозреваемые… И по всем троим есть основания полагать, что они принимали участие в каких-то криминальных делах в других городах. И уезжали оттуда сразу после преступления… Но пока это только предположения, не имеющие доказательств. Единственно что время и место совпадают… Но когда время совпадает у всех троих, действующих по отдельности и в разных городах, мы имеем законное право предположить, что это уже становится системой. То есть что существует большая и хорошо организованная банда, орудующая по всей России. И члены этой банды сразу после совершения преступления в одном городе уезжают в другой, чтобы там организовать новое временное преступное сообщество, а на их место приезжают новые члены, опять же из другого города. Своего рода ротация…

– Значит, они должны были вчера после удачного покушения на подполковника Буслаева уехать от нас? Так? – предположил подполковник.

– Так точно, товарищ подполковник… – согласился Аристархов.

– Это можно было бы проверить… – фраза прозвучала упреком.

Капитан просиял.

– Я проверил… Еще ночью поднял данные по всем, купленным вчера же железнодорожным билетам… Вот… – На стол перед подполковником лег новый листок. – Двое из троих купили билеты… На поезда, идущие в разных направлениях…

Все-таки Аристархов молодец, и Капустин не мог не отдать ему должное.

– Хорошо поработал. А третий?

– А третьему принадлежал автомобиль «Ауди», из которого стреляли в Буслаева. Вчера же автомобиль был снят с учета в областном ГИБДД, и на него были получены транзитные номера. Номера, кстати, не были выставлены за стекло в момент покушения… И в машине они не были обнаружены…

– Тебе не кажется, что они работали до неприличия оперативно? – отыскивая несоответствия в фактах, поинтересовался подполковник, по собственному опыту зная, как много времени приходится потратить на такую, казалось бы, несложную операцию, как снятие машины с учета. Он заглянул в лист ответа на запрос по купленным билетам – билеты были приобретены за два часа до первого покушения на Буслаева. То есть когда еще не было известно, что покушение будет неудачным.

Капитан иронию уловил.

– Да, я тоже обратил внимание на то, что билеты куплены заранее. Я думаю, это такой отработанный страховочный вариант… И он выполняется, видимо, согласно установленным в банде правилам, всегда. В крайнем случае, сдать билеты никогда не поздно… Что касается быстроты оформления, то здесь, товарищ подполковник, сами знаете… Деньги решают все… По крайней мере, при таких операциях… Но это мелочи, на которых не стоит зацикливаться, и я прошу вас обратить внимание еще на одну деталь. – Аристархов выложил передо Капустиным очередной лист распечатки. – Первые двое покушавшихся собирались тоже уехать… Только билеты купили на день раньше… Значит, уже работает система… И оба собирались ехать в разные стороны… Эпизод из той же системы… Но вот у одного из первой пары и одного из тройки убитых совпадают конечные пункты поездки. Хотя здесь они работали в разных группах. Если учесть, что, согласно представляемой нами существующей системе, этого произойти не должно, то мы можем предположить факт, что там, в конечном пункте, что-то назревает… Это вызвало у меня интерес, и я отправил по адресу запрос в областное управление ФСБ. Ответ получил в течение получаса – у них предотвращен теракт, планируемый на ближайшее время, и арестована группа кавказцев. Причем среди них не только чеченцы… Там и дагестанцы, и ингуши… Словом, кавказский интернационал…

– Таким образом… – подтолкнул Капустин капитана закончить затянувшуюся паузу.

– Таким образом мы имеем дело с группировкой, раскинувшей сети по всей России. Группировкой хорошо организованной, управляемой и мобильной. А самое главное, группировкой террористической…

Игорь Евгеньевич задумался. Материалы, собранные капитаном Аристарховым за одну ночь, были, конечно, интересными. И напрасно говорили, что Аристархов не имеет склонности к анализу. Имеет и склонность, и анализировать умеет, как подполковник убедился. И справился с задачей прекрасно. Только полез уже далеко за пределы конкретного дела. Это тоже, с одной стороны, хорошо, потому что общий интерес всегда складывается из частных интересов, но им конкретное дело раскручивать следует, а по конкретному делу данных мало, и, более того, может быть еще меньше, если дело самым настоящим образом выйдет на общероссийский уровень. В этом случае в первую очередь теряется самостоятельность подразделений субъекта федерации и тормозится возможность быстрых эффективных действий, потому что эти действия могут повредить общему плану мероприятий.

Кроме того, Капустин не хотел сам себе признаваться в том, что была особая причина, толкающая его к проявлению повышенной активности и оперативности. Вчерашняя угроза одного из снайперов все еще не давала покоя, и подполковник понимал, что только полностью искоренив всю группировку бандитов в городе, он сможет спать спокойно, не беспокоясь ни за дочь, ни за жену…

– Добро… – скромно похвалил Капустин капитана, хотя тот своей энергией заслуживал более активной похвалы. – Что у нас с новым чеченцем?.. Как его…

– Тагиев… – подсказал Аристархов.

– Да… Что есть по Тагиеву?

– Ответ недавно пришел… – Капитан разгладил перед подполковником основательно помятый лист термобумаги от факса. – Служил в райотделе милиции. Попросился в отпуск… Срочно и категорично… Ему отказали… Тогда просто взял, и уволился… Причем уволился сразу, без отработки… Так просил сам, и ему пошли навстречу… Никто, даже жена, не знает причины. Уволился и уехал. Сказал, что ненадолго. В наш город уехал, сразу… Снял квартиру… То есть комнату, потому что зарплата милиционера невелика, а денег у него с собой было мало… Он даже жил, как хозяева квартиры говорили, впроголодь… Много звонил, как опять же говорят хозяева… Разговаривал, в основном, на чеченском… Сейчас проверяют звонки с его трубки… Но это дело небыстрое…

– А что с трубками убитых? – поинтересовался Капустин.

– Их проверяет прокуратура. От полковника Растегаева пока сообщений не было… Мне вообще с ним трудно общаться. Может быть, вы позвоните?

– Позвоню… – согласился Игорь Евгеньевич. – Где, кстати, твой план розыскных мероприятий?

Капитан с видимым довольством положил на стол перед подполковником последний лист из тех, что держал в руках. План он все-таки составил и успел его набрать на компьютере.

– Когда отдыхать поедешь? – поинтересовался подполковник.

– Хочу дождаться подполковника Буслаева, потом – домой…

– Хорошо… Можешь пока в кабинете поспать… Стол при необходимости всегда может заменить кровать. Только не советую второй стол вместо одеяла использовать… Как Буслаев приедет, я тебе позвоню. Да, еще… Сначала закажи на Буслаева пропуск… И предупреди, чтобы ответы на все запросы, в том числе и по экспертизам, пересылали сразу ко мне…

Сразу после ухода капитана в кабинет без стука зашел полковник Сазонов. Не позвонил, не пригласил к себе, а сам заявился.

– Отоспался, Игорь Евгеньевич?

– Отоспался, Иннокентий Станиславович. Хотел на неделю вперед, но не успел. Только на день получилось… – Капустин встал из-за стола.

– Новые данные, вижу, уже имеются? – кивнул Сазонов на стол, заваленный принесенными капитаном бумагами.

– Аристархов целую ночь старался, товарищ полковник. Кое-что есть…

– Если коротко… Объедини… Я сейчас к начальнику управления иду, он будет губернатору докладывать… Чтобы так, в десяти словах…

Объяснить в десяти словах не получилось. Для объяснения потребовалось несколько минут.

– Может, это и хорошо, что дело выходит на всероссийский уровень? – предположил полковник. – Заберут от нас и будут сверху раскручивать…

– Мне кажется, хорошего мало, – не согласился Игорь Евгеньевич. – Они начнут свое раскручивать и нам работать не дадут из опасения, что спугнем.

– И что предлагаешь?

– Предлагаю действовать максимально оперативно и решительно. Если существует какая-то всероссийская сеть, мы прорубили в ней значительную брешь. И теперь должны эту брешь максимально расширить. Это, несомненно, вызовет во всей сети неразбериху и путаницу. И мы должны этим воспользоваться…

– Звучит красиво, но я не вижу возможности в данном случае действовать своими силами, – гнул полковник свою линию. – Так и так нам придется прибегать к помощи Москвы…

– Если мы сейчас доложим в Москву о всех результатах, нам запретят тормошить кафе «У горного ручья» и хозяина кафе, проживающего в нашем городе по документам Мовлади Ахматовича Базуева. Прикажут установить долговременный контроль и регистрировать все контакты кавказцев, проходящих через кафе…

– Благое дело… – согласился полковник.

Капустин не мог сказать своему командиру о том, что его волнует угроза одного из арестованных. Это было как-то не по-мужски. Да и непрофессионально. И тем не менее мысли об угрозе во многом руководили его действиями. И потому он попытался найти другую причину – иначе объяснить свое стремление к самостоятельной работе, без контроля вышестоящих инстанций.

– Но мы в этом случае подставляем под новый удар подполковника Буслаева. Два покушения не удались, третье может оказаться удачным… Я уже не говорю о том, что на нас на долгий период «повесят» нераскрытое убийство. Мне просто сложно будет уже сегодня работать с Буслаевым, зная, что я подставляю его…

– Когда Буслаев приедет?

– Обещал утром. Может быть, часам к одиннадцати будет.

– Мне стоит самому с ним поговорить? – судя по интонации, полковник Сазонов к такому разговору не сильно стремился и Игорь Евгеньевич понял это, и подыграл.

– Я сам поговорю… Мне это как-то сподручнее сделать, имея на руках весь этот ворох бумаг… – И он стал складывать разрозненные листы в одну стопку, с тем чтобы позже разобрать их и подшить в дело.

– Ладно… Посмотрим, как на ситуацию начальник управления отреагирует… – полковник Сазонов все же решил не оставлять решение вопроса за собой.

Собрав материалы в папку с уголовным делом, аккуратно подшив и описав их на заглавной странице, Игорь Евгеньевич позвонил старшему следователю по особо важным делам областной прокуратуры Растегаеву. Телефон в кабинете долго не отвечал, не ответил и после повторного звонка, и тогда Капустин, чтобы не гадать и не ждать у моря погоды, набрал номер дежурного по прокуратуре. Представился, как полагается, и поинтересовался, где он может срочно найти старшего следователя по особо важным делам Ивана Дмитриевича Растегаева.

– А он, как сказал, к вам уехал… – доложил дежурный.

– Давно?

– Около получаса назад… Только в кабинет к себе поднялся на пару минут и поехал… Наверное, вот-вот будет…

– Спасибо, значит, скоро доедет…

Оставалось ждать, приводя в порядок собственные мысли, и пытаться все же выработать единую и правильную линию ведения следствия, потому что Капустин очень хорошо знал, что, если дело перейдет в ведение Москвы, сам он как-то влиять на события уже не сможет. А сотрудники московского управления, не задумываясь, могут принести в жертву малые интересы ради больших, потому что у них задача такая – большие дела раскручивать.

Иван Дмитриевич приехал вскоре, после короткого вежливого стука вошел в кабинет, как всегда, невозмутимый и сухо поздоровался.

– Как насчет чая, Иван Дмитриевич? – спросил Капустин как гостеприимный хозяин. – Правда, у меня заварочного чайника нет, я прямо в бокал завариваю…

– День обещает быть жарким. Не только чай, даже водку не буду… – отказался старший следователь, устраиваясь за столом напротив подполковника и аккуратно расстегивая заедающую «молнию» на своей старой и затертой кожаной папке. Сколько Капустин помнил Растегаева, тот всегда ходил с этой папкой, и без нее старшего следователя и представить было трудно. – И вообще нам, как мне кажется, всем скоро будет не до чая и уж совсем не до водки, поскольку дело принимает значительный масштаб и потребует максимального приложения усилий…

Капустин, соглашаясь, закивал в такт словам гостя.

– Я как раз собирался сообщить вам новые сведения и поговорить о том же… О разрастании дела до общероссийских масштабов…

– До международных… – поправил Растегаев. – Отпечатки пальцев одного из убитых проходят по картотеке Интерпола как принадлежащие участнику взрыва в Исламабаде в прошлом году. Вас радуют, Игорь Евгеньевич, такие перспективы?

Это была новость, от которой Игорь Евгеньевич даже нахмурился. Он и не помышлял о таких масштабах. Конечно, принимать участие в таком значительном мероприятии, как международное расследование, это и приятно, и почетно. И в то же время подобный оборот дела вызвал и новые опасения.

– Не слишком… Меня, признаюсь, даже общероссийские перспективы не радуют… Если вы помните, в прошлом году у нас готовился взрыв плотины городского водохранилища… И тогда дело тоже переросло в федеральное. Нам ограничили право действовать самостоятельно. В результате мы чуть было не прозевали резервную группу террористов… Любая несамостоятельность может нанести урон, который будет не слишком заметным в общем объеме материалов, тем не менее это может быть именно наш урон. И мне вообще не хотелось бы, честно говоря, его нести… Ни в каком виде…

– Я помню тот случай, хотя не я его вел дело… – согласился старший следователь со звучным вздохом – максимум эмоций, которые он мог себе позволить. – Сейчас, правда, мы имеем дело не с попыткой взрыва, а только с покушением на убийство…

– Не просто с покушением, – возразил подполковник Капустин. – А с покушением на подполковника спецназа ГРУ, совершенным исполнителями из разветвленной всероссийской сети преступной группировки… А сейчас есть основания думать, что не всероссийской, а международной… Это что-то значит?

– Ну-ка, ну-ка… – заинтересовался Растегаев. – Сеть появилась… Для меня лично, как я понимаю, что-то новое припасли… Я слушаю вас внимательно, Игорь Евгеньевич…

– А что вам могут дать ваши опасения? – Старший следователь намеренно говорил не «нам», а «вам», подчеркивая этим, что опасения касаются вовсе не его, а только подполковника Капустина. – В любом случае вам придется докладывать в Москву и об отпечатках того, что проходит по российской картотеке, и я уже доложил об отпечатках в картотеке Интерпола… Не можем же мы умышленно локализовывать происшествия в нашем городе только ради того, чтобы пресечь попытки покушения на подполковника Буслаева…

– Это я понимаю… – согласился Капустин. – Я думаю сейчас о том, как нам сработать настолько оперативно, чтобы все указания сверху пришли с опозданием, уже после того, как мы закончим операцию в нашем городе.

– А какие вообще могут быть опасения, что вам не дадут работать, исходя из возникших обстоятельств? – не понял Иван Дмитриевич. – Я пока не вижу причин запрещать нам работать…

– А я вижу… – стоял на своем Игорь Евгеньевич. – Если существует всероссийская сеть террористической организации, то Москва пожелает проследить связи, чтобы накрыть членов сети по всей России. Если сеть международная, тем более, процесс затянется…

– Но почему же они не дадут вам-то действовать? Я не понимаю?

– Потому что, если мы накроем местную ячейку, остальные затаятся и прервут все связи. И уже не будет возможности отследить, кто и с кем работает, кто кого направляет, кто кого прикрывает и откуда идет общее управление.

Старший советник юстиции даже встал, чтобы пройтись по небольшому кабинету подполковника. Так ему, должно быть, лучше думалось.

– Но не хотите же вы пресечь большую работу ради сиюминутного результата…

– Я сам не знаю, чего я хочу… С одной стороны, я понимаю, что нельзя действовать так, чтобы это помешало большому делу. С другой стороны, мне кажется, что есть какой-то выход, который я пока не вижу. Необходимо так поступить, чтобы и сеть вроде бы не раскрыть, и дело сделать… Только как этого добиться, я пока не знаю.

На столе зазвонил телефон.

– Может быть, там подскажут… – то ли пошутил, то ли съязвил старший следователь.

– Слушаю, подполковник Капустин… – сказал в трубку Игорь Евгеньевич.

– Игорь Евгеньевич… – раздался голос Сазонова. – Свободен сейчас?

– Относительно, товарищ полковник…

– Тогда освободись по-настоящему, перейди дорогу и поднимись на третий этаж… Я жду тебя в кабинете начальника управления…

– Понял, товарищ полковник, иду…

Капустин положил трубку и, в ответ на вопросительный взгляд Ивана Дмитриевича, показал за окно.

– Вызывают к начальнику управления ФСБ… Подождете меня?

Растегаев снял очки и протер полой кителя толстые линзы.

– Нет, я попозже или позвоню, или заеду…