Глава 9
Андрей Никитович чистил от снега двор легкой алюминиевой лопатой и с удивлением думал, что ему, не Абдулло Нуровичу, а ему, подполковнику Стромову, нравится эта работа, нравится делать двор чистым, как настоящему дворнику нравилось то же самое. Такое открытие было почти откровением, и тем не менее настроения не портило и не давало намека на то, что от присутствия в себе самом такого неназойливого Абдулло Нуровича уже никогда не избавиться. Андрей Никитович работал с удовольствием и тщательно, неторопливо, но без остановки, целенаправленно, можно сказать, профессионально. Это было, впрочем, не слишком трудно. Гораздо труднее было контролировать себя и постоянно удерживать на лице идиотскую полуулыбку, которой дворник славился. Еще сложнее было контролировать взгляд, а надобность в этом все же имелась. А что за ним наблюдают, подполковник Стромов не только видел, когда оборачивался, но и чувствовал. Охранники сидели в машине и время от времени посматривали на него через стекло. Цепко посматривали, с настороженностью – контролировали. Такие взгляды трудно оставить без внимания, и Андрей Никитович «видел» взгляды затылком. Это чувство присуще многим боевым офицерам военной разведки и развивается со временем в очень сильное. И сейчас оно работало. Взгляд следовало держать безмятежным, добрым, слегка рассеянным, каким его привыкли видеть другие, и любое расслабление при уходе в собственные мысли может стоить многого. Взгляд, если он не контролируется, всегда подчиняется мыслям и отражает их ход. Не бывает человека, замученного заботами, но весело смотрящего по сторонам.
В какой-то момент, осуществляя такой контроль над самим собой, Андрей Никитович вдруг осознал, что он в своем нынешнем положении не может знать и представлять, как смотрел дворник, какая полуулыбка была на его лице. Это же вообще атрибуты не его жизни. Но он, оказывается, это знает… Откуда? Ответ на мысленный вопрос пришел сам собой. Значит, когда-то, только еще становясь дворником, но еще не став им до конца, подполковник Стромов отрабатывал эти взгляды и полуулыбки перед зеркалом, чтобы кого-то обмануть, чтобы выдать себя за дворника. И запомнил их именно потому…
Из дома вышел полковник, фамилию которого Андрей Никитович не знал, но погоны, когда тот сидел за рулем внедорожника, рассмотрел хорошо. Вышел, постоял у крыльца, и Стромов видел его отражение в маленьком банном окошечке, потом двинулся неторопливо в сторону дворника. Андрей Никитович выпрямился на скрип снега под каблуками и обернулся. Полковник снял с бушлата погоны и отпорол с рукава эмблему рода войск. Андрей Никитович с одного короткого взгляда отметил эти изменения и сделал соответствующий вывод – маскируется под гражданского человека, потому что гражданские часто носят армейские бушлаты. Особенно в сельской местности. Кроме того, и армейские форменные брюки сменились на какие-то спортивные. Скорее всего, от теплого лыжного костюма.
– Как, дружище, работается? – поинтересовался полковник.
– Хорошо работается. Плохо только, что здесь раньше дворника не было. Трудно убирать, когда никто не убирал. Снег таял, потом морозило. Потом опять таял. Слоев много, сугроб жесткий. Лопату сломать можно…
– Ладно, время у тебя еще будет… – сказал полковник. – Сильно не торопись… Тебя как зовут-то?
– Абдулло Нурович. А тебя?
– Алексей Викторович. Ну, ладно, пойдем со мной. Тут старую одежду в печи сжечь надо… Генерал приказал.
– Совсем плохая одежда? – спросил дворник.
– Очень хорошая одежда… Но раз генерал приказал, надо сжечь. Если генерал прикажет лягушку съесть, ее надо съесть. А сейчас будешь жечь…
– Пойдем… – мирно согласился подполковник Стромов. – Только хорошую одежду лучше бедным отдать. Я знаю, где в Москве собирают одежду для бедных. Бедные потом приходят, им отдают бесплатно…
– Приказ… – напомнил полковник.
Вошли в дом. На веранде полковник остановился, снял с вешалки старую кожаную куртку, прощупал, удовлетворенно хмыкнул и в дом прошел вместе с курткой. Подполковник Стромов перешагнул порог вслед за полковником, который, не мешкая, сразу выложил содержимое карманов на стул, снял бушлат и бросил его на генеральскую шинель, с которой погоны были еще не сняты. Содержимое карманов бушлата перекочевало в карманы куртки, которую полковник тут же и надел, полностью превратившись в гражданского человека, если бы не пистолет в подмышечной кобуре.
Андрей Никитович меж тем увидел, что у куртки карманы неглубокие и оттуда высунулась та самая трубочка-нейтрализатор, которой полковник недавно грозил ему. Так высунулась, что могла упасть при неосторожном движении. И сразу возникло желание помочь этому прибору упасть.
– Уноси их… – показал полковник на вещи.
Андрей Никитович наклонился, взял узел как можно более неуклюже и понес к двери. Алексей Викторович поспешил открыть дверь, поскольку у дворника руки были заняты, и в тот момент, когда он встал боком, подполковник «нечаянно» подтолкнул его своим узлом так, что пальцы смогли ловко выцепить торчащий нейтрализатор из кармана. Полковник посторонился, но дело было уже сделано, нейтрализатор оказался зажатым в ладони.
– В котельную. Там открыто… – приказал полковник. – И сразу в печь…
Где дверь в котельную, Андрей Никитович видел раньше и направился туда, торопясь внутренне, но не показывая никому своей торопливости и радуясь при этом от мысли, что в дополнение к гражданской профессии дворника он приобрел, и весьма успешно, опыт «щипача». Перед дверью пришлось опустить ворох одежды в снег, потому что здесь дверь ему никто открыть не поторопился. А в самой котельной, отыскав выключатель сразу за дверью, в первую очередь отправил в огонь, прямо на наполовину сгоревшие дрова, бушлат полковника и его каракулевую шапку. И только после этого рассмотрел нейтрализатор. Внешне штука для непосвященного непонятная. Первым желанием было бросить в огонь. Но подполковник легко сдержал порыв. Во-первых, неизвестно, как поведет себя нейтрализатор в огне. Возможно, перед тем как сгореть, там произойдет какое-то замыкание, которое подействует на самого Андрея Никитовича так же, как нейтрализатор действовал в прошлый раз. Такого удовольствия хотелось бы избежать. Во-вторых, возможно, нейтрализатор даст специалистам какую-то зацепку и подскажет, как самого Стромова полностью вернуть в прежнее состояние. И потому он спрятал прибор во внутренний карман своей куртки. И вовремя, потому что в котельную, чуть не выбив дверь второпях, забежал Алексей Викторович, хватившийся пропажи.
– Бушлат…
А глаза смотрели на дворника настороженно и внимательно, словно ощупывали, и даже пытались за спину заглянуть.
– Что? – безмятежно посмотрел на него Андрей Никитович.
– Бушлат уже горит? – переспросил полковник, посмотрев на кучу одежды, еще не отправленной в печь, обнаружив, что там бушлата нет, и носом потянув воздух. Запах дыма из печи шел совсем не такой, как от дров. – Мой бушлат…
– Раздумал? – спросил Стромов.
– Деньги в кармане оставил… Да, ладно…
– Много? – Андрей Никитович постарался вложить в голос жалость и сочувствие.
– Рублей пятьсот…
– Это много… Жалко… Поздно хватился… Он сверху лежал…
Андрей Никитович открыл дверцу печки и заглянул внутрь.
– Догорает уже… Проверь другие карманы… Может, еще где-то есть…
Полковник рукой махнул. Вид был и расстроенный, и растерянный.
– Остальное генерал проверял… – И вышел, забыв, что в куче осталась не только генеральская одежда, но и его форменные брюки.
Подполковник Стромов торопиться не стал. Он старательно сжигал один предмет одежды за другим, и карманы, несмотря на утверждение Алексея Викторовича, что они проверены, осматривал тщательно. Правда, ничего там не нашел. Генеральские погоны, подумав, он отпорол топориком, что валялся здесь же, рядом с небольшим запасом дров. Погоны убрал в карман. И продолжил деятельность крематора. Труднее всего было справиться с шинелью. Она в печку не лезла, дрова, еще не сгоревшие полностью, мешали. Но с помощью кочерги удалось и шинель запихать. После этого Андрей Никитович вышел, вымыл покрытые сажей и копотью руки снегом и потянул носом. Запах паленой шерсти разносился по всему двору. Несильный ветерок все же трубу обхватывал и заставлял дым стелиться по земле, заполняя собой двор. Запах был не из приятных, но подполковник добродушно улыбался.
Как раз в это время за воротами просигналила машина, один охранник побежал открывать ворота, двое других встали на всякий случай за «Тойотой», готовые, как им казалось, к любым неожиданностям. Руки были спрятаны под куртки и, наверное, держались за оружие.
И только один дворник оценил ситуацию по достоинству. Но никому не сказал, насколько позиция охраны неверна. Если за воротами чужая машина, которую будут обстреливать, она обязательно протаранит «Тойоту» и придавит охранников к стене сарая. Такая позиция показывала непрофессионализм проверенных бойцов…
Беда в том, что проверяли их не в настоящих боевых условиях…
* * *
Эдуард Осипович не вышел во двор, чтобы встретить гостя. Но и не стал принимать его в кабинете, где работал компьютер и продолжалось копирование материалов. Работу прервать было нельзя. Компьютер сам позовет, когда возникнет необходимость сменить диск на следующий. А поговорить с американцем можно и в большой комнате.
Владислава Аркадьевича ввел Лопухин.
– Товарищ генерал…
– Это ты кому?
– Извините, Эдуард Осипович, господин Мазур прибыл…
– Гони его сюда…
– Гонят обычно «отсюда»… – сказал, переступая порог, Владислав Аркадьевич. – А сюда я сам зайду…
– Ну, и отлично, – сказал Аладьян. – Алексей Викторович, где твой ноутбук?
Алексей Викторович показал на стул, позади которого он устроил чемоданчик с ноутбуком.
– Хорошо, ты далеко не уходи, если понадобишься, я тебя в форточку позову…
Эдуард Осипович показал на закрытую форточку, так непринужденно и неназойливо выгоняя полковника из дома. И, главное, вроде бы без обиды.
– Да, я под окнами буду… – услужливо предложил полковник и вышел, плотно прикрыв за собой дверь.
– Возрастной адъютант… – усмехнулся Владислав Аркадьевич.
– Это не адъютант, – постарался не заметить усмешки генерал. – Это руководитель технического сектора, грамотный специалист. В нашей лаборатории всегда считался самым сильным специалистом.
Аладьян умышленно набивал себе и своему окружению цену, показывая, что лаборатория пока еще не прекратила своего существования. Сам он лучше других понимал, что если офицеры и руководили блоками, то они вовсе не были техническими специалистами высокого уровня, точно так же, как сам генерал. Специалисты были преимущественно гражданские, но таких найти всегда можно. Был бы руководитель толковым и без комплексов…
Владислав Аркадьевич сел, не дожидаясь приглашения.
– Если я правильно понял, то во дворе, Эдуард Осипович, мне встретился тот самый подполковник Стромов, он же дворник Абдулло Нурович…
– Вы правильно, уважаемый, поняли. Дворник, как ему и полагается, убирает двор…
– Он не убирает. Он стоит посреди двора, нюхает противный дым и блаженно улыбается. Что вы там такое жжете в печи, что дым такой едкий?
– Вместо половика у двери валялась овечья шкура. Ноги вытирать… Моль ее поела, шерсть лезет. Я приказал сжечь…
– Вот-вот, точно… Паленой шерстью пахнет… – согласился Мазур. – Неприятный запах…
– Итак, вы имели нечто сообщить мне…
– Только то, что ваши условия, я имею в виду цену, приняты. Как я уже говорил, деньги наличными будут доставлены военным самолетом в один из аэропортов Грузии в указанный мною момент. Но до этого я должен убедиться, что вы не продаете нам статьи из научно-популярных журналов. С меня требуют предварительный отчет о покупке, за которую будет выплачена такая значительная сумма. Даже для не самой бедной страны мира эта сумма большая…
– Вы же специалист и сможете разобраться… – сказал генерал Аладьян.
– С чем разобраться?
Эдуард Осипович вытащил из-за стула ноутбук полковника, подключил его к сети и запустил.
– Вы доверяете такие данные ноутбуку, который валяется в углу? – удивился Владислав Аркадьевич.
– Я их не доверяю даже себе, – сухо возразил генерал. – И потому все части материалов держу по отдельности в разных местах. Подождите…
Пока компьютер загружался, Эдуард Осипович сходил в маленькую комнатку и вернулся с одним только диском.
– Вот, полюбопытствуйте… Это результаты испытаний. Раздел «Малогабаритные установки» я готов за дополнительную оплату сопроводить демонстрацией образцов. Сами образцы продаже не подлежат.
– А зачем они вам? – улыбнулся американец. – Вы собираетесь с кем-то воевать?
– Я собираюсь обеспечить собственную безопасность. Во время, скажем так, получения или во время транспортировки денег и впоследствии… – жестко сказал Эдуард Осипович.
А Владислав Аркадьевич почувствовал себя явно неуютно, и это не могло укрыться от глаз подозрительного от природы генерала.
– Вам нехорошо? – спросил Аладьян с легкой ехидцей.
– Мне слишком хорошо… – ответил Мазур, демонстрируя свои дипломатические способности, хотя дипломатом стал временно и почти по недоразумению. – Я почувствовал себя в состоянии того дворника, что по двору ходит. Знаете, о чем я сейчас подумал?
– О чем?
– Что вы ведь вполне можете, когда мы приедем на аэродром за деньгами, воспользоваться своим оружием и захватить деньги…
– В принципе это возможный вариант, о котором я пока еще не думал. Спасибо за совет. Возможно, я им воспользуюсь.
– Не шутите так. Не советую оставлять ЦРУ в дураках. У нас длинные руки, и никто в конце концов не может скрыться… Разве что можно рассчитывать оттянуть время, имея за спиной такое прикрытие, как у Бен Ладена… Остальным смертным это не светит…
– Спасибо. Я и это учту…
Но Аладьян остался, кажется, доволен. Его подозрения, вызванные замешательством Владислава Аркадьевича, слегка рассеялись. По крайней мере, Мазур высказал вполне правдоподобную версию. Любой человек при таких мыслях испытал бы замешательство. И Эдуард Осипович протянул американцу диск, который тот сразу поставил в дисковод ноутбука.
– Мне потребуется время…
– Я понимаю, что вы не картинки смотреть намереваетесь, – согласился генерал. – Вашего сорта кофе у меня нет. Есть только растворимый «Нескафе»…
– Избави боже… – Владислав Аркадьевич двумя руками отгородился от такого предложения. Лучше чай, если можно… Зеленый…
– И чай в этом доме только черный. Да и тот в пакетиках.
– В пакетиках не чай, а чайный мусор…
– Мы не гурманы. С советских времен привыкли обходиться малым… Чем и хороша была советская власть, воспитывала в людях монастырский аскетизм…
– Тогда, спасибо, ничего не нужно. Я поберегу желудок…
– А я обойдусь «Нескафе». Если возникнут вопросы, спрашивайте. Но там, кажется, для специалиста все должно быть понятно. Все технико-тактические данные в сводной таблице. Медицинские показатели в отдельной таблице. Единственно, что я попрошу: ничего не записывать, даже на диктофон… – предупредил Аладьян, заметив, как Владислав Аркадьевич лезет в карман. Но тот только очки достал и водрузил их на нос, с которого и пятеро очков не свалятся.
Генерал успел вскипятить электрический чайник, налить и выпить чашку кофе, который был ему необходим после минувшей бессонной ночи, потом из угла в угол походил по комнате, а американец все читал, и только однажды прокомментировал:
– Странно… Мы с вами шли одним путем, почти полностью повторяли методики друг друга, но у нас результат не получился устойчивым… Разница в устойчивости почти в три раза… Мне бы сейчас с нашими материалами сравнить…
– Вы сможете сравнить сразу после получения мною денег, – категорично сказал Эдуард Осипович.
Возражать Владислав Аркадьевич не стал и продолжил чтение. На всю работу у него ушло больше двух часов. И за все это время генерал только несколько раз выходил в маленькую комнатку, чтобы сменить диск и снова запустить процесс копирования. Но при этом не закрывал дверь, и таким образом американец ни на минуту не выпадал из его поля зрения.
Наконец Владислав Аркадьевич отодвинул ноутбук от края стола ближе к середине и свой стул от стола отодвинул. И смотрел он при этом прямо перед собой, а не в монитор.
– Закончили? – выводя его из глубокой задумчивости, спросил Аладьян.
– Да… Я нашел несколько весьма интересных моментов и хотел бы пожать руку вашим специалистам, если это только возможно. Остальное бегом пробежал глазами. Меня материал, пожалуй, устраивает, хотя я хотел бы большего… Рабочие чертежи, технические характеристики и формулы составов…
– Это все на отдельных дисках. Пять дисков большой емкости… Пятнадцать лет напряженной работы целой лаборатории…
– Да, я оценил это. Могу сказать, что подтверждаю условия сделки… Но теперь вернемся к главному… – Мазур нажал на кнопку, открывающую платформу дисковода, вытащил и передал генералу диск.
– Главное для меня мы только что прошли…
– Для меня главное другое, но оно входит в общую сумму расчетов.
– Дворник?
– Он самый…
– Позвать дворника недолго. Давайте с первым вопросом закончим… Меня интересует техническая сторона выполнения сделки.
– Самая примитивная схема – «товар – деньги». Подъезжаем к самолету. Вы пересчитываете, если сможете это сделать, деньги и вручаете мне товар… Товар я отправляю с тем же самолетом, сам остаюсь с вами, отъезжаем в сторону, и вы мне выделяете мою долю… При этом не составляется никаких договоров, не выдается никаких расписок. Даже акт приема-сдачи писать не будем… Единственно, я там же, в вашем присутствии, проверю все диски, чтобы вы случайно не вложили в конверт пустой…
Эдуард Осипович кивнул и дал оценку положению.
– Все правильно. Мы просто классически не доверяем друг другу. В этом случае после расставания мы, скорее всего, больше не увидимся. Недоверие не располагает к долговременному сотрудничеству…
– И чем вы намерены заняться после получения денег? – поинтересовался американец.
– Куплю где-нибудь в тихой сельской местности дом с видом на море и буду дни и ночи напролет любоваться волнами. И позабочусь, чтобы никто меня не беспокоил… Но мы все-таки не договорились о главном…
– Разве?
– Конечно. Как мы попадем в Грузию? Если растеряемся по пути, как искать друг друга?
– Я предполагал, что мы поедем вместе.
Аладьян думал недолго.
– Да, пожалуй, это лучший вариант. И когда выезжаем?
– Завтра утром… Еще затемно…
– Отлично. Я зову дворника…
Эдуард Осипович распахнул форточку…
* * *
Полковник Мочилов в силу своей должности не мог долго удовлетворять собственное любопытство, у него и других дел хватало, кроме того, он уже многократно наблюдал возможности спутникового контроля и в учебной, и в боевой обстановке и потому отправил всех старших лейтенантов и капитана Юровских в кабинет к капитану.
Там было несравненно более тесно, и опять пришлось идти в соседний кабинет за стулом для старшего лейтенанта Вохминцева, но в тесноте было и видно, и слышно лучше, и внимание легче концентрировалось на предмете изучения.
Вохминцев раскрыл и запустил свой ноутбук с присоединенным к нему через USB-порт устройством автоматической кодированной связи. Это устройство, с одной стороны, не позволяло хакерам вмешиваться в работу компьютера, кроме тех теоретических случаев, когда они сумеют взломать не только пароль, но и код, не имеющий периодичности, что в принципе невозможно, а если получится случайно и код взломается, то для входа в систему хакеру требуется воспользоваться открытой на сотые доли секунды паузой, что тоже невозможно, а потом на смену открытому придет другой код, известный только противоположной стороне связи и спутнику, работающим с той же непериодичной цифровой таблицей. С другой стороны, устройство не позволит постороннему пользоваться его данными и программами в своих нуждах и никому со стороны не откроет тайну подслушанных разговоров. Правда, в отличие от других, от обычных компьютеров, этот слишком долго загружался, что заметили все, потому что все в той или иной степени с компьютером были знакомы.
Старший лейтенант космической разведки, не дожидаясь вопросов, но заметив вопросительные взгляды, объяснил:
– Программы тяжелые, да еще перекодировочные сигналы много времени занимают. Составит, отошлет случайный ряд, ждет, когда сервер ответит подтверждением, проверяет ответ, только потом сам выставляет пароль и допускается до загруженной программы. Стационарный компьютер в три раза быстрее. Но в работе этот тоже хорошо тащит, так не тянет. Задержка только при загрузке… Если сам кого-то отслеживаешь, без сервера, тоже намного быстрее, но во время испытаний три месяца назад кто-то пытался войти в систему… Конечно, контролем пресекли, но тоже неприятно… Посадят «трояна», потом все скачает… Все… Пошло…
Старший лейтенант пощелкал миниатюрной компьютерной мышью, полностью умещающейся в ладони, и открылось сразу три окна с одной и той же программой.
Сейчас отслеживаются разговоры всех, кто так или иначе попал в сферу внимания спутника. Всех абонентов из окружения генерала Аладьяна и всех, кому они звонили, и дальше по цепочке, кому звонили уже следующие. Большой сервер контролирует все разговоры по «контрольным словам». В «контрольные слова» включены все имена, отчества, фамилии нужных нам людей, их звания и должности, название валюты, характеристики оружия и прочее, что может иметь связь с нашим вопросом. От генерала, короче говоря, до дворника… Если прозвучит хотя бы одно «контрольное слово», компьютер разговор регистрирует, а остальные отметает. Поскольку в сферу влияния попали и американские интересы, контроль ведется и на английском языке. Там отлавливает те же самые понятия… «The yard keeper» уже несколько раз встречался… Правда, в английском языке есть отдельное слово «The cleaner», аналогичное нашему «дворнику» по сути, перевести можно просто как «уборщик», и оно тоже заряжено в «контрольные слова». Но они почему-то применяют «The yard keeper», хотя это не совсем правильно в нашем понимании, но, насколько я наслышан о подполковнике Стромове в роли дворника, ему «The yard keeper» подходит больше. Однако я отвлекся. Таким образом, сейчас прослушивается большое количество разговоров вплоть до пятого участника цепочки, но все разговоры определяются компьютером по «контрольным словам» и фильтруются. До нас доходит только то, что может иметь к делу прямое или косвенное отношение. Если группа контроля – это последняя инстанция, которая прослушивает разговоры и фильтрует, – найдет что-то, требующее особого оперативного внимания, компьютер сразу подаст сигнал и привлечет наше внимание. Если у нас компьютер будет выключен, такой сигнал примет компьютер на главном пульте, работающий без перерыва на чаепитие. Кстати, чай здесь водится?
– Чайник сгорел… – отговорился Юровских. – Продолжай…
– Вот это окно, – старший лейтенант одним нажатием клавиши мыши развернул одно из трех окон во весь экран, – отражает точки, где находятся трубки подконтрольных абонентов в настоящий момент. Как видите, почти весь земной шар. Россия, Америка, Азия… Круг большой… Мигающие точки – значит, разговор ведется в настоящее время. Его слушает большой сервер, и нам можно не отвлекаться.
Окно приняло прежний уменьшенный вид.
– Идем дальше, – продолжил Вохминцев. – Второе окно – топографическая карта оперативного масштаба, на которую накладываются принятые инфракрасные сигналы с местонахождения трубок.
– А если человек трубку где-то оставит, а сам пойдет в другое место? – поинтересовался Сережа Марочкин.
– Компьютер будет показывать только трубку. Человека мы сможем увидеть лишь в том случае, если он проглотит sim-карту. Но это окно и не предназначено для отслеживания людей. Однако оно позволяет нам узнать, например, находится человек в доме или на улице. Масштаб карты, к сожалению, не учитывает каждого отдельного дома. Такая карта только на большом компьютере. Но внутри квартала или на улице – это понять можно с точностью до полуметра. Но у нас есть еще одно окно, четвертое и, может быть, главное, хотя и самое дорогое для использования, поэтому не рекомендуется постоянно и вообще длительное время пользоваться им. Мы в неделю непрерывной работы можем съесть годовой военный бюджет России. Я потом это покажу, просто чтобы знали возможности… Сейчас смотрим третье окно. Это практически то же самое, что второе, только уже используется не топографическая карта, а карта космической съемки. Не буду вам объяснять разницу, поскольку все здесь с такими картами наверняка работали. Основное неудобство – отсутствие обозначения. Но, чтобы преодолеть этот барьер, мы имеем возможность накладывать одно окно на другое с половинной долей прозрачности любого из окон. Такое совмещение помогает ориентироваться, и, что греха таить, наши геодезисты составляли свои карты неизвестно когда, и многое уже изменилось. Карта космической съемки всегда свежая. По крайней мере, мы не используем карты более чем месячной давности.
– Вы их потом нам передаете… – сказал, как пожаловался, капитан Юровских. – Вместе с прошлогодними… Я с таким делом уже встречался… Идем в маршруте на чистую поляну, чтобы устроить там привал, и находим на поляне громадный двухэтажный дом за высоким забором… Вот вам и свежие карты…
Старший лейтенант Вохминцев в ответ на обвинение только плечами пожал, поскольку вопрос не входил в его компетенцию.
– Теперь прошу смотреть внимательно, поскольку это будет только короткий демонстративный показ, чтобы все знали возможности и могли их при необходимости затребовать. В дальнейшем нам, вероятно, понадобится использовать выделенное время для оперативных нужд. А время ограничено. Итак, взгляд через сильные объективы спутника дает возможность рассмотреть даже номер на автомобиле. Если, конечно, создается соответствующий угол обзора. Недостатком этой системы является облачность. Сквозь облака камера пробиться не сможет, но может определять биологические объекты, которые будут светиться зеленой точкой, и трубки, которые будут светиться красной точкой. Это же, кстати, возможно и на любой карте, что заложена в компьютер. Я имею в виду определение биологических объектов. Но на простой карте деревянная будка туалета будет излучать такое же тепло, как человеческое тело, и спутник будет одинаково определять и то и другое как идентичное. Итак, внимание… Смотрим двор дачи генерала Аладьяна.
Первоначально на мониторе была тоже только космическая карта, кое-где прикрытая местами прозрачными, местами плотными массами облаков. Но старший лейтенант Вохминцев многократно щелкал прицепленным к курсору увеличительным стеклом со знаком «плюс», и изображение быстро увеличивалось, пока не показался двор, две машины в нем, и двое людей во дворе. Правда, ближайший спутник смотрел во двор почти вертикально, под минимальным углом наклона, тем не менее рассмотреть можно было все. А широкая лопата для уборки снега в руках одного из людей явно говорила, кого офицеры наблюдают.
– Дворник… – сказал Вохминцев.
– Подполковник Стромов, – поправил капитан Юровских.
– Андрей Никитович, – сказал Сережа Марочкин. – Работает… Можно будет мне домой позвонить и сообщить, что с ним все в порядке?
Вопрос относился к капитану, тот, соглашаясь, кивнул, понимая, что Мариша и Любовь Петровна, зная о захвате отца и мужа, волнуются. Сережа вытащил трубку и вышел в коридор. Старший лейтенант Вохминцев закрыл последнее окно, за ним закрыл и все остальные окна, а потом и сам компьютер выключил…
* * *
– Абдулло Нурович… – это позвал Алексей Викторович.
– Здесь я, – отозвался Андрей Никитович, сразу правильно среагировав и придав голосу нотки привычной речи страдающего деменцией дворника.
Полковник подошел. Дворник, заговорщицки щурясь, приблизил свое лицо к его лицу и прошептал на ухо:
– Алексей Викторович… Я генеральские погоны с шинельки отпорол… Можно, я себе их возьму? На память… На пижамную куртку пришью, буду по дому как генерал ходить. А потом с получки ленты куплю и еще лампасы на пижамные брюки пришью… Красиво будет…
Игра в дурака удалась на славу. Полковник поверил абсолютно, это Андрей Никитович по его глазам понял.
– Оставь, только генералу не говори… – сыграл он в добренького дядечку. Кто знает, чья поддержка может в будущем понадобиться. Тем более что генерал Аладьян себе какую-то поддержку привлекает со стороны. Пусть он и прикрывает эту поддержку именем покупателя. Но заинтересованный покупатель в случае обострения ситуации всегда пойдет на сторону того, кто ему товар предлагает. Тем более что полковник был бы не против этот товар перехватить. Но это вопрос еще не окончательный, и следует подумать, перехватывать товар или нет. Можно аккуратно получить деньги с генерала. Пятьсот тысяч баксов на дороге тоже не валяются. А потом похитить данные и продать уже самому еще за миллион, и с генералом, естественно, не делиться. Генерал вообще не должен быть в той ситуации. Он не должен быть физически, потому что живой Аладьян никого не допустит к своему жесткому диску. А открыть его, не зная пароля, невозможно…
Теоретически Алексей Викторович знал, что для вскрытия пароля любой сложности достаточно подключить мощный сервер, приспособленный к быстрому выполнению множественных вычислительных действий. Такой, например, как сервер ГРУ или знаменитый суперкомпьютер Росметеостата, который меньше защищен. И сервер будет в состоянии провести подбор всех возможных вариантов, один из которых и откроет диск. Но генеральский диск защищен программой от взломов, и все данные подлежат самоуничтожению после двух неудачных попыток введения пароля. Значит, к диску можно подступать только в тот момент, когда он открыт для пользования, то есть в присутствии генерала. А Эдуард Осипович, естественно, не пожелает никого к диску подпустить. Не пожелает, пока жив. Вывод отсюда может быть только единственный…
– Ладно, Абдулло Нурович, генерал зовет. С тобой его гость поговорить очень хочет. Аж трясется от нетерпения…
– Со мной? – обрадованно удивился дворник. – Пойдем… А он кто – этот гость?
– Американец… Видел же, его привезли…
– Видел… Я не знал, что американец. Никогда с американцами не разговаривал. А он по-русски понимает? Или хотя бы по-таджикски? Как мы разговаривать будем?
– Понимает. Договоритесь. Он вообще умный, как собака…
Полковника, кажется, раздражал генеральский гость. Если Абдулло Нуровича это никак не тронуло, то Андрея Никитовича очень даже заинтересовало и какую-то из слабых струн характера Алексея Викторовича он нащупал. Значит, в дальнейшем при удобном случае следует почаще за эту струну дергать, чтобы звон пошел. Сначала, конечно, аккуратно, чтобы убедиться в своей правоте. И постепенно наращивать силу звука. Реакция может быть интересной и полезной. Естественно, реакция тогда полезна, когда она полностью управляема. Над этим стоит подумать.
Прошли в дом. Генерал стоял, гость сидел за столом перед раскрытым, но выключенным ноутбуком. Эдуард Осипович не стремился пока отправить полковника во двор, и потому Алексей Викторович задержался, встав за спиной Абдулло Нуровича.
– Это он, стало быть, и есть? – спросил гость, глядя на дворника.
– Он и есть…
– Проходите сюда, уважаемый…
Гость пододвинул ближе к себе стул и жестом заставил подполковника Стромова сесть. Тот сохранял на лице блаженную улыбку.
– Меня зовут Владислав Аркадьевич Мазур. Я приехал из Соединенных Штатов Америки по приглашению Эдуарда Осиповича, чтобы познакомиться с вами…
– Очень приятно, – сказал дворник. – Меня зовут Абдулло Нурович…
– Я знаю. И многое знаю конкретно о вашей болезни. Я лечил таких больных. И, может быть, сумею вам помочь… Эдуард Осипович, введение как осуществлялось? Наркогипноз?
– Да.
– Препарат какой?
– Инъекция раствора синтезированной лизергиновой кислоты. Кислота и еще какие-то компоненты… Но – необходимые… Подавляющие реакции…
– А формула?
– Я навскидку не помню. Это не мой профиль. Надо поискать. Оставьте номер электронной почты, я вам формулу сброшу…
– Вывод из состояния должен быть аналогичным?
– Конечно…
– А простая суггестия?..
– Без результата. Воля слишком сильная… Сопротивление на подсознательном уровне… Входит нормально, закрепления не происходит, поступки адекватны прежнему образу…
– А внушаемость?
– Я здесь не специалист… Ничего не могу сказать…
– Ладно. Попробуем… – Владислав Аркадьевич снова повернулся к улыбающемуся дворнику. – Садитесь удобнее. К спинке стула прислонитесь. Стул крепкий, не бойтесь, выдержит. И пальцы в замок… Вот так… – показал он. – Пальцы пропускаете между пальцев. Я сейчас буду считать до десяти. И на счет десять вы не сумеете разомкнуть руки. У вас одна рука словно прирастет к другой. Вы готовы?
Подполковник Стромов уже понял, что ему предстоит. Он проходил такое тестирование в центре психологической реабилитации ГРУ. И знал, что может при желании поддаться внушению, может и не поддаться. Все зависит от него и от тактики, которую он выберет. И он, соглашаясь, кивнул американцу, специально ради него приехавшему в Россию. Возможно, что в этом американец как раз и не обманывает. Генералу Аладьяну подполковник Стромов, как и дворник Абдулло Нурович, уже не нужен. Но, если его захватили, значит, у кого-то есть к нему повышенный интерес. Теперь вот определилось, у кого этот интерес есть. И чтобы все выяснить, игру стоит продолжать…
– Расслабьтесь… Расслабьтесь… Дышите глубоко и спокойно, глубоко и спокойно…
Тон у Владислава Аркадьевича авторитетный, веский, доброжелательный и очень убедительный. Слушая американца, в самом деле хочется дышать спокойно и ровно. И Андрей Никитович задышал, как его просили.
– Я начинаю счет. По моей команде «десять» вы попробуете разомкнуть пальцы и не сможете. Начали… Один…
Мазур легонько, почти нежно, погладил подполковника по сомкнутым в замок кистям. И так гладил на каждый счет. Когда прозвучала команда «десять», Андрей Никитович легко мог бы разомкнуть пальцы, потому что спокойно сопротивлялся любому внушению. Но он не захотел этого. И только Абдулло Нурович начал выдергивать руку из руки. Однако у дворника это не получалось. И лицо его выражало удивление и полное непонимание.
– Все… Расслабьтесь… Разомкните руки… Я разрешаю…
Теперь руки разомкнулись сразу и свободно. Абдулло Нурович облегченно вздохнул:
– Я испугался. Подумал, как теперь работать буду…
– Хорошо будете работать… – сказал, как пообещал, Владислав Аркадьевич. – Эдуард Осипович, листок бумаги мне… Адрес электронной почты запишу. Постарайтесь формулу побыстрее найти. Мне нужно до отъезда состав подготовить. В горах готовить будет негде…
– Я постараюсь. Вспомнить бы, в каком файле. Но я найду…
– Тогда мы будем прощаться. Я поспешу к себе, дел еще слишком много. Надо к поездке подготовиться. И вам готовиться следует.
– Мы люди военные, – сказал генерал. – Можем собраться за сорок пять секунд… Алексей Викторович, проводи нашего гостя. Распорядись, чтобы отвезли назад…
– Мы завтра куда-то едем? – спросил Алексей Викторович, прежде чем выйти.
– На Северный Кавказ, на границу Чечни с Дагестаном… – за генерала ответил Мазур.
– Что нам там делать? У меня вообще-то были другие планы… – полковник впервые заявил о том, что он не просто придаток при бывшем руководителе лаборатории, а человек со своими запросами, которые привык удовлетворять.
– Мы там полюбуемся пещерами на берегу реки, потом двинем в Грузию. А после этого вы можете податься куда угодно… – Владислав Аркадьевич был в хорошем настроении и объяснял охотно.
– А это надолго?
– Как получится, – теперь уже генерал сказал свое слово. – Поедем на машинах. В том числе и на твоей, в колонне других машин… Под охраной… Если нет желания, можешь оставаться… Можешь уже сегодня домой отправляться. Тебя там после обыска наверняка дожидается группа захвата…
– Я понял… Просто надо было меня в известность поставить… – В голосе полковника слышалась легкая обида.
Он повернулся и гордо двинулся к выходу.
– А ты, Абдулло Нурович, что сидишь? – спросил Эдуард Осипович.
– А что делать? – спросил улыбчивый, задумавшийся о чем-то дворник.
– Задумался о чем? – В генерале опять проснулась подозрительность.
– Думаю вот, как так… Было две руки, потом как одна стали… Никак не разорвать… А если бы так осталось? Такой рукой даже лопату не удержать…
– Мне бы твои проблемы… – успокоился генерал. – Разорвал… Иди двор чистить…
Дворник встал и послушно направился к двери.
– Андрей Никитович… – в спину ему сказал Владислав Аркадьевич.
Дворник никак не отреагировал, даже шаги не замедлил.
За его спиной Аладьян с американцем переглянулись. Генерал кивнул Мазуру – все в порядке, дворник непробиваем…
