Глава тринадцатая

Следующий сеанс связи был связан уже с непосредственным выполнением задания.

– Я на месте, – доложил Хамид Абдулджабарович. – Готов работать. Видимость хорошая. Миномет и минометчиков вижу, но до них далековато. Если стрелять из автомата, попасть трудно. Дистанция – метров семьсот. Это только для снайпера.

Старший лейтенант Раскатов ответил:

– Да, я видел в бинокль, как вы устраивались. Но стрельбы из автомата от вас и не требуется. Я уже прицелился из миномета и сам буду стрелять. Следите внимательно. Я от разговора не отключаюсь. Но грохот будет сильный даже через трубку, потому прошу вас трубку от уха убрать. Я сталкивался с такими ситуациями. Готовьтесь. Начинайте наблюдение и фиксацию.

– Я готов…

Старший лейтенант Раскатов положил свою трубку на ящик с минами и взял в руки мину, приготовленную для выстрела. То есть мину, в которую он уже ввинтил взрыватель. Едва Константин Валентинович разжал руки, запуская мину в ствол, как сам отскочил в сторону, зажал уши ладонями и рот, как обещал, раскрыл. И даже при таких мерах предосторожности выстрел миномета оглушил его и вызвал недоумение: как же терпят это уши самих минометчиков? Но в принципе догадаться было нетрудно, что стрельба из минометов не всегда ведется в ущельях, где звуки обретают собственные характерные особенности. Хорошо еще, что последняя скала располагалась так высоко по склону. Это значило, что звук имел возможность быстро добраться до верхнего предела хребта и перевалить через него. Вот на нижней, на третьей точке звуки наверняка бьют по ушам гораздо сильнее, несравненно сильнее. Там они долго в воздухе висят, отражаясь от склонов и прыгая от одного хребта к другому. Впрочем, деревья и там, наверное, свою звукогасящую роль играют. И не все у бандитских минометчиков с собственной стрельбой так страшно. Но вот со стрельбой в них будет страшнее.

Только дождавшись, когда гул из ушей уйдет, Раскатов взял с ящика свою трубку.

– Хамид Абдулджабарович! Слышите?

– Да. Пытаюсь услышать. Трубку я от уха убирал, но у меня впечатление было такое, что она хочет из руки выпрыгнуть. Так слышно было ваш выстрел.

– А мина как?

– Перелет. Прошла чуть выше скалы. Разорвалась на склоне.

– Как мои коллеги-минометчики отреагировали?

– Это надо было видеть. Жалко, что я здесь без бинокля и не смог в лица им заглянуть. Они прыгали и, мне показалось, плясали от возмущения. До сих пор пытаются дозвониться. Вам, видимо. Но они, похоже, номер не знают или забыли.

– Нет, не забыли, номер я им сообщить не успел. Не тот они номер набирают. А бандит, у которого трубка была, наверное, внизу звонок слушает. Я его сбросил. В карманах второго звонков нет. Насколько выше скалы мина прошла, вы, конечно, как я понимаю, увидеть не могли.

– У меня не настолько острое зрение, чтобы видеть полет мины.

– Это даже я понимаю, хотя после выстрела у меня в голове мыслей осталось мало. Все вышибло, и больше половины извилин выпрямило. Но рискну еще несколько раз выстрелить. Наблюдайте. Попадание я сам, наверное, замечу, но все равно поинтересуюсь. Связь не прерываем весь период обстрела.

Раскатов снова отложил трубку и не спеша, с аккуратностью ввинтил взрыватель в следующую мину, потом, саму мину отложив на другой ящик, подправил прицел миномета, сначала вернув орудие в прежнее положение, а потом слегка заострив угол прицела.

Второй выстрел показался почему-то не таким громким, как первый. И даже остатки мыслей из головы звуком не вышибло.

– Хамид Абдулджабарович, что там с выстрелом?

– Вы, похоже, делаете классическую «вилку». Был перелет, теперь небольшой недолет. Метров на пять до скалы не долетела. Значит, следующий выстрел должен быть точным.

– Я постараюсь быть точным. Как ваши уши?

– Грохочет сильно, но терпимо. Мины рвутся далеко от меня. Больше грохота от трубки.

– Ждите. Сейчас прицел подправлю.

Высчитать среднюю величину между двумя выстрелами было нетрудно. Такую задачу был бы в состоянии решить даже школьник младших классов. А у Раскатова было как-никак высшее образование. Он неторопливо подготовился, подправил прицел, ввинтил взрыватель в мину и запустил саму мину в ствол.

Третий выстрел был, как показалось, еще менее звучным. Хотя Раскатов снова отскакивал и уши зажимал. А после этого не за трубку сразу схватился, а за бинокль. И увидел на месте скалы с минометной точкой облако пыли. Ветра не было, и облако обещало провисеть в воздухе достаточно долго. Для прояснения ситуации с выстрелом все же лучше было бы спросить эмира Улугбекова.

– Хамид Абдулджабарович, облако пыли вижу. Больше ничего… Вы что-то еще видите?

– Видел, – отозвался эмир. – С самого начала смотрел. Было прямое попадание в скалу чуть ниже вершины. Часть вершины упала на минометную площадку. Но, кажется, ее не завалило. До того как образовалось облако, я видел, как прыгали там минометчики. Уворачивались от камней. Облако сначала вверх поднялось, сейчас опускается. Уже освобождается вершина. Верхние камни видны. Или они качаются, или воздух так разогрелся после взрыва, что там парит и искажает увиденное. Может такое быть? Вершина скалы словно плавает…

– Конечно, температура в момент взрыва поднимается. Подскажите, куда стрелять. Корректируйте, чтобы я ориентировался.

– Зачем искать добро, уходя от добра. Бейте в ту же точку.

Константин Валентинович выровнял миномет после отдачи, проверил угол и направление, легко подготовил следующую мину и сделал выстрел. И опять, когда убрал руки от ушей, схватился за миномет. Облако над скалой увеличилось чуть не вдвое.

– Хамид Абдулджабарович, что там от коллег слышно?

– Было повторное попадание. Но, кажется, ближе к углу. Выстрел оказался более полезным, мне кажется, чем предыдущий. Часть угла удалось своротить. Минометчиков снова засыпало пылью и камнями. Но из-за пылевого облака не могу рассмотреть, что там происходит. А криков мне не слышно из-за расстояния.

– Что еще делать?

– Еще бы один выстрел, а потом подождем, пока пыль уляжется. В ту же точку бейте.

– Легко сказать, в ту же точку. А миномет после выстрела на опорной плите подпрыгивает и прицел сразу сбивает. Но я снова прицелюсь…

Восстановление прицела много времени не заняло. И новая мина со рвущим слушателям душу воем полетела в скалу. Бинокль однозначно показал попадание. Новое облако пыли поднялось еще до того, как успели опуститься первые два.

– Хамид Абдулджабарович, как результат?

– Могу только одно сказать, вы – минометный снайпер. Я еще не видел, чтобы так стреляли из миномета. Даже профессионалы.

– Я профессиональный спецназовец. Следовательно, должен уметь стрелять из любого оружия. Ну, кроме высокотехнологичных ракет, управлять которыми должен только специально обученный оператор с высшим образованием. А миномет – оружие из разряда простых. Что там со скалой?

– Смотрю не отрываясь. Облако село уже ниже уровня бывшей вершины. Самой вершины не видно. Но и минометную площадку пока тоже не видно. Еще минуты две. Не отключайтесь и не стреляйте пока. Как только что-то смогу увидеть, я подскажу. Стоп… А это кто? Старший лейтенант, там человек спускается под скалу. Сверху спускается. Один. Держится за веревку. Склон слишком крут. Ага… Вот и второй идет. Они боятся, что веревка сразу не выдержит двоих. Спускаются по одному. Прямо из облака пыли. Все пылью покрытые. Серо-бурые. Их на фоне травы хорошо видно. Первый уже внизу, стряхивает с себя пыль. Автомат положил рядом.

– Хамид Абдулджабарович, вы надежно спрятались? Вас не видно?

– Едва ли с такого расстояния без бинокля можно определить человека в камуфляже, выглядывающего между елок. Я в безопасности. Кроме того, если они пойдут в мою сторону, я смогу первым дать очередь. Автомат со мной.

– Осторожнее. Но, если минометчики позицию покинули, это значит, что минометная точка перестала существовать.

– Второй спустился. Разговаривают. Что-то обсуждают. Они в вашу сторону смотрят. Так и есть, старший лейтенант, они пошли с вами «поговорить по душам».

– По дну ущелья?

– Пока – да. Но если за поворотом свернут на склон, я потеряю их из вида. До поворота от них сорок метров.

– Если пойдут по дну, я смогу их увидеть и угощу миной. Если пойдут по склону, я выйду навстречу. Они наверняка пожелают тропой воспользоваться. Что там на скале, пыль улеглась?

– Улеглась. Минометная площадка засыпана камнями, миномет раздавлен. Ящики с минами придавлены. Эх, жалко, бинокля у меня нет. А зрение начинает подводить. Кажется, сбоку от скалы на веревках висят трапы. Минометчики убирали их, и мы подойти не смогли. Но выставили, чтобы сбежать со скалы. Через облако пыли.

– Нам сейчас эти трапы уже не нужны. Главное, что точка подавлена, а минометчики сами пулю просят. Пусть идут.

– Они уже к повороту подходят. Подошли, сейчас я потеряю их из вида, а через два поворота они станут видны вам. Готовьтесь к встрече.

– Жду их с нетерпением. Вы когда будете возвращаться? Чтобы никакого эксцесса не произошло, подождите, пока я с ними познакомлюсь.

– Вам моя поддержка не нужна?

– В условиях густого леса и плохой видимости поддержку можно оказывать только со стороны моей спины. А то может так получиться, что мы начнем с двух сторон расстреливать минометчиков и расстреляем друг друга. Лучше подождите.

– Хорошо. Я тут подожду, если вам моя помощь не нужна, – согласился Улугбеков.

– Справлюсь сам.

– Не сомневаюсь…

Константин Валентинович набрал номер майора Еремеенко.

– Слушаю тебя, старлей. Сначала слушал звуки твоих выстрелов. Теперь рад и самого послушать. Как дела?

– Неплохим образом, товарищ майор. По наводке эмира Улугбекова обстрелял третью минометную точку. Свалил на миномет вершину скалы. Только сами минометчики уцелели. Спустились и сейчас идут в мою сторону. Два человека. Видимо, желают разборки устроить. Готов встретить.

– Не сомневаюсь, что встретишь. Твои парни до тебя еще, как я думаю, не добрались.

– Никак нет, товарищ майор. Им еще рано. Проползти под засекой не так просто. Это времени требует. Бегом там не пробежишь, и дистанция – не «стометровка», не прямая. Какие-то ветви наверняка придется срубать. Сколько человек вышло?

– Три солдата и старший сержант Юровских.

– Карта…

– У старшего сержанта.

– Я бы посоветовал вам чуть позже, после того как я позицию бандитов обстреляю или лучше одновременно с обстрелом, отправить еще одно или сразу два отделения моего взвода. У меня все ползать умеют. Пусть найдут проход, где Юровских прошел, и выдвигаются в тыл к бандитам. На траекторию вашей стрельбы пусть не выходят, но откуда-то сбоку ударить смогут.

В трубке раздались один за другим звуки гулких выстрелов.

– Это твой командир отделения автоматический гранатомет осваивает, – не дожидаясь вопроса и понимая, что старший лейтенант прислушивается, объяснил Еремеенко. – Ефрейтор. Не помню фамилию.

– Локтионов.

– Вот-вот. Он самый. Хорошо гранаты кладет. С дальней дистанции, километров с полутора, и точно по позиции. Думаю, уже многих задело. Двоих видно было, как вскакивали и падали. Одного подбросило на полметра над землей. Специалист он у тебя. Так он нам весь путь скоро расчистит. Пойдем в атаку, а атаковать будет некого.

– У меня много специалистов в разных областях. Так что насчет двух отделений?

– Спасибо, Константин Валентинович, за подсказку. Грешно врать, и потому сознаюсь, что сам не додумался бы. Я соображу… А ты следи, чтобы к тебе не подошли те два минометчика.

– Я нижнюю тропу контролирую. Что по дну ущелья идет. Там их пока нет. Значит, прячутся и двинулись по склону. Я сам там ходил, знаю, как трудно пройти. Но скоро они смогут на тропу выйти. А я уже там буду и их встречу. У вас у самого как дела? Я про ранение…

– Ранение, оно и есть ранение. Как закончим, тогда до госпиталя и доберусь. А пока терпеть приходится. Буду терпеть.

– Понятно. Не перегружайтесь и не подставляйтесь. Кому в атаку бежать, без вас найдется. До связи, товарищ майор…

– До связи, Константин Валентинович. За меня не переживай…

Убрав трубку, старший лейтенант еще раз внимательно осмотрел видимое пространство нижней тропы. Виден ему лучше всего был ближний прямой участок. И только частично два коротких участка дальше, за поворотами. Но если бы кто-то шел не с краю, то его видно бы не было. Однако если бы бандиты вообще там пошли, то он уже увидел бы их хотя бы на повороте. А если их там не было, значит, они крадутся по склону, как раньше крался сам Раскатов со своим союзником – эмиром Улугбековым. И уже скоро минометчики могут выйти на тропу, как на нее выходили и старший лейтенант с эмиром. Пора готовиться к конкретной встрече. Хотя к любой неожиданной встрече старший лейтенант Раскатов считал себя готовым всегда и везде, даже во время сна – готов был всегда проснуться, чтобы сразу начать действовать. Но сейчас задача стояла другая. Сейчас требовалось не подпустить бандитов к исправному миномету, чтобы его не повредили и не взорвали ящик с взрывателями для мин. А это значило, что следовало опасаться даже шальной пули. То есть требовалось перенести бой на другую территорию. Перенести и там бандитов уничтожить…

Перед тем как уйти со скалы, старший лейтенант заставил тяжелыми ящиками с минами придвинутый к камням небольшой ящик со взрывателями. Так было безопаснее. И только после этого ушел через перемычку со скалы. Если бы кто-то наблюдал за ним в этот момент, то удивился бы. Только что человек был здесь, на виду, и вдруг, как только ступил за первые кусты опушки леса, его не стало. Этому умению растворяться словно в воздухе недавно удивлялся и эмир Хамид Улугбеков, но это было отработанным на многочисленных тренировках умением спецназовцев. Посмотреть внешне, старшему лейтенанту не от кого было прятаться. Но он не знал, какими навыками обладают бандитские минометчики, насколько быстро они могут передвигаться. Если бы, предположим, они бежали там, где можно было бежать, то вполне могли бы и успеть приблизиться к скале. И не знал Раскатов, каковы навыки бандитов при передвижении по склону. Здесь, у четвертой точки, склон перед тропой был не такой крутой, как у третьей. И возможность идти там быстро при определенных навыках была. И потому Константин Валентинович предпочел «исчезнуть», чтобы не стать мишенью. Сложность ситуации для обеих сторон заключалась в том, что бандиты, скорее всего, не знали, где их противник, и даже понятия не имели, что это за противник, иначе, возможно, не спешили бы так встретиться с ним, предпочтя уйти к своим на передовую линию. Но, возможно, они получили приказ действовать против того, кто в тылу передовой линии уничтожает минометные расчеты. Да это было и не важно. Важно было то, что они пошли в эту сторону. А старший лейтенант Раскатов не знал, как и откуда бандиты появятся. Но этого было мало. Он еще должен был смотреть внимательно на дно ущелья, чтобы его солдаты во главе со старшим сержантом Юровских мимо не прошли. И из зарослей, куда заполз Константин Валентинович, чтобы контролировать тропу и другие подступы к четвертой минометной точке, дно ущелья видно не было. Таким образом, если бандиты задержатся, велика вероятность не дать знать своим, что они уже пришли, и пришли вовремя. Думая о том, как поторопить время, Раскатов вспомнил, что у Юровских есть телефонная трубка. И сразу набрал номер. Замкомвзвода ответил не сразу, но наконец ответил.

– Слушаю вас, товарищ старший лейтенант, – голос старшего сержанта звучал приглушенно и слегка натужно.

– Ты где, Юра?

– Между двух стволов застрял. Думал, пролезу, а оказалось, не получилось. Сейчас ребята стволы расклинят, выберусь. Вот… – старший сержант вздохнул с облегчением. – Мы уже близко к выходу из засеки. Пару метров осталось.

– Хорошо. Будете идти, не подстрелите около третьей минометной точки – там скала рядом будет запоминающаяся, похожая на поднятый палец, – эмира Улугбекова. Он воюет на нашей стороне. Еще где-то бродят два бандитских минометчика. Они, правда, в мою сторону двинулись, но я никак не могу их дождаться. А пора бы уже. Но вы на всякий случай будьте осторожны. От вас до меня полчаса пути обычным быстрым маршем. Надеюсь, за эти полчаса я с бандитами разберусь.

– Понял, товарищ старший лейтенант. Карту мы несем.

– Хорошо.

Внезапно в голову старшему лейтенанту пришла мысль, которую воплотить было нетрудно.

– Слушай, Юра, давай поманим бандитов. Ты же как охотник знаешь, что такое «манок».

– Знаю, товарищ старший лейтенант.

– Ровно через две минуты позвони мне. Ответа не будет. Когда трубка отключится, перезвони снова. И так до тех пор, пока я не отвечу.

– Понял, товарищ старший лейтенант. Хотите трубку на тропу положить?

– Правильно соображаешь. Они на звонок пойдут. Все. Ровно через две минуты…

Раскатов переключил в своей трубке режим «виброзвонка» на обыкновенный телефонный звонок, хотя сам обычно пользовался для звонка музыкальной мелодией. Быстро спустился на тропу и положил трубку под кустом. Он не успел еще до своего прежнего места добраться, когда услышал звонок. Старший сержант Юровских был человеком пунктуальным.

«Манок» сработал, в чем старший лейтенант убедился уже вскоре, когда Юровских в третий раз включил вызов. Треск кустов справа показывал приближение противника. И сразу после треска Раскатов увидел их, спешащих с автоматами чуть ли не под мышкой. Складывалось впечатление, что бандиты за стол спешат. Невольно мысль возникла, что таким звонком Парфюмер свое воинство на обед собирал.

Разговаривать с бандитами или как-то рисоваться перед ними, как в кино про спецназ любят показывать, старший лейтенант Раскатов не стал. Он вообще любил простоту во всем, в том числе и в работе. И потому автомат только поднялся к плечу, предохранитель щелкнул под большим пальцем правой руки только один раз, разрешив стрельбу одиночными выстрелами, и два выстрела прозвучали один за другим. С такого расстояния Раскатов никогда не промахивался, даже стреляя в голову.

Все было кончено. Банда Парфюмера лишилась своих минометчиков. А единственный уцелевший миномет теперь будет работать против самих бандитов. Осталось только получить из рук старшего сержанта Юровских карту, созвониться с майором Еремеенко и согласовать с ним маршрут выдвижения двух отделений, чтобы, не дай-то бог, своих минометным огнем не накрыть, и, не отключаясь от разговора, провести несколько пробных прицелочных выстрелов по позиции бандитов. В таких случаях хватает двух выстрелов из миномета. Пусть первый будет с перелетом, второй обязательно следует сделать с недолетом. Тогда наблюдатель-корректировщик скажет, насколько первая мина перелетела и насколько вторая не долетела. А высчитать точный выстрел просто. Раскатов уже продемонстрировал это всего сорок минут назад…

Но, прежде чем поговорить с майором, старший лейтенант сначала ответил на очередной звонок старшего сержанта Юровских, дал отбой звонкам, высказал замкомвзвода неофициальную благодарность, поскольку официальная выносится перед строем, а здесь строя не было, и напомнил, что ждет всю команду к себе как можно быстрее. Потом позвонил эмиру Улугбекову:

– Хамид Абдулджабарович, я закончил. Можете возвращаться.

– Как, получилось?

– Вашими молитвами…

– Было что-то интересное?

– Ваши подопечные оказались слишком любопытными и бегом побежали на телефонный звонок. Надеялись застать человека, который по телефону разговаривает, и поживиться его трубкой. А я телефон положил на тропу и попросил своего заместителя несколько раз мне позвонить. А сам караулил с автоматом выше тропы. Обыкновенная охотничья история. Возвращайтесь. Если вдруг встретите моих солдат – их трое во главе со старшим сержантом Юровских, не пугайтесь и их не пугайте. Они идут по моему вызову и несут мне карту.

– Старший лейтенант, вы на меня в обиде не будете?

– За что, Хамид Абдулджабарович? Вы меня, кажется, не обижали…

– Я тут подумал-подумал и решил, что ни к чему мне подставлять вас и заставлять нарушать приказ командования. Это для вас чревато последствиями. Я не буду к вам возвращаться. Я ухожу. Спасибо вам за все. Вы заставили меня думать о людях лучше, чем я думал о них раньше.

– Вы вольный человек, Хамид Абдулджабарович, и вольны распоряжаться своими поступками. Только позвольте задать вам вопрос. Людей у вас не осталось. Вы намерены снова в горы вернуться и заставить меня за вами охотиться?

– Нет. Я могу вам твердо обещать, что я уеду к семье в Чехию. Моя боевая эпопея завершена. Я не вижу смысла в своих действиях, потому что я не смогу перебороть систему. Раньше мне казалось, что своим примером я могу что-то сделать. Мне казалось, что я непобедим, что я все могу и со всем справлюсь. Но вот на вас посмотрел и понял, что тягаться с такими людьми – это выше моих сил. Я побежден и удаляюсь, поджав хвост. Можете записать это себе в актив. Если вам необходимо, я могу прислать куда вы скажете письменное свидетельство того, что я был побежден. Нужно вам это?

– Нет, спасибо. Но я хотел хотя бы руку вам на прощание пожать.

– Мысленно. Сделайте это мысленно…

– Делаю. Чувствуете рукопожатие?

– Чувствую. У вас крепкая рука. Прощайте, старший лейтенант. Я ухожу. Я знаю, как мне уйти. Не обижайтесь, что не сказал вам.

– Прощайте, эмир. Вы были мне хорошим союзником…