Глава двенадцатая
3D-макет был настолько наглядным, что даже вымерять что-либо необходимости не было. Профессору показали, в каком месте ущелья находятся в настоящий момент бандиты и откуда ожидается появление еще одной банды. Транслирующий локатор следовало разместить так, чтобы бандиты при подходе не заметили его. Это было, пожалуй, единственным ограничением.
— На какую глубину внутрь ущелья может проникнуть волна? — спросил Разумовский. — Она не сможет достать нашу засаду?
— Волна излучения пойдет на ту длину, на которую я настрою прибор. Минимальная безопасная дистанция — десять метров. Ближе — человек сразу сойдет с ума. Возможный исход — даже инсульт. Но это в лучшем случае. Скорее всего, простое сумасшествие. Наибольшая дальность, если учесть характер ущелья и невозможность разброса силы луча по сторонам, около ста километров. Но это только в случае, если я задам такую дистанцию.
— Не надо такую дистанцию, — сказал Чанышев. — До нашей засады около двенадцати километров. На всякий случай, товарищ полковник, я попрошу вас ограничить дистанцию десятью километрами.
— Нет проблем, сделаем. Но точку я уже определил. Вот здесь, в скалах, в стороне от ущелья. Около полукилометра. Чтобы бандиты не заметили локатор, я предлагаю его просто положить. Тренога легко складывается, и локатор не обязательно сразу устанавливать точно в нужном направлении. Скоординировать луч можно в течение нескольких секунд поворотом ручки. Нам так и так придется его корректировать по лазеру, чтобы обеспечить необходимую начальную скорость. Вернее, по лазеру он уже будет сам корректироваться, в автоматическом режиме. А моя задача — правильно направить сам лазер. Что я, надеюсь, и сделаю.
— Значит, нам можно выезжать? — спросил командир роты.
— Можно-то, конечно, можно. Только я не очень понимаю, Валерий Николаевич, как вы сможете еще куда-то выехать. Вы сегодня такую дорогу вместе со мной одолели…
— Пока будем добираться до места, я высплюсь в машине, — пообещал Чанышев. — Путь не самый близкий. Я не за рулем. Возьму в кузов матрац и посплю, не переживайте, товарищ полковник.
Игорю Илларионовичу осталось только пожать плечами.
— А вам я рекомендую выспаться. Вы к нашим условиям службы непривычны. Спать вам придется по спецназовской норме — только четыре часа. Через четыре часа двадцать две минуты, — Чанышев посмотрел на настенные часы, — вас разбудят.
— Я буду готов, — пообещал Страхов, заражаясь боевым пылом командира роты…
Уснул профессор сразу — устал в дороге. И только он уснул, как ему показалось, сразу разбудили, постучавшись в дверь.
— Кто там?
— Товарищ полковник, пора! — через дверь сообщил голос подполковника Разумовского. — Через пятнадцать минут выезжаем. Можно будет дополнительно поспать в машине.
— Выхожу, — отозвался Игорь Илларионович. — Только умоюсь и выхожу.
Захватив полотенце, Страхов отправился в умывальник, а затем примерил камуфлированный костюм, предоставленный ему командиром роты спецназа. Костюм оказался впору, и уже через десять минут профессор спустился по лестнице, прошел мимо дежурного по местному штабу, приветственно кивнув тому, и вышел на улицу. У низкого крыльца стоял микроавтобус, рядом с которым его дожидался Разумовский. Микроавтобус был того же типа, что и тот, на котором Игорь Илларионович приехал вместе с Чанышевым. Самого капитана видно не было, да он, как помнил Игорь Илларионович, и не должен находиться здесь. Командира роты отправили с передовым отрядом выставлять транслирующий локатор. Возвращаться ему, как нетрудно было догадаться, никакого резона не было. Но профессор не видел разницы, с кем ехать, с капитаном или с подполковником.
— Вы готовы?
— Полностью.
— Оружие у вас есть?
— Нет и никогда не было.
— Ладно. Я кое-что захватил для вас… Садитесь.
Игорь Илларионович сел на уже привычное ему переднее пассажирское сиденье. Под стеклом на панели лежал небольшой автомат.
— Это оружие для вас, — сказал Разумовский.
— Вообще-то, товарищ подполковник, прежде чем вручать человеку оружие, его следует спросить, умеет ли он им пользоваться. Я больше привык к компьютерной клавиатуре, чем к автомату.
— Это не автомат, — поправил комбат. — Это пистолет-пулемет «ПП-2000».
— Для меня одно и то же.
— Вы же возмутитесь, когда кто-то спутает транзистор с тиристором?
— Конечно.
— Точно так же военные возмущаются, когда путают автомат с пистолетом-пулеметом. Хотя вся разница в том, что пистолет-пулемет стреляет более слабыми пистолетными патронами. Давайте сюда, я объясню принцип работы…
Комбат взял из рук профессора пистолет-пулемет, показал, как взводится затвор, как предохранитель переводится на позицию одиночной стрельбы, как на позицию автоматической, объяснил, как стрелять с одной руки, как с двух, дал характеристики по дальности стрельбы. На этом обучение закончилось. Справиться с пистолетом-пулеметом оказалось легче, чем с панелью управления генератора. Тем более с генератором без панели управления. Страхов повесил ремень оружия на грудь. Он сам себе казался слегка смешным с оружием в руках, но справедливо полагал, что в боевой операции случиться может всякое, и оружие может понадобиться.
Выехали к воротам. Там уже стояли четыре грузовика под тентами. Было понятно, что тент защищал солдат от холода. Зима только началась, и холод чувствуется лишь ночью, и потому в ночное время без тента сложно обходиться. Только после прибытия комбата с профессором колонна двинулась в путь. Микроавтобус занял место в «хвосте». А впереди, пристроившись к колонне уже за воротами, поехала боевая машина пехоты.
По хорошей, если ее можно назвать хорошей, дороге ехали не долго. Минут через двадцать свернули на проселочную, и там микроавтобус с трудом поспевал даже за грузовиками, потому что быстро ехать ему не позволял низкий клиренс. Но все же не отставал.
И так на протяжении трех с лишком часов.
— А где генератор? — вдруг вспомнил о своем основном оружии Игорь Илларионович.
— Командир роты повез вместе с «тарелкой».
— Они с охраной поехали?
— Бандитов от них охранять? — задал встречный вопрос подполковник.
У профессора больше вопросов не возникло.
— Подъезжаем. Сейчас с дороги свернем.
Дорога шла по высокой и крутой насыпи. Боевая машина пехоты не без труда спустилась по откосу и едва не ткнулась стволом своей автоматической пушки в землю. Грузовики на такой подвиг не решились, проехали дальше и нашли место, где спуск для них был более приемлемым. Но то грузовики. А микроавтобусу пришлось еще метров пятьсот проехать и только там спуститься. Колонна уже собралась около БМП и напрямую двинулась через холмы. Вернее, не напрямую, на вершины не выезжали и старались проезжать между двумя склонами. И остановились около скопления высоких слоистых столбообразных скал. Там, видимо, прозвучала команда, солдаты быстро покинули машины и, не дожидаясь соседей, взводными колоннами куда-то устремились бегом.
Подполковник Разумовский дождался, когда колонна уедет в обратный путь, и проехал вперед еще на несколько километров к следующим скалам. Там располагалась группа солдат. Разворачивали рацию. Один из радистов довольно ловко лез на скалу, чтобы натянуть антенну. Подполковник с профессором вышли из микроавтобуса. У комбата был точно такой же пистолет-пулемет, как и у Страхова, но он носил его не на груди, а за спиной. Это было удобнее, и Игорь Илларионович просунул под ремень голову и перевесил свое оружие так же.
Откуда-то из расщелины между скалами вышел капитан Чанышев. Выглядел серьезным и сосредоточенным. Сдержанно поздоровался и с комбатом, и с Игорем Илларионовичем. Сделал Разумовскому короткий доклад, из которого профессор, стоящий рядом с комбатом, понял, что операция проводится большая, задействованы четыре взвода спецназа из роты Чанышева и взвод обеспечения того же отдельного отряда спецназа. Еще один взвод находится в засаде на противоположном конце ущелья. А еще минувшим днем, в дороге, капитан рассказывал профессору о том, что обычно операция проводится силами взвода, изредка двух. Это уже значило, что и у бандитов силы немалые, и такое широкое привлечение спецназа накладывало на работу Игоря Илларионовича с генератором особую ответственность. Впрочем, в своем умении справиться с прибором профессор не сомневался. И уж тем более не сомневался в возможностях самого генератора. Потому что в бытовых условиях он уже проходил апробирование. Хотя операцию Федеральной миграционной службы по выявлению нелегальных мигрантов в какой-то мере сложно было назвать бытовой ситуацией. Даже при том, что оружие там не применялось. Хотя у отдельных мигрантов оно было изъято.
— Кто пойдет с товарищем полковником? — спросил комбат.
— Я, конечно… — сказал капитан. — Мы с ним уже сработались.
— Возьми солдат для прикрытия.
— Я уже назначил пятерых.
— Не мало?
— Достаточно. Больше там спрятать негде, скала невелика. Я снайпера из первого взвода с собой взял. Если что, он со своим ночным прицелом никому не даст близко подойти.
Разумовский протянул капитану планшетный компьютер, тот самый, с которым минувшим вечером работал профессор.
— Когда пойдете?
— Мы уже выходим, товарищ подполковник. До рассвета меньше часа.
— Может, и меня возьмете? — раздался голос за плечом профессора.
Игорь Илларионович обернулся. Рядом с ним стоял подполковник спецназа ФСБ Юрьев, тот самый, что присутствовал на первом инструктаже по генератору в лаборатории. Подполковник, как помнил Страхов, выполнял какое-то задание профессора Торсисяна по внедрению микрочипа под кожу одному из раненых бандитов.
В голове профессора сразу возникли лица погибшего актера Игоря Владимировича и Елизаветы, жены прапорщика. И хотя этот подполковник не имел к ним никакого отношения, по крайней мере, не было основания так считать, Игорь Илларионович коротко ответил:
— Нет.
— Скала маленькая. Там повернуться негде будет. А товарищу полковнику там работать, — попытался смягчить ответ капитан Чанышев.
Подполковник Юрьев не стал настаивать…
По зову капитана Чанышева из расщелины скалы появились пятеро солдат, уже готовые к выступлению. Капитан первым двинулся вперед, на ходу запуская планшетный компьютер. Сразу убавив яркость, чтобы монитор не привлек издалека внимание возможного наблюдателя бандитов, Валерий Николаевич использовал «планшетник» как обычный навигатор, поскольку устройство и программное обеспечение это позволяли. Шли быстро, как показалось Игорю Илларионовичу, непривычному к такой манере передвижения, но он старался не отставать от спецназовцев. До места они добрались уже через пятнадцать минут.
— Сколько мы прошли? — спросил Игорь Илларионович, когда группа остановилась возле скал.
— Около пяти километров.
— Не может быть! — удивился Игорь Илларионович. — Пять километров человек обычно преодолевает за час.
— А мы преодолели за четверть часа, — констатировал командир роты.
— Никогда не думал, что смогу на старости лет быть таким шустрым.
— Вам сколько лет, Игорь Илларионович?
— Пятьдесят один.
— Подполковнику Разумовскому пятьдесят два. А он с ротой марш-броски совершает, кроссы по утрам со взводами бегает. Так что о старости вам говорить рано. Мы прошли с нормальной скоростью. Я тоже, признаться, не думал, что вы будете на это способны, но вы справились.
— Видимо, работает пресловутый «мобилизационный момент», когда организм использует скрытые силы, — сделал вывод Страхов. — Куда дальше?
— На скалу. Оборудование уже там.
Еще вечером, когда он любовался 3D-макетом скалы, Игорь Илларионович подумал, хотя и не высказал своего сомнения, что затаскивать нелегкий генератор туда будет очень сложно. На макете он не видел пологого склона, а теперь этот пологий склон появился. По нему и забрались наверх. Более того, наверх вела уже почти утоптанная тропа.
— Но ведь тропы не было? — растерянно высказал профессор свои сомнения капитану Чанышеву и даже рукой показал.
— Когда-то и нас с вами, товарищ полковник, не было. Но мы появились на свет. Нашим родителям это было нужно. И эта тропа появилась, когда возникла в ней необходимость, — уклончиво ответил командир роты.
Поднялись. На скале не было светлее, чем внизу. Или просто высота скалы была небольшой. Но в особенно темном предрассветном небе уже проявился заснеженный хребет и отдельные горные вершины. Туда уже попадало солнце, и рассматривать это снизу, еще из ночной черноты, было удивительно и интересно. Но профессор, как и спецназовцы, взбирался на скалу не для того, чтобы любоваться пейзажами. Он сразу посмотрел, где стоит генератор, проверил целостность упаковочного ящика. Довезли вроде бы и подняли на скалу аккуратно. Здесь же, на небольшой плоскости, лежал и транслирующий локатор, который еще предстояло выставить. Модуль локатора, крепящийся на кронштейне в центре, был на месте. Больше ничего здесь и сломаться не могло.
— Когда будем устанавливать?
— Еще одна банда должна подойти сегодня утром. Последняя. Бандиты могут обратить внимание на локатор. Как только войдут в ущелье, мы выставим локатор и начнем готовиться.
— Когда это будет? — Игорю Илларионовичу самому уже не терпелось опробовать технику.
— По нашим расчетам, банда должна подойти к ущелью вместе с рассветом. Еще вопрос, товарищ полковник. Если мы в том же устье выставим на высоких скалах наблюдателя…
— У меня нет гарантии, что наша волна его не поразит. Лучше обойтись без наблюдателей.
— Понятно. Если гарантии нет, не будем рисковать. Ждем. Горбушкин, готовь прицел. Просматривай территорию.
Снайпер привычными движениями поставил на винтовку ночной прицел и подсоединил питание. И сразу стал с позиции «с колена» просматривать дальнее пространство впереди скалы…
Как только наступил рассвет, из-за дальних отрогов показалась цепочка идущих бандитов. Теперь их можно было рассмотреть и без прицела ночного видения. От скалы они должны были пройти метрах в ста пятидесяти.
Капитан же смотрел в другую сторону, предоставляя бандитам возможность передвигаться без пригляда. Посмотрел в ту же сторону и Игорь Илларионович, но ничего не заметил.
— Надеюсь, они не увидят солдат, — сказал Чанышев. — Вроде бы хорошую позицию заняли.
— А где солдаты? — не понял профессор.
— Они окопались полукольцом вокруг входа в ущелье, — объяснил командир роты. — Окопы в полный рост с каменными брустверами. Это, конечно, на всякий случай, если бандиты прорвутся сюда. Если смогут прорваться через вашу ударную волну.
— Не вижу никого, — признался Игорь Илларионович.
Капитан снял с шеи ремень и протянул профессору свой бинокль. Игорь Илларионович приложил бинокль к глазам и долго всматривался в пространство перед ущельем. И никого не сумел обнаружить.
— Не вижу, — признался он.
— Было бы плохо, если бы вы увидели. Тогда бы и бандиты могли увидеть, — констатировал Чанышев. — У них, конечно, глаз более опытный. Но они не ждут засады, а вы знаете, что там есть солдаты, и не видите. Значит, есть вероятность, что и бандиты не увидят. Но наши солдаты хорошо умеют копать окопы. Еще лучше умеют их маскировать. Сетку хотя бы видите?
— Нет.
— Поверх каждого окопа натянута маскировочная сетка. Небольшая, индивидуального пользования. Я в двух местах сетку заметил. По цвету слегка отличается. Но здесь следует учесть, что я знаю о ее присутствии, а бандиты нет.
Профессор еще раз прошарил биноклем пространство.
— Не вижу.
— И отлично, — капитан хотел взять бинокль из рук профессора, но тот перевел его в сторону бандитов и не увидел руку капитана.
— А что за шапки у некоторых такие странные? На женские береты похожи… — поинтересовался Игорь Илларионович. — Не все одинаково одеты. Большинство в «камуфляже», а эти вот… В шапках которые, в жилетках… Четыре человека. Я несколько раз еще в советские времена отдыхал на Кавказе, но такой одежды не видел. Это что-то национальное?
Капитан все же забрал у профессора бинокль. И внимательно рассмотрел бандитов.
— В «камуфляже» — это местные. А те, в шапках и в жилетах, — наемники, талибы. Мало им своих заварушек в Афгане и в Пакистане, так и в Сирию влезли, теперь и сюда суются. Самые отъявленные фанатики. Эти подлежат безоговорочному предельно жесткому уничтожению, чтобы другим неповадно было. Я не знал, кстати, что здесь будут наемники. Может, и в других бандах тоже есть. Хотя здесь, в Кабардино-Балкарии, я первый раз в командировке. Раньше постоянно в Дагестан ездил. Там обычные бандиты, редко с религиозным уклоном, или просто уголовники, или те, кого местные менты в бандиты толкнули. Второе чаще всего. А здесь банды чаще всего салафитские…
— Это что такое? — спросил профессор. — Я не силен в религии.
— Другое название — ваххабиты. Более распространено в Дагестане. Там считают, что так говорить правильнее. Но, значит, здесь наемников может быть больше. Наверное, и в других бандах тоже есть. Хорошо, что мы их вместе собрали.
— У меня вопрос, Валерий Николаевич, причем важный.
— Слушаю, товарищ полковник.
— Эти талибы разговаривают по-русски?
— Об этом лучше у них спрашивать. Трудный вопрос. Когда они попадают к нам в руки, требуют переводчика. Говорят или по-пуштунски, или по-арабски. Якобы русского языка не знают.
— Но ругаются по-русски, — вставил свое слово снайпер рядовой Горбушкин.
— Они вообще не ругаются. Они фанатичные верующие мусульмане. А фанатики ругани избегают. Не говори, чего не знаешь. По-русски наши ругаются, которые показывают, что тоже русского языка не понимают. Короче говоря, товарищ полковник, невозможно определить, знают они наш язык или нет. А в чем суть проблемы?
— В том, что мы не прорабатывали воздействие электромагнитного кодирования человеческой речи на иностранцев, не знающих русский язык. Мы в принципе не предусматривали такую возможность. Не продумали до конца.
— Но крысы ведь тоже русского языка не знают. Вы же проводили испытание на крысах. И с миграционной службой генератор испытывали. Многие мигранты тоже по-русски не разговаривают.
— Это сложный вопрос, Валерий Николаевич. Крысы мыслят не словами, а образами. Это человек мыслит одновременно и образами, и словами. А с мигрантами та же история, что с талибами. Они вдруг забывают русский, когда попадают в полицию. А до этого вполне сносно говорят. По крайней мере, на бытовом уровне.
— Значит, что?
— Значит, я не могу дать вам гарантию, что электромагнитный посыл будет действовать на талибов так же, как на местных бандитов. Я, конечно, при записи постараюсь мыслить образами. Но сомнения у меня есть, и боюсь, что они имеют под собой основание.
— Тем не менее отказываться от испытания мы не будем.