ГЛАВА ПЕРВАЯ
1
…«Что-то», что высветилось на тепловизоре лейтенанта Сокольникова, оказалось весьма серьезной штукой – «растяжкой», протянутой не просто в траве, а под травой, и натянутой туго, можно сказать, почти за гранью риска. Каждый боец или боевик, кто ставит «растяжку», хорошо знает, что стоит только на миллиметр перетянуть проволоку или леску, в зависимости от того, кто чем пользуется, и взрыв грохнет сразу, не предоставив тебе, расслабившемуся, никакой возможности на спасение. Но есть спецы и среди федералов, и среди боевиков, предельно тонко чувствующие момент натяжения, и они умудряются поставить «растяжку» так, что взрыв последует после малейшего сотрясения, после давления, на миллиметр сдвинувшего леску или проволоку. То есть достаточно было просто чуть коснуться лески, чтобы попасть под взрыв. Как правило, подсказывала спецназовцам практика, умелый специалист и гранату или мину устанавливает тоже умело. Обнаружив леску, спецназовцы посмотрели, куда она ведет. Оказалось, на дерево, где в развилке была установлена граната «Ф-1». По замыслу минера, осколки должны были накрыть спецназовцев сверху.
– Будем разминировать? – спросил Паутов.
Подполковник Разин оглянулся.
– Как ты ее заметил? – спросил Сокольникова.
– На тепловизоре светилась…
– А почему она светилась? Граната разве должна светиться?
– «Остаточное тепло»… Похоже, в кармане лежала, согрелась… И…
– И поставили совсем недавно, – договорил за лейтенанта подполковник.
– И поставили совсем недавно, – согласился снайпер. – Не успела остыть…
– Как долго остывает граната? – поинтересовался капитан Решетников.
– Трудно сказать… Все зависит от того, насколько она была нагрета… – за коллегу ответил старший лейтенант Парамонов. – Может быть, поставили только что, может быть, десять минут назад, от силы двадцать минут, если человек гранату за пазухой держал… Или в руке, а рука от страха горела, потому что минер взял этого человека себе в помощники… От страха, бывает, у некоторых руки горят… Но уж не больше двадцати минут никак…
– Он гранату держал и боялся, – возразил майор Паутов. – Он бояться должен, когда гранату устанавливают, а не раньше. А если не он гранату устанавливает, то ему и бояться нечего… Мне так кажется…
– А мне кажется, что рядом должна быть вторая «растяжка», – решил подполковник. – И дрожал он, когда ее устанавливали. И потому вторая граната нагрелась… Ищем… А что искать… Вот она… – показал он пальцем на куст. – Только это не совсем «растяжка»… Это что-то новое…
Куст был рядом с тропой, открыт ветру только со стороны тропы. В случае усиления ветра ветка, к которой была притянута зеленая леска, наклонялась бы только в одну сторону. При близком взрыве ветку резко бросило бы вместе со всем кустом в сторону противоположную, могло бы сломать, могло бы к земле пригнуть. Тогда непременно взорвалась бы и вторая граната «Ф-1», тоже установленная на дереве.
– Вот и причина для того, чтобы руки согрелись и граната вместе с ними, – сказал старший лейтенант Парамонов и погладил прицел своего «винтореза», словно хвалил за сообразительность и наблюдательность, хотя гранату нашел не он, а второй снайпер группы.
– Так разминировать-то будем? – снова спросил майор Паутов.
– Наши могут вдогонку пуститься… – глянув на часы, сказал Разин и громко зевнул.
– Наши заметят… Поставим знак… Надо догонять народных умельцев… Выискался у них какой-то сектант-минер… Пресекать это следует в корне… Время поджимает…
– Ставь знак… – согласился Разин. – А почему сектант?
– Звучит красиво…
* * *
Знак выставили обычный, принятый в группе. Четыре камня в форме треугольника вытянутыми попарно вершинами с двух сторон навстречу друг другу обозначали опасность. Чуть дальше второй знак, теперь уже три камня той же формы – предупреждение! – стрелкой показывали на кусты. Посторонний человек примет эти камни за природно здесь обосновавшиеся. И только знающий поймет… В спецназе положено – если идешь по следу за своими, смотри под ноги не менее внимательно, чем делаешь это, преследуя противника, потому что сигналы тебе будут обычно выставляться именно под ногами. Камни возможно не заметить ночью, когда ограничиваешь свет фонаря, чтобы не выдать себя. Но ночью рекомендуется вести преследование не по той же линии, что прошел противник, а слегка сместившись в стороны. Конечно, если нет возможности идти по сторонам, приходится рисковать и идти с повышенной внимательностью.
– Вперед! – скомандовал подполковник Разин.
Преследование возобновилось с прежней интенсивностью передвижения. Но теперь спецназовцы убедились, что боевики предполагают преследование и стараются его задержать. Следовательно, надо быть стократ осторожнее. Александр Андреевич и сам без конца поднимал к глазам бинокль, оснащенный тепловизором, и снайперов своих заставлял чаще к прицелу прикладываться. Темп при этом не снижался. Группа знала, что боевики, как и менты, ходить в таком темпе не могут. Для этого нужна многолетняя тренировка. И потому были уверены, что вскоре догонят банду. Главное, след не потерять. Но, в любом случае, существовали логические ориентиры, которые позволяли делать наиболее вероятные предположения. Так, перейти вброд речку было сложно ниже по течению, следовательно, боевики не могут свернуть налево. Не могут и круто вправо свернуть, потому что там и подъем непосильный для не оснащенных экипировкой для скалолазания, и вообще нет смысла выбирать правое направление, потому что оно ведет к поляне, где стоял дом старшего лейтенанта Али Бурураева, а дальше дороги нет, потому что через отвесные скалы можно только вертолетом перебраться. Значит, боевики должны пока идти прямо, пересечь по одному все три ручья, пока еще не слившиеся в одну реку, а уже после этого выбрать направление или налево, в сторону дороги, или вправо, в горы вдоль одного из ручьев. Путь в горы казался наименее вероятным, потому что он не вел никуда. И там спецназ неизбежно догнал бы банду. Значит, они должны выходить к дороге, где, вероятно, их должен дожидаться транспорт. Ведь на чем-то они сюда прибыли…
Разин предполагал настичь бандитов до пересечения трех ручьев, чтобы не гадать потом, куда они пошли. Наиболее вероятный путь вовсе не обязательно является единственным. И потому старался выдержать высокий темп передвижения.
– Вижу кого-то… – вскоре доложил старший лейтенант Парамонов. – Стоп… Видел… Вроде бы как спина промелькнула и исчезла…
Тепловизор, в отличие от простого прицела, позволял далеко заглядывать в глубину зарослей. И сейчас не стоило беречь заряд аккумулятора. Следовало только поторопиться и задачу выполнить как можно скорее, тогда и аккумулятор удастся быстрее подзарядить.
Подполковник Разин и лейтенант Сокольников тут же проследили направление, которое, как указка, показывал «винторез» Парамоши. И оба остановились, тогда как другие продолжили движение, стали исследовать указанный район. Целенаправленный поиск отличается от обычного наблюдения. При обычном наблюдении, как правило, ищут простое движение, поэтому передвижение окуляров происходит быстрее. При целенаправленном поиске приходится просматривать участок за участком тщательнее. И даже имея прибор с тепловизором. Любое излучающее тепло тело создает вокруг себя ауру. Эта аура часто помогает найти человека, даже прячущегося за препятствием. Не обязательно специально прячущегося. Бывает, просто человек присел отдохнуть, прислонившись спиной к камню. Но аура высвечивает из-за края камня. При этом, если прибор настроен на просмотр по полной мощности, то в него видно даже тепло, исходящее от живых деревьев. Только пересохший ствол не имеет свечения и ауры. Но даже человеческая аура настолько невелика, что если спрятаться основательно, за большой камень, то и увидеть никого будет невозможно. Однако сидеть без движений долго человеку трудно. Мало ли – руку захочется поднять, попросить у кого-то флягу с водой, потому что собственная фляга пуста, и за этой флягой потянуться… Пойдет отблеск ауры. Его и следует ловить. И потому просматривать местность впереди приходится с повышенной внимательностью, медленно.
– Нашел… – сказал Парамоша. – Он выпрямился… И второй выпрямился… Похоже, снова тропу минировали…
– Я тоже вижу, – сообщил лейтенант Сокольников.
– Парамоша снимает второго, Паша – первого… – распорядился Разин, тоже рассматривающий бандитов.
– На счет «три», – невозмутимо дал напарнику команду старший лейтенант.
И через три секунды, которые каждый отсчитывал самостоятельно, глухо прозвучали два выстрела.
– Их шестеро, – констатировал Парамоша.
– Догоняем, – не вступая в обсуждение и даже похвалы не высказав за качественно проделанную работу, скомандовал подполковник. Он уже слишком привык, что снайперы его всегда работают качественно, чтобы видеть в простом выстреле подвиг.
И в это время за спинами раздался сильный сдвоенный взрыв. Где-то там, где «растяжка» перекрывала тропу.
– Наши?… – не желая себе верить, спросил Парамоша.
– Стрельбы давно не слышно… – сказал Разин. – Могут и наши пойти… Но мы оставили знак. Должны были заметить…
Парамоша поднял прицел, хотя знал, что склон своим горбом прикрывал тропу и увидеть он ничего не мог. Разин даже бинокль не поднял.
– Догоняем своих… – Разин дал команду и разговор продолжил на ходу: – Ростов, Багира, Радуга… Ростов, Багира, Радуга… Я – Волга, как слышите меня, как слышите… Прием! Ростов, Багира, Радуга…
Эфир не отзывался.
– Если бы были наши, они бы услышали, – успокоил других старший лейтенант Парамонов. – Но тогда нам следует ждать удара в спину…
Удара в спину ждать не пришлось, потому что сзади раздались короткие автоматные очереди. Сразу активные, подавляющие, произведенные практически с одного места, и не раздалось ответных очередей.
– Трое стреляли… – определил Разин.
Определять по звуку очередей количество стрелкового оружия умеет не всякий офицер. Здесь опыт нужен немалый. Разин подобным опытом обладал.
– Волга, я – Ростов, догоняем вас… Уничтожено четверо боевиков, вышедших на ваше преследование. Двое на «растяжке» подорвались. Двоих мы «достали»…
– Догоняйте, – сухо сказал Разин. – Что у вас?
– Банда внизу уничтожена. Это было прикрытие верхних, которые выносят героин. Нашли тело старшего лейтенанта Бурураева. С ним пытались рассчитаться фальшивыми баксами. Видимо, возмутился, и ему перерезали горло… Участок был заминирован…
– Понял. Что менты? – Разин так и не остановился для разговора, который не слишком сбивал ему дыхание, поскольку идти пришлось по неширокой, почти горизонтальной плоскости склона. Это не в гору взбираться, когда говорить бывает трудно…
– Сейчас отсыпаются…
– Нам бы сейчас в постельку, – мечтательно сказал старший лейтенант Парамонов. – Согласен даже на постель без женщины… Лишь бы простыни были чистые и выглаженные.
– Часовых выставили? – Разин не обратил внимания на привычную болтовню старшего лейтенанта.
– Я приказал… Должны выставить…
– А наши мотострелки?…
– Экипаж БМП спит по очереди… Старшему прапорщику я посоветовал спать побольше, чтобы не уснуть в дороге.
– Добро… Догоняйте. Добавьте темп. Мы не тормозим…
* * *
Это было просто какое-то чудо, что убитые снайперами боевики не взорвались. Старший лейтенант Парамонов правильно определил минера и его помощника. Они минировали тропу, заложив в самом узком месте мину «МОН-50». Место подходящее было – стороной не обойти. С двух сторон препятствия, через которые скакать никто не надумает. Посредине, на проходе шириной в полметра, вытащили из почвы тяжелый плоский камень, как раз освободивший место для мины, саму мину землей и мелкими камушками присыпали. Бандитов как раз и не видно было из-за камней, тропу окружающих. А когда они работу закончили, последовали два выстрела. Один из бандитов, скорее всего, минер, упал боком так, что телом мину прикрыл. Второй ему на ноги и на камень свалился. Любой откинулся бы в сторону на десяток сантиметров, и взрыв был бы неизбежен.
– Удобно устроились… – прокомментировал майор Паутов произошедшее. – А героин-то они несут или нет? Или уже потребили весь… Для геройства…
Нож в руке майора появился как-то сам собой, неуловимым движением выхваченный играючи, и Паутов, не шевеля тела, как хирург-виртуоз скальпелем, разрезал им вещмешок минера. И сразу руку внутрь запустил. Но упаковки с героином там не обнаружил. Нашел только коробку со взрывателями, моток зеленой лески для устройства «растяжек» и контактные провода. Все это майор переложил в собственный вещмешок. Героина там не оказалось. Но вот в рюкзаке помощника минера, точно так же, как первый, распоротом сбоку, нашлась и сразу появилась на свет килограммовая упаковка с порошком бело-розового цвета…
Разин, уже догнавший основную группу, смотрел на пакет подозрительно. Суток еще не прошло с тех пор, как он, уже почувствовав удовлетворение, вдруг понял, что сильно поторопился. И второй раз торопиться не желал.
– Безобразие… У нас не отдельная мобильная офицерская группа спецназа… – сказал в сердцах, – а вообще невесть что… Ни одного нормального наркомана не завели… А если серьезно… Что-то мне в этом пакете не нравится… Может, тоже алебастр?
– Может, и алебастр, – сказал все же довольный первой находкой майор Паутов и вытащил из распоротого вещмешка еще четыре килограммовых пакета. – А может быть, и настоящий героин… Алебастр мы в темноте рассматривали, героин мы не рассматривали вообще… Я определить не берусь. Это дело специалистов. Пока весь улов… А пакетов должно быть шестьдесят штук… Еще пятьдесят пять где-то бегают… Будем их догонять. Решетников, спину подставляй…
Капитан Решетников с готовностью повернулся спиной, чтобы пакеты с героином переложили к нему в вещмешок. Свои широченные плечи Паутов не берег, просто он нес в собственном вещмешке достаточный для долговременного рейда запас тротиловых шашек, которые, конечно, легче пакетов с героином, но много места занимают. И весь тротил использовать пока не успел, хотя почти половину заложил под дом в поселке Железнодорожном. Кроме груза тротила майор таскал и «РПГ-7» с запасом гранат, а это тоже груз не самый легкий.
– Жалко, Ялаева с собой не взяли, он у нас на эксперта претендует, – посетовал Разин. – Ладно, не будем задерживаться… Ведем преследование…
– Я – Ростов, вижу вас… – раздалось в наушниках.
– Я тебя не вижу, а соскучился, – мрачно сказал Паутов, хлопнул тяжеленной ладонью капитана Решетникова по вещмешку и шагнул на тропу. – И постараюсь не увидеть еще долго… Попробуй догони…
Группа опять начала преследование. Теперь идти стало легче, потому что тропа вела под уклон, спускаясь к ручьям полого и внешне неторопливо, совсем не так, как спускалась тропа предыдущая, ведущая от поляны с домом Али Бурураева. Та тропа даже не спускалась, а бросалась местами под гору, заставляя и людей точно так же спешить, как спешила она сама.
Группа капитана Ростовцева поторопилась, не потеряв времени на рассматривание содержимого бандитских вещмешков, и скоро оказалась уже в пределах видимости.
Разин дважды оборачивался, потом дал команду:
– Ростов, так и держись… Ближе не подходи… Возможно, придется совершать обход…
– Понял, – ответил Ростовцев.
* * *
Сам Разин бинокль к глазам поднимал все чаще. Думалось, он так и шел бы все время с ним, если бы подобное передвижение не казалось подполковнику слишком рискованным – на тропе встречалось отчаянно много камней, которые уговаривали споткнуться о них. И снайперы использовали тепловизоры, почти не выключая их. Даже лейтенант Сосненко, снайпер, грубо говоря, временный, хотя прицел имел без тепловизора, тоже поднимал трофейный «винторез» все чаще, чтобы рассмотреть что-то впереди. Он первым и увидел противника.
– Есть боевик… Здоровенный… Автомат в руке несет. Рюкзак за плечами громадный… Обладателю под стать… Наверное, с грузом… Стреляю…
– Давай… – скомандовал Разин и попытался определить направление по стволу. Но ему какая-то преграда мешала увидеть боевика, и потому подполковник вынужденно доверился лейтенанту. Впрочем, доверять своим офицерам он привык. – Если рюкзак с героином, это остальных задержит… Они не оставят груз…
Глухо прозвучал выстрел.
– Готов, – доложил Сосненко. – В голову… Еще пара спин мелькнула. Пригнулись быстро… Сообразили… Парамоша…
Старшего лейтенанта и звать не надо было. Он уже сам занял позицию рядом с лейтенантом и поднял свой «винторез».
– Дистанция двести семьдесят шесть метров… – прицел точно показал расстояние до цели. – Но мешают деревья… Ветки толстые… Могут пулю отклонить… Сокол…
Лейтенант Сокольников уже стоял рядом и поднимал винтовку…
– Догоняем, – скомандовал Разин. – Снайперы на месте, работают. Ростов, срезай путь, заходи слева, отрезай их от дороги. Бегом…
Рискуя ноги переломать и потому высоко подпрыгивая, чтобы во время прыжка успеть рассмотреть, куда лучше и безопаснее приземлиться, капитан Ростовцев с капитаном Юрловым и лейтенантом Стоговым стали быстро спускаться со склона, чтобы понизу добраться до ближайшего ручья как раз в том месте, где он сливается со вторым. Третий ручей впадает в общий рукав чуть ниже, уже образуя неширокую, но глубокую и сильную в течении речку. Судя по времени и по оставшейся дистанции, они должны были успеть путь боевикам перекрыть.
Разин с майором Паутовым и капитаном Решетниковым теперь уже просто бежали по тропе, перепрыгивая камни. Минер был уничтожен, и опасаться новой ловушки, скорее всего, не следовало, тем не менее Разин, бегущий первым, под ноги старался смотреть внимательно – «растяжку», пусть и не такую умелую, поставить может каждый. Наушники донесли три выстрела из «винторезов».
– Одного сняли, – сообщил Парамоша. – Дважды пугнули, чтобы отпрыгнул, потом сняли… Остальных пока не видно…
– Догоняйте, – на ходу скомандовал Разин.
Дистанция была слишком невелика, чтобы полностью преодолевать ее на высокой скорости. После первого рывка, когда больше половины пути было преодолено, подполковник движение притормозил, чтобы быть готовым к осмысленному вступлению в бой. И вовремя, потому что две одновременные автоматные очереди срезали ветки высоких кустов только чуть-чуть правее головы майора Паутова. При скоростном движении пуля могла бы задеть и голову. Майор всерьез разозлился:
– То на нос мой покушаются, то на уши… Я таких шуток прощать не умею…
Его подствольный гранатомет выстрелил по навесной траектории. Конечно, майор не знал, куда стрелять, – видимости еще не было. Но летящая по навесу граната может быть опасной на расстоянии до ста пятидесяти метров. Кроме того, как всякая граната, даже разорвавшаяся далеко в стороне, всегда отвлекает внимание и заставляет интуитивно присесть.
Каменистый спуск к ручью открылся сразу, как только кончились заросли. Здесь, на самом краю, лежал подстреленный лейтенантом Сосненко боевик. Рюкзака на широких плечах не было. Чуть в стороне лежал, раскинув крестом руки и положив голову щекой на камень, второй.
А еще четверо бандитов, каждый с тяжелым рюкзаком, уже почти достигли ручья и готовились перейти его, когда сбоку раздались три одновременные автоматные очереди – капитан Решетников с товарищами подоспел вовремя и остановил беглецов, заставив их залечь за камни. Расстояние было небольшим, не больше пятидесяти метров. Группа Разина с разберу пролетела самый опасный участок, пользуясь огневым прикрытием группы Решетникова, и тоже добралась до позиции, с которой удобно было стрелять, укрывшись за камнями.
– Снайперы не показываются… – скомандовал Разин. – Ведут скрытный обстрел из кустов… Лучше выше подняться, чтобы видеть…
Но это, возможно, было лишним. Майор Паутов перебросил в руку и положил на плечо тубу своего тяжелого «РПГ-7», и прицелился.
– Постарайся камни разворотить, – посоветовал подполковник.
– Я очень постараюсь, – шепотом ответил майор. – Фугасно-осколочной гранатой стреляю… Уши им мои, видите ли, не понравились… Я вам сам уши на лету пообрываю…
Выстрел ахнул со всей солидностью сильнейшего заряда, свернув с места не слишком большую каменную преграду, за которой боевики залегли, как за бруствером. И неизвестно, что нанесло противнику больший урон – осколки гранаты или камни, которые по людям ударили. В ответ на выстрел гранатомета раздалась только одна встречная автоматная очередь, но и она почти сразу захлебнулась, потому что выстрелил старший лейтенант Парамонов.
– Вперед! – на выдохе крикнул подполковник, сам уже устремившийся к ручью с автоматом, готовым к стрельбе на любое движение впереди. Конечно, стрельба на бегу не может быть прицельной, но заставить кого-то присесть, отвернуть ствол в сторону она тоже может.
Однако стрелять уже надобности не было. Троих бандитов не только изуродовало камнями, их еще и осколками изрешетило. Последнего, которому камнями досталось меньше других, хотя осколками все же задело сразу в нескольких местах, добила пуля снайпера.
2
Тяжелые рюкзаки сначала решено было взять с собой.
– Это все хорошо, и запас карман не тянет… Но если там еще и запас патронов и мин, и еды на два года вперед… – сказал, приподнимая рюкзак за одну лямку, лейтенант Стогов. – Тяжеленный, как майор Паутов…
Разин предложение понял.
– Выкладывай все… Отсортируем. Спешить нам уже некуда…
Содержимое рюкзаков вывалили на камни на берегу ручья. Вместе с пакетами с порошком оказалось в самом деле много различного барахла, совсем не нужного спецназовцам. Пакеты отложили в сторону, чтобы загрузить снова, теперь уже равномерно разделив груз между всеми офицерами группы в их вещмешки.
Голый по пояс майор Паутов, искупнувшийся в ледяной речке, склонился над грузом.
– Командир, обрати внимание… – поднял он один пакет, потом, покопавшись, нашел и другой, а за ним и третий. И замер в раздумье.
– Что? – Подполковник Разин подошел сразу.
– Цвет, – коротко объяснил майор.
Разжевывать сообщение было не надо. Найденные Паутовым отдельные пакеты содержали совсем другой по цвету порошок, скорее, сероватый, чем розоватый.
– Разный сорт? – предположил Разин. – Может быть, разный сорт в одной партии?
– Спроси чего-нибудь попроще… Мне уже везде алебастр мерещится…
– Вообще-то, похоже и на алебастр… Как раз на тот, что в ментовском гараже был…
– И все это тащить с собой? – возмутился старший лейтенант Парамонов, впрочем, хорошо зная, что его и лейтенанта Сокольникова загружать не будут. Чтобы руки у снайперов не дрожали от натуги. Точно так же, как не будут загружать и радиста группы лейтенанта Стогова. Тому тоже не рекомендуется с тяжестями излишне усердствовать, хотя порой всем троим и приходится взваливать часть ноши на себя, чтобы не перегружать других. – А если это в самом деле алебастр? Вот посмеются над нами менты…
– Как там Ялаев проверял? – спросил капитан Решетников. – Надо так же проверить…
– Я не очень понимаю, как он проверял, – сознался Разин. – Я больше ему на слово поверил. Но у нас есть выход другой…
– Вот-вот… – сразу понял майор Паутов. – В реку, и пусть рыбы балдеют… От передозировки…
– Короче, так… – решил подполковник, не сразу произнося готовые слова, а произнося их одновременно с обдумыванием и потому медленно. – У нас три пакета сероватого порошка и пятьдесят семь пакетов розоватого. Берем по одному для определения, остальные – в реку… Даже если все они – героин… Тем лучше… У нас не было возможности выносить порошок для удовольствия местной наркомафии… И мы вообще не обязаны это делать… Мы не героин искали здесь, а уничтожали бандитов… И все претензии оставляем в стороне… О своих сомнениях с ментами не разговаривать. Уничтожили героин – и все… Намеренно коротко говорить… Могу поверить только Ялаеву, потому что он обнаружил первую подмену. Но там, у них в отделении, есть «крот», который и нашим и вашим служит и про себя, любимого, похоже, тоже не забывает… Все… За работу…
Трудно сказать, какие ощущения пережили рыбы в галлюциногенном состоянии, когда наглотались порошка, высыпанного в воду. В мелком ручье рыбы видно не было. Да и времени для наблюдения за фауной у спецназовцев не имелось. Избавившись от груза, они двинулись к дороге напрямую, вдоль ручья, потом вдоль реки. И только там уже связь начала работать нормально.
– Я – Волга… Таксист, Ялаев… Слышите меня?… – Вопрос уже несколько раз звучал в эфире и оставался без ответа. Но у дороги уже нечему было экранировать, и наушники донесли ответ:
– Я – Таксист, слышу вас, товарищ подполковник…
– Я – Ялаев… Слышу вас…
– Выспались?
– Слегка…
– Возвращайтесь по старой дороге. Подберете нас около реки…
* * *
– Ты все-таки выспался, Таксист, или нет? – это был первый вопрос, который задал подполковник Разин старшему прапорщику Радимову, когда БМП с белой «Нивой» остановились недалеко от места, где расположились спецназовцы, и менты с мотострелками, оставив транспорт на дороге, подошли ближе. – Вид твой мне не нравится…
– Десять минут до вашего вызова успел вздремнуть… Я думал, вы долго будете плутать, дал сержанту поспать…
– Плохо… – сказал Разин. – Объявляю общий привал. Выступаем через два часа. За два часа все должны успеть выспаться, кроме часовых. Часовые сменяются через час… Ялаев, тебя на консультацию можно?
Румяный майор Ялаев, хотя и выглядел бледнее обычного, от бессонницы думать не разучился, понял, что разговор предстоит конфиденциальный, и отошел за подполковником к камням, рядом с которыми присел майор Паутов.
– Значит, история у нас такая… – подполковник жестом предложил менту присесть на камень, спиной к остальным ментам. – Паутов, покажи майору…
Паутов уже был готов и просто развернул вещмешок капитана Решетникова, показав две килограммовые упаковки порошка.
– Вопрос такой – в какой упаковке героин? Или это два пакета с героином разного химического состава?… Или в одной героин, во второй алебастр?… Поясни как специалист…
– Специалист я не крупный, – майор Ялаев пожелал проявить скромность. – Но я вам уже показывал это… Розоватый – это алебастр… Героин всегда чуть-чуть сероват… Бывает, говорят, почти чистый белый, но это редкость, я лично не видел и только в описании встречал… По внешнему виду сейчас могу сказать только одно – вы принесли одну пачку алебастра и одну пачку героина. Извините за вопрос… А где все остальное?
– Значит, серый порошок – это героин… – еще раз пожелал убедиться майор Паутов.
– Да…
– В таком случае я вообще мало что понимаю, – хмуро сказал Разин. – Здесь какая-то запутанная ситуация. И есть несколько вариантов… Первый… Старший лейтенант Бурураев привез на продажу пятьдесят семь пачек алебастра и три пачки героина, желая обмануть покупателя, который мало что в этом смыслит…
– И запросил за это миллион баксов, – добавил Ялаев. – Это примерно в пять – в семь раз меньше реальной стоимости партии… Если он хотел обмануть, за это его и убили…
– Нет, такое развитие событий отпадает… – Разин говорил категорично. – Его убили, когда он понял, что миллион ему не перепадет, и возмутился… Если бы бандиты знали, что им подсунули алебастр, они не тащили бы его с собой через горы, и не выставляли бы сильное прикрытие, более сильное, чем группа носильщиков…
– Это верно, – согласился Ялаев.
– Меня вот что интересует… Сам Бурураев знал, что везет? Он сам хотел обмануть бандитов или и его тоже обманули? Я не исключаю варианта, что у Бурураева был в вашем отделении помощник из местных, кто старшего лейтенанта просто подставил, понимая его малограмотность в вопросе наркотиков.
– Почему именно из местных?
– Потому что послать сюда не только покупателей, но и банду, которая желала уничтожить Бурураева вместе со всей семьей, мог только местный… А посылали банду явно на уничтожение старшего лейтенанта. Они не вступали в переговоры, они сразу шли убивать, думая, что Бурураев с семьей в доме. Возможен даже такой вариант, что там несколько сторон завязаны. Один с Бурураевым сотрудничал, другой послал банду, третий и Бурураева, и того, кто с ним сотрудничал, обманул и присвоил героин… Но весь подменить или не сумел, или же мудро оставил в коробке верхние пачки, чтобы они не ввели в заблуждение самого Бурураева и покупателя… Короче, темная история… И я попрошу тебя, майор, с местными не откровенничать… Можешь сообщить, что мы наркотики нашли и высыпали в реку, чтобы рыбам доставить удовольствие… Даже обязательно сообщи это.
– У меня из местных теперь только Джабраилов остался… Да этот мальчишка…
Майор как будто бы даже сожалел, что нельзя прямо сейчас провести следствие и наскоком выяснить все обстоятельства похищения героина.
– И Джабраилову, и в отделении, когда приедем, сообщишь… Но смотреть должен в оба глаза… И своих башкирских парней предупреди, чтобы посматривали… Кто-то должен будет зашевелиться… А эти упаковки… Паутов… У рыб «ломка» началась… Обслужи…
Майор Паутов мрачно хмыкнул, и у всех на глазах пошел к реке с двумя пакетами, там, не входя в воду, но встав на высокий камень, собирающий вокруг себя водную многослойную складку, проколол упаковки ножом и демонстративно, как на сцене, высыпал содержимое в реку. Медленно текла струйка порошка, и все – и менты и спецназовцы – наблюдали эту картину, хотя и не наградили майора заслуженными аплодисментами. Они не сразу устроились спать, хотя двое суток уже все были на ногах, потому что чувствовали напряжение момента. Действия майора обстановку словно бы разрядили. Бойцы начали устраиваться на отдых поудобнее. Только один мальчишка Ваха Бачаев сидел молча, обняв колени, и смотрел в землю, отстраненный от всего происходящего. Ваху героин не интересовал, он был расстроен, похоже, тем, что не он отомстил за брата, что не он пролил кровь Али Бурураева…
* * *
Когда организм тренирован, это не вызывает проблем. Подполковник Разин уснул сразу, несмотря на нервную обстановку последних дней, уверенный, что часовые, которых он назначил из числа своих офицеров, не подведут и никого к группе не подпустят. Если и видел сны за эти короткие два часа, то не запомнил их, и почти выспался, потому что дал себе приказ выспаться. И проснулся сразу, как только наушник «Подснежника» донес до уха негромко произнесенное слово: «Подъем!»…
На ноги подполковник встал одновременно со своими офицерами. Ментов пришлось будить. Всех, включая майора Ялаева, который «Подснежник» тоже не выключал, тем не менее команду не услышал. Старший прапорщик Радимов и сержант Скобочкин хотя и не носили эмблему с летучей мышью, тем не менее тянулись к спецназу и потому тоже встали сразу. Прапорщика команда в наушнике разбудила, а он уже поднял сержанта. Пока менты потягивались, подполковник Разин умудрился собственным примером загнать всех спецназовцев и мотопехотинцев в реку, чтобы хотя бы по пояс ледяной водой ополоснуться. Такое умывание дает заряд надолго. Остальные сборы заняли не более минуты.
– К машине! – скомандовал подполковник.
В обратный путь отправились тем же порядком, что и сюда, если не считать смены машины у ментов. Тело старшего прапорщика Хромова пытались устроить сидя в невероятно тесном багажнике «Нивы», это не получилось, и пришлось майору Ялаеву уступить переднее сиденье убитому менту. Пристегнутый ремнем, старший прапорщик вздрагивал на каждой кочке, как живой…
* * *
На въезде в поселок Железнодорожный около блокпоста шлагбаум находился в нижнем положении – машины были остановлены «краповыми», которые сурово топорщили стволы автоматов, не желая доверять никому.
Из «Нивы» вышел майор Ялаев, из БМП через верхний люк выпрыгнул подполковник Разин. Представились. Автоматы стали смотреть стволами в землю.
– Мы как раз вас ждем, товарищ подполковник, – сказал большеголовый и низкорослый небритый старший лейтенант. – Из РОШа вам радиограмма за радиограммой идет, а с вами связи нет… Они пытались вам на спутниковый телефон дозвониться, но безуспешно… Сейчас я вас с нашим начальником штаба свяжу. Все радиограммы у него…
– Старлей, у тебя берет какого размера? – спросил Разин.
– Шестьдесят четвертого, товарищ подполковник…
– На спецзаказ шил?
– Так точно… Промышленность такие размеры не выпускает. Мне все приходится на спецзаказ шить… И шапку, и кепку…
– Вот видишь, голова должна быть умной, как Дом Правительства. А ты сообразить не можешь, что спутниковые телефоны просто так не выключают. Тем более когда других средств связи нет… Своему начальнику штаба доложи, но попроси, чтобы он в РОШ о нашем прибытии не сообщал… Я сейчас подъеду, сначала с телеграммами ознакомлюсь, потом уже соображу, что мне делать… Где ваш штаб обосновался?
– В здании администрации. Нам крыло на первом этаже выделили… И под казарму, и под штаб… Там и командир…
– Добро… И забудь для всех остальных, что нас видел…
Разин направился к БМП…
* * *
Подполковник Разин предполагал, что неприятности у него будут. В принципе, это самоуправство – начать операцию, никого не поставив в известность, и, как человек, отдавший армии всю свою сознательную жизнь, подполковник хорошо понимал, на что шел. И операция вылилась в серьезную, когда потребовалось подкрепление. РОШ второпях подкрепление выслал, как только появились свободные силы, а потом и на РОШ надавили, похоже, из нескольких компетентных источников. Конечно, официально РОШ этим источникам не подчинялся. Мог бы и проигнорировать давление. Но давили, видимо, настойчиво, и в РОШе не увидели причины портить отношения с местными кадрами… Как подполковник и предполагал, были, должно быть, предприняты чрезвычайно активные шаги, чтобы отозвать группу спецназа ГРУ, уже прочно увязшую в работу против наркотического синдиката. А в синдикат входили люди, вероятно, достаточно влиятельные, чтобы даже на РОШ надавить, не говоря уже о местных силовых ведомствах. Еще год назад такое было бы невозможно, потому что тогда основные посты в республиканских силовых структурах занимали прибывшие из российской глубинки прикомандированные специалисты, такие же, как майор Яковлев в поселке Железнодорожном. Постепенно специалистов стало прибывать все меньше, и посты стали занимать те, кто совсем недавно с оружием в руках противостоял федеральным силам, то есть вчерашние боевики и их командиры, вовремя почувствовавшие существо момента и сложившие оружие. Других кадров в республике просто не было, и с таким засильем вчерашних боевиков в силовых ведомствах федеральной власти приходилось мириться. Но новые спецы начали устанавливать свои порядки и осуществлять настойчивое давление на федералов. Именно под такое давление и должен был попасть Разин со своей группой и, видимо, попал…
Теперь предстояло выбрать правильную линию поведения. И договориться с «краповыми», которые обычно на контакт идут, о совместных действиях или хотя бы о прикрытии действий одного ведомства другим. Но сначала Разин поехал все же не в штаб к «краповым», а в отделение милиции, чтобы предварительно обсудить обстановку с долговязым майором Яковлевым, а потом уже решать, что следует предпринимать и соглашаться ли на вывод группы, как того наверняка требует РОШ. Яковлеву уже, похоже, доложили о возвращении погони за похитителями героина, и он вышел на крыльцо, чтобы встретить подъезжающие БМП и «Ниву», и лицо долговязого майора вытянулось, когда он не увидел уже полюбившийся ему джип. Но с крыльца Яковлев не сошел, дожидаясь, когда Ялаев и Разин с Паутовым сами подойдут. А они подошли не сразу. Задержка была вызвана тем, что Ялаеву пришлось выбираться из трехдверной «Нивы» через багажник, потому что переднее правое сиденье, через которое обычно люди садятся и выходят, было занято телом старшего прапорщика Хромова, который освободить проход самостоятельно не мог. Яковлев терпеливо ждал. Лицо майора было хмурым, и подполковник Разин уже на подходе понял, что неприятности и мента коснулись напрямую, поскольку именно с его действий, или, точнее, с действий его подчиненных все и началось.
– С возвращением… – сказал Яковлев с порога, протягивая руку, чтобы поздороваться. – С благополучным или нет, не знаю уж… Наверное, любое благополучно завершенное дело с чьей-то точки зрения может выглядеть иначе…
– Наверное, – согласился подполковник Разин, понимая, о чем говорит Яковлев. – У тебя кабинет свободен?
– Свободен…
– Тогда пойдем… Будем акт составлять на уничтожение партии героина…
Яковлев быстро глазами стрельнул по сторонам – не слышит ли кто. Подполковник уловил в этом взгляде откровенный испуг, что не могло не удивить. В бою мент был несколько иным. Но в бою все проще, там враг конкретный, и знаешь, чего от него ждать, знаешь, как себя вести, если у тебя тоже оружие в руках. Служебные неприятности, особенно еще грядущие, всегда больше нервную систему расшатывают, чем самая опасная боевая обстановка. И бой обычно имеет привычку кончаться с последним выстрелом. Служебные неприятности тянут за собой шлейф долговременных последствий.
Долговязый майор пошел первым. Рядом с «дежуркой» стояло несколько ментов. Никто из них не рвался посмотреть в глаза прибывшим, и даже вопроса никто не задал, хотя уже многие видели в раскрытую дверь, как с переднего сиденья «Нивы» снимают тело старшего прапорщика Хромова. Для этого старшим лейтенантам Сулейманову и Скобцеву пришлось, как и майору Ялаеву перед этим, выбираться через багажник. И даже выйти помочь местные менты не поспешили, словно боялись заразиться большой немилостью сверху. Разин-то сразу понял, чем обусловлено такое поведение местных, только Ялаев хотел было отдать приказание, но подполковник подтолкнул его к коридору, где кабинет Яковлева располагался, хотя давать объяснения не стал тоже. А какие тут объяснения нужны? И без того понятно… Информация имеет свойство проникать через стены даже тогда, когда ее специально не разносят. Может быть, в это время даже особенно активно проникает…
– Рассказывайте… – вместо уставного «докладывайте» сказал Яковлев, поскольку докладывает обычно младший по званию старшему или хотя бы младший по должности старшему. В данном случае мент показал, что понимает разницу в своем положении и в положении подполковника, но всякому человеку своя рубашка ближе к телу, и потому сразу за вопросом последовал тяжелый вздох. И руки его изобразили привычный и непонятный суетливый жест.
– Только коротко, – кивнул подполковник Разин майору Ялаеву. – Мне быстрее следует к «краповым» заглянуть…
Ялаев кратко говорить умел. Передал только суть.
– Так, значит, наркотики все еще где-то «плавают»? – пожелал уточнить Яковлев.
– Три пакета в реке, – конкретно сказал Разин. – Пятьдесят семь – у кого-то на руках… На руках у кого-то из ваших ментов… Из местных…
– Плохо, – сказал Яковлев. – Я надеялся, что вы все найдете и все уничтожите… Мне пообещали, что снимут погоны, если вы все уничтожите…
– Тебе очень хочется, чтобы погоны сняли, – пошутил подполковник, хотя и прекрасно понял, что дело даже не в погонах, а во внутренней сущности мента.
Яковлев готов был даже погонами рискнуть, лишь бы не выпустить на рынок груз героина. Мент по характеру – это сильнее мента по должности. А по характеру Яковлев был хорошим ментом, как Разин уже убедился.
– Хрен с ними, с погонами, и с угрозами тоже… Какой-то республиканский заместитель министра внутренних дел звонил… Слышно плохо было, всю трубку слюной, наверное, залил, так злился… Одна просьба. Никто не должен знать, что наркота не уничтожена…
– Это мы к тебе с такой просьбой приехали, – сказал Паутов. – И именно этого ждет человек, который наркоту перепрятал… Нам же следует выяснить, что это за человек…
– Попробуй навскидку предположить, кто мог за время нашего отсутствия уже успеть вывезти груз из города… – предложил подполковник.
– Не могу сказать… Я не следил за всеми… Тут такая кутерьма началась… Но вывезти было сложно. «Краповые» все выезды перекрыли… И на улицах порядок навели быстро. Они жестко работают. Но не в этом дело… Вы хоть знаете, кого мы перебили ночью?
– Бандитов, – сказал Разин убежденно.
– И почти у каждого второго из этих бандитов в кармане удостоверение сотрудника службы безопасности Чечни… «Кадыровцы»… Из-за этого и скандал…
– Вот-вот… Командир же так и сказал – бандитов… – Паутов с Разиным был согласен даже после такого уточнения.
– Будь это просто бандиты, с гор спустившиеся, все бы тихо было…
– Не мы их атаковали, а они атаковали нас, – сказал Разин.
– А все жители поселка, как один, скажут, что они входили сюда без недобрых намерений, чуть не с песнями и плясками, а мы начали в них стрелять. И именно потому сумели перебить их, что они были не готовы… Не за счет подготовки, а только за счет неожиданности… Вопрос уже так и ставится. Не ожидали, дескать, что их так встретят.
– А вторая половина? Те, у которых в кармане удостоверений не было? – Разин задал естественный вопрос, на который майор Яковлев только плечами пожал, потому что под давлением со стороны не нашел сам путей для оправдания.
– Значит, вопрос следует ставить не так, что вторая половина не успела получить удостоверения сотрудников службы безопасности, а так, что вторая половина была настоящими бандитами. И следует срочно провести проверку по всем возможным каналам, кто из них замешан в террористической деятельности. Списки есть?
– Списки есть… Я факсом в МВД и в ФСБ отправил… После этого мне и сообщили, с кем мы ночью воевали. – Яковлев вытащил из стола и положил перед подполковником несколько листов бумаги.
– Вот-вот… А теперь эти списки следует отправить в ГРУ, в прокуратуру Южного федерального округа и в окружное управление ФСБ. Пусть там поищут знакомые фамилии… И сделать это следует немедленно, пока нам наручники не нацепили. В наручниках факс отправлять сложно – номер неудобно набирать…
Майор Яковлев спохватился, стал листать тонкий и мятый по углам справочник, отыскивая необходимые номера, и стал звонить с факсимильного аппарата. Уже через минуту факс запищал, отправляя лист за листом. И так в два адреса. Перезвонив после окончания передачи, чтобы проверить получение, майор несколько раз повторил, что провести проверку следует срочно.
– Сказали, что сразу введут в компьютер… – объяснил, положив трубку. – А в ГРУ сами отправляйте. У меня нет номеров…
Подполковник Разин сам по памяти набрал номер ГРУ. Объяснил ситуацию и попросил проверить по спискам военной разведки. Списки военной разведки более подробные, потому что включают в себя все сведения, поступающие в управление, в том числе и непроверенные, и недоказанные. На эти списки надежды было больше. В ГРУ тоже обещали поторопиться и порекомендовали Разину срочно связаться с РОШем…
– У меня пока нет с ними связи, – отговорился подполковник, не уточняя, как он в Москву дозвонился, но не может дозвониться в Ханкалу…
Первоочередная работа была сделана.
– Что «краповые»? – мрачно поинтересовался Паутов.
Это был важный вопрос. Кого в этой ситуации поддержит спецназ МВД, тот и может работать дальше, и, следовательно, будет в состоянии доказать свою правоту конечным результатом. Конечно, «краповые» не поддадутся давлению местных силовых структур, поскольку прибыли в командировку в подчинение РОШа. Но ведь РОШ-то, кажется, поддался? И от возможности договориться с незнакомым командиром «краповых» зависело развитие дальнейшей ситуации.
– Молодцы «краповые», что скажешь… Сразу в работу включились… Толпу оттеснили… Даже, кажется, газом на женщин побрызгали… Не церемонились… Загрузили тела в вертолет и отправили… Потом на «зачистку» пошли… Тоже жестко… Поймали шесть человек… Допросили… Протоколы допросов есть, но это простые бумажки… Потом все от показаний откажутся… И те, которых мы допросили, тоже откажутся… Это проверенный вариант…
– Плевать, – сказал Разин. – Восточные манеры вести интригу меня волнуют мало. На «краповых», пожалуй, можно положиться… Нашего пленника ты где держишь?
– Отдельно от всех…
– Правильно. Никому его не отдавай… Давай акт на уничтожение героина составим, и отправь его в республиканское МВД. Потом я сейчас схожу с командиром «краповых» по душам поговорю… Действовал он правильно… И ему, думаю, наша поддержка тоже весьма даже понадобится…
В этом подполковник Разин был прав. После окончания неофициальной войны, называемой контртеррористической операцией, в том виде, в котором она велась в прежние годы, обстановка в республике изменилась кардинально. И теперь любая вынужденная жесткость при наведении порядка рассматривается как жестокое обращение с мирным населением. И «краповым» тоже будут претензии предъявлять. Пусть они будут готовы к этому. И хорошо, что церемониться не стали, как хотят заставить действовать федеральные силы местные власти. Если начать церемониться, если показать чеченам, что им уступаешь, все начнется снова, только теперь место Дудаева кто-то другой займет…
* * *
Майор Паутов, как обычно, за командиром пошел. Дорога не дальняя – пройти рядом со сквером и перейти небольшую площадь перед двухэтажным зданием поселковой администрации. Площадь оцеплена, хотя и не плотно. Местных жителей сюда пока не пускают. Разин осмотрелся. Конечно, вид уже не ночной… Тела убитых и раненых вывезли… Но рассыпанные по асфальту гильзы, следы, оставленные огнеметом, засохшие бурые пятна – это все напоминало о минувшем бое…