Книга: Предатель жребий не бросает
Назад: ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Дальше: ГЛАВА ПЯТАЯ

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

1

Время в ожидании меняет свои физические свойства и обретает заметную тянущуюся вязкость. Это всем известно. От ожидания человек в состоянии устать больше, чем от активных действий. Тем более если это ожидание напряженное и нельзя пропустить момент. Невнимательность, вызванная усталостью и расслаблением, может натворить немало бед и доставить кучу неприятностей.
Подполковник бинокль так и не опускал. Глаза уже устали от наблюдения в прибор ночного видения. Это особый род усталости. Все-таки человеческие глаза больше привыкли к нормальному видению, и прибор глаза сильно утомляет. Но наконец-то из-за угла кирпичного забора появились три человеческие фигуры. Где-то на улице, вдалеке, лаяла собака, провожая боевиков. Одной собаке другие вторили, лаяли и выли, как это часто бывает, со всех улиц, со всего поселка. Следовательно, и все жители уже знали, что на улицах творится что-то серьезное, и это серьезное может коснуться многих. Кто мог, прятал детей и женщин в подвалы. Кто подвала не имел, с волнением ожидал развязки начавшихся днем событий. А собаки все лаяли и лаяли, будоража окрестности… Но боевиков собачий аккомпанемент волновал мало. Фигуры вышли из-за угла спокойно, не прячась. Остановились, посовещались, потом передний сделал знак рукой и сам направился в сторону сквера.
– Я – Волга. Всем! Приготовиться!.. Стрелять только по моей команде. Пусть выйдут дальше… Таксист, не жди команду, можешь двигать… Сразу набирай скорость… Ты еще далеко, тебя сразу не услышат…
Голос подполковника сейчас стал спокойным и неторопливым. Это был голос человека, уверенно и без напряжения выполняющего свою работу.
– Понял… – прозвучал в наушнике ответ старшего прапорщика Радимова.
– На чердаке… Как дела?
– Готовы… Вторую бойницу проломили… Боевиков видим… – прохрипело в ответ переговорное устройство.
– Бакенщик… Докладывай…
– На позиции… Жду команду… Боевиков видим…
– Сокол…
– Мы на позиции… Боевиков видим… Строевым шагом они в бой ходить не научились, но прогулочным могут… Молодцы, но уважать их не за что…
Подполковник тянул время, давая возможность выйти на открытое место как можно большему количеству бандитов. Те не торопились. Позволяли себе прогуливаться поступью хозяев положения. Словно знали: если даже менты за ними наблюдают, первыми стрелять не начнут, потому что боятся и надеются, что дело обойдется миром.
Когда, по подсчетам Разина, уже около трех десятков показалось из-за угла и первые готовы уже были скрыться за деревьями сквера, команда прозвучала:
– Внимание! Всем занятым!.. Огонь!
Звуки выстрелов выплеснулись в ночную тишину неожиданно резко даже для тех, кто этих звуков ждал. А два пулемета моментально прошли по рядам боевиков смертельной косой. Автоматы тоже помогали, хотя их работа так не бросалась в глаза. На открытом месте не захочешь залечь, тебя насильно положат – пулей… Боевики залегли, но не сразу, не дружно, не упали, как полагается падать при обстреле тому, кто имеет достаточный боевой опыт. А когда залегли, даже сквозь трескотню выстрелов послышался громкий звук выстрела одноразового огнемета «Шмель». Но один такой выстрел по эффективности равняется длинной пулеметной очереди – такая у огнемета поражающая и еще большая пугающая способность. Когда пламя, частично с земли, частично с людей, кричащих и вертящихся, вскочивших, бегущих в страхе и воющих от боли, поднялось кверху, никто не смог улежать на месте. Все боевики боялись второго выстрела огнемета, оружия более страшного, чем простое огнестрельное оружие, чем пулемет или даже гранатомет. И они побежали. Естественно, побежали в сторону сквера. Но и пулеметчик, и автоматчики, и снайперы были готовы к этому. Стрельба вспыхнула с новой силой, но это была стрельба односторонняя, на уничтожение, а не обоюдный бой, потому что боевики не просто не видели, куда им самим стрелять, они были в панике от пламени и попали к тому же в освещенную огнем зону, облегчая стрелкам работу.
Мысль в такой ситуации работает только в одну сторону – быстрее добраться до укрытия. Укрытие – в сквере… Но там, едва первые бандиты вбежали на асфальтированную дорожку, грохнул взрыв, сработала «растяжка» разведчиков. Боевики врассыпную с дорожки бросились – еще две «растяжки» сработали. Командуй боевиками более опытный человек, он наверняка бы почувствовал ловушку и не повел бы людей в сквер, оставив у себя за спиной огневые точки противника. Но опытных командиров капитан Решетников уничтожил взрывом в доме. А тот, что повел остатки отряда, предположительно капитан Ханкаев, сориентироваться не успел, хотя и стремился выйти к противоположному краю сквера, чтобы оттуда обстреливать здание отделения милиции, как и планировалось ранее. Пулемет, не видя цели, временно замолчал, но снайперы стреляли без остановки. Тепловизору не мешает растительность. Зеленые, светящиеся аурой фигурки бежали в прицеле и словно просили нажать на курок. Выстрел звучал за выстрелом. И пусть тепловизор только на винтовке Сокола был. Работы хватало и Ясеню, потому что далеко не все фигурки успели за кустами спрятаться.
Новый, уже более основательный взрыв «МОН-100» попытку прорыва бандитов в сторону отделения милиции остановил. И только тогда прозвучала то ли команда, то ли просто истеричный призыв:
– Назад! Уходим… Назад! Здесь ловушка… – кричали по-русски, но с акцентом.
И новый взрыв мины унес еще несколько жизней, но заставил всех оставшихся повернуть в сторону улицы, с которой они только что вышли. Путь в другие улицы им отрезали пулемет, автоматы, огнемет и винтовки снайперов. И даже сообразить – сколько там на позиции противников, даже огневые точки подсчитать в панике никто не мог. Паника всегда страшна тем, что люди подчиняются тому, кто боится больше других, и не желают слушать смелых и хладнокровных…
Боевики снова вырвались из сквера на открытое пространство, потеряв почти половину состава убитыми. И почти каждый из оставшихся в живых был ранен. Но все же каждый, даже раненый, стремился убежать, не чувствуя боли. Убежать от смерти… На площади еще догорал напалм, и автоматные и пулеметные очереди снова пугали, заставляли передвигаться перебежками, и уже из остатков снова только половина смогла добраться до угла. Но там, навстречу боевикам, на скорости мчалась «БМП-2», стреляя из скорострельной пушки…
Доклад последовал через десять секунд:
– Я – Таксист, дело сделано… Только двое или трое через заборы махнули…
– Спасибо, Таксист… Спрячься за сквером… Будь готов… Остальные… Не нарвитесь на мины и растяжки. Соединитесь и сдвигайтесь ближе к нам, заходите справа… На нас готовится атака… Вы должны будете ударить их с фланга…
* * *
Подполковник Разин даже и смотреть до конца не стал, что происходит на площади перед зданием поселковой администрации. За последние годы он уже много раз наблюдал, как уверенно, если не сказать, что самоуверенно, идут в бой боевики, точно так же, как видел и их паническое бегство. И хорошо понимал, чем закончится бой при правильной его организации. Самоуверенность боевиков была вызвана их численным преимуществом и необдуманным убеждением, что горсточка плохо обученных войне ментов не сможет им что-то серьезное противопоставить. Будь здесь еще спецназ МВД – боевики были бы осторожнее и не наглели бы так, чтобы выходить в открытую на площадь. «Краповых беретов» они побаиваются, хотя те, по сути дела, почти такие же менты. Но с ментами простыми, пусть даже и собровцами, воевать проще…
Но все сразу стало развиваться не так…
Подполковника же Разина еще до окончания разгрома и уничтожения основной группы уже интересовала другая сторона, другое направление. Там наступление велось с улицы Мира, и явно не с мирными намерениями. Улица, как и все улицы поселка, фонарями не освещается. И только приборы ночного видения позволяют различить быстро приближающиеся фигурки людей, пока еще прячущихся в газонах за кустами и деревьями, хотя и на дороге невооруженным глазом их видно бы не было. Разин занял позицию около бетонного забора двора ментовки. Попытался подсчитать и убедился, что ошибся по крайней мере человек на десять. Бандитов было два с половиной десятка. Должно быть, присоединились местные жители. Но приближающаяся нестройная и неровная колонна из-за пристрастия своего командира к ненужной маскировке растянулась на значительное расстояние.
– Спартак… Отставшие – твои…
– Понял, командир, работаю… – как всегда, спокойно ответил старший лейтенант Парамонов. Он и без того уже давно рассматривал боевиков в прицел. И цели для себя, как обычно бывало, определил. И стрелять начал сразу после команды. Выстрел за выстрелом звучал коротко и скромно, не вызывая чувства беспокойства ни у кого. Щелкнула сменяемая обойма. Через несколько мгновений и вторая. Таким образом, еще не вступив в бой, бандиты уже начали нести существенные потери. Расстояние было слишком мало, чтобы снайпер позволил себе промахнуться или даже просто ранить боевика. Чтобы не оставлять раненых, способных криком потревожить остальных, Парамоша выборочно стрелял в голову. Для профессионального снайпера это не сложно…
Часть боевиков перебежала на другую сторону улицы, чтобы идти в том же направлении по второму тротуару. Они не знали, что произошло на площади, и считали, что там сейчас просто затишье и бой возобновится, как только они в него вступят. Расстояние сокращалось стремительно. Тогда, чтобы не допустить рукопашной схватки, подполковник и дал команду:
– Внимание! Огонь!
Он и сам поднял автомат и дал несколько коротких прицельных очередей по целям, которые еще помнил после рассматривания в бинокль. Однако темнота не способствовала прицельности стрельбы. Тогда вторая команда прозвучала:
– Огнемет! Огонь!
Огнемет ухнул не слабее артиллерийского орудия. А когда капсула с огнесмесью долетела до цели и разорвалась, улица сразу осветилась. Горели и давали яркий свет не только кусты и деревья, но и бегающие люди светились, как живые поленья. И автоматные очереди эти поленья гасили… Несколько раз ухал гранатомет майора Паутова. Мощные осколки «РПГ-7» с визгом и треском разносились в разные стороны, корежа и ломая дома и заборы точно так же, как корежили и ломали людей.
Включились в обстрел спецназовцы второй группы, подошедшие с фланга. Второй пулемет вторил первому.
– Я – Волга. Таксист, гони сюда…
Минуты не прошло, как «БМП-2» ворвалась в улицу, кроша кусты и людей выстрелами из автоматической пушки, а навстречу, выкашивая те же кусты пулеметной очередью, уже несся ментовский бронетранспортер. Две машины едва-едва успели затормозить, чтобы не столкнуться. Стрелять уже было не в кого. И преследование организовывать уже не стали, хотя видели, как несколько человек попыталось уйти, перебравшись через заборы. Но наличные силы были слишком невелики, чтобы организовывать преследование.
И только тогда, когда все стихло, подполковник Разин переглянулся с майором Паутовым. Майор кивнул и сунул руку в карман разгрузки. И тут же грохнул последний взрыв – в ментовском гараже взорвалась машина, в которой хранился героин.
– Кто-то все же пробрался туда… – с сожалением сказал долговязый майор Яковлев.
– Ну и дурак… – сказал Паутов. – Я там такой фугас установил… Любого по стенке размажет… Куска не найдешь…
Яковлев все же посмотрел на спецназовца с подозрением. Но тот на мента не смотрел, только нос сильно чесал.
– Надо же, – пожаловался. – Пуля по кончику носа чиркнула… Кровинки не выбила… Только нос обожгла…
– Осмотреть всех убитых! – дал команду подполковник Разин. – Мне нужен капитан Ханкаев… Он должен быть среди них…
– Машина его стоит через три квартала отсюда, – сообщил Таксист, уже покинувший БМП, чтобы посмотреть на свою работу.
– Это не его, – сказал подполковник. – Это трофейная машина отделения милиции. Взамен взорвавшегося в гараже «уазика»…
Такая замена ментов вполне устроила. В Чечне подобную замену можно провести без излишних проблем с оформлением. И всем это покажется законным…
– Раненым оказать помощь – и в отделение, на допрос… В наручники и в дежурку их, – распорядился майор Яковлев. – Сулейманов! Ты у нас автомобилист старый… За новой нашей машиной сходи-ка, пока кто-то ее не присмотрел…
– Сначала Ханкаева найдите. Он ключи наверняка в машине не оставил… – подсказал Паутов, все еще продолжая нос ощупывать и радуясь, что хотя бы кончик пуля не оторвала…
* * *
Подполковник Разин не любил ментовские допросы. Несколько раз доводилось присутствовать, и потому не пожелал присутствовать сейчас, когда запах крови и без того всю улицу, казалось, заполнил. И вообще, слишком жестоким и убийственным организованный им бой выдался, чтобы на лишнюю жестокость смотреть… Вообще-то, любой бой, которому предшествует дотошная и качественная профессиональная разведка, бывает таким. Грубо говоря, удачным… Говоря по-человечески, убийственным… Не все большие командиры значение разведки понимают и потому не могут воевать так, как спецназ ГРУ – без потерь, с нанесением противнику потерь максимальных. Спецназ ГРУ этому еще в Афгане хорошо выучился и даже там потерь почти не имел…
И не потому не пошел подполковник в «дежурку», что был он человеком не в меру чувствительным или излишне жалостливым. Сам он, как спецназовец, обученный для разведки в глубоком тылу противника, имел навыки силового допроса и многократно такие допросы проводил. Но ментовский допрос особый. И потому подполковник просто присел на бордюр рядом со зданием отделения милиции и отдыхал, пока менты и его подчиненные искали среди убитых и раненых капитана Ханкаева.
Тело капитана вскоре принесли из сквера. Вернее, не тело, а только то, что от него осталось. Капитан, похоже, лично на мину нарвался. Или же она взорвалась не больше чем в метре от него. После такого соседства даже танк получает повреждения. О человеке и говорить нечего.
– Что и требовалось доказать… – сказал подполковник, глядя в лишенное жизни окровавленное лицо недавно уверенного в себе человека, и придвинул ближе ко рту микрофон «Подснежника». – Все запомните… Капитан Ханкаев приехал к нам в городок и забрал нашего пленника с собой… Куда увез, мы не знаем… Таксист, пленника ментам отведи… Для следствия… Паутов!
– Я здесь, – со спины откликнулся майор.
– Выставь часовых по всем направлениям. Снайперов с тепловизорами…
– Мы разве не уезжаем? – удивился Паутов, помнивший намерение Разина еще ночью вернуться в расположение батальона.
– Уедем после окончания допросов… Может, что интересное узнаем… Чтобы не пришлось снова возвращаться. Не забудь, пошли кого-то снять в сквере оставшиеся мины и «растяжки». Не то местные завтра проклинать нас будут.
– И без того будут, – не остался в долгу Паутов, но капитана Ростовцева снимать мины отправил сразу.
Разин сам не понимал, почему он не хочет поторопиться и уехать на базу, где можно выспаться, спокойно вытянув ноги. Группа не отдыхала, по большому счету, уже почти сутки. Полудремотное состояние в тесной боевой машине пехоты во время возвращения из рейда отдыхом назвать трудно. И все же что-то держало здесь, словно бы дело еще не закончено и предстоит еще нечто важное совершить, чтобы поставить в деле жирную точку.
Паутов ушел расставлять посты. Подполковник встал и прошелся вдоль фасада отделения милиции. Стенку пальцем потрогал, постучал по ней костяшками пальцев. Да, это здание явно не предназначено для того, чтобы осаду выдерживать. Автоматная очередь такую стену прошьет насквозь…
От фасада Разин перешел к приоткрытым взрывом в гараже воротам двора, с которых сорвало верхние петли, оставив правую тяжелую металлическую створку криво висеть только на нижней. Вторая створка только углом в землю уткнулась. На поверхности створки кто-то упражнялся, обучаясь писать с ошибками русские матерные слова, а кто-то другой тем же мелом исправлял ошибки. Так в Чечне сейчас русский язык изучают… Не отодвигая тяжелую створку, а просто протиснувшись в щель, Разин вошел во двор. Майор Паутов в самом деле основательно постарался, минируя ментовский «уазик». Разорвало не только машину, разворотило кирпичные стены гаража, и крыша из пустотных панелей перекрытия подпрыгнула и криво опустилась на то, что от гаража и от машины осталось. Подполковник ближе подошел и посмотрел, подсвечивая в развалины ярким диодным фонариком. Красный кирпич был покрыт серым налетом. И это была не пыль, как понял подполковник. Героин, можно сказать, уничтожен, хотя для порядка следовало бы все это еще водой из шланга промыть. В гараже должен быть кран и шланг для мытья машин… Запах и вкус наркотика подполковник Разин не знал, он вообще не знал, имеет ли героин запах, но здесь пахло только взрывной гарью и немножко горелым бензином. Но все же смочил слюной палец и ткнул им в серую пыль.
– Порошок попробовать хочется… – услышал Разин за спиной голос ментовского майора Ялаева.
Подполковник обернулся. Ментовский майор протискивался между створками ворот, чтобы войти во двор.
– Угощаю… Сам пробуй… – сказал Разин. – Что пожаловал? Ко мне?
– Нет… У меня там, в машине, трубка мобильника оставалась… В кармашке чехла на переднем сиденье.
– Вот именно – оставалась… – прокомментировал подполковник. – Сейчас уже не осталась… Там уже ни хрена не осталось…
– Полезу… Посмотрю… – Ялаев не поленился и стал отбрасывать кирпичи, чтобы под бетонную плиту забраться. Плита не совсем машину придавила. Вернее, не машину, а то, что от машины осталось. Но спереди на блок двигателя легла. Сиденье в нижней своей части могло и целым остаться.
– Смотри… – Разин повернулся и пошел к выходу из двора. Уже пробравшись между створками, он оглянулся. Ялаев выкопал-таки небольшой лаз и туда заглядывал, подсвечивая себе фонариком.
– Волга, я – Спартак… – раздался в наушнике голос старшего лейтенанта Парамонова. – Женщин нет, но вижу машину. «Нива»… Приближается на большой скорости. Похоже, ментовская… Да… На капоте «ДПС» написано… «Гиббоны»… Стрелять?
– Пропустить… Паутов! Встречай гостей… Пулемет выставь в стороне…
– Может, командир, все-таки выстрелить… Все-таки «гиббоны»… – Парамоша умоляющим голосом выклянчивал разрешение.
Разин даже не ответил, понимая, что старший лейтенант кривляется. Но, как автомобилист автомобилиста, понять старшего лейтенанта мог.
Ментовская «Нива» въехала на площадь на скорости, но, увидев, как менты и спецназовцы рядком складывают возле сквера трупы, скорость тут же сбросила и к зданию отделения милиции подкатила уже плавно и почти с опаской. У «Нивы» в нескольких местах было прострелено лобовое стекло. Майор Паутов вышел встретить с поднятой рукой. Капитан Решетников встал сбоку с пулеметом, откровенно показывая, что он совсем не шутник. При любом обострении ситуации пулеметная очередь разнесла бы и дверцы, и стекла, и людей достала бы…
Из машины не сразу, но вышли два мента в бронежилетах, с «тупорылыми» автоматами «АКСУ» . Оглянулись обеспокоенно, переглянулись и пошли к майору. Разин наблюдал за встречей с пяти шагов и разговор слышал.
– Кто такие? – сразу спросил майор Паутов, радушного приема не оказав, но все же взглядом специалиста оценив очередь, пробившую лобовое стекло. – На ходу, похоже, шмаляли?…
– На ходу, товарищ майор… Инспектор дорожной службы старший лейтенант Самохвалов, – козырнув, представился первый. – Мы из командировки с гор возвращались, хотели в Железнодорожном заночевать… В отделении… И прямо на въезде, уже когда пустой блокпост проехали, на нас вылетает из-за поворота белая «Нива» и сразу, без всякого предупреждения, открывает огонь… С левой стороны над плечом водителя… Ствол из окна выставили… Водителя, наверное, стреляными гильзами засыпали… Правда, никого не задели… И собака из машины залаяла… Тяжелый такой голос…
– Преследовали? – спросил, подходя ближе, подполковник Разин.
– Никак нет, товарищ подполковник. После очереди мой старший прапорщик вильнул резко и в кювет вылетел… Еле выбрались… – Старший лейтенант показал в качестве доказательства грязные ладони. Должно быть, ему пришлось машину из кювета выталкивать. – Ладно хоть не с обрыва… Мы только-только мимо последнего обрыва проехали… Там перед блокпостом обрыв… С него бы – приятного мало…
– Знаю, – сказал Разин. – Проезжал мимо… Там сгоревший грузовик еще стоит… По другую сторону дороги…
– Стоит, – согласился старший лейтенант.
– Номер «Нивы» запомнили?
– Замазан грязью… А что у вас здесь?…
– Командно-штабные учения , – за командира ответил майор Паутов.
– Доложите о происшествии майору Яковлеву, – чуть повернувшись, показал подполковник за спину на дверь отделения милиции. – По вашему ведомству он здесь командует…
Но этот короткий поворот позволил Разину заметить, что к нему идет, вывалившись между створок ворот двора, майор Ялаев. Причем как-то странно идет, что периферийное зрение сразу отметило. Разин повернулся полностью.
Во всех окнах отделения милиции теперь уже горел свет, и фигуру приближающегося майора видно было хорошо. Даже походку можно было выделить. А именно походка и привлекла внимание подполковника.
Майор Ялаев как-то неестественно наклонил голову, придерживая подбородком ремень падающего с плеча автомата, а обе руки держал перед собой, ладонями кверху. И шел медленно, словно у него ноги отнимались. Такая походка – признак растерянности, понял Разин, когда Ялаев приблизился.
– Товарищ подполковник… – майор показал свои раскрытые ладони.
В одной ладони белый порошок… Половина горсточки… Удалось наскрести… Во второй какой-то комок. Разин даже не понял, что ему показывают, хотя предположил, зная, откуда появился Ялаев, что тот показывает героин, не уничтоженный полностью.
– Что там? – спросил подполковник…
– Радиатор разбило… Вода вытекла… На порошок… Несколько пачек вперед выбросило, к радиатору… И там разорвало… – Майор путано стал объяснять. – Слипся комок… Героин так не слипается… Вот…
Ялаев во вторую ладонь, где порошок нес, плюнул, и там тоже сразу образовался комок.
– Это алебастр… Строительный материал…
– Ты раньше с героином работал? – спросил Разин.
– Работал… Трижды встречался… Дома… В машине во время взрыва был алебастр… А мы клали туда героин… Я сам проверял… В упаковках по килограмму… Сложено в коробку… Там тоже в упаковках по килограмму… Все не разворотило… Нижние пачки целые… Только героин заменили алебастром… И не так сложили… Не плотно, второпях…
Ялаев растерянно посмотрел на майора Паутова, который минировал гараж.
– Я в коробку заглядывал, – признался Паутов. – Упаковки примерно по килограмму… А что там было, сказать трудно…
Естественно, на майора Паутова подозрение пасть не могло. И Ялаев понимал это хорошо. За три минуты, что понадобились Паутову на минирование гаража, невозможно было и минирование завершить, и, одновременно, перенести куда-то героин, заменив его алебастром. Да еще перепрятать куда-то настоящий героин…
– Зови сюда Яковлева… – распорядился подполковник. – А вы… В машине подождите…
Это уже относилось к гаишникам, которые слушали слишком уж внимательно.
Ялаев алебастр выбросил на землю, руки отряхнул и крикнул одному из ментов, выходящему из двери:
– Яковлева позови… Быстро…
Долговязый майор Яковлев пришел, как его и просили, быстро. Посмотрел на озабоченные лица и сразу понял, что произошло нечто неприятное.
– Героин в машине подменили… – сообщил Ялаев. – Там были упаковки с алебастром…
– Как так? – растерялся теперь уже и Яковлев и, кажется, не поверил.
– Кто-то охранял груз? – поинтересовался подполковник Разин. – До нашего прибытия, днем… Кто охранял?…
– Али охранял… Старший лейтенант Бурураев то есть, из местных… У которого во дворе БТР ставили…
– Алебастр… – сразу среагировал Ялаев. – У Али дом строится… Алебастр со стройки… И БТР днем стоял рядом с гаражом… Где Али?
Ялаев оглянулся. Оглянулся и Яковлев.
– У него случайно нет белой «Нивы»? – спокойно спросил Паутов.
– Есть… – сказал Яковлев. – Как раз белая… Кто Бурураева видел?
– Вон те ребята видели… – кивнул подполковник на машину ДПС. – Не ищите его. Он нас благополучно покинул…
– Благополучно кинул, – поправил командира майор Паутов…

2

Майор Ялаев получил задание – поговорить с водителем БТРа лейтенантом Куркаевым. Куркаев сидел в засаде во дворе Бурураева и что-то должен был знать. По крайней мере, не мог не видеть, как выгружали порошок. Бросились искать Куркаева. И нашли не сразу – недалеко от забора, в кустах. Лейтенант лежал, уткнувшись лицом в бетонную стену. Он получил очередь в лицо. Выстрелами его развернуло и бросило на забор. И понять, когда прозвучала очередь, было трудно. Возможно, Куркаев был сообщником похитителя, и тот от такого сообщника избавился, чтобы не пришлось делиться. Возможно, лейтенант после разгрома бандитов пытался кого-то из них задержать, и результат получил не только налицо, но и в лицо…
Стали выяснять, где был лейтенант Куркаев в то время, когда БТР стоял рядом с гаражом. Несколько человек подтвердило, что лейтенант находился в отделении, а рядом с БТРом и «уазиком» оставался только один старший лейтенант Бурураев. Следовательно, однозначно причислить погибшего лейтенанта к сообщникам похитителя нельзя. И определить убийцу возможно будет только после задержания Бурураева.
Долговязый майор Яковлев лично поехал домой к старшему лейтенанту Бурураеву. Естественно, на джипе покойного капитана Ханкаева, благополучно ставшем служебным автомобилем отделения милиции поселка Железнодорожный. Надо же, в самом-то деле, отделению иметь свой транспорт, поскольку служебная машина была взорвана во время проведения операции… И ничего в таком поведении зазорного нет, когда обстановка кругом боевая. А если кто-то будет разбираться со способом приобретения транспортного средства, то не сейчас. Много лет еще в неразберихе пройдет, много прикомандированных временных начальников в отделении сменится…
На заднее сиденье джипа «Чероки Либерти» майор посадил двух ментов-автоматчиков из местных – лейтенанта Джабраилова и старшего прапорщика Хромова, чечена с русской фамилией. Парни надежные, как майор уже не однажды убеждался. Джабраилов все про всех в поселке знает, а Хромов стреляет в отделении лучше всех. По крайней мере, быстрее всех, и всегда первым. При этом достаточно точно…
Желание самому выехать на разборки было вызвано причинами прозаическими. Яковлев никогда на приличных машинах не ездил, а попробовать хотелось. И случай упускать не стал…
Старый дом старшего лейтенанта располагался через забор от строящегося, и заблудиться было невозможно. Ехать было меньше пяти минут. Долговязый майор, разобравшись с автоматической коробкой передач, даже жалел, что дом настолько близко. Так понравилась ему новенькая машина, легко, в сравнении с его «копейкой», набирающая скорость и уверенно сидящая на дороге, несмотря на большой клиренс …
– У него два брата дома должны быть, и жена с сыном, – сообщил Джабраилов. – Если сам уехал, всех должен забрать… И собаку, главное… Он свою собаку сильно любил… Сильнее, кажется, чем жену-красавицу. По часу с собакой разговаривать может. С женой – раз в три дня… Хороший пес… Чемпион в собачьих боях… Всех драл… Непобедимый. Кроме Али никого не слушался…
– Кавказская овчарка? – спросил Яковлев, привычный, что здесь большинство собак этой породы.
– Нет, туркменский волкодав – алабай… Он кавказцев сверху берет. За счет роста и быстроты… Ух, быстрый, бес. Среагировать не успеваешь… Меня Али просил как-то потравить его… Под бушлат в рукав картона набили… И это прокусил… И еще ногу задел. Не среагировал я. Говорю же, как молния нападает…
В доме старшего лейтенанта Бурураева света не было ни в одном окне. Впрочем, в других домах тоже свет не зажигали, только видно было, как шевелились шторки на звук автомобильного двигателя. Стрельба и взрывы никому спать не позволили. Жители этого мирного поселка не привыкли к таким шумным ночам. Вернее, давно отвыкли от них… Майор Яковлев с дороги свернул и вплотную к воротам подъехал, просигналил. За воротами реакции никакой…
– Позвони-ка, – приказал он Джабраилову.
Лейтенант плечами пожал и вышел из машины. Кнопка звонка располагалась под металлическим резным козырьком рядом с калиткой. Звонок даже на улице было слышно. Но в доме не откликнулся никто. И даже собака не залаяла…
Джабраилов вернулся к машине и облокотился на дверцу, не спеша занять свое место.
– Товарищ майор… Такое дело…
– Ну… – Яковлев понял, что лейтенанту какая-то мысль в голову пришла, но высказать он ее сразу не решается.
Лейтенант почесал небритый подбородок.
– Грубо говоря… Могу обеспечить для Али «кровника», который нам поможет самого Али найти… Только здесь тонкости есть…
– Пояснее объясняйся… Что ты можешь обеспечить? – Долговязый майор даже каким-то неопределенным жестом пытался свои слова сделать более выразительными.
– Бурураев за пулеметом сидел… Так?
– Так… После того как БТР остановился, пропал… Позже его никто не видел – это выяснили путем опроса несколько минут назад. Дальше что?
– Там, среди трупов… – лейтенант Джабраилов большим пальцем показал себе за спину на ворота дома, стоящего напротив дома Бурураева. – Короче… Парень там лежит… Муса Бачаев… Из этого вот дома. Если мы отдадим тело родственникам, с вашего, конечно, разрешения, нам, пожалуй, могут сказать, куда мог уехать Али…
Закон суров, но справедлив – это Яковлев хорошо знал, но он слышал много раз и о некотором сходстве любого закона с дышлом…
– Действуй…
Лейтенант вздохнул, оттого, наверное, что выполнять функции вестника печали всегда невесело, развернулся и пошел через дорогу. Там позвонил в точно такой же звонок, как и у калитки старшего лейтенанта Бурураева. Теперь реакция на звонок была моментальной. Видимо, за машиной наблюдали из темных окон дома. Под козырьком, нависающим над крыльцом, загорелась лампочка. И почти сразу открылась дверь. Кто-то шел к калитке.
– Оружие приготовь, – скомандовал майор на всякий случай.
– Там теперь старшему мужчине в семье семнадцать лет, – ответил Хромов, несмотря на свою русскую фамилию, разговаривающий с ужасным акцентом. – Парень хороший. Вахой зовут. Но стрелять не умеет. Его старший брат тоже стрелять не умел… Зачем только пошел… Муса вообще такой был – шел, куда позовут, не думая… Вот и пришел…
Лейтенант Джабраилов разговаривал долго. Видно было, что его собеседник – подросток. Но вел себя подросток спокойно и с достоинством. Ни одним движением не показал, как, наверное, больно ему выслушать сообщение о смерти старшего брата. Наконец разговор закончился. Ваха ушел, оставив калитку распахнутой настежь. Растерянность все же, видимо, сказалась.
Джабраилов сел на заднее сиденье.
– Поехали…
Майор Яковлев начал разворачиваться.
– Договорился?
– Договорился. Дадите мне машину, товарищ майор? Я обещал привезти Мусу…
– Привози… Машина общая… Только подстели что-нибудь, чтобы кровью не запачкать. Если его из пулемета уложили…
– Из пулемета… Руку оторвало и все плечо разворотило…
– Подстели что-нибудь… Что узнал?
– У Али есть домик в горах… На берегу ручья… Он там двадцатипятилетие праздновал. Ваха там был вместе с Мусой. Обещает проводить. За это просит автомат…
– Не может быть такого разговора, – категорично заявил майор. – Только бандитов мы еще и не вооружали…
– Ваха не бандит… Он теперь – «кровник» Али… И обязан найти Али и убить. Без автомата это трудно. А без Вахи мы не сможем найти этот домик… Решайте сами, товарищ майор, – надо ли это…
Долговязый майор думал недолго:
– Ладно… Подполковника спрошу. Как он решит… Раз уж он командует, с него и спрос…
Они подъехали к отделению милиции. Здесь уже местные жители начали собираться. Еще осторожно, но уже понимая, что бой завершен. Хотели поискать среди трупов своих. Их пока не подпускали. В воздухе уже висело напряжение. То ли будет, когда родственников будет больше… Тогда с ними и справиться будет сложно…
Навстречу джипу вышел майор Ялаев. Сразу подошел к дверце.
– Звонили сейчас из Грозного. Сводный отряд «краповых» сюда перебрасывают. Только прибыли с Урала. Из самолета только выгрузились – их сюда… Вертолетом… Торопятся…
– Откуда звонили? – сразу поинтересовался Яковлев. – Из МВД?
Долговязому майору очень хотелось бы, чтобы местные менты своих же коллег не «кинули». Обидно было, что так все началось, и хотя бы завершения хотелось другого.
– Из РОШа… Подполковник их просил, – в корне пресек Ялаев надежды Яковлева.
– Значит, утром будут.
– Уже вылетели…
– Они ночью не летают, – не согласился майор.
– Вылетели… Они в горы летать не хотят. Там облачность. Здесь безопасно… На небольшой высоте пролетят…
Яковлев вышел из машины. Кивнул лейтенанту Джабраилову:
– Занимайся Мусой. Я с подполковником поговорю…
Подполковник Разин сам услышал, что с ним поговорить хотят, и подошел.
– Подкрепление, как обычно, когда все закончено, прибывает, – усмехнулся Разин без радости. – О чем разговор?
– Ваше согласие надо, чтобы через закон перешагнуть… Я, со своей стороны, не возражаю… Один подрастающий бандит… Ну, будущий бандит… Короче, автомат просит. Придется дать. Иначе он сотрудничать с нами не будет. Он знает, где старшего лейтенанта Бурураева искать…
Майор Яковлев думал, что ему придется уговаривать подполковника. Но, даже не дожидаясь решения своего командира, майор Паутов склонился над кучей оружия и вытащил оттуда «АК-74» со сложенным прикладом, протянул Яковлеву.
– Я так понимаю, он сам покажет нам, куда уехал твой старший лейтенант? Или только скажет приблизительно?
– Он покажет… Али его старшего брата застрелил. Они теперь «кровники»…
* * *
Майору Яковлеву самому хотелось принять участие в преследовании похитителя героина. Но подполковник Разин был категоричен. Поскольку с командной обязанностью Разина долговязый майор согласился уже раньше, то и сейчас возразить не мог, не показавшись непоследовательным.
– Хоть кто-то из старших офицеров должен встретить «краповых». Как прибудут, выставь усиленные посты на всех въездах в поселок и на всех выездах… И пусть сразу начинают прочесывать кварталы… Сбежало человек десять. Перехватить их необходимо… «Краповые» зачистки проводят мастерски. Пусть работают… Напомни им, кстати… Обычно они ищут людей, у кого синяки на плече или на бицепсе. От приклада. Сегодня боевики почти не стреляли, синяков может не быть… Просто проверять по документам и по регистрации. Не церемониться… Личный обыск на предмет наркотиков. Ты сам допросы продолжай. По горячему следу это лучше получится. Пожестче с нашим первым пленным… Его в местное ФСБ передавать нельзя. Пусть вообще до времени без вести пропадет, потом надо передать в окружную прокуратуру. Еще… С вертолетом пусть отправят тела убитых. Чтобы народ не смущать. Могут быть волнения… И еще… Я возьму с собой твоих парней, сколько в джипе поместится. Сам выбери, кто поедет… Им, может быть, проще будет со старшим лейтенантом договориться, если что не так пойдет.
– Может, лучше БТР возьмете? – Майору Яковлеву явно не хотелось отпускать новую и почти блестящую машину на боевую операцию. Боевые операции часто стрельбой заканчиваются. Жалко такую красоту дырявить…
– А если «Нива» срываться будет? На БТРе и на БМП мы за «Нивой» не угонимся… – Аргумент подполковника был таким весомым, что вызвал у майора Яковлева тяжелый вздох. – Джип нам нужен обязательно…
Долговязый ментовский майор опять кистями рук что-то неопределенное изобразил, соглашаясь. Как не согласиться, когда подполковник не советуется, а приказывает. И после только что проведенной успешной операции он право на это имеет…
– Ладно… Вертолет какой вылетел? Одним рейсом управится?
– Управится… «Ми-28». Там восемьдесят пять человек помещается… Всех «краповых» привезут, а убитых вывезут одним рейсом. Я просил, чтобы садились сразу на площадь. Зажги по периметру костры, чтоб не промахнулись. Машина тяжелая…
Лейтенант Джабраилов подвел высокого худощавого паренька с автоматом в руках. На пареньке была камуфляжка, и в темноте его легко было с ментом спутать, если бы не отсутствие бронежилета. Бронежилет обычно внешнюю мощь дает. У этого вообще никакой мощи не было. Просто мальчишка, и все… А вблизи и детское лицо выдавало возраст. Но лицо при этом смотрелось жестким, сосредоточенным, глаза были безрадостными, а губы плотно сжатыми. Характер в пареньке чувствовался…
– Кто за руль сядет? – спросил Разин.
– Разрешите, я, товарищ подполковник, – попросился Джабраилов.
– Ездишь давно? – прозвучал естественный вопрос майора Паутова.
– Раньше, чем ходить начал. У отца на коленях баранку крутил…
– Добро… – подполковник согласился. – Мы за такой машиной не угонимся, поэтому в зеркало поглядывай и не отрывайся… Паутов, обеспечь джип связью.
Майор передал запасной комплект «Подснежника» майору Ялаеву, которого Яковлев отправил вместе со спецназом. Кроме Ялаева в джипе уже начали устраиваться старшие лейтенанты Сулейманов и Скобцев и старший прапорщик Хромов. Вчетвером на заднем сиденье, да еще ментам в бронежилетах, теснее, чем спецназовцам в БМП, но все же уселись, практически боком. На сиденье рядом с водителем сел Ваха Бачаев, крепко сжимающий автомат…
– Мальчика назад пересадите, – посоветовал Разин. – Он худенький… И, если что, с переднего сиденья стрелять удобнее…
Последний аргумент отвергать было неразумно. Краснощекий Ялаев тут же с удовольствием перебрался на переднее сиденье, отправив на свое место Ваху. Теперь сзади и вчетвером было уже не так тесно.
Спецназ уже готов был к новой дороге…
* * *
– Безобразие натуральное… – открыв заспанные глаза, проворчал старший лейтенант Парамонов. – Только уснешь, сразу в уши металлолом грузят. Вот послезавтра домой вернусь, спать лягу, а металлолом все еще громыхать будет. Это проверено… Таксист… Это упрек в твою железо-механическую сторону.
Если Парамоше и удалось уснуть, то от силы на пару минут, потому что БМП только-только покинула пределы поселка, и при набираемой скорости дребезжание корпуса машины и шум двигателя усилились.
– Не-а… В моей механической части все в порядке… Это, товарищ старший лейтенант, упрек в адрес конструкторов. Могли бы гусеничные траки какими-нибудь пластиковыми сделать. Есть, наверное, какой-то специальный пластик, чтоб нагрузки держал… Или уж, на худой конец, в портянки из жесткой резины их обернуть. Тогда бы без металлолома доехали… И дома спали бы спокойно…
Поскольку места всем в БМП не хватало, старший лейтенант устроился на полу между сиденьями, прислонившись спиной к топливному баку и коробке с аккумуляторной батареей. Только уже не на голом металле, а на трех бушлатах. От тряски такая подстилка слегка спасала, но от грохота металла помогала мало.
– Пожалуюсь на конструкторов, – решительно заявил старший лейтенант. – В Совет Безопасности ООН… А оттуда пусть на наше правительство давят… Пора уже конструкторов к порядку призвать…
– Дадут им сверху втык, – подытожил разговор майор Паутов. – Сделают новую машину, начнут собирать, у них «Волга» получится.
– Хороша машина «Волга», только ездила не долго, – сказал капитан Ростовцев, который уже имел печальный опыт общения с этим продуктом отечественного автопрома. – Или товарищ майор имеет в виду позывной Волга?
– Не-а… Обладателя такого позывного им не сконструировать… – Майор не комплимент командиру сказал, потому что комплименты таким мрачным тоном не говорят, а просто с уважением отметил факт. – Такие командиры штучки штучные…
– Ялаев, – сказал подполковник, не обращая на болтовню внимания. – Попроси своего водилу потише гнать… Я понимаю его щенячью радость от такой машины… Но…
– Не угонитесь? – спросил Ялаев с сожалением.
– Угонимся, – за командира ответил старший прапорщик Радимов. – Как не угнаться, когда надо, но на самом пределе… Это трудно, а вы за предел перейти стараетесь…
– Беспредельщики, – определил Парамоша статус ведущей машины.
Наушники «Подснежника» донесли какой-то отдаленный разговор. Ялаев, видимо, не слишком далеко ото рта убрал микрофон. Но джип скорость сразу сбавил.
Дорога шла постоянно в гору, местами извивалась почти настоящим серпантином, хотя для настоящего серпантина здесь не хватало традиционной высоты над уровнем моря. Настоящие серпантины обычно выше располагаются, где подъемы затяжные и нудные. Двигатель БМП работал с натугой, но тянул уверенно, без перебоев, в одном напряженном режиме. Джип впереди, впрочем, скорости тоже не терял. Так и ехали, пока, спустившись в очередную низину, не свернули на каменистую проселочную дорогу, идущую вдоль речки.
– Я – Волга… Ялаев, спроси проводника, не на берегу ли этой речки тот дом… – Подполковник Разин верхний люк приоткрыл и выглядывал, хотя увидеть в темноте что-то было сложно – только дорогу впереди, освещаемую узкими щелочками маскировочных фар.
– Понял… Едем пока дальше… Он скажет, когда еще раз повернуть… Это скоро…
– А речка?
Опять послышался отдаленный разговор.
– Волга… Речка эта самая, но до загородного дома еще час езды и час движения пешком. Дорога кончится у сгоревшего села. Там никто сейчас не живет… Село в свое время плотно обрабатывали вертолеты. Там уже негде людям жить…
– Понял. Продолжайте движение…
Скоро последовал еще один поворот, в сторону от речки, потом следующий, снова к речке. То, что называлось часом езды, в действительности уложилось чуть больше, чем в полчаса, потому что транспорта никто не жалел. Лейтенант Джабраилов не на своей машине ехал и потому, видимо, лихо перескакивал через камни, испытывая раму джипа на прочность. Впрочем, Разин не был уверен, что на «Чероки» есть рама. По крайней мере, новая модель джипа «Гранд Чероки» рамы не имеет и потому не имеет права называться полноценным внедорожником. Тем не менее машина с трудным путем справлялась. БМП же вообще предназначена для того, чтобы такой дороги не бояться. Потому у села и оказались раньше, чем предполагали. Но в село не въехали. Идущий первым джип выключил фары и габаритные огни, чуть-чуть скатился со склона на холостом ходу и остановился.
– Тушить свет, товарищ подполковник! – прокричал в микрофон Ялаев.
Старший прапорщик Радимов команду выполнил сразу.
– Ты нас, майор, глухими оставить хочешь? – сердито проворчал Паутов. – В микрофон кричать нельзя… Что там опять случилось?
– Извините… В селе кто-то есть… За селом то есть… Два костра горят…
– Таксист, на пригорок взберись, – скомандовал Разин.
Старший прапорщик опять отреагировал быстро. Пригорок чуть в стороне от дороги стоял. Сверху вид должен открыться полный. Через десять секунд БМП остановилась, двигатель заглох, и подполковник Разин включил стационарный башенный ПНВ. Электродвигатели тихо загудели, приподнимая над башней и поворачивая прибор в нужном направлении.
– Вижу грузовик, – сказал Разин. – Людей не вижу…
– Они нас услышали, – решил Паутов. – Попрятались…
– Да, скорее всего, попрятались… Кречет, Ростов, Спартак – в разведку… Ялаев… Скажи водиле, чтобы за гряду отъехал. Здесь сто пятьдесят метров по моему дальномеру… Вас очередью прошьют…
Через несколько секунд джип снова двигателем загудел, габаритные огни включились, но машина быстро спряталась за гряду.
– Нас все равно уже увидели, – решил подполковник. – Сначала двигатели услышали, еще за несколько километров, потом увидели… Совсем прятаться необязательно, но и под выстрел подставляться необязательно. Кто там может быть? Есть вероятность, что ваш старший лейтенант себе подкрепление вызвал?
– Я тут лейтенанта Джабраилова спросил, – из джипа ответил майор Ялаев. – Он говорит, что не верит в сотрудничество старшего лейтенанта Бурураева с бандитами. Здесь что-то другое. Возможна случайность… Или кто-то за Бурураевым увязался, как мы… Как нам доложить Яковлеву? Хорошо бы сюда взвод «краповых»…
– Разведка вернется, будем думать… Спецназ! К машине…
По команде все спецназовцы выбрались наружу. Разин выбрался последним и сразу расставил посты из своих бойцов, не слишком полагаясь на ментов, памятуя их сонливость нынешней ночью, когда они свое родное отделение милиции охраняли. Менты тоже подошли ближе к БМП. С ними и мальчик с автоматом.
– Тебя как зовут? – спросил Разин.
– Ваха, – мрачно ответил мальчик. И мрачность его выглядела естественной. – Бачаев Ваха…
– Кто здесь может быть, Ваха? Как думаешь?
Мальчика совсем не смутило взрослое отношение к себе. Вооруженный, он уже чувствовал себя мужчиной и воином. Такое чувство в крови у чеченцев, как знал подполковник Разин, умеющий уважать и друзей, и врагов.
– Наверное, не все пришли в город. Кто-то и в горах оставался…
– Ты хочешь сказать…
– Они пошли за Али… Больше здесь никто появиться не мог. Здесь нечего делать людям… Даже бандитам здесь делать нечего…
– Чтобы пойти за Али, нужно знать, что Али увез героин, – возразил лейтенант Джабраилов. – Ты, Ваха, перебарщиваешь… Здесь просто совпадение или какая-то другая история… А угадывать – дело неблагодарное…
– Они пошли за Али… – Мальчишка стоял на своем. – Кто-то сообщил им…
Вот с этим подполковник Разин вполне мог согласиться. Если мент, который обязан охранять героин, ворует его, если он, зная цену такой большой партии, готов и дом бросить, и недостроенный дом тоже бросить, лишь бы увезти груз, то вполне мог найтись среди ментов и тот, кто сообщил бандитам о похищении. Среди людей, живущих по своим законам, говорящих на своем языке, подчиняющихся не правилам поведения, продиктованным извне, а адату , где родственные отношения всегда ставятся гораздо выше должностных обязанностей, – это нормальный и реальный ход событий, к которому следует быть всегда подготовленным. Это даже не предательство, как считают сами чеченцы.
– Ладно, разберемся… – решил подполковник. – Может, Али сам позвал их…
– Али хороший парень, – возразил лейтенант Джабраилов. – Он не будет связываться с бандитами.
– Хорошие парни не будут воровать героин. Ворует героин только плохой парень, который хочет наживаться на чужой смерти. Таких уничтожать надо без жалости. Мы все имеем право на уничтожение подобных типов. И именно для этого мы сюда прибыли…
Разведчики возвращались. Не прячась, открыто, но торопливо взбирались в гору. Подполковник шагнул навстречу.
– Что там?
– Два человека было, – доложил майор Паутов. – Караулили машину. Нас услышали издалека, залегли…
– Допросить… – начал было Разин.
– Не удалось… – Паутов руками развел. – Поздно их обнаружили. За камнями тепловизор бессилен… А они автоматы уже подняли… Били на опережение…
– Вперед… Машины здесь оставляем. Мотострелки в охране… Из БМП не высовываться, если не хотите в плен попасть… И вообще здесь, кажется, волков много…
Старший прапорщик Радимов с сержантом-контрактником Скобочкиным вообще-то и не рвались за спецназовцами в преследование противника и, естественно, в последующий бой. По крайней мере, никак не показали своего недовольства тем, что их оставили в тылу.
Подполковник кивнул Вахе, предлагая тому идти рядом с собой и показывать направление. Впрочем, направление можно было и не показывать, потому что сразу за селом начинался подъем в гору и вперед вела только одна-единственная тропа. Впрочем, тропа старая, утоптанная, хотя и со свежими следами, которые разведчики, только приблизив луч фонаря, сразу сумели найти.
Лейтенант Сосненко слыл в группе не только лучшим специалистом-«невидимкой», то есть умел скрытно к противнику приближаться, он еще и следопытом был отменным. И, секунд тридцать рассматривая след, потрогал его пальцем, посветив вокруг, чтобы всю тропу исследовать в пределах метра, сказал уверенно:
– Не меньше пятнадцати человек… Может быть, больше, но не меньше. Это точно… Прошли полчаса назад. От силы – сорок минут…
– Через двадцать минут они будут на месте, – предупредил Ваха.
– Преследуем… Берем темп, – решительно приказал подполковник Разин. – Надо догнать. Потом хуже будет…
И, как обычно делал, устремился в гору первым, чтобы задать необходимый темп броска. Как обычно, остальные офицеры пошли за командиром цепочкой, чтобы поочередно менять ведущего, который, в свою очередь, должен стать замыкающим. Обычный метод передвижения в спецназе…
Сначала вышли к месту, где стояла белая «Нива». Машину осмотрели, сняли с нее аккумулятор и спрятали среди камней. Теперь если кто-то сумеет ускользнуть от группы преследования, он не сможет воспользоваться «Нивой»… Это уже обеспечит спецназовцам преимущество, потому что при пешем передвижении, когда не зависишь от силы двигателя, с ними мало кто мог сравниться…
Назад: ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Дальше: ГЛАВА ПЯТАЯ