Долговязый майор Яковлев выглядел озабоченным и не знал, как ему поступить…

Несмотря на внешнюю мягкотелость, в своей ментовской службе, особенно у себя дома, в Перми, он слыл и был человеком опытным и авторитетным и никогда не сомневался, когда предстояло действовать решительно. Сотрудник СОБРа и не может быть иным, иначе ему просто делать нечего в СОБРе. Более того, он даже, случалось, действовал так, как не решались действовать другие, и имел за это награды. Но вот в военной обстановке, а сейчас обстановка была откровенно военная, хотя война, как наивно поговаривали, уже закончилась, он слегка терялся. Выбор был не богат. Просматривалось всего-то два варианта, один хуже другого… Согласно первому, необходимо было устроить засаду в доме, из которого отстреливались днем боевики и где впоследствии был найден героин. Но никто не знал, какими силами пожалуют в город бандиты, желающие вернуть себе достаточно дорогой груз. Если их будет много, то удержать дом в ночное время, когда ничего не видно, когда каждый куст, каждый камень будет укрывать и прятать того, кто подбирается скрытно, невозможно, имея такие ограниченные силы, которыми располагал майор Яковлев. Их просто накроют в этом доме из гранатометов, и все… И нет никакой надежды на благополучный исход обороны…

Понимая, что дело о большой партии наркотиков обязательно пойдет не через МВД республики, а только через ФСБ, он туда сразу и обратился. И попросил даже поддержку людьми. Поддержку пообещали, Яковлев ждал ее и даже приказал подготовить еще одну комнату в общежитии на случай, если поддержке придется задержаться, но время шло, а она так и не прибыла. Повторный звонок, после короткого разбирательства, прояснил ситуацию, и стало ясно, что ждать бесполезно, поскольку нет в наличии никаких резервов, а все силы задействованы в важной операции на территории соседней Ингушетии, где в населенном пункте обложили большую и хорошо вооруженную банду.

– Да чего вам бояться… До утра-то все равно со скрипом продержитесь… Утром конвой за порошком приедет… – почти успокоил майора дежурный по управлению, говорящий с таким сильным акцентом, что спокойствия этот акцент не приносил. – Оперативных сотрудников в конвой отправим, если больше некого будет…

Легко сказать – «продержитесь»… А как продержаться? Продержаться можно, по большому счету, только до подхода противника… Одна атака при явном численном преимуществе нападающих, скрытых к тому же темнотой, решит исход дела… И все…

И где держаться?…

Раз за разом долговязый майор Яковлев прокручивал перед глазами одну и ту же картину в двух вариантах, и каждый раз не находил для себя и своих сотрудников спасения. Засада, конечно, всегда хороша, насколько майор Яковлев понимал военное дело, которому практически обучен не был, потому что юристов учат обычно другому делу. Но что после засады будет? Ну, несколько человек «положить» они смогут. Потом бандиты, если их много, проникнут в дом и уже, в свою очередь, всех ментов «положат». И героин, естественно, захватят… Ради стоимости груза они готовы будут рисковать… Если же героин в отделение милиции перевезти, то там придется силы оставлять. А сил не хватает даже для защиты дома…

По логике, такое развитие событий следует сразу отвергать… Нет благополучного исхода – не стоит и возиться, не стоит и планы строить… Ищи другой вариант…

Майор Яковлев искал…

Согласно второму варианту, следовало и весь героин в отделение перевезти, и всем занять оборону там… Но там держать оборону еще хуже… Преимущество только одно – подходы простреливаются. Но простреливаются такие подходы, как известно, как в одном, так и в другом направлении. В доме хотя бы стены каменные и прочные, которые пулю остановят, да и выстрел гранатомета, если заряд не в окно угодит, выдержат. А угодит в окно, уложит тех, кто в комнате, но стены не свалит… А в отделении один выстрел из «РПГ-7» проломит шлакозасыпную стену, словно она бумажная, и обрушит крышу на головы защищающихся… Там вообще домишко такой, что от сигареты загореться может… Заживо их в отделении и зажарят… Есть, правда, перед входом два, грубо говоря, защитных укрепления из бетонных фундаментных блоков. За них залечь можно… По паре человек за каждым… Но тогда хватит гранаты, брошенной за спины защитникам. И все…

Но и совсем оставить отделение без присмотра тоже нельзя. Там не только документация, там еще и вся связь сконцентрирована. А связь может ночью очень понадобиться. Оставлять же кого-то на защиту отделения, самому отправившись в каменный дом, – это значит распылить силы и еще более ослабить свои позиции.

Долговязый майор Яковлев чувствовал себя человеком, брошенным на растерзание крокодилам. Ему хотелось без конца жестикулировать, размахивать руками, в надежде, что привычное поведение принесет в голову успокоительную мысль, но мысль не приходила. Оставалось только на помощь извне и надеяться. А помощь тоже не спешила. Даже дежурный родного МВД, плохо говорящий по-русски, в ответ на просьбу о подкреплении очень удивился, что ничего не знал о произошедших в Железнодорожном событиях. Хотя в ФСБ и обещали поставить республиканское Министерство внутренних дел в известность. Но скорой помощи и этот дежурный не пообещал, поскольку ментовские силы тоже были задействованы в Ингушетии. И только утром можно было ждать прибытия каких-то свободных сил. Но пока еще эти силы прибудут… Дежурный посоветовал хотя бы в РОШ обратиться…

Однако и новое обращение пользы не принесло. В РОШе долговязого майора отправляли решать все вопросы в МВД или в ФСБ, поскольку РОШ вопросами наркотрафика не занимался и вообще предпочитал всегда работать по плану… Дежурные всех трех силовых структур республики, по сути дела, отказались помочь ментам и предоставили им самим выпутываться из истории, в которую не они сами влезли, а в которую их вовлекли бандиты… Долговязый майор Яковлев никак не мог понять ситуацию, пока один из местных ментов, много знающий и все понимающий лейтенант Джабраилов не подсказал ему, что ситуация эта создается намеренно, чтобы майор Яковлев избавился от героина. Не выбросил, не в унитаз смыл шестьдесят килограммов – за это могут даже трупу голову отрезать и родственникам посылкой отправить, а вернул тому, кто желает его получить… Обычное для всех кавказских республик дело, которое трудно понять прикомандированным…

– А РОШ?… – спросил Яковлев. – Эти-то не местные…

– Зажрались… Беспокойства лишнего не хотят… Может, правда вернуть? – предложил лейтенант. – Бандиты приедут, сначала обязательно договориться попробуют… Это не боевики, это просто бандиты…

Вот тут в долговязом майоре взыграла ментовская кровь.

– Не обучен с бандитами договариваться… – решил он.

А кисти рук майора тем временем изображали какие-то непонятные фигуры. Но, должно быть, эти фигуры должны были показывать его решимость…

Долговязый майор Яковлев, сомневаясь в правильности своего решения, все-таки выбрал для обороны злополучный дом и собрался было уже отправить туда все силы вместе с грузом героина, который пока лежал в ментовском «уазике», когда его позвал к телефону дежурный.

– Кто? – Яковлев каждому звонку был рад, поскольку звонок мог обещать помощь.

– Подполковник Разин из спецназа ГРУ…

На этого-то подполковника надежды было меньше всего… Конечно, честь и хвала ему, что он так мощно и неожиданно вмешался в дневной затянувшийся бой, решив, по сути дела, его исход, но в дальнейшем подполковник слишком мало интересовался продолжением. Но все же Яковлев поспешил к телефону, поскольку надежда в человеке умирает только тогда, когда он сам уже не может дышать…

– Слушаю вас, товарищ подполковник…

– Майор, мы выезжаем к вам в поддержку. Возможно, раньше нас на месте появится некий капитан ФСБ Ханкаев и пожелает забрать у вас весь груз героина… Можете с ним не ругаться, а попросите документы на передачу груза… Не его личные документы, а именно документы на передачу груза… Без таких документов груз не передавайте… А лучше не передавайте вообще… По крайней мере, до моего приезда… Даже если он прибудет с конвоем… Конвой в этом случае будет из бандитов… Я так думаю… Мы уже выезжаем в полном составе… Еще – важное… О нашем скором приезде капитан Ханкаев знать не должен…

– Я понял… Спасибо, товарищ подполковник. Нам сейчас поддержка очень нужна. Ниоткуда помощи допроситься не могу. Ни из ФСБ, ни из МВД…

– И не допроситесь… Кому-то, видимо, надо, чтобы вас уничтожили, а груз забрали… Какие меры по обороне предпринимаете? Где будете держаться?

– Я думаю, в том же доме… У нас не хватает сил для охранения двух объектов, а отделение милиции как укрепление надежды не дает… Само строение старое и ненадежное… Стены шлакозасыпные… Их автоматная очередь прошьет…

– Я бы посоветовал вам все же заминировать дом… Они обязательно туда пожалуют… Даже из простого любопытства, но, скорее всего, оттуда будут проводить разведку. Вероятно, дом сделают своей базой… Сможете установить радиоуправляемый фугас?

– Фугас у нас есть, и электрические взрыватели есть, нет системы управления…

– Сделать не сможете?

– У меня нет специалистов…

– Это просто… Сотовый телефон, и только один звонок…

– Мы не умеем…

– Ладно, мы должны успеть быстрее боевиков… Ждите нас в отделении… Снимите людей с блокпостов на въезде и выезде…

– Как? Оставить поселок без прикрытия?

– Это, майор, все равно не прикрытие… А людей потеряете… Бандитов, я думаю, будет немало… Замаскируйте где-нибудь свой БТР. Он должен ворваться в зону боя неожиданно и со стороны… Обеспечьте его средствами связи…

– Хорошо, товарищ подполковник. Связь есть… Обеспечим… Мы ждем вас…

Вот так, совершенно неожиданно, появилась надежда, что все наладится и завершение операции будет не менее успешным, чем ее начало. На спецназ ГРУ положиться всегда можно больше, чем на любой другой род войск. Кроме того, майор Яковлев чувствовал облегчение оттого, что вскоре приедет подполковник, то есть человек, имеющий звание выше, чем у него, кроме того, военный, специалист по активным боевым действиям. И ему самому уже не придется командовать, не придется принимать решения, когда он не знает, какое решение принять лучше, и постоянно боится из двух зол выбрать худшее… Проще говоря, долговязый майор радовался, что ответственность перейдет к другому…

Часа через три с половиной после звонка подполковника Разина, когда ночь уже полностью вступила в свои права и в окнах домов поселка погас свет, майор Ялаев первым услышал шум машины за окном, кивнул старшему лейтенанту Сулейманову, и, вооружившись, оба вышли на улицу. Сулейманов уже бронежилетом не брезговал, убедившись, что прикрывающие корпус каленые пластины из легированной стали действительно эффективны, и даже постоянно поддергивал свои доспехи, словно гордился ими. Дыры от пуль на обшивке бронежилета залатать он еще не успел, и они выглядели настоящими боевыми отметинами. Впрочем, такими они и были в действительности.

Майор Яковлев с автоматом в руках перешел к темному окну соседней комнаты и наблюдал, как два башкирских собровца выходят к бетонным блокам, чтобы встретить подъезжающий транспорт. У другого такого же темного окна занял позицию старший лейтенант Скобцев. На чердаке, за закрытым до поры до времени слуховым окном, устроился пулеметчик, готовый вступить в дело по первой команде об обострении ситуации.

Подъехал какой-то джип. Яковлев, всегда удовлетворяющийся в жизни только тем, что может иметь, а имел он в качестве собственного автомобиля лишь старенькую «копейку», плохо знал названия модных иномарок и затруднился бы назвать марку машины, тем более в темноте. Из машины вышел один человек, пожал руки Ялаеву и Сулейманову, коротко поговорил о чем-то, показал удостоверение, в которое Ялаев посветил фонарем, чтобы прочитать. Потом все трое двинулись к дверям.

Яковлев, оставив старшего лейтенанта Скобцева у окна караулить улицу, вышел в коридор, чтобы встретить гостя. Высокий красивый чеченец обаятельно улыбался и вел себя уверенно. Сразу представился и только после этого прошел следом за Яковлевым в угловой кабинет. Там из окна выглянул. Как раз недалеко от окна второй железобетонный блок стоял, а за блоком автоматчик уже лежал. Следил за боковой улицей и за сквером, прилегающим к зданию поселковой администрации.

– Круговую оборону заняли… – одобрительно сказал капитан.

– Заняли… – подтвердил Яковлев. – Людей только вот для круговой обороны маловато. Пришлось даже с блокпостов снять, и все равно мало…

– Блокпосты вы зря оголили… – сказал Ханкаев, словно он контролировать действия ментов приехал. – Это уже угроза поселку…

– Обстоятельства… – развел руками майор.

– Но, в принципе, вам уже оборону занимать больше надобности не будет… Я у вас груз заберу…

– Вот обрадовали! – воскликнул Яковлев. – Прямо на своем джипе и повезете?

– Я быстро езжу… За мной не угнаться… К тому же кто знает, что я повезу?…

– Надо бы охрану…

– Да, я хотел у вас пару человек попросить… Утром отправил бы их попутным транспортом назад… Охрана все-таки нужна… – согласился капитан.

– У меня возможности такой нет – пару человек выделить… – возразил Яковлев.

– Но если здесь героина уже не будет, то…

– А кто бандитам сообщит, что его здесь нет? – В логике майору отказать было трудно. – С героином ли в наличии, без него ли, а осаду нам все равно придется выдерживать…

– Это верно… – Капитан Ханкаев такими доводами обескуражен не был. – Придется рисковать и одному ехать…

– Вот уж не советовал бы… Может, до утра у нас останетесь? – предложил майор. – И нам лишний ствол не помешает…

– Утром я должен быть уже в Грозном… Ладно. Давайте будем грузить…

– Документы мне предоставьте… – между делом сказал Яковлев.

– Какие документы?

– На передачу партии героина…

– Да какие тут документы могут быть… Вы что, пленника спецназовцам тоже по документам передавали?

– Я не передавал… Они сами его захватили… Это их пленник…

Ханкаев всю свою приветливость потерял.

– Что вы тут за бюрократию к нам из России завозите… Одни пленника без документов отдавать не желают, другие героин отдать не желают… Я веду следствие по этому делу… Это мои вещественные доказательства… Вы понимаете это? Как сотрудник милиции, вы обязаны знать такие тонкости…

– То есть вы хотите сказать, капитан, – долговязый майор Яковлев, до этого вежливый, почти услужливый, проявил вдруг твердость даже в голосе, – что документов на передачу груза у вас нет? Я правильно вас понял?

– Да никогда мы никаких документов в подобных делах не оформляем. Я просто утром отвезу груз на уничтожение, и все… Составим акт и забросаем все мешки в топку ТЭЦ…

– Тогда давайте здесь акт составим и забросаем их в нашу печку… – предложил Яковлев. – Печку растопить недолго…

– У нас нет права на уничтожение…

– А у меня нет права передать вам груз по вашему требованию… – твердо сказал майор.

– Но вы же подвергаете груз опасности. Боевики могут захватить его…

– Здесь он в большей безопасности, нежели в вашей машине… Поверьте мне… Я вам предлагаю вернуться утром с документами, и тогда не будет никаких проволочек. Мы передадим груз. Если будет прямая угроза его потери, мы всю партию героина взорвем… Груз уже заминирован… Советую вам поторопиться… Бандиты могут прийти не ночью, а завтра днем… Вам бы лучше успеть съездить в Грозный и вернуться с документами… И с соответствующей охраной… Такой груз надо хотя бы в сопровождении БТРа отправлять… А лучше вертолетом…

Капитан махнул рукой, понимая, что забрать партию героина ему не удастся, сказал что-то по-чеченски, причем фразу длинную и, заметно было, экспрессивную – ругался, похоже, хотя ругаются чечены чаще по-русски, потом, круто развернувшись, пошел к двери…

Пора бы по времени было уже и подполковнику Разину со своей командой объявиться. Но лязга быстрых гусениц БМП, сколько долговязый майор Яковлев ни выходил на крыльцо, он уловить в ночной тишине не смог.

В очередной раз они вышли к порогу втроем. Яковлев даже за порог, а майор Ялаев со старшим лейтенантом Сулеймановым в дверном проеме застряли. Курили там и не хотели, чтобы огонек сигареты притянул со стороны пулю.

– Двадцать три сорок… Многовато… Может, этот суровый подполковник сгоряча бухнул, а потом передумал? – глядя на часы, спросил старший лейтенант Сулейманов. – Он еще днем спешил побыстрее отсюда убраться…

– Или его отговорил еще более суровый майор… Тот… С плечами… – добавил майор Ялаев. – Кому нужно лишний груз на плечи взваливать… Даже на такие плечи, как у этого майора… Посовещались и вернулись…

– Груз никому не нужен, согласен, но я не отговаривал командира, как и не уговаривал… – вдруг раздался голос из-за угла.

До угла два шага. Оттуда вышли капитан Ростовцев и майор Паутов.

– Как так вы?… – растерялся долговязый майор Яковлев и в растерянности даже вопрос до конца выговорить не смог.

– Пешком… – сказал подполковник Разин, выходя из-за другого угла со старшим лейтенантом Парамоновым, который на ходу просматривал недалекий сквер через ночной прицел «винтореза». – Кое-где ползком… Часовые ваши, можно сказать, спят, видят подходящих только с двух метров, пора, значит, им на пенсию… Но вас, к счастью, пока еще полностью не окружили. Хотя разведчики боевиков уже прошли по периметру и блокировали одну из улиц. Сейчас, должно быть, докладывать своим командирам будут… Мы их пока не тронули, никуда они не денутся. Пусть доложат и пусть вместе соберутся в большем количестве…

Яковлев сразу посерьезнел и даже покраснел за своих часовых. Действительно, армейской выучки даже на посту менты никогда не показывали. Ни местные парни, ни прикомандированные…

– Они уже… – начал он, имея в виду боевиков.

– Они здесь… Как я и предполагал, в качестве базы выбрали тот самый дом, который я предлагал вам заминировать. Вы не захотели, хотя сразу бы упростили себе ситуацию, уничтожив всю руководящую верхушку банды и на треть уменьшив общую численность.

Это был укор профессионала непрофессионалу, взявшемуся выполнять обязанности профессионала. И потому укор не был слишком жестким.

– Желания не всегда совпадают с возможностями… – ответил долговязый майор Яковлев известной крылатой фразой.

Подполковник Разин показал, что с крылатыми фразами он тоже знаком:

– Кто хочет дело сделать, ищет пути, кто сделать не хочет, ищет отговорки… Итак, майор… У нас с вами обстановка не слишком перспективная, и потому она требует единоначалия. Командовать операцией желаете, как я понимаю, вы? – Вопрос прозвучал вовсе не в утвердительных тонах. И командир группы спецназа ответ, кажется, знал заранее.

– К сожалению, я не военный, – Яковлев руками развел. – И с удовольствием уступлю право командования специалисту, кроме того, старшему по званию.

– Резонно, – согласился подполковник. – В таком случае пройдем в помещение, которое вы посчитали непригодным для обороны… Есть там комнаты без окон?

– Дежурка… – ответил Яковлев. – И камеры…

– И женщин там нет… – сказал конченый бабник Парамонов.

– При чем здесь женщины? – не понял Яковлев.

– Не обращай внимания, майор. – Приняв командование, подполковник перешел на «ты». – У нашего снайпера присказка такая…

Он двинулся вслед за ментом в небольшую комнатушку и сразу нашел стол, за который сел, показывая, что он теперь местный начальник. Хотя бы начальник на время.

– Карту поселка надо…

Яковлев сразу вытащил планкарту из планшета и раскрыл перед подполковником.

– Вот здесь – мы… – ткнул пальцем.

Разин склонил голову, всматриваясь в очертания улиц и кварталов, но тут, видимо, получил какое-то сообщение по «Подснежнику», прижал наушник пальцем к уху и посмотрел на офицеров своего окружения.

– Я – Волга, понял… Значит, Бакенщик, делаешь так… Точно это пришел последний? Их всего четверо было… Хорошо… Я понял… Рассчитай время… Сколько он там говорить будет… После этого звони… Но не торопись… Они могут по комнатам разойтись… Надо, чтобы вместе собрались… Потом уже накройте всех, кто рядом… Плотно… И направляйтесь к скверу, но близко не подходите… Потом я дам ориентиры…

Майор Паутов несколько раз кивнул, соглашаясь с командиром, словно слышал разговор и все понял. Впрочем, он его, наверное, слышал, как понял Яковлев, потому что Паутов имел точно такой же наушник в ухе и микрофон около рта. Капитан Ростовцев со старшим лейтенантом Парамоновым вообще никак не реагировали на сообщения и приказы командира, хотя тоже должны были все слышать. Только менты разговор не слышали, и потому не поняли, о чем речь идет. Но сам подполковник, только что картой заинтересованный, смотрел уже не на нее, а на часы. Точно так же, как и его офицеры. И только через две с небольшим минуты со стороны кварталов частных домов донесся гулкий и долгий звук сильного взрыва. Ночью подобные звуки особенно хорошо слышны, и не только потому, что темнота способствует техногенной тишине, но и потому, что ночью человеческое ухо работает, оказывается, по-другому, в особом нервном режиме. Долговязый майор Яковлев недавно читал об этом. И потому сейчас от звука взрыва вздрогнул.

– Вот так, – сказал майор Паутов. – Количество противников сократилось на треть, как мы и обещали… А треть – это много… Двадцать человек должно было накрыть… И почти всех командиров… Кто у них теперь старшим, интересно, станет?

– Я думаю, капитан Ханкаев… – сказал Разин. – Он наиболее авторитетный и авторитарный из всех оставшихся… Другие ему подчинятся… Он сейчас, кажется, на заблокированной улице находится…

– Ханкаев с ними? – переспросил Яковлев.

– С ними… – подтвердил подполковник. – И шестеро ментов из соседнего городка.

– Вот это ничего себе, – заулыбался майор Ялаев. – Мы что, против всей Чечни воевать будем?

– Мне все равно, против кого воевать, – ответил Разин холодно и поднял на Яковлева бесстрастный взгляд. – Я знаю только главное – за что я воюю и за кого… В данном случае мы воюем за Россию и россиян. В том числе и за многих чеченцев. Но для ясности могу объяснить, что против нас выступают представители двух влиятельных тейпов … Вне зависимости от занимаемой должности они будут поддерживать своих. И у них такие большие связи наверху, что нам будет чиниться непривычно много препятствий. Прошу всех быть к этому готовыми…

Спецназовцы вошли в поселок Железнодорожный тихо и пешком как раз в то время, когда менты беседовали с капитаном Ханкаевым. Свою БМП вместе с механиком-водителем Радимовым и наводчиком-оператором Скобочкиным оставили на въезде в поселок рядом с дорогой, обеспечив связью, и приказали мотострелкам быть готовыми по первой же поступившей команде на скорости ворваться на улицы. Старший прапорщик Радимов в ответ на вопрос подполковника готов был поклясться, что расположение улиц помнит и сумеет сориентироваться. Но ориентироваться в основном предстояло по звуку стрельбы и взрывам, которые будут неизбежно слышны. Поэтому наводчику-оператору обязательно нужно держать верхний люк открытым. Одновременно мотострелкам приказали присматривать за пленным, и если он вздумает покричать, позвать кого-то на помощь, следовало помочь ему молчать как можно громче. Приклад автомата вместо кляпа вполне может подойти… Объяснялось все громко, чтобы и пленник слышал и иллюзий не питал…

Эту задачу взялся выполнить сержант-контрактник. На него положиться, кажется, было можно. В дневном бою он зарекомендовал себя с наилучшей стороны. А обычно бывает так, что если человек ответственен в одном, он и в другом не подводит. Разин оставил машину со спокойной душой…

Боевиков, приход которых был неминуем, военные разведчики опередили, но ненамного. Однако все же успели до их появления общими усилиями заминировать дом, который менты днем брали штурмом. Причем взрыватель присоединили к мобильному телефону вынужденно ставшего «щедрым» капитана Решетникова, надеявшегося, что ему в это время звонить никто не будет, иначе контакты замкнутся раньше и взрыв окажется преждевременным. Только после этого группа разделилась, чтобы контролировать возможно больший участок. Капитан Юрлов вместе с капитаном Решетниковым и радистом группы лейтенантом Стоговым остались наблюдать за заминированным домом, чтобы произвести взрыв с наибольшей пользой. Двое – лейтенант Сокольников, второй штатный снайпер группы, и лейтенант Сосненко, специалист по скрытному передвижению под носом у противника, вышли в разведку в окружающие отделение милиции кварталы, но, главное, с тем, чтобы проверить на возможность концентрации сил сквер у здания поселковой администрации. Это место казалось Разину наиболее удобным для подготовки к атаке. Сам подполковник Разин с тремя оставшимися в наличии спецназовцами пошел на разведку более глубокую, рассчитывая впоследствии соединиться с ментами, чтобы поддержать их своими стволами. Но на боевиков спецназовцы наткнулись почти сразу – те уже начали выдвижение. В передовой группе было около двадцати человек. А что это только передовая группа, стало ясно уже по общению боевиков с кем-то при помощи переговорного устройства ограниченного радиуса действия. Очевидно, здесь же были и руководители банды, судя по тому, как активно они отдавали распоряжения. И шли, как оказалось, напрямую к заминированному дому, не слишком заботясь о маскировке. Должно быть, знакомая обстановка казалась им надежнее, нежели устройство где-то в новом месте. «Подснежники» в поселке работали исправно – здесь нет экранирующих гор или свойственных большому городу помех в эфире, и Разин вовремя предупредил свою засаду, что бандиты приближаются. Сам же отследил и разведчиков, которых передовая группа оставила, чтобы осмотреть окрестности отделения милиции. Этих разведчиков было четверо, и каждый осматривал одну из сторон. Снять их было проще простого, потому что, едва выйдя из зоны просмотра окон отделения, бандиты переставали прятаться. Но Разин предпочел пока не беспокоить боевиков и не настораживать их главарей. Все равно данные разведки не должны были выйти за пределы полуразрушенного дома. А если и выйдут – беда небольшая, даже сами менты еще не подозревали о присутствии в поселке спецназа ГРУ, что же тогда о боевиках говорить…

Подполковник послал своих офицеров в три стороны, чтобы осмотрели подступы. Доклад поступил быстро. Перекрытой оказалась только одна дорога. В другом направлении концентрировались новые силы, но в меньшем количестве. Но маленькими группами по два-три человека, стараясь оставаться незамеченными, бандиты начали проникать в сквер. Об этом доложил по «Подснежнику» лейтенант Сосненко. Причем проникали с разных сторон.

Подполковник сразу обратил внимание на то, что разведчики передовой группы, выйдя из зоны видимости ментов, уже не прятались. А эти, как лейтенант доложил, шли с разных сторон и откровенно не желали, чтобы их заметили. Вывод напрашивался сам собой. Последние были местными жителями, не боевиками, но готовыми в любой момент поддержать боевиков настоящих, так называемых «лесных». И, не будучи уверенными, что после предполагаемого уничтожения отделения милиции не начнется следствие, они не желали, чтобы из окон домов их видели вооруженными.

– Ясень, я – Волга. Сколько человек уже прибыло?

– Две группы по трое, две группы по двое. Друг с другом переговорили и разошлись по периметру сквера… У одного видел «винторез» с ПНВ… Место на правом фланге…

– Ты где находишься?

– За спиной у них…

– Подчисть правый фланг. Левый входит в сектор обстрела из отделения. Правый – в «мертвой зоне»…

– Понял, командир…

– «Винторез» реквизируй… Это не оружие для боевиков… Это оружие для спецназа… Он нам сгодится…

– Понял…

– И патроны не забудь, – подсказал старший лейтенант Парамонов. – У меня остались практически одни бронебойные … А бронежилетов я здесь пока не видел…

– Сокол! – позвал Разин второго снайпера. – Докладывай…

– Просматриваю улицу в тепловизор. Вижу на подходе еще одну пару. Передвигаются перебежками через кусты вдоль дороги…

– Там их и оставь…

– Понял… Работаю…

Только «Подснежник» донес до подполковника Разина звук следующих один за другим выстрелов. Со стороны эти выстрелы не должен был услышать никто. В момент прицеливания микрофон почти прижимается к казенной части. И потому наушник выстрел улавливает громче, чем невооруженное человеческое ухо. Дистанция уличного боя вообще небольшая, не традиционная снайперская, она позволяет стрелять сразу, без дополнительного прицеливания. Это уже с двухсот и более метров для каждой цели следует выделять время, потому что короткое движение стволом уже уводит оптический прицел далеко в сторону. С короткой дистанции опытный снайпер обычно несколько раз переводит прицел с одной цели на другую, создавая автоматизм движения, и после этого стреляет подряд.

– Я – Сокол. Двое остались на месте… Вдалеке двое, и еще один, дальше, догоняет… Беру дальнего…

– Действуй…

Короткий выстрел сообщил через наушник, что ряды боевиков редеют стремительно. Но больше выстрелы не раздавались. Офицеры ждали больше минуты.

– Что там у тебя с оставшимися, Сокол? – поинтересовался Паутов.

– Они перебегают пока рядом. Жду, когда в линию выстроятся… Тогда начну с заднего… Иначе второй может среагировать и поднять тревогу. Тогда начнут прятаться от снайпера… – Голос у лейтенанта Сокольникова невозмутимый, почти ленивый. Как всякий снайпер, он всегда желает сохранять спокойствие и неторопливость. И торопится только при необходимости произвести наибольшее количество выстрелов.

– Действуй по обстановке…

Утро для многих жителей поселка Железнодорожный может оказаться наполненным трагическими событиями. Эти подходящие боевики – явно местные жители… Если к ментам подоспеет подмога, тела увезут из поселка и не отдадут родственникам для похорон. Боевики приравниваются к террористам. Тела убитых террористов, согласно закону, не выдаются родственникам и хоронятся в какой-нибудь яме, без памятников и обозначений. Чтобы не было о террористах памяти. Мера жесткая, но справедливая.

– Волга, я – Ясень. Троих подчистил… Дальше плотно сидят… «Винторез» с патронами забрал. Есть еще бинокль с ПНВ… Но он в середине строя…

– Соединяйся с Соколом. Знаешь, где он?

– Знаю… Отхожу к нему…

– Покажи Соколу бинокль… Надо его «погасить»…

– Я знаю, где бинокль, – отозвался снайпер. – Пару секунд… Вот он, я нашел… Он дверь отделения рассматривает… Там менты стоят… Курят, балбесы.

– «Погаси» бинокль.

Наушник донес звук выстрела.

– Предупредите ментов, чтобы в случае чего напрямую стрелять не начали. Нас расстреляют, – попросил лейтенант Сокольников. – Перед активизацией действий мы в сторону уйдем. Пусть держат нас в курсе…

– Да, мы пошли к ментам… У них часовые, похоже, спят… Тех двоих, на улице, не забывай. Близко их не подпускай. Менты все на свете проспят…

– Бакенщик скоро всех разбудит, – коротко хохотнул в микрофон Сосненко.

Бакенщик – это позывной капитана Решетникова, который вместе с капитаном Юрловым и лейтенантом Сосненко уже готов был принять гостей в заминированный дом.

– Бакенщик готов стать «будильником», – отозвался капитан Решетников…

Взрыв показал, что обратной дороги нет. Для спецназовцев, начавших операцию чуть раньше превентивными мерами, обратной дороги уже не было и раньше, и они отлично сознавали, на что шли. Менты, особенно из местных кадров, все еще наивно надеялись, что дело обойдется угрозами и небольшими перестрелками, но серьезного столкновения не произойдет. Может быть, Яковлев отдаст героин, понимая, что сопротивляться бесполезно. Тогда вообще все тихо разойдутся. Взрыв эти надежды разрушил…

Следом за большим взрывом последовало несколько маленьких. Но теперь уже ясно было, что это взрываются гранаты. Потом прозвучали несколько коротких и рваных автоматных очередей. Впрочем, безответных…

– Там все кончилось… – сказал Паутов и перекрестил воздух в направлении взрыва. – Царствие им, как говорится, небесное, если небо их примет за все те гадости, что они на земле творили…

– Кто взорвался? – спросил майор Ялаев, ловко забрасывая сигарету в стоящее в углу ведро и передергивая затвор автомата, чтобы показать свою готовность к любому повороту событий.

– Те, кто командовал операцией с их стороны… – прояснил ситуацию подполковник и сразу пододвинул ближе ко рту микрофон «Подснежника». – Я – Волга… Ясень, Сокол… Вы теперь оба снайперы… Обработайте оставшихся в сквере… Пора уже…

– Понял, работаем… – невозмутимо ответил лейтенант Сокольников.

– Сделаете, поставьте «растяжки»…

– Растянем…

«Подснежник» почти сразу стал приносить звуки одиночных выстрелов.

– Героин где? – даже не спрашивая снайперов о результате, повернулся Разин к майору Яковлеву. Тот ответил не сомневаясь:

– В гараже. В машину загружен…

– Гараж что собой представляет?

– Обычная кирпичная коробка.

– Это там? – показал Разин за угол.

– Да…

– Видел… Окон там нет… Стена какой толщины?

– В кирпич… И окон нет, – подтвердил Яковлев. – Обороняться там трудно… Вокруг двора еще забор бетонный… До середины стены здания отделения. Ничего не видно.

– Паутов, заминируй гараж… И «растяжки» в популярных местах… Все подходы. Только ворота оставь… Пусть входят. Тогда и дальше пойдут смелее… Электричество в гараже «отруби»…

Майор Паутов, сделав знак капитану Рославлеву, поспешил, чтобы выполнять приказание. Теперь уже оба офицера передвигались бегом. Когда действие началось, все упущения лучше ликвидировать бегом…

– Майор, отдай своим приказ не стрелять по скверу до особого распоряжения… Там мои парни работают…

– Понял… – Яковлев тоже заспешил на улицу, чтобы дать приказ часовым, проснувшимся, наверное, за бетонными блоком.

Взрыв был довольно гулким, любой должен был проснуться…

Боевики двинулись к центру поселка достаточно цивилизованно, не по дороге, которую можно было «подмести» пулеметом, а по тротуарам, в тени заборов. Возможно, что часть пошла и прямиком по газонам, скрываемая кустами. Шли быстро, уверенно, но не бежали. Недавний взрыв их, должно быть, сильно встревожил и насторожил. И связь с ушедшими вперед была нарушена. Естественно, они предположили, что дом, в который пошла первая группа, оказался заминированным. Это были незапланированные потери, однако они никак не могли повлиять на решительность остальных.

– Можно уже пулеметчика задействовать, – сказал долговязый майор Яковлев, торопя события.

– Рано… Пусть идут… – Подполковник уже составил в голове свой план.

– Момент хороший… Наверняка несколько человек «положим»…

– И упустим лучший момент… Когда можно будет вдвое больше положить… – Объяснять свои дальнейшие планы Разин не стал.

Он смотрел из окна сквозь стекло. Пока еще целое стекло… Скоро, когда начнется бой, здесь, может быть, ни одного целого стекла не останется. Но если все пойдет так, как Разин планировал, то и здание ментовки устоит, и стекла останутся целыми… И потому, придерживаясь своего плана, приказа открывать огонь пока давать не хотел. Знал, что вот-вот боевики свернут на боковую улицу, чтобы пройти к скверу. Но тогда, при этом направлении, они вынуждены будут пересечь большое открытое пространство перед зданием поселковой администрации. Это самое подходящее место, чтобы начать обстрел. Если начать стрелять раньше, боевики имеют возможность сделать круг в два квартала и зайти в сквер невидимыми для спецназовцев и ментов. В таких делах Разин всегда старался действовать без торопливости. Когда боевики свернули на боковую улицу, он уже имел возможность хотя бы приблизительно пересчитать их общее количество. Около четырех десятков… Как и предполагалось. Возможно, еще десяток подойдет из числа местных жителей с другой стороны поселка. Ту сторону снайперам проконтролировать невозможно, там улицу здание администрации перекрывает. Но и того, что подошло, достаточно с избытком…

То есть было бы достаточно с избытком, окажись здесь только одни менты без поддержки спецназа. Теперь же соотношение сил скрытно изменилось, и показывать это бандитам раньше времени было ни к чему, чтобы не потерять преимущества неожиданности…

Когда подтвердилось расположение боевиков и их маршрут передвижения, подполковник Разин сразу отдал первую команду.

– Я – Волга… Бакенщик, Багира и Радуга выдвигаются на ближний угол сквера. Пулемет и огнемет к бою. Вступаете после начала нашего обстрела. Едва первые достигнут кустов, отходите к другому углу. Через сквер не переходить. Там все простреливается. Участок заминирован…

Капитан Юрлов вооружен в дополнение к автомату огнеметом, капитан Решетников несет ручной пулемет. Это оружие за короткое время может существенно уменьшить отряд боевиков в живой силе. В том, что два капитана и лейтенант, прикрывающий их со своим автоматом, смогут выбрать удобную позицию, сомнений у подполковника не было.

Вторая команда даже не прозвучала. Майору Паутову и капитану Ростовцеву, только что вернувшимся с минирования гаража, достаточно было только командирского кивка, чтобы отправиться на минирование троп в сквере. Вернее, минировать стоит как раз не тропы, а кусты рядом с тропами, потому что, даже на первую «растяжку» нарвавшись, боевики будут троп избегать. Даже широкие плечи майора Паутова прогнулись под грузом четырех сумок с минами. Капитан Ростовцев решился нести только две, но в дополнение взял и самый опасный груз – коробку с детонаторами, упакованными в вату.

– Сокол, Ясень… Я – Волга…

– Слушаем, командир…

– «Растяжки» поставили?

– Шесть штук… Первую на главной дорожке, прямо у входа, остальные по тропам и рядом…

– Переходите улицу… Там, сбоку от здания администрации, кусты есть… Оттуда, не показывая себя, скорострельно включаетесь в работу… Предупреждаю тебя, Ясень, особо… Они хорошо под автомат пойдут… Автомат не трогать, себя не показывать… Только «винторезы»… Стрелять будете вплотную… Бакенщик, слышишь меня?

– Слышу, командир…

– Понял, где снайперы сидеть будут?

– Приблизительно. Мой правый фланг… Я уже к месту подхожу…

– Даже еще правее, поскольку намного впереди, через сквер… Не задень… Сокол, Ясень… Две стороны сквера будут перекрыты… Боевики смогут или отступить, или прорываться через сквер… С тепловизором вам будет их видно… Расстояние детское… Для пневматики… Задача ясна?

– Уничтожение… Вернее, просто расстрел…

– Действуйте. Право на уничтожение я вам даю… Я – Волга… Таксист, нормально слышишь меня?

– Так точно, товарищ подполковник, хорошо слышу… – с готовностью отозвался старший прапорщик Радимов.

– Заводи телегу… Слушаешь эфир… Я дам команду «Огонь!», ты на всех парах двигаешь в сторону центра. Не по главной дороге, а по левой для тебя… Боевики только там смогут отступать. Их будет уже немного… Кого не расстреляешь, просто дави. Командуй Скобочкину, чтобы заряжал только осколочными…

– Все окна в домах перебьем, товарищ подполковник…

– Пусть боевики им стекла вставляют… И смотрите… Как только к скверу выезжаете, стрельбу прекращаете и разворачиваетесь у здания администрации…

– Я понял, товарищ подполковник.

Основная подготовка была закончена.

Долговязый майор Яковлев с майором Ялаевым склонились над планкартой поселка. Старший лейтенант Сулейманов и старший лейтенант Скобцев рядом стояли, но к карте не склонялись, как старшие офицеры. Старались держать дистанцию. Еще два мента вообще в стороне ждали, между столом и окнами.

– Что-то непонятно? – спросил Разин.

– Все ясно, товарищ подполковник. – Майор Яковлев позволил себе даже улыбнуться, представляя, в какой «мешок» попадут превосходящие силы боевиков. Даже он, человек, далекий от военной теории, хорошо понимал, что в «мешок» обычно попадают тогда, когда силы окружающих значительно превосходят силы тех, кто попадает в окружение. Здесь же все совсем иначе обстоит, тем не менее показалось, что, согласно раскладу подполковника Разина, «мешок» должен удачно закрыться благодаря преимуществу в огневой мощи. Скорострельность двух пулеметов – спецназовского и ментовского – не идет ни в какое сравнение со скорострельностью автоматов боевиков. Таким образом, сразу выравнивается огневая мощь, и количественное преимущество уже не играет такой значительной роли. Сюда же и огнемет добавляется. А огнемет обладает, как майор слышал, не только опасной поражающей силой, он еще и психологически давит неподготовленного противника. Вызывает панику…

– Где у вас БТР прячется?

– Во дворе одного местного сотрудника… Там как раз яма под фундамент нового дома вырыта… Старший лейтенант расстраивается. И из-за забора машину не видно…

– Где это? – подполковник тоже над картой склонился.

Майор Ялаев показал пальцем.

– Не в той стороне… – задумался Разин.

– Почему? – не понял Яковлев. – Как раз в той… Прямо из-за здания администрации подойдет… Поможет вашей БМП…

– БТР с другой стороны нужен. Связь есть?

– Конечно…

– Пусть выезжает вот сюда… – показал Разин пальцем и ниже наклонился, чтобы в полутемной комнате прочитать слово. – К улице с самым неподходящим названием – улица Мира… В самое начало улицы… Пусть ждет. Как только услышит стрельбу с улицы, не от администрации, а с улицы, пусть едет… Огонь увидит… Будет выстрел огнемета… Это команда. И стреляет пусть осторожнее, мы будем на одной прямой с боевиками… И вперед пусть смотрит. Наша БМП пойдет навстречу. Еще… К своему пулеметчику на чердак отправьте двух автоматчиков. Остальные – занимаем позицию позади здания отделения…

– Позади… – Майор Яковлев думал, что все фигуры предстоящей партии расставлены. И, таким образом, партия выглядела почти выигрышной. Оказалось, не все…

– БТР отправляй, – поторопил Разин.

Майор Яковлев сразу стал отдавать приказы по «переговорке».

– Бурураев! Слышишь меня?

– Слышу, товарищ майор… – переговорка в ответ сильно хрипела, словно голос давно и безнадежно надсадила.

– Ты где?

– Дома сижу, чай пью…

– А БАП где?

– Рядом, в яме стоит…

– Лейтенант Куркаев…

– Здесь, со мной вместе… Чай пьем…

– Давай его сюда.

Яковлев еще раз в карту заглянул, чтобы уточнить приказ, и передал водителю БТР лейтенанту Куркаеву маршрут и место новой стоянки.

– Понял где?

– Курица поймет… – Лейтенант от природы был грубоват, а плохое знание русского языка делало слова еще более резкими. – А я не курица…

– Как только услышишь с улицы стрельбу, не с площади, а с улицы, сразу – вперед… Бурураев, слышишь?

– Слышу, товарищ майор…

– Ударите наступающих в спину. Только осторожней с пулеметом. С другой стороны мы будем подпирать и БМП военной разведки… Своих не перестреляйте…

– Понятно, товарищ майор…

Как только Яковлев закончил, подполковник продолжил:

– Здесь будут прорываться человек пятнадцать. Этой группе, как я полагаю, задача ставится однозначная – именно они должны захватить героин, и именно потому не слишком прячется основная группа. Здесь их главная цель, и мы должны бандитов основательно встретить… – Подполковник посмотрел на своих офицеров. Старший лейтенант Парамонов поднял стволом в потолок «винторез», показывая готовность. Капитан Ростовцев точно так же показал второй огнемет группы, хотя тяжелая труба пускового устройства огнемета поднималась с трудом и двумя руками. Майор Паутов хмуро смотрел на командира, держа на автомате обе руки. Гранатомет «РПГ-7» висел у него за плечом. – А основные силы, я повторяю, только внимание к себе приковывают… Ладно… Я к вам присоединюсь, как только дам команду к обстрелу главных сил… Все на позицию… Выключить свет по всему зданию… Не выключателем… Не выключателем… Рубильником… Где щиток? Да, майор… Оставь свою переговорку, чтобы я и на чердак скомандовать мог…