Группа уже подготовилась к инструктажу, когда в дверь постучали. Подполковник Сакратов решил, что пришли их поторопить, и потому сам открыл дверь. За порогом стоял высокий сухощавый старший лейтенант. Шагнув в комнату, отдал честь и представился:

– Старший лейтенант Муравьев, прибыл в ваше распоряжение, товарищ подполковник.

Появление старшего лейтенанта никого не удивило, поскольку командир уже сказал, какого специалиста прикомандировывают к спецназовцам, чем радости ни у кого не вызвал, кроме капитана Агарева, который всегда интересовался компьютерами и надеялся чему-нибудь поучиться у нового члена группы.

– Сколько весишь, Муравей? – сразу спросил майор Литовченко.

– Семьдесят семь шестьсот, – не понимая сути вопроса, ответил старший лейтенант.

– Да, – майор кашлянул в кулак. – Что, не могли кого-нибудь полегче найти?

– Какое значение имеет мой вес? – удивился старший лейтенант.

– А если нам придется тебя на своих плечах таскать? Это имеет значение?

– Я, товарищ майор, ходить умею...

Литовченко снял и «разгрузку», и бронежилет, и потому были видны его погоны.

– Просто ходить все умеют. А нужно уметь не просто ходить, а ходить... А это не каждому дано. Да ничего, научим. Перед выходом на маршрут потренируем основательно, и...

– Не пугай человека раньше времени, – сказал Сакратов. – Располагайся, старлей. Впрочем, мы на инструктаж идем. Ты с нами? Или у тебя инструктаж отдельный?

– Я свой инструктаж в Москве прошел. Теперь еще и с вами... Конкретизированный, товарищ подполковник. Потому меня к вам и послали.

– А где твоя техника?

– В кабинете профессора Бабалетова. У меня техника не тяжелая, простой ноутбук.

– С профессором, как и с его кабинетом, мы еще не знакомы. Ладно... Пойдем... Послушаем, чем нам там угрожать будут...

– А взвешиваешься ты, старлей, утром и вечером? – продолжил Литовченко разговор в прежнем тоне. – Откуда такая точность? Не семьдесят семь и не семьдесят восемь. Даже не семьдесят семь с половиной, а семьдесят семь шестьсот...

– Мой постоянный вес, товарищ майор. За весом я слежу, не поправляюсь.

– Фотомодель, не иначе, – недобро ухмыльнулся Михаил Александрович, собираясь еще поехидничать, чтобы показать недовольство командованием, прикомандировавшим к группе постороннего.

Но командир распахнул дверь и с укором посмотрел на майора. Тот замолчал...

В просторном кабинете, куда пригласили группу для инструктажа, собрались одни военные, за исключением одного моложавого мужчины, сидящего особняком от других с раскрытым ноутбуком на коленях. Сакратов подумал, что это и есть профессор Бабалетов, про которого говорил старший лейтенант Муравьев.

Так и оказалось.

Когда группу военных разведчиков усадили на стулья лицом к уже ждущим их офицерам разных родов войск, слово взял подполковник Шерстобитов:

– В начале нашего маленького совещания я предоставлю слово научному руководителю проекта профессору Михаилу Михайловичу Бабалетову, который введет всех в курс дела, поскольку в курсе дела у нас не все, и вообще не в курсе основные исполнители. Итак, Михал Михалыч, попрошу вас...

Профессор, в отличие от подполковника, вставать не стал, только снял с колен ноутбук и поставил его на соседний свободный стул.

– Что такое «цифровые наркотики», говорить, наверное, не нужно. Это знают, думаю, все.

– Не очень знают, – сказал Сакратов, желающий получить полную информацию. – Лучше начать с «азбуки»...

Бабалетов недовольно поморщился и пожал плечами. Впечатление складывалось такое, что он очень спешил, а его задерживали, и потому он был недоволен. Тем не менее никто не взялся вместо него объяснять спецназовцам прописные истины, и Михаилу Михайловичу пришлось это делать самому.

– В сети Интернет множество сайтов, с которых можно за копейки скачивать «цифровые наркотики». Они представляют собой цифровую запись какой-то популярной музыки, которую следует слушать только через наушники. В основе «цифрового наркотика» лежит понятие бинауральных волн или бинауральных ритмов, хотя, в принципе, это могут быть любые звуки, и даже те, которые наше ухо не улавливает, то есть инфразвуковые и ультразвуковые волны. Главное, чтобы создавался бинауральный эффект. Что это такое? Бинауральный эффект создается при подаче звука из двух источников с разной частотой звучания. В «цифровых наркотиках» наиболее часто используют звук в диапазоне 120 и 125 герц. Когда звук идет в открытом виде, мозг реагирует на него так, как и положено, и за счет разницы в частоте колебаний подсознательно ищет источник звука, то есть производит ориентацию в пространстве – и не может произвести ее правильно. Мешает разница в частоте. При подаче такого, грубо говоря, «разнокалиберного» звука напрямую в уши через наушники происходит синхронизация деятельности правого и левого полушарий мозга, и вызываются медитативные состояния, близкие к гипнотическому трансу. При определенных частотах активируются участки коры головного мозга, отвечающие за удовольствия. Это и называется «цифровым наркотиком». Последствия увлечения цифровыми наркотиками пока еще не изучены, и вообще это не наша тема. Наша тема в иной стороне. Недавно стало известно, что бинауральные ритмы при определенных частотах трансляции способны вызывать существенные помехи для прохождения как прямых, так и отраженных радиоволн. Причем особенно сильно искажают отраженные волны. Я не буду вдаваться в научные подробности, которые вам, по большому счету, неинтересны и непонятны. Сообщу только, что нечаянно было обнаружено еще одно интересное для нас свойство: отраженные радиоволны вбирают в себя бинауральные ритмы и доносят до принимающего компьютера, вызывая у того реакцию, соответствующую действию настоящего, нецифрового наркотика на человеческий мозг. И компьютер в этом случае сам создает иллюзию каких-то событий, полностью дезинформирующую обслуживающий персонал. При этом следует учесть, что компьютер, в отличие от человеческого мозга, не обладает воображением и не в состоянии создать то, что он не знает. Но все компьютеры, занятые в системе ПВО, проходили аттестацию на работоспособность системы, и в памяти у них заложены реакции на определенные ситуации. Кроме того, как правило, на этих же компьютерах проходил обучение персонал, эти же компьютеры использовались в ходе учений различного уровня, когда в память «заряжались» различные данные. Все это оседает в памяти и в момент действия бинауральных волн возбуждается в смеси различных уровней сложности. И компьютер начинает выдавать такие данные, что операторы хватаются за голову и в испуге лезут под стол.

– Это что, в самом деле? – с сомнением спросил кто-то из офицеров.

– Мы проводили опытные испытания на своих РЛС, – сказал профессор. – Первые испытания проводились, когда операторы были предупреждены. Все прошло спокойно. Вторые испытания проводили без предупреждения. Результат был близким к тому, что я описывал. Теперь наша задача состоит в том, чтобы испытать генераторы инфразвука на нашем недавнем противнике. Основная сложность при этом состоит в том, чтобы узнать результат. Мало поставить генераторы и опробовать их в работе – важно знать реакцию персонала РЛС. Только после этого генераторы можно будет запускать в промышленное производство.

– То есть производить, чтобы расставлять их в последующем на территории возможного или вероятного противника? – напрямую спросил подполковник Сакратов.

– Это уже вопрос не моей компетенции. Но существует простое техническое решение по активации законсервированных генераторов. Эту проблему наши специалисты решили.

– У вас все, Михаил Михайлович? – спросил подполковник Шерстобитов.

– У меня все. Кажется, я здесь уже не нужен? – Профессор осмотрел кабинет, кивком изобразил поклон, закрыл ноутбук и вместе с ним двинулся к двери.

– Михаил Михайлович, может быть, у кого-то будут вопросы... – остановил его Шерстобитов.

– У меня есть вопрос, – сказал майор в десантной форме. – Как будут вести себя другие компьютеры в зоне поражения волны инфразвука?

– Этот вопрос не изучен. Мы не задавались такой целью, – ответил Бабалетов, останавливаясь с недовольным видом. – Могу только предположить, что они тоже будут вести себя, как наркоманы. Возможно, в серьезные программы автоматически включатся эпизоды компьютерных игр, которые есть в памяти. Возможны любые другие глюки... Есть еще вопросы по теоретической части?

Вопросов по теоретической части больше не оказалось.

– Тогда я поспешу откланяться, чтобы не отвлекаться от рабочей темы.

– А мы приступим к практической части, – сказал подполковник Шерстобитов, когда дверь за профессором закрылась. – Она у нас будет по-настоящему практической, следовательно, недолгой, после чего группе будет выделено время до завтрашнего вечера для опробования и приобретения навыков в работе с новым оборудованием...

Практическая часть, как назвал ее подполковник Шерстобитов, в самом деле пошла чисто по-военному, разговаривали коротко и без двусмысленностей. Если высказывались предположения, то исключительно как вариант развития событий, к которому следует быть готовым. А в целом просто ставилась задача, и указывались пути ее выполнения. Затем начался инструктаж по направлениям, которые разбирались с учетом предстоящих действий группы в хронологическом порядке. И потому начали с офицера российских пограничных войск, хотя граница, которую предстояло пересечь, разделяла не Россию и Грузию, а Россию и Южную Осетию. Но российские пограничники официально помогают осетинам обустроить охраняемую полосу, и удивить отличное знание вопроса российским офицером никого не могло.

Майор погранслужбы предоставил группе точный график прохождения и проезда вдоль границы грузинских патрулей, но сразу предупредил:

– График точный, взят из грузинского погранштаба, но выполняется не всегда. Если быть более конкретным, выполняется редко. Когда выйдут на пять-десять минут раньше, когда позже. Иногда вообще не выходят. Дисциплина там соответствует внутреннему состоянию страны. Перед переходом лучше всего понаблюдать, пропустить патруль и переходить у него за спиной. На карте проложен маршрут перехода, на наш взгляд, наиболее интересный и безопасный. По крайней мере, он дает возможность пробраться скрытно. Пройти по ложбинке. Потом между холмами. Правда, придется чуть-чуть попетлять, но не больше, чем слаломисту на трассе скоростного спуска. Повороты ровные и предсказуемые.

Майор выложил на стол перед подполковниками Шерстобитовым и Сакратовым лист карты космической съемки, где цветным фломастером был прочерчен предлагаемый маршрут.

– Этим маршрутом кто-то пользовался? – поинтересовался Максим Васильевич.

– Постоянно пользуются осетинские разведчики. Маршрут проверен, сбоев не давал.

– Понятно, спасибо... – сухо сказал командир ОМОГ.

У Максима Васильевича больше вопросов не было, да и доложил майор ситуацию предельно полно, словно заранее предвидел все возможные вопросы.

– Я могу быть свободен? – спросил пограничник у Шерстобитова.

Тот кивнул:

– Пока свободны. Будут вопросы, Максим Васильевич вас найдет.

Пограничник ушел. Все, как полагается в разведке. То, что пограничника не касалось, ему знать и не следовало. Встал следующий докладчик, майор в десантной форме. Оказалось, это военный советник российской армии, работающий в Южной Осетии.

– Мое сообщение короткое. У меня две группы из надежных парней, представляющих осетинские силы самообороны. Правда, они не военные, а местные омоновцы, тем не менее в день «трех восьмерок» все зарекомендовали себя с наилучшей стороны. Надежны, не болтуны. Группы выставляем в пределах километра вправо и влево от места перехода границы. Если вдруг появятся грузины, омоновцы смогут их отвлечь хотя бы разговором через границу. Эти разговоры возникают время от времени между пограничными нарядами и сводятся к пустым взаимным угрозам. Пограничники друг к другу привыкли. Потому мы и решили вместо пограничников использовать ОМОН. Появление на границе омоновцев вызовет недоумение и непонимание, и их постараются проконтролировать. И двинутся за ними в ту сторону, куда пойдут омоновцы. А пойдут они понятно куда... Просто прогуляются вдоль границы в течение пятнадцати минут, потом уйдут восвояси, и этого хватит...

– Омоновцы знают, для чего их должны вывезти к границе? – спросил Максим Васильевич.

– Нет. Им много знать ни к чему, хотя я с парнями знаком лично, болтунов среди них нет. Но они пока даже не знают, что их будут использовать. Здесь мы все предусмотрели.

– Это хорошо, – согласился Сакратов. – У меня вопросов нет.

Десантник посмотрел на Шерстобитова. Тот, отпуская майора, кивнул, и тот вышел.

Третий майор, пожилой и не очень аккуратно выбритый, представлял радиотехнические войска. Его доклад был даже не докладом, а предложением:

– На той РЛС я служил лейтенантом еще во времена Советского Союза. Станция стандартная, точно такая же, как эта, на которой мы сейчас находимся. Строились по одному проекту. Потому предлагаю вместе со мной или с капитаном Самохиным, нашим начальником режима, обойти периметр, просмотреть, а потом уже совершить привязку к конкретной местности. Впрочем, даже местность там схожая. Ну, может быть, холмы чуть пониже и не такие каменистые. Я покажу, где лучше выставить ваши генераторы, чтобы добиться наибольшего успеха. А пока передам слово своему коллеге.

Встал капитан, тоже со знаками радиотехнических войск.

– Капитан Соловейко, начальник режима этой РЛС, – представился он. – Скажу честно, что не знаю нынешнюю систему охраны, существующую в грузинской армии. Но, поскольку грузинская армия еще не перешла на собственные уставы внутренней и караульной службы и только перевела на свой язык наши уставы, думаю, там все обстоит так же, как у нас, и даже хуже.

– Чем хуже? – спросил майор Литовченко.

– У них дерьмократия и в армию проникла. А ни одна армия, желая быть боеспособной, этого терпеть не должна... Да и пьют больше нашего.

– Такое бывает? – спросил Максим Васильевич невозмутимо, но с откровенным недоверием.

– Если разговор о Грузии, то бывает, – ответил Литовченко. – Это я хорошо знаю. Но пить умеют и вино с водкой не мешают. Даже с чачей не мешают. И закусывают хорошо.

– Пусть пьют и пусть закусывают, – сделал резюме подполковник Сакратов. – И что мы будем с этого иметь?

– Мне поставили задачу подумать, как выставить подслушивающие устройства, чтобы определить реакцию персонала РЛС на действие «цифрового наркотика». Скажу честно, что это сложно, поскольку аппаратная комната РЛС не имеет окон и стекла не могут служить мембраной. Но я показывал все необходимое и специалисту, уже он, в свою очередь, будет давать вам рекомендации. Но как вы сможете пробраться внутрь при наличии охраны, даже если она халатно несет службу, – этого я не знаю. Я с уверенностью сказать могу только одно: во вверенном мне подразделении такого произойти не могло бы, несмотря на привычную всем русским людям расхлябанность. За безопасностью я слежу строго...

– Мы посмотрим, – сказал подполковник Сакратов. – И подумаем.

– Тогда второй вопрос моей компетенции, – сказал капитан Соловейко. – Кабель связи ЗАС. У нас это тоже слабое место, поскольку кабель ведет на командный пункт, а это восемнадцать километров от нас, и выставить часовых на всем протяжении этой дистанции, даже при всем желании, мы просто не имеем возможности. Кабель закапывали на глубине около восьмидесяти сантиметров, это стандартная глубина. На интересующей вас РЛС кабель проходит точно так же. Допускаю, что там точно так же, как у нас, два раза в неделю по трассе заложения кабеля проходит наряд охраны. Вернее, большую часть пути проезжает, поскольку находится рядом проселочная дорога. Добраться до кабеля возможность есть. Но делать это следует аккуратно и скрыть следы подключения. Попробуйте, хотя почва такая, что малыми саперными лопатками копать трудно. Нужно использовать технику. Это у нас. Как в Грузии, я не знаю...

– А в Южной Осетии РЛС стоят? – поинтересовался старший лейтенант Муравьев.

– Стоят, но не стационарные. Если их со временем передадут осетинской стороне, что, как я слышал, планируется, то, возможно, место дисклокации оборудуют, как для стационарной станции. Да и сами локаторы поставят, возможно, более мощные. Пока там система старая и слабая. Мы ее поддерживаем отсюда, хотя нам мешает хребет.

В дверь постучали. Подполковник, сидящий рядом с дверью, шагнул и открыл ее. Просунувший голову человек что-то шепнул подполковнику, потом сделал знак капитану, который как раз и докладывал военным разведчикам положение вещей.

– Извините, видимо, что-то срочное, – сказал капитан Соловейко и поспешил к двери.

Неслышные для других переговоры длились недолго. Соловейко вернулся, но не на свое место, а остановился в двух шагах от него.

– Прошу прощения. Только что позвонили из Москвы. Кто-то проник в нашу компьютерную систему и установил там «трояна»<$F«Троян» – производное от понятия «троянский конь», программа-вирус, компьютерный шпион, позволяющий скачивать сведения с компьютера, на который установлен.>. Наша система безопасности не сработала. Видимо, «троян» не знакомый или хорошо замаскированный. А у нас и специалиста хорошего, к сожалению, нет. Я, с вашего разрешения, удалюсь, попробую сам разобраться и принять возможные меры безопасности. А как только группа освободится и пожелает осмотреть периметр и территорию, мы все покажем. Меня легко найти через дежурного по штабу... Я могу быть свободен?

– Да, занимайтесь своими делами, – разрешил Шерстобитов.

– Товарищ подполковник, извините, – вмешался в разговор старший лейтенант Муравьев. – Разрешите мне с товарищем капитаном посмотреть, что там нашли московские спецы по безопасности. Я специалист именно в этой области и могу быть полезен...

– Буду премного благодарен за помощь, – сказал капитан и вопросительно посмотрел на подполковника Шерстобитова. – У нас это первый случай проникновения в сеть, и я боюсь, вынужден буду связать это...

– С нашим появлением... – закончил за капитана Шерстобитов. – Это возможный вариант и весьма неприятный для нас. Идите, Муравьев, посмотрите, что там... Если сможете помочь, будет просто великолепно. И поинтересуйтесь, если будет возможность, откуда сюда руки тянутся...

– Я только загляну в кабинет к профессору, заберу свой ноутбук. Он мне может там понадобиться...

Старший лейтенант заспешил за капитаном. Шерстобитов дождался, пока закроется дверь.

– А мы пока продолжим заниматься своими делами и перейдем к вопросам наиболее узким, специфическим, так сказать... Итак, подполковник Столетов – главный специалист ГРУ по системам подслушивания и подсматривания. Пожалуйста, Виталий Юрьевич...

На середину кабинета прошел тот самый подполковник, который сидел рядом с входной дверью, но садиться не стал, словно показывая этим, что говорить долго не намерен.

– Мне сказали, что в группе есть два офицера с небольшой первичной подготовкой в области электроники. Я не вижу необходимости читать общую лекцию, поскольку наша работа тонкая и требует внимательности и наглядности, а для большинства сведения о ней будут скучными и не нужными. Ознакомление со спецтехникой и инструктаж будут длиться около сорока минут, и на это время я попрошу товарищей офицеров заглянуть в мой кабинет. Этажом ниже. Там имеется оборудование, которое я представлю, объясню принцип работы и принцип установки. Потом где-нибудь прямо здесь и опробуем.

– Я позже объясню, где будем опробовать, – сказал Сакратов. – Есть у меня соответствующие мысли. Агарев, Субботин, с товарищем подполковником на выход.

Капитан со старшим лейтенантом поднялись.

– У нас осталось три самых сложных момента, – сказал подполковник Шерстобитов. – Сложных потому, что они чисто технические, я сам в них плаваю и потому ничем помочь не могу. Два вопроса решим здесь, один пойдем решать к профессору Бабалетову. Алексей Михайлович, для начала вам слово.

Из дальнего угла поднялся единственный на совещании старший прапорщик с большим металлическим «дипломатом» в руках и вышел на середину кабинета.

– Алексей Михайлович сотрудник нашей химической лаборатории. Он привез синтетические материалы, которые группа будет использовать в маскировке генераторов.

Старший прапорщик раскрыл «дипломат» на стуле, прямо перед Сакратовым.

– Все, что требуется для создания маскировки, – это целлофановый пакет, годится даже тот самый, в котором у меня хранятся гранулы, вода и краска, которая входит в комплект. Краска подобрана с учетом особенностей местности, где вам предстоит работать. На каждый пакет гранул требуется триста граммов воды. Норматив приблизительный, и соблюдать его строго не обязательно. Но следует учесть, что, если воды будет мало, масса быстро затвердеет, если много, затвердевать будет дольше. Итак, метод прост и полностью сочетается с реальными полевыми условиями, в которых вам придется действовать. Технология такова... Разрезаете с одной стороны пакет. Упаковка толстая и прочная, лучше не рвать, потому что можно повредить шов. Итак, разрезаете, заливаете в пакет воду и взбалтываете в течение пятнадцати-двадцати минут. За это время напарник готовит в земле углубление, по форме превышающее предмет, который требуется замаскировать, сантиметра на два с каждой стороны. Землю в углублении и по краям следует слегка разрыхлить. Пусть даже она будет с камнями, это еще лучше. Если предмет объемный, готовится два или три пакета маскировочной массы. По мере приготовления масса выливается в углубление, и в ней топится сам маскируемый предмет. Только осторожно, лучше использовать заранее подготовленные палочки, поскольку масса очень клейкая. Испачкаетесь, потом долго придется отчищать пальцы. Иногда приходится отдирать это вместе с кожей, поскольку никакой растворитель нашу массу не берет...

– Значит, человека так замаскировать невозможно... – «цыкнул» с сожалением старший лейтенант Веретенников. – А если маскировать, то на всю оставшуюся жизнь...

Старший прапорщик воспринял вопрос серьезно.

– Опасно. Для очистки человека понадобится хирургическое вмешательство...

– Жалко. А то я все жду, когда придумают что-нибудь хорошее для снайперов...

– Пока ничего интересного предложить вам не могу, но передам ваши пожелания своему руководству, – пообещал старший прапорщик. – Итак, топите маскируемый предмет – в данном случае это будет генератор. Сверху тоже присыпаете землей, чтобы завершить маскировку, и ждете около часа. Затем можно смело вынуть объект из углубления и опылить аэрозольной краской те участки, что останутся без земли. К сожалению, масса слишком белая и местами просвечивает. Но земля, в целом, окажется та самая, что лежит кругом, и предмет выделяться никак не будет. Это одна из последних наших разработок. Правда, не совсем наших... Такую массу использовали английские разведчики, маскирующие свои передатчики в московских газонах. Слышали, наверное, нашумевшую историю про секретаря английского посольства? Мы тогда взяли часть маскировочной массы на анализ, что-то сумели воссоздать, что-то разработали свое, и у нас получилось даже лучше, чем у англичан.

– Прекрасно. Сколько комплектов для маскировки нам полагается? – спросил Максим Васильевич.

– Сколько запросите, товарищ подполковник. Я привез с запасом. На два генератора, как я посмотрел, требуется четыре пакета.

– Мы возьмем с собой шесть, на всякий случай. Седьмой опробуем здесь, для практики.

– Как скажете, товарищ подполковник.

– Вот и отлично! – оценил новшество и Шерстобитов. – Я с подобными вещами встречался, но всегда приходилось отдавать предмет для маскировки в лабораторию. Это не всегда было удобно и не всегда соответствовало условиям местности, где приходилось работать.

– Да, раньше так и было, – согласился старший прапорщик.

– Вы свободны, Алексей Михайлович. Я вызову вас, когда понадобится...

Старший прапорщик вышел. В кабинете со спецназовцами и с подполковником Шерстобитовым остался еще один майор, но тот в сомнении почесывал подбородок, не торопясь начать говорить, хотя видел, что все ждут именно его слов.

– Что-то не так, Валентин Николаевич?

– Я вообще-то рассчитывал, что «впрягу» в работу старшего лейтенанта Муравьева, поскольку он уже знаком с нашими системами. Не полностью, но опыт уже имеет.

– С системами чего? – спросил Сакратов.

– Я представлю нашего последнего специалиста, – сказал Михаил Федорович. – Майор Самохин из управления космической разведки. Вам на группу будет выделен ноутбук-навигатор, имеющий прямую связь со спутниками системы ГЛОНАС. С помощью этого ноутбука...

– С помощью этого ноутбука вы будете в состоянии, при условии хорошей видимости со спутника, в режиме on-line наблюдать место проведения операции, видеть себя, офицеров своей группы и все прочие биологические объекты, что окажутся поблизости. В том числе сумеете заранее определить приближение противника. Кроме того, любые объекты, выделяющие тепло, будут вам подконтрольны. Это я говорю о точном определении местонахождения кабеля связи. Но для эффективной работы необходим первичный навык общения с компьютером.

– Первичные навыки мы все имеем, – заверил командир группы. – Но вы правы в том, что лучший специалист будет и лучшим оператором. Потому не буду возражать...

– Тогда отложим знакомство с нашей техникой до момента, когда освободится старший лейтенант Муравьев.

– Я не возражаю, хотя хотел бы, чтобы с Муравьевым работал капитан Агарев. Он тоже компьютер не по книжкам знает. Когда один в состоянии подменить другого, польза будет всем. Но такое обучение требует и практических навыков. Насколько я понимаю, завтра у нас в запасе целый день?

Сакратов посмотрел на Шерстобитова.

Тот неуверенно пожал плечами:

– Не целый день, но половина дня есть. Я хотел оставить это время на отдых перед операцией. Когда и как вам потом удастся выспаться, этого никто не знает.

– Много отдыхать – значит потерять концентрацию. Завтра проведем обучение и практические занятия.

– Хорошо, – согласился Самохин. – Мне спешить некуда. Однако я хотел бы заранее проинструктировать Муравьева. Как только он освободится, пусть найдет меня.

Но Муравьев освободился раньше, чем ожидалось. Не успел закончиться разговор, как в дверь постучали и вошел старший лейтенант, задумчивый и сосредоточенный.

– Легок на помине, – сказал Шерстобитов. – Что там?

– Там – свеженький «троян». Простенький, написанный второпях, видимо, совсем недавно. Но оригинальный и со способностью к самомаскировке за счет свободного подбора расширения для себя. Если бы его сразу не заметила московская система защиты, «троян» осел бы в библиотеке какой-нибудь служебной программы, и тогда найти его было бы уже невозможно. Пары часов хватило бы, чтобы поставить всю сеть под полный контроль.

– Вы его удалили? – спросил майор Самохин.

– Нет. Я просто блокировал компьютер, в котором он осел, от данных сервера. Установил программу-ограничитель, дающую одностороннюю связь. Сервер может давать команды, а компьютер серверу – нет. В этом случае более логично пожертвовать данными с одного компьютера, тем более что они там не слишком и важные, и оставить «трояна» на связи. Конечно, я понимаю, что пересылать данные он будет через два-три адресата, но в любом случае мы сможем отследить конечный пункт. По крайней мере, постараемся... Тут есть еще одно интересное дело.

– Что за дело? – спросил подполковник Шерстобитов.

– Я время от времени посещаю международные сайты хакеров, читаю информацию в форумах. Там можно найти интересные мысли. Так вот, одна известная среди хакеров американка дала сообщение, что из тюрьмы вышел ее друг Клод Гарси. Это гениальный хакер, осужденный на срок в двадцать пять лет и шесть месяцев. Отсидел он, насколько мне помнится, что-то около двух с небольшим лет. И позвонил своей подруге откуда-то с Кавказа...

– И что? – слегка напряженно спросил Шерстобитов.

– Как он мог выйти из тюрьмы, где ему полагается находиться там еще двадцать три года? Кто имел возможность его оттуда вытащить? За какие заслуги?

– ФБР, ЦРУ, АНБ... – сказал майор Литовченко. – Продолжить список?

– Вот и я о том же, – согласился Муравьев. – Но это не самое главное. Главное в том, что я немного знаком с системами, которые Гарси применял в работе. Они стали классикой среди хакеров. Это узнаваемый почерк...

– Наш «троян», – понял Шерстобитов.

– Да, очень похоже.

– Ну, ты, Муравей, молодец, – с восхищением сказал Литовченко. – Я тебя начинаю уважать, несмотря на твой вес...

– Нужно передать в управление космической разведки данные, – предложил майор Самохин. – Большой сервер будет в состоянии отследить все пути передачи данных лучше ноутбука.

– Да, – кивнул старший лейтенант, – но не хотелось бы пользоваться здешним сервером. Один «троян» нашелся, но нет гарантии, что два других не осели в здешней сети. Против Гарси работать чрезвычайно трудно. Давайте адрес, я со своего ноутбука передам.

– Мы передадим с моего, – решил майор. – У меня мощная программа-шифратор и прямая линия с управлением.

– Хорошо бы еще, если возможно, поставить на «прослушивание» номер трубки подруги Гарси. Я запомнил номер, он есть в сети. Старые хакеры все друг друга знают и порой обмениваются в открытом форуме номерами.

– С этим, я думаю, проблем быть не может. Главное – обосновать служебную необходимость. Надеюсь, и это у нас получится.

– Необходимость очевидная. Это может быть акция, направленная против нас, – сразу решил подполковник Шерстобитов.

Неожиданным сюрпризом для группы явилось предложение подполковника Шерстобитова о смене оружия. Привычные к своим автоматам, военные разведчики с некоторым недоверием отнеслись к пистолетам-пулеметам «ПП-2000», о которых они понаслышке уже знали, как об оружии весьма неплохом; тем не менее привычка часто оказывается сильнее прогресса. Да и «калаш» по своим характеристикам тоже имел массу преимуществ, от которых отказываться не хотелось. Но утешением послужило то, что все пистолеты-пулеметы были снабжены глушителями, что в условиях работы по ту сторону границы могло бы иметь для бойцов группы важное, если не решающее, значение. Скрытность действий в подобных операциях всегда считается приоритетной.

Но подполковник Шерстобитов сразу предупредил:

– В дополнение к обычным патронам получаете бронебойные 7Н31. У них начальная скорость полета пули сверхзвуковая, следовательно...

– ...Глушитель бесполезен, – заметил старший лейтенант Шарапов.

– Значит, пользоваться бронебойными патронами только в случае крайней необходимости. Но эта пуля берет любой бронежилет. А метров с десяти, я слышал, и боковую броню БМП. Хотя верится с трудом...

– Будем надеяться, что стрелять нам не придется, – все же сказал Максим Васильевич.

– Будем надеяться, – согласился Шерстобитов.

Однако новое и непривычное оружие следовало еще и пристрелять. Хорошо, что стрельбище для солдат, обслуживающих радиолокационную станцию, находилось рядом, всего в пяти километрах от самой территории. Тот же автобус быстро доставил группу вместе с сопровождающим взводом солдат, которых следовало выставить в оцепление, потому что мальчишки из ближайшего поселка любили заглядывать на стрельбище и собирать там стреляные гильзы.

После первой серии выстрелов старший лейтенант Веретенников, разглядывая мишени, дал новому оружию профессиональную оценку.

– Кучно бьет, разброса почти нет, – сказал снайпер, который взял пистолет-пулемет не вместо винтореза, а в дополнение к нему. – Глушитель, правда, слабый. Звук все же есть, хотя, конечно, трудно его за звук выстрела принять...

– Понятно, это не винторез, – согласился подполковник Шерстобитов. – Но в условиях боя на ближней дистанции оружие хорошее, особенно для городских условий...

– А нам что, в городе предстоит воевать? – Майор Литовченко, конечно, понимал, что воевать в городе им не придется и слова подполковника просто дают характеристику оружию как компактному и удобному, но не мог, как обычно, сдержаться, чтобы не съехидничать.

– Надеюсь, вам вообще не придется воевать, – сказал Шерстобитов.

– Муравьев, а ты неплохо стреляешь, – заметил командир группы, рассматривая мишень прикомандированного старшего лейтенанта.

– Стараюсь. Оружие не мое.

– Ваше оружие – компьютер, – сказал Шерстобитов.

– Хорошее оружие, – согласился Сакратов. – По нынешним временам без такого оружия никуда. А иногда и эффективнее автомата может быть.

– Я не о том, – сказал Муравьев. – Я о винтовке.

– Ты еще и снайпер, коллега? – спросил Веретенников.

– Был бы рад стать снайпером, но пока мастерства не хватает. Я спортсмен-любитель, хотя и мастер спорта международного класса.

– По стрельбе? – спросил Литовченко.

– По биатлону...

– Ну вот, а я рассчитывал потренироваться с твоим весом и в итоге в тяжелоатлеты податься, – притворно громко вздохнул майор. – А ты, похоже, своим ходом пойти сможешь...

– Похоже, смогу, товарищ майор, – улыбнулся старший лейтенант.

– Ладно, – проговорил подполковник Шерстобитов. – Оружие устраивает?

– Еще пару серий отстреляем, тогда скажем, – решил Сакратов.

Оставшиеся серии отстреляли быстро и без обсуждений. Оружие устроило...

Следующее мероприятие требовало повышенной внимательности, и важно было услышать мнение всех членов группы, потому что чем больше мнений, тем выше возможность удачной находки, необходимость в которой была очевидной. Потому отправились на осмотр периметра РЛС с последующим осмотром самого помещения операторов и ближайших к нему подходов, полным составом группы, да еще в сопровождении капитана Соловейко и старшего лейтенанта, начальника караула, чтобы избежать обязательных пререканий с часовыми на постах. Вместе со спецназовцами, естественно, пошли подполковник Шерстобитов и специалист по выставлению прослушивающих и подсматривающих устройств подполковник Столетов, который, обладая необходимым опытом, как раз и мог дать офицерам ОМОГ конкретный совет. Столетов держался рядом с Сакратовым, и подполковники тихо разговаривали между собой, не посвящая в предмет разговора остальных.

Место желательного выставления генераторов не на этой РЛС, а на аналогичной, но принадлежащей грузинским средствам ПВО было заранее определено профессором Бабалетовым, и потому обход периметра не дал ничего, кроме выяснения некоторых аналогичных моментов в системе охранения. Отсутствие сплошного забора, замененного двумя рядами колючей проволоки и земляным валом, по которому прогуливался часовой, – все это не слишком впечатлило военных разведчиков.

– Физическая, если можно так выразиться, охрана у нас налажена, – сказал капитан Соловейко. – Хуже обстоит дело с цифровой охраной, но там мы пока бессильны...

Сакратов догнал Самохина и спросил:

– Вы, капитан, что-то относительно охраны сказали?

– Да. Я сказал, что у нас плохо обстоит дело с цифровой охраной. То есть в армии слишком мало специалистов, способных общаться с компьютером на уровне старшего лейтенанта Муравьева. Для меня, например, хотя я каждый день по нескольку часов провожу за монитором, все, что ваш старший лейтенант делал, это такие дебри...

– Могу вас понять, – согласился Максим Васильевич. – Но перед этим вы еще что-то сказали об охране...

– Я сказал, что охрана обычными воинскими методами у нас налажена качественная, и проникнуть на территорию, я думаю, невозможно.

– Вы думаете? – неуверенно спросил командир ОМОГ.

– Тут и думать нечего. Я уверен! В прошлом месяце троих охотников за цветными металлами перехватили на подходе к охраняемому участку.

– Они были профессионалами? – спросил майор Литовченко.

– Конечно. Если у людей профессия – воровать цветные металлы, значит, они профессионалы.

– Я спрашивал о профессиональных разведчиках или диверсантах, – уточнил Литовченко.

– Такие нами, слава богу, пока не интересуются. Но и тех перехватили бы, если бы пожаловали. Система, если она отлажена, работает без сбоев.

Так, под хвастливые утверждения капитана Соловейко, обошли по кругу всю площадку с локаторами и вернулись к зданию штаба, стоящему с внешней стороны колючей проволоки. К зданию, где располагался машинный зал операторов, прошли через ворота. Здание представляло собой бетонную коробку без окон, наполовину присыпанную со всех сторон землей, местами едва-едва не доходящей до крыши. И на крыше тоже присутствовал слой земли. И только трубы вентиляции показывали, что жизнь внутри все-таки существует.

Дверь в машинный зал открывалась кодовым замком, и капитан Соловейко набрал нужную комбинацию. В рабочее помещение прошли по короткому коридору. Солдаты-операторы сидели за большими мониторами лицом друг к другу. Дежурный офицер при появлении гостей встал, но Соловейко что-то прошептал ему на ухо и жестом попросил не беспокоиться. Осмотр длился недолго. Вышли через две минуты...

Уже на улице Сакратов с легкой улыбкой посмотрел на Столетова. Тот улыбнулся в ответ.

– Нашли вариант?

– Конечно.

– Труба вентиляции?

– Да. Идеально. Микрофон можно опускать на самую решетку. Я даже решетки нашел и определил наиболее удобные трубы...

При приближении капитана Соловейко подполковники кивнули друг другу и стали смотреть в разные стороны...