– Все в порядке, товарищ майор, я доложил фактический район высадки, – сообщил старший лейтенант Мореев, сворачивая рацию. – Получено «добро» на основные действия… Приказано в заданное время перекрыть заданный район…

– Вовремя справился… – кивнул я, одобряя оперативность. – Колонна Строева только еще подходит. Но сами виноваты, что медленно шли… Дальше без отдыха двинут…

Капитан Строев сразу ко мне направился.

– Нечего сказать, выбрал ты нам дорожку попроще… – с ходу посетовал.

– Чем не угодил? – я оторвал взгляд от карты.

Капитан делал вид, что готов упасть от усталости. Старый фокус Строева.

– Аттракцион смерти, а не путь, честное слово… Тропа камнепадом перекрыта. Попробовали осторожненько сверху перейти, ползет под ногами, того и глядишь, как с камнями вниз поедешь… Пришлось круг сделать – с добрый десяток километров намотали, ноги отваливаются…

– Размялись слегка… – не поддержал я его. Не люблю жалобы, и Строев это знает. Знает, но все равно всегда жалуется. Любит, чтобы его похвалили. Но и хвалить пока не за что. Если бы они бегом бежали, чтобы успеть, и не заставлять остальных дожидаться, тогда я похвалил бы. А опоздание на двадцать минут похвалить не могу при всем желании. – Из-за опоздания, товарищ капитан, придется следовать дальше без отдыха. Скажи своим, чтобы не расслаблялись. Через две минуты выступаем… Приказано в определенное время перекрыть заданный район. Видимо, кто-то там на подходе засветился…

Я убрал планшет, над которым колдовал, просчитывая предстоящий маршрут и делая поправки на привалы и непредвиденные задержки вроде той, что подкараулила колонну Строева. Мы укладывались с запасом в полчаса. Но этот запас вполне может исчезнуть, если обстоятельства будут соответствующие. И потому задерживаться нельзя. Лучше отряду отдохнуть уже на месте – старая истина, ставшая незыблемым правилом.

Прохождение горного маршрута – это не прогулка. Это знает каждый из офицеров и контрактников отряда. Они все до одного уже побывали здесь, в Чечне, и все имеют соответствующий опыт. Знают, с чем можно встретиться на хоженой тропе, где может появиться и мина-ловушка, и растяжка. А есть вероятность и на очередь из кустов нарваться…

Мы вышли, как и планировалось, без задержки, и никто не посмел возразить. Все бойцы знали, с каким командиром пошли на операцию – у меня нет привычки потакать разгильдяям и нытикам.

Первой, как и полагается, вышла разведка – двумя группами по три человека. Пошли самые опытные. Высадиться нам пришлось в стороне, и здесь могли появиться непредвиденные обстоятельства, о которых командование просто не знало. И наша задача – успешно завершить маршрут, чтобы выполнять поставленную задачу в строго определенном месте. Иначе вся операция теряет смысл. Не только наша, но и смежных частей спецназа ГРУ и МВД.

Как обычно бывает, через полчаса темпового марша подступила усталость и темп некоторое время пришлось поддерживать искусственно, подгоняя бойцов. Потом отряд «втянулся», и эта необходимость отпала.

Хуже было другое – подкралась ночь. Очки ночного видения я с базы взял на пять человек. Пару выделил для групп разведки, одни себе оставил, еще пару – ведущим общую колонну. Ведущие, как и полагается, менялись через десять минут. Вообще-то, это норматив для зимнего торения тропы, но я обычно его и летом использую для поддержания высокого темпа. Идет ведущий, тянет за собой остальных, когда устает, его сменяет другой, а прежний в хвост перестраивается. И так по кругу.

Пятнадцатиминутный привал я объявил только через три часа. Можно было бы для начала и получасовой объявить, но он расслабляет. Десять минут полежишь на земле и уже вставать не хочется, а полежишь двадцать минут – вставать уже просто тяжело. Через пятнадцать минут двинулись дальше. Никто не роптал, поскольку все в отряде, кто не обладал еще «краповым беретом", и желал его получить. А шли мы, выполняя две трети необходимой для этого нормы. Разумеется, при сдаче зачета на это заветное звание. Так что почти тренировка…

К тому же к утру нам еще требовалось выставить посты на тропах и продумать систему собственной безопасности, то есть окопаться на случай непредвиденной атаки…

Разведка работала отлично. Несмотря на сложности ночного марша, разведчики дважды обнаруживали на тропе мины МОН-100 .

Наши здесь мины не ставят. Здесь вообще наших нет. Поэтому мины мы переставили, подготовив хорошую ловушку боевикам – где мины стояли, они помнят, и места эти обойдут. А вот куда мы эти мины переместили, узнают вряд ли. Так что Бог им в помощь…

Наконец-то по колонне передали мне сообщение – есть ориентир…

Нужный ориентир – пересечение тропы с грунтовой дорогой, тянущейся вдоль речушки, которую лучше было бы ручьем назвать, мы нашли, когда стала уже подступать настоящая усталость. Даже я ее почувствовал, хотя по природным своим данным обычно очень неохотно признаю, что предел сил тоже имею. Теперь осталось только речушку перейти, миновать небольшое открытое пространство, и дальше уже начнется тот самый лес, где скрываются тропы, которые нам предстоит контролировать. Засады я решил устанавливать ближе в выходу из лесного массива. Там, судя по карте, тропы идут в одном направлении, на небольшом расстоянии друг от друга. Это дает возможность одной группе при необходимости прийти на помощь другой.

Конечно, я мог бы себе позволить попробовать устроить засаду непосредственно при входе в лес, используя компьютер спутниковой разведки. Однако, не имея соответствующего опыта и мало зная практическую ценность прибора, я предпочел не рисковать. Задание, с прибором ли, без него ли, предстояло выполнить. И я решил выполнять его привычным способом. И, честно говоря, меня сильно смущала тяжелая облачность. Неизвестно, как поведет себя техника в такую погоду. Предыдущая работа на компьютере проходила при чистом небе. А здесь… Нет, лучше не рисковать…

Место для общего лагеря я выбрал на опушке леса, хотя и не слишком далеко от предполагаемых засад. Здесь должна всегда находиться отдыхающая смена, одновременно являющаяся резервом, и отсюда легче пресечь прорыв, если таковой случится. Для отряда палатки устанавливать мы не стали. Предположительно, первый этап операции будет длиться от трех дней до недели. Я предпочел брать в расчет три дня и решил, что можно и без палаток обойтись. За исключением штабной. Одна она не привлечет лишнего внимания, к тому же одну палатку замаскировать гораздо проще, чем целый палаточный городок.

От лагеря до села, за которым вели наблюдение парни из ГРУ и ВДВ, было восемь километров. И туда никто не сможет попасть, минуя нас…

В штабной палатке, как только ее установили, вместе с капитаном Строевым мы полчаса колдовали над картой и намечали места выставления засад. Только после этого я включил ноутбук и запустил программу. Конечно, опыта работы с такой техникой у меня было маловато, и сами ММК-джойстики были для моих рук мелковаты. И первая же задача – найти себя на карте, далась мне с трудом. Вернее, нашел я себя и свой отряд довольно быстро, но это был взгляд с большой высоты, и выглядели мы все единственной точкой. А вот сделать так, чтобы можно было рассмотреть все в подробностях, я долго не мог. И не сразу догадался, что облака мешают. Включил инфракрасный режим и увидел множество светящихся точек. Та единственная, как оказалось, показывала местонахождение самого компьютера. Конечно, работа в инфракрасном режиме не идет ни в какое сравнение с работой в режиме on-lain, но тем не менее она тоже что-то дает… По крайней мере, я сразу убедился, что поблизости от нашей базовой стоянки никто не бродит в поисках грибов. А когда включил режим наложения карты, вообще все встало на свои места. Единственное неудобство заключалось в том, что полупрозрачная карта имела только три варианта масштаба. Но это только вопрос времени, и вариантов этих, я думаю, скоро будет множество.

Капитан Строев с компьютером еще не работал. Он в операции с цыганами командовал парнями на месте, а в учениях вообще не участвовал, и поэтому сейчас смотрел на монитор, распахнув глаза, как парадные двери.

– Охренеть можно… – вырвалась из его уст наивысшая оценка.

– Это потом… – милостиво разрешил я. – Сейчас сюда смотри… Вот точки, где мы ставим засады… Ты выводишь, я наблюдаю… Внутренняя связь постоянно включена…

«Переговорки» имел при себе каждый боец отряда. Радиус действия у них маловат, но, кажется, хватит до самой крайней засады. А большего нам и не требуется…

– Давай, давай, действуй… – подогнал я капитана, который не мог оторваться от монитора. – Выставишь засады и возвращайся. Дежурим с тобой у монитора по очереди…

Капитан Строев вообще считается специалистом по устройству засад и маскировке.

Я же предпочел более современный метод командования, и даже более, чем современный.

– Сергей Борисович… – позвал я капитана по «переговорке». – Обрати внимание на что-то справа… Судя по карте, там провал почвы… Выставь там одного человека… Пусть засаду сбоку поддерживает…

– И это тоже видно? – изумился Строев.

Я промолчал, продолжая наблюдение. Все-таки удобно даже за своими можно посмотреть – кто как службу несет. А уж о безопасности и говорить не приходится. Я чуть-чуть изменил масштаб изображения, чтобы контролировать, как и было приказано, все тропы…

А вот это что такое?… Там, впереди, куда Строев с группой идет? Явно, это не человек. Свечение слишком слабое, вытянутое коротким штрихом, и слишком быстро передвигается.

– Здесь еще живность водится… – сказал Строев в «переговорку». – Лиса хвостом машет…

– Не хочет уходить… – сказал я, – обегает вас по кругу. Где-то там у нее нора… Подожди, посмотрю…

Я увеличил интенсивность режима инфракрасного просмотра.

– Точно, нора… Вы только что ее прошли… В пяти шагах от вас…

– И это видно? Может, лисят поймать?

– Не трогать… – сказал я категорично. Терпеть не могу живодеров… И просто живодеров, и тех, кто прикрываясь любовью к природе и животному миру, держит диких животных в домашних условиях. Это тоже живодерство, только извращенное. – Всем, Сергей Борисович, так и передай – увижу, что кто-то к норе приблизился, из самого шапку сделаю… Не лисью, так козлячью… Так вот и передай… Козлячью…

Я снова поменял режим изображения и сразу заметил три точки, двигающиеся к опушке с противоположной стороны. А это, видимо, как раз и есть то, ради чего нас сюда послали…

– Внимание! Всем! В лес входят три человека… Предполагаю, что это разведка… Третья правая тропа… Сергей Борисович, проследить, но не трогать… Атаковать только в крайнем случае, если на базу выйдут…

В самом деле, не снимать же базу из-за чьей-то разведки… Так мы будем несколько дней с места на место бегать и сами от себя прятаться… А если групп разведки будет несколько? Что тогда? Тогда вообще превратить штаб в маршевое подразделение?

Я тем временем опять поменял масштаб. Три светящиеся точки слились в одну. А вот дальше, в предгорьях, появилась еще одна точка, достаточно большая и яркая. Осторожно поворачивая ручки ММК-джойстика, я вывел эту точку на середину экрана и стал увеличивать изображение. Это был отряд из одиннадцати человек. Двигался он в сторону леса. Значит, те трое – разведчики этого отряда.

– Внимание! Общая тревога… Всем быть в готовности. Выступать будем, предположительно, минут через двадцать… Сергей Борисович, еще одиннадцать человек… Идут с той же стороны, что и первая троица. Троицу не трогать… От них, возможно, ждут сигнала…

Вот и подтвердил прибор свою ценность… Причем сразу же, при первом включении… И не стоило сомневаться… Но человек всегда сомневается. А как выяснилось, это прибор следовало ставить главным в охранении, а не засады на тропах. Но мы пока больше по старинке живем… А пора бы меняться…

Честно говоря, я опасался, что майор Бобрынин начнет проявлять ненужную инициативу. Все-таки, он не мой подчиненный, и даже официально работает самостоятельно и выполняет свое задание. Да еще пресловутое ревностное отношение к своему роду войск… Слишком часто оно проявляется, чтобы этого не опасаться. И что им всем не дает спать спокойно репутация спецназа ГРУ… Мы свое дело делаем, в их дела не лезем. Но любой другой спецназ, если доводится нам взаимодействовать, как правило, всегда старается за нами угнаться и при каждом удобном случае норовит себя проявить, чтобы показать – вот, мол, и мы тоже водку самогонкой закусывать можем… Сколько раз уже встречался с подобным явлением… Они не понимают, что у нас собственная система обучения, ориентированная на выполнение специфических задач. То, что можем мы, никто не может, и не надо на нас равняться. А у вас своя система, и мы, в свою очередь, не можем равняться на вас… Предположим, спецназ ГРУ и спецназ ВДВ в состоянии проводить парашютное десантирование на одном уровне. Правда, мы чаще прыгаем с принудительным раскрытием купола, то есть с предельно малых высот. Наверное, и десантура то же самое может, хотя им это не всегда необходимо. Но мы вот не можем, как они, уже в воздухе управлять прыжком так, чтобы приземлиться предельно тесно и оказаться сразу вместе со своим взводом, со своей ротой, со своей БМД, чтобы сразу вступить в бой. Когда я впервые увидел, как десант группируется в воздухе, как выбирает позицию для приземления рядом со своей техникой, я просто рот разинул. Мы так не умеем… Но и они не умеют воевать так, как мы воюем. Каждому свое…

Вот я и боялся, что Бобрынин начнет нас учить воевать нашими же методами, которым его не обучали. Но он, к моему удивлению, легко вошел в подчинение. И даже не возразил, когда я оставил его вместе с «Кречетом» держать под прицелом основную группу, а своих отправил с аванпостом разбираться. Понимает, наверное, что специальную подготовку никто не отменял, а столько ползать на занятиях, сколько мои парни ползали, ни одному десантнику не доводится…

– «Волга», я – «Приштина»…

– Слушаю тебя…

– Меня вот что смущает… Пропало несколько человек… Радист… Те, кто пошел радиста искать… Кто в сторону отходил… А в лагере тревоги нет… Почему?

– Сам только недавно об этом думал. Пора бы им спохватиться. Мне кажется, мы командира группы ликвидировали… Остальные считают, что командир расставил пропавших по постам… Иного варианта не вижу…

– Может быть… Хотя меня такое объяснение не убеждает… Они не могут нам какую-то ловушку готовить?

– Наличными силами – не могут… А спутник твой говорит, что других сил поблизости нет…

– Ладно. Будем верить спутнику…

– «Приштина», я – «Стрелец», – обратился к своему командиру старший прапорщик. – Один в сторону кондыбает…

– Вижу…

– И я вижу… – добавил я. – Пора снимать… Объясни ему – здесь не место для прогулок…

– Понял… – не иначе, старший прапорщик разговаривал, не отрываясь от прицела, потому что выстрелил сразу же. Только короткую паузу взял на задержку дыхания. Звук выстрела едва-едва донесся из наушника.

– Начало положено… – одобрил я выстрел.

– Это не начало, – возразил «Стрелец». – Начало у меня еще в первую чеченскую было… Когда «винторез» впервые в руки взял…

Тем временем снайперы обошли аванпост с флангов и, должно быть, уже присмотрели себе цели. Три капитана – Ростовцев, Юрлов и Решетников, рассыпавшись веером, подбирались вплотную к противнику, чтобы провести короткую рукопашную схватку сразу после того, как сделают свое дело снайперы. Монитор исправно показывал все их передвижения. Конечно, лучше бы посмотреть происходящее крупным планом, но уверенности в том, что я смогу справиться с джойстиками, у меня не было.

– «Приштина», разрешишь джойстики покрутить? – на всякий случай спросил я майора Бобрынина. Скорее, из озорства спросил, чтобы поддразнить.

– Ни в коем случае… – возмутился Бобрынин. Как только не вскочил и не побежал ко мне, удивляюсь. – Я сам крутильщик, извини, неопытный… Там особый навык нужен… Собьешься с координат, потом долго настраивать будем… К концу боя не успеем…

– Добро, я не трогаю… – успокоил я майора. – Аванпост… Докладывайте, что там у вас происходит? Чего ждете? Погода меняться не собирается…

– Уже подобрались… – за всех ответил капитан Юрлов шепотом. – Еще метров пять, и ждем выстрелов… Трудно ползти… Место здесь открытое… Только камни спасают… Что у снайперов?

– Мы готовы… – ответил Парамоша. Старший лейтенант почему-то всегда знает, что готов не только он, но и его напарник лейтенант Сокольников. – Как только дадите команду, мы стреляем… Хором… Вы – вприпрыжку и вдогонку… Двоих вам на троих хватит…

На пять метров у трех капитанов ушло около пяти минут. Нормальная скорость передвижения на почти открытой местности.

– Снайперы! Шмалять! – скомандовал, наконец, Юрлов.

– На счет три… – привычно скоординировал действия Парамоша.

Я наблюдал за происходящим. И легко увидел, что двое, в кого снайперы не стреляли, оказались людьми с хорошей реакцией. Опытные, должно быть, боевики. Среагировали мгновенно и сиганули в противоположные стороны, чтобы сбить снайперов с толку. Но притаившиеся капитаны ждали именно этого момента. Три светящиеся точки метнулись вперед…

– «Волга»! У нас «конец фильма»… – доложил капитан Юрлов. – Ребята здесь валялись иностранного производства. Брать в плен таких смысла нет…

– Присоединяйтесь к десантуре… Там семь человек мешаются… У вас три «винтореза» и арбалет. Лишних отсечь, в плен брать только похожих на чеченцев… Желательно не стрелять… Село слишком близко…

Похожих на чеченцев оказалось только двое, как подсказал майор Паутов, с моим биноклем изучающий компанию у костра. Компания, кстати, уже начала проявлять беспокойство после исчезновения последнего члена своей группы, отошедшего в сторону совсем недавно.

– Они, похоже, напуганы… Не знают, что делать, и совещаются… В сторону аванпоста часто смотрят, привстают… Командира ждут оттуда… – комментировал Паутов.

– Не дождутся… – сказал капитан Ростовцев.

– «Ростов», возвращайся на наблюдательный пост… Остальные – стягивайтесь к ним со всех сторон. Вне круга остаются только снайперы и арбалетчик… – дал я чуть запоздалую команду. Запоздалую потому, что она начала выполняться несколько раньше. Ситуация стандартная, давно отработанная на занятиях и не требующая дополнительного обсуждения… Мне оставалось только смотреть в монитор – участь командира в современной армии, то есть в армии будущего. В той армии, где подобная техника будет обычным явлением…

Когда мы только-только начинали собирать по крупицам боевой опыт в Афгане, где-то появлялась информация о спутниковых телефонах и телефонах сотовой связи, которыми будет оснащена армия будущего. Как наивны мы были, считая, что на наш век хватит обычной войны с привычными средствами связи, а телефон в кармане каждого бойца появится еще не скоро… Появились, однако, и уже никого не удивляют…

Совсем недавно, в первую чеченскую войну, генерал Дудаев был убит после того, как засекли его телефонный разговор. У Дудаева был телефон спутниковой связи – «дипломат» с трубкой, и многометровая антенна, которую следовало растягивать… Сейчас маленькая трубка спутникового телефона, уже без всякого «дипломата» и антенны, отдыхает в чехле у меня на поясе. И я всегда имею возможность позвонить, куда захочу… Сейчас ноутбуки, подобные тому, что передо мной стоит, кажутся нам чем-то выходящим за рамки привычного. А завтра каждый взвод не только в спецназе, а вообще в армии будет иметь такие же… И не ноутбуки даже, а переносные карманные компьютеры… Прогресс… И это не надежда, это уверенность человека, видящего, как снова возрождается Россия… На собственном примере… На примере собственной войны…

– Где пленных допрашивать будем? – спросил майор Паутов, когда все закончилось. – Один по-русски говорит… Без конца мамой клянется, что его силой заставили вести группу… Это он сам, без допроса… Остальное у него сам спросишь…

– Сколько их всего?

– Трое…

– Гоните их сюда… У меня чай закипает…

– «Волга», я – «Приштина»… Ноутбук выключи, чтобы батареи зря не сажать…

– Сделаю… – пообещал я. – Программу как закрыть корректно?

– Можно просто крестиком в углу…

– Сделаю…

Все закончилось… Как быстро и как просто… И, говоря честно, мне не понравилась новая техника. Нет, конечно, это удобно для командира и безопасно для подчиненных. Но с этой техникой вся операция превращается в какую-то игру в шахматы против плохо играющего в шашки. Эффективность, конечно, потрясающая. Мы не смогли бы так сработать без спутника. Но лучше все-таки кого-то за компьютер сажать, оператора, что ли, какого-нибудь, а самому с группой работать. Иначе все ощущение победы потеряешь…

Чай у меня успел завариться закончиться, и завариться снова. И даже скучающего лейтенанта Стогова я успел напоить, прежде чем третью кружку сделать. Наконец вдалеке послышались голоса.

– «Бакенщик»… – поторопил я капитана Решетникова. – Двигай быстрее, попьешь чаю и отправишься менять «Ростова», ему тоже чаю хочется…

– Понял, командир… Не дай чаю остыть…

Туристический примус приобрел как раз Решетников случайно перед вылетом из Москвы. А в Чечне мы запаслись небольшой канистрой бензина, которую не поленились с собой таскать. Зато теперь можем себе позволить расслабиться и согреться, когда требуется. Думаю, Решетников специально для меня старался, зная, что я много чая пью. Но я не жадный. Всех угощаю…

Голоса уже были совсем рядом. Говорили пленники, потому что голоса своих офицеров я услышал бы в наушник.

– Что вы там за болтунов набрали? – спросил я. – За два километра слышно…

Мне никто не ответил, но болтуна, судя по недовольному возгласу, вежливо попросили заткнуться. Вскоре я услышал неподалеку от палатки шаги. И вышел наружу.

Встали кругом, в центр посадили пленников.

– Вон тот, – показал майор Паутов на одного из пленных, – командир. По-русски говорить не желает. Мне кажется, он знает язык, и именно не желает… Но нас слушает, ушами вертит… А этот – чечен… – майор показал на другого, приготовившегося вскочить, как только его позовут. – Местный, из этого села…

– Начнем, пожалуй, с командира… – хотел я уже приступить к допросу, но голос в наушнике не дал мне выполнить задуманное.

– «Волга», я – «Ростов»… Мне показалось или… Кажется, кто-то движется в нашу сторону из села… Проверь через спутник… Здесь в низине туман сплошной стоит… С речки нагнало…

– Как ты их в тумане разглядел? – спросил Парамоша.

– Они через пригорок проходили… Несколько человек, показалось… Но пригорок далеко…

Мы переглянулись с майором Бобрыниным, и десантник сразу шагнул в палатку, чтобы запустить компьютер.

Я присел перед боевиком, кого Паутов посчитал командиром. В темноте лицо было видно плохо, но он глаза поднял и посмотрел на меня спокойно и с легкой насмешкой.

– Может, поговорим все-таки?

Он думал недолго. И ответил достаточно грамотно, хотя не сразу подбирая русские слова:

– Говори… Если тебе есть, что сказать мне…

– Ты издалека прибыл? – спросил я.

– Издалека…

– Много границ перешел?

Пленник плечами пожал.

– Меня интересует, каким путем из Афганистана в Чечню попадают… Путь не близкий…

– Путь прямой для того, кто знает, зачем идет…

– А ты зачем шел?

– За победой… – сказал командир. – Я хотел принести домой оружие, которое даст нам победу над американцами…

– А его здесь всем желающим дают? – наивно поинтересовался я.

Душман понял интонацию и опять промолчал.

– А русский язык ты где изучал? – включился в допрос майор Паутов.

– Я когда-то закончил в Москве Академию генштаба.

– А потом с нами воевал или против нас? – спросил я.

– Я воевал с вами рядом… А потом воевал с талибами… – он говорил с уважением к себе, и это выглядело достойно. Это выглядело именно разговором, а не допросом.

– А сейчас?

– А сейчас я воюю с американцами и с другими, что пришли к нам…

– У нас здесь американцев всех давно с дерьмом смешали… – сказал Паутов. – Ты дома с ними воюй…

– Но у вас здесь есть оружие против американцев – америций… – сказал душман.

Я не успел спросить, что это такое. – из палатки высунулся майор Бобрынин.

– Александр Андреевич… – позвал он меня. – Есть люди и есть собака…

– Иду… Напоите пока пленников чаем…