Генерала Костомарова вызвали в управление среди ночи. Позвонили и прислали машину. Он собрался быстро. Вышел сначала во двор, потом на улицу – машина могла подъехать только с одной стороны. Раньше, помнил он, таких задержек не случалось, и транспорт прибывал раньше, чем он успевал спуститься вниз.

На улице было прохладно. Владимир Андреевич прохаживался перед домом по тротуару. Шаги гулко отдавались в ночной тишине и пустоте улиц. Но оказалось, что ночная пустота вещь не постоянная. Прошла мимо пьяная компания молодых парней и наглоглазых девиц.

– Дочку генерал встречает, – хохотнув, сказал один.

Все засмеялись, сами не понимая, в чем здесь юмор. Но им фраза показалась ужасно смешной. Он посмотрел на них, но не ответил, потому что мог бы выйти скандал, драка. А возраст у него уже не тот, чтобы драться с такими вот хамоватыми юнцами. Лет бы пятнадцать назад, когда он еще был в приличной форме, его не смутило бы, что противников четверо. Сейчас времена не те. Да пятнадцать лет назад эти юнцы просто прошли бы мимо, не задевая его. Ситуация разозлила.

Машина наконец пришла.

– Сколько ждать можно... – резко сказал Владимир Андреевич дежурному водителю-сержанту.

И понял, что он готов сорвать зло на солдате. Это было некрасиво, стыдно, и генерал за всю дорогу к управлению не сказал больше ни слова.

Поднялся по пустынной в этот час, но все же освещенной лестнице. Дежурный по отделу доложил, что пришла срочная шифротелеграмма – причина вызова. Заместитель начальника управления расписал ее на отдел. Приказал срочно доложить генералу.

– Из Югославии? – почти утвердительно спросил Владимир Андреевич.

– Из Америки.

Это вообще показалось странным. С Америкой напрямую ни он сам, ни сотрудники его отдела не работали. Дежурный уже вызывал шифровальщика.

Шифротелеграмму на этот раз принес не солдат срочной службы, а офицер. Это не удивило, потому что, помимо самой шифротелеграммы, он положил на стол генерала и пояснительную записку на шести страницах. Записку готовил, видимо, офицер оперативного отдела, на ней стояла подпись исполнителя, число и время – нынешняя ночь, а также направительная виза и подпись заместителя начальника управления. Владимир Андреевич расписался в журнале учета, привычно пробежав глазами заполненные графы. Текст на бланке с голубой шапкой он прочитал дважды, вникая. Потом пробежал глазами записку и вызвал дежурного.

– Полковника Нефедова поднимай. Высылай машину. Срочно.

– Есть.

Полковник Нефедов – второй заместитель генерала. Конечно, полковник Стариков больше в курсе происходящих дел. Но вызывать и подключать к операции его – это значило бы начать все сначала и показать, что идешь на попятную. Пока дежурный, как слышно было через открытую дверь кабинета, дозванивался в гараж и на квартиру к полковнику, Владимир Андреевич еще раз перечитал шифротелеграмму и внимательно изучил пояснительную записку. Все документы, полностью, ему предоставить не захотели, было там, видимо, что-то такое, что его работы не касается, потому и составили эту выписку – случай обыкновенный. Сложившаяся ситуация очень генералу не понравилась. И так группа, отправленная в Македонию, готовилась очень мало, просто непростительно, непозволительно мало. Кроме того, она получила достаточно расплывчатое задание – «найди то, не знаю что». И осложнений им только не хватало для полного счастья.

Нефедов появился через двадцать минут. Он недалеко жил. С опухшим спросонья лицом, не совсем еще соображающий.

– Вызывали, товарищ генерал?

– Заходи. Тебе следует срочно войти в курс дела. Не знаю, сам будешь работатать или кого из своих офицеров подключишь, но ситуация такова. В Югославии американцы испытывают психотронное оружие. Там сейчас находится наша группа. Оружие разработано в Стамфордском международном институте профессором Баффало Броуди. С ним плотно работает наш человек – капитан Тарасова. Каким-то образом на нее вышли чеченцы, которые тоже заинтересованы в получении технологии. В Москве у Тарасовой оставался сын. Его похитили. Предположительно, он находится в Чечне. Почему-то не доложили в управление. Делом о похищении занимается милиция. Но ты сам знаешь, что это такое. Тарасову шантажируют, принуждают передать чеченцам копии всех добытых документов. Возможно, в институте у них есть свои люди. И она вынуждена будет передать чеченцам сведения. В том числе и об испытаниях. Естественно предположить, что чеченцы отреагируют немедленнно. И появятся в Македонии.

Твоя, полковник, задача – немедленно включить все каналы по поиску сына капитана Тарасовой. И сделать это необходимо максимум в два-три дня. Все средства будут хороши. Вплоть до применения спецназа. Дело того стоит. Сейчас поднимись в оперативный отдел, выясни все, что у них по этому вопросу имеется. И попробуй разнюхать. Не исключено, что Тарасову просто ликвидируют. Тогда вся наша затея будет лишней, и эксцессы лягут на наши плечи. Прочувствуй обстановку. От этого и пляши...

– Есть. Иду, Владимир Андреевич, иду.

– А я тут кстати кое-что вспомнил. Попробую другие каналы найти. Если получится, тебе передам. Все. Новости появятся, сразу ко мне.

– Есть.

Полковник вышел. Генерал немного поколебался, но посчитал, что служебные дела выше соображений собственной гордости. И набрал домашний номер полковника Старикова.

– Слушаю, – сонным голосом ответил Стариков.

– Костомаров. Разбудил тебя? Ничего, только на минутку. Потом будешь досыпать. Скажи-ка мне только одну вещь – кто тебе тогда сказал о Макараджиче первым.

– Не помню, – Стариков еще не проснулся полностью. – Сейчас, сейчас... А, генерал Болотов. Точно, он. Есть какие-то новости? Может, мне, товарищ генерал, следует прибыть? – Стариков спрашивал с такой надеждой, что генералу стало его жалко.

– Нет, спасибо, тут дело другое. По другому профилю. Ты не в курсе. Извини за беспокойство. Досыпай.

И положил трубку.

– Пол-Москвы сегодня подниму, – покачал он головой и снова взялся за телефон.

С генералом Болотовым у Владимира Андреевича были не то чтобы приятельские отношения, но вполне добросердечные. И он, несмотря на поздний час, позвонил ему домой. К удивлению, телефон был долго занят и беспрестанно набирать номер пришлось в течение минут, наверное, десяти.

– Слушаю, Болотов, – ответили наконец.

– Приветствую тебя, тезка. Извини за поздний звонок. Узнаешь?

– Скорее ранний, чем поздний. Привет, Володя.

– Разбудил?

– Нет, я еще не ложился.

– Что так?

– Ты же наши телефонные сети знаешь... В Интернет можно только ночью по-нормальному пробиться. Вот я и пробиваюсь.

– Сочувствую компьютерщикам. Я вот, кроме простейших операций, ничего освоить не смог. Потому восхищаюсь и сочувствую. А у меня к тебе дело. Ты как-то рассказывал моему полковнику про одну мобильную группу...

– Про Согрина. Помню. Его там один парень заинтересовал. Нашли?

– Нашли. Мы и Согрина нашли. Сам я с ним не встречался, но кое-что помню из его рассказа. Там присутствовал еще один герой. Где-то около Чечни живет. Промышляет тем, что пленных вызволяет.

– Тут уж надо с Согриным связаться. Он в Самаре живет.

– Хорошо. Только по телефону такие вопросы не решишь. А вызывать его сюда – дело долгое. Для меня время – петля на шее. Просто секунды считаю.

– Ладно. Есть еще вариант. Я с Согриным могу связаться через электронную почту. Сначала позвоню, предупрежу, чтобы он в свой почтовый ящик заглянул. А потом свяжусь. У меня с ним шифрованная связь. Эксклюзивная. Товарищеская.

– Это дело. Надежно?

– Вполне. Подвози текст.

– Текста нет. Просто нужно все узнать о том парне, что рядом с Чечней живет. И главное – как до него добраться.

– Тогда я просто запрошу звонком. А остальное пусть шифрует. Как только передаст, я сразу подошлю к тебе. Пойдет?

– Пойдет. Спасибо, Володя.

– Счастливо. За тобой коньяк.

Только Владимир Андреевич успел закончить разговор, как вернулся полковник Нефедов. Лицо озадаченное.

– Докладывай.

– Ситуация такая. Капитан Тарасова, как они говорят, суперагент. Я про многих «супер» за свою жизнь слышал, но такого еще не приходилось.

– Агент под псевдонимом Робот.

– Вот-вот... Она самая. И очень они своим Роботом дорожат. Она даже на связь самостоятельно никогда не выходит. Только через резидента. И связников к ней не посылают. Чтобы не засыпалась.

– Шестьдесят процентов засыпаются на связниках. Ну, и что дальше?

– Сын капитана Тарасовой жил с бабушкой. Три месяца назад бабушка умерла от инфаркта. Ей это не сообщили. Чтобы не переживала. Отца найти не смогли. Он шибко пьющий и давно уже где-то потерялся. Родственников близких нет. Парня устроили в интернат до возвращения матери. Она вскоре должна уже вернуться. Оттуда его и похитили.

– Обстоятельства?

– Стандартные. Гулял с друзьями по городу. Подъехала машина. В машине, по словам друзей, кавказцы. Подозвали его, что-то сказали...

– Что?

– Друзья не слышали. Да трудно ли что-то придумать. Мать ждет или отец... Сказали, он без разговора сел в машину, и его больше не видели.

Генерал достал из сейфа журнал учета входящих документов, зарегистрировал полученные сегодня бумаги, потом зарегистрировал их в журнале исходящих и дал расписаться полковнику.

Полковник смотрел на эту «канцелярщину» с легкой усмешкой, которая от генерала не ускользнула.

– И запомни, полковник, одно. Очень хорошо запомни. Если чеченцы вышли на капитана Тарасову там, в Америке, это значит, что данные на нее они получили здесь. У нас, в Службе. Соображаешь?

Полковник посерьезнел.

– Так точно, товарищ генерал, – собрал бумаги. – Разрешите идти?

– Иди, подумай хорошенько. Набросай план. Скоро у меня будет дополнительная информация. Я тебя позову. Попытаемся совместить твои и мои варианты.

Нефедов ушел. Генерал принялся набивать трубку, когда позвонил Болотов.

– Володя, все сделано по твоей просьбе весьма срочно. Файл у меня. Пришли кого-нибудь за дискетой.

– Спасибо. Высылаю машину.

– А коньяк?

– С коньяком завтра днем зайду. Уговорил.

Владимир Андреевич вставил дискету в дисковод.

– Посмотрим, что это за фрукт... – сказал за генеральской спиной полковник Нефедов.

На мониторе высветился текст.

«Я полагаю, – сообщал подполковник Согрин, – вас интересует капитан Сохно Анатолий Всеволодович.

В настоящее время, насколько мне известно, он должен проживать в райцентре Курская Ставропольского края. Почтового адреса не имеет, располагается в котельной рядом со старой водонапорной башней. Занимается вызволением из плена похищенных граждан России. Добровольно взял на себя эту неблагодарную обязанность, поскольку справедливо считает, что правительство страны не желает выполнять то, что должно было бы выполнять».

– Жестко, – покачал головой полковник Нефедов. – Государственный муж, а не подполковник-пенсионер пишет. Ему бы в Думу...

– Правильно пишет, – сказал генерал и продолжил чтение.

«За время службы в руководимой мною отдельной мобильной группе принимал участие в операциях во Вьетнаме, в Анголе, в Мозамбике, в Намибии, в Конго, в Никарагуа, в Перу и в Афганистане. В Афганистане попадал в плен и был подвергнут пыткам. Отбит усилиями группы спецназовцев ГРУ. После возвращения из Афганистана получил третью группу инвалидности и отправлен на пенсию. В настоящее время инвалидность с него снята. Во время событий в Чечне был призван вновь в армию. Работал во вражеских тылах в спецотряде ликвидаторов под командованием майора Афанасьева, тоже бывшего офицера моей отдельной мобильной группы.

За время службы под моим командованием проявил себя исполнительным и инициативным офицером. Не имеет себе равных в рукопашном бою. Превосходный стрелок. Сочетает высокую физическую подготовку и развитый интеллект. Чрезвычайно смел и находчив.

По характеру одновременно человек жесткий с противником и романтичный в быту. Пишет стихи. Публиковался во многих изданиях. В последние годы тяжело переживает организованный развал армии. Видит в этом злой умысел. Выживает только за счет оптимизма своей натуры. Надеется на лучшее.

Из отрицательных качеств могу назвать только пристрастие к алкоголю. Но при необходимости всегда может отказаться от него.

Если вас интересует регион Северного Кавказа и конкретно Чечня, то рекомендую привлечь к мероприятию также майора запаса Афанасьева, офицера-шифровальщика спецназа, проживающего в настоящее время в Челябинске.

В случае формирования группы могу предложить и свою кандидатуру. В управлении кадров на меня имеется достаточно подробное досье. Физические кондиции поддерживаю в пределах необходимой нормы.

С уважением, подполковник Согрин».

– Ну и что, товарищ генерал, вы по этому поводу думаете?

– А я тебе поручил подумать.

– Вот, – полковник выложил из папки на стол четыре бланка исходящих шифротелеграмм. – Подпишите.

– Что это?

– Без помощи Конторы нам никак не обойтись. А агентура только у них. Я подготовил запросы.

– Сколько это займет времени?

– Я понимаю. Но это один из путей. Пока – самый верный. Надо сначала найти, а потом уж будем действовать по-своему.

– А как потом действовать? – спросил все же.

– Я вижу только один путь – операция спецназа.

– Кто-то мне говорил, не помню кто, что чеченцы очень не любили, когда против них действовали так же, как действовали они сами. Против партизанской войны – партизанская война. Против жестокости – ответная жестокость. Да, спецназ здесь придется впору. Ищи людей. И одновременно...

– Что?

Генерал решился:

– Звони подполковнику Согрину и майору Афанасьеву. Вызывай их. И не сюда, а прямо в Ставрополь. Ты поедешь туда сам. Оформляй на них и на себя документы.

– Денег не дадут еще на одну группу, – уверенно сказал Нефедов.

– Для спасения Робота – дадут. Сам к начальнику управления пойду. Готовь все бумаги. Чтобы к утреннему докладу все было. И не тяни резину. Прямо сейчас же организуй вызов. Я их уже перед фактом поставлю. И сам собирайся.