Спалось Ведьмину вообще без снов. И потому, когда он проснулся, подумал вначале, что спал всего несколько минут. Так обычно и бывает, когда без снов спишь. А проснулся подполковник от звуков недалекого боя одновременно со своими офицерами. Наверное, это уже стало инстинктом, прочно вошедшим в тело и в дух, инстинктом армейского спецназовца. Невозможно спать, несмотря ни на какую усталость, если неподалеку идет бой.

Василь Василич посмотрел на часы. Оказывается, три с половиной часа проспали. Этого для привычных к рваному ритму сна спецназовцев было больше чем достаточно. По опыту Ведьмин знал, что, когда домой с задания вернешься и в положенный законом отпуск идешь, тоже не можешь нормально и подолгу спать. Организму нужно время, чтобы перестроиться под нормальный ритм.

Но пока перестраиваться было рано, и тем более рано было об отпуске думать.

– Там, похоже, опять началось, – сказал старший лейтенант Маврин.

– Там давно началось... – заметил капитан Локматов. – Я два часа назад просыпался, еще вдалеке стреляли. Сейчас близко. Грузины где-то прорвались...

– Я пойду узнаю, – поднялся Ведьмин и начал одеваться.

– Без нас на войну не ходи, – попросил старший лейтенант.

Их группа в нынешнем составе существовала уже второй год, разница в возрасте у офицеров была невелика, а совсем еще недавно и разница в званиях не была существенной. Командир стал майором, когда возглавил группу и только перед нынешней операцией получил внеочередное повышение в звании за недавние заслуги. Локматов был старшим лейтенантом и повышение получил одновременно с Ведьминым. А старший лейтенант Маврин как был старшим лейтенантом на момент формирования группы, так им пока и оставался, из-за своих семейных неурядиц получив отсрочку в получении даже очередного звания. Плохо, когда бывшая жена – дочь большого генерала из управления кадров Министерства обороны... Но, невзирая на количество и размер звездочек и просветов на погонах, члены группы разговаривали друг с другом на «ты», как раньше, когда разница была совсем небольшой, и в гражданской жизни были такими же друзьями, как и на службе. И уставную субординацию демонстрировали только в официальных случаях. Но в боевой обстановке официальные случаи происходят редко...

Подполковник Ведьмин дождался, когда полковник Фриев положит телефонную. трубку.

– Как обстановка, Казбек Николаевич?

– Прут наши оппоненты со свежими силами, сильно прут.

– Где-то близко уже, судя по звукам?

– Прорвались в двух местах. Но мы группы прорыва отсекли, одну уже уничтожили, вторую сейчас добивают. Сегодня уже все иначе, чем вчера... Посмотрел бы, как наши парни научились танки бить. В лоб уже не стреляют, знают, что бесполезно. Пропускают, хладнокровно так, словно в войну играют, и сзади под башню... Башня на несколько десятков метров отлетает...

– Прямо так?

– Сам видел.

Ведьмин пожал плечами. Только минувшим днем точно так же расстреливал танк капитан Локматов. Правда, башня отлетела от силы метров на пять. Тяжела и крепка, не расколешь, а выбить можно. Правда, и расколоть можно, если стрелять башне «в затылок». И это тоже вчера было на глазах у Ведьмина.

– Про наших ничего не слышно?

– Про миротворцев?

– И про них тоже. Но я спрашиваю про «пятьдесят восьмую».

– Нам время не говорят. Я тут интересовался сам. Просили передать на ваш пост, чтобы держались. Их скоро выручат... Значит, я полагаю, выручат и нас.

– Резонно полагаешь. Полковник Мочилов не звонил?

– Звонил час назад. Спрашивал про твою группу. Я сказал, что пошлю разбудить, Мочилов запретил. Велел дать выспаться.

– Ладно. Я сам позвоню... – Ведьмин вытащил трубку.

– Если готов. Василь Василич, то выступай... Мы перебросили на компьютер штаба миротворцев карту и запись переговоров Ицхака Леви с неким Арчилом Нугзаровичем. Предположительно, это бывший полковник ГРУ Арчил Нугзарович Гоголадзе. Толковый специалист-планировщик, в настоящее время, согласно нашим данным, сотрудник разведотдела генштаба Грузии. Но не он нас волнует, а операция, которую готовит Леви. Леви с небольшой группой прошел через горы, уничтожив по пути группу осетинского ОМОНа, и соединился с основной группой «командос», сидящей на законсервированной базе а вжидании часа «Х». Час «Х», как понятно из перехваченных разговоров, – это ввод российских войск в Северную Осетию. Что они хотят предпринять, нам пока неизвестно. Твоя задача – сорвать их планы любым доступным тебе образом. В случае необходимости, полковник Фриев готов снять людей тебе в поддержку даже с передовой линии огня. Но это, сам понимаешь, только на крайний случай. Если можно будет обойтись без этого, постарайся обойтись. Положение защитников Цхинвали тебе объяснять не нужно...

– Понял, товарищ полковник.

– Зайти в штаб. Тебе выведут все документы. Там полная инструкция по поведению, но в общих чертах я тебе уже все передал. Теперь запоминай номер, – Юрий Петрович продиктовал номер городского московского телефона. – Номер под контролем. Если будет прослушиваться, аппаратура сразу определит. Тебе ответил полковник Разумов из управления космической разведки. Он полностью в курсе дела и будет передавать тебе все изменения в координатах Леви. Сам Леви под полным контролем. И его трубка отслеживается спутником, и сам он, предположительно, вместе со своим отрядом, под постоянным визуальным наблюдением. Это на тот случай, если он передаст трубку кому-то другому.

– Численный состав отряда «командос»?

– Ориентировочно около шестидесяти человек. Вы втроем блокировать их, естественно, не сможете. Поэтому ищи любые другие варианты, вплоть до отстрела снайпером Леви и других командиров. Если и это не будет возможным, прибегай к помощи Фриева и его ополченцев. Но предварительно выясни задачи, которые они перед собой ставят. Но, напомню еще раз... Наше агентурное управление очень просило доставить им Леви живым и почти невредимым. У них, кажется, есть большие планы по его использованию.

– Понял, товарищ полковник.

– Еще важный момент. Леса на подступах к дороге начинены небольшими группами «командос». Леви всегда имеет возможность усилиться за их счет. Но там же несколько групп осетинского ОМОНа. Можешь смело привлекать их. Они себя уже показали неплохо и при обороне города, и в борьбе с диверсантами на дороге. При случайной встрече с «командос» действуй по обстановке... Фриев даст тебе несколько телефонов командиров групп ОМОНа, но учти, телефоны эти сотовые, могут прослушиваться грузинской стороной. Американской то есть. Вышка сотовой связи, которую не разбомбили, находится на территории Грузии. Какие-то номера грузины отключили, какие-то оставили. Это наверняка связано с прослушиванием. Будь осторожен. Ближе к вечеру и этой вышки не будет. Перед неизвестным тебе и мне событием есть приказ нашей авиации вышку разбомбить.

– Понял, товарищ полковник. Это все?

– Пока все...

– Разрешите выполнять?

– Выполняй. И докладывай. Я буду у полковника Разумова следить за тобой через спутник. Удачи тебе, Василь Василич...

Фриев терпеливо дожидался окончания разговора.

– Может, сразу возмешь с собой Теймуразова с теми же парнями? – предложил Казбек Николаевич. – Они сейчас, правда, на позиции, но я смогу их заменить почти полноценно.

– Нет, сразу брать не буду. В лесу полно «командос». Большой группой пройти трудно. Если понадобится, я позвоню. Тогда пусть Теймуразов пробивается с боем. У него уже есть опыт прорывов. Прорвется, парень с головой...

– Как знаешь... Мочилов просил обеспечить тебя связью с ОМОНом. Запоминай номера...

В казарму, где его дожидались старший лейтенант Маврин и капитан Локматов, Василь Василич вернулся уже с распечатанными документами и с картой космической съемки, присланной вместе с документами отдельным зашифрованным, как и сами документы, файлом. У шифровальщика в штабе миротворцев на принтере закончился цветной картридж, и распечатку карты пришлось делать в черно-белом варианте. Однако человеку, постоянно с подобными картами работающему, это не намного усложнило задачу, тем более, что нетрудно было перенести данные с присланной карты на карту в планшете подполковника. Что он и сделал уже в казарме, в присутствии своих офицеров и везде успевающего пожилого ополченца Ахсара, приготовившего спецназовцам горячий завтрак.

– Хорошо живете в своих руинах... – заглянув в тарелку, прищурился Локматов. – Картофельное пюре, бекон, маринованные помидоры и даже хлеб горячий, словно из пекарни, а уж про салфетки я совсем молчу... И даже картошку разогреть есть где. А жаловались, плакались, что грузины электричество отрубают.

Электричество в штаб подавалось теперь уже от расположенной в подвале дизельной станции, но станция была слабая, солярка в Цхинвали ценилась на уровне золота, и приготавливать горячую пищу на электроплите едва ли кто-то разрешил бы. Это понимали все спецназовцы, почему у капитана и возникло подозрение.

Отвага улыбнулся, и сообщил, как о великом открытии:

– Пользуемся положением. С электричеством стало проще, заботливые грузины, спасибо им только не скажу, солярку в танках привезли. Кстати, вместе с американским «сухим пайком». Это все оттуда... Даже пластмассовые тарелки и вилки с ножами разового пользования. «Сухой паек», кстати, сам разогревается. Первый пакет надрываешь, внутренний сразу начинает греться. Потом внутренний в холодной воде сполоснешь, и вскрываешь. И хлеб в таких пакетах... Там только пломбу вскрываешь, через минуту он теплый...

– Тоже такой хочу... Домой... – засмеялся старший лейтенант Маврин. – Не люблю готовить.

– Жена готовить должна, – авторитетно заявил Отвага. – Иначе что это за жена, если не готовит. В постель кого угодно привести можно, а на кухню – только жену...

– Распростились мы с женой, – усмехнулся старший лейтенант. – Надеюсь, навсегда... Приходится теперь по кафе и ресторанам шастать, только чтобы не готовить. Денег не напасешься. А с таким «сухим пайком»...

– Класс!.. Отвага, спасибо... – сказал и Ведьмин довольному ополченцу.

Спецназовцы словом не обмолвились, что давно уже этими сухими пайками пользуются при необходимости, но, если есть возможность, обходятся чем-то другим, потому что американская непонятно чем консервированная пища им пришлась явно не по вкусу. Разве что хлеб устраивал. Но обижать услужливого пожилого ополченца с таким красивым именем никому не хотелось, и потому старания Асхара стоило похвалить.

– Это не класс... Война кончится, приезжайте ко мне. У меня жена так готовит! На славу угощу. И хорошего грузинского вина из деревни привезу... У нас в деревне половина грузин. Хорошее вино делают. Это не магазинное – домашнее... – Пьешь, и петь хочется!

– Обязательно пожалуем. В первый же отпуск. Полковник знает, где ты живешь?

– Мы соседи...

– Отлично. Ему позвоним и договоримся...

Ведьмин вдруг вспомнил, что его, тогда еще лейтенанта, в последний год существования Советского Союза, после отпуска, проведенного в Грузии, точно так же звал в гости пожилой грузин Зураб. Как-то он сейчас? Жив ли еще этот добрый человек?..

Посоветовавшись с Фриевым, нашли место, где можно было бы спокойно покинуть город, даже не ввязываясь в перестрелку, так как на второй день наступления грузинам не удалось замкнуть кольцо окружения, да они, кажется, особо и не стремились к этому.

Поскольку в распоряжении группы спецназа оказалось на троих две машины, решили взять только одну, которой было не жалко рискнуть. Не жалко рискнуть было той, которую захватили первой и у которой в результате захвата пострадала дверца. Загрузили не только обычным снаряжением, используемым группой, но и в дополнение ко всему тремя гранатометами РПГ-7 с пятью фугасно-осколочными выстрелами к каждому. Бронебойные гранаты вообще решили не брать. Разгружаться рассчитывали там, где проезжая дорога кончится, и придется выходить в пеший маршрут. Тем не менее, просто бросать машину, когда доберутся до места, было жалко – мало ли, кому она в руки попадет, а платные охраняемые стоянки, как показалось Ведьмину, в Цхинвали временно не функционировали, и Казбек Николаевич послал со спецназовцами в качестве проводника Отвагу, который должен был с машиной вернуться в штаб. Сам Ахсар, хорошо ориентируясь в городе, несмотря на то, что Цхинвали до неузнаваемости изменился за сутки, и сел за руль. Ехал он не быстро, но уверенно, и машину берег, как свою, не преодолевая, а объезжая препятствия, которыми была завалена вся дорога. На окраине Отвага поговорил с блокирующими дорогу осетинскими омоновцами.

– Предупредил, чтобы не стреляли, когда назад поеду, – сообщил Ахсар.

Чьи-то засаженные и ухоженные огороды преодолели тоже без труда, хотя и на небольшой скорости, чтобы не разбить подвеску на грядках.

– Чей-то урожай давим, – заметил капитан Локматов.

– Сам сажал, сам и давлю, – признался Ахсар.

– Твой огород? – спросил Ведьмин.

– Мой... И дом мой недавно проехали. Нет уже почти дома, но я построю. Заново построю. Давно ремонтировать хотел. Теперь придется...

Уже быстрее поехали неровным полем, добрались до ближайшего крутого холма, поросшего лесом и кустами, и здесь, когда Ведьмин сверился с картой, остановились. Дальше идти предстояло пешком с полной нагрузкой, которая могла сгодиться в бою против численно превосходящего противника. Отвага на прощание поднял руку и тоже двинулся – в обратную сторону.

Но едва спецназовцы углубились в кусты, как за их спинами раздались сначала автоматные очереди, а потом филином ухнул гранатомет. Кусты были не сплошными, и не мешали увидеть, как загорелась машина, которую они только что покинули.

– Прощай, Отвага! – сказал Ведьмин. – Значит, не судьба в гости к тебе наведаться... И дом твой никто заново не построит...

Старший лейтенант Маврин поднял к плечу тяжелую и длинную «дальнобойку», чтобы через тепловизор рассмотреть, что происходит там, в поле. Стрелять из «дальнобойки», не установив ствол на подножки, трудно, но здесь залечь в позицию было негде. Выстрелы прозвучали почти сразу, один за другим, четырежды.

– Мародеры... С узлами шли из Цхинвали, – сообщил старший лейтенант. – Отвага прямо на них выехал.

– Остался кто? – зло спросил капитан.

– Израсходовались...

– Идем, – приказал подполковник – Отваге мы уже не поможем...

В маршрут пошли на предельной скорости, которую позволял развить дополнительный груз. Время от времени старший лейтенант Маврин останавливался и через прицел с тепловизором просматривал окрестности, чтобы не нарваться на грузинскую засаду. Так миновали две сопки и начали подъем на третью, когда снова позвонил полковник Мочилов.

– Василь Василич, временный отбой. Можешь еще поспать...

– Леви умер от приступа острой зубной боли? – равнодушно спросил Ведьмин.

– Чуть легче... Мы выяснили их задачу. Леви планирует захватить штаб и командование «пятьдесят восьмой», пользуясь узостью дороги. Нет смысла бегать за ним по горам и стаптывать себе ноги. Устраивайтесь на привал до момента их выступления. Мы пока не знаем, где они хотят устроить засаду. Но, поскольку имеем возможность отслеживать их маршрут со спутника, знать это будем. Фриев готовит тебе подкрепление. Ты знаешь того старшего лейтенанта, который уже был с тобой...

– Теймуразов?

– Да.

– Толковый парень.

– Он приведет к тебе полноценный взвод. Но приведет в самый последний момент. Осетины сейчас на позициях, и раньше времени снимать их не стоит. Грузины и без того опять захватили почти треть города.

– Им хотели отдать эту треть...

– Не в том суть. Позиции повторяют вчерашнее положение.

– На это оборона и рассчитывала. Они укрепили то, что могут защищать.

– Тем более. Значит, эти участки не стоит ослаблять. Поэтому Теймуразов пойдет на соединение с тобой только тогда, когда я дам команду. Ты тоже начнешь выдвижение тогда же. Теперь смотри карту... Леви со своими «командос» находится все на той же базе. Ждет сообщения от полковника Гоголадзе. Где ты находишься, я тоже знаю. Если Леви двинется к началу дороги, тебе трудно будет за ним угнаться. Если к середине, вы примерно в равном положении, и ты имеешь возможность сесть ему на хвост. Если двинется к окончанию дороги, что более вероятно, он пройдет мимо тебя.

– Почему это более вероятно? – не понял Ведьмин, хотя предположил вариант, но пожелал все же уточнить его.

– Сам не понимаешь?

– Расслабление в конце маршрута, близость осетинской линии обороны... Это со стороны штаба. Со стороны Леви: использовать расслабление и близость грузинских позиций.

– Все правильно. Самое опасное место для засады, но и самое при этом предпочтительное. Но это не гарантированный вариант, и мы не знаем, что Леви выберет. Поэтому предлагаю тебе самому выбрать «точку отстоя». Посмотри, из какого места ты будешь в состоянии с равным успехом добраться до места засады. Сейчас, повторяю, в первом варианте ты отстаешь...

– Хорошо, Юрий Петрович, я сориентируюсь... Но если засада будет в начале дороги, то и Теймуразов не успеет...

– Фриев выделит ему три БМП. Напрямик, по дороге, успеет обязательно...

– Понял... Работаем...

Ждать пришлось долго. Это утомляло. Если бойцы «командос» пользовались моментом, чтобы отоспаться загодя, Леви воспользоваться свободным временем для сна не мог. Просто он уже был на таком рабочем взводе. который не позволял ему без дела лежать, не то что заснуть. Он вообще в таком состоянии никогда не мог отсыпаться, чтобы убить время. Не только здесь, но вообще. И знал эту свою слабую сторону, но победить нетерпеливую натуру не мог и только мысленно подгонял российские войска.

– Не спится? – сидя рядом с подполковником в яме, специально выкопанной среди кустов и камней с тем, чтобы здесь можно было развести костер, не видимый ни с одной высоты в округе, спросил Акаки.

– Не спится... – согласился Ицхак. – Мне всегда трудно бывает уснуть, когда я настроюсь на действия.

– Я с парнями разговаривал. У них такое же состояние было, когда они решили на дорогу выйти, чтобы время убить. И выбрали себе не беженцев, которых просто грабить можно, а охраняемую колонну. Они даже не знали, что это канцелярия президента Осетии.

Леви только недавно давал разгон офицерам «командос» за то, что нарушили приказ и вышли, грубо говоря, из «режима молчания». Это могло плохо закончиться, впрочем так оно и закончилось. Группа понесла потери, и первыми погибли командир вместе с заместителем. Хорошо, что нашелся капитан, который вывел остальных из боя и увел на базу, что находилась на самой административной границе Грузии с Южной Осетией. И удачно, что никто не отследил, куда группа ушла. Правда, район этот был малопроходимым и почти не населенным, и потому здесь никаких боевых действий не велось. Именно по этой причине Арчил Нугзарович и предложил район для «консервирования» ударной группы. Но ждать здесь было элементарно скучно, и Леви понимал погибшего командира, который вывел группу «размяться» на большую дорогу. Сам Ицхак с удовольствием бы размялся, если бы не он здесь командовал и другой командир повторил бы ошибку первого. Но поскольку ответственность лежала именно на отставном подполковнике израильского спецназа, он, всегда умеющий побороть свои позывы, терпел и предпочитал сидеть у маленького костерка, когда совсем рядом идут боевые действия...

Солнце уже прочно оседлало вершины гор на западе, когда позвонил Арчил Нугзарович.

– Как настроение, Ицхак?

– Трудно придумать хуже.

– Что-то случилось?

– Если бы случилось, это было бы нормально. А когда сидишь и не знаешь, что вокруг творится, тогда трудно.

– Служба наша такая. Иногда ждать приходится.

– Вот и ждем. Есть новости?

– Есть. Разные...

– Цхинвали взяли?

– А вы на это рассчитывали?

– Я предполагал, что это уже не удастся.

– Я тоже так предполагал. И мы с вами оба оказались правы. Завязли и будут отходить с наступлением темноты. Надеюсь, что отходить будут не как вчера. Вчера во время отхода потери были большие, чем за весь день боев. Осетины осмелели и даже организовали на нескольких участках преследование на боевых машинах пехоты. Нашим сильно досталось.

– И никаких светлых пятен?

– Только проблески, я бы сказал... Ваши подопечные, что кружат вокруг дороги, постоянно треплют нервы осетинам. И даже наносят заметные потери. «Командос» себя показали неплохо. Хорошо бы, если бы и вы себя так показали...

– Пусть мне дадут такую возможность. За мной дело не станет...

– Русские дают вам ее... Первая колонна уже вышла к Рокскому тоннелю. Видимо, с наступлением темноты они пойдут. Относительно штабной колонны пока ясности нет, но, по нашим данным, весь штаб находится на боевом положении. Команда к выезду может поступить уже вскоре. Мне сообщат сразу, как только штаб двинется в марш. Естественно, я постараюсь не скрыть этого от вас. Вы готовы?

– Мы уже давно готовы. У нас стволы от нетерпения перегрелись.

– Я думаю, разведку уже можно рассылать по местам наблюдения. Вы определились с группами разведчиков?

– Выделил сразу. Пока отсыпаются...

– Пора проснуться. Рассылайте. Средств связи хватает?

– Хватает. Рации надежные, и мне привычные. Израильские. Мы с такими всегда работаем.

– Хорошо. Надеюсь, проблем не возникнет. Место засады?..

– По третьему варианту. Я считаю его наиболее логичным и целесообразным.

– Действуйте. Как только вы отработаете, вам навстречу выйдет танковая рота, чтобы отсечь возможное преследование. Часть группы оставьте в прикрытие танков, с остальными отходите до наших позиций.

– Понятно. Как, говорите, зовут командующего «пятьдесят восьмой»?

– Хрулев. Генерал-лейтенант Анатолий Хрулев. Ваш будущий крестник.

– Кто-кто? – не понял Ицхак.

– Это так... Непереводимо... Из полурелигиозного жаргона. Грубо говоря, ваш подопечный.

– Буду рад с ним познакомиться...

– Я тоже буду рад, если знакомство состоится. До связи!

– До связи...

Порой срывающиеся на бег торопливые шаги, идущие с северной стороны, говорили, что приближаются вести. Первым встал от костра Акаки, выглянул.

– Тенгиз к нам спешит.

Тенгиз – это тот самый капитан, что вывел группу из боя с небольшими потерями, когда погибли командир с заместителем. Парень вроде бы деловой, как показалось Ицхаку, но с постоянным винным запахом, а Леви такого на службе не одобрял не меньше, чем чрезмерное употребление кофе. И потому Леви не поспешил довериться капитану, предпочитая держать к себе поближе старшего лейтенанта, уже проверенного в бою с ОМОНом.

Отставной подполковник не встал, дожидаясь, когда Тенгиз подойдет ближе. Тот не подошел, а подбежал.

– Неприятности, господин подполковник!

Вином от Тенгиза несло еще сильнее, и глаза блестели сильнее, чем час назад.

– Приснилось или действительно? – почти равнодушно спросил Леви, охлаждая таким образом пыл капитана. – Что случилось?

– Северный пост у нас перебили...

– Как? – встал Ицхак.

– Снайпер стрелял. Всех троих.

– Как обнаружили?

– Я смену привел. А они лежат. Первый на месте, в окопчике. Второй на шаг в сторону отошел. Третий побежать пытался, четыре шага пробежал...

– В вас стреляли?

– Нет.

– Значит, снайпер дурак? Или его самого кто-то подстрелил? Снайпер хорошо знает, что посты через определенный срок меняют. Он бы ждал смены, чтобы и смену положить. А почему решил, что снайпер?

– Недалеко еще один пост. Там выстрелов не слышали.

– Дистанция между постами?

– Метров сорок – сорок пять...

– Да, должны были бы слышать. А со стороны выстрелы?

– Тоже не слышали. У осетин есть «винторезы». Их с пятидесяти метров вообще не слышно. И с двадцати-то почти не слышно...

Похоже, Тенгиз был в легкой панике. Таким людям бывает не страшно идти в бой, где все зависит от них самих. Они храбро будут драться. Но им бывает страшно неизвестного. Неизвестно, где сидит снайпер, неизвестно, кого он выберет следующей жертвой. И эта неизвестность всегда пугает даже самых отчаянных и отважных.

– Характер попаданий?

– Что? – не понял Тенгиз.

Леви вздохнул. Этому он, в самом деле, не учил «командос». А по характеру попаданий вполне можно понять, откуда стреляли.

– Откуда стреляли – не понятно?

– По лежачему в окопе – попадание прямое, в грудь чуть ниже горла. Над бронежилетом. Точно... Так издали попасть без оптики невозможно. Он, похоже, высунулся далеко. Что-то высматривал. И нарвался... Тот, что в стороне, когда падал, винтом скрутился. Не поймешь откуда стреляли. По бегущему – в затылок. Как бежал, так и полетел прямо. Значит, фронтовая атака...

– Калибр?

– Разве его разберешь? Скорее всего, «девять»...

– Выходные отверстия?

– Только одно. Пуля в затылок попала, на выходе лоб разворотила. У других выходных нет.

Леви медленно встал и вздохнул. Опять непредвиденные потери, и, судя по всему, не последние. А в группе «командос» свой снайпер остался только один, второго убили на дороге вместе с командиром. Оставшийся был молодым неопытным парнем, и, как говорили, хотя и стрелял хорошо, многих тонкостей снайперского дела еще не постиг. Выставлять такого на дуэль с профессиональным снайпером, если против «командос» работает такой, – убийство. Тем не менее, сделать это следует. Никто не даст гарантию, что с осетинской стороны не действует точно такой же неопытный снайпер. По крайней мере, если осетинский снайпер не дождался смены часовых, это уже говорило о его растерянности и неопытности.

– Что предпринял?

– Часовым приказал быть внимательнее, залечь плотно, сам побежал докладывать...

Ицхак снова вздохнул.

– Акаки, возьми своих парней, обойди пост стороной и исследуй пространство на дистанции метров в пятьсот. Возьми с собой «переговорку», что будет, сообщай. Тенгиз, выставь в поддержку часовым еще три человека. И на соседний пост столько же. В случае чего, пусть поддержат Акаки огнем...

Акаки вышел на связь только через сорок минут, почти сразу после того, как в стороне от лагеря раздалось подряд два взрыва.

– Господин подполковник, была группа ОМОНа. Пыталась выйти на соседнюю высотку, чтобы оттуда рассмотреть наш лагерь. Там тоже пост, их заметили и ждали. Мы чуть-чуть опередили и накрыли «подствольниками».

– Сколько человек?

– Пятеро. Среди них и снайпер с «винторезом». «Винторез» не поврежден. Только чуть-чуть осколками посекло. Можно использовать. Только патронов мало...

– Все равно забери. Осмотри пространство дальше. До километра. Могут быть дополнительные группы.

– Понял, господин подполковник. Выполняю...

Отослав Акаки искать дополнительные группы, Леви сам себе задал вопрос – откуда здесь взяться дополнительным группам? Не должно было быть здесь никаких групп. Даже этой, только что уничтоженной, тоже быть не должно было. Никто не только не знает, что здесь «законсервирован» сильный отряд «командос». Осетины и предположить не должны были, что такой сильный отряд что-то делает в месте, где ему даже делать нечего. Тем не менее, группа омоновцев появилась именно здесь, и не просто появилась. Если бы она шла поисковым маршрутом, часовые определили бы ее сразу, и определили бы до того, как омоновцы определили «командос». Эти шли, зная, куда идут, и шли такими силами, какими могут идти только разведчики, не собирающиеся вступать в бой. А вступил в бой снайпер, и, скорее всего, только по своей неопытности. А потом командир группы дал ему нагоняй, и снайпер с «охоты» ушел, не стал дожидаться смены часовых, чтобы пополнить свой список.

Что-то происходило не так, как должно было происходить, и Леви, всегда обладавший острой интуицией, начал чувствовать опасность. Она словно бы тучами собиралась вокруг их голов, еще не угрожая основательно, но намекая на будущую угрозу.

Ицхак поднялся и вышел из-за камней, чтобы пройти по лагерю. Костер был разведен один единственный на всех, никто больше у огня не сидел. Да погода и не требовала того, чтобы люди к огню тянулись. Весь отряд разбился на небольшие группы. Так всегда бывает. И вовсе не обязательно, чтобы в одной группы собрались бойцы одного взвода или одного отделения. Кучковались просто по родству душ. Ни к кому отдельно не присматриваясь, Леви прошел между группами и периферийным зрением увидел, что в группе сбоку что-то прячут от него. Естественно, он сразу повернул туда и подошел. Прятали два небольших меха, судя по повисшему в воздухе запаху, с вином.

– Вино хоть хорошее? – спросил он.

– Хорошее... – мрачно ответил один из бойцов, понимающий по-английски.

– А где здесь можно хорошего вина достать? – вопрос прозвучал невинно и совсем не по-командирски.

– Далеко... – сказал другой, легко поддаваясь на удочку и сразу подсказывая Ицхаку, откуда может тянуться след к группе ОМОНа. – Шесть километров топать...

В шести километрах лежало ближайшее село. Село грузинское, хотя находилось на административной территории Южной Осетии.

– А там у кого взять?

– Спросить, господин подполковник. Любой подскажет.

– Ты что, прямо так и спрашивал?

– Прямо так и спрашивал? – ответил боец.

Ицхак поддел ногой наполовину пустой мех.

– Выливай! На землю выливай!

Боец опешил.

– Это приказ.

– Позовите нашего капитана...

– Это его вино?

– Он деньги давал. Я не хочу от него в морду получать.

Ицхак вытащил переговорное устройство и вызвал Тенгиза. Но капитан и так спешил уже к месту разговора.

– Ты людей в село посылал? – спокойно спросил отставной подполковник.

– Я. Вы, господин подполковник, грузин плохо понимаете. Грузины без вина не грузины.

Никто не понял, как в руках подполковника оказался пистолет. Выстрел был единственный. Прямо в лоб Тенгизу. Капитан упал боком на мех с вином. Все остальные вскочили на ноги, и все с оружием в руках. И не только те, кто здесь сидел и винишком баловался, но и все остальные.

– Выливай... – перевел Ицхак ствол на того, что отвечал ему первым.

Этот был с самым крепким характером, судя по тяжелому взгляду. Обломать его – значит всех поставить на место.

– А что случилось?

Со спины подошел старший лейтенант, которого звали, кажется, Мамука. Леви помнил, что Мамука был когда-то раньше авторитетным уголовником. К его слову здесь прислушивались.

– Эти подлецы, вместо сохранения «режима молчания», бегали в село за вином. Тенгиз их посылал. И привели за собой хвост ОМОНа. Омоновский снайпер расстрелял троих наших часовых. Только что Акаки со своей группой пятерых омоновцев уничтожил. Но эти пятеро – только разведка. Из-за пьяниц приходится ждать атаки. Выливай!

– Выливай... – Мамука поднял автомат.

Боец послушно, хотя и без подобострастия, вылил на землю вино из одного и другого меха.

– Общая тревога! – объявил Леви. – Пять минут на сборы. Мамука, пойдем карту посмотрим. Надо менять позицию...

Авторитетный Мамука сейчас очень нужен был Леви, чтобы поддерживать порядок в группе. Акаки тоже хороший парень, но Акаки не пользуется таким авторитетом. А за Мамукой пойдут, ему подчинятся...

Они не успели найти новое место для «консервации», когда позвонил Арчил Нугзарович. Разговор начал со своего традиционного вопроса:

– Как, Ицхак, дела?

– Хорошего, Арчил Нугзарович, мало...

Леви рассказал без утайки все происшедшее и не преминул отметить роль Мамуки, который стоял рядом. Это может помочь отставному подполковнику наладить со старшим лейтенантом лучшие отношения.

– И что теперь собираетесь делать?

– Сейчас вот думаем, куда переместиться. Сюда могут нагрянуть омоновцы.

– Перемещайтесь в район работы. Занимайте позицию. Высылайте посты по всей дороге...

– Уже пошли?

– Да, первые войска уже вошли в тоннель. По нашим данным, скоро двинется и штабная колонна «пятьдесят восьмой». Она пойдет не первой, но ближе к первым. Первым дан приказ выручать миротворцев. В штабной колонне идет охранение. Его следует отсекать. Я сейчас связываюсь со всеми группами «командос», с кем есть связь. Они возьмут всю дорогу в постоянную «обработку». Кроме того, в те места перебрасывает свои части министерство обороны. Попытаются перекрыть русским путь. Но для этого следует сначала прорваться через осетинские позиции и снова замкнуть кольцо окружения, а пока это не удается. Еще перебрасывают подкрепления, чтобы отсечь от миротворцев помощь, но я не знаю, где они возьмут резервы. Приказ есть, а выполнять его некому... Но это вам для общей иллюстрации. Чтобы знали, как вести себя потом...

– Я понял вас, Арчил Нугзарович. Мы выступаем...

Леви убрал трубку, вытащил переговорное устройство и объявил вполне буднично, чуть не позевывая:

– Все офицеры и командиры групп ко мне! Ставится задача... Акаки, возвращайся быстрее! Снимаемся...