ГЛАВА 10

Уже рассвело, уже город ожил, но, когда-то казавшийся любимым, почти родным до того, что я, выйдя в отставку, вернулся сюда, сейчас же, после того, как он встретил меня настолько неприветливо, он стал чужим и холодным.

Дорога в аэропорт недальняя, всего-то шестнадцать, кажется, километров, как я помню с тех времен, когда жил в городе, и асфальт хороший, без выбоин, к которым глаза уже давно привыкли, и нога, нажимающая педаль тормоза, синхронизировала свои движения с реакцией глаз. Время еще оставалось, и даже по хорошей дороге и на хорошей машине ехал я не быстро, тем более что не помнил, где здесь находится пост ГИБДД, и не желал рисковать, нарываясь на лишнюю проверку. Но и пост благополучно миновал, а разгоняться не стал. И уже в аэропорту, когда на парковке встал, зазвонил мой спутниковый телефон. Объявился с утра капитан Тропилин. Наверное, выспался после выпавших на его долю вчерашних и позавчерашних испытаний.

– Доброе утро, Ярослав Вячеславович… – сказал я, определив номер.

– Здравия желаю, товарищ подполковник. Говорю быстро… Я с работы, из коридора… Первый вопрос… Сейчас вам будет звонить капитан Югов. Как только найдет, думаю, место, откуда можно позвонить без свидетелей. Ему на оперативке и после нее слегка досталось за то, что не верит в вашу вину, но он упрямо гнет свою линию. И хочет наладить более тесное сотрудничество… Сами решайте, как себя с ним вести, но он хороший опер – это единственная характеристика, которую я могу ему дать, поскольку в друзьях мы не ходим… Второй вопрос… Вы слышали уже про новое убийство?

– Я только слышал, что такое убийство планируется. Из того же самого «манурина» желают убить милиционера с тем, чтобы опять свалить вину на меня… Я даже знаю, от кого исходит предложение и кому оно было адресовано.

– Не понял?

– Часа через три-четыре я вам позвоню, встретимся и обговорим ситуацию. Есть много новых данных… Пока это бездоказательная база, поскольку это только распечатка телефонного разговора, но уже база… Более того, сама запись разговора существует, и ее можно будет получить по электронной почте… И получим, когда подойдет момент… Вы что-нибудь, кстати, слышали о человеке по имени Бислан Ханкалзоров?

– Нет…

– Зря… Надо интересоваться людьми, находящимися в международном розыске. Он сейчас в вашем городе. Эти убийства – его работа… Но пока прошу вас никому не сообщать эти сведения… И вообще не называть его имени даже в кругу самых надежных людей. Я спросил вас только потому, что сам надеялся получить информацию… А почему нельзя говорить о Бислане в вашем управлении или в прокуратуре…

– Очередной «крот»?..

– Похоже… По крайней мере у меня есть такие данные. Подтвержденные… И этот «крот» готовил ночное убийство милиционера…

– Может быть, это старший следователь Шторм?

– Нет. Люди Бислана стреляли в Шторма. Но их уже отговорили от повторной попытки. В кого они будут стрелять в следующий раз, я не знаю, но основная охота сейчас идет на меня… Осуществляют они охоту вместе с «кротом»… Ладно, увидимся, поговорим…

– Я жду вашего звонка… – Капитан, похоже, так стиснул зубы, что последнюю фразу произнес с трудом.

Я ничем, кажется, не рисковал, сообщая Тропилину эти данные. У меня нет причин сомневаться в нем. Человек из внутренней агентуры ГРУ… Но как быть со звонком Югова? Стоит, пожалуй, ответить. Информация от опера может быть более свежей, чем от офицера СОБРа. Я достал трубку подполковника Фархутдинова и вставил в нее sim-карту. Даже если меня и засекут за такой короткий срок – пока кто-то до аэропорта доберется, меня здесь уже не будет. И появится дополнительная версия, что я куда-то улетел… К тому же, думаю, не будет сотовый оператор, убедившись, что я sim-карту из трубки вытащил, без конца держать номер на контроле… Скорее всего меня даже и не засекут…

Я ждал прибывших интерполовцев, и ждал звонка, и поглядывал на двери аэровокзала, гадая, кто объявится раньше. Югов позвонил через три минуты.

– Иван Сергеевич…

– Я слушаю вас, Сергей Петрович…

– Запомнили мой номер?

– Конечно. У меня профессиональная память, хотя я не оканчивал физико-математическую школу… Вы что-то хотели сообщить мне? – Вопрос прозвучал естественно, и я никак не подставлял им Тропилина.

– Вы обдумали мое предложение о сотрудничестве?

– Я к нему готов. Я готов сотрудничать с каждым, кто согласится найти настоящего убийцу… У вас есть что-то конкретное, что поможет сдвинуть дело с мертвой точки?

– Мне хотелось бы встретиться с вами…

Мне бы тоже хотелось поговорить с наиболее информированным в деле человеком. Тем не менее…

– Чуть позже, товарищ капитан… Сейчас я очень загружен работой. Может быть, завтра?

– Относительно завтра я и хотел бы с вами поговорить… Ладно, если нет возможности встретиться, я скажу по телефону. – Голос в трубке понизился до громкого шепота, и мне пришлось, не убирая трубку от уха, нажать на боковой грани кнопку усиления звука. – Не приезжайте завтра на кладбище ни в коем случае. Там все будет перекрыто, везде выставят посты по вашу душу… Есть мнение, что вы там обязательно должны будете присутствовать, и я только что с начальником управления обсуждал варианты блокирования кладбища. Туда помимо милиции стягивают еще и солдат внутренних войск. Они встанут во внешнем оцеплении, за забором. Сейчас ищут, во что переодеть солдат, чтобы они своим видом вас не спугнули. Силы на кладбище будут большие. Почти войсковая операция…

– Спасибо, – надо было поддержать капитана хотя бы благодарностью, хотя такой естественный ход со стороны ментов я заранее предусмотрел и на кладбище появляться даже не думал. Пусть Югов считает, что он спас меня от ловушки. Мы все любим тех людей, которых спасли, больше, чем спасенные любят нас – парадокс психологии. – Но я, говоря честно, собираюсь явиться туда в таком гриме, что меня никто не узнает… Это мой долг, мне так кажется… И дочь может обидеться, если я не пойду…

– Узнают, вычислят. Проверка будет тщательной… Объяснитесь с дочерью. Она с вами?

– Была со мной… Спасибо еще раз, я подумаю… Я позвоню вам, как только освобожусь…

– Еще один момент, товарищ подполковник… Помимо следователя и собственного начальника меня еще один тип сильно достает – некий капитан Поваляев из ФСБ. Ему почему-то очень хочется, как я понял, вас уничтожить при задержании… Не задержать, а уничтожить… Правда, он не говорит открытым текстом, но я понял его правильно…

– Это межведомственные разногласия. Не беспокойтесь… Еще раз спасибо…

Я отключил трубку. И сразу же вытащил из нее sim-карту. Откуда оперу известно, что Ольга у меня? Впрочем, он вполне мог иметь какой-то контакт с Аркадием Ильичом. Да и Максим Юрьевич мог сообщить это… Но трубку я отключил быстро. Доктор Смерть воспользуется авторитетной тяжестью своего голоса и будет меня критиковать за неосторожность. Я вытерплю и эту пытку…

Но, кажется, из здания терминала уже выходят прилетевшие из Москвы… И я не задержусь в аэропорту дольше, чем позволяют меры по обеспечению безопасности…

Полковник Согрин, подполковник Сохно и подполковник Афанасьев, которого все без исключения сослуживцы в глаза звали Кордебалетом, отставники спецназа ГРУ и нынешние сотрудники Интерпола, вышли одними из первых. И я сразу подъехал к крыльцу, коротко и призывно просигналил дважды. Меня узнали даже сидящим в машине за слабо тонированными стеклами, хотя не виделись мы уже лет шесть, помахали рукой и без лишних разговоров все трое водрузились на сиденья. Согрин, как старший, на переднее, чтобы иметь возможность командовать. Я поехал сразу и только на выезде с площади сказал:

– С приездом, парни…

Парням всем за пятьдесят, но для меня они такие же парни, какими были и до Афгана, и в Афгане, и после него. И я, наверное, остался для них таким же парнем. Годы для всех нас пролетали одинаково быстро, и если мы слегка постарели, то постарели одновременно.

– А нас, понимаешь, пугали, что ты измучен и затравлен, и вообще сам на себя уже не похож… – пожимая мне руку через плечо, первым сказал Толя Сохно. – А ты, кажется, даже не сильно напуган…

Пожали руку и другие. Согрин предпочел сразу к делам подойти.

– Вводи, Иван Сергеевич, нас в курс дела… Что-то мы знаем, что-то не знаем, поэтому лучше все рассказать целиком. В одной интерпретации это всегда будет выглядеть собранной мыслью, а не слухами…

Мне пришлось, не отрываясь от дороги, в который уже раз изложить ситуацию полностью и добавить то, что я и сам только недавно узнал от капитана Тропилина. По времени это заняло не одну минуту, к тому же все трое, как оказалось, очень любили задавать уточняющие вопросы. Мы уже в город въехали, когда я закончил.

– Хорошенькое дельце… – сказал Игорь Алексеевич Согрин.

– Слушай, не в службу, а в дружбу, когда наследство получишь, дашь на денек миллион поносить? – Сохно оставался все тем же человеком, в самых серьезных ситуациях и о самых серьезных вещах предпочитающим говорить с собственным не всем понятным юмором.

– Зачем тебе миллион? – с усмешкой спросил Шурик Кордебалет.

– Очень нужно… Просто насущная необходимость, связанная с мелким мошенничеством… Всего-то на один день, и не взаймы, а поносить… Сначала схожу к полковнику Мочилову и в управление кадров ГРУ, покажу миллион и скажу, что в Интерполе заработал. Потом пойду в Интерпол и скажу Басаргину, что заработал в спецназе… Это мне сразу и пенсию поднимет, и зарплату… Деньги к деньгам идут… Правильно я мыслю?.. Правильно… А вы до такого не додумались и потому останетесь при своих пенсиях и при своих зарплатах и будете у меня миллион баксов просить… Поносить… Так что, Иван, подсобишь старому товарищу?

– Я бы с удовольствием, – ответил я в тон, – но мне пока кое-кто упорно не желает дать даже одного миллиона – поносить… На мое наследство нашелся новый претендент, не имеющий к завещанию никакого отношения, тем не менее считающий, что деньги должны принадлежать ему. Я думаю, пора уже с ним ближе знакомиться…

– Только после Ханкалзорова… – всерьез предупредил Согрин. – Тогда и с конкурентом разберемся… Он задевает кровные интересы Сохно, и Толя его не упустит…

– Не упущу… – согласился Сохно…

Естественно, нашей штаб-квартирой на короткое время, хотя и тесноватой для пятерых, оказалось мое временное место жительства. Я заранее позвонил Киму Валерьевичу, предупредил его о вселении в служебную квартиру новых жильцов. Он согласовал вопрос с полковником Мочиловым, который при упоминании фамилии Согрина согласился без уговоров. О чем куратор сразу же сообщил мне и даже попросил, слегка стесняясь, если будет удобный случай, познакомить его с Сохно. Слава Толи далеко опередила его скорость передвижения. Я пообещал, впрочем, не слишком уверенно…

Присутствие дочери смущения интерполовцев не вызвало. Они, похоже, тоже уже были предупреждены об этом. А когда мы с Ольгой предложили выработанный ночью план на общее обсуждение, тем более никаких сомнений не возникло. Ее приняли в коллектив на общих основаниях, хотя оружием пока не наградили…

– Единственно, меня смущают мотоциклисты… – продолжая обсуждение нашего с Ольгой плана, Согрин почесал подбородок. – Насколько можно доверять мальчишкам. Сколько их всего будет?

– Семь человек, – ответила Ольга.

Уезжая, я поручил ей найти Андрея и по телефону обговорить ситуацию. Покидать квартиру запретил категорически, точно так же, как и приглашать Андрея сюда. Самому мне предстояло с обладателем «короля дороги» еще встретиться, но тоже не дома.

– Хорошо… – решил Согрин. – Завтра мы, если будет возможность, тоже подстрахуем… Может быть, даже сядем на мотоциклы к парням… А сегодня своим делом займемся. Иван Сергеевич, где у тебя компьютер? Мне надо связаться с Доктором Смерть…

Я показал на комнату, где спала Ольга…

– Сейчас… Минутку… – Она поспешила в комнату первой, чтобы навести там хотя бы минимальный порядок и спрятать какие-то свои вещи, поскольку она уже прочно обрядилась в «камуфляж».

– Доктору можно просто позвонить… – Я протянул Игорю Алексеевичу свою трубку.

– Можно, – согласился он, показывая точно такую же, – но по телефону невозможно передать карту, не поддерживающую формат GPS… И объем карты для телефона великоват. Доктор через спутник фиксирует все передвижения, предположительно, Бислана Ханкалзорова, но, возможно, это не его передвижения. Сложность в том, что спутник может следить только за трубкой, но не за человеком. А Бислан сам признался вчера, что иногда его трубкой пользуются другие. Один раз мы промахнемся, и Бислан сразу «заляжет на дно» так, что найти его будет невозможно. Брать следует только наверняка… Поэтому сначала надо отследить обычный маршрут передвижений трубки. Самое популярное для нее место, предположительно, и будет местонахождением Бислана. Но и это мы будем еще несколько раз проверять, чтобы не промахнуться…

Я кивнул, соглашаясь.

Согрин хорошо знал, что такое служебная квартира военной разведки. И сразу спросил про компьютер, даже не видя его. И удалился в комнату, как только Ольга вернулась к нам. Пока Сохно, широко улыбаясь своей не самой симпатичной физиономией, развлекал Ольгу рассказами о Чечне, где когда-то, в период между первой и второй чеченскими войнами, его именем пугали непослушных чеченских детей, Игорь Алексеевич работал, и мы старались не мешать ему. Потом слышно было, как загудел принтер, распечатывая какие-то страницы. Судя по тому, что принтер с работой справлялся достаточно долго, Согрин извел немало бумаги.

– Иван Сергеевич, у тебя скотч есть? – из-за двери поинтересовался отставной полковник, когда гудение принтера прекратилось.

– Не знаю, не требовалось… Поищи в ящиках стола…

Судя по тому, что больше вопросов не возникло, скотч нашелся. Кордебалет, понимая, чем занят командир, пошел помогать, а я, оставив дочь на попечение Сохно, заваривал на всех, за неимением турок, кофе в кастрюльке. Кофе как раз успел уместиться в чашках, когда Согрин с Кордебалетом вышли.

На стол легли распечатанные постранично и склеенные скотчем карты космической съемки. Масштаб карт впечатлял – в сантиметре помещалось полтора метра. С такими мне лично работать не приходилось даже в период, когда космос был почти советским. Наука и техника, наверное, с тех пор далеко вперед убежали… Все склонились над картами. Даже Ольга смотрела. В этот момент раздался звонок на мобильник Сохно.

– Слушаю… Прибыл?.. Ты где? Так… Встречаемся… – Толя назвал перекресток в квартале от нас, хотя я не предупреждал его, чтобы этот адрес никому не сообщал. Он сам в разведке больше тридцати лет прослужил, знает что к чему.

– Оружие привезли… Я пошел… – сообщил Согрину и, естественно, всем.

– Постарайся быстрее, – поторопил Согрин. – Мы пока карту «разработаем».

«Разработка» карты – дело серьезное. Полковник вывел самую крупную карту в четырех экземплярах, и я понял, что они желают и меня задействовать, естественно, без Ольги. Стали карту смотреть. Очертания домов показались мне знакомыми, и я придвинул к себе две другие карты – карту города и более крупную карту района, где красными крестами было обозначено несколько точек. Между крестами проложены синие линии. И без крестов множество линий…

– Кресты – место, откуда осуществлялись звонки… Линии – маршруты передвижения трубки Бислана…

Я отложил карту района в сторону.

– Я в детстве жил неподалеку, – сообщил я. – Места хорошо знаю, хотя многое с тех пор изменилось… Понастроили больших домов… Вот поселок частного сектора пока почти не тронули… Там я тоже почти все знаю… Но, чтобы самим не «светиться», могу набрать в округе временную агентуру…

– Твою агентуру наверняка уже менты перетрясли и предупредили о твоем розыске. Опасно соваться… – выразил сомнение Кордебалет.

Я радостно усмехнулся. Они не знают обстановку.

– В нашем пятиэтажном доме было восемь подъездов. Парней моего возраста и около того – было много. Из них кто не «сел», того убили. Кажется, я один обошелся без «зоны»… Район был бандитский… Один из самых беспокойных в городе… Особенно там, среди домов частного сектора, в поселке… Там ночью менты даже по вызову не появлялись… И если меня искали менты, это только подняло мой авторитет… Примут с распростертыми объятиями и спрячут, если понадобится…

– Посмотрим… – решил Согрин. – Лучше обходиться своими силами, но, возможно, кого-то придется и привлечь. Будем это иметь в виду.

– Есть и более надежные силы… Правда, небольшие, но качественные… Можно привлечь двух людей местного куратора. Один имеет авторитет среди «крутых», второй капитан городского СОБРа. Кажется, даже исполняет обязанности командира городского СОБРа… Оба служили в спецназе ГРУ срочную, прошли Афган…

– Посмотрим… – И на это Согрин ответил тем же словом. – Все зависит от момента. Могут и эти сгодиться…

Звонок в дверь заставил всех головы повернуть в сторону коридора.

– Сохно, наверное, – предположил Кордебалет.

– Слишком быстро он… – выразил я сомнения и пошел к двери.

– Толя быстро ходит… – сказал Кордебалет вдогонку.

Это был в самом деле Сохно. С большой сумкой в руках. Зашел без слов, потому что из подъезда с лестницы слышался разговор двух женщин – поднимались. Ни к чему посторонним слышать нас, как ни к чему и видеть.

В комнате Сохно сразу раскрыл сумку и выложил четыре пластиковые упаковки. Из этого я сделал вывод, что вопрос о моем участии в боевой части операции был решен еще в Москве.

– Что это? – спросил я, потому что с такими упаковками для оружия знаком еще не был.

– Сам такой в руках не держал… – сознался Сохно и раскрыл первую коробку.

– «ПП-2000»… – представил оружие полковник. – Новинка… Идет на вооружение к ментам и спецслужбам.

А Сохно протянул одну коробку мне. Уж он-то знает, чем пронять офицера спецназа, даже отставного – любовь к оружию, это на всю жизнь. Молчание длилось минут десять, пока каждый собирал и рассматривал свой «ПП».

– Попробовать бы… – сказал я.

– Надо обязательно выехать куда-то за город… – согласился полковник. – После того, как «разработаем» карту…

Со вздохами отложив оружие, мы придвинулись к столу, но тут зазвонил мой спутниковый телефон. Я посмотрел на номер.

– Доктор Смерть…

– Я же с ним только что общался, – сказал Согрин. – Ничего мне не сказал…

– Значит, спутник общался еще с кем-то… Спутник любит поболтать… – сказал Сохно и опять взял в руки оружие, чтобы рука привыкала…

После оперативки в городском управлении я, находясь не в лучшем состоянии духа, а если говорить честнее, то вообще разозленный и расстроенный, отправился не к себе в кабинет, где одной бумажной работы накопилось уже за несколько последних дней уйма, а предварительно, конечно, позвонив, поехал к брату. Застал у того двух человек с работы, и, хотя сам спешил, терпеливо дожидался, когда они завершат какие-то деловые вопросы. Аркаша мое состояние с одного взгляда понял, сослался на то, что к нему приехал для разговора следователь – я был в мундире, и отправил сослуживцев быстро.

– Капитан Поваляев у тебя уже был? – поинтересовался я, когда Аркаша закрыл за гостями дверь и вернулся в комнату.

– Разбудил меня… Ранняя птичка… Я вчера коньяк все-таки допил, и утром не все правильно соображал. А он тут как тут, заявился…

– И как прошел разговор? – Я даже не старался скрыть свою неприязнь к капитану Поваляеву, и брат, конечно, это тоже заметил. Впрочем, это он еще накануне заметил…

– Нормально. Нашли общий язык по всем точкам соприкосновения. Обещал делиться всей информацией и просил ему информацию сообщать. На этом и расстались… Ему, кажется, понравилась моя откровенность… На откровенности можно многих купить… Но, я вижу, тебя не это волнует…

Брат, как в детстве, как в молодости, умел читать по глазам мои чувства. К моему сожалению… И частенько этим пользовался.

– Да, меня другое волнует, поскольку, даже помогая тебе, я все же остаюсь в своей должности, и заботы должности с меня, сам понимаешь, никто не снимал. А дело вот в чем… Ты в курсе, наверное… Кажется, мы с тобой уже обговорили этот момент… Помнишь, во втором эпизоде дела присутствовал револьвер «манурин»…

– Помню… – Аркаша брови поднял, показывая свое удивление таким, как он желал показать, отвлеченным вопросом. Мимика способна красочно подчеркивать слова, и он этим искусством владел в совершенстве…

– Где сейчас этот револьвер, не подскажешь?

Он недолго думал над ответом.

– Я думаю, у того, кто убил моего соседа и ментовского подполковника… Это я с твоих же слов, заметь, говорю…

– И еще ментовского старшего лейтенанта сегодня ночью…

– Русинов вообще не спит? – спросил Аркаша с саркастической улыбкой. Он с такой улыбкой становится на классического сатира похожим. Кажется, я говорил ему об этом когда-то давно, но ему, похоже, сатиром быть нравится.

Но и спросил он очень наигранно. Если он умеет читать мой взгляд, то я умею читать его интонацию. Тоже с детства, с молодости… Всегда чувствую, где он обманывает или даже просто не хочет что-то говорить. И Аркаша тоже, кажется, это знает…

– Я не могу предположить, чем занимается сейчас подполковник Русинов… – сказал я с заметным и даже подчеркнутым раздражением.

Раздражение мое было вызвано и скрытностью брата, и тем, что я в самом деле не могу предположить, чем Русинов сейчас занимается, что готовит и к чему уже готов. И я, следователь, не вижу пути к поимке отставного подполковника… Разве что завтра повезет…

– Я тебе уже сказал сегодня «крылатую фразу»… Про откровенность… Говори откровенно, Макс, что ты хочешь услышать, и не будем оставлять недомолвок, потому что в нашем положении, когда мы так сильно в деле увязли, недомолвки могут плохо подействовать на любого из нас. Недоверие не доведет до добра, а взаимное недоверие – тем более…

Он, как всегда, ситуацию прочувствовал, и взял верный тон, и даже сделал это вовремя, чтобы скрасить эффект своей фальшивой фразы. Это-то Аркаша умеет делать лучше любого другого. Переворачивает ситуацию предельно органично, и ты уже о другом думаешь. Но откровенность между нами и в самом деле нужна.

– Скажи, ты имеешь отношение к сегодняшнему убийству старшего лейтенанта Савелова? Ты или твои компаньоны…

Аркаша головой покачал, показывая заранее то, что хочет сказать.

– Я не берусь отвечать за компаньонов. Я – не убивал его. А мои компаньоны настолько опасны, что я сам порой подумываю, как от них отдалиться без ущерба для себя. Они не держат меня в курсе своих дел и своих намерений… Хотя бы факт покушения на тебя говорит об этом… И мне стоило большого труда убедить Бислана, что ты им помогаешь, а не наоборот… Он даже не знал, что ты мой брат…

Он опять ловко построил ответ. Смешал, как делал часто, ложь и правду, и оттого интонации у него получились бегающие, но страстные. И малознакомому человеку трудно понять его правильно. Но я слишком хорошо Аркашу изучил, и уже не сомневался – он в курсе убийства. И правду сказал про компаньонов – он их побаивается, и они с ним не слишком считаются. Тем не менее я уверен, Аркаша будет долго еще с ними сотрудничать, потому что они приносят ему деньги, а жадность всегда была его главным и самым сильным чувством. Он еще в дошкольном возрасте всегда заглядывал в тарелку ко мне, тогда совсем маленькому, и жаловался, что его кормят хуже, чем меня… Бабушка наша покойная рассказывала, я помню… Да и чуть старше был, то же самое происходило, это я уже без рассказов помню. И еще постарше, но тогда все обстояло не так, тогда он свою жадность научился скрывать тщательно, переворачивая события с ног на голову… Так же действовал и сейчас…

– Работали они не на моей территории, я их не касался, а сейчас, мало того что я в твое дело ввязался, я и их покрывать обязан? Тех, кто в меня стрелял… Ты улавливаешь ситуацию? Понимаешь, чем это грозит мне и моей карьере? И вообще, как это мне дается…

– Это только маленькие эпизоды, которые не повторятся. Их интерес – область… И не только наша… Скоро они переедут севернее… Здесь «наследили» достаточно, и сами понимают, что пора перебираться… Потерпи немного. Недолго, надеюсь, осталось… Зато потом… Я думаю, что миллион баксов стоит переживаний…

– Мне остается надеяться, что с завершением нашего общего дела они сразу же постараются исчезнуть… Что они про наше дело говорят? Есть у них какой-то след?

– Они надеются найти след на кладбище… Завтра во время похорон… – ответ прозвучал по-кладбищенски мрачно и гулко, слово эхо из гроба…

– Надо же, – вздохнул я, слегка удивившись, – поговорка такая, помнится, есть – «у дураков мысли сходятся»…

– Ты о чем? – Аркаша насторожился.

– Завтра все кладбище будет обложено. Даже солдат внутренних войск привлекают для внешнего оцепления. Ментов там будет больше, чем простых людей… По тому же вопросу. Наши менты надеются, что Русинов появится на кладбище…

– А отменить это ты можешь?

– Это не в моих силах… – Здесь я сказал правду. – Отменить можно только в том случае, если Русинова поймают раньше… Или раньше убьют…

– Хорошо, что ты предупредил… Я скажу Бислану, чтобы он был осторожнее… Но они не надеются, что подполковник придет к могиле попрощаться… Это было бы с его стороны глупостью, которую только менты способны допустить…

– А на что тогда они надеются?

– Считают, что Ольга должна привести их к отцу…

– Да… – согласился я. – Это ход, который менты не просчитали… Хотя это, мне кажется, тоже не самый верный вариант… Он даже ради дочери может и не пожелать рискнуть…

– Рискнет. Я знаю его отношение к дочери лучше других и уверен, что Русинов на риск пойдет. Он риска не боится. А менты твои… Они и не могли такой ход просчитать.

– Почему?

– Чтобы подполковник объявился, следует похитить Ольгу. Менты на это не решатся…

– И здесь ты прав, брат… – Я поднялся, показывая, что разговор закончен, и отлично понимая, что автором идеи похищения Ольги является именно Аркадий.

– Коньячку? – предложил он на прощание.

– Нет… Спасибо… Водки бы полный стакан – «с горкой» и спать лечь после этого!.. Кстати, как твои компаньоны так ловко сработали, что подстрелили сына друга детства подполковника? Для этого надо очень хорошо владеть ситуацией…

Аркадий почувствовал ловушку и не пошел в нее.

– Я же сказал, что ничего об убийстве не знаю… Давай все же по рюмашке хлопнем…

– Не хочу коньяк. Водку хочу, но водку нельзя. А было бы можно, я бы сам предложил…

Последняя фраза – честная! – не только Аркаше, но и мне самому показала, насколько я устал работать в непривычной для себя обстановке. А уж что может быть более непривычным для честного следователя, если приходится сотрудничать с преступниками, причем сотрудничать, как говорится официальным языком, «по корыстным мотивам»…

А ведь я всегда гордился тем, что был честным следователем…

Выйдя из подъезда, я нос к носу столкнулся с капитаном Юговым, и в первый момент растерялся от такой неожиданной встречи.

– А ты что здесь? – спросил, отключая в машине сигнализацию.

– Мы тут, товарищ полковник, присматриваемся… Что-то типа следственного эксперимента… Ваша машина сейчас стоит как раз там, где взорванная машина стояла. Я тут специалиста привлек… Мне в ГИБДД посоветовали… Он знает, как любую сигнализацию отключить… Просто сканер с собой возишь. Когда закрывают, сканируешь сигнал, заряжаешь его в свой брелок и открываешь машину без проблем… Мы соседей опрашивали – видел ли кто-то рядом чужую машину… С которой могли сканирование произвести… Машину никто не видел… Возможно, ее и не было… Следовательно, машину могли открыть вторыми ключами… Их могли выкрасть, могли и просто взять… Хочу спросить вот Аркадия Ильича, где второй экземпляр ключей от машины погибшей…

– Подозреваешь Аркадия Ильича?

– Я пока никого не подозреваю. Я даже Русинова не подозреваю, товарищ полковник, как вы знаете… Я ищу подозреваемого… – Капитан зевнул так, что и мне сразу спать захотелось.

– Я только что с Аркадием Ильичом беседовал… Уточнял некоторые вопросы… Пойдем, вместе поднимемся…

Мы вернулись, Аркадий открыл дверь, не спрашивая, кто пожаловал. Из чего я сделал вывод, что он провожал меня взглядом из окна.

– Еще какие-то вопросы? – сразу спросил голосом кротким и уставшим и посмотрел на часы. – Мне ехать пора… Надо о поминках позаботиться… Ольги до завтра не будет, все заботы на мне одном…

– Вот, Аркадий Ильич, у товарища капитана есть к вам вопрос…

– Только один… – Сережа показал свое понимание ситуации. – Где находится второй экземпляр ключей от машины Людмилы Анатольевны?

Аркаша плечами повел настолько неуверенно, что даже я ему поверил.

– Понятия не имею… Завтра Ольга будет, надо у нее спросить. У Ольги тоже права были и доверенность на машину… Может быть, и вторые ключи у нее… Я всегда своей пользовался… Служебной… Мне этого хватало…

Мы вышли из подъезда, и капитан протянул мне руку на прощание, а другой рукой прикрыл рот, потому что не в силах был сдержать зевок.

– Не выспался?

– Вчера опять до вечера сидел… Уже на ночь глядя домой поехал и в машине, товарищ полковник, заснул… А в шесть утра позвонили, приехать приказали…

– Не насилуй свой организм… Завтра день тяжелый, отоспись…

– Рад бы в рай, да грехи не пускают…

Ментовский «уазик» подкатил к подъезду. Пожав капитану руку, я сел в свою машину, дождался, когда отъедет «уазик», и только после этого достал трубку.

– Аркадий…

– Ты забыл что-то сказать?

– Учти, ты на подозрении у капитана Югова. Он очень хороший опер. Думающий и соображающий, с хваткой бультерьера. Если что-то найдет, он не отпустит, пока не додавит… Твоему другу Бислану хорошо было бы сразу не меня выбрать, а Югова… Я тебе советую позвонить Бислану…

– Что, дело настолько серьезно? Есть против меня улики?

– Улик пока нет, но капитан умеет глубоко копать. Его надо опасаться…

– Спасибо, Макс… Я воспользуюсь твоим советом… – Его голос прозвучал отчего-то угрожающе. Словно он и меня предупреждал… Хотя, может быть, голос был просто задумчивым, и оттого мне показалось…

Я ожидал, что прокурор поинтересуется убийством старшего лейтенанта милиции в первую очередь. И потому поторопился сразу по приезде в прокуратуру изучить материалы именно этого «дела». Читал, не сдерживая зевоту, потому что сдержать ее был не в силах. Как и капитан Югов, я в последние дни спал непростительно мало. Прочитал все протоколы и предварительное заключение экспертизы. Потом что-то заставило меня снова вернуться к протоколам. Перечитал, и сразу понял – что…

Уже трубку поднял, чтобы позвонить Аркаше, но удержался. Пусть все идет так, как идет… Аркаше, может быть, этого и знать не надо… А мне не следует подавать вида, что я знаю. Это очень может сгодиться в какой-то определенный момент…

Такими фактами не разбрасываются, товарищ старший советник юстиции…