Группа подполковника Гризадубова, хотя и была тренированной, тем не менее две ночи подряд провела без сна, а это боеспособности никому не добавит. Капитан Валтузин позаботился, чтобы спецназовцев ГРУ приняли гостеприимно, и распорядился выделить им под место отдыха учебный класс. Кроватей не нашлось, но отыскались матрасы, которые скоро и принесли. Столы, естественно, вынесли в коридор. Подполковник дал группе на отдых четыре часа, себя же распорядился разбудить через два.

– Юрий Михалыч, за два часа подберешь мне все данные по Везирхану?

– За час подберу, но разбужу все равно через два... – пообещал капитан.

– Договорились...

Но выспаться подполковнику не удалось. Разбудил его звонок собственной трубки, выложенной на матрас рядом с трубкой спутниковой. Музыкальную мелодию трубно было спутать с классическим телефонным звонком, и потому Алексей Викторович трубку выбрал сразу правильно. Определитель показал номер полковника Мочилова.

– Слушаю, подполковник Гризадубов...

– Алексей Викторович, читал сейчас распечатку твоего разговора с Горемыкиным. Одобряю. Классически выкрутился. Не знаю только, насколько он поверил, но у него нет причин подозревать тебе в неискренности. Но это все так, к слову... Теперь слушай внимательно. Я связывался с подполковником Оздемировым, чтобы прояснить вопрос, который ты пытался прояснить в Москве. Относительно сети аптек жены Везирхана. Оздемир Оздемирович сильно озадачен. Ну, во-первых, что касается сети – то это сказано слишком круто. У нее всего-то полтора десятка аптечных киосков, расположенных в магазинах, на автовокзалах и железнодорожных вокзалах. Но дело в том, что Кали Дашаева не имеет лицензии на торговлю лекарствами и торгует только биологически активными добавками, в основном известной фирмы «Эвалар». У нее с этой фирмой договор...

– Что за странное название? – переспросил Гризадубов, который сам никогда никакими добавками не интересовался и только отдаленно слышал об их существовании.

– Чем странное? – не понял полковник.

– Ну, где-то в России такое название еще прокатило бы... Но на Кавказе... В вайнахских языках «валар» означает смерть. И получается что-то типа «э-смерть»... Люди могут принять такую пищевую добавку за яд медленного действия. Хотя, в принципе, так оно, наверное, и есть...

– Интересно... Тем не менее, даже такие препараты продаются. И кроме этих добавок в киосках ничего больше. На торговлю лекарствами, даже витаминами, у Кали Дашаевой нет лицензии. И никаких ампул у нее не имеется даже на складе. Склад проверили полностью. Бизнес, надо сказать, небольшой, только-только позволяет ей жить не в нищете и зарплату платить тем, кто работает в киосках. Конечно, есть возможность распространять вирусы и через различные добавки, но это сложно технологически. И вообще это – лишние навороты. Гораздо проще, скажем, где-то в кинотеатре раздавить пару ампул... Оздемир Оздемирович, таким образом, полностью отвергает версию причастности Кали Дашаевой к террористической деятельности.

– А красивая получалась версия, товарищ полковник. Но слишком красивая, чтобы быть правдоподобной.

– Эту версию тоже выдвинул полковник Горемыкин?

– Нет. Здесь уже постарался наш «краповый» капитан. Он изучал досье на Везирхана и выложил нам с Оздемиром Оздемировичем эту версию как один из вариантов.

– Странно, как Горемыкин за нее не ухватился. Но он, видимо, был просто не в курсе вашего разговора, иначе не упустил бы возможности перевести стрелки. А для него это, кажется, важное дело. И потому у меня возникает сомнение в причастности даже Везирхана Дашаева. Здесь следует быть осторожным с обвинениями. Везирхан – террорист и убийца, это однозначно. И уничтожение он заслужил. Но все списывать на него тоже нельзя. И потому ты присмотрись...

– Перевести стрелки... – повторил Алексей Викторович. – Значит, вы подозреваете полковника Горемыкина в...

– Я никого еще не подозреваю. Я только рассматриваю версию. Кстати, знаешь, какую сумму зарабатывает производитель вакцины от гриппа от одной только эпидемии в нашей стране?

– Какую, товарищ полковник?

– Около восемнадцати миллиардов рублей. Это на обычном сезонном гриппе. Или на осеннем, или на весеннем... Эпидемия обычно бывает два раза в год. И каждая из них приносит такую прибыль. Причем только на вакцинах для прививки, не говоря уже о лекарствах. Лекарства дают дополнительно еще несколько миллиардов, но эти миллиарды делятся между разными производителями. А если учесть, что значительное число лекарств поддельные, по некоторым данным, до семидесяти процентов поддельных, и не лечат, а только калечат, и сами по себе ничего не стоят, то разговор уже идет о миллиардах, падающих с неба. Жалко, что они не на армию падают...

– Да, при таких серьезных прибылях можно ждать и серьезных акций. Жадность порождает жадность. Это общеизвестно.

– Вот поэтому нам следует быть готовыми ко всему.

– Понял, товарищ полковник...

– Сейчас чем занимаешься?

– Полным составом группы отдыхаем после двух суток без сна.

– Извини, сразу бы сказал... Я бы говорил покороче. Отдыхай дальше. Будут новости, звони... До связи.

– До связи, товарищ полковник.

Алексей Викторович посмотрел на часы. Ему еще можно было спать сорок пять минут. Он сразу закрыл глаза и приказал себе уснуть. Организм военного человека привык относиться к приказам серьезно...

«Краповый» капитан Валтузин не вестового прислал, чтобы разбудить подполковника Гризадубова, а сам пришел. Присел рядом и тихо тронул Алексея Викторовича за плечо. Тот проснулся и сразу сел, показывая готовность подняться и приступить к работе.

– Дали поспать-то? – спросил Валтузин вполголоса, кивнув на выложенные на матрасе трубки. – Достают звонками?

– Нет... Это я сам перед сном домой звонил. Жена прибаливает. И тоже, понимаешь, грипп. Обычный, сезонный... Но тоже, как говорится, мало приятного.

Сказав так, Алексей Викторович внутренне усмехнулся. Привычка разведчика сработала, и он не сказал ничего лишнего, хотя причин скрывать от Валтузина свое общение с командующим спецназом ГРУ не просматривается. Но разведка приучает не говорить лишнего, и Алексей Викторович этого правила всегда придерживался. И жену приучил считаться с тем, что муж у нее человек военный, и запрещал ей звонить, когда он на службе находился. И сам на звонки домой не отвлекался. Но жена в самом деле слегка прибаливала. Было это еще перед отъездом Гризадубова в командировку, то есть полторы недели назад. Сейчас уже должна была бы выздороветь.

– Умывальник в конце коридора, дверь напротив туалета, – подсказал Валтузин. – Моя канцелярия отсюда через стену. Я жду...

Он встал, и с пола казалось, что капитан за прошедшие пару часов слегка подрос.

– Я знаю, – кивнул подполковник, сунул в разные карманы, чтобы не спутать, свои трубки, достал из рюкзака отдельный пакет с туалетными принадлежностями и вполне бодро, словно полностью выспался, отправился к умывальнику.

Вернулся Алексей Викторович через десять минут, свежий, умытый и даже побритый, что не всегда считается обязательным в условиях командировки. Убрав в рюкзак туалетные принадлежности, сразу пошел в канцелярию, дверь которой была распахнута, и потому стучать не требовалось. Пододвинул стул к столу, за которым уже сидел, возвышаясь над ним, как Эверест над плоским миром, «краповый» капитан. Для таких колоритных фигур специальных письменных столов, к сожалению, не делают, а этот стандартный, казалось, Валтузин в состоянии двумя ладонями накрыть. И потому Юрий Михайлович ладони вынужденно держал на коленях и только изредка приподнимал, чтобы что-то сделать. Например, перевернуть и пододвинуть подполковнику не слишком толстую папку с собранными на Везирхана Дашаева данными.

Это, собственно, не было настоящим, профессионально выполненным досье, которое предполагает ответы на все вопросы о конкретной личности, а если в досье нет ответа на какой-то вопрос, значит, и данных таких нет. В материалах Валтузина даже системы как таковой не было. По крайней мере, не было системы в понимании подполковника Гризадубова, привыкшего к определенному способу оформления и составления подобной документации. Это стало ясно сразу после того, как подполковник перелистал несколько страниц. Над этими документами следовало сидеть и сидеть, и не терять при этом внимательности, напрягать память, укладывая данные отдельными стопками, – и только тогда можно выудить что-то такое, что поможет зацепиться и вытянуть на свет божий самого Везирхана Дашаева.

– Мне нужно, пожалуй, около двух часов... – сказал Гризадубов. – Данных много, и они бессистемны. Нужно хотя бы мысленно их в систему привести...

– Через полтора часа, товарищ подполковник, подъем вашей группы... – напомнил «краповый» капитан.

– Я же не материалы своей группы собираюсь изучать... Пока группа будет умываться, бриться и прочее, я закончу...

– Не стану мешать, – согласился Валтузин. – Я буду в какой-то из соседних комнат. Можно просто громко крикнуть в коридоре, я сразу появлюсь...

– Договорились... – Подполковник уже склонился над папкой.

Он читал очень внимательно, но вчитываясь не в слова, а в понятия, и именно понятия запоминал, потому что только понятия могли помочь более четко определить характер человека, которого предстояло найти и уничтожить. По большому счету, страшные, хотя и привычные для офицера спецназа ГРУ слова – «найти и уничтожить» – когда говорятся они о человеке, у которого есть жена, молодая и красивая, и две малолетние дочери, и который еще какие-то планы на свою дальнейшую жизнь строит, и надеется, что его планы сбудутся. Но планы строят и те менты, которых он регулярно пачками убивает. Везирхан Дашаев никогда не охотился на мирных жителей. Они, видимо, просто не интересны ему. Спортсмен-борец, он хотел наслаждаться борьбой, сопротивлением противника, но встречал серьезное сопротивление на удивление редко. Рассматривая рапорты о некоторых нападениях, совершенных Везирханом на ментов, Алексей Викторович жалел, что на месте ментов не было его группы. Непрофессионально работал террорист-самоучка. Но менты работали еще менее профессионально, и потому оказать сопротивление не могли. А если оказывали, то лишь числом, а не умением. Но Везирхан численное преимущество признавал так же, как признавал бы в борьбе разницу в весовых категориях, и избегал таких схваток. В равных же схватках преимущество всегда было на его стороне – за счет характера и напора.

Не мог обойти вниманием подполковник и тот факт, что доносы осведомителей на Везирхана Дашаева писались в основном бывшими ментами или бывшими военными. Конечно, авторство в доносах обычно не указывалось. Но сам стиль, похожий на рапорт, красноречиво говорил за себя. Вполне возможно, конечно, что эти доносы кем-то переписывались. Скажем, теми же ментами, тогда и стиль менялся. Многие поступали по телефону, и тогда вообще не фиксировались официально. Но из того, что было представлено в материалах, складывалось впечатление однобокости подхода к такой, в общем-то, значимой фигуре, как эмир Везирхан Дашаев. Что-то здесь недоговаривалось, хотя и трудно было определить, что именно.

Закончив чтение и отложив папку в сторону, Алексей Викторович некоторое время задумчиво смотрел в окно; среди деревьев только одно выделялось порыжевшей листвой, остальные, несмотря на близкую осень, листву еще держали зеленую, хотя уже и хрупкую. Чем-то это дерево отличалось от себе подобных, и не только, естественно, цветом листвы, который стал показателем. Но причина лежала глубже. Точно так же и Везирхан Дашаев отличался от подобных себе, но понять, чем он отличается, было трудно. Понять это хотелось бы, но это желание не было приоритетом, и потому решение можно было и отложить. Тем более что за стеной уже слышалось шевеление и приглушенные голоса, и смех. Разобрать слова, даже громкие, возможности не было. И это было хорошо. Значит, и «краповый» капитан не слышал, о чем разговаривал Алексей Викторович с полковником Мочиловым. Обманывать союзника, а Валтузин был именно союзником, не слишком красиво. Но инстинкт разведчика всегда брал свое, и скрытность в действиях и в разговорах казалась обязательной...

Закрыв папку и даже ладонью по ней хлопнув, самому себе показывая завершение этой конкретной работы, Гризадубов вышел в длинный коридор и громко позвал:

– Юрий Михалыч! Ты где?

«Краповый» капитан тут же отозвался гудящим басом:

– Иду-у...

И показался из-за распахнутой двери одной из дальних комнат. Благодаря росту и мощной фигуре, его невозможно было ни с кем спутать.

– Закончили, товарищ подполковник?

– Все. Спасибо. Теперь нам просто предстоит разделить функции и определить, кто и чем будет заниматься.

Они вошли в ту же самую комнатку канцелярии, не имеющей даже сейфа, как положено иметь любой канцелярии, и этим подчеркивающей характер временного пребывания здесь внутренних войск. Валтузин без разговоров сел на свое законное временное место. Гризадубов на тот же стул, на котором только что сидел. И капитан убрал папку с документами на Дашаева в стол.

– Разделение, насколько я понимаю, – сказал Валтузин, – должно касаться охоты на Везирхана и посещения горного селения?

– Ты правильно понимаешь, капитан. Правда, я не слишком понимаю, что нам может дать это посещение, тем не менее, если в плане операции есть это действие, его необходимо предпринять. В плане, правда, нет опроса жителей, но я думаю, опрос следует провести обязательно.

– Что даст опрос? – не понял капитан.

– Везирхан может иметь с селением какую-то связь...

– Да. Это вариант, – согласился Валтузин. – И, если уж следует работать одновременно, я предпочел бы со своими людьми заниматься поисками эмира Дашаева, поскольку давно уже занимался этим вопросом и имею некоторые наработки. Вам, товарищ подполковник, придется заново включаться в это дело, а я буду только продолжать. Это разница существенная.

– Значит, ты решил отправить нас к больным...

Валтузин вздохнул вместо ответа.

– Ладно, – неожиданно легко согласился Гризадубов. – Кому-то все равно туда добираться необходимо.

– Тут есть еще маленький психологический момент. Мой отряд уже понес потери от гриппа. И моральный дух в таком походе был бы не самым лучшим...

– Я же говорю: ладно... Мы постараемся потерь не понести. Но мне необходимо будет разжиться хотя бы проводником из числа местных. А обращаться в ФСБ мне не хотелось бы.

– Я попрошу свой штаб. Они выделят человека.

– Ну и боевую машину, естественно, я буду использовать в своих нуждах...

– Это однозначно. Можем даже заправить ее из своих запасов. У нас топливо в командировочном режиме не лимитируется.

– Вот уж этим совсем обяжешь!

– Я не бескорыстно, товарищ подполковник. Я же человек хитрый и расчетливый, как ротный старшина... И потому взамен прошу передать в наше распоряжение трофейные «ПП-2000». У нас в дефиците оружие с глушителями. Даже у снайпера простая «СВД»...

– Если ты не будешь оформлять трофеи документами, можно и передать. Пару штук, если разрешишь, мы себе оставим, а остальные в твоем распоряжении. Я прикажу сдать...

– На этом и договоримся. Еще одна маленькая просьба, конечно, есть...

– Выкладывай.

– Рапорт писать будете – не упоминайте «ПП-2000». Напишите просто – оружие, и передали его нам, чтобы с собой не таскать. А мы сдадим в комендатуру трофейные автоматы. Есть у нас запас... Ваш рапорт после окончания операции наверняка и в прокуратуру пойдет. Чтобы там тоже вопросов не возникло...

– Нет проблем. Я понимаю, что такое вооружение собственного отряда. Хотя, конечно, вопрос о поставках «ПП-2000» в охранные структуры остается открытым... Но пусть этим московские чины занимаются.

– Спасибо, товарищ подполковник.

– Тогда тебе еще одно задание. Сам сгоняй или пошли группу... В доме, где часть банды Везирхана уничтожали, осколки ампул посмотреть. Не забудь марлевые повязки!

– Сделаю! – Капитан даже казался радостным...

Валтузин позвонил в штаб внутренних войск. Проводника, хорошо знающего местные условия, прислали уже через полчаса. Им оказался ментовский младший лейтенант из республиканских кадров. Поскольку младший лейтенант не имел габаритов «крапового» капитана, место ему отвели в десантном отсеке, пересадив за курсовой пулемет вместо подполковника Гризадубова лейтенанта Суглобова, а сам Алексей Викторович намеревался сесть в башню в командирское кресло, ранее занимаемое Валтузиным. Конечно, проводника лучше было бы посадить спереди, чтобы и видел дорогу, и показывал. Но спереди стоят заряженные пулеметы. А к оружию лучше подпускать только своих офицеров.

Место оператора-наводчика в башне занял лейтенант Красников.

Подполковник был уже на верхней броне и собирался нырнуть ногами в люк башни, когда зазвонила «родная» трубка. Алексей Викторович ожидал увидеть на определителе номер полковника Мочилова, однако оказалось, что звонил подполковник Оздемиров.

– Подполковник Гризадубов... Слушаю... – Алексей Викторович увидел, как по пояс высунулся из окна второго этажа «краповый» капитан Валтузин, желая на прощание помахать рукой и при этом постараться не упасть. Второе было делом более сложным, но капитан умудрился удержаться-таки на подоконнике. Подполковник мог бы поздравить капитана с успехом в акробатических дисциплинах, но ему самому следовало забраться в люк, что он и сделал прямо во время разговора. Не с головой, а только по пояс, чтобы можно было Валтузину в ответ тоже рукой помахать.

– Алексей Викторович, я с полковником Мочиловым разговаривал. Он мне дал ваш дополнительный номер...

– Да, Оздемир Оздемирович, я слушаю вас. Мы как раз только выехали в горное селение, куда нагрянула эпидемия. Капитан Валтузин машет мне из окна на прощание рукой... Говорите, пожалуйста, громче, потому что я сижу в башне БМП, а вы сами, наверное, знаете, как здесь грохочет...

– У меня всего два слова... С вами желает поговорить Кали Дашаева. Я, естественно, ваш номер ей не дал, но ее номер записал. Продиктовать?

– А что она хочет? – осторожно спросил Гризадубов.

– Мне она не говорит. Ей необходимо поговорить с вами. Если вы, конечно, надумаете...

– Говорите номер. Я запомню.

Номер он запоминал, наблюдая, как строятся перед выступлением бойцы спецназа внутренних войск, как во двор въезжают два грузовика с «Подносами» в кузове и с запасом мин. Валтузин не говорил подполковнику, что выступает сразу за ним. Он вообще не говорил, что конкретно собирается предпринять. Но, видимо, какие-то заготовки в голове «крапового» капитана давно созрели. И именно потому он так рвался к действиям, которые для взгляда со стороны казались равносильными тыканью пальцем в небо. И в досье на Дашаева никаких намеков на возможность точных действий против банды не было. Валтузин, похоже, хитрил, начиная собственную охоту за славой и наградами. Молод... Пусть хватает, что сможет схватить.

По крайней мере, выступает он явно на боевую операцию, а не в дом, который недавно штурмовал. Туда, чтобы собрать осколки, достаточно трех-четырех бойцов послать... Поселок Первомайский почти вплотную примыкает к городу.

Подполковник все же изобразил «краповому» капитану прощальный жест, чем сильно, кажется, Валтузина обрадовал...

Горы, как хорошо знал Алексей Викторович, не начинаются сразу за городом. Республика, хотя и считается северокавказской, но захватывает и ровные долины, и холмистую местность, и только дальше уже на юг – настоящий Кавказ. Но горное селение вовсе не должно было обязательно располагаться в глубине гор, потому что отроги, как ребра больших хребтов, уходят глубоко в равнины. К одному из таких отрогов и лежал путь боевой машины пехоты. Как предупреждал подполковник Оздемиров, дорога в селение была хотя и разрушена, но на внедорожнике туда проехать можно. А куда можно проехать на внедорожнике, туда уж боевая машина пехоты тем более доберется.

Алексей Викторович пододвинул ближе ко рту микрофон «подснежника».

– Кто там рядом с младшим лейтенантом сидит? Поинтересуйтесь у мента, сколько до места добираться?

– Обещает за два с половиной часа нас доставить, – сообщил капитан Румянцев.

– Если будем ехать на предельной скорости? – уточнил подполковник.

– Говорит, на «Шевроле Ниве» он сам доезжал за полтора часа. А это не самая быстрая машина. Хотя за сотню всегда легко тянет...

Два с половиной часа... Куда за это время сумеет уехать капитан Валтузин? И куда он вообще едет? Но этот вопрос не сильно волновал подполковника Гризадубова. Его сейчас волновало горное селение с зараженным населением и возможность там что-то поискать. Хотя и это тоже походило на старую присказку: «Пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что»... Но если есть эпидемия при отсутствии контакта с внешним миром, значит, эпидемию эту кто-то занес. Причем заражение сильное, если есть смертельный случай. А сильное заражение бывает при первичном получении вируса, как случилось с Валтузиным. Когда вирус передается от человека к человеку, он уже не такой убийственный...

Мысли вернулись к «краповому» капитану, который просто рвался поймать и растерзать Везирхана Дашаева, а от капитана перешли к жене Везирхана. Интересно, что ей нужно? В принципе, если она общалась с Оздемировым и тот намекнул ей, что с ее мужем, возможно, скоро будет покончено, вполне понятна реакция жены. Кали наверняка будет говорить, какой хороший и справедливый человек ее муж, будет объяснять, что он заблудший, которого нельзя убивать, но необходимо вернуть к мирной жизни. Такое уже бывало не однажды, когда жены пытались вмешаться в события. И выслушивать их не слишком интересно. Странно только, что Оздемиров клюнул на это. Но с ним она говорить не стала, хотя могла бы. А пожелала говорить непосредственно с Гризадубовым. Может, позвонить?

Алексей Викторович вытащил трубку, подумал, спутниковую убрал и достал свою. И набрал номер.

– Алло! Слушаю... – сказал низкий женский голос.

Голос у нее приятный, совершенно без акцента. И не выглядит слабым и плачущим, вымаливающим что-то для мужа.

– Моя фамилия Гризадубов. Подполковник Гризадубов из спецназа ГРУ. Зовут меня Алексей Викторович. Мне передали, что вы хотели поговорить со мной, – Алексей Викторович говорил намеренно сухо и строго.

– Да, Алексей Викторович. Я знаю, что вы охотитесь за моим мужем. И он это знает. И знает, в чем его хотят обвинить. Но он не имеет к этому никакого отношения. Более того, он сам хочет помочь вам поймать тех, кто все это устроил.

– Вот как? Очень интересно... Каким же образом Везирхан... Простите, опять забыл его отчество...

– Баматович. Везирхан Баматович.

– Да, спасибо. Так каким же образом Везирхан Баматович может помочь мне?

– Если вы согласитесь, он сам с вами поговорит. Позвонит вам. Но ему нужны гарантии...

– Какие гарантии?

– Дело в том, что к Везирхану Баматовичу однажды попадал в плен офицер спецназа ГРУ. Тоже подполковник. Они с ним две недели по горам мотались, потом мой муж этого подполковника отпустил. Но подполковник говорил ему, что ГРУ имеет возможность через свои спутники отслеживать местонахождение трубки и хозяина трубки. Это правда?

– Это правда... – неохотно признал Гризадубов.

Но признал он это только для поднятия престижа спецназа ГРУ, потому что сам хорошо знал, что такое слежение проводится лишь в экспериментальном режиме или при очень важных операциях. А постоянного контроля за трубками не проводится. Запугать бандитов возможностями ГРУ – это значит уже существенно ограничить сферу их деятельности.

– Везирхан Баматович позвонил бы вам сам, если бы вы дали гарантию, что его местонахождение не будет фиксироваться спутником. Он предлагает вам себя в союзники, потому что без него вы с делом не справитесь.

– Какую я могу дать гарантию? Я не распоряжаюсь спутниками...

– Он думает, что ваша трубка сейчас на контроле спутника. Если он позвонит вам, его трубка тоже окажется на контроле. Вы можете спросить у своих командиров? И дать потом Везирхану Баматовичу слово... Тогда он передаст вам очень важные сведения.

Думал Алексей Викторович не долго.

– Я перезвоню вам. Вы сами сказали, что я должен проконсультироваться у своего командования. Я проконсультируюсь, потом позвоню. Но я предварительно должен дать гарантию лояльности самого Везирхана Баматовича. Как фамилия того подполковника, что был у него в плену?

– Я не знаю.

– Узнать можете?

– Могу.

– Узнайте, потом позвоните мне. А я, когда буду знать фамилию, позвоню своему командованию. Сделайте это, пожалуйста, побыстрее...

Алексею Викторовичу было неприятно так обманывать легкомысленную женщину. Но там, где начинается война, уже не всегда следует полагаться на порядочность. На войне допустимы военные хитрости и засады, провокации и ловушки. Другое дело, что в данном случае противник сам шел ему навстречу, и шел без оружия, а он этим пользовался. Утешало только то, что он еще не воспользовался, и, возможно, не воспользуется...

Но факт оставался фактом. Кали по женскому непониманию технических вопросов не смогла сразу сообразить, что, поскольку трубка Гризадубова прослушивается, значит, теперь спутнику известен и ее номер. А она сейчас будет звонить мужу, и тогда станет известно его местонахождение. Цепочка замыкалась на Везирхане Баматовиче Дашаеве. Правда, подполковник Гризадубов был уверен, что, если Везирхан предложит сотрудничество, которое будет выгодно ГРУ, то сам Дашаев сможет получить какие-то гарантии неприкосновенности. Хотя бы на время операции... А дальше будет видно, и заслуги Дашаева могут быть учтены в каком-то негласном полусудебном решении.

Кали позвонила через четыре минуты:

– Алексей Викторович?

– Да, я...

– Фамилия того подполковника Прохоров. Зовут его Николаем...

– Я слышал эту историю, – мрачно сказал Гризадубов. – Только несколько в иной интерпретации. Подполковник Прохоров бежал из плена, но попал в руки другой банды и был зверски замучен...

– Его убили?

– Его убили. Я точно не помню, кто его убил, но знаю, что эта банда была впоследствии уничтожена. История гибели подполковника Прохорова стала известна после допроса оставшихся в живых бандитов. Они утверждали, что Прохоров бежал из плена...

– Он не бежал. Его отпустил Везирхан. Даже с оружием...

– Да, он был с оружием. Я помню... Но это спорный вопрос, и я не компетентен его обсуждать. Я сейчас позвоню своему командованию, потом свяжусь с вами...

– Я буду ждать... – В голосе Кали звучала откровенная надежда.

Пока Алексей Викторович выстраивал в голове разговор с полковником Мочиловым, предполагая, что этот разговор должен стать не просто докладом, а предложением о действии, боевая машина пехоты сбросила скорость, на что подполковник, даже в задумчивости, сразу обратил внимание. Но только потом стало ясно, почему. Снизу подполковнику протянули трубку майора Макарова. Такая трубка была в ОМОГ всего одна, и ее хозяина можно было сразу отличить. То есть это была не трубка мобильника, как у всех, а коммуникатор «iPhone» с сенсорным экраном.

– Вас требуют, товарищ подполковник, – через «подснежник» объяснил Макаров. – Какой-то полковник, фамилию я не разобрал... У меня машина сильно шумит. Ничего не слышу. Непонятно только, почему на мою трубку звонят...

Алексей Викторович ответил стандартной фразой:

– Подполковник Гризадубов... Слушаю...

– Добрался-таки до тебя, Алексей Викторович, – сказал полковник Мочилов. – Слушай и не перебивай. Время не терпит. Спрашивать будешь потом.

– Я только собирался вам звонить... Слушаю.

– Наше управление космической разведки прослушало твой звонок Кали Дашаевой и определило, что твою трубку слушают. Предположительно, прослушивание ведется через спутник ФСБ, но есть вероятность прослушивания и через какой-то коммерческий спутник связи. Точно это определить пока невозможно. На твою трубку вышли потому, что прослушивали трубку Дашаевой. Естественно, после твоего разговора ее взяла на прослушивание в дополнение к первому варианту еще и наша служба. И засекла разговор с Везирханом. Таким образом, мы теперь знаем, где Везирхан находится, но, кроме нас, это же знает и вторая сторона, что осуществляла прослушку. Предположительно, это ФСБ, хотя наши специалисты разошлись во мнении. У ФСБ только один спутник, и он в момент разговора находился на удалении. Мог и не поймать этот разговор. Здесь ситуация запутанная. Кроме спутника ФСБ разговор могли контролировать спутники США, Франции и Китая. Из четырех зол можешь выбирать, что тебе больше по душе. Но дело в том, что в настоящее время нашими спутниками ведется контроль еще за одной трубкой, а она стремительно приближается к Везирхану Дашаеву. Ты догадываешься, кто мчится в его сторону?

– С большим отрядом при поддержке двух минометов «Поднос»... – сразу сделал вывод подполковник Гризадубов.

– Этого мы не знаем. Тем не менее, ты понял. И что на это скажешь? Откуда у Валтузина могут быть точные координаты Везирхана Дашаева?

– От полковника Горемыкина, естественно...

– Но он не звонил ему на трубку.

– Он не звонил ему на спутниковую трубку. Но мог позвонить на другую, на простую...

– Все правильно. Давай срочно считать, что мы выигрываем и что теряем, если Валтузин работает на Горемыкина, если Горемыкин вместе с охранным предприятием «Сталкер» и с концерном «GGG» как-то замешаны в создании эпидемии, и все вместе они сейчас уничтожат Везирхана Дашаева?

– Это будет значить, что они подбросят несколько ампул кому-то из убитых в карман. И вся вина падет на Дашаева. Об этом будет объявлено официально и громогласно как о мощной диверсии, совершенной с помощью иностранных спецслужб, принадлежность которых установить не удалось. И именно для этого видеосъемка из горного селения была выставлена в Интернет из-за границы...

– Что можем предпринять?

– Телефон Везирхана тоже прослушивается?

– Конечно.

– Я могу взять на себя этот звонок. И предупрежу...

– Не нужно. Пока на конфронтацию не иди. Ему сейчас позвонит подполковник Прохоров. Человек, который назовется подполковником Прохоровым и предупредит... С нейтрального телефона. Наверное, уже звонит... Везирхан уйдет, и sim-карту оставит на месте. Я сначала подумывал, чтобы и тебя туда же перебросить для подстраховки, но сейчас считаю, что это горное селение тебе все же лучше посмотреть... А Везирхан сам справится. Он всегда был осторожным. Но нам необходим номер личной трубки «крапового» капитана... Но добывать это будешь вторым номером. А первым... Компьютер нужен. Для тебя. Чтобы переслать тебе запись из Интернета... Сможешь добыть где-то? Хотя бы на десяток минут пользования...

– На трубку Макарова высылайте. С которой я сейчас разговариваю. Это «iPhone». Мы бы и сами в Интернет вышли, но не знаем адреса.

– Мне нужен номер электронной почты, куда переслать.

– Тогда я перезвоню через несколько минут. Хозяин трубки за управлением. Спрошу и сообщу. Кстати, как вы его номер узнали?

– Пришлось в бригаду звонить. Там оперативно сработали. Через минуту сообщили. Ладно. Я прикажу перебросить запись. Постарайтесь найти точки, с которых велась съемка. Может быть, это что-то даст. И присмотритесь внимательно к женщине, которая осталась не зараженной.

– Сделаем, товарищ полковник...

Алексей Викторович бросил взгляд в десантный отсек, расположенный под ним. Ментовский младший лейтенант внимательно прислушивался к разговору, хотя услышать, естественно, ничего не мог, а по словам одного Гризадубова восстановить диалог нельзя. Но это, возможно, показалось. После того, как прояснилась роль «крапового» капитана, осторожность придется соблюдать в отношении всех, с кем имеешь дело. Тем более этот младший лейтенант прислан как раз Валтузиным.

– До связи...

– До связи. Только... На трубку Макарова необходимо что-то перебросить. Могут финансы кончиться. Интернет у нас все съест...

– Перебросим. Я позвоню в течение часа, как только поступят новости со спутника.

Подполковник хотел вернуть трубку хозяину, но передумал.

– Макаров, тормози. Уступи место Красникову. Он рвется порулить... Сам в башню перебирайся.

Боевая машина пехоты остановку выполнила плавно. Все-таки майор Макаров с ролью механика-водителя справлялся не хуже профессионала. Воспользовавшись остановкой, и остальные спецназовцы вышли размять ноги. И ментовский младший лейтенант с ними. Макаров же перебрался в башню на освободившееся место.

– Вызывай последнего абонента... – приказал подполковник, возвращая Макарову его трубку. – Это наш командующий. Скажи ему номер своей электронной почты. Пришлют видеосюжет. Сможем посмотреть?

– Без проблем. Только у меня на счету не богато...

– На твой счет что-то сбросят. Радуйся, что на халяву пользоваться будешь...

– На халяву, товарищ подполковник, моей трубкой вы пользуетесь, – возразил майор.

Тем не менее, он тут же нашел последний входящий звонок и нажал на сенсорном мониторе иконку вызова...

Последнюю остановку совершили, ориентируясь по карте, перед последним самым крутым подъемом, когда впереди ждала размытая дорога с разрушенным полотном. Пока остальные разминали ноги, командир с заместителем уселись на большой камень и стали просматривать присланную полковником Мочиловым запись. Маленький монитор трубки, конечно, скрадывал впечатление, но оно и без того не могло быть слишком ярким. Никто не стрелял и не поджигал дома. Просто люди еле-еле передвигались и при ходьбе держались за стены. Комментарий шел на английском языке.

– Акцент не американский, – сразу определил Макаров, хорошо знающий многие диалекты английского. – Я бы даже сказал, что это североанглийский или, может быть, шотландский. Или умышленно создается такой акцент, что скорее всего... У настоящих шотландцев речь, помнится, более резкая...

– Нам это ничего не дает. Эксперты-лингвисты наверняка уже прослушали запись, и, если нам ничего не сообщили, значит, категоричных выводов сделано не было. Меня интересует, как это снимали... Нет ни одного крупного плана. Обрати внимание... Когда человек страдает от каждого шага, все его эмоции выражаются на лице. Любой оператор в этой ситуации будет снимать крупным планом лицо. Здесь самый крупный план – человеческая фигура. Почему?

– Оператор неопытный...

– Неопытного не пошлют, – возразил подполковник.

– Его и не посылали. Снимал тот, что был в наличии. Вся съемка откровенно любительская. Совершенно нет никакого монтажа, кадры следуют из предыдущих кадров.

– Может быть, не спорю, – с этим подполковник согласился, хотя и не считал себя специалистом по видеомонтажу, но, как всякий разведчик, знал, что это такое, и даже обучался скрытой съемке объектов предполагаемого противника. – И еще я не сбрасывал бы со счетов варианта, при котором съемка велась издалека с помощью телеобъектива; оператору и самому не было видно лиц, и потому он не мог их выделить, и сама техника не позволяла сделать более крупный план.

– Вот это скорее всего, – согласно кивнул Макаров. – Тогда нам следует поискать место, откуда велась съемка. Оператор не по воздуху летал, и наверняка оставил следы...

В это время трубка, которую майор все еще держал в руках, «пропела» какую-то электронную мелодию. Несколькими нажатиями единственной кнопки и монитора Макаров перевел ее из состояния компьютера в состояние телефона, посмотрел на определитель номера и передал Гризадубову:

– Вас, наверное... Полковник Мочилов.

– Слушаю, товарищ полковник, – отозвался Алексей Викторович.

– Слушай и запоминай. Номер... – полковник продиктовал номер сотового телефона. – Запомнил?

– Я цифры хорошо запоминаю... – И подполковник для проверки повторил номер.

– Правильно. Это номер одного из парней Везирхана. Везирхан предупреждение получил, оставил между камней sim-карту, а сам ушел. «Краповый» капитан опять остался без добычи, как полковник Горемыкин остается при своих интересах и на прежних позициях. Подполковник Оздемиров по нашей просьбе нашел Кали Дашаеву, объяснил ей ситуацию. Кали оказалась женщиной сообразительной, прониклась благодарностью за спасение мужа, и через несколько минут нашла женщину, муж которой находится в настоящее время рядом с Везирханом. Если позвонишь, Везирхану трубку передадут. Мы на тот номер, как и на номер Макарова, деньги уже положили. Разговаривать можно. Звонить лучше позже. Сейчас Везирхану, надо полагать, не до того...

– Хорошо, товарищ полковник. Я позвоню ему...

– Теперь слушай дальше. Я был у начальника ГРУ. Мне необходимо было выяснить статус полковника Горемыкина: от своего лица он действует или от лица ФСБ. Это важный момент, потому что воевать с ФСБ тоже можно, но нежелательно... Шеф обещал связаться с директором ФСБ при первой же возможности. Думаю, что для Горемыкина это будет концом карьеры в любом случае. Если он действует от своего лица, его просто арестуют, и дальше нам дадут возможность работать своими силами. Если он действует от лица ФСБ, то его все равно арестуют как провалившего акцию, а потом с ним случится инфаркт со смертельным исходом или что-то подобное... Главное, чтобы вовремя найти директора ФСБ, но пока его нет на месте, хотя он, как говорят, в Москве. Если на поиски уйдет несколько часов, эти несколько часов может продолжаться война между ведомствами если она все же начнется. Постарайся по мере сил начало войны оттянуть и спустить ситуацию на тормозах. Понимаешь положение вещей?

– Понимаю, товарищ полковник...

Гризадубов вдруг почувствовал запах дыма за спиной и резко обернулся. Неподалеку стоял и курил младший лейтенант милиции, выделенный группе в качестве проводника. Только что он подошел или давно уже находился на этом месте, сказать было трудно. Плохо, если он слышал, как Гризадубов повторял номер, по которому можно звонить Везирхану Дашаеву...

– Еще одна новость, – между тем продолжал полковник Мочилов. – Тебе в помощь прибыла ОМОГ подполковника Ракитина. Они сейчас на той же базе, где и ты был. У спецназа внутренних войск. Отдыхают в той же комнате, где твои парни отдыхали... Но это только на три часа. Через три часа им выделят отдельное помещение. Там и для тебя с твоими парнями места хватит. И, главное, присмотра со стороны не будет. Действовать будете вместе... Поскольку ты в курсе дела, старшим будешь ты, Алексей Викторович. Ракитин указания уже получил.

– Понял, товарищ полковник. С Александром Всеволодовичем мы сработаемся...