Глава 8
— Что происходит? — не удержавшись, я тронула за локоть служанку. Кабинет Линтара я все-таки покинула, а уже через час пришла девушка и велела следовать за ней. Стоило выйти в коридор, как за нами шагнули стражники, и я оглянулась на них с недоумением. Не очень понимая, это меня охраняют, или от меня.
Меня проводили в угловую башню, принесли новую тунику и теплый плащ. Все такое же коричневое, из грубой ткани. Здесь не было террасы, и комната оказалась совсем небольшой, но я вздохнула с облегчением. Чем дальше я буду от арманца и его невесты, тем лучше.
День я провела, маясь бездельем и уже желая, чтобы хоть кто-нибудь явился. Я не понимала действий Линтара. То меня дарят принцессе, то он запирает меня в своих покоях. То выгоняет в башню. Может, завтра я снова стану игрушкой Аярны? Впрочем, я уже согласна была быть кем угодно, но хотя бы действовать, выходить из комнаты, общаться с другими служанками. Очень хотелось поговорить с фойрой, выяснить, как она попала сюда. Из окна я днем увидела темноволосую девушку. Это, несомненно, была кочевница, к нам как-то приезжала делегация этих гордых воительниц. Как она оказалась в Ранххаре? Непонятно…
Попыталась вылезти из окна, но и здесь была эта загадочная невидимая пленка, не мешающая обзору, но не позволяющая использовать окно вместо двери.
От того, что меня снова заперли в четырех стенах, хоть и весьма комфортных, хотелось завыть. Между тем, за окном что-то происходило, хоть я не могла понять смысла. Мне был виден дорххам, похожий на тот, что был в горах, только меньше. Но желтый дым — такой же, и воняло от него тухлятиной. Впрочем, я уже почти привыкла к этому запаху и даже перестала его замечать. С удивлением смотрела, как расставляют длинные шесты с чашами наверху, как устилают землю красным ковром и посыпают лепестками. Там явно планировалось какое-то торжество.
В обед я, не удержавшись, схватила за руку служанку.
— Что происходит?
Она бросила на меня недовольный взгляд, поджала губы, но желание посплетничать, видимо, переселило.
— Так обручение! Сегодня Повелитель и Светлейшая станут парой!
— Возле этого… источника? — догадалась я.
— В источнике, — девушка сверкнула глазами и чуть порозовела. На ее лице разлилось мечтательное выражение. — Хотела бы я хоть разочек побыть на месте Лучезарной принцессы…
Мечты служанки меня как-то не волновали, но вот кое-что я не поняла.
— Они будут жениться в воде? — удивилась я. — Это же неудобно!
— Духи дорххама должны скрепить союз повелителя и принцессы, — чуть раздраженно от моей глупости пояснила она. — К тому же первый раз даже с обычным мужчиной больно, а повелитель может убить, если не сдержит свой огонь. А все знают, что испив драконьей крови невозможно сдержаться. Источник Жизни исцелит принцессу. Конечно, если она невинна.
— А если нет? — тупо спросила я. Честно говоря, я вообще плохо понимала, о чем идет речь. Понятно, что планируется какой-то брачный ритуал, но вот его суть ускользала от меня.
— Если нет, то Повелитель напоит духов источника не девственной кровью, а просто кровью.
— Чьей? — снова не поняла я.
— Светлейшей! — уже откровенно раздраженно рявкнула служанка. — Что тут непонятного? Если принцесса окажется испорченной, повелитель ее убьет, ясно же!
У меня просто рот открылся от услышанного. Пока я стояла и хлопала глазами, пытаясь как-то осмыслить сказанное, девушка забрала поднос с едой и скрылась за дверью.
Между тем приготовления набирали обороты, и когда долина окрасилась густым фиолетовым цветом надвигающихся сумерек, возле дорххама выстроились арманцы в длинных черных балахонах. Я рассматривала их с удивлением, ведь на их лицах были наросты, почти как у вирххаров. Эти шипы тянулись от носа к макушке лысой головы, а когда один из них повернулся, я поняла, что шипы спускаются и на спину. Выглядело это жутко…
Чаши загорелись огнем, и в воздухе разлилась странная музыка, тяжелый и дикий ритм завораживал и тревожил, тянул куда-то…
А потом на дорожку вышел Линтар. Как бы я ни относилась к нему, но художник во мне против воли отмечал красоту его тела и лица. Он был так притягателен в серебристой кольчуге и с распущенными волосами, что хотелось схватить краски и попытаться запечатлеть хоть кусочек этого совершенства. Хотя я никогда в жизни не рисовала… разумных существ. Как я уже говорила, у созидающих это запрещено.
Он говорил какие-то слова и что-то пил, но подробности я разобрать не могла. Потом на дорожке появилась Аярна, и я вздохнула. Достойная пара Линтару. И правильно ее называют Лучезарной, такой красивой девушки я в жизни не видела.
Дальше стало не очень интересно. Я устроилась на широком подоконнике, пытаясь придумать, что брачующиеся могут говорить друг другу. Слов я не слышала, но наверняка, как и у нас, клянутся в любви и вечной верности… Не думаю, что арманцы в этом сильно отличаются от людей.
А потом… То, что происходило потом, чуть не заставило меня вывалиться из окна. Потому что Линтар и Аярна пошли к источнику, и я увидела, как он раздевает принцессу. А потом она — его. А после… Жаркая краска залила мне лицо, и хотелось отвернуться, не смотреть, и в тоже время я не могла не смотреть…
Так вот что имела в виду служанка.
Конечно, желтый туман частично скрывал тела в воде, к тому же Линтар нависал над своей половинкой, широкой спиной почти закрывая принцессу. Но я видела, как двигаются мышцы на теле повелителя Ранххара, как он целует губы девушки, как держит ее бедра. Видела закинутую голову принцессы и, даже не слыша слов, понимала, что она шепчет его имя. Губы Линтара не двигались, он входил в тело Аярны молча, и даже уже не целовал, лишь откидывал голову. На его скулах играли желваки, словно он сильно сдерживался… от чего? Сейчас до меня дошел смысл слов и про огонь… Я ведь видела это. Сегодня утром. Видела, как загораются красным серебристые рисунки на его теле, словно по коже действительно течет жидкое пламя. Значит, если бы утром он продолжил, то просто убил бы меня?
Сейчас рисунки лишь слабо золотились, а не текли красной лавой, как утром.
Я смотрела, желая отвернуться, желая уйти от такого постыдного и притягательного зрелища чужой близости. Для меня подобный обычай был такой дикостью, что не укладывался в голове. Конечно, пару раз я тайком подсматривала за Люком, из любопытства, но как только у брата дело доходило до поцелуев и ласк, убегала. А тут…
Сцепив руки до боли, я бросила последний взгляд в окно. И мне показалось, что Линтар смотрит прямо на меня, хотя, конечно, это невозможно. Но все же я испуганно вспыхнула и отвернулась.
Когда я, не удержавшись, выглянула в окно через час, дорххам был пуст. Ни Линтара, ни Аярны не было в толпе роскошно одетых арманцев. Дикая и в то же время красивая музыка звучала до самого утра. Раздавались смех и радостные вскрики, арманцы веселились и пили кроваво-красное вино, танцевали на лепестках. Я легла на кровать, закрыла голову подушкой и попыталась хоть немного поспать.
* * *
Перстень власти оттягивал руку приятной тяжестью. Я снял все остальные кольца, скинул мантию, которой меня укрыли, когда вышел из воды. Аярна тронула пальчиком черный след на моем предплечье.
— Больно? — нежно спросила она. Я удивился вопросу, качнул головой. Повернулся к ней со вздохом. Все же принцесса ни в чем не виновата, а я веду себя, как дикий вирххар… Я тронул ее лицо, улыбнулся.
— Прости, это я сделал тебе больно. Нужно было быть осторожнее.
— Ничего… Все знают, что от крови дракона мы все перестаем себя контролировать. Она так… возбуждает, — она судорожно вздохнула и обвила руками мою шею. Тяжелая мантия упала с плеч принцессы, оставляя ее снова обнаженной. — К тому же теперь у нас целая жизнь, чтобы научиться… доставлять друг другу удовольствие. Ты научишь меня, мой… муж?
— Конечно, — я снова посмотрел на перстень. Завтра вечером состоится совет пяти, и, надеюсь, мои аерии будут достаточно умелые этой ночью, чтобы все правители оказались в зале советов довольными и удовлетворенными.
— Кажется, власть и сегодня волнует тебя больше, чем я, — резко сказала Аярна. — Ты снова не со мной, Линтар… Ты всегда не со мной!
Я снова удивился. Что это нашло на Светлейшую? Или решила, что наши действия в дорххаме дают ей право указывать мне, что делать? Упрекать?
— Ты с самого начала знала, что наш союз — это договор. Объединение долин важно для нашего мира. Не понимаю, почему теперь тебя это задевает.
Я прошел к празднично накрытому столу, выбрал сочный фрукт.
— Я сделал тебя своей парой, принцесса. Ты будешь королевой арманцев и мира за Стеной. Разве этого тебе недостаточно? Чего ты еще хочешь? — я не смотрел на нее. Меня даже не интересовал ответ.
— Я хочу тебя, — прошептала она за моей спиной. — Я хочу тебя, Линтар! Три года ты видишь во мне лишь средство для достижения твоих целей, а я хочу, чтобы ты смотрел на меня, как на женщину! Любимую женщину!
Я обернулся удивленно. Да что с ней такое? Ах, да… драконья кровь. Она так сильно действует на нас. Не только возбуждает и исцеляет, но и развязывает языки, выдает потаенные желания. Вот и я не удержался в источнике, произнес одно единственное слово… Имя.
— Прости, но я не клялся тебе в любви, — сказал слишком резко, но, драконье пламя! Лучше сразу расставить приоритеты и обозначить свою позицию. Я не собираюсь менять жизнь и потакать странным прихотям принцессы.
— Ты жесток… — прошептала она. Светлая радужка ее глаз почти полностью скрылась за расширившимся зрачком. Она зябко обхватила себя руками. — Духи не хотели принимать наш союз… они колебались!
Я нахмурился. А вот это уже лишнее. Улыбнулся принцессе, прижал ее к себе. Она закинула голову, приоткрывая губы.
— Ты устала, — ласково сказал я. — Переволновалась. Для девушек первый раз всегда острее и болезненнее, чем для мужчин… Даже под драконьей кровью. А я слишком груб с тобой, — наклонился, целуя податливые губы. — Все будет хорошо, Светлейшая…
— Скажи, что не оставишь меня, Линтар… Скажи, что не оставишь никогда… Скажи, что ты мой…
Я поцеловал ее, надеясь, что это не выглядело тем, чем было на самом деле. Желанием заткнуть Светлейшей рот.
* * *
Старик Аонис колебался. Порой я думаю, что таким древним ящерам не место в правлении. Их мудрость уже граничит с трусостью, а невмешательство ведет к поражению.
— Если Цветок зацвел в ущелье, совсем рядом от драконов, значит, времени еще меньше, чем мы ожидали, — я говорил спокойно и даже бесстрастно, не позволяя ни одной эмоции вырваться наружу. Повелитель Стайара сложил кончики пальцев на груди.
— Я понимаю тебя, Линтар, — он чуть склонил голову. — И узнаю в тебе себя. Почти три века назад и я был таким же… Мы все через это проходили: желание разрушить Стену, вырваться из клетки, в которую нас заключили. Но выхода нет. Мы уже пытались это сделать, и ты прекрасно знаешь, чем закончился тот прорыв. Повелители четырех долин погибли, остался лишь я. Без артефактов жизни мы так слабы… Ты хочешь повторить это? И лишить пять долин тех крох жизни, которые у нас есть сейчас? Это слишком опасно, Линтар.
— Опасно? — я все же не удержался от резкости. — Опасно сидеть тут, пить вино, вкушать изысканные яства, наслаждаться женскими ласками, и ничего не делать, Аонис! Вот что опасно. Потому что пока мы предаемся праздности, тлен пожирает наш мир. Загонщики все чаще появляются возле долин. И еще… Сколько детей родилось в Стайаре за прошлый год? Скажи мне, Аонис?
Старик горестно вздохнул.
— Но, Линтар… Что мы можем сделать? Короткие перемещения за Стену — вот все, на что мы способны без пяти артефактов! Перстень власти, единственный из оставшихся, силен, но не настолько, чтобы справиться в одиночку! Даже если ты вольешь в него весь свой огонь.
Я смотрел на Аониса, не мигая, и раздумывал, насколько могу ему доверять. Получалось, что не могу. Да и есть ли на земле хоть один человек, кому я могу доверять? Из живых — нет. Впрочем, арманцы ценят и уважают силу, и склоняют голову перед сильнейшим. Значит, и повелитель Стайара склонит. Мне нужна поддержка всех долин, потому что разрушить Стену мало. Нужна армия, чтобы оттеснить другие расы и вернуть наши земли. И я сделаю это.
Подошел к Аонису ближе.
— Что бы ты сказал, повелитель Черной Долины, если бы узнал, что у нас не один артефакт, а четыре?
Старик мигнул веками, на которых время не оставило ни одной ресницы. Выцветшие глаза смотрели настороженно.
— Я бы склонил голову перед тем, кто смог добыть их, — осторожно протянул он.
— Это не нужно, — коротко ответил я. — Мне нужна твоя поддержка и армия, Аонис. И все ресурсы твоей долины.
— Но… — блекло-сиреневые глаза смотрели с недоверием. — Ты хочешь сказать… что артефакты у тебя?
— Варлений, — негромко позвал я.
Дух возник рядом, держа в руках небольшую шкатулку. Я открыл ее, продемонстрировав Аонису бархатное нутро, на котором лежали три предмета: круглый медальон, черная жемчужина и квадратный осколок слюды. Аонис не сдержал вздоха, но, надо отдать ему должное, быстро взял себя в руки.
— Артефакты изменили форму, — констатировал он очевидное. — Где ты нашел их?
— Черный, — я указал на жемчужину, — у фойров. Пришлось потрудиться, чтобы опознать. Белый, — кивнул на слюду, — забросило в страну льдов и сияния. Зеленый — в Идегоррии.
— Четыре артефакта, — Аонис замер, сцепив руки. Я достаточно хорошо знал старика, чтобы понять, что это проявление его волнения. Он качнулся, а потом склонил передо мной голову. — Ты получишь поддержку Черной Долины, Линтар. Возможно, пяти правителям действительно пора выходить из тени. Арманцы вымирают. Я верю, что ты сможешь это остановить.
Я сдержал вздох облегчения и сдержано кивнул в ответ.
* * *
Когда Аонис ушел, снова позвал Варления, отдал шкатулку. Никто не спрячет ее надежнее духа Ранххара. До вечернего Совета мне предстояло поговорить еще и с Хромом. Но ему демонстрировать артефакты я не собирался, достаточно будет моего слова сильнейшего и связи крови. Брат Аярны явился с пятиминутным опозданием. Недостаточным, чтобы я успел разозлиться, но ощутимым, чтобы продемонстрировать собственную независимость. Я насмешливо улыбнулся, когда он вошел.
— Давай сегодня обойдемся без титулов, — на правах хозяина решил я. Хром покосился на перстень власти и кивнул. Как он ни старался, а все же я видел в его глазах огонек злости. Арманец был честолюбив, но не наделен достаточным огнем или силой. Породниться со мной через сестру для него единственный путь к власти. Надеюсь, у Хрома достаточно ума, чтобы не мешать мне.
Его клятвы в верности и передачу армии в мое распоряжение по первому требованию я выслушал бесстрастно. Кивнул, принимая. Повелитель Белой Долины улыбнулся.
— Кстати, Линтар, я еще не получил свой подарок от тебя. И, кажется, я уже знаю, что выбрать.
Я позволил себе снисходительную улыбку. Конечно, разве Хром забудет об этом обычае? Я должен одарить брата своей пары, и отдать то, что он попросит. И даже не сомневался, что паршивец положил глаз на моего вирххара. Вот же… я потратил два года, чтобы приручить его! Но возражать не стал.
— Конечно, Хром. Что бы ты хотел? — я сделал широкий жест рукой.
Арманец откинул за спину перетянутые шнурками волосы и усмехнулся.
— Энке, Линтар. Я хочу дикую энке, которую ты привез в подарок моей сестре. На сегодняшнюю ночь. Знаешь, у меня таких еще не было, интересно, насколько дикая она в постели.
Я смотрел на него спокойно, но почувствовал, как обжег пальцы огонь. К счастью, сегодня я был в перчатках.
Моя новоявленная супруга решила сделать мне подлость? Ну-ну…
Хром смотрел внимательно, усмехался.
— Конечно, — безмятежно ответил я. — Забирай. Надеюсь, одной ночи тебе хватит? — я помешал вино в бокале, посмотрел на свет.
— Вполне, — усмехнулся Хром. — К тому же, я не люблю повторяться, — он подмигнул мне. — В мире столько нового, так зачем ограничивать себя уже… подпорченным?
Дверь закрылась за ним, а тонкое стекло треснуло в моих пальцах. Я стряхнул с ладони осколки. Самое гнусное, что я не мог отказать ему. Чем объяснить свое нежелание отдавать дикарку? Я даже себе не мог объяснить этого. У Хрома нет моего огня, и девчонка после ночи с ним даже останется жива…
Я швырнул в стену графин. Багровая жидкость выплеснулась на светлые стены, оставляя некрасивые подтеки.
Кинул быстрый взгляд на хронометр, отсчитывающий мгновения. Потом достал из тайника маленький пузырек со светлой жидкостью, повертел в руках. Скривился.
— Варлений.
— Да, мой повелитель.
— Перемести меня в башню.
* * *
Я металась по комнате, словно зверь по клетке. Даже попинала подушку, но легче от этого не становилось. И когда на ковре возникло легкое сияние, обернулась с яростью. Желтые глаза Линтара ничего не выражали, он просто смотрел на меня, внезапно появившись рядом. Я отпрыгнула и крепче сжала в руке кочергу. Арманец чуть приподнял бровь в насмешке. Но потом нахмурился.
— Ева, мне некогда играть с тобой, — резко сказал он и поставил на стол какую-то склянку. Отошел к окну, заложил руки за спину. Похоже, мой грозный вид с кочергой в руках нисколько его не напугал. А жаль. Арманец молчал, рассматривая дорххам внизу. Я снова вспомнила, что он делал в этой чаше с желтой водой ночью, и покраснела.
— Кажется, мне нужно поздравить вас с женитьбой, повелитель Ранххара? — я постаралась, чтобы мой голос прозвучал достаточно язвительно. — Какие, однако, у арманцев странные обычаи… жениться!
Он повернул голову, смерил меня оценивающим взглядом.
— Наши обычаи ничуть не удивительнее ваших, Ева. И продиктованы необходимостью.
— Заниматься… тем, чем вы занимались, на глазах у других — это необходимость? — насмешливо протянула я. — Так поступают звери. Не стесняясь проявлений своей звериной сущности!
Он равнодушно пожал плечами.
— Тебя это задевает, Ева? — голос, словно камень, обернутый в бархат. — Почему же?
Он резко шагнул ко мне, встал совсем близко, склонив голову. И вновь серебряные узоры на его висках стали краснеть, наливаться огнем. Меня завораживало это зрелище, и совершенно неожиданно я подумала, что хочу увидеть рисунки на его теле. Все. На мощной спине, груди, руках. На бедрах… Безумие этих мыслей опалило стыдом, и я отшатнулась. Это все магия… Он заставляет меня думать так! Не знаю, как он это делает, но это не могут быть мои мысли! Арманец смотрел на мои губы, и пламя уже ползло по его шее, теряясь за черным воротником.
Потом резко отодвинулся и отошел. Отвернулся от меня.
— Ева, вечером тебя поведут в покои одного… арманца. Ты должна налить ему в вино несколько капель этого… — он указал на склянку. — Поняла меня?
— Что? — опешила я. — Ты хочешь моими руками убить кого-то? Я не стану этого делать!
— Это не яд, — спокойно сказал Линтар, обернулся, глядя мне в глаза. — Это снотворное.
— Я не буду этого делать!
— Тогда готовься, дикарка. Тебе предстоит жаркая и очень долгая ночь, — равнодушно бросил он.
Я непонимающе рассматривала его застывшее лицо.
— Ты… Теперь я игрушка для развлечений кого-то из твоих друзей? — догадалась я. — Как мило. Впрочем, чего еще от тебя ожидать, повелитель Ранххара!
Мне хотелось ударить по этому холодному лицу так, чтобы разбить губы в кровь. О, Создатель сущего! Что со мной стало? Я — созидающая, агрессия вообще нам не свойственна, но как только вижу это лицо с огненными глазами, просто мечтаю вцепиться в его белые волосы!
Только вот мои чувства и ненависть совсем не волновали арманца. Потому что он просто развернулся и ушел, снова оставив меня в одиночестве. Я посмотрела на склянку из темного стекла. Хотелось расплакаться, но я сжала зубы и запретила себе это делать. Логику Линтара я не понимала. Сначала отдает меня кому-то, потом велит подлить снотворное! Это какая-то игра? Ловушка? Или в склянке все же яд? Но мне нельзя убивать! Именно поэтому я до сих пор не попыталась всадить нож в тело арманца! И если от того, что находится в склянке, кто-то умрет, мой эликсир сгорит.
Я обхватила себя руками, не зная, как поступить.
Вечером пришли две служанки. Они заставили меня залезть в купель, потом натерли тело благовониями и уложили мне волосы. Я все эти действия восприняла спокойно, все же я принцесса, и мне не в новинку подобное… Принцесса… Я усмехнулась. Я уже с трудом верила в это. Меня нарядили в летящее платье из нескольких слоев тонкой ткани лилового и зеленого цветов, украсили волосы сладко пахнущим бутоном и лентами. Мои глаза обвели темной краской, а губы смазали бальзамом, отчего они покраснели и чуть припухли. Я горько усмехнулась, рассматривая свое отражение в зеркале. Похоже, арманец, которому меня отдали, оказался с запросами. Помнится, Линтара я устраивала и в рваной тунике.
Удовлетворенно осмотрев результаты своих трудов, служанки повели меня из башни к роскошным покоям. Здесь было много белого и золотого. И главной деталью интерьера можно было считать огромную кровать. Я стиснула в ладони склянку и застыла посреди комнаты. Покои были пусты. Служанки быстро удалились, оставив меня в одиночестве.
К сожалению, ни еды, ни питья я в комнате не обнаружила. Так что я не представляла себе, куда можно налить снотворное. К тому же мое платье не позволяло его спрятать, и я, помявшись, все же решилась сделать единственное, на что хватило моей фантазии. А потом села на краешек кровати в ожидании.
— Это она? — звук открываемой двери и мужской голос заставили меня подпрыгнуть и обернуться.
— Да, — у двери стояла Аярна, ее красивое лицо кривилось от ненависти. За плечи ее обнимал арманец, он был ниже Линтара, тоньше в кости, и тоже красив, хотя и по — другому. Его красота была как-то мягче, женственнее, что ли. Волосы золотые, а глаза… красные. Совершенно красные, словно налитые кровью. И еще я не могла не заметить сходства с лучезарной принцессой.
Они приблизились, рассматривая меня, как животное, выставленное на продажу. Арманец обошел вокруг меня, провел ладонью по плечу, и я дернулась. Он рассмеялся.
— Милая сестра, пожалуй, я тебе благодарен. Мне уже нравится твоя задумка…
— Надеюсь, ты хорошо развлечешься, — ответила принцесса, прищурив глаза.
— Не… подходите ко мне! — резко бросила я и отступила на шаг, когда арманец снова прикоснулся ко мне. Он удивился, а потом рассмеялся.
— Какая строптивая. Это даже интересно. Очень интересно! — он сел в кресло, закинул ногу на ногу. — Иди, сестра. Или хочешь посмотреть?
— Нет. Предпочитаю проводить время со своим мужем, — бросила Аярна, не спуская с меня глаз. Улыбнулась, и ее улыбка мне совсем не понравилась. Потом принцесса легко поцеловала брата и вышла.
Арманец откинулся в кресле.
— Моя сестра так кровожадна, — словно самому себе сказал он. — Жаль. Танцуй, энке.
Я помялась, не зная, что предпринять. За дверью — стражники, бежать некуда. И арманец очевидно сильнее меня. Захочет — скрутит в один момент.
Откуда-то полилась негромкая музыка, и красные глаза блеснули предвкушением.
— Танцуй…
Я осторожно двинула бедрами, повела руками. Конечно, я умела танцевать. Меня учили этому с детства, как и всему, что необходимо знать наследнице. В основном это были придворные танцы, не имеющие своей целью соблазнение мужчины. Так что пришлось импровизировать. Церемониальные поклоны и приседания арманца вряд ли порадовали бы. Он смотрел на мои перемещения, чуть прищурившись, в красных глазах появился коричневый оттенок. Словно запекшаяся кровь. И мне этот взгляд сильно не нравился. Впрочем, мне вообще тут все не нравилось. Я резко остановилась, когда он одним рывком встал из кресла и подошел ко мне.
— Такая красивая… — с непонятной интонацией протянул он, приподнял мое лицо за подбородок, хищно облизнулся. — Линтар отправлял тебя в дорххам, энке?
— Нет… — непонимающе протянула я. — Зачем?
— Хм… неужели сестра ошиблась? — сам себе пробормотал арманец, дернул меня за волосы, запрокидывая мне голову. Больно. — И ты обычная аерия, одна из сотен его игрушек? И ничего для него не значишь… Скажи, он целовал тебя? В губы? Хоть раз? Отвечай!
Он сжал мое лицо так, что на щеке, наверное, остался синяк от его пальцев. И улыбнулся довольно, увидев, что мне больно. Сжал сильнее. Я с трудом удержалась от вскрика.
— Нет!
— Нет? А вот сестра уверяла, что да…
— Я вообще не понимаю, о чем вы говорите!
— Расскажи, что он с тобой делал, дикарка.
— А вы любите слушать, как это происходит у других? — не удержалась я. — У арманцев странная склонность к… подглядыванию!
Мужчина рассмеялся, потом облизнул губы, склонился ниже. И я явственно почувствовала сильный запах хмеля. Поморщилась. А он снова ухмыльнулся.
— Линтар научил тебя ублажать мужчину, дикарка? — похотливо улыбнувшись, спросил он. — Расскажи, что он любит? Если будешь достаточно убедительна, проживешь дольше. Давай, говори! — и снова дернул меня за волосы, так что я сжала зубы, пытаясь не заорать.
Светлый дух! Да ведь этот арманец, кем бы он ни был, завидует повелителю Ранххара! Я так ясно видела в его красных глазах эту зависть, желтую и мутную, склизкую, как пиявка! У меня уже кружилась голова, надо скорее осуществить задуманное, иначе арманцу достанется мое бесчувственное тело!
— Да, он научил, — изобразив смущение и тщательно скрывая отвращение, сказала я. И откинула голову. — Знаете, повелитель такой горячий… Он всегда начинает с поцелуев в шею. Сюда.
Арманец притянул меня к себе еще ближе и лизнул там, где я указала. Я радостно вздохнула. И даже изобразила какое-то подобие стона.
— Да, да… Еще!
Снова движение его языка по моей коже. Отчаянно хотелось пнуть арманца изо всей силы, но я сдержалась.
— Пожалуй, я не буду убивать тебя, — прошептал он. — Если ты доставишь мне удовольствие, дикарка. И сегодня ты поймешь, что я лучше. Я во всем лучше его… И это все поймут. Скоро… — он снова провел языком по моей шее, и я поморщилась от влажного ощущения на коже. Точно, пиявка. Мое сердце стучало, словно хронометр, отсчитывая мгновения. Одно, второе, третье… Жадные руки арманца уже теребили на мне платье, тонкий шелк трещал от его нетерпеливых движений. Он ухмыльнулся, увидев страх в моих глазах, присосался губами к коже возле ключицы. Я отступила к кровати, и арманец рассмеялся.
— Ты права, энке, там нам будет удобнее.
Толкнул меня так, что я рухнула спиной на покрывало, навалился сверху. Задышал тяжело. И замер без движения.
Я вздохнула с облегчением. Ну, наконец-то! Выползла из-под тяжелого, придавившего меня тела и торопливо метнулась в купель, смыла с кожи остатки снотворного. Голова кружилась, и неудержимо хотелось спать, значит, часть снадобья успела впитаться в кровь. Но прежде чем уснуть, мне необходимо сделать еще кое-что, а я не уверена, что хватит сил.
Бумагу и грифель я спрятала под платьем, и порадовалась, что арманец их не увидел. Хотя это всего лишь бумага и стержень, не оружие и не яд, даже если и нашел бы, объяснила бы собственной… дикостью! Быть дикаркой иногда очень удобно!
Я присела на кровать рядом с арманцем, отчаянно зевая и борясь со сном. Но мужчина не должен запомнить, чем на самом деле закончилась эта ночь. Значит, нужно нарисовать ему новые воспоминания…
Со временем они сотрутся, но, надеюсь, продержатся достаточно долго. Я закусила губу. Все же, я имела весьма смутное представление о том, что собиралась рисовать. Вспомнила капли воды на влажной спине. Белые волосы. Откинутую в страсти голову. Сильные руки, сжимающие женские бедра…
Светлый дух! Как же это трудно!
Грифель прочертил первую линию. Это будут разметавшиеся по подушке красные локоны. Пальцы, сжимающие покрывало… Красные глаза, затянутые пеленой страсти… Приоткрытые губы. Штрихи и линии ложились на бумагу, создавая то, чего не было. Я не рисовала портретно, лишь намеки, вспышки, очертания. Именно так сохраняет наша память реальность. Ускользающие образы. Эмоции. Я хмыкнула. Пнула арманца ногой, не удержавшись. Потом подумала и добавила. Ничего, пара хороших синяков не помешают, это ведь была такая страсть! О, красноглазый, тебе очень понравилась ночь с дикаркой! Помнишь, как я кричала, насколько ты лучше Линтара?
Я снова зевнула, уже даже не прикрыв рот ладошкой. Скептически осмотрела рисунок. Вроде, вышло неплохо. Надеюсь, арманцу понравятся его новые воспоминания!
Недовольно глянула на распростертое тело. Ноги мужчины свесились с покрывала, он лежал неудобно, поперек. Я попыталась подтянуть, но какой там! Плюнув, торопливо стащила с него сапоги, рубашку, расстегнула брюки, брезгливо отворачиваясь и стараясь не смотреть на то, что под ними. Стащила их, уже зевая во весь рот и понимая, что еще немного — и снотворное свалит и меня. Сама раздеваться не стала, только раскидала ленты из волос, сбросила туфельки. И спрятала под платье рисунки с грифелем. Устроилась на подушке, закрыла глаза и радостно провалилась в сон.
