Глава 7

Арманец не вернулся, и, пометавшись по комнате, я вышла на террасу. Ранххар был освещен розовыми фонарями, и под синим небом казался удивительно красивым и спокойным городом. Рассматривая его улицы и дома я поняла, что удивляло меня: немногочисленность. Наши города шумные, оживленные, на улицах всегда много людей, и все они говорят, двигаются, смеются или ругаются. А здесь было тихо. Улицы почти пустые, а сами арманцы ведут себя гораздо тише и спокойнее людей. Или даже фойров. Или Первородных, чванливость и степенность которых вошли в легенды. И еще я совсем не видела детей. Ни разу. Может, маленьких арманцев держат где-то в другом месте?

Я еще постояла, любуясь на город и длинные тени драконов. Завораживающее зрелище. Потом со вздохом повернула голову. И наткнулась на взгляд, полный такой ненависти, что опешила. Она стояла довольно далеко, принцесса арманцев, но даже на таком расстоянии я увидела, какой злобой искажено ее лицо. Словно в меня выплеснули ведро болотной жижи, густой, пузырящейся, желто-бурой и липкой. Миг, и Аярна шагнула назад, под навес своей террасы, скрылась в темноте. Но мне казалось, что она продолжает смотреть на меня. И, развернувшись, я ушла обратно в комнаты.

Походив еще немного, легла на кровать, положив под подушку свое сомнительное оружие — нож для фруктов. И кочергу около кровати поставила на всякий случай.

Но когда открыла утром глаза, поняла, что лежу в тесном кольце рук, накрепко прижатая к твердому телу. Осторожно протянула ладонь. Засунула ее под подушку, пытаясь нащупать нож.

— Я убрал, — сонно сказал над ухом Линтар. — Еще поранишься по глупости…

Темный дух! Как я могла так крепко уснуть, что даже не почувствовала его?

Арманец подул, сдувая с моей щеки прядь волос, и я заерзала. Он тихонько рассмеялся.

— Рядом с тобой так хорошо спится, дикарка, — прошептал он мне в ухо. Нежно тронул мочку губами, чуть прикусил. — Снятся такие удивительные сны… А просыпаться — еще лучше.

Он перевернул меня на спину, навис сверху, и я задохнулась. Мало того, что Линтар был обнажен по пояс, так еще и сняты ремешки с его волос, и сейчас они шелковой волной свисали с обеих сторон его лица. Повинуясь любопытству художника, я протянула руку, сжала пальцами прядь и посмотрела на свет. Чистый белоснежный, без единой примеси. Добиться такого цвета на холсте было невероятно сложно! Арманец молча наблюдал за моими действиями и, кажется, даже не дышал.

— Разве тебе не мешают такие длинные волосы? — поинтересовалась я, понимая, что нужно сказать хоть что-то.

— Нет. Обрезать волосы — позор для чистокровного арманца. Есть лишь несколько случаев, когда мы делаем это.

— Чистокровного? — я говорила, надеясь отвлечь его. Потому что уже знала этот взгляд желтых глаз. И снова в его радужках заплясало пламя. Это было так завораживающе, как танец драконов в вышине. Драконы… Понимание дошло до меня столь неожиданно, что я открыла изумленно рот.

— Линтар… Арманцы… Вы потомки драконов?

— Конечно, — он, похоже, даже удивился столь глупому вопросу. — Разве люди не знают даже этого?

Я качнула головой и подтянула выше покрывало, которым была укрыта.

— В твоих глазах словно огонь горит… — прошептала я, вдруг как-то слишком остро ощутив, насколько он близко.

— Да. Это моя суть… Дар предков… или их проклятие.

Он лег на бок, не спуская с меня глаз. Словно зачарованная, я повернула голову. Эта смена огненных цветов в его глазах околдовывала меня, страх исчезал. Что-то похожее я уже испытывала в дорххаме. И в этот раз тоже вместе со страхами уходила благоразумность, и я хотела… чего? Я не понимала. Он тихо вздохнул и потянул краешек покрывала, стаскивая его с меня. Спать я легла, не снимая свою коричневую тунику. Арманец поднял руку, провел пальцем по моей щеке, задел губы. Пламя в его глазах уже закручивалось в красные вихри, сияло золотыми искрами. Ладонь скользнула мне на шею, тронула ключицу. Горячие пальцы словно узоры чертили, и мне даже хотелось разобрать, какие именно. Я лежала, не двигаясь и не отрывая взгляда от этого завораживающего танца огня в его глазах. Рисунки на висках покраснели, налились багрянцем, а потом стали темнеть, расползаться по его шее и груди, перетекать на спину.

— Линтар? — я с испугом смотрела, как пламя прочерчивает огненные дорожки, образуя красные всполохи на его теле. Это зрелище манило и притягивало, хотелось коснуться, почувствовать пальцами, может ли это пламя обжечь. — Огонь…

Он перехватил мою ладонь и замер, закрыл глаза, глубоко вздохнул.

— Уйди, — выдохнул он.

— Что? — резкий переход от улыбки к искаженному яростью лицу и рычанию заставили меня испуганно отпрянуть.

— Уйди. Сейчас же! Пошла вон! — рявкнул арманец, все так же не открывая глаз, и одной рукой отшвырнул меня так, что я слетела с кровати. Страх взвился внутри удушающей волной, и я метнулась через комнату, хлопнула дверью в кабинет. Паника не отпускала, более того, внутри нарастал ужас, почти смертельный. Настолько сильный, что я умудрилась передвинуть тяжелое кресло, прислонить его к двери. И заметалась, сгребая все, что смогла найти, наваливая возле двери, почти не понимая, что делаю!

— Ева. Перестань, — глухой голос из-за двери заставил меня замереть и сжаться. — Открой.

Я прижала ладонь к губам. Колдовство прошло, возвращая меня в реальность.

— Ты чудовище, — выдохнула я, почему-то не сомневаясь, что он все прекрасно слышит. — Ты просто монстр… Ты… Ненавижу. Не смей прикасаться ко мне!

За дверью было тихо. Не сдержавшись, я закрыла лицо ладонями, чувствуя, как текут по пальцам горячие слезы. И с ужасом понимая, что еще мгновение назад я почти хотела его прикосновений.

Я ожидала, что он что-то сделает, возможно вышибет эту дверь, но войдет в кабинет, и даже не сразу поняла, что он ушел.

Старейшины растягивали тонкие губы в улыбках, поздравляя с восходом Синей Звезды. Ее тень уже коснулась пяти долин, и через два дня голубой свет возвестит о начале ритуала.

Я слушал рассеянно.

— Хранитель, есть способ подчинить огонь полностью? Чтобы не навредить… девушке? — я перебил древнего на полуслове, отчего наросты на его лбу возмущенно покраснели. Но потом он кивнул с пониманием.

— Вы напрасно беспокоитесь, повелитель, — протянул он. — Духи дорххама позаботятся о принцессе. К тому же вы ведь знаете, что ваша пара, одобренная духами, не пострадает от огня, — он снова растянул губы в улыбке, помолчал. А потом добавил, понизив голос: — Ну а все остальные… Созданы для вашего удовольствия. И их жизнь не имеет значения, конечно. Даже если вы решите огонь отпустить.

— Конечно, — холодно отозвался я.

Хранитель еще что-то говорил, но я не слушал. Надо избавиться от девчонки. Я постоянно думаю о ней. Это отвлекает…

Приказал перевести ее в башню. Надоело уходить из собственных комнат лишь потому, что опасаюсь убить ее. Какое мне дело до ее жизни? Я забирал их десятками, и никогда меня это не волновало… Жизнь не имеет значения, только цель. Но рядом с ней я не могу сдержать огонь, он сжигает меня, и сожжет дикарку дотла, если я сделаю то, чего так жажду. Я уже злюсь сам на себя, потому что все мои мысли об этой девушке, и неутоленное желание бьется внутри, как смерч. Старейшины видят огонь, что струится по моему лицу, зажигает метки на висках, и улыбаются. Глупцы. Думают, что мой жар принадлежит Аярне. Драконье пламя! Хотел бы я, чтобы это было так… Но в моей голове нет ни одной мысли о принцессе.

На ритуал уже съезжаются гости. Правители четырех долин прибыли утром. Я принимаю поздравления и пожелания многочисленного потомства. Светлейшая в своих покоях, до ритуала я ее не увижу. Хорошо бы не видеть и после…

Брат моей будущей пары появляется последний, как всегда — в белом.

— Аннххар Линтар Солдиор… — я выслушиваю все свои имена с вежливой улыбкой, а после перечисляю его. Усмехнувшись, Хром ведет рукой, показывая на двух высоких, темноглазых девушек.

— Подарок, Линтар, — он насмешливо улыбается. — Если решишь отдохнуть от моей сестрички. Чистокровные Первородные. Их даже может хватить тебе на несколько раз, регенерация моментальная и без дорххама.

— Что ты, Хром. Разве я могу устать от лучезарной Светлейшей? — равнодушно бросаю я. — Оставь Первородных себе.

Правитель Белой Долины улыбается так же вежливо, как и я, но в красных глазах я вижу неприязнь. Впрочем, после восхода Синей Звезды мы станем связаны кровью Аярны, так что Хром склонится передо мной. Перстень власти перейдет ко мне, как к сильнейшему из пяти правителей, и он знает это. И все зубоскальства Хрома не имеют значения.

В окружении свиты к нам идет правитель Черной Долины Стайар. Снова длинное перечисление имен и титулов. Правитель уже стар, но не имеет преемника. Зато я имею серьезные планы на его счет. Стайар расположен почти у Стены, да и долина в пять раз меньше моей, но там залежи ценных пород, а самое главное — там Долина Драконов. Мне она нужна.

— Линтар, вижу, Цветок Тлена почти расцвел? В этом году так рано… — в голосе старика искреннее огорчение.

— Увы, Аонис. Мы пытаемся остановить его цветение.

— Загонщики снова требуют жертву? — в голосе Хрома мелькнуло любопытство.

А я подумал, что после ритуала пресеку все контакты Аярны с братом. Она станет моей парой, а значит должна забыть о своей лояльности Белой Долине. Теперь для нее будет существовать только Ранххар.

Аонис покачал головой.

— Если бы мы могли найти выход… — пробормотал он. — Цветок появляется уже и на скалах, почти возле ущелий.

Мы с Хромом посмотрели на старика и нахмурились. Плохие новости.

— Не будем омрачать грустью праздник, — тряхнул головой повелитель Стайара. Для разговоров о делах еще будет время.

Я кивнул, соглашаясь. Собственно, сам ритуал меня волновал мало. Но вот возможность собрать всех правителей у себя, чтобы склонить их в нужную мне сторону — дорогого стоит. Тем более что теперь у меня перевес. Впрочем, все прекрасно понимали, чем является наш союз с Аярной.

К вечеру явилась прислуга, чтобы помочь мне одеться. Голубой свет звезды уже заливал долину призрачным сиянием. Драконья чешуя холодила мне кожу, а перстни непривычно утяжеляли пальцы. Мне надели ритуальные браслеты на предплечья, сняли шнурки с волос. Я закрыл глаза, отдаваясь в умелые руки своих слуг. Тяжелая мантия легла на плечи.

— Повелитель, — Варления я, как всегда, почувствовал внутренним огнем и поднял веки. Дух склонился. Его призрачная мантия была копией моей настоящей, с таким же огненным драконом на красной парче. — Пора.

Прислуга склонилась, а я бросил равнодушный взгляд в зеркало. Серебряная чешуя до колен закрывала мне тело, словно туника, оставляя открытыми руки. Браслеты уже нагрелись и сменили цвет на золотистый. В дорххаме они раскалятся до красноты, выжигая на моей коже черный след. Метку брачных уз.

Я отвернулся и пошел к двери.

Возле источника уже собрались старейшины и правители четырех долин. Хранитель держал в руке ритуальную чашу со священной драконьей кровью. Ночь погружала Ранххар во тьму, а Синяя Звезда заливала мои владения призрачным голубым светом. Но здесь, возле дорххама, было светло от бесчисленных факелов. Желтый туман источника клубился, словно живой, затягивая пеленой окружающее пространство.

Я преклонил колено перед хранителем, и он прочертил красную полосу на моем лбу.

— Кровь дракона — наша память, повелитель. И наследие.

Я привычно повторил слова и поднялся, обернулся. По проходу шла Аярна, и я невольно залюбовался принцессой. Ритуальный наряд способен украсить любую женщину, а такую красавицу, как Светлейшая — тем более. Золотая чешуя сверкала на ее гибком теле, мантия шлейфом струилась следом. Волосы спускались почти до земли, споря сиянием с самим золотом. Прекрасные глаза, обведенные темной краской, светились. Она тоже приблизилась, тоже опустилась на колени, чтобы получить знак.

Хранитель соединил наши руки и начал долгую церемонию. Я почти не слушал, повторял слова, не вдумываясь в смысл. Раздумывал над тем, что скажу завтра на совете правителей. Опомнился, когда хранитель снова протянул мне чашу.

— Кровь дракона — наша сила, — проговорил он и поднес чашу к моим губам. Я сделал глоток и чуть прикрыл глаза, чувствуя, как все внутри взорвалось. Сила забурлила по венам, огонь вспыхнул пожаром, а мир вокруг засиял, стал еще ярче. Магия драконьей крови кружила голову и делала меня почти всесильным.

Аярна тоже сделала глоток и улыбнулась, уже не спуская с меня глаз.

— Мой повелитель, наконец-то… — прошептала она. В светлых глазах принцессы дрожало такое возбуждение, что мое тело отозвалось на этот призыв.

Слуги сняли с нас мантии, и я протянул Светлейшей руку. Забили тревожно анары, наполняя воздух тягучей и сладкой музыкой. Взметнулось пламя факелов, а Синяя Звезда взошла окончательно, вспыхнув над дорххамом.

Возле источника я снял с принцессы драконью чешую, оставляя ее обнаженной. Она, заметно волнуясь, помогла раздеться мне. Желтый туман почти скрывал нас от зрителей, вырисовывая лишь силуэты.

Вода приятно охладила разгоряченные ступни, когда мы спустились в дорххам, волосы поплыли… И я понял, что все плохо. Потому что белые и золотые пряди не желали свиваться, расплывались в разные стороны, словно в источнике образовалось два противоположных течения. Глаза Аярны расширились изумленно и испуганно.

— Духи против… — прошептала она.

Я дернул принцессу за собой, сжав зубы. Вода уже кружилась водоворотами, почти отбрасывая нас друг от друга. Я не мог этого допустить. Просто не мог… Выпустил силу, усмиряя поток, незримо закрутил вокруг нас, заставляя пряди свиться. Они сплелись неровно, насильно, но все же соединились. Прижал принцессу к стенке источника и впился в ее губы. Единственные губы, которые я имею право целовать. И осознал, что все даже хуже, чем я думал. Потому что перед глазами стояло другое лицо. И я почти стонал, представляя его. Красные пряди, словно пламя, зеленые глаза цвета изумрудных холмов…

То, что я делал, было святотатством. Кощунством. Оскорблением духов. Я просто плевал на все устои, осквернял священную силу дорххама. Потому что входя в тело принцессы, проливая ее девственную кровь в источник, и чувствуя боль от выжигающих кожу браслетов, я думал о другой девушке. Я слышал, как шепчет «люблю» Аярна, слышал ее стоны, и сжимал зубы, чтобы не выкрикнуть другое имя.

Поднял голову, сквозь желтый туман нашел одно единственное окно. Драконья кровь усиливала зрение до предела, делая его невероятно острым. Впрочем, я и так увидел бы ее. Она смотрела на нас, ведь из башни так хорошо виден дорххам…

— Ева… — я все-таки выдохнул ее имя, вбившись в тело принцессы последний раз.