Глава 13
Выпав из перехода, я поднялась, потирая ушибленный зад. И застонала от разочарования! То ли мне не хватило сил и умения, то ли разрыв линии силы был неполным, но очевидно, что Идегоррии я не достигла. Пейзаж не сильно изменился, разве что пропала река, и появился какой-то обломок стены. Присмотрелась…
Я никогда не видела Стену, даже на картинках. У нас считается, что это дурной знак, так же, как и упоминание арманцев. Но я всегда представляла себе нечто монументальное, каменное, взмывающее до небес, словно несокрушимая скала. Потому не сразу поняла, что то, что я вижу перед собой — и есть Стена. Основание из белого камня, а дальше простое, гладкое дерево. В высоту два моих роста, в длину шагов пятьдесят. Она не выглядела несокрушимой или даже величественной, и казалась такой хрупкой. Просто ограждение. Но я не обманывалась на этот счет. В Стену была влита магия нескольких рас, и ее внешний вид — иллюзия, обман. То, что мы видим глазами, лишь ее часть в реальном мире, а в тонком пространстве сил она взмывает до небес и простирается на бесконечные расстояния.
Я подошла ближе и замерла. На светлом дереве плелся рисунок. Еще несколько шагов. Да, я уже различала символы и знаки заклятий, что покрывали Стену, но меня влекли не они. Еще два шага.
Дрожащие пальцы прикасаются к изящному бутону, вырезанному из дерева. Словно живой. Словно светится изнутри… Цветы плелись вдоль всей Стены, они были так прекрасны — настоящее произведение искусства созидающих. Цветок Тлена, способный убить целую расу. Убивающий арманцев. Лишающий их потомства.
Силы закончились в один миг, и я просто сползла, уткнувшись лбом в гладкое, нагретое солнцем дерево. Из-за слез я уже не видела бутоны, но все еще чувствовала их под пальцами, ощущала их нежную красоту. Конечно, я узнала руку мастера, что создал их.
Отец любил вырезать цветы, говорил, что они выходят у него лучше всего…
Я не плакала все эти дни в землях арманцев, не плакала и запрещала себе вспоминать. Но сейчас… Сейчас я плакала, и я даже не знала, от чего больше. Мой мир перевернулся, и я не знала, как теперь мне жить в нем. Все, во что я верила, перестало существовать. Мой отец, мой добрый и благородный король с золотыми искрами в глазах, разве мог он быть причастным к этому зверству? Разве мог он сделать это, мой любящий отец? Такой снисходительный к нашим с Люком шалостям, такой искренний в своей заботе о нас? Как это понять? Как?
Значит, все, что говорил мне арманец — правда?
И именно мы, люди — настоящие чудовища? Обрекли на смерть драконов, испугавшись, что они слишком сильны для этого мира? Заперли их в этих землях и забыли, сочинили страшные сказки о жестоких арманцах? Так мы успокаивали свою совесть?
Я оплакивала свой мир, свои иллюзии, маленькую принцессу Идегоррии, которая резвилась на зеленых холмах, уверенная, что мир прекрасен и справедлив. Которая рисовала свои незатейливые картины, ела дикую малину и верила, что так будет всегда. Я оплакивала своего отца, которого, оказывается, совсем не знала. Оплакивала и горевала. Нет, я не перестала его любить, осознав, кем он был. Он по-прежнему был моим отцом, самым лучшим на земле, но теперь я знала, что нет в мире только белого или только черного. Глупая Ева…
— Он не знал, — сама себе прошептала я. — Он не понимал, что делает…
Я шептала это, как заклинание, а потом резко замолчала. Хватит, Ева, хватит врать. Хотя бы сама себе. Да, он был моим отцом, но он был королем Идегоррии. Сильным и жестким правителем, управляющим королевством твердой рукой. Мы жили не в идеальном мире, в Идегоррии были преступники, убийцы, воры и мерзавцы. И их казнили по указу короля. В наших землях, как и везде, были ложь, предательство, хитрый расчет. Просто мне, живущей в красивом воображаемом мире своих картин, было удобнее всего этого не замечать.
Цветок Тлена создал мой отец, и он прекрасно знал, для чего. Энгер Арвалийский был очень умен. Он придумал, как обойти условие созидания, и убить, не убивая.
Может, из-за этого он был так добр к нам? Пытался загладить свою вину перед целым народом?
Сквозь пелену слез я увидела множество темных точек на небе, и поначалу решила, что мне мерещится. Сморгнула, утерла слезы рукавом. Ко мне летели драконы. Не меньше двух десятков огромных длинных тел стремительно приближались, выпуская пламя. И я даже не удивилась, поняв, что заставило ящеров прервать свой полуденный сон. Вернее, кто.
Линтар…
Он сидел на шее дракона, ухватившись за шип, и спрыгнул, когда лапы ящера еще не коснулись земли. Выпустив недовольно еще одну струю огня, дракон лег, обернув тело хвостом, и стал наблюдать за фигурой арманца. Так же поступили и остальные ящеры.
У меня не было сил даже встать, и я просто смотрела, как Линтар приближается ко мне. Губы арманца сжаты в одну жесткую линию, все рисунки на теле горят черным огнем. Злится… сильно.
Подняла голову, твердо встретив взгляд арманца. Швырнула на землю перстень, который так и остался у меня.
— За ним пришел?
— За тобой, принцесса.
— Давно знаешь? — хмуро спросила я.
— Догадывался. Когда я отдал тебе перстень власти, ты даже не спросила, что с ним делать, Ева. Простая служанка не может знать, как построить портал. Да и все остальное… Твои рисунки, оговорки, манеры… Да, догадывался. И, кстати, чтобы преодолеть Стену, твоей силы недостаточно.
Я тронула пальцем бутон цветка.
— Ты сильно его ненавидел?
— Да, сильно. Король Идегоррии для арманцев — олицетворение зла, Ева.
В моем горле пересохло так, что дышать было почти невозможно.
— Значит… Я тоже для тебя— зло, правда? Все созидающие для арманцев — звери? Способные убивать вот так … подло? Да, Линтар? Вы так думаете о тех, кто живет за Стеной?
— А как мы должны думать, Ева? — зло прищурился арманец. — Три века наша раса пытается выжить здесь. Благодаря крови драконов мы живем долго, так же, как и вы, но у нас почти не рождаются дети! Еще немного, и план тех, кто нас здесь заточил, воплотится: нас просто не станет. Ни арманцев, ни драконов. И самое гнусное, что никто не может уничтожить Цветок, пока стоит Стена. Они — единое целое.
— И что теперь? Я — дочь человека, которого вы все ненавидите, — так же хрипло спросила я. — Убьешь меня?
Я смотрела в его лицо почти равнодушно, словно перегорела от понимания. Линтар сел на корточки рядом со мной, провел по моей щеке, стирая слезы. Я отодвинулась, отвернулась, не желая этого прикосновения. Арманец убрал руку, хотя я видела, как он сжимает зубы, пытаясь сдержать свои чувства.
— Я хотел этого, — бросил он. — Знающий Ао сказал, что изменить или уничтожить Цветок не способен никто, есть только один способ — разрушить Стену. И да, я хотел убить Энгера и его детей. И если бы понял, кто ты, еще в Идегоррии, то сделал бы это. Не буду оправдываться, Ева, — он поднялся, глядя на меня сверху вниз. — Но все изменилось. Нет, я тебя не убью, — он усмехнулся. — Идем, — он протянул мне руку.
Я встала сама, игнорируя его ладонь. Арманец нахмурился и резко прижал меня к себе, обхватил подбородок, заставляя смотреть себе в глаза.
— Я не убью тебя, но и не отпущу. Никогда, даже не надейся, — резко сказал он. — И не смей от меня уходить, поняла? Я пытаюсь понять тебя, но мне это тоже… непросто. Очень непросто. И у меня причин для ненависти не меньше, Ева! Но ты так нужна мне…
Я попыталась отвернуться, не желая смотреть в желтые глаза и черную вязь на его висках и шее. Но его пальцы были словно стальные, Линтар вжал меня в свое тело еще плотнее, прижался к губам поцелуем. Жадно, неистово, словно желая выпить мое дыхание, почти кусая мои губы. Ни капли нежности, только дикая страсть и желание подчинить, связать, сделать своей. Я чувствовала его желание и огонь, который тек по телу черным пламенем, и сама загоралась от него. Он прижал меня к стене, прямо к этим проклятым бутонам, торопливо расстегивая мою рубашку, нетерпеливо, почти обрывая пуговицы, прижимаясь губами к открывающейся коже. Поцелуи обжигали, он сдерживался, но я видела эту страсть, что сжигала его.
— Скажешь мне «нет»? — хрипло выдохнул он мне в губы.
Обвила его шею руками, притягивая еще ближе.
— Не сейчас, арманец…
Его губы снова изогнулись в усмешке, но на этот раз я сделала то, что и хотела — прижалась к ним, тронула языком. Несколько мгновений дикого, жадного поцелуя, а потом он стянул с меня штаны, почти грубо, одним движением. Листы бумаги вывалились из-за пояса и разлетелись по земле.
Он подхватил под ягодицы, приподнял. Я хотела увидеть его всего, без одежды, но еще сильнее хотела этой близости, хотела соединиться с ним. Наверное, он все же чувствовал меня каким-то непостижимым образом, или наши желания сейчас совпадали. Потому что резко рванул застежку на своих штанах, почти задыхаясь, как и я… Одно движение, и Линтар зарычал мне в губы, снова и снова соединяя наши тела. Я откинула голову, отдаваясь его движениям, его желанию, ему… Сейчас мне нужно было именно это — страсть, выжигающая другие чувства, дикая близость, и яркое, как вспышка, наслаждение. Я закричала, и он поймал губами мой крик, но не для того, чтобы заглушить, а чтобы слить со своим.
Последний толчок, и арманец замер, все так же прижимая к себе, не отпуская. Я опустила голову и с изумлением осмотрелась.
— Линтар? Что происходит? И… отпусти меня!
Он не послушался, конечно, так и развернулся, держа меня. И рассмеялся. Мы стояли в круге огня — ровного пламени, не обжигающего и не опаляющего нас. Но закрывающего от всего мира.
— Драконы о нас позаботились!
— Они что, все понимают? — ужас и стыд окрасили мои и без того румяные щеки пунцовыми мазками.
— Всё, и дальше больше, — с улыбкой ответил Линтар и снова поцеловал меня. — Они мудры, потому и согласились мне помочь. Поняли, что ты значишь для меня.
Он смотрел мне в глаза, а я отвела взгляд.
— Я хочу знать, как появилась Стена. Правду, — потребовала я.
Линтар усмехнулся, отпустил меня и поправил на мне одежду.
— Кажется, ты решила начать приказывать мне, принцесса? Не стоит. Но я покажу тебе то, что ты хочешь увидеть.
Я вскинула голову и посмотрела на него недоумевающе. Покажет? Как это?
Стена пламени опала, рассыпалась на земле холодными искрами. Словно драгоценные камни. Один из них прокатился до наших ног, остановился, и я подняла его, завороженная. Теплый кусочек стекла, почти прозрачный, только внутри — словно пульсирующее сердце, капля красного огня. Арманец смотрел на мою ладонь, чуть улыбаясь.
— Дыхание дракона. Пятый артефакт… Надо же.
— И что теперь? — тихо спросила я.
Линтар промолчал. Улыбка пропала с его лица. Огонь страсти погас, и осталась боль и понимание, что ничего не изменилось. И ненависть. Его — к моей расе и всем созидающим. Моя — к нему. Как преодолеть это, мы не знали. Кем бы ни был мой отец, я любила его…
Линтар взял мою ладонь и повел туда, где лежал дракон. Я уже ничему не удивлялась, и когда арманец потянул меня на землю напротив головы ящера, молча подчинилась. Линтар сел рядом. Ящер чуть передвинулся, так что его голова с иглами — шипами оказалась совсем рядом, и одна эта голова была больше всей меня. Дракон моргнул, перевел взгляд на Линтара, из черных ноздрей вырвалась струйка пара. Арманец сидел спокойно, и меня не покидало ощущение, что ему нравится такая близость древнего существа.
— Смотри в его глаза, — негромко сказал он. — Просто смотри. Я попрошу показать. Эти драконы видели всё своими глазами…
Желтые глаза ящера открылись, и я уставилась в них, наблюдая, как расширяется и снова сужается зрачок. Это завораживало меня, вводило в транс, янтарный цвет зрачков дракона наливался серебром, словно я и правда смотрела в зеркало. И потом там поплыли картины… и саму меня затянуло туда, в воспоминания древнего существа, в события, происходящие в прошлом…
Арманцы… Улыбающиеся, в светлых одеждах. Города, оживленные и шумные, стены домов украшены фресками, на витражных окнах— летящие драконы. Дети… Много детей. Два мальчика дерутся на деревянных мечах, у них светло-желтые глаза, белые волосы… Их мать стоит в стороне, качает головой, но улыбается… Пламя греет, но не убивает потомков драконов. И сами ящеры парят в вышине, танцуют в лазури неба…
А потом… Мазки красного и черного. Армии и сражения… Война за земли, за власть, за артефакты силы… Люди, фойры, кочевники… Надменные Первородные, что ждут результатов, не принимая ничью сторону. Но именно они подсказали, как победить арманцев… Как сделать для них загон, оградив Стеной, запечатать с другой стороны. Как загнать туда драконов, а за ними ушли и арманцы…
Мой отец, еще молодой, с чешуйкой дракона на груди. Он вырезал бутоны, пока фойры и ледяные перии сдерживали воинов с белыми волосами. Рыжеволосая девушка рядом с ним… Моя мать? Изображение чуть поплыло… Она пытается что-то говорить, голоса сливаются в один сплошной гул, но мне кажется, что мама пытается остановить отца. Но он принял решение, сделал свой выбор…
Магию драконов использовали против них, подарки древних существ стали средством для их пленения. Сила Тонкого Мира, из которого вышли крылатые ящеры, была направлена на их заточение за Стеной, скреплена кровью других рас. Я видела боль в сознании дракона. Боль такого насыщенного цвета, что в нем сплелись все возможные оттенки, от бледного серого недоумения, до жгучей червонной обиды. В этих мудрых и красивых созданиях не было ненависти или злости, лишь желание вновь подняться в небо за Стеной.
Я увидела ущелье, в котором уже была сегодня, белые цветы, покрывающие стены. И то, как они краснеют, распыляя ядовитую пыльцу. Я видела, как умирают драконы… Прекрасные создание, способные жить тысячу лет и нести в этот мир красоту и магию.
Стена стала цепями для всех, в ком была хоть капля драконьей крови.
Пришла в себя на руках у Линтара, он обнимал меня, укачивая. Дракон положил длинную морду на землю и чуть пофыркивал, рассматривая нас умными янтарными глазами. Теплые губы арманца прижались к моим мокрым ресницам.
— Не плачь, Ева.
Я не могла не плакать. Столько боли, а ведь мне показали лишь самый краешек, лишь кусочек воспоминаний… и что мне делать? Какой выбор? На чью сторону встать?
Я не могла сделать этот выбор, но и стоять в стороне, наблюдая, уже тоже не могла. И, наверное, от неразрешимости этой ситуации я не могла успокоиться. И так странно, что утешал меня тот, кому я хочу отомстить… Разве понимание причин поступка отменяют боль от самого поступка? Я запуталась…
— Скоро закат, — Линтар бережно убрал прядки волос с моего лица. — Ориан Ал согласился донести нас до вершины скалы, там схождение нитей, и действует портал. Это большая честь, Ева, ведь драконы не признают наездников. Нам нужно вернуться в Ранххар.
Я молча кивнула. А что еще мне оставалось?
Полет на драконе я запомнила, как всплеск бурных эмоций — от страха, до восторга. Путь, который мы пешком прошли бы за несколько дней, ящер преодолел за несколько минут, я даже не успела как следует испугаться. А потом арманец строил портал, а я стояла в стороне. Ночь опускалась на скалы, и я рассматривала потрясающие краски заката. Если бы все было по-другому, я даже насладилась бы этим пейзажем и невероятными оттенками неба и скал, длинными силуэтами драконов на фоне угасающего солнца.
— Ева, иди сюда, — позвал арманец, и мы провалились в разорванное пространство.
* * *
… Импри́нт, истинная пара… Наше наследие предков-драконов той поры, когда они еще могли обращаться в людей. Жаль, что неумолимое время лишило их этого дара… Некоторые драконы живут так долго, что помнят, как рождалось наше солнце, как они смотрели на него из другой реальности… Мы верим, что именно они его и зажгли…
Встретить истинную пару, предназначенную, а не просто одобренную духами дорххама — это почти нереально. И безумно желанно для каждого из нас. Потому что такая пара — это свобода от страха. Пламя, сжигающее меня, никогда не причинит ей вред. Напротив, подарит наслаждение нам двоим… В доме Ао я узнал, что чувствует дракон, когда взмывает в небеса. Освобождение. Экстаз. Чистое наслаждение…
Только что делать с тем, что моя пара — дочь человека, которого ненавидят арманцы? И что делать с тем, что я сам перечеркнул возможность нашего будущего?
Но я точно знаю, что не отпущу ее. Никогда. Не смогу отпустить.
Смотрел на ее спину, пока строил портал. Я решу… Я все решу. Просто обязан. Прижал ее к себе, проваливаясь в пространство.
Мы вышли из портала на границе, переместиться во дворец Багровой Долины отсюда невозможно: я лично ставил защиту. Стражи порадовали: уже через мгновение окружили нас кольцом, но, увидев меня, склонились… Приказал запрячь самого быстрого вирххара. Ева молчит, и меня это беспокоит, но я поговорю с ней потом. Пока не знаю, что сказать, а давать пустые обещания или уверения не в моих правилах.
Нас сопровождал отряд до самого дворца… Подъехали почти утром, Ева уснула на моих руках. Целую ее волосы…
Не хотел будить, но она сама проснулась, когда въехали в Ранххар. Сжал ее руку, почувствовал, что дрожит. Маленькая моя дикарка… принцесса. Принцесса — дикарка. Хотел поцеловать, но не стал.
— Идем. Ничего не бойся.
Отвел ее в свои покои.
Варлений появился, когда я только ступил на изумрудную плитку ступеней.
— Мой Повелитель, — склонился он. — Рад вашему возвращению.
— Рассказывай, — бросил я. То, что мой поступок вызвал резонанс, понятно и дураку. Смею надеяться, что я не дурак…
— Совет Пяти поднимает вопрос о вашем отлучении и передачи перстня.
— Совет? Или Хром? — усмехнулся я.
— Вы все поняли правильно, — Варлений смотрел серьезно, как всегда. — Причина — передача управления без одобрения совета.
Я покачал головой. Неужели Хром думает, что такая мелкая причина достаточна?
— Не причина, а повод. И что совет?
— В недоумении, — Варлений сверкнул глазами. — Но не это самое главное. Смотрители долин докладывают, что за Стеной на землях Первородных собирается армия, мой повелитель. Люди, фойры, даже кочевники. Границы Идегоррии и Марены укреплены.
— Вот как… — я не повернул голову в сторону Евы, но почувствовал, как она напряглась. Сжал ее ладошку. — С утра собрать совет пяти. И старейшин.
— Конечно, мой Повелитель.
— Прямо сейчас ко мне генералов.
Варлений помялся, но смущаться было не в правилах духа.
— К вам направляется Светлейшая. Ей уже доложили, что вы вернулись.
— Хорошо. Я поговорю с ней, — мы дошли до моих покоев, и я открыл дверь перед Евой. А сам снова повернулся к духу. — Установить стражу у дверей и крылатого за окном. Проверять всю еду и напитки девушки, как мои. И я даю тебе разрешение на слежку за Аярной и Хромом. Они не должны подойти к Еве ближе, чем на сто шагов. И заблокируй порталы, любые, даже правителей. Понятно?
Дух мигнул. Такие приказы были беспрецедентны… но я знал, что Варлений все выполнит.
Он поклонился и исчез, а я вошел в комнату, на ходу срывая с себя надоевшую одежду. Ева смотрела на меня широко раскрытыми глазами.
— Мне надо поговорить с Аярной, она скоро будет. Подожди меня в кабинете.
Девушка молча кивнула, не задавая вопросов, и ушла. Я закрыл за ней дверь и погрузил комнату в тишину. Еве ни к чему слышать то, что будет здесь произнесено. Думаю, это будет не слишком красиво.
Я постоял у окна, собираясь с мыслями. Как бы я ни относился к Светлейшей, но то, что я должен ей сказать… трудно. Но мне ее не жаль. После того, как она отправила Еву в Ущелье, не жаль.
— Мой Повелитель… Линтар! — я резко повернулся и увидел, как отразилось в ее зрачках мое черное пламя. Сдержал огонь, убирая его полностью.
— Аярна.
Она помедлила, не зная, как вести себя. Надменно вскинула голову.
— Нашел эту дикую девчонку? — пытаясь не показать обиду, бросила она. — Надеюсь, ты достаточно утешился, и впредь не будешь вести себя столь… отвратительно. И я все еще жду объяснений. И извинений. Муж.
Она выделила последнее слово, а я вздохнул.
— Извинений… Ты права, — в светлых глазах принцессы мелькнуло торжество, быстро сменяющееся ужасом по мере того, как я продолжил. — Я действительно должен извиниться, Аярна. Я виноват перед тобой. Потому что уже на рассвете поставлю перед советом вопрос о разрыве нашего союза.
— Что?! Что ты такое говоришь, Линтар? Ты… ты сошел с ума!
— Нет. Аярна, — я подошел ближе. Пламя дракона, как же это трудно. Можно просто приказать, поставить ее в известность, и все, но… — Аярна, наш союз ошибка. Это был договор, ты знаешь. Но ситуация изменилась…
— Договор? — ярость исказила красивое лицо девушки. — Так ты это называешь? Я люблю тебя, Линтар! Я ждала несколько лет, чтобы стать твоей парой! Думаешь, я позволю тебе отказаться от меня? Ни за что!
— Аярна, послушай…
— Ты взял меня в дорххаме! А теперь хочешь отказаться? Возможно… — она положила руку на живот. — Возможно, я уже ношу твоего ребенка.
— Нет. Не носишь, — вздохнул я.
— Ты не можешь этого знать!
— Я знаю, — вот, дерьмо вирххара… — Аярна, ты не можешь носить моего ребенка, потому что ещё до обряда с тобой я уже… Духи одобрили мой союз с истинной парой. И это случилось раньше, чем я вошел с тобой в дорххам.
— Что???
— Прости, это моя ошибка. Я просто не понял. Не поверил. Не захотел поверить…
— Но это невозможно! — воскликнула Аярна, стискивая свои тонкие пальцы! — Это всем известно! Духи не одобрят союз, если уже сделали это раньше… — она застыла.
Я слышал, как часто бьется ее сердце, и видел пламя в ее глазах. Они полностью сменили цвет на желтый, а это недобрый знак. Принцесса плохо контролирует огонь.
— Ты заставил… — прошептала она. — Ты заставил дорххам скрепить наш союз, чтобы получить перстень… Это преступление!
Я смотрел в ее глаза, не двигаясь.
— Я … я все расскажу Совету Пяти, Линтар! Если ты только посмеешь отказаться от меня! Ты знаешь, что тебя ждет за то, что ты сделал! Ты… ты осквернил дорххам!
Усмехнувшись, качнул головой, и Светлейшая осеклась.
— Не трудись, — мягко сказал я. — Все, что нужно, Совет узнает уже на рассвете. От меня.
— Я… я тебя ненавижу. Я уничтожу тебя! Хром этого так не оставит, Линтар! — закричала она.
— Аярна, ты получишь все привилегии, которые заслуживаешь по праву. И я сделаю все, чтобы ты обрела достойную пару.
— Кто она? — перебила меня принцесса. — Она… О, Первый Дракон… Твоя пара — дикарка? Она? Быть этого не может! Я ее убью… Клянусь тебе!
Я сжал ей горло, не давая договорить. Надавил, заглядывая ей в глаза и наблюдая отражение в ее зрачках своего черного пламени.
— Только дай мне повод, Светлейшая. Лишь один. И узнаешь, что такое Ущелье Тлена на собственной шкуре. Я оставляю тебе жизнь, Аярна, но только попробуй встать на моем пути, — улыбнувшись, негромко сказал я. Сдавил ладонь, наблюдая страх в ее глазах, и отпустил. Отошел к окну.
— Ты не посмеешь, я чистокровная! — выкрикнула она. — Ты не смеешь распоряжаться моей жизнью!
— Проверим? — я отвернулся.
— На совете я расскажу все, как было, Линтар, — хрипло за моей спиной бросила Аярна. — Расскажу, что ты заставил духов, и не имеешь права на перстень власти. Я все расскажу!
— Не сомневаюсь, — не оборачиваясь, ответил я. — Иди, Аярна. Наш разговор закончен.
Я слушал, как она поигрывает кинжалом, без интереса ожидая действий принцессы. Знал, что не решится… Оказался прав. Аярна развернулась и ушла, хлопнув дверью. Я прикрыл глаза. Вздохнул с облегчением. Мне жаль. Но не настолько, чтобы изменить свое решение. Или чтобы не убить Светлейшую, если она позволит себе лишнее…
— Ева, — открыл дверь кабинета, чуть помедлил, глядя на ее тонкую фигуру. Она замерла возле камина, нахмурилась. Я подошел, положил ладонь на ее плечо, разворачивая к себе. — Скоро принесут ужин, ты голодна?
Она покачала головой, не глядя на меня. Захотелось впиться в ее губы поцелуем, стянуть ее одежду, снова почувствовать ее тело, смотреть в зеленые глаза и видеть в них отражение своего пламени. Но я понимал, что это лишь мои желания, а она… Ей нужно что-то другое. Но другого я не знал и не умел. Не привык разговаривать с женщинами, аерий мне просто приводили на ночь, с Аярной я тоже не привык беседовать, и не собирался делать этого впредь.
Но с Евой все по-другому. Мне хотелось узнать ее, понять, о чем она думает, когда смотрит вот так в огонь, кусая губы
— Я бы хотела… искупаться, — все так же не поворачивая головы сказала она.
— Иди, — не сдержался, прижал ее к себе, коснулся губами красных волос. Она замерла. — Ева, ты боишься меня?
— Да, — негромко ответила она. Я чуть отстранился, заглядывая в ее глаза.
— Ты не должна бояться, — хотел сказать мягко, а получилось будто приказал. Вот, драконье пламя… Ничего. Она привыкнет ко мне. Научится не бояться и доверять. Всему свое время…
— Почему же? Разве что-то изменилось, и я уже не пленница? Не рабыня? — смотрит холодно, словно не было ничего между нами. Никогда не думал, что подобный взгляд может так злить. Но моя привычка доказывать свою власть силой вряд ли сейчас поможет. Надо потерпеть… Хоть это и трудно. Хотелось просто начать целовать, сломать ее сопротивление, доказать…. Что?
Я усмехнулся своим мыслям, не сдержавшись, обвел пальцем контур ее губ. Ева чуть отодвинулась. Чувствую, что злюсь. Да, это будет непросто. Но я все равно получу ее. Получу не только тело, но и душу моей маленькой дикарки. Несомненно.
Она вырвалась из моих рук, пошла к купальне.
— Не ходи за мной, — бросила негромко. Конечно, хотел пойти. Но дел слишком много. Что ж, придется немного подождать…
Варлений появился и известил о том, что генералы меня уже ждут в малом зале…
Остаток ночи провел в делах.
Идегоррия укрепляла границы, наши лазутчики отследили перемещения их войск и сборы крылатых армий. Разрыв силовых линий, благодаря которому мне удалось в прошлый раз попасть во дворец, ликвидировали, поставили защиту. Я хмыкнул. У меня не только артефакт, но и принцесса, наследному принцу просто не на что надеяться. С такими козырями ему не помогут стражи. Конечно, я не причиню Еве вреда, но ведь они об этом не знают.
А еще они не знают о том, что у меня уже есть все пять артефактов. Скоро… Очень скоро. И никто не остановит меня. Арманцы будут свободны. От Стены, от Цветка Тлена, от проклятия этих земель. Мы снова станем величественной расой, хозяевами этого мира.
В свои покои вернулся лишь затем, чтобы смыть дорожную пыль и быстро перекусить. Ева спала, свернувшись на краешке кровати. Я постоял рядом, рассматривая ее тонкую фигуру, укрыл покрывалом. До рассвета оставался час. Провел его, сидя на полу возле кровати, не отрывая взгляда от ее лица.
Луч света скользнул в комнату робко, задел краешек постели. Я неслышно прошел к окну, задвинул шторы, чтобы свет не разбудил мою принцессу. Она устала…
Вышел, тихо закрыв за собой дверь и кивнув стражам.
Совет уже собрался, лица всех четырех правителей бесстрастны и равнодушны, лишь у хранителей налились кровью наросты, что выдавало их волнение. Или просто недовольство столь ранним пробуждением. Я занял место во главе, холодно осмотрел присутствующих. Чуть задержал взгляд на Хроме. Его глаза сверкнули яростью, пробившейся сквозь маску безразличия. Значит, Аярна успела поделиться новостями. Что ж. Я ее не винил. И его тоже. В чем-то они правы.
Помолчал, выдерживая паузу. Пока я правитель, никто не смеет нарушить это молчание прежде, чем я разрешу. Еще одно маленькое напоминание, кто есть кто.
— Благодарю, что собрались так скоро, — наконец произнес я. — Я готов выслушать выдвинутые против меня обвинения.
Еще один взгляд. Аонис глаза отвел. Правители Северной и Южной Долин — Арх и Рам смотрели без выражения. Два брата, они всегда выступали единым фронтом. На чью сторону встанут сейчас?
— Я слушаю, — перевел взгляд на хранителя. Тот поднялся, развернул пергамент. Я даже приподнял в насмешке бровь: ничего себе, подготовились… Длинный список своих имен выслушал, не перебивая.
— Правитель Белой Долины выдвигает против вас обвинение, — хранитель запнулся. — В обмане духов, в применении силы и магии для соединения со Светлейшей принцессой Аярной в дорххаме, — старейшины переглянулись тревожно. Это было серьезное обвинение.
— Линтар, это какое-то недоразумение, — не выдержал Аонис. — Конечно, ты этого не делал… и я против твоей проверки на вызове духов…
— Делал, — спокойно сказал я. Понаблюдал, как вытягиваются их лица. Как вспыхивает злая радость в глазах Хрома.
Арх и Рам нахмурились почти одинаково.
— Но это оскорбление всех нас, — протянул правитель севера. — И наших предков. Это осквернение устоев…
Я поднялся, холодно посмотрел в глаза каждому.
— Осквернение устоев, говоришь? Может, хватит прикрываться устоями и обычаями? Я ценю духов и чту предков, но ваша заскорузлость и нежелание действовать заставляют поступать именно так. Я сделал это, и даже не жалею. Будет нужно, я пойду против всех вас, или против самих духов, чтобы вернуть арманцам жизнь, — сделал паузу, оперся руками о стол. — Не то подобие, в котором все мы пребываем уже три века. А жизнь.
— Ты сошел с ума, Линтар, — Хром вскочил, отбросил руку старейшего, что пытался его удержать. — Ты обманом завладел перстнем и не имеешь на него права! Ты обесчестил мою сестру! Я требую Суда Пяти! Ты не должен занимать место правителя!
Арх и Рам тоже встали, нахмурившись, хоть и удерживались пока от откровенной конфронтации. Аонис сидел растерянный. Старейшины шептались, склонив друг к другу лысые головы.
— Серьезные обвинения, — натужно сказал Хранитель. — Требуют ответа… Мы не можем отказать одному из правителей в требовании Суда Пяти. К тому же есть основание… До решения суда вся полнота власти переходит первому преемнику, так же, как и перстень власти…
Хром вскинул голову, уже не скрывая торжества. Конечно, ведь именно он первый преемник.
— Перстень, Линтар! — потребовал он, опасаясь приближаться ко мне и все еще оставаясь возле Арха и Рама. Те угрюмо молчали, как обычно ожидая развязки конфликта.
— Не торопись, Хром, — негромко произнес я. — Для начала я хотел бы поинтересоваться, как ты станешь решать вопрос Стены и армии, что собирается за ней.
— Стена не пропустит никого на нашу сторону!
— Ты в этом уверен? — обманчиво мягко произнес я.
Хром слегка стушевался, но тут же кивнул.
— За три века, что она стоит, никто не прошел на нашу сторону без ведома арманцев!
— Может, просто не желали проходить? — я вышел из-за стола. — Скажи, Хром, если бы Стену устанавливал ты, то оставил бы для себя лазейку? На случай, если однажды придется вернуться и довести до конца то, что еще не сделал Цветок Тлена? Или если мы перестанем сидеть здесь тихо в ожидании смерти.
— Ты бредишь! — Хром уже почти кричал, сжимая кулаки. Да, выдержки ему всегда не хватало.
— Думаешь? — я перевел взгляд на Аониса, который упорно рассматривал свои сапоги. — Повелитель Стайара, ты один из нас присутствовал на той битве два века назад, когда наши отцы пытались прорваться на ту сторону. Скажи, Стена защитит нас от нашествия, если оно состоится?
— Нет, — помолчав, выдавил Аонис.
— Конечно, нет, — повторил я. — Люди не такие дураки, они оставили у Стены нити силы, которые даже я не могу соединить, даже с перстнем власти. Там такой разрыв, что невольно наводит на мысль о том, что сделано это намеренно. И при необходимости враги смогут пройти на нашу сторону. А мы по-прежнему не сможем выйти. Так что ты собираешься с этим делать?
Хром молчал, глядя на меня с такой ненавистью, что даже Арх отодвинулся. Но его чувства меня сейчас не волновали.
— Цветок Тлена уже начинает цветение, — бросил я. — Сейчас бутоны наливаются краснотой, пройдет всего десять дней, и смертельная пыльца полетит по ущелью драконов. И всем арманцам уже будет не выйти из своих комнат, и мы снова станем сидеть в покоях, словно крысы в норах, ожидая нападения? На время цветения мы даже не контролируем границы, надеемся на загонщиков, но и они все чаще нарушают обязательства. Или вы все еще надеетесь отсидеться в своих дворцах?
— Но что мы можем, Линтар? — Арх смотрел хмуро, но не враждебно. — Ты во всем прав, но это не отменяет твоих преступлений. Нельзя идти против духов… Даже если у тебя были причины для этого поступка! Ты мог просто поставить вопрос о передаче перстня…
— Я ставил этот вопрос, Арх, — отозвался я. — И не раз. Но Совет решил придерживаться традиций и выдвинул брак обязательным условием.
— Я думаю, мы можем обойтись без Суда Пяти, — встал Рам. — Принцесса, как оскорбленная сторона, имеет право потребовать возмещение, а духи — ответа. Если эти требования будут удовлетворены, то, думаю, мы все откажемся от своих обвинений.
— Я готова рассмотреть возмещение, — звонко сказала Аярна. Я повернул голову. Светлейшая стояла у двери, гордо подняв голову. В глазах — мука и боль, нежные губы изогнуты в грустной улыбке. Что ж, Аярна всегда умела произвести впечатление на мужчин. Арманцы склонили головы, приветствуя ее.
— Не положено женщине присутствовать на Совете Пяти… — проскрипел Хранитель на ее появление. — Но так как принцесса — пострадавшая сторона, разрешаю остаться…
Аярна прошла через зал советов, остановилась рядом с братом, заламывая пальцы.
Аонис тоже встал: кажется, на этом совете мы нарушили все возможные правила. Хранитель, похоже, думал о том же, потому что его наросты стали малиновыми от возмущения. Он ударил по столу открытой ладонью, так что сила старейшины чуть не сбила нас всех с ног.
— Достаточно, — постановил он. — Вопрос будет закрыт, если Светлейшая принцесса Аярна удовлетворится возмещением. Правитель Багровой Долины преследовал благородную цель, хоть и действовал такими… нетривиальными методами. Духов дорххама успокоим и принесем извинения, прольем кровь правителя и испросим позволения повторно скрепить брак. Ритуал проведем сразу же, как только получим согласие.
Я не смотрел на принцессу, но чувствовал ее взгляд, прожигающий меня.
— Чего вы хотите, Светлейшая? — торжественно произнес Хранитель.
— Жертву, — тихо сказала она. — Я требую принести в жертву дикарку, которую привез Линтар! Я хочу увидеть, как она умрет! И тогда я согласна повторно войти с тобой в дорххам, испросив благословения у духов! — она качнулась ко мне, облизнула губы. — Прошу, не делай глупостей! Ты ведь так хотел этого раньше, — прошептала она. Я хмуро осмотрел Аярну. После смерти Евы духи могут одобрить наш союз, это возможно. Только неужели она все еще верит, что я на это соглашусь?
— И только? — удивился Хранитель. И даже позволил себе улыбнуться. — Что же, думаю, вопрос решен. Благородство Светлейшей не знает пределов…
— Нет, — я чуть отступил назад, чтобы видеть сразу весь зал и, прикидывая, смогу ли выстоять против объединенной силы Совета. Вряд ли… Замкнув круг, эта сила становится почти непреодолимой.
— Нет? — изумился Хранитель. — Но почему? Это прекрасное решение проблемы, Линтар! Если Светлейшая готова простить ваш обман всего лишь после одной жертвы…
Конечно, можно было сказать, что Ева — истинная пара, но для подтверждения вызвали бы Ао. А он сразу поймет, кто такая моя дикарка, почувствует силу созидающих. И озвучит это, если кто-то возьмет на себя ответственность за ответ. А арманцы не оставят в живых дочь Энгера Арвалийского, даже зная, что она моя пара. Да Хром самолично задушит ее: мы не оставляем жизнь созидающим…
Я завел ладонь с перстнем за спину, вытягивая из артефакта магию. Сила древнего предмета взорвалась внутри, потекла по венам жидкой лавой, обжигая даже меня, привычного к вечному огню.
— Что значит «нет»? — вкрадчиво переспросил Хром. — Ты отказываешься принести духам свои извинения, Линтар?
— Духам? — усмехнулся я, делая небольшой шаг назад. — Мне кажется, что это ты жаждешь моих извинений, Хром.
Арх рассмеялся, Хранитель одарил его недовольным взглядом.
— «Нет» означает «нет». Никаких жертв не будет. Наш союз с Аярной не действителен, и подтверждать его я не собираюсь. Так же, как и слагать с себя обязательства и передавать правление. Перстень власти останется у меня. И еще. Я собираюсь разрушить Стену до того, как Цветок запрет нас во дворцах, и выступить против армии с другой стороны. У кого-то еще есть ко мне вопросы?
В зале повисла шокированная тишина. Старейшины наливались краснотой, их наросты уже почернели на кончиках. Правители смотрели изумленно. Я их даже понимал. Такой наглости духи еще не видели…
— Он безумец! — Хром очнулся первый. — Обесчестил мою сестру, обманул духов, осквернил дорххам! Сколько еще нужно доказательств? Я требую передачи правления и Суда!
— Разрушить Стену невозможно! — крикнул Арх, тоже вскочив.
— Мы уже пробовали… — поддержал брата Рам.
Аонис тоже поднялся, тяжело, и я подумал, что правитель Стайара совсем старик. Он единственный из нас родился, когда Стены еще не было.
— Стену разрушат пять артефактов жизни, — негромко проговорил он и посмотрел на меня. — Или хотя бы четыре. С четырьмя уже можно попытаться…
— Пять, Аонис, — подтвердил я. — Все артефакты у меня.
Теперь вскочили все. Хром побелел, Аярна некрасиво открыла рот, но реакция принцессы меня интересовала меньше всего. Я смотрел на братьев и на старейшин, которые пока молчали, пытаясь осознать то, что я сказал.
— Я занял место правителя Багровой Долины двенадцать лет назад, — произнес я, обводя всех взглядом. — И за это время не только создал самую сильную армию пяти долин, но и нашел артефакты жизни. Вы думаете, я позволю теперь кому-то из вас меня остановить? Ваше упорное желание следовать сомнительным устоям и правилам уже смахивает на трусость, и мне противно смотреть на то, что стало с сильной и гордой расой.
— Нас сделали такими! Те, кто заточил нас здесь… — вскинулся Арх.
— Мы можем отомстить, — я смотрел в упор, переводя взгляд с одного на другого. — Я готов выступить к Стене уже на рассвете, времени ждать больше нет. И хочу узнать у вас, правители арманцев, вы готовы воевать за нашу свободу и жизнь, или хотите и дальше прятаться в своих дворцах, на шелковых перинах?
Арх и Рам переглядывались, старейшины хмурились. Все помнили, чем закончился последний прорыв. Из пяти повелителей в живых остался лишь Аонис, погибла большая часть объединенной армии Пяти Долин. А Стена осталась стоять. К сожалению, даже наличие пяти артефактов не обещало победы. Лишь возможность.
— Такие вопросы не решаются сгоряча, — раздраженно кинул Хром. — Нужно разведать обстановку, разработать план…
— Я готов предоставить этот план всем желающим с ним ознакомиться, — насмешливо отбил я.
— Да уж, Линтар, удивил, — Рам потер виски. Братья не торопились принимать решение, осторожничали, переглядывались.
— В любом случае, нам стоит дождаться одобрения духов, — Хром снова встал, обводя совет взглядом. — Мы не можем так рисковать! Проведем обряды, соединим браком, задобрим духов, а потом уже можно будет обсудить все остальное!
— Поддерживаю! — нежным голоском вклинилась Аярна, заслужив недовольный взгляд Хранителя. Он поднялся, поднял ладонь, призывая к тишине.
— Думаю, нам всем нужно обсудить услышанное, подумать и взвесить. Получить согласие духов. И после этого действовать. Мы не можем рисковать, Линтар, не обдумав все, как следует…
— Даже если вы будете думать еще сто лет, риск от этого не уменьшится, — усмехнулся я.
— Мы будем думать, — сдвинул брови Хранитель. — И пока мы обсуждаем услышанное, найденные артефакты передай под защиту Совета.
Я откинул голову и рассмеялся. Так и знал, что этим закончится. Проклятые трусы… И это чистокровные арманцы? Да мои солдаты храбрее этих правителей!
— Ну уж нет. Этого я делать точно не стану.
— Линтар! Против тебя выдвинуты обвинения! Передай артефакты, Совет все обдумает и решит…
— Нет.
Хранитель протянул ладони старейшинам, и они коснулись друг друга, замыкая круг силы. Перстень власти на моей руке нагрелся, обжигая кожу.
— Повелитель Ранххара, Аннххар Линтар Солдиор, раз ты отказываешься подчиняться Совету, ты временно отстраняешься от управления Багровой Долиной на время Суда Пяти и ожидания одобрения духов. Власть переходит к Повелителю Белой Долины, Хрому Анмарру Дархон.
Торжествующий Хром вложил свою ладонь в круг, подтверждая согласие, Арх и Рам, переглянувшись, присоединились. Аонис качнул головой, не глядя на остальных.
— Нейтралитет, — хмуро пробормотал он.
Но даже без него связующая сила Совета была столь сильной, что сбивала меня с ног, не давая вздохнуть. Я сжал зубы, из последних сил выкачивая из перстня магию. Удержать ее внутри себя было так же сложно, как устоять, попав в центр разрушительного смерча. А еще и направленная сила Совета, что связывала меня.
Еще мгновение…
Сорвал перстень с пальца, швырнул на стол. Намеренно грубо, отвлекая внимание от самого артефакта и привлекая к собственной несдержанности.
— Пусть так, — рявкнул я. — Согласен на Суд Пяти. Когда?
Хром улыбался, надевая перстень власти на правую руку, Аярна стояла бледная.
— Я сообщу, — величественно взмахнул рукой новый повелитель Ранххара. И добавил: — А пока, Линтар, тебе стоит остыть и подумать. Например, в подземелье дворца.
— Хром! — воскликнула Аярна.
— Это уже слишком, — хмуро отозвался Арх. — До Суда и вызова духов предков Линтар имеет право на все привилегии. В конце концов, он один из чистокровных.
Рам согласно кивнул, а Хром скривился недовольно.
— Хорошо. Можешь удалиться в свои покои. За артефактами я приду позже.
Я склонил голову, опасаясь, что хранитель заметит свет магии в моих глазах. Убраться из зала Советов надо было как можно скорее, и за дверь я почти выбежал, не обращая внимания на взгляды и голос Аярны, которая пыталась броситься за мной следом.
— Варлений, — одними губами произнес я. Он возник сразу. — В покои…
В комнату я ввалился, уже теряя сознание от боли, что билась внутри меня, лишь успел отдать распоряжения духу. Все же не зря древние вкладывали силу в предметы: живое тело не способно удержать ее. Она разрывает внутренности, меняет кровь на жидкий огонь, перекраивает структуру кожи, мышц и сухожилий. Подстраивает под себя, убивая организм…
— Никого не впускать, разорвать контур, — падая на колени, приказал я.
Перед глазами темно, попытался нащупать хоть какой-то предмет, но под ладонями лишь мягкие шкуры. Не то… все не то…
— Линтар? — голос Евы встревоженный, и мне хочется успокоить ее, сказать, чтобы она не боялась, но силы заканчиваются. Магия артефакта добирается до сердца, прикасается острым кончиком, словно зверь — когтем, а потом впивается уже целиком…
