ВЕЛИКИЙ ОСНОВНОЙ УЧИТЕЛЬ

…Приносящий жертвы, Носильщик, Пахарь и Приходящий, беседуя, сказали друг другу:

– Мы подружились бы с тем, кто способен считать небытие – головой, жизнь – хребтом, а смерть – хвостом; с тем, кто понимает, что рождение и смерть, существование и гибель составляют единое целое.

Все четверо посмотрели друг на друга и рассмеялись. [Ни у кого из них в сердце] не возникло возражений, и они стали друзьями.

Но вдруг Носильщик заболел, и Приносящий жертвы отправился его навестить.

– Как величественно то, что творит вещи! – воскликнул больной. – То, что сделало меня таким согбенным!

У него на горбу открылся нарыв, внутренности теснились в верхней части тела, подбородок касался пупка, плечи возвышались над макушкой, пучок волос на затылке торчал прямо в небеса. Эфир, [силы] жара и холода пришли в нем в смятение, но сердцем он был легок и беззаботен. Дотащившись до колодца и посмотрев на свое отражение, он сказал:

– Как жаль! Таким горбуном создало меня то, что творит вещи!

– Тебе это не нравится?

– Нет, как может не нравиться? Допустим, моя левая рука превратилась бы в петуха, и тогда я должен был бы кричать в полночь. Допустим, моя правая рука превратилась бы в самострел, и тогда я должен был бы добывать птицу на жаркое. Допустим, что мой крестец превратился бы в колеса, а моя душа – в коня и на мне стали бы ездить, разве сменили бы упряжку? Ведь для обретения [жизни] наступает свое время, а ее утрата следует [за ее ходом]. Если довольствоваться своим временем и во всем [за процессом] следовать, к тебе не будут иметь доступа ни горе, ни радость. Древние и называли это освобождением от уз…

Но вдруг заболел Приходящий. Он задыхался перед смертью, а жена и дети стояли кругом и его оплакивали.

Придя его навестить, Пахарь на них прикрикнул:

– Прочь с дороги! Не тревожьте того, кто превращается! – И, прислонившись к дверям, сказал умирающему: – Как величественно создание вещей! Что из тебя теперь получится? Куда тебя отправят? Превратишься ли в печень крысы? В плечо насекомого?

– Куда бы ни велели сыну идти отец и мать – на восток или на запад, на юг или на север, он лишь повинуется приказанию, – ответил Приходящий. – [Силы] жара и холода человеку больше чем родители. Если они приблизят ко мне смерть, а я ослушаюсь, то окажусь строптивым. Разве их в чем-нибудь упрекнешь? Ведь огромная масса снабдила меня телом, израсходовала мою жизнь в труде, дала мне отдых в старости, успокоила меня в смерти. То, что сделало хорошей мою жизнь, сделало хорошей и мою смерть. Если ныне великий литейщик станет плавить металл, а металл забурлит и скажет: «Я должен стать мечом Мосе!» – то великий литейщик, конечно, сочтет его плохим металлом. Если ныне тот, кто пребывал в форме человека, станет твердить: «[Хочу снова быть] человеком! [Хочу снова быть] человеком!» – то творящее вещи, конечно, сочтет его плохим человеком. Если ныне примем небо и землю за огромный плавильный котел, а [процесс] создания – за великого литейщика, то куда бы не могли мы отправиться? Завершил и засыпаю, а затем спокойно проснусь!..