Глава 4

Сержант милиции ушел в дом, чтобы посоветоваться с женой, а я нашел нужным похвалить Пашу с отцом:

– Молодцы! Правильно просчитали ситуацию и вовремя вмешались. Секунда в секунду. Я, честно говоря, опасался, что меня за машиной не видно будет, Паша из подствольника громыхнет, а я в это время рядом с машиной окажусь. Осколками накрыть могло.

– Паша командовал, – признался Волоколамов-старший.

– Это естественно. У него же выучка на такие вещи!

– Я смотрел за вами, товарищ подполковник. Сразу после ваших выстрелов понял, что вы сейчас отпрыгнете, и выстрелил.

– Нормально, Паша. Вовремя «шмальнул». И удачно.

Я вспомнил, что еще мне требуется сделать срочно и обязательно, вытащил трубку, отошел в сторону и по памяти набрал номер своего бывшего командира бригады.

– Здравия желаю, товарищ полковник. Подполковник Царьгорохов беспокоит. Не забыли еще такого?

– Здравствуй, Владимир Викторович. Я за заботами мог бы и забыть, да не дают вот. Запросы на твою личность приходят. Ты же, вот не знаю, насколько правду говорят, родом из Харьковской области…

– Так точно, товарищ полковник.

– Я полтора часа назад разговаривал с командующим. Он лично интересовался тобой. Спрашивал, где ты сейчас находишься и как тебе отдыхается на пенсии.

– Нахожусь в родном селе. Уже успел столкнуться с происходящими на Украине событиями вплотную. Вынудили столкнуться. Приезжали фашисты из Харькова. Хотя сами они не харьковчане. По-моему, вообще «западники», но участники киевских событий. Захватили и обвинили в шпионаже в пользу России старшего сержанта контрактной службы Волоколамова из бывшего моего батальона. Он одновременно со мной в отпуск поехал. Земляк. Разве своего парня бросишь! Пришлось мне вмешаться. Ночью освободил его и других задержанных. По ходу дела пришлось ликвидировать четверых бандитов. Волоколамова отправил вместе с родителями в Донецк. Там другая ситуация. Тоже не сладкая, но все же. Фашисты еще власти не имеют. По дороге мотоцикл Волоколамовых обстреляли, ранили отца старшего сержанта, убили мать…

– Хреново. Самому-то удалось уйти?

– Фашистов было десять человек. Волоколамов с отцом пятерых на дороге «положили». Я их перед отъездом вооружил трофейными автоматами. И нарвались они как раз на ту часть банды из нашего села, что в соседнюю деревню уезжала, там свой «порядок» наводила. Волоколамовы – молодцы. Пятеро из десяти бандитов сбежали на одной машине, вторую оставили отцу с сыном. Старший сержант позвонил мне, и я посоветовал ему прорываться на машине дальше, в Донецк, а оттуда уже возвращаться в бригаду. Он принял это как приказ, попытался, но прорваться не удалось. В Донецк приехали менты из Киева и бригады «Правого сектора», тоже киевский «порядок» наводить. Но местные менты встали на сторону народа и обстреляли киевских. Те сейчас отступают в нашу сторону. Дорогу перекрыли. Волоколамовых предупредили беженцы на дороге, и они вернулись в село, мне в помощь.

– Потребовалась помощь? – спросил командир бригады.

– Старший сержант Волоколамов – опытный, обстрелянный боец. На его счету три командировки на Северный Кавказ. Участвовал непосредственно в боевых действиях, хорошо себя там проявил. Мне здесь такие помощники очень нужны. У меня у самого ситуация сложная.

– Да, я твоей жене звонил. Она сказала, что у тебя отца парализовало после инсульта и ты там матери помогаешь.

– Уже не помогаю. Маму сегодня утром бандиты застрелили. Они пришли меня убить, и я вынужден был убить их. Потом еще пятеро им в подмогу приехали. Специально, чтобы меня поймать. Мы их только что ликвидировали вместе с Волоколамовыми. Сейчас у меня маленькая группа образуется. Пока шесть человек. Нас трое и три местных мента. Принял на себя командование. Звоню для получения инструкций.

Полковник паузу не держал.

– Ты, Владимир Викторович, просто обгоняешь, как обычно, события. Но ты делаешь то, что должен был бы сделать. Номер телефона командующего знаешь?

– Откуда, товарищ полковник? У меня такие люди в друзьях не числятся.

– Запоминай… – Командир бригады продиктовал мне номер сотового телефона. Я для проверки повторил и запомнил. – Если он тебе сам не позвонит, через десять минут позвони ему ты. Я сейчас свяжусь с ним. Доложу, что знаю. Он тебе поставит задачу, даст полный инструктаж. Не знаю уж, через меня передаст или сам скажет. Жди, короче говоря, жди.

– Даст инструктаж по телефону? – удивился я. – По открытому каналу?

– У нас сейчас у всех телефоны на спутниковом контроле. В случае «прослушки» номер сразу блокируется, и разговор прерывается. Твой тоже поставят, не переживай. Думаю, уже поставили, поскольку ты мне позвонил.

– До связи, товарищ полковник…

– До связи…

Убрав трубку в карман, я вернулся к Волоколамовым, обыскивающим машину с бандитами. Что они там искали и что нашли, я понял сразу – автомобильную «Аптечку», согласно правилам, обязательный атрибут любой машины. Паша снял с предплечья отца пропитанную кровью повязку, обработал рану из флакончика с хлоргексидином и начал накладывать свежую. Рана, как я понял, несерьезная, пробиты только мягкие ткани предплечья, и с таким ранением Василий Волоколамов, что называется, «остался в строю» и даже хорошо себя показал при ликвидации бандитов. Это говорило о его мужественности. Но он с детства был таким и свой характер пронес через всю жизнь.

Мы загнали все четыре машины во двор начальной школы. Последняя, заработавшая выстрел из подствольного гранатомета, была полностью лишена стекол, и все сиденья в ней были залиты кровью. Тем не менее ни приборная панель, прикрытая плечами водителя, ни тем более двигатель не пострадали. Мы загрузили в эту машину, в дополнение к пяти убитым, тела еще четверых бандитов, убитых ночью, я сел за руль и позвал Пашу:

– Поехали, меня обратно на своем транспорте доставишь.

Бронежилеты и «разгрузки» с убитых мы к тому времени сняли. Забрали все оружие и боезапас. Все это должно пригодиться нам в дальнейшем. «Хенде Галлопер», к моему удивлению, работал не слишком и громко. Двигатель шумел только на первой и второй скоростях. До оврага мы добрались быстро. Я разогнал машину и перед обрывом просто выпрыгнул из нее, не удосужившись даже кирпич положить на педаль газа. Разгона хватило, чтобы большой внедорожник сорвался в овраг на кучу мусора.

– Поджечь? – спросил Паша, остановившийся рядом на своем «Рейндж Ровере», и вышел из машины с автоматом.

– Не стоит возиться. Это не так просто. Побереги патроны…

Он тут же вернулся и сел за руль. Я только-только устроился на переднем пассажирском сиденье, как у меня зазвонил телефон. Определитель показал незнакомый номер.

– Подполковник Царьгорохов, слушаю вас, – отозвался я.

– Здравствуй, Владимир Викторович. Полковник Мочилов беспокоит.

Значит, мое положение оказалось внезапно достаточно важным, если командующий сам звонит мне. За все годы службы мне не доводилось разговаривать ни с этим командующим, ни с предыдущим. Таких комбатов, как я, в спецназе ГРУ много. А командующий – один. Правда, я видел его однажды издали во время совместных со спецназом ФСБ учений. И больше никак не встречался. Тем не менее мне было приятно. Понять мои чувства могут, наверное, только военные. И дело здесь не в званиях. Всеми другими родами войск командуют многозвездные генералы. В спецназе ГРУ же никогда ни одного генерала не было. У нас должность командующего – только полковничья. Но должность уважаемая, поскольку все офицеры хорошо знали, что полковник Мочилов и Афган прошел, и почти все другие «горячие точки» и заслужил уважение. А его боевое прошлое давало возможность полковнику лучше понимать подчиненных, для которых боевые будни – настоящее, а не прошлое. Короче говоря, Мочилова ценили потому, что он сам пришел не из штабных работников, а из линейных офицеров.

– Слушаю вас, товарищ полковник. Меня предупредил командир бригады, что вы можете позвонить.

– Да, я с ним только что говорил, он мне объяснил твою ситуацию. Прими соболезнования по поводу гибели матери. Но мы – мужчины и умеем переносить удары судьбы. У меня вопрос такой, только отвечай честно. Не желание свое демонстрируй, а просто поставь меня в известность. Итак… Сможешь ты собрать себе батальон? Найдутся люди?

Задача, которую мне поставил полковник, сразу показалась мне настолько сложной, что я не смог даже мысленно сказать ни «да» ни «нет».

– Если честно говорить, товарищ полковник, то я не владею информацией о настроении людей в селе. Дело обстоит достаточно сложно. Даже внутри одной семьи. У старшего сержанта Волоколамова отец категорично не признавал присоединение Крыма к России. Тем не менее взял в руки оружие и встал рядом с сыном. Отец и сын пойдут за мной. Три милиционера тоже обещают поддержку. Участковый, старший лейтенант, по национальности крымский татарин. Его отец тоже якобы обижен на Россию за Крым. Кто-то ему сказал, что там крымских татар обижают. И все-таки сын отправляет в Крым к родственникам жену с детьми, а сам присоединяется к нам. Я еще не виделся с его отцом. Он – мой старший товарищ по детским годам, человек авторитетный и честный. Если бы удалось его уговорить, многие из крымских татар, а их у нас в селе до полусотни, присоединились бы к нам. Мне следует узнать обстановку, и только потом я смогу дать какой-то ответ, товарищ полковник. Я сегодня позвоню вам.

– Обязательно, Владимир Викторович. Обязательно позвони. И все сообщи. Я ночевать сегодня буду, видимо, на службе. Можешь на часы не смотреть, звони в любое время. Вопросы есть?

– Есть. Предположим, я смогу набрать батальон. Что он должен будет делать? Люди будут спрашивать меня, куда я их поведу…

– Я не знаю, как будут развиваться события в Харькове, но там, кажется, все закончилось в самом начале. Это не окончательно, но ситуация там не в пользу ориентации на Россию. Однако в Луганске и Донецке пока побеждает сопротивление. Они уже создают собственную власть, не подчиненную Киеву. Тебе ставится задача – естественно, если сможешь создать пусть не батальон, но хотя бы сильный отряд. Сначала ты должен защитить от фашистов жителей своего села. Преподать противнику хороший урок. Просто продемонстрировать стиль спецназа ГРУ. Это необходимо сделать, чтобы поднять свой авторитет. Без авторитета многие, что сначала пойдут за тобой, очень скоро отвернутся. При этом ты должен ориентироваться на обстановку в Харькове. Если в Харькове все заглохнет, ты с отрядом должен будешь отойти в Донецк. Он же к вам ближе, чем Луганск. Наверное, даже ближе, чем Харьков. В Луганске и Донецке уже формируются отряды сопротивления. Твой опыт сильно помог бы им. Это твоя задача. И это пока все, что я могу тебе сказать. Еще вопросы есть?

– Никак нет, товарищ полковник.

– Тогда – до связи…

– До связи, товарищ полковник… – ответил я и, убрав трубку в карман, скомандовал Паше: – Поехали! В школу.

– Комбриг звонил? – спросил Волоколамов.

– Комбригу я сам недавно звонил. А это – командующий войсками спецназа ГРУ полковник Мочилов. Интересуется, сможем ли мы здесь собрать батальон для сопротивления киевскому режиму.

– Целый батальон – едва ли, – высказал свое мнение Волоколамов, – а сильный отряд, думаю, сможем. Многие из наших, пригожинских, за нами пойдут. Я хотя бы за своих ровесников могу поручиться. Два десятка человек наберу без проблем. Я со многими разговаривал. Было бы оружие. А батальон – разве что со всей округи… Желающие будут.

– Что за парни «из наших»? Служили в армии?

– Половина примерно служила. В украинской. С оружием обращаться умеют. Вторую половину я научу азам. В любом случае они будут лучше подготовлены, чем эти… – кивнул старший сержант в сторону оврага. – Если заедем в Гавриловку, там больше можно набрать. Там и населения в семь раз больше. А у нас, вместе с женщинами и детьми, по численности батальон только и наберется.

– Ты полностью уверен, что в Гавриловке наберем людей?

– Процентов на восемьдесят. Я там три дня назад был. Разговаривал со знакомыми. Знаю общее настроение. Да и по другим селам проедем. Мы с отцом, когда по дороге ехали, в Котовке и в Богданове останавливались. В Богданове-то всего пару человек и можно с собой взять. Остальные – старики и старухи. А Котовка немногим меньше Пригожего, и там парней молодых хватает. Они тоже оружие просят. Даже у нас автоматы просили. Мы им оставили те, что на дороге подобрали, и патроны тоже. Парни в Котовке сами хотели организоваться. Менты киевские вместе с «правосеками», когда в Донецк ехали, село здорово пограбили. Парни не хотят их туда снова пускать. А дорога прямо через село проходит. Я в Гавриловке был еще до проезда ментов. Там тоже, думаю, без эксцессов не обошлось. И там, надеюсь, хотят встретить их с оружием. Весь вопрос в том, где его взять?

Большое село Гавриловка, где находился наш сельский совет, располагалось недалеко от Пригожего. А всего в наш сельский совет входит одиннадцать сел и несколько деревень. Если проехаться по этим селам, то, пожалуй, людей набрать можно. Но вопрос не в этом. Вопрос в том, что в Гавриловке находится железнодорожная станция, и там менты с «правосеками», возможно, надеются сесть в поезд до Киева. Или хотя бы до Барвенкова добраться, чтобы там на киевский поезд пересесть. Но Паша Волоколамов прав в главном – где же набрать оружия на всех? Это вопрос открытый, и решить его мы пока не в состоянии.

– Оружие надо! – словно отвечая на мои мысли, снова категорично заявил старший сержант.

– Как ни странно, Паша, но я тоже это понимаю. Только где его взять?

– На складах. – Волоколамов, похоже, хорошо владел местной информацией.

– А склады где?

– В Ковалевке… Там какая-то большая складская база.

Село Ковалевка примыкало к селу Гавриловка и разделялось с последним только железной дорогой. Ну, и по обе стороны железной дороги по полста метров чистого пространства. Это не расстояние.

– А что там за база? Чья?

– Внутренних войск.

– Это уже интересно. Почему я не знаю? Давно поставили?

– Как раз когда я в Россию уехал.

– Значит, тебя не зря обвиняли в шпионаже. Ты просто кладезь полезной информации.

Мы как раз подъехали к зданию школы, где уже стояли еще две машины, раньше принадлежащие фашистам, и милицейский «уазик», на котором обычно разъезжал старший лейтенант Шихран. Он вышел встретить нас вместе с Василием Волоколамовым.

– Здравствуй, дядя Вова. Я к тебе утром заходил. После того, как у тебя стреляли. Тебя не застал. Бандитов тоже. Только отца твоего видел. Но он, понятно, ничего не сказал, где ты. Крови в доме много было.

– Наверное, я маму хоронил. Уехал как раз.

– Что к моему отцу не зайдешь? Он тебя ждет.

– Сегодня зайду. Обязательно. Обещаю. Ты жену когда отправляешь?

– Сегодня вечером.

– На чем поедут?

– Микроавтобус. Жена за рулем. У меня же детей куча, без микроавтобуса никак.

– Сачко к тебе заходил?

– Да. С женой. Он своих с моими отправляет. Вместе поедут. У Валеры теща в Крыму живет. Там спокойнее будет. Туда фашистиков не допустят.

Я согласно кивнул и двинулся вперед, в здание школы. Как-то так получилось, что это здание все мы выбрали себе под временный штаб. Раньше начальная школа была рабочей. Сейчас детей возят автобусом в школу в Гавриловку. Когда дороги размывает дождями или, как случается часто, автобус ломается, дети бывают счастливы, но в младших классах занятия все же иногда проводят и в этом здании. Это потому, что учителя младших классов живут и в самом Пригожем. Но мы не хотели уподобляться фашистам из «Правого сектора» и не желали гадить там, где временно обосновались. Даже в тюрьму подвал с котельной не превратили. Впрочем, нам и сажать туда было некого, поскольку пленных мы не брали, не имея возможности содержать их.

Мне показали на двери ближнего из двух классов этой школы. Когда-то я ходил именно в этот класс и здесь учился выводить первые буквы. Впрочем, наверное, это было не так, поскольку читать, я точно помню, научился еще до школы. Возможно, и писать тоже. В младших классах я был отличником. Со мной родители много занимались. Они сами были людьми грамотными и считали, что без образования в этой жизни человеку не прожить и ничего не добиться.

В классе уже находились два мента – сержант Валера Сачко и младший сержант по имени Глеб. Мы с ним знакомы не были, но по фамильному сходству я предположил, что его фамилия Дерибанько. Так и оказалось. Младший сержант представился именно этой фамилией. Здесь ошибиться было трудно. Такой увесистый нос в нашем селе имеет только один человек – старый Иван Дерибанько. Нос сына от носа отца отставал не намного, только вот обвислых усов под носом не обнаруживалось, но и широкие плечи, и объемный живот, все было, как у отца.

– Как отец поживает? – поинтересовался я у младшего сержанта.

– Отец умер четыре года назад, – посмотрел на меня с легким удивлением Глеб.

– Извини. Не знал, – смущенно кашлянул я в кулак. – Меня в Пригожем уже пять лет не было… А пять лет назад мы с ним встретились, помню, в магазине, в очереди стояли, поговорили. Но тогда жизнь была другая.

Чтобы скрыть свое смущение, я уселся за учительский стол и жестом предложил сесть всем остальным, резко переходя от разговоров о делах семейных к разговорам о делах серьезных.

– Несколько минут назад мне было предложено сформировать из числа местных жителей батальон местного ополчения. Не важно, кем предложено, – предупредил я очевидный вопрос, опасаясь, что среди ментов могут оказаться и ярые патриоты Украины, которые не пожелают подчиняться подсказкам из России, и не упоминая имени командующего войсками спецназа ГРУ. – Мы тут с Пашей поговорили… Он недавно общался с людьми из Гавриловки. Там настроения боевые. Люди не желают признавать киевскую хунту. Но эти разговоры состоялись до того, как через Гавриловку проследовали киевские менты вместе с «Правым сектором». Сейчас, видимо, обстановка более накалена, как и в Котовке, где «Правый сектор» и менты позволили себе откровенный грабеж местного населения. И там и там люди готовы отстаивать свои дома и просят оружия. Где нам его взять?

Я прямо и конкретно посмотрел на старшего лейтенанта Амирхана Шихрана. Тот не смутился и так же конкретно ответил:

– Я утром разговаривал по телефону с начальником службы участковых майором Головиным. Он в Гавриловке как раз и сидит. Там бандиты сильно порезвились. Посчитали, что они сейчас – главная власть в стране. Люди готовы взяться за оружие. Головин видит единственную возможность вооружить ополчение – это склады внутренних войск в Ковалевке. Но их охраняет взвод внутренних войск, просто так они людей туда не пустят.

– А «Правый сектор» пустят? – спросил я.

– Не знаю. Солдаты там с разных концов Украины. Два офицера – начальник базы и командир караульного взвода. Оба бывшие киевляне, должны знать, что в Киеве произошло. Сейчас оба живут в Ковалевке.

– Понятно. Звони сейчас этому майору. Пусть людей собирает, формирует отряд. Мы скоро туда подъедем. Склад мы с Пашей берем на себя.

Волоколамов отнесся к моему утверждению спокойно. Если комбат сказал, значит, комбат сделает. Комбат знает, что говорит. Предложи я ему сейчас на Луну слетать со мной вместе, и то старший сержант ответил бы спокойным согласием.

Я, конечно, сказал, но не знал, что делать. Хотя понимал, что делать необходимо любой ценой. А если необходимо, мы со старшим сержантом сделаем. Кроме нас, никто не сможет просто потому, что никто не имеет такой боевой подготовки, как у нас в спецназе ГРУ.

– Амирхан, карту Ковалевки добыть можно?

– Я позвоню майору Головину. У него должна быть.

– Заодно сообщи ему обстановку, выскажи мои предложения и сообщи, что киевских ментов вместе с «Правым сектором» потрепали в Донецке и они бегут назад. Возможно, в Гавриловку, чтобы сесть там на поезд. Озлобленные, уже готовы на всех свою неудачу свалить. Добра от них никому ждать не приходится.

Старший лейтенант вытащил трубку и начал разговор. Я внимательно слушал, хотя мало что мог понять из-за его односторонности. У Амирхана Шихрана трубка была слишком слабая и не имела динамика, как, например, моя или трубка Паши Волоколамова. Я вытащил из ящика стола пластиковый пакет, нашел там хорошую трофейную трубку с зарядным устройством и, когда старший лейтенант завершил разговор, передвинул ближе к нему:

– Смени sim-карту и пользуйся. Это боевой трофей.

– А это не мародерство? – спросил осторожный участковый.

– Это есть боевая необходимость. На войне как на войне. Следует пользоваться всем, что под руку попадет. Это касается и оружия, и средств связи, и всего остального. Хорошо бы было деньги у всех убитых собрать на содержание батальона. Особенно много было у первых пятерых, которых я в овраг сбросил. Там целые пачки баксов.

– А что такое «содержание батальона»? – поинтересовался Шихран. – Зачем батальону деньги? Мы что, торговать чем-то собираемся?

– А чем людей кормить? – спросил я. – Или ты думаешь, что мы, как бандиты, у местных жителей можем забрать безвозмездно? И магазины грабить?

– Согласен, – кивнул старший лейтенант. – Значит, что майор Головин говорит. Карта у него есть. Людей он набирает, сейчас уже около двухсот человек. Обещает втрое больше. Это Гавриловка вместе с Ковалевкой. Люди разного возраста, и служившие в армии, и не служившие, есть даже три отставных офицера советской еще армии. Ждут тебя, дядь Вова. Головин готов поступить вместе со всеми своими людьми под твою команду. Сам он в боевых действиях не участвовал, опыта нет, так что вся надежда только на тебя. Поедешь?

– Мы с Пашей поедем. В Гавриловке возьмем еще людей. Грузовик там найдется?

– Не один, там несколько грузовиков. Кажется, пара «КамАЗов» и еще что-то. Все у частников.

– Вот пара «КамАЗов» нам и потребуется. Если мало места будет, и третий возьмем.

– Я с вами, – категорично заявил Волоколамов-старший.

– Хорошо, – кивнул я. – Только с условием: никуда без приказа не соваться…