Глава двадцать третья
Болотная жижа отдавала гнилью. Несмотря на то, что это был всего лишь сон, я отчётливо ощущал её тошнотворный запах, как будто находился рядом с ней наяву. Сырой, прохладный туман пробирался сквозь одежду и, соприкасаясь с кожей, вызывал в теле дрожь.
Знакомая картина. Знакомая обстановка. Знакомое пение.
Некая неведомая сила снова потащила меня вперёд. Я пробовал упираться, но это оказалось бесполезным. Какой-то невидимый аркан тянул меня за собой, и я никак не мог с ним совладать.
Впереди показалась ромашковая поляна. Моему взору опять предстала нагая белокурая дива. Она протянула руку и принялась манить меня к себе. Но едва я к ней приблизился, как вокруг снова всё изменилось. Я вдруг увидел себя стоящим на маленькой, скользкой кочке, выступавшей в центре трясины. Моя левая нога поехала вниз. Я вскинул руки, наклонился вправо, и ценой неимоверных усилий всё-таки сумел удержать равновесие.
До моих ушей донёсся щекочущий нервы гул. Он исходил из глубины. Болото забурлило. Образовался водоворот. Над центром воронки стало подниматься какое-то мерзкое, грязное существо. Это была та самая кикимора, что появлялась в моих прошлых видениях. В этот раз она смотрелась ещё уродливее и ужаснее. Над её лицом нависали грязные, промасленные волосы, сквозь которые проскальзывал хищный блеск её злых, змеиных глаз. Мне вдруг показалось, что эти глаза я уже где-то видел…
В уши ворвался шум проезжавшего по улице грузовика. Дохнуло свежестью. Я разомкнул веки.
Шторы были распахнуты. Форточка приоткрыта. На стене играли блики отражаемого зеркалом солнца. Стрелки часов перевалили за двенадцать.
— Проснулся? — раздался в стороне голос Натальи.
Я угукнул, вытащил руку из-под подушки и перевернулся с живота на спину. Хозяйка стояла перед зеркалом и сосредоточенно наводила на ресницы тушь.
Я откинул одеяло. Подъём выдался нелёгким. В голове словно разлился свинец, а к ногам точно прикрутили пудовые гири.
«Побочный эффект от вчерашних приключений», — решил я и, кряхтя натянув трико, отправился в умывальник.
Умывался я долго и тщательно. Но холодная вода облегчения не принесла. Мой взор продолжало мутить.
— Что с тобой? — тревожно спросила моя будущая супруга, когда я вернулся в спальню. — Она закончила макияж и теперь облачалась в строгий деловой костюм. — На тебе просто лица нет.
— Что-то тошнит, — поморщился я. — Ещё и сон какой-то дурацкий приснился. А ты куда?
— На встречу с Фоминым.
— Каким Фоминым?
— Михаилом Григорьевичем.
— А-а-а, хозяином «бистро», — вспомнил я. — Зачем он тебе нужен?
— Предложу свой магазин. Он давно хочет прибрать его к рукам, — Наталья опасливо покосилась на меня. — Если ты, конечно, не передумал насчёт нашего переезда.
— Не передумал, — успокоил её я.
— Поедешь со мной или посидишь дома? — повеселела моя будущая супруга.
— Поеду с тобой, — решил я. — Подышать свежим воздухом мне явно не помешает.
— Тогда быстренько чего-нибудь перекуси и одевайся…
Машину дёргало и трясло. На Наталью это было не похоже. Обычно она ездила плавно. Но сегодня с ней как будто что-то случилось. Все её движения выглядели суетливыми и резкими. Перед светофором мы чуть не угодили в аварию. Затормози моя будущая супруга хоть на секунду позже — и наша «Шевроле-Нива» неизбежно бы врезалась в остановившуюся впереди «Газель».
— Засыпаешь? — миролюбиво спросил я.
— Есть маленько, — вздохнула Наталья. — Лучше бы я вызвала такси. Но теперь уже ничего не поделать. Надо ехать до конца. Не бросать же машину на середине дороги.
Она с беспокойством взглянула на часы.
— Опаздываем.
— Намного? — поинтересовался я.
— Нет, не намного. Но всё равно некрасиво. Человек ждёт, теряет время.
— Если настроен серьёзно — подождёт. В деловом мире небольшие опоздания допустимы.
— Минут на десять — да, — согласилась моя будущая супруга. — Но мы этот лимит уже исчерпали.
Когда мы подъехали к Натальиному магазину, рядом с ним парковался огромный серебристый джип. Вдоль витрины нетерпеливо прохаживался уже знакомый мне усатый «богатырь». Завидев нас, он расплылся в любезной улыбке.
— Наташенька!
— Михаил Григорьевич, ради бога, извините! — воскликнула моя будущая супруга, вылезая из машины. — На дорогах — чёрти что!
— Да что вы, что вы! Какие пустяки. Такие мелочи не стоят извинений. Рад вас видеть в добром здравии. Говорят, на вашей улице вчера произошло ЧП.
— Давайте об этом не будем! — попросила Наталья. — И так тошно.
— Хорошо, хорошо, — виновато выставил ладони «богатырь» и спешно перевёл разговор на другую тему. — Однако, как похолодало! Даже солнце не согревает.
— Осень!
— Но октябрь, вроде, обещают тёплый.
— Правда? Это было бы хорошо.
В магазине нас встретило хоровое «здрасьте». Товаровед Карасёва пулей вылетела из «подсобки» и, сияя лучезарной улыбкой, изошлась в угодливых расшаркиваниях. Сосредоточив своё внимание на хозяйке, она, тем не менее, украдкой поглядывала и на Фомина, очевидно понимая, что он появился здесь неспроста. В её глазах играло любопытство. Но когда она поняла, с какой целью заявился сюда известный Навалинский бизнесмен, от её живости не осталось и следа. Она помрачнела, отступила к кассе и принялась с тревогой наблюдать за происходящим.
— Тут у меня хлеб, тут колбасы, тут бакалея, — водила рукой по сторонам Наталья.
— Угу, угу, — кивал головой «богатырь». — Расположение отделов, в принципе, неплохое. Но только я его всё же поменяю. Хлебный отдел лучше расположить не у входа, а в глубине. Он самый посещаемый. Пока народ будет к нему идти, он неизбежно увидит и другие товары, и, глядишь, сподобится на какую-нибудь изначально не запланированную покупку.
— Гениально! — восхитилась моя будущая супруга. — Вот что значит опыт! А я такой нюанс не учла.
— Опыт — дело наживное, — нравоучительно изрёк Фомин. — А у входа лучше расположить «кондитерку» и сделать в ней небольшой кафетерий. Поверьте, прибыль от этого только возрастёт. Уже проверено.
Мой взгляд упал на Надю. Она стояла за прилавком и выразительно смотрела на меня. Я приветливо кивнул. Надя поманила меня к себе. Я подошёл.
— Ну, как вы? — тихо спросила она. — Отошли от вчерашнего?
— Вам уже всё известно? — вскинул брови я.
Надя развела руками.
— Навалинск — город маленький. Новости распространяются быстро. Сильно испугались?
— Если честно, то да. Когда на твоих глазах убивают человека — это довольно жутковато.
— Охотно верю. Я бы, произойди со мной такое, от страха точно бы померла. Евдокия Ивановна до сих пор отойти не может.
— Как она там? — осведомился я.
— Сидит на корвалоле.
— Девочка у неё?
— Уже нет. Утром приехали из детского дома и забрали. Жалко ребёнка.
— Жалко, — согласился я. — Но там ей, наверное, будет лучше.
— Да бросьте, — отмахнулась моя собеседница. — Как будто вы не знаете наши интернаты. Дети голодные, оборванные, неухоженные. У Гоманцовой она, по крайней мере, была хоть сыта.
— Может её удочерят?
— Вряд ли. Вы же её видели.
— Видел, — тяжело вздохнул я.
— Хорошо, хоть убийцу быстро поймали.
Я встрепенулся.
— Поймали убийцу?!
Надины глаза изумлённо округлились.
— Вы, что, ещё ничего не знаете?
— Нет.
— Вот те раз! Яшку Косого взяли! Сегодня рано утром. Пробирался куда-то с ружьём.
Я изумлённо присвистнул. Вот это новость! Значит, я был прав!
Я поискал глазами Наталью, сгорая от нетерпения поведать ей это известие. Но моя будущая супруга была занята переговорами с «богатырем», и я не счёл правильным их прерывать. Я отошёл к окну, опёрся о подоконник и задумчиво уставился в даль.
Всё! Дело закончено! Убийца найден. Мир всё-таки не лишён справедливости. Наивно утверждать, что справедливость неотвратима, но в данном случае она явно не смогла остаться в стороне от мерзости Яшкиных деяний, и проявила себя во всей полноте своего гнева. Порок обезврежен, и в этом, несомненно, присутствует и моя заслуга.
Во мне заговорила гордость. Однако, уместно ли предаваться тщеславию при столь ужасающей сути того, что с моей помощью удалось изобличить?
Перед моими глазами предстали Димка и Нигер. Маленький мальчик, у которого только начиналась жизнь, и преданный пёс, в глазах которого светился почти что человеческий разум. У меня защемило сердце, ликование сошло на нет, а на его место заступила терзающая душу скорбь.
Через некоторое время в торговом зале раздался задорный смех. Я обернулся. Договаривающиеся стороны улыбались во всю ширь своих лиц, из чего явствовало, что они, наконец, достигли согласия.
— Значит, по рукам? — довольно пробасил Михаил Григорьевич.
— По рукам, — кивнула Наталья.
— Тогда до скорой встречи.
Известный Навалинский бизнесмен галантно тряхнул головой и быстрым шагом направился к выходу. Стоявшая у кассы Карасёва напряжённо посмотрела ему вслед. Её беспокойство было понятно: где гарантия, что новый хозяин не затеет кадровую революцию и не посадит на её место кого-то другого.
Моя будущая супруга, ни на кого не глядя, подошла ко мне:
— Пойдём.
Мы вышли на улицу и уселись в автомобиль.
— Ну, как? Не продешевила? — поинтересовался я.
— Продешевила, — отозвалась Наталья. — Согласилась на две трети от намеченного.
— Что же ты так?
— А чтобы поскорее отсюда убраться.
— Есть одна сногсшибательная новость, — произнёс я, после чего, выдержав для пущего эффекта театральную паузу, поведал своей будущей супруге об аресте Яшки Косого.
— Задержали вместе с ружьём?! — восторженно воскликнула она и пронзительно расхохоталась. — Слава богу! Услышал господь мои молитвы! Теперь ему, собаке, не отвертеться!
Машина дёрнулась вперёд и вылетела на дорогу. Наталья до предела вдавила газ. Мы мчались всё быстрее и быстрее. Стрелка спидометра подбиралась к девяносто.
— Осторожно! — предупреждающе крикнул я, завидев нужный нам поворот.
Моя будущая супруга, не успев затормозить, вывернула руль вправо. Автомобиль занесло. Он накренился и, каким-то чудом избежав столкновения с росшими вдоль обочины тополями, врос в асфальт. Шедшие по тротуару прохожие дружно остановились и недоумённо уставились на нас. Послышалась трель свистка. К нам спешил дежуривший на перёкрестке гаишник.
— Чёрт, — тихо выругалась Наталья.
— Надеюсь, прав за это не лишают? — прошептал я.
— Не лишают. Ты не вмешивайся. Я буду говорить с ним сама.
Моя будущая супруга открыла дверцу и вышла из машины.
Общение с инспектором продолжалось недолго. Беспрекословно пройдя проверку на алкотесте, смиренно выслушав гневные сентенции о причинах аварийности на дорогах и послушно подписав составленный протокол, Наталья вернулась за руль и облегчённо выдохнула:
— Фу-у-у!
Оставшуюся часть пути автомобиль прошёл без приключений.
Когда мы вошли в дом, в прихожей отчаянно надрывался телефон. Звонил он, судя по всему, уже довольно долго: движимый вибрацией аппарат съехал на самый край тумбочки. Наталья схватила трубку и через секунду протянула её мне.
— Да, — ответил я.
В моём ухе раздался голос Ланько:
— Приветствую. Насчёт Яшки Косого, полагаю, ты уже всё знаешь.
— Навалинск — город маленький, — шутливо констатировал я.
— Небось, пребываешь в блаженстве от осознания собственной прозорливости?
— Типа того.
— Я в его виновности тоже не сомневаюсь. Взяли с поличным. Но сознаваться, гад, не хочет. Придётся раскалывать. И в связи с этим тебе придётся сейчас приехать к нам.
— Зачем?
— Для очной ставки. Яшка — калач тёртый, подсечь его нелегко. Ружьё, твердит, подкинули. Мол, шёл, как раз, чтобы сдать в милицию. Своё присутствие вчера вечером на вашей улице отрицает. Говорю: «Тебя видели» — смеётся: «Покажи, кто». Вот мы ему тебя и покажем. Так как, подъедешь?
— Подъеду, — пообещал я.
— Тогда ноги в руки — и сюда.
Зазвучали короткие гудки.
— Что случилось? — взволновано спросила моя будущая супруга, когда я положил трубку и повернулся к ней.
— Вызывают на очную ставку с Яшкой, — ответил я. — Причём, прямо сейчас.
В глазах Натальи промелькнула тревога…
