Глава 12

Никогда я еще не ехал на работу в концерн с таким омерзительным настроением. Меня преследовала мысль сразу же по прибытию подать заявление об уходе. Я, конечно, с первой минуты своего здесь пребывания понимал, что имею дело далеко не с ангелами, но действительность намного оказалось хуже. Эти такие внешне культурные, воспитанные люди, столь любящие разглагольствовать о своей приверженности к цивилизованным формам ведения бизнеса, на самом деле ради достижения своих целей готовы пойти на любое преступление.

И еще одна мысль жалила меня, подобно рою разгневанных пчел: в смерти Хорунжия есть немало моей вины. Если бы в разговоре с Фрадковым я не упомянул бы его имени, он был бы сейчас жив и здоров. Конечно, симпатию этот человек вызывал мало, мне доподлинно известно об его темных делишках. Но это не повод для убийств, в противном случае отстрелу подлежало бы не такую уж и малая часть человечества. А ведь у него осталась жена, двое малолетних детей. Конечно, бедствовать они не будут, за свою чиновничью карьеру он нахапал так много, что хватит и его отдаленным потомкам. И все же совесть моя была явно поранена этим событием и не давала успокоиться.

Все эти печальные мысли и чувства не смогло даже полностью устранить столь долгожданное событие; открыв электронную почту, я обнаружил послание от Царедворцевой. Сообщение было совсем кратким, в нем указывалось место и время встречи. Она назначалась на сегодня, в одиннадцать вечера в каком-то кафе, судя по адресу расположенному на другом конце Москвы.

Почему так поздно и так далеко? думал я. Что все это означает? Чтобы никто бы не узнал о нашей встрече? Скорей всего так оно и есть.

Но думать на эту тему дальше мне было некогда, так как в кабинет заглянула Ольга. Мне показалось, что она чем-то встревожена.

– Как дела, Ольга Вячеславна? – спросил я, делая ей лицом знак, чтобы она помнила о подслушивающей аппаратуре. Я дано отыскал ее местонахождение, «жучки» были спрятаны в ножку письменного стола. Сделано это было весьма умело, тут явно по трудился профессионал. И если бы в свое время я не приобрел соответствующих навыков по их обнаружению, скорей бы так ничего бы и не заметил.

Ольга кивнула головой в знак того, что она помнит, что мы участвуем в разговоре не одни, есть еще некто невидимый, кто внимательно нас слушает.

– Я выполнила ваше вчерашнее задание, – сказала она и одновременно протянула мне записку.

Я прочитал:

«Вчера вечером на крыше найдены обрывки каната. Все проходят проверку. Меня уже вызывали. Интересовались и вами. Вас тоже будут допрашивать».

Я кивнул головой, достал сигарету, зажигалку, но прежде чем прикурить, сжег записку.

– Спасибо, Ольга Вячеславна. Вы можете быть свободны.

Не успела Ольга выйти из кабинета, как зазвонил телефон. Это был Костомаров. «Ну вот, началось» – подумал я.

– Леонид Валерьевич, не могли бы вы прямо сейчас зайти ко мне, – любезно проговорил он.

– Иду.

Я вошел в кабинет к начальнику службы безопасности. Тот встретил меня с улыбкой.

– Садитесь. Могу я с вами говорить как коллега с коллегой?

– Разумеется.

Костомаров кивнул головой.

– У нас неприятная история. На крыше обнаружены обрывки каната, привязанные к антенне. – Вы понимаете, что это означает?

Я сделал вид, что размышляю над загадкой.

– Кто-то пробрался на крышу. Но каким образом? – Я сделал удивленное лицо. – Если мне память не изменяет, к нашему зданию вплотную не примыкает ни один дом.

– Память вам не изменяет. Но для того и понадобился канат, чтобы по нему перебраться по воздуху на нашу крышу с соседнего здания.

Я присвистнул.

– Но такой номер под силу разве что воздушному гимнасту. Мне кажется, это маловероятно.

Костомаров пристально взглянул на меня.

– Тогда откуда появился этот канат? Прилетел из космоса и прямо на нашу крышу. – В его голосе послышалась ирония.

– Да, вы правы, кто-то таким образом пробрался на нашу крышу.

– У вас нет даже отдаленных предположений, кто бы это мог быть?

– Нет, не могу представить, могу лишь предположить, что кто-то из наших конкурентов. Ведь у нас их хватает.

– Спасибо, Леонид Валерьевич, за ценную версию. Можете идти. Да и прошу никому не говорить о том, что случилось.

Я вышел из кабинета Костомарова полный противоречивых мыслей. Что-то в только что состоявшемся разговоре мне решительно не понравилось. Уж слишком он был какой-то легковесный, вроде бы и ни о чем. Зачем он меня вызывал? Чтобы услышать мою версию о происках конкурентов? Но она без того возникла в первую же минуту. А вот обнаружили ли они мои «жучки?»

Внезапно я испугался. У меня в машине находится записывающая аппаратура. Если они уже проникли в автомобиль, то для них все стало предельно ясно.

Я знал, что сильно рискую, но выбора у меня не было. Стараясь казаться внешне спокойным, я вышел на улицу и направился к стоянке. Около витрины расположенного рядом магазина я остановился, пытаясь с помощью отражения стекла определить, нет ли за мной слежки. Но ничего подозрительного не увидел.

Я подошел к машине. По оставленной на двери метке я с облегчением обнаружил, что никто в машину не залезал. Я сел и поспешно отъехал, раздумывая, куда бы спрятать оборудование.

Я заехал в какой-то неподалеку расположенный двор. Там на скамейке распивали водку пара мужиков. Я остановился и подошел к ним.

– Вы живете в этом доме? – показал я на дом.

– Ну живем, а тебе то что, – отозвался мужчина лет сорока, по виду типичный алкоголик. Но выбора у меня не было, мне надо было срочно возвращаться на свое рабочее место.

– Хочешь заработать на пару бутылок?

У мужчины тут же изменилось выражение лица, оно стало напоминать лицо официанта, готового принять заказ.

– Кто ж не хочет.

– Мне надо на некоторое время спрятать одну вещь.

– Ты чего украл его? – удивился он.

– А если украл, то что?

Мужчина размышлял над этой моральной проблемой совсем недолго, ровно столько, сколько ему понадобилось, чтобы перелить полный стакан водки в свое горло.

– А мне-то что?

– Вот и я так думаю, тебе то что. Значит, договорились.

Мужчина красноречиво посмотрел на меня. Не понять этот взгляд было просто невозможно.

Я достал кошелек и протянул ему пятисотенную бумажку. Это было даже чересчур щедро, но я находился не в той ситуации, когда следует экономить.

– Давай неси свою вещь.

Из машины я извлек аппаратуру. Тот внимательно осмотрел ее, но от комментарий благоразумно воздержался.

– Пошли за мной, – сказал он.

Мы пришли квартиру типичного алкаша. Судя по пятнам на обоях, когда-то тут стояла мебель, теперь же почти ничего от обстановки не осталось. Тот понял смысл моего взгляда.

– Ты не боись, никуда твоя бандура не денется. Я продаю только свое. А ты мне хорошо заплатил. Когда за ней зайдешь?

– Не знаю, но надеюсь, что скоро.

– Я либо здесь, либо во дворе на скамейке. У нас тут кампашка.

Я вышел во двор, сел в машину и поехал назад. Через десять минут я снова сидел в своем кабинете.

– Ольга Вячеславна, зайдите, – сказал я.

Она вошла.

– Как продвигается задание? – спросил я, строча записку: «Кто-нибудь меня спрашивал»?

«Никто» – так же письменно ответила она мне.

Кажется, эта форма общения становится для нас привычной, невольно подумал я.

Я сжег нашу переписку, и Ольга поняла, что больше у меня к ней нет вопросов.

До конца рабочего дня к некоторому моему удивлению ничего больше необычного не произошло. Правда я обнаружил, что в концерне царит нервозная атмосфера. Некоторые мои собеседники вели себя немного странно, в них ощущалось затаенное беспокойство. Но при этом никто не говорил о случившимся. Правда волнения испытывали далеко не все, из чего я сделал вывод, что им не известно о случившимся.

С Царегородцевой в этот день я встретился в концерне только однажды на совещании у Кирикова. Об утренней находки на нем не было сказано ни слова, да и вообще президент компании вел себя как обычно: был уверен в себе, много говорил, много шутил. Что касается Царегородцевой, то она лишь на какое-то мгновение посмотрела на меня, но ее лиц не отразило никаких чувств.

Перед нашей встречей я решил заехать домой. Внимательно осмотрел замок, но непрошеных визитеров у меня на этот раз не было. Я подумал, что если бы они проникли в квартиру, то могли обнаружить записи разговоров в кабинете Фрадкова. Правда они хранились в сейфе, но я не был уверен, что его стальная дверь стала бы непреодолимой защитой от проникновения в него чужаков. Я сложил кассеты в сумку и решил спрятать их в подвале, Там в свое время я оборудовал небольшой тайничок, так как когда занимался журналистскими расследованиями, в мои руки периодически попадали весьма ценные и опасные документы.

Переместив записи из квартиры в подвал, я немного успокоился и стал готовиться к предстоящей встречи. Я чувствовал довольно сильный ажиотаж, но в отличие от утреннего волнения вечернее – было значительно приятней.

Я принял душ, затем одел свой лучший костюм, подобрал к нему подходящий галстук. И в таком парадном виде предстал перед зеркалом.

Своим видом остался вполне доволен. На меня смотрел совсем не старый мужчина, высокий, статный, с приятным волевым лицом. Такой достаточно удачный экземпляр мужской породы вполне способен понравиться красивой и умной женщине. Так что не исключено, что сегодня ночью меня ждет более чем приятное любовное приключение.

Я так распалился, что почувствовал сильное нетерпение. Взглянул на часы и горестно вздохнул: до свидания еще оставалось целых долгих два часа.

Я довольно долго искал кафе, так как во-первых, район был мне совершенно незнакомый, а во-вторых, само заведение находилось где-то на задворках. А потому оно по определению не могло быть приличным заведением. Так, в общем, и оказалось, зал был каким-то унылым, стулья неудобными, а официантки ленивыми и нерасторопными. Я выбрал столик и стал ждать Царегородцеву.

Я выкурил две сигареты подряд, а ее все не было. У меня даже закралась мысль: а если это была с ее стороны шутка? Или ловушка? Учитывая сегодняшние события исключить нельзя ничего. Этот лиса– Костомаров мог заставать ее выманить меня на эту окраину. И если под утро где-то поблизости от этого места найдут мой труп, следователи так никогда и не узнают, какого черта я оказался в такой дали от дома.

В этот момент дверь отворилась, и я увидел, как в кафе вошла Царегородцева. Заметив меня, она направилась к моему столику. Я не дал маху и сделал все по этикету. Встал со своего места, отодвинул стул для своей даме, поцеловал ей ручку. Но к своему разочарованию ответной реакции от нее не дождался, она не обратила внимание на мою предупредительность, если не считать ни к чему не обязывающего кивка головой. Она села, вынула из сумочки сигареты и выжидающе посмотрела на меня. Мне ничего не оставалось делать, как тоже сеть напротив нее.

– Я успел посмотреть меню, – сказал я, – оно не слишком богатое, но кое-что выбрать все же можно.

– Спасибо, но ничего не надо. Пусть принесут чаю.

Начало встречи не слишком меня вдохновило. Царегородцева выглядела уж слишком серьезной, даже официальной для любовного свидания. У меня стало закрадываться подозрение, что она захотела встретиться со мной совсем по другому поводу.

Пока мы ждали чая, Царегородцева курила и почти не смотрела на меня. Я тоже решил молчать: раз она меня пригласила сюда, пусть и говорит.

Принесли чаю. Царегородцева царственным жестом помешала ложечкой сахар и сделала маленький глоток. Мне всегда нравились женщины, которые не только красивы от природы, но еще и умеющие не менее красиво себя вести.

– Мне хотелось с вами поговорить, Леонид Валерьевич, – произнесла она наконец едва ли не первую с начала встречи фразу.

– Именно здесь?

– Да, здесь, – кивнула она головой и улыбнулась. – Не конкретно здесь, а где-нибудь подальше от концерна. А об этом кафе я узнала случайно, как-то проезжала мимо с него с даче. Вот и вспомнила о нем. Простите, если заставила вас далеко ехать.

– Ничего, я готов был поехать и дальше.

Царегородцева посмотрела на меня, но вместо ответа отпила из чашки.

– Наверное, то, что я вам скажу, удивит вас. Я долго думала и долго не решалась обратиться к вам.

– Не беспокойтесь, я всегда работал в таких местах, где люди быстро перестают чему-то удивляться.

– Вот потому-то я и решила с вами поговорить об этом. Понимаете, мне угрожают.

– Угрожают, но кто?

Царегородцева нахмурила брови. Мне показалось, что она думает над каждой произнесенной фразой.

– Я не знаю, они звонят, присылают электронные письма.

– А что требуют?

– Чтобы я приказала бы перевести деньги на счета каких-то фирм, а так же выполнить еще кое-какие их указания.

Я задумался.

– Вы знаете, что это за фирмы?

– Некоторые знаю, некоторые нет. Мы сотрудничаем с огромным количеством фирм. Но мне неизвестно, кто их настоящие хозяева.

– А о каких суммах идет речь?

– О разных. От пятидесяти тысяч до пяти миллионов долларов.

– Неплохо! Но чего они добиваются? Просто получить деньги или у них цель более глобальная?

– У меня такое ощущение, что более глобальное.

– Захватить компанию?

Царегородцева своим царственным жестом помешала в чаше давно растворившийся в ней сахар.

– Может быть, я не знаю.

– Но почему бы вам не обратиться к Костомарову? Это дело в непосредственной его компетенции.

Она подняла голову и посмотрела на меня.

– Я боюсь его, мне кажется, это страшный человек.

– Почему вы так думаете?

– Когда я смотрю в его глаза, меня пробирает дрожь. Это глаза убийцы.

Это был сильный аргумент! Любопытно, какие возникают у нее чувства, когда она смотрит в мои глаза. Но спрашивать об этом я не стал, ситуация была явно не подходящей.

– А вы говорили об этом Кирикову или Фрадкову?

– Если я им скажу, меня уволят на следующий день. Кроме вас, мне не к кому обратиться.

– Но я не совсем понимаю, каким образом я вам могу помочь? Я же не могу стать вашим телохранителем.

– Я понимаю и не прошу вас об этом. Мне достаточно того, если вы позволите обратиться за помощью к вам тогда, когда я почувствую близкую опасность. Мне уже будет спокойней.

– Конечно, вы можете обращаться в любой момент.

– Спасибо, я была уверена, что вы мне не откажите.

– Почему?

– Трудно просто ответить, но я всегда тонко чувствую, что из себя представляет человек, что от него можно ждать.

Я решился.

– А Дьяченко вы тоже чувствовали?

Ее реакция на мой вопрос была неожиданной. Она вдруг положила сигареты и зажигалку в сумочку.

Она встала.

– Спасибо, что вы выслушали и согласились мне помочь. Позвольте откланяться. Я и так вас задержала.

Не дожидаясь моих реплик, она направилась к выходу. Мне ничего не оставалось делать, как последовать за ней.

На улице перед тем как сесть в свою машину, она остановилась.

– Еще раз спасибо, теперь мне будет легче.

Она села в автомобиль и тут же сорвалась с места. В этот момент из кафе выбежала встревоженная официантка, она боялась, что мы улизнем, не расплатившись. Вместе мы проводили удаляющуюся машину взглядом. Затем она посмотрела на меня и, кажется, поняла мое разочарование.

Я достал бумажник, вручил ей купюру на порядок превышающую стоимость заказа.

– Сдачи не надо, – сказал я и тоже направился к своей машине.