Глава 11
Все последующие дни я приходя на работу, начинал с того, что проверял электронную почту. То же самое я делал, когда покидал свое рабочее место. Но долгожданного послания от Царегородцевой все не приходило.
Зато почти каждый день мы сталкивались где-нибудь в здание концерна. Финансовый директор кивала мне головой, приветливо улыбалась, но при этом на ее лице не появлялось никакого намека на то, что она помнит о нашем соглашении и намерена его выполнить.
Нельзя сказать, что я так уж сильно переживал, но бесплодное ожидание довлело надо мной, нарушало душевное равновесие. Зато вот кто смотрела на меня постоянно ожидающими глазами, так это Ольга. Но мне нечего было ей сообщить. После того, как я поставил «жучки» в кабинете Фрадкова, целый день в припаркованной на стоянке близ здания офиса концерна моей машины шла запись разговоров в его кабинете. Но ничего особенно интересного я пока не услышал. Хотя до поздней ночи прослушивал пленки. Занятие это оказалось чрезвычайно скучным и утомительным, и иногда я просто засыпал где-то на середине. Я уже начинал жалеть, что затеял все это. Рисковал жизнью, а результат практически нулевой. Этот Фрадков очень осторожен, если и говорит что-то способное его скомпрометировать, то где-то в другом месте. Например, в своем уютном особняке.
Вообще, следует отметить, что вел он себя в присущей ему манере, говорил мало, преимущественно короткими отрывистыми фразами. Пожалуй, самым любопытным из того, что я услышал, мне показался тот факт, что он довольно часто произносил мою фамилию. Иногда после этого следовали вызовы к нему или к Кирикову, и я получал очередное задание. Из этого факта я сделал вывод, что та наша весьма странная беседа в его загородном доме была не случайна, явилась не просто результатом мимолетного каприза, а то, что я занимаю в его мыслях достаточно большое место. Был ли тому причиной Модильяни, любителем которого я столь успешно из себя изобразил, или иное обстоятельство, я не знал. Но в любом случае это можно было считать пока едва ли не единственным моим успехом.
В очередной раз, проверив электронную почту, и не найдя столь ожидаемого мною сообщения, я вышел из здания и направился к своей машине. Одев наушнике, стал прослушивать, что происходит в кабинете Фрадкова.
Некоторое время в них царила тишина, лишь по отдельным звукам я мог сделать вывод о том, что его хозяин находится в кабинете. Затем зашла секретарша, и Фрадков отдал ей распоряжение.
Прошло еще минут десять, в течение которых ровным счетом ничего не происходило. Я стал изнывать от скуки. Внезапно я услышал телефонный звонок. Я оживился. Хотя бы послушаю, о чем он говорит.
По непривычно напряженному голосу Фрадкова у меня возникло предчувствие, что разговор может быть оказаться весьма интересным. Я пожалел, что могу слышать только одну сторону.
«Что говорит этот мерзавец?»
«И он не соглашается?»
«Вот дерьмо!»
«Не могу поверить, мы ж ему обещали столь бабок».
«А кто перекупил эту задницу, ты что не можешь узнать?»
«А я говорю, кровь из носа, но это надо сделать. И не откладывая, прямо сегодня. Или ты не понимаешь, какие могут быть последствия».
«У нас нет выбора».
Голос Фрадкова с каждой новой репликой становился все взволнованней.
«В общем, так, делай, что хочешь, но ситуацию ты должен урегулировать. Этот Хор…, это дерьмо не должно ничего никому рассказать. И мине совершено плевать, как ты этого добьешься. И больше никогда не звони на этот телефон, козел вонючий».
На этой фразе разговор прервался. Но мне услышанного было вполне достаточно, чтобы в целом уяснить ситуацию. Благодаря вырвавшемуся у Фрадкову началу фамилии человека, стало ясно, о ком идет речь. О Хорунжии. Судя по всему, они попытались его подкупить, но он по какой-то причине заартачился. Скорее всего их конкуренты дали ему больше. И теперь он угрожает все рассказать о грязных проделках концерна. Фрадков сказал, что у них нет выбора. Так что не исключено, что они готовы пойти на самые крайние меры. Причем, судя по разговору это может случиться в любой момент.
На моем лбу выступил холодный пот. Как бы я не относился к Хорунжию, но каждому преступлению должна соответствовать своя мера наказания. А смерти он уж точно не заслужил. И если это произойдет, в этом виноват буду я, так как я назвал им его имя.
Что-то надо немедленно делать. Где может все это происходить?
Когда я копался в деяниях этого человека, то разузнал, что летом все свое свободное время он проводить на даче. Где она находится, мне было тоже известно. Поэтому высока вероятность, что именно там и может разыграться трагедия.
Роскошная дача чиновника располагалась совсем недалеко от города. Если повезет с дорогой, и она не будет слишком забита, можно домчаться туда за минут пятьдесят.
Я ехал на предельно возможной в этих условиях скорости. Но дороги были забиты транспортом, и потому двигался я медленно. От сжигающего меня нетерпения мне хотелось пить. Я молил бога, чтобы успеть добраться до места до того, как все случиться. Хотя я весьма смутно представлял, как буду действовать, скорей всего там целая команда, а у меня не то что пистолета, нет даже хорошего ножа. Как я сразу не подумал, что надо было тут же связаться с Коротеевым. От волнения я совсем потерял голову. Вот что значит, что уже несколько лет не работаю в органах. Раньше таких грубых просчетов я не допускал.
Не останавливая автомобиль, я связался с Коротеевым. На мое счастье он отозвался сразу же. Я быстро объяснил ему ситуацию.
– Говорите адрес, – сказал он.
Я назвал.
– Сделаем, что сможем. А вы будьте крайне осторожны. И не лезьте на рожон.
– Я рад был бы не лезть, да дорога каждая секунда. Может быть, уже поздно.
– Сколько вам еще добираться до места? – спросил Коротеев.
– Минут двадцать-двадцать пять.
– Мы тоже уже выезжаем. Но будет там немного позже. Постарайтесь без нас ничего не предпринимать.
– Как уж получится.
На мое счастье или несчастье серьезных заторов больше на пути не было, и я в самом деле добрался до дачного поселка через двадцать пять минут. Я был там всего один раз, но хорошо помнил, где находится дом Хорунжия.
Когда я подъехал к его особняку, уже начало темнеть. Дверь была закрыта, но мне показалось, что не очень плотно. Я вышел из автомобиля, огляделся, но никого не увидел. Я толкнул ее, и она отворилась.
Я вошел во двор дома. Но и там было пусто. Но меня не покидало ощущение, что кто-то за мной следит. Я приблизился к двери, ведущей в особняк и осторожно дернул за ручку. Она тоже оказалась не запертой.
Такой день открытых дверей пришелся мне не по вкусу. Скорей бы прибыл Коротеев со своими ребятами. Но я все же решил не ждать их, а продолжить свои поиски.
Я вошел в дом. Свет не горел, и я смутно различал очертания предметов. Я сделал несколько шагов о в очередной раз оказался перед закрытой дверью.
И снова она легко отрылась, едва я взялся за ручку. Я вошел в комнату и, несмотря на темноту, разглядел в углу сидящего на стуле человека. Я сделал еще один шаг, и если бы не был бы готов ко всякого рода неожиданностям, он вполне мог бы стать для меня последнем в жизни.
Откуда с боку на меня набросился человек. В его руке стальным блеском сверкнул кинжал, удар которого должен был прийти мне в живот. Я поймал руку с ножом и силой дернул ее вверх и одновременно ногой что есть мочи ударил нападавшего под колено. Тот упал, я навалился на него сзади, завел руку за спину. Он закричал от боли и выронил свое оружие.
Я ударил его в шею в известное мне место, и он отрубился. Я же бросился к человеку на стуле.
Мало того, что он был туго связан, его рот был плотно заклеен пластырем. Я содрал его.
– Помогите, я умираю, – простонал он.
Я поспешно стал искать выключатель. Наконец нащупал его на стене, и комната озарилась светом. Я подбежал к сидящему на стуле человеку и невольно вздрогнул; вся его одежда была залита кровью.
Я поднял с пол нож бандита, перерезал им путы. Если бы я его не подхватил человека, он бы просто свалился со стула. Силы явно покинули его.
Я осторожно уложил его на пол. Он был настолько бледен, что у меня возникло подозрение, что он умирает. Я выхватил из кармана телефон, чтобы вызвать «Скорую», но в это мгновение мужчина несколько раз дернулся, захрипел и затих. Я склонился над ним: жизнь в этом израненном теле остановилась.
На улице послышался шум моторов. А если это возвращаются бандиты? Тогда надо немедленно прятаться. Но где? В комнате явно никто не жил, так как в ней, кроме стула, на который убийцы посадили свою жертву, мебели больше не было. Если же выйти в холл, то я лоб в лоб столкнусь с вновь прибывшими.
У меня не было выбора, кроме как ждать, когда они придут сюда. Дверь распахнулась, и к моему огромному облегчению на пороге появился Коротеев. За ним следовали несколько крепких парней.
Несколько мгновений Коротеев осматривал пейзаж после битвы.
– Что тут произошло? – спросил он.
– Убили Хорунжия, – показал на лежащего рядом со мной человека. – Они его связали и искололи. Он умер на моих руках.
– А этот? – показал он на второе лежащее на полу тело.
– Этот, думаю, жив. Скорей всего он один из тех, кто убивал Хорунжия. Он напал на меня с ножом, пришлось на время его усыпить.
– Значит, и вы и мы опоздали?
– Получается, что так.
В этот момент «усыпленный» мною парень начал подавать признаки «пробуждения». Он издал мычанье и попытался встать.
– Посадите эту падаль на стул, – приказал своим витязям Коротеев. – И вылейте на него воды. Надо узнать, кто тут был?
По-видимому, ванна располагалась совсем рядом, так как один из охранников Коротеева уже буквально через минуту вернулся с ведром и окатил водруженного на стул парня водой. Это быстро подействовало, и он не только открыл глаза, но вполне осмысленно посмотрел на нас.
– Ты кто? – начал допрос Коротеев.
– Серега, – пролепетал он.
– Что здесь было?
Отвечать на этот вопрос парню явно не хотелось.
– Помогите ему развязать язык, – приказал Коротеев.
Один из его охранников выступил вперед. Удар был такой силой, что парень отлетел к стене вместе со стулом.
– Не бейте! – заорал он, вместе со сгустком крови выплевывая и зуб.
– Тогда рассказывай, подонок.
– Мы приехали сюда два часа назад. Нам сказали, что надо расколоть одного фраера. Я не знаю, чего от него добивались.
Коротеев взглянул на меня, я кивнул головой. Скорей всего он не врал, зачем какую-то «шестерку» посвящать в дела тузов.
– Дальше.
– Он никак не соглашался. Тогда Галан стал кому-то звонить. А потом приказал его ликвидировать. А меня оставили, чтобы проследить, когда он отдаст концы. Вдруг он перед этим чего-нибудь скажет.
– Значит, ты из группировки Галана? – поинтересовался Коротеев.
Парень кивнул головой.
Мне же все стало ясно. Больше делать тут было нечего.
– Он больше ничего не знает, – сказал я Коротееву. – Что вы собираетесь делать со всем этим? – кивнул я поочередно на труп и на ползающего по полу парня.
– Не беспокойтесь, это наша забота. А вам тут находиться больше не стоит. Уезжайте, как будто вас тут и не было.
– Хорошо. – Мне понравилась распорядительность Коротеева. И прибыл он на место быстро. Вот только оба мы опоздали.
Я последний раз посмотрел на тело Хорунжия и вышел из комнаты.
