Глава 9
Мирный атом и мирное сосуществование

Необходимо наладить нормальное энергообеспечение — вот такая простая мысль руководила Деллой, когда она очередной раз изучала энергохозяйство, оставшееся ей в наследство. И следы вели как раз в ту выработку в сплошной скале, на входе в которую знак радиационной опасности выполнял функцию запора значительно лучше, чем болтающийся в наскоро приваренных наружных петлях простенький замок.

Ключ к нему она подобрала — он, как и многие другие лежал в мешочке, которым снабдила её Яга. Естественно, после этого дверь и не подумала открыться, так что пришлось разыскать другой ключ, что было несложно — он заметно отличался от остальных по внешнему виду. Вставила его в прикрытую плотной крышечкой замочную скважину, легко повернула и потянула ручку на себя. Пошло без скрипа, но сама дверь оказалась довольно массивной. Всё правильно, у Ярна на входе в реакторную всё точно также.

То, что там дальше, она неплохо себе представляла, но на табло дозиметра поглядывала — нормальные фоновые значения. Подсобки, кладовки, аппаратная и ход дальше вглубь скалы, закрытый другой дверью. В выдвижном ящике, какие бывают в письменных столах, но, устроенном под столешницей пульта, разыскала документацию и перечитала регламенты, инструкции, по описаниям освежила в памяти устройство этого, в общем-то, несложного устройства. Их эксплуатация требует педантичности, так что просчитывать действия предшественников легко и совсем просто находить места, где они оставили нужные ей вещи. Она работала на установках этого типа.

Скажем, формуляра и вахтенных журналов здесь не было, но их копии лежали на своих местах, как и журналы регламентных работ и ремонтов. Изучила их от корки до корки, да ничего особенного там не было — котёл вёл себя штатно, и также штатно прошёл процедуру остановки. Обычный жидкостник с магнито-паро-динамическим генератором. Из подвижных частей в нём — задвижки и вентили, которыми осуществляются управляющие воздействия. В принципе — аппарат вечный. Такие она не только у Ярна встречала, у арбузоводов наверняка его братишка где-то неподалеку имеется, потому что проводов на столбах в тех местах нигде не видно, а в доме всё работает на электричестве. Рыбаки — те от общей сети питаются, а про другие места, где бывала, точно помнит, что у дяди Федора имеется такой.

Этих котлов на Прерию завезли немало, но потом почему-то изменили решение и принялись строить стационарную атомную станцию, но не угадали с сейсмикой, и она вышла из строя от одного неожиданно сильного толчка, де ещё и загадила окрестности, разбросав во все стороны фрагменты своей рабочей зоны. Поэтому из района первого космодрома, рядом с которым и обустраивались в тот период поселенцы, все разъехались без оглядки, кто куда, побросав и дома и имущество. А потом многие перебрались к новому космодрому, так и образовался Ново-Плесецк, в котором надёжно защищённая бухта и близость пути через Большой хребет удачно сочетались.

Завезённые котлы списали, как оказавшиеся в зоне заражения, но они от этого не испортились. Их потихоньку растащили в те места, где надобность в электроэнергии подвигла людей к решительным действиям, да и запустили на топливе, что хранилось там же — поставщик хорошо продумал и комплект поставки оборудования для людей, осваивающих новую планету, и конструкцию применил не самую эффективную, но простую и надёжную. Прижились они, а уран здесь — не редкость. И не так-то трудно его обогатить до нужных, не таких уж высоких концентраций. Дядя Фёдор как раз на этом специализируется. Сейсмические толчки таким примитивным агрегатам не страшны — действуй по инструкции и получай электричество.

Правда, именно этот котёл привезли позднее, уже военные, но никаких конструктивных отличий от старых он не имеет. Кстати, непонятно даже, знают ли власти о том, сколько ядерно-энергетических установок используется на планете. Дело в том, что традиционно со времени аварии в Высоцке считается, что ядерной энергетики здесь нет. Атома, что мирного, что не очень, местные в своём большинстве боятся как огня — таков груз пережитого. Поэтому электростанции, освещающие и город, и официально зарегистрированные посёлки, работают на нефти — благо, её много и она легкодоступна на побережьях залива Тылка. Считай, прямо из скважин, чуть ли не самотёком закачивай её на нефтеналивные суда и вези куда хочешь.

Ну а военные далеко не на все свои действия испрашивают разрешения у местных властей.

Запускать эту машину ей точно придется, хотя и страшновато. При работе установки в нормальных режимах Делла не оплошает — это знакомо, не раз делала регламенты и проводила мелкие текущие ремонты. Говорить, что она этим управляла, было бы слишком смело — тут рулит настолько жёсткая автоматика, что человеку ничего крутить не надо.

Собираясь со смелостью, повторила обход электрохозяйства и лишний раз убедилась в том, что все цепи к потребителям разорваны. Потом послала робота осматривать состояние техники и обмерять уровни радиации в «горячей» зоне, а сама проверила состояние аппаратуры и механизмов, находящихся в «чистых» помещениях. Здесь Вам не там. Всё сделано на совесть из того, что положено и несколько лет простоя ни на что не повлияли. Правда, резервный дизель пришлось обиходить по полной программе, но он без зауми устроен, из соображений обеспечения максимальной надёжности, так что ничего особо сложного тут не было. Да и дело привычное, Ярн ей эту работу поручал дважды. Запчасти вместе с расходными материалами в кладовых в достатке.

Запустила его, раскрутив вручную маховик, посмотрела, что заряд аккумулятора пошел штатно, подала напряжение на главный щит. Оживила системы климат-контроля и воздухоочистки. Запоздало спохватилась, выскочила наружу и убедилась в том, что птицы своими гнёздами и помётом не залепили решётки воздуховодных коробов.

Всё. Дальше тянуть некуда. Погнала горячую воду в активную зону. На табло стали изменяться цифры, отражающие концентрацию радионуклидов и физические параметры. А вот и нейтроны зарегистрировались. Есть цепная реакция. Хотя, пока не самоподдерживающаяся. Пора добавлять «зелёнку».

Сама не заметила, как вывела агрегат на режим — несколько часов терпеливой «доводки» концентрации урана до уровня, обеспечивающего устойчивый процесс энерговыделения, перевод питания на основной генератор, контроль зарядки аккумулятора, остановка дизеля… целый день как корова языком слизнула. Сдала вахту автоматике, заперла дверь и заторопилась восвояси. Вечереет, а ей надо заглянуть ещё в три щитовые, чтобы подать питание в своё жилище.

Когда добралась до дому, выключатель у входной двери обрадовал её нежным потрескиванием и лёгкой струйкой дыма, но освещение в прихожей включилось. Нет — хлам, он и есть хлам, как ему контакты не начищай.

Стёпка заявился и жданным и гаданным. Только переодеваться на пляж не побежал, а подошёл к краю кручи, и собрал здесь роскошную палатку в месте, откуда открывается шикарный вид на океанский простор как раз на юго-юго-восток, на песчаную банку, над которой сейчас приливные волны, отраженные близким дном, проходят чудовищными валами. Даже пенные гребешки лохматятся на их подвижных вершинах. А потом, миновав отмель, эти валы постепенно опадают, убегая в сторону Ново-Плесецка тихими и спокойными.

Так вот, негодник ещё и шезлонг туда затащил, чтобы в комфорте любоваться офигительной красотой моря.

Делла вдруг поймала себя на том, что, что губки у неё капризно надулись. Вернулась из укрытия в дом и озадаченно посмотрела стол, накрытый к завтраку на двоих. Кажется, облом.

За спиной у неё хлопнула дверь — Стёпка весь запыхавшийся с корзинкой, из которой торчит горлышко винной бутылки.

— Привет Деллка, пока спутников над головой нет, как раз добежать успел.

— Каких спутников? — она уже в его объятиях и корзинка навалилась ей на ягодицы.

— Низколетящих, которые систему позиционирования обеспечивают. С них можно куда хочешь заглянуть и посмотреть, что на земле творится, — ох! Куда это он руками полез?

— Погоди, давай сначала омлет съедим, пока он не остыл, — что-то страшно стало от такого напора. — А потом, ты прокладки привёз? Ну, которые я просила, для кранов?

День оказался насыщенным. Центробежник на насосной станции Делла запустила ещё вчера, так что вода в магистрали имелась, но пускать её в дом было рискованно. В этот день она меняла элементы уплотнений во всех вентилях, что не заняло особо много времени, а потом в порядке испытаний заполнила просторную как маленький бассейн ванну, благо бойлер работоспособность сохранил. Вот тут Стёпка её в эту самую ванну и опрокинул и сам туда же полез.

Вот незадача! В другой день она бы, пожалуй, даже обрадовалась этому, но именно сегодня момент неподходящий. Вот бывают же такие неудачные дни. Парень даже надулся, но в обед она его вкусно покормила и не стала заставлять после этого работать. Ей и самой что-то не хочется сильно напрягаться сегодня. Посидели в обнимочку.

— Стёп, что за спутники тебя так напугали? Те, что ли, которые погоду показывают? В смысле — облака?

— Они всё показывают, на них знаешь, какая оптика стоит? Даже отдельного человека на поверхности планеты можно разглядеть.

— Вот не подумала бы! И что, даже лицо удаётся распознать?

— Нет, прозрачность атмосферы не идеальна, к тому же она меняется всё время, но даже при идеальных условиях рассмотреть лицо человека не удаётся. Зато сам факт его присутствия или куда он идёт — это часто видно, — Стёпка наконец-то успокоился и, кажется, перестал дуться. — Мы из диспетчерской частенько приглядываем за бортами через эти объективы. Когда возникают сомнения — связываемся с космической группировкой и даём команду осмотреть получше тот или иной район. При большом увеличении наблюдаемая окружность относительно невелика, поэтому приходится ожидать, пока орбита какого-то спутника окажется над нужным местом. Ну а если не прямо сверху, а под углом, тогда из-за увеличения расстояния человека на земле распознать не получается, зато летающие объекты — без проблем. Или суда в море.

Поэтому я и понаблюдал немного за тобой оттуда. Если бы не знал, что это ты, даже не понял бы — парень тут ходит или девушка. И в кадр ты попала раза три всего, буквально на несколько секунд. То есть, если не знать наверняка, можно понять, что какой-то человек тут появляется. А вот, скажем, если кто-то заподозрит, что я отправился к тебе, и потом нарочно меня отслеживал, тогда он видел коптер и палатку рядом с ним, ну, и как я в неё вошёл с креслом. А потом спутник сместился, и я перебрался сюда. То есть, даже если выйду из-под крыши, то для наблюдателя снова появится один человек. А тот, или другой — непонятно.

— А дома тебя не спрашивали, куда ты на целый день пропадаешь, когда не на работе? — Делла взъерошила Стёпкину шевелюру. Надо же, а она и не подумала о такой возможности наблюдать за людьми.

— Спрашивали, конечно. Папа всегда интересуется моими делами. Объяснил ему, что прилетаю на Полигон посмотреть на волны, которые тут ужасно красивые и могучие. Это помогает мне отвлечься от переживаний и набраться душевных сил перед очередной напряжённой сменой в диспетчерской.

— Коварный! Э-э, понимаешь, какое дело, мне тут нужны кое-какие штуцера и краны, и пару фитингов хорошо бы привезти. Заглянешь в хозтовары по пути с работы? И вот ещё, нужно термореле для холодильника. Тут оставили старый, но хладоагрегат у него я проверила, он на эффекте Пельтье, то есть вечный. Колониальная модель. А вот регулятор температуры из него кто-то изъял, и он теперь замораживает всё в доску.

Заглядывали рыбаки, привозили продукты и разные предметы для жизни: постельное бельё и моющие средства, а в комплект к ним — стиральную машинку и утюг. Посуду и специи, читалку с мешком кассет — перечислишь ли всё, о чём не позабыла заботливая Рустамка. Для визитов они выбирали такие дни, когда приливная волна над песчаной банкой не мешала промыслу, а случалось это не чаще, чем четырежды в месяц.

А Стёпка — наоборот — появлялся, когда волну разгоняло такую, что при её виде захватывало дух. Любование разгулом стихии — это его легенда для родителей. И, кроме стыковки посещений с графиком приливов, надо было угадать такие дни, когда он работает из ночи и опять в ночь, так что перерывы в визитах бывали и по несколько дней. Стёпка привозил всякие хозяйственные мелочи, которые постоянно требовались в налаживаемом хозяйстве.

Домик, в котором она обосновалась — это, как выяснилось, небольшая гостиница с весьма прилично, в прошлом, обустроенными номерами. По крайней мере, удобства имелись повсюду, а комнат в апартаментах было от одной до трёх. Мебели тут, ясное дело, почти не осталось, так что привести в порядок стены, полы и потолки — это просто было очевидно. Какой-то чёткой цели перед собой Делла не видела, и просто убивала время на совершенствование жилья и его окрестностей.

Из угла просторного холла от места, где угадывались следы когда-то находившейся тут стойки регистрации, уходила вниз лестница — начало подземного хода в убежище. Грубая шершавость бетонных стен, редкие плафоны освещения на потолке, которые она привела в порядок, и просторный подземный зал с частыми толстыми колоннами в её полном распоряжении. Хм! А не устроить ли здесь ростовую, как у Ярна? Начать можно с верстака и кузнечного горна, а там помаленьку обзавестись муфельной печкой, индукционной… перед глазами как живые встали установки, среди которых прошло её отрочество. Или оно только у мальчишек бывает? А вот и нет — она тоже прошла такой период в своей жизни. Период интенсивного обучения, как стало ей ясно сейчас.

А Степка старательно привозил выключатели и клеммники, лампы и соединительные коробки, фитинги и гребёнки. А потом они в четыре руки старательно всё это монтировали, болтая о всяких пустяках.

Ласковый теплый вечер коснулся лица легкой прохладой. Мир застыл в сонном оцепенении. И вдруг незнакомый звук в клочья разметал тишину. Вой это или рык — так вот сразу и не поймёшь. Явно какое-то живое существо где-то вдали пытается выплеснуть в пространство что-то, истерзавшее его переполненную злобой душу. Естественно, всех животных планеты Делла не знает. Даже биологи не могли сделать исчерпывающе полного описания здешней фауны. Но основная масса крупных часто встречающихся хищников ей известна, причём кое-кто — лично. И, естественно, записи их голосов девушка помнит отчетливо. Разумеется, для горожан, или тех, кто никогда не покидает немногочисленных посёлков, познания в этой области бесполезны, а вот остальным, не слишком избалованным достижениями цивилизации людям, легко стать добычей, если вовремя не сориентироваться правильно.

И вот теперь остров Полигон, который она полагала безопасным местом, преподнёс сюрприз. Ночь, луна закрыта облаками — идеальное время для охоты. И дичью в этом мероприятии Делла не будет. С проблемой необходимо разобраться, поскольку в другой момент, когда «неведома зверушка» пожелает добыть себе на ужин её юную девичью тушку, вряд ли она станет так экспрессивно вопить.

Ружьё и параплан должны увеличить её шансы на успех, а ночные очки, может быть даже позволят добиться успеха. В любом случае, дрожать от неведомой опасности — это не её метод.

Безветренные ночи — редкое событие в этих местах. А полёт в кромешной темноте по картинке в инфракрасной части спектра — это вообще обычно ни никем не практикуется — считается, что очень опасно. С этим трудно спорить, но только так есть возможность остаться зрячей, невидимой и недоступной, то есть в наличии оказываются существенные преимущества.

Вышла на ровную широкую дорожку, разложила за спиной купол и в несколько быстрых шагов натянула стропы так, что полотнище взмыло. Включила роторы за спиной, три шага разгона, и плавный уход вверх. Остывающие после угасшего недавно дня скалы и крыши домов остались внизу. Какое-то время бесшумно набирала высоту и свыкалась с новым для себя восприятием. Прозвучавший вновь зловещий вой напомнил ей о том, зачем она всё это затеяла. Повернула на звук. Всё-таки без набитого аппаратурой шлема, когда приходится засекать направление по старинному ручному компасу, а высоту полёта оценивать на глаз, первое время чувствуёшь себя неудобно.

Пошла курсом на седловину между возвышенностей. Здесь в огромном количестве обнаружились слабовыраженные предметы любых форм и размеров — явно камни, а вот чего-то поярче, похожего на тепловой образ млекопитающего, отметить не удалось. А вой повторился, но теперь уже сзади и снизу, то есть акустика повторно указала на груду камней, расположенную на верхней точке этого крошечного перевала. Продолжила парить над этим местом, заходя к нему с разных направлений и всматриваясь. Ничего. Вот в стороне близкого отсюда северного берега в инфракрасном спектре что-то тёпленькое отмечается, неидентифицируемое, увы.

Что же касается источника звука, то «включается» он уж очень регулярно. Две засечки подряд дали интервал ровно в четыреста секунд. Её пытаются испугать. Или не её, а кого-то другого, это уже неважно. То есть не один из амфиционов — свирепейших хищников равнин и предгорий — невесть как пробравшийся сюда, а люди устроили ей тревожную ночь.

Пошла на тепловой сигнал и среди нагромождения прибрежных скал обнаружила сразу два отчётливых пятна. Маленький яркий костёр и тлеющий мангал. И запах готовящегося мяса. Подстроившиеся под высокотемпературные объекты очки не позволили разглядеть людей, но в свете пламени просто невооружённым глазом прекрасно видны четыре силуэта. И слышно, что разговаривают, только речь разобрать не удаётся.

Ведут себя гости беспечно. То есть, спрятались они, конечно, хорошо. И знают, что хищникам здесь делать нечего. Да вот беда, нечего здесь делать сухопутным хищникам, а ведь на Прерии существуют ещё и земноводные млекопитающие, причём не ластоногие, а, скорее, своеобразные выдры, только крупные. Вот как раз подходящих размеров тепловое пятно направляется от берега к неосторожной компании. Судя по размеру это явно не человек, а что-то более крупное.

Эти твари — пакицеты — считаются предками китов и чаще всего питаются рыбой, которую ловят в воде. Но и на суше они не брезгуют любой добычей.

Ещё кружок Делла готовилась к заходу для верного выстрела, попутно рассуждая о причинах такого поведения хищника. Пожалуй, его привлёк звук, которым эти ребята вознамерились её напугать, в нём ведь заключён весь диапазон слышимых частот, вот и отыскалась среди них такая, что пробудила в зверушке аппетит. А тут и видимая цель обнаружилась.

Опускаться ниже прибрежных камней опасно, поэтому метров с тридцати ударила жаканом почти вертикально в переднюю часть теплового пятна, отступив от окончания на четверть длины силуэта. То есть не в голову, а где-то в переднюю часть корпуса. И вернулась домой. Если эти недотёпы не разберутся в том, что это был за громкий звук — помочь им она бессильна. А смотреть, как зверушка кушает существ её биологического вида, Делле не нравится. И вообще, ей ещё предстоит садиться в потёмках на свет из окон дома. Бр-р!

Спала чутко, потому что ощущение безопасности, возникшее у неё за время пребывания на острове, как-то притупилось вследствие событий начала ночи. Утром прислушалась к окружающей звуковой картинке. Ветер так и не обозначился. Можно считать, что тишина стоит полная. Вода из кранов не капает, выключатели не искрят, холодильник отродясь не издавал ни звука. Термореле ему Стёпушка купил твердотельное, от которого не дождешься щелчка биметаллической пластинки.

Вопреки обычаю осмотрела прилегающую местность через окна. Сюрприз! Четверо вооруженных короткими тридцатимиллиметровыми гранатомётами молодцев расположились напротив входной двери, а вот с других направлений никто её не подстерегает, притаившись в засаде. То есть — контакт открытый. Получается, в гости зашли и не смеют беспокоить, ждут, пока проснётся. Да и не все среди них молодцы, одна — девица лет одиннадцати-двенадцати, а парням с виду четырнадцать, двенадцать и десять. На всех — заштопанные комбинезоны из числа тех, что в этих местах попадались в тюках с ветошью.

Гранатомёты у всех однотипные — однозарядные переломки достаточно старой модели. Аборигены такие тоже иногда носят с собой для защиты от хищников, но только детишки, которым не под силу управиться с настоящим ружьём. А эти ребятишки уже переросли ползунки, стало быть — городские.

Трое стоят с оружием наперевес повернувшись кто куда — контролируют территорию, не иначе ночное происшествие нагнало на них страху. Зато четвёртый, с виду старший, положил оружие к ногам и посматривает на крылечко. Явно на разговор люди настроены, не ссориться они сюда пришли. И то, что не стали стучаться или ломиться без приглашения тоже аргумент в пользу разумности гостей.

Вышла на крыльцо и, показав, что в руке у неё ружьё, произнесла голосом учительницы:

— Быстро все в дом. Я прикрываю.

Послушались. Не мешкая, но без суеты собрались в холле, где получили следующую вводную:

— Умываться там, — указующий жест. — Потом вот в эту арку. Завтракать будем. Гранаты только из стволов повынимайте и сложите в подсумки. Патроны-то чай ещё при прадедах ваших делали, а гильзы наверняка картонные.

Отвернув стволы в сторону по-прежнему распахнутой двери, ребята послушно и сноровисто извлекли из стволов патроны и спрятали их в подсумки. Также молча двинулись умываться.

Степашка ее, несомненно, балует. Всяких намазок на бутерброды, ветчин и сыров у неё образовался хороший запасец, чашек, хоть и разнокалиберных, тоже хватило на всех. Так что, не теряя нажима, едва гости расселись, подала следующую команду:

— Заправляться основательно, кипяток в чайнике имеется, так что кофе добавлять себе по мере израсходования. Навалились!

Нет, это надо же, послушные какие! Или это результат пережитых ночных страхов? Даже не переглядываются. И отсутствия аппетита никто не демонстрирует. А почему же они молчат так старательно? Когда умывались — переговаривались, а при ней словно воды в рот набрали. Хотя нет, набрали они туда кофе, хлеба и разной вкуснятины. Не давятся, не чавкают, но деловиты и сосредоточены.

Всё подъели. Сидят, переглядываются. Не иначе на добавку рассчитывают.

Старший парень, наконец, отважился:

— Мы извиниться пришли за то, что хотели Вас испугать. Вы ведь всё поняли, нам кажется.

— Не кажется, поняла. А банда ваша, как я думаю, давненько здесь мародёрствует и от меня в качестве вероятного конкурента, очень захотелось избавиться.

— Да. Мы не знали, что Вы аборигенка.

— Скажите мне лучше, что за голос звучал в динамике? Откуда срисовали?

— Это из старого фильма про собаку Баскервиллей, — а вот и девочка рот открыла. Видимо прозвучавшее, хоть и неявно, извинение, принесло ей некоторое облегчение, как, впрочем, и остальным.

— Вы тут, конечно, не первый год промышляете, — Делла не спрашивает, а утверждает, и отмечает на лицах собеседников признаки согласия. — Хотелось бы узнать, какой средний, скажем за день работы, доход приносит это занятие.

Старший парень назвал цифру. Наверное — правильную. Понятно, что «улов» они сдают перекупщику — вряд ли сами торгуют. Так что нежирно ребята наваривают. Да и потом, тут ведь действительно один хлам остался — ценные-то вещи забрали те, кто их сам туда положил перед списанием, а лет с той поры прошло много — то есть эта шантрапа в те годы ещё для серьёзной работы не годилась и поучаствовать в снятии сливок, никак не могла.

Приставать с расспросами к подросткам она пока не стала. Понятно, что это какая-то молодёжная банда из Ново-Плесецка. А расспросить их о деталях можно будет и позднее. Сейчас она им не друг и не жилетка для слёз — не время сантименты разводить. И вообще, публика такого рода ценит конкретность.

— Тогда имею для вас оплачиваемую работу. Она не связана с риском для жизни и не грозит конфликтом с законом. Деньги — те же, только не на команду, а на каждого. Легко не будет, но от утомления не помрёте.

— Мы ведь через полтора месяца должны будем в школу пойти, каникулы-то закончатся, — это опять старший.

— Вот и прекрасно, отдохну от вас до следующих каникул, — Делла понимает, что согласие уже получено и просто обговариваются детали. — Это вы сейчас с перепугу такие тихие да покладистые, а как от страха отойдёте, чувствую, пороть вас придется через день, чтобы в чувство вернуть. Вы же не фиглики-миглики, а банда.

— Да, «не меченые» — это мы.

Сделала вид, что отлично поняла, о чём речь, хотя, конечно, ни о каких «не меченых» отродясь не слыхивала, как, впрочем, и о других городских группировках.

— Когда выходить на работу? — а это средний из парней.

— Вот сейчас и отправимся. Ты, — кивок в сторону девочки, — перемоешь чашки, а потом приступай к приготовлению обеда на пятерых. Остальные — за мной.

Отметила, что стрелялки свои все прихватили с собой, выдала каждому по паре нитяных перчаток, и повела группу в будущую ростовую, бороться с мусором и хламом.

Жалеть детишек Деллу отучили на её же собственном примере. «Добрый» дедушка с первого дня их знакомства обращался с ней, как со взрослым опытным человеком и ей ничего не оставалось, как действовать адекватно. Вот точно так же она и поступила со своими «наёмниками». День за днём с раннего утра и до упаду они выгребали и отскребали, выносили мусор и тянули провода. Крутили винты в клеммных коробках и собирали цепи освещения и электропитания, месили раствор, штукатурили, сваривали стеллажи, отливали фундаменты для будущих установок.

После первого же опоздания к завтраку вся банда перестала уходить на ночь в своё убежище и обосновалась в свободных комнатах. Гимнастика по утрам и просмотр фильмов о флоре и фауне Прерии стали частью их жизни. Приезжавшие время от времени рыбаки и прилетавший значительно чаще Стёпка воспринимались ребятнёй без особого удивления. Секрет такого поведения этих детей Делла поняла в день выдачи зарплаты. Им со страшной силой требовались деньги, и любые помехи на пути к этой цели они отметали.

И, кстати, разбирались ребята не только в мусоре и штукатурке. Вполне рукастые, и головушки у них варят. Не пьют, не курят, глупости творят только когда ошибаются.

Расплачивалась, естественно, наличными. Яга передала ей через рыбаков. Быстрые безналичные перечисления требуют связи с сетью, а она нынче откатилась сразу на пару веков назад — письма пишет и отправляет с оказией, с передачей из рук в руки через надёжных людей. Все денежки получила девчонка, Татьянкой её зовут. Остальные восприняли это как нечто естественное. Вчетвером они заколотили примерно зарплату трёх взрослых работников за тот же период, чем были довольны — такой работы в городе им не найти. А наворотили, пожалуй, за семерых.

— Клар! — она так им велела себя называть. — Дай контакт, пожалуйста. А мы на осенних каникулах были бы не против ещё поработать, — это старший, Митька.

— Контакта у меня нет. Видел ведь, что не ношу я визора. И не спрашивай почему. Когда возникнет возможность — приезжайте. Рабы моей плантации надобны всегда. Только помните — намекнёте хоть кому-нибудь, что живу я здесь, и ни меня, ни зарплаты больше не увидите.

— Да, ладно тебе, грозная ты наша, — средний из парней, Димка. — Банда не меченых своих не сдаёт. Если прячешься — значит так надо.

— И вообще ты ни разу не злая, — это уже младший, Димон. — Просто требовательная, — ну не виноваты мальчишки, что им всем дали при рождении одно и то же имя.

Прощались неподалеку от того места, где всё ещё лежит начисто обглоданный скелет пакицета, которого она подстрелила. Тут же дождался ребят и их парусный буер — этакая раскоряка на трёх поплавках — пластиковых баках от отслужившего космического корабля. Раму они собрали сами, а рангоут и такелаж сняли с потерпевшей крушение на скалах около Ново-Плесецка, прогулочной яхты.

Итак — на календаре осень. Делла — вся в заботах о муфельной печке совершенно позабыла о своих сердечных делах. Нет, Степан к ней не охладел, но что-то давненько не домогается телесной близости. Или свыкся уже с платоническими отношениями? А ведь она давно решила, что обязательно пойдёт ему навстречу, буде начнёт приставать. Вот незадача! Не пристаёт. Может быть, всё же его отношение к ней изменилось? Или, пока тут детвора крутилась, он стеснялся к ней клинья подбивать? Надо срочно проверить.

Встретила его не в рабочем комбинезоне, а в платье — том самом, что шили ей арбузоводки для смотрин. В лиричном. И не с лопатой в руках или паяльником, а с накрытым к завтраку столом. Вот так. Она с утра успела свежайших булочек испечь из теста, заквашенного с вечера, и даже полежать им дала под полотенцем. И всё остальное тоже, не из привозного, а своей выделки. То есть, из привозного, конечно — своего она тут ничего не добывает — но всё равно, ко всему приложила руку — салат с мясом, и нежнейше пожаренное мясо тунца.

Стёпка еще не отошел от событий, произошедших с ним на работе. Всё дирижировал бортами и туманами на горных перевалах, так что тарахтел он без умолку. Наконец, сделав последний глоток из чашки, удручённо замолчал.

— Всё еще меня боишься? — Делла и сама не поняла, почему напомнила парню о старом признании, что сделал он ей в предпоследний день перед тем, как в жизни стали происходить перемены.

— Нет, пожалуй. Знаешь, за время работы я стал совсем иначе относиться к тому, что происходит вокруг. То есть, уже сейчас я зарабатываю достаточно для того, чтобы поселиться отдельно от родителей и жить с той, кого хочу всегда видеть рядом, — Стёпа встал из-за стола и подошел вплотную. Делла тоже встала и оказалась в кольце его рук.

— Ты дома, милый. И я рядом, — ну вот не умеет она притворяться, что не поняла, о чём речь. — Так что, не будем расходовать времени понапрасну. Пошли в спальню, я покажу тебе, какие крепкие ножки я приварила к кровати, — чуть не сказала: «к нашей кровати», но вовремя спохватилась. Подумает ещё, что она на него вешается.

Из платья этот неумеха доставал её долго, да и потом действовал без особой сноровки. Осторожничал, словно с хрустальной. Всё-таки мало они друг друга знают. Но обязательно будут совершенствоваться.