Глава 55
Калейдоскоп

Следуя классической науке управления, руководитель не должен лично разруливать все проблемы. Ему необходимо организовать помощников, способных справиться с контролем каждого направления, а самому лишь стимулировать их (и негативом, и позитивом), добиваясь нужных результатов. Увы, в реальной жизни идеальные структуры никогда не выстраиваются. Да и стоит ли заниматься возведением привычной всем властной пирамидки? — вопрос ещё тот. Во всяком случае, этот вариант Степану неинтересен.

Ему нравится плясать от других принципов, тоже хрестоматийных.

Во-первых, для эффективного управления требуется своевременная и точная информация.

Во-вторых — разум, способный эту информацию усваивать и принимать решения.

В-третьих — понимание цели, на которую направлена руководящая деятельность.

Эти факторы можно месить, как угодно, меняя нумерацию, но все три должны наличествовать непременно. А иных и не надо.

Что касается разума — наличие такового у Себя Степан склонен подозревать. Он о своей персоне неплохого мнения и ни от кого это не скрывает.

В отношении преследуемой цели — так про это ему тоже когда-то кто-то говорил. Может быть даже Деллка-разумница. Ему необходимо обеспечить устойчивое существование человеческой популяции. Желательно — в бесконечной перспективе.

Загвоздка в информации. Сотня тысяч человек населения, это многие сотни предприятий или предпринимателей, выпускающих десятки тысяч изделий или предоставляющих тысячи наименований услуг. К тому же, использующих миллионы техпроцессов. Это у них, на Прерии. На Земле разнообразие намного больше. Тем не менее, возникает вопрос: можно ли это всё охватить разумом одного человека?

Опыт человечества однозначно указывает — невозможно.

Так вот. Степану этот опыт — не указ. Ему хочется выяснить прямое или обратное в результате собственного опыта. А иначе, если просто идти проторённым путём, работать скучно. Поскольку он тут навечно главный, а это ему объяснили доходчиво, то нужно научиться получать удовольствие от занятия, на которое по-любому обречён.

И как решать задачу постоянного наблюдения за идущими на планете процессами? А есть простой и довольно интересный инструмент — деньги. Контроль за движением которых неплохо налажен. Просто требуется наглядная картина, охватив которую взглядом можно быстро отметить тенденции в перемещении этой многоликой субстанции и разобраться в происходящих процессах. Огромная, во всю стену интерактивная карта материка — прекрасная основа для этой затеи.

Пошёл в серверную консультироваться со специалистами, можно ли сделать наглядное представление движения денежных средств со счёта на счёт. Те попросили неделю, но пообещали сделать.

Облик ранее разрушенных районов города, обступивших акваторию Плесецкого залива, слегка изменялся. Набережная Сити превратилась в торговый городок, где ларьки продовольственного и вещевого рынков сплелись в единый ансамбль с кафе и мастерскими кустарей — ремонт и пошив обуви, металлоремонт, парикмахерские, ателье — всё это прирастая постепенно, создало просторный комплекс, проявив остроумный замысел главного архитектора, заранее удачно спланировавшего то, чего в момент появления здесь первых торговых точек, никто бы не смог даже представить.

Степа выпил томатного сока, посмотрел, как перетаскивают ящики с уловом с рыбацкого баркаса, и отправился в сторону портовых причалов. Обычная картина, океанский лайнер принимает груз перед рейсом. Крайне разнородный, кстати, отчего суперкарго ни на секунду не выпускает из вида работу погрузчиков — надо так всё уложить, чтобы потом ничего не перекладывать в промежуточных портах.

А вот у склада-морозильника разгружается траулер. Брикеты мороженой рыбы один за другим идут по транспортёру в приёмное окно. На верфях — старой и новой — сооружают каботажные суда. Деревянные. Очень напоминают те, что заложили ещё в прошлом году в грабене. Интересно, откуда двигатели для них берут?

Нырнул в визоры, запросил. Хм! Какой-то Хард поставляет. А где у него контора? А, вон, видно через пролив. Как раз за плавильными печами заслуженного вида ангар, собранный из металлических листов. Ну-ка, ну-ка! Это ведь недалеко.

Обмотчики работают, укладывая медную шинку в хитровыбранные пазы в сложных конструкциях. Интересно-то как! Пристроился в сторонке и давай наблюдать, консультируясь на сервере представительства о происхождении комплектующих. Медь получают, хотя и мало, тут же, в плавильне из тех же конгломератов. И вся она уходит сюда. Точно! Вон, катают на ручных вальцах, и тут же изолируют лентой из ткани. Приспособились.

— Слышь, парень, чего тебе надо, — подошедший мужчина выглядит прекрасно. Светлый костюм с иголочки, на плече десятка с отделанными сканью цевьями.

— Ищу себе занятия. У меня неделя свободная.

— Это не к нам. Тут не меньше месяца требуется проходить в учениках, прежде чем появится заработок. Да и то, если откуда надо руки растут, — мужчина явно его не узнал, войдя в тень со света.

— А это бесколлекторники?

— Нет. Обычные, постоянного тока. Но при такой мощности разница невелика, — что-то изменилось в тоне щеголя. Видимо глаза адаптировались к меньшей освещённости и появились сомнения в личности гостя. Лицо-то диктатора часто мелькает в разных изданиях.

— А дальнейшие перспективы именно по этим крокодилам, какие?

— Ещё восемнадцать штук стоят в плане по госзаказу. То есть, если с этой парой, то на десять каботажников класса река-море.

— Любопытно, а что это за план такой? Откуда он взялся?

— Не, ну не конкретно план, но Яга сказала, Кузьма Иванович, батюшка Ваш, обещал оплатить счета на комплектацию, а Петро с лесопилки брус и доску на верфь уже отгрузил. Думаю, обману не будет, — ага, сообразил, стало быть, щеголь, что про госзаказ он неудачно завернул.

— Ну, коли дядя Петя лес отгрузил, должно всё получиться, — Стёпе немного весело, но ситуация его, в общем, устраивает. Договариваются люди между собой. А этих судов только на Жёлтую требуется втрое больше. — Прощевайте, пойду я дальше.

Плавильный двор он обошёл стороной. Тут, то с тачками, то с носилками носятся люди, или вообще вагонетку толкают. Пыльно и дымно, а он нынче тоже одет пижоном. В другой раз полюбопытствует.

Ноги сами привели его к дому Саньков. Тревожная картина. Шурочка сидит в вольере и кормит грудью котенка, а дочка её рядышком спит сладким сном. А мегакошки нигде не видно — стало быть, к кормлению она опоздала и теперь за неё женщине приходится отрабатывать. Наверняка, её сейчас кусают и царапают, на ещё и лапами мнут!

— Изольда не вернулась. Пошла за город поохотиться и уже больше часа как задерживается против ожидаемого срока.

— Ты на неё никакого маячка не надела?

— Да забыла я. Наташка капризничала, животик у неё пучило. Вот только что угомонилась, а тут Нюрка голодный свой рот давай распахивать и смотреть на меня голодными глазами.

— Куда хоть она обычно уходит? Изольда ваша.

— В холмы к западу от посёлка рыбаков. Это не доходя до космодрома. Там лес расчищен, и лемминги с пискухами живут.

— Странно, сегодня с космодрома никаких стартов не планировалось, не могли её напугать. Да и недалеко это, — Степан уже вывел из-под навеса скутер и убедился, что заряда в аккумуляторе ещё прилично. — Это же, считай, городская черта, — он уже тронулся в путь, выворачивая на пыльную грунтовку.

Холмы тут пологие и лес на них окультурен. Через эти места проходит путь от космодрома к причалу, с которого вывозили на ГОК прибывающих с Земли работников. Правда, подлесок, вырубленный в те поры, успел подняться, но ещё не сплёлся в непроходимую чащобу. Тем не менее, скорость пришлось снизить, и ещё Стёпа связался со службой спасения и попросил выслать группу для прочёсывания и поиска мегакошки по кличке Изольда — одному тут долго придётся бродить. Потом слева из-за куста на него бросилось низкое длинное тело. Едва боковое зрение отметило движение, ноги без участия разума распрямились, выбрасывая тело из седла назад.

Полосатый амфицион проскочил над не успевшим упасть скутером, зацепился за него задними лапами и потерял секунду, а человек кувыркнулся вперёд по инерции, встав на ноги. Ружъё висящее за спиной наискосок, не враз приведёшь в состояние готовности к действию — ремень мешает. А зверюга уже повернулась в его сторону и снова вытянулась в броске.

Отпрянул назад, споткнулся и кувыркнулся через спину, стремясь откатиться вправо. Левое плечо пронзила острая боль, натянулся ремень десятки и потянул оказавшееся подмышкой с другой стороны тела оружие. Стёпа почувствовал, как что-то лопнуло, отпустило, и только тогда сумел перевернуться. Увидел мегакошку на загривке амфициона и свою десятку, захваченную его зубами. Вытащил из кармана нож, щёлкнул выкидным лезвием и вонзил его в боковую сторону головы полосатика сразу за окончание челюсти. Справа его чем-то дерануло по боку и по передней части бедра, отчего сам он отлетел в сторону.

В себя пришел через считанные секунды. Он стоял, держась за ствол деревца. Мёртвый, похожий на ящерицу хищник лежал перед ним с задней лапой, застрявшей в колесе скутера. Из глазниц его торчали деревянные палочки, а из-за челюсти — рукоятка ножа. Ещё десятка в пасти выглядела перекушенной. Мегакошки нигде не было видно, но невдалеке слышался звук роторов коптера.

Позднее, когда крепкий мужик тащил его на плече словно мешок с картошкой (правая нога «не пошла»), услышал, как кто-то кому-то сказал: «Умная кошка, сразу к хозяину привела». И ответ: «Изольдой зовут. На ошейнике написано».

Потом на нём резали одежду, заматывали бинтами ужасного вида рваные раны, к которым прицепляли пластырем марлевые подушечки. Чего-то вкололи, приладили капельницу, и сознание стало уплывать.

— Расслабился ты, радость моя, — Делла забрала его из больницы этим же вечером. Сказала врачам, что нечего, мол, этому раззяве прохлаждаться на постельном режиме, пусть ведёт трудовую жизнь, если угрозы для жизни нет. Ни до каких внутренних органов амфицион не добрался, а царапины — они царапины и есть. А что глубокие — так поделом. Нечего было вести себя словно на прогулке!

Через полгорода топали пешком. Повязки, скрытые под одеждой здорово мешали, и нога норовила отстать.

— Ну ничего, завтра поедем на Полигон, восстанавливать навыки. Нет, это надо же, въехать в лес на скутере! Где были твои мозги? Совсем ум перекосился у Твоего Величества. Ты о чём думал, олух царя небесного!?

Молчал, виновато сутулясь. Или это повязка тянула. Ёлки! Ему ещё на перевязку топать завтра. И потом надо будет скутер Санькам починять. Лучше бы, конечно, новый купить, но где ж их взять-то теперь на Прерии? Да, права жена. Облопухался он, дальше некуда. Самодержец недоделанный. Срам, да и только!

Собственно, не считая царапин и помятостей, реально у мотороллера пострадали только спицы заднего колеса. Две лопнули, но многие погнулись. Взамен порвавшихся Стёпа сделал новые — нашелся у него в старых запасах подходящий пруток, как раз на пару штук и хватило. А вот для того, чтобы выправить деформировавшиеся, их пришлось сначала отпустить, а потом закалить. В термичке и услышал он разговор о собственной персоне — опять ему отгарунаррашидилось.

— А чем тебе Степашка-тиран не нравится, Воха?

— Да ну, нафиг. Неправильно это, что чувак всё под себя заграбастал и ни с кем не делится.

— И чем же ему с тобой поделиться? Хочешь вместо него полосатого амфициона голыми руками уложить? А кто мешает? Или с саблезубом покорешиться невтерпёж? Ну так известно ведь где они обитают. Отправляйся, хоть сейчас. Или чем ещё? Поделиться.

— Дурак ты, Симка, и не лечишься. Разве смелость нужна правителю? Дурная, кстати. Да кто нормальный станет зверюгу умертвлять деревянными палочками, втыкая их ей в глаза!? Не герой нам у власти требуется, а мудрый опытный человек, чтобы глупостей не натворил.

— Кто же спорит. Так давай ка Воха, конкретную предъяву делай, а не звени общим базаром. Должи, чего тирашка наш загнул не туда?

Некоторое время было тихо, а потом Воха протянул:

— Да не. Это я так, вообще.

— А если вообще, то иди второй муфель разгружай. Закончился в нём режим.

Что же, коли «предъявы» не прозвучало, значит, ничего ужасного он к этому моменту ещё не учинил. И не упустил. Пора действовать, как замыслил.

Вечером Стёпа наконец-то решился подписать и опубликовать указ о тарифах на энергоносители. Давненько готовил — там ведь много значений для разных условий, и нельзя ничего напутать — и наконец, понял — пора. А вот налоги — с прибыли и подоходный — отменять пока не решился. Не так быстро нарастали обороты, как он надеялся. Не собиралось от них избыточных средств. А тут ещё военные подали заявку на финансирование работ в области совершенствования ракет класса земля-орбита. Надо разбираться. И раны болят. А Деллка, коварная, каждый вечер его дразнит, ну и потом… и чего она вдруг так разохотилась до этого самого.

Историю с амфиционом в полной версии поведала Изольда. Она только вышла немного поохотиться, а тут хищник. На ровном месте от него можно и не уйти, да и вести его на хвосте к человеческому жилью — не дело. Вот она и забралась на дерево. Полосатик — не любитель лазить на верхотуру, а кошечка ещё и два сучка зубами заточила, чтобы было чем встретить, если тварь попробует до неё добраться. Они с Шурочкой не только языком занимались, но и с предметами тренировались обращаться, так что ослепить зверюгу ударами сверху вниз у неё бы получилось.

Но тут как раз Степан прикатил на скутере, и пришлось бросаться на выручку. Хорошо, что амфицион, отвлёкшись на более доступную добычу, повернулся к Изольде спиной и сконцентрировал внимание на человеке. Оба сучка она без помех засадила в глазницы, причём второй — глубоко. Обеими лапами навалилась. Не иначе, как до самого мозга дошло остриё. Вот, собственно, и вся история. Потом услышала, что вертушка садится, и помчалась за людьми.

А парню досталось лапами. Кроваво, но не смертельно. До той остроты, какая бывает у настоящих кошачьих, когти этих бегунов не дотягивают, не столько режут, сколько дерут. Потому и раны получились относительно неглубокими.

Интересней оказалась история кормления котёнка женской грудью. Когда дочка Наташка начала ползать, ещё не в полную силу, а волоча живот, то тут для неё началось общение с котёнком, подвижность которого в этот период была заметно выше — он ведь к передвижению на четырёх конечностях самой природой приспособлен. Шурочка сшила для обеих персон варежки, чтобы они друг другу ногтями в глаза не угодили, и пустила малышей ползать. Самым удобным местом для этого оказался вольер Изольды. Там деревянный пол и кругом решётки — нет риска, что опрокинут что-нибудь на себя, или заползут, куда не надо.

А потом выяснилось, что дочка не упускает случая подкрепиться вместе со своей четверолапой подружкой у её мамы. Для мегакошки это было совершенно естественно. Ни диатеза, ни расстройства желудка от этого не произошло, а у маленькой Нюрочки зубов ещё не было. Они, оказывается, прорезаются позднее. В общем, после некоторых колебаний женщина стала котёнка тоже подкармливать, а то дочка не вполне справлялась с предлагаемыми объёмами пищи и грудь распирало. Не повредило котёнку женское молоко.

Заодно выяснилась такая особенность — котята сосут молоко примерно лет до двух, а их матери кормят и своих и других малышей стаи и по очереди отлучаются на охоту.

Дети, человеческий и звериный, занятые друг другом, давали мамам немного времени на дела и занятия, но и постоянно находиться в вольере не соглашались. Если Нюрочка делала это молча, то Наташка сотрясала своими возмущёнными воплями все окрестности. Случалось — соседи сбегались или случайный прохожий заглядывал, выяснить причину такого глубокого горя.

Когда малыши оказывались на дворе — тут уж обе мамы, и человек, и кошка, оказывались в состоянии взведённой пружины. С одной стороны крупные крылатые хищники со стороны океана могут залететь, а им, что ребёнок, что котёнок — всё едино — добыча. С другой — Шурочка далеко не твёрдо убеждена в полезности для Наташкиного организма земли, травы и других предметов, встречающихся на пути. Всё ведь пробуется на язык! Изольда к исследованиям Нюрочки относится спокойней.

В доме же детишки подобны постоянно действующему стихийному бедствию. Нельзя сказать, что ребёнок умышленно поступает дурно. Дело в том, что он поступает всегда. Всегда в действии, в свершениях, результаты которых находятся во всём диапазоне значений. От позитива — попросился на горшок, хорошо поел, ползает, двигая кубики. Через нейтраль — сел, повернулся, что-то просит. До негатива — оторвал, уронил, разлил. Но при общем огромном количестве непрерывно производимых воздействий на окружающую среду, счёт проказам превышает любые мыслимые пределы. Естественно, два события — пропал из виду и затих, если они совмещались по времени, однозначно воспринимались обеими матерями как сигнал тревоги.

Глядя на это, Деллка всегда, когда они со Степаном бывали у Саньков, менялась в лице.

Тоже хочет чадоньку завести — к гадалке не ходи. Вот откуда у неё такой интерес к процессу размножения.

Вечером второго дня после ранения вечером к Степану и Делле пришла Яга.

— Чего это ты, внученька, мужика недолеченого из больницы вытащила? Там как-никак режим и процедуры для ускоренного заживания.

— Ага, и санитарки бедовые. Нет уж, пусть он службу служит и работу работает, а не лежит одинокий и несчастный там, где его жалеют.

— Ярново отродье ты, Деллка, что с тебя взять! А ведь и посочувствовать иной раз человеку нужно.

— Дудки ему. Нечего, нечего! А то закрепится в сознании связь: сделаешь глупость — тебя пожалеют. Он ещё молодой, быстро всё схватывает.

До Стёпы не в один момент дошло, что женщины продолжают обсуждение вопроса, в котором давно уже и надёжно не сошлись во мнениях. Еще, наверное, в те поры, когда жена его жила у деда и была маленькой девочкой. И вечно шпыняемая суровым своим воспитателем, не чувствовала себя несчастной, не принимала сочувствия доброй женщины.

— Ладно, тогда вот тебе, дружок, снадобье от Галины Прокофьевны, — Ольга Петровна достала из сумочки пузырёк. Только, она предупредила, что чесаться всё будет, зато быстро заживёт. Ты давай, скорее в норму приходи.

— А что, я разве не в норме. Это намек такой, про то, что не надо было тарифы на энергию и энергоносители вводить? — как-то Стёпе тревожно стало. Словно уловил указание на допущенную им ошибку.

Чего не отнимешь у Яги, так это чуткости.

— А не знаю я, правильно ли ты поступил. И никто тебе этого наверняка не скажет. Нет у нас тут государственных деятелей со стажем. Ты первый.

Заулыбались.

— Когда ты на Деллку запал, я сперва встревожилась. За что, думаю девушке такое наказание — городской мальчик. Но обошлось, ты как-то легко вписался в команду. Мы тогда на тебя сделали даже расчёт, думали, что папенька твой посодействует тебе закрепиться поближе к верхним эшелонам власти. Полагали — поможешь нам сориентироваться в делах политических, да в закулисной грызне ну и всяком таком, от чего нормальные люди ничего, кроме гадости никогда не ждут.

А ты, негодник, взял, да и прыгнул на самую верхнюю точку пирамидки. Пойми, мы всю жизнь готовились от правительства таиться и тихариться, чтобы жить своей жизнью и никого не дразнить. А тут бац, и свой человек на троне. Наши затеи ты поддерживаешь, и мы твоим задумкам будем помощниками. В общем, не сомневайся, рули. Как был ты в команде, так в ней и остался.

Итак, Степан твёрдо решил разрушить на Прерии правящий класс. Он это недавно вычитал в книжке, что отыскалась в материалах Академии Управления. То есть, конечно, на самом деле он ничего такого не решал. Но, проанализировав свои действия на посту единоличного и полновластного, сообразил, куда всё это время гнул линию. Да уж!

А кто, интересно, у нас тут правящий класс? Стал разбираться в этом вопросе персонально. Самые правящие, конечно, они с папенькой. Яга, Деллка, дядя Ляпа и другие авторитетные люди из числа голозадых в список аристократии лезут как-то неважно. Не те у них ухватки, да и высокое положение их однозначно связано с основной деятельностью. То есть формальным признакам, вроде, соответствуют, а вот дух от них исходит иной. Элитой даже и не пахнет.

Точно! Они же намеренно разрушают все атрибуты высокого статуса просто в силу многолетней привычки маскироваться. Прятаться от официальных властей. Надо подумать, как закрепить этот обычай. Очень уж результат получился хороший.

Так что там у него ещё осталось? Ага. Сотрудники аппарата представительства. Что он вообще о них знает? Ходят на работу около ста человек, что-то весь день делают, перекладывают бумажки и что?

А вот что. Скажем, в отделе народного образования трудится пять сотрудниц. Вот пусть Лёха Кузьмин и установит за ними плотное наблюдение дня на три. И личный состав потренирует, и ему пособит.

Три дня прошли в изучении материалов о номенклатуре боеприпасов, применяемых в оборонительном оружии для населения. Как всегда, техника увлекла и воодушевила, зачесались руки, и захотелось творить. Но тут подоспели отчёты службы безопасности о слежке за деятельницами из отдела просвещения. Ну-ка, ну-ка!

Четыре сотрудницы ведут себя предсказуемо. Тарахтят о всякой всячине, отлучаются в магазин и на рынок, примеряют обновки и рассылают в подведомственные учреждения циркуляры, да требуют оттуда отчёты, которые просматривают и возвращают обратно с замечаниями для устранения погрешностей. Миленько-то как!

И что же это за циркуляры? Почитал. Представил себя на месте преподавателя, следующего таким инструкциям, и призадумался. Сам-то он не работал в школе, однако уж очень много писанины требуется от учителя. А когда, интересно, собственно, преподавать!? Ох, и сложна же стезя педагога!

Так, а чем занимается пятая сотрудница этого отдела? Интересные пироги! Она, оказывается, просматривает записи уроков. Ну, ничего себе! Стёпка и не подумал бы, что такое делается. И что дальше. Ага! Связывается с учительницей и они проводят разборы удач и оплошностей, допущенных в классе. Спорят даже.

Прикрыл глаза и прислушался к себе. Вот как он должен к этому отнестись? Поехал в Палкино в одну из старейших аборигенских школ, чтобы посоветоваться с директором. А что делать. Нужно обязательно переговорить со специалистом, и, может быть, не с одним. Поэтому и помчался на консультацию. Очень уж у этого заведения репутация серьёзная.

В дебрях тропических лесов расположено несколько огромных бунгало. Это и есть школьный комплекс. Две сотни детишек и три десятка взрослых произвели на Степана неожиданное впечатление — он почувствовал, что завидует этим людям самой чёрной завистью. С одной стороны эти мальчики и девочки, парни и девушки весь день от подъёма до отбоя находятся постоянно в занятом состоянии. Уроки, хозяйственные работы и самоподготовка чередуют друг друга, не оставляя свободного времени.

Казалось бы, надо посочувствовать ученикам. А вот и нет. Не видно здесь несчастных лиц. Совсем другие эмоции на них нарисованы. Впрочем, надо поскорее переговорить с главным.

Забрав у Степана материалы, директор попросил сутки на ознакомление с ними и отправился в свой кабинет. Потом туда ещё несколько педагогов прошли, а затем, показалось, что был проведён педсовет.

— Везунчик ты, Кузьмич, — такими словами начал формулировать свой ответ руководитель школы. — Мы тут всем педагогическим коллективом уже совсем было решили обмануть тебя, и переманить к себе Аглаю Львовну. Да, да, ту самую, которая так тебя напрягла. Нам такой методист как воздух нужен. Но подумали, что это нехорошо. В общем, семисёлок этих, что засыпают нас инструкциями и душу вынимают отчетами, окоротить как-то надо. А нам потребуется аппаратура видеонаблюдения и звукозаписи в классах. А то несправедливо это, что только в столичных школах преподаватели могут рассчитывать на поддержку опытного специалиста.