А перед нами все цветет, за нами все горит…
Занимаюсь любимым развлечением — нарушением прямых распоряжений и приказов начальства. Самое главное в этом процессе тщательная подготовка, потому как если нарушение происходит в результате импульса желтой жидкости вдруг решившей течь вверх, то ничего путного и ожидать не стоит. А вот если на основе тщательного анализа противоречий в собственно распоряжениях или их клинического несоответствия окружающей действительности, то выходит даже забавно — глядеть на начальственную физиономию, когда приходится выдавать поощрения за прямое нарушение идиотских приказов.
Но тут важна тщательность, если будет хоть малейшая зацепка не дать награду — не дадут, а без этого половина удовольствия насмарку. Словом, готовлюсь к выходу «в поле» хотя это мне напрямую запрещено после истории со снежным человеком.
Но, во-первых хочется (о чем я никому кроме Лидочки не скажу), а во-вторых — надо. Так что формулировка будет «в связи с производственной необходимостью». А все дело оказалось в неугомонной «сладкой парочке», Ромео с Джульеттой. Очень уж активная у покойницы началась «загробная жизнь».
После пуска ядерного реактора на острове началось натуральное вавилонское столпотворение, с поправкой на наше «многолюдье» разумеется — средняя плотность населения на Прерии до сих пор раз в десять меньше самой безжизненной земной пустыни. Причем «столпотворялись» как-бы не с той же целью что в Вавилоне, во-всяком случае — перечень строительных материалов уходящих на остров впечатлял.
Башню они там вряд ли строят, а вот если привести в порядок подземные коммуникации военных, то получится хорошая опорная база… Кого? А вот это и предстоит выяснить. И никому-то, а мне лично — наш уклон в «техническую разведку» сыграл злую шутку, и кадров имеющих опыт агентурной работы, да еще «в поле» на текущий момент не было.
Засылать на это дело кого-то из командировочных «спецов», значило все провалить, наши головорезы, при всей их подготовке, совсем не имеют актерских данных, да и аборигенов слепоглухими считать не стоит. А значит, крокодил в ванной вызовет меньший ажиотаж и меньше внимания, чем попытка подсунуть бойца в качестве разнорабочего или учащегося…
Да, именно учащегося — начали функционировать курсы по «адаптации» в которые потоком пошли кадры с Земли, крепкие парни и девушки вдруг решившие связать свою судьбу с колонизацией. Впрочем не только молодежь — людей семейных, среднего и старшего возрастов, с нужными профессиями и знаниями тоже хватало. А вот неуверенных в себе, решившихся на этот шаг случайно, практически не было. Похоже, все будущие «колонисты» проходили тщательный отбор и подготовку еще на земле. Такое впечатление, что заработал какой-то насос откачивающий с метрополии избыток натур определенного типа.
Но предложение провести инфильтрацию, неожиданно не нашло отклика в центре — сходу эта операция не удалась, с той стороны действительно был фильтр и работал он по принципу «личного знакомства», а присылать специального агента для глубокого внедрения несочли возможным. Придется выкручивается самим. Чем и занялся.
Шанс просочится был вполне твердым, контакты с аборигенами были хорошими, а «насос» работал и здесь, вынимая из местного общества самых склонных к самостоятельному существования, не заморачиваясь социальными или иными барьерами. Вон тот же Ромео, представитель самых что ни на есть «сливок общества» вкалывает на строительстве бок обок с членами молодежной банды, которым до тюрьмы не то что шаг, а всего пару месяцев подождать пока в возраст войдут. Впрочем, теперь ни тем ни другим по уготованной судьбе дорожке не катится.
Ромео тоже начал проявлять непонятную активность. Точнее сначала начал проявлять вполне понятную — его наконец сочли годным не только проводку менять, но и прочность ножек койки проверить. Буквально. Так сама Джульетта сказала. Такая вот пошла нынче молодежь, никакой романтики. Возвращаемся к истокам? Упрощение ритуалов в этой сфере — процесс тревожный.
Так вот, получив «положительное подкрепление» Ромео, при полном попустительстве папаши, развил бешенную деятельность по созданию на Прерии собственного оружейного производства. Нет, всевозможные охотничьи стволы клепали кустарным способом тут отродясь. Не та тут живность, лучше нарушать закон и быть несъёденным, чем законопослушным в чьем-то желудке. Так что на все нарушения в этой сфере МВД и власти смотрели сквозь пальцы — статистики это не портило, как и везде самым частым орудием преступления все равно оставался кухонный нож.
Но Ромео замахнулся на создание «полного цикла» — раз, автоматического оружия — два, и с калибром и точностью вполне достаточной чтобы потягаться с армейским вооружением, в частности бронежилетами — три. Видел я это чудовище, десятый калибр, упор на руку, короткий ствол, лазерный прицел — для охоты не годится, оружие для стрельбы навскидку, по крупной цели в упор или малой дистанции. Столкнись с вооруженным таким противником нос к носу и это еще большой вопрос, насколько эффективным окажется автоматическое оружие. А там еще и переключатель боеприпасов, в том числе — под мелкокалиберные гранаты. «Штурмовая винтовка», только не под стрельбу очередями и совсем не нарезная.
С интересом ждал, каким методами будет Дневной пресекать эту самодеятельность и не обнаружил наличия какой либо реакции. Более того — легализация Джульетты как «Морковкиной» и, следовательно, владелицы острова явно не прошла без его участия. И вообще, уши Дневного из всей этой затеи торчали совершенно конкретно.
Будь я аналитиком генерального штаба — сказал бы, что полным ходом идет «скрытая мобилизация». Но я не военный, по тому в голову лезли мысли уж совсем апокалиптические, вплоть до объявления независимости Прерии от Земли и дальнейшего построения коммунизма на отдельно взятой планете…
Если это так, то проект «Хортица» явно выходит из под контроля. Нужна коррекция. Вот только о чем тогда молчит центр, решили, что кризис пойдет на пользу или наоборот — свернуть работы? Ничего не понимаю, может просто вообще забыли? Бывало ведь и такое…
Но ведь не идиоты же местные? На всю планету пятьдесят тысяч населения, с такими силами не только не отбиться от желающих «восстановить конституционный порядок», но и элементарно не удержать уровень цивилизации от скатывания назад, сначала к натуральному хозяйству, а потом и вовсе к охоте-собирательству. Меньше двух поколений потребуется «капле человечества» чтобы растворится в море окружающего зверья, без поддержки метрополии.
И нельзя сказать что такая ситуация не создана сознательно, мне ли не знать об ограничении экспорта некоторых технологий и знаний в колонии. Местные умудрялись обходить эти барьеры, оплачивая обучение «своим» и таким образом получая знания вместе со специалистами. Но ведь общее количество населения никуда не делось…
Стоп. А ведь сейчас готовится именно массовый завоз населения с Земли, на ГОК. И повезут, скорее всего, именно молодежь, сборную солянку со всех интернатов и прочих заведений. Так что видимо и об обеспечении генетического разнообразия будущей популяции забота проявлена…
Остается мелочь — придумать, что местные намерены делать с внутренними войсками, когда они явятся сюда наводить порядок. Или они что-то знают, и в метрополии скоро будет не до проблем далекой окраины? М-да, вариант, что они договорились с «чубакобарой» и сразу после объявления независимости портал перестанет функционировать, или, скажем, явившихся карателей встретит на орбите флот «иных», и то выглядит логичней.
Интересно, как быстро пришлют санитаров, если я выйду со своими бреднями в центр? Не сразу, понятно, репутация — великая вещь, но настаивать на собственном мнении все же не стоит… Значит нужны факты, и безопаснее будет если это будут просто факты, без всяких теорий.
А получить эти факты можно не так далеко, на острове «Полигон». Значит нам туда дорога.
* * *
Сборы были не долгими — всего две с половиной недели. Отработал старый «конец» и выразил желание пройти курс «адаптации», там так обрадовались, что даже какие-то тревожные мысли появились. Сказали что через две недели быть в порту вместе с остальной частью группы, где грузимся на баркас и плывем на «морковкин полигон». Однако, а островок то уже переименовали…
Времени как раз хватило оформить на работе отпуск пятилетней просроченности, под клятвенное уверение помогать в трудных случаях дистанционно, и закруглить дела. Вот теперь собираю ранец, отход завтра с отливом, в четыре утра.
Точнее руки собирают, ноги, еле таскаясь, пытались им помогать, но скорее только путались под… ээээ… руками. Все остальное пребывало под впечатлением от прошедшей ночи.
Леночка, обычно такая тихая и покорная, этой ночью будто решила доказать пословицу про чертей и тихий омут. Так что было и так, и эдак, а потом еще и вооот так! А потом раз так и так как хоть и думал, но даже предложить стеснялся, а потом и так как не думал…
И вроде приятно ей а глаза как-то поблескивают и лицо такое — грустно решительное. Вот ведь какая фигня — на близких людях все профессиональные навыки обычно сбоят, не в состоянии мы оценивать родного человека, потому что, что не говори, но близкие отношения построены на сплошной идеализации. Но меня так укатали что и до пня бы дошло, а до меня — нет, потому когда под конец взмолился — «солнышко, ты дату не попутала? Я только послезавтра уезжаю…», ответ сразил наповал — «завтра, будешь спать один. Мужчине перед уходом надо выспаться!».
Вот тут дошло даже до меня — «ты что же», — говорю, — «меня как на войну провожаешь?». Пошутил дурак, а она расплакалась. Так успокоить и не смог, только как выплакалась уснула. Так ничего я и не понял — знает она что-то и потому опасается, или просто чувствует…
Вот теперь и собираюсь, не пойми куда то ли воевать, то ли воевать учиться. Впрочем, большой разницы не вижу. Посмотрим, как тут на местных спецназовцев учат, второй раз по любому должно быть полегче…
Одна мысль только все колола шилом — сильно надеюсь, что уходить из этой «учебки» придётся не так как из первой. Долго я от себя эту мысль отгонял, но в итоге все же полез распаковывать уже уложенное, чтобы добавить в поклажу еще один ствол из коллекции и две коробки патронов.
* * *
А начиналось все ведь похоже…
— Витек?
— Гав!!
— ??
— Учись жить, сынок… Теперь ты — в армии! Тут тебя мигом отучат смеяться над анекдотом:
— Здравия желаю товарищи солдаты!
— Гав, Гав, ГАВ!!!
— Как жизнь?
— Ауууууууууу…
Мы дружно грохнули, а один из «берцев», кажется «левый» (называть эту парочку двухметровых амбалов «тапочками» было как-то…) прокомментировал.
— Впитываем «запахи», Витек у нас дезу не толкнет, сам белая кость — двадцать поколений предков на службе отечеству! Гавкать научился раньше, чем разговаривать. Витек — СЛУЖИТЬ!!!
— Гав! — и под дружный гогот секунду назад вальяжно развалившаяся на ярко-зеленой (точно что ли крашенная?) травке туша принимает положенное по уставу служебно-розыскной собаке положение «сидя на хвосте». Даже язык высунул для демонстрации карьерного рвения — «вынюхивать и выгрызать».
— Витек, ну раз ты такой опытный, хоть и на генетическом уровне, то скажи — долго нам тут еще загорать? — вопрос волнует всех, даже веселье под увяло.
Все же двенадцать тушек «партизан», валяются на зеленой травке по краю плаца жутко секретной военной части?___, вызывая просто мистическое оцепенение у аборигенов, уже часа полтора, а реакции — ноль. Блин да за это время не только знамя спереть, весь контингент можно по одному выловить и в рабство продать.
— Как человек с генетическим военным опытом, Сова, — «Сова» это я, только на почти двадцать лет и сорок килограмм моложе, — скажу тебе — «задницей чувствую — лежи пока лежится, потому как уже часа через четыре ты будешь вспоминать эти минуты покоя как самые счастливые мгновенья твоей жизни».
Обще философское настроение получило удачное развитие с появлением наряженной в зеленое х/б толпы аборигенов. Толпа как толпа, типа «старички» из обслуги, а вот вожак — фигура примечательная. Видимо его все же чему-то учили, но потом то ли по здоровью, то ли еще за какие заслуги списали в обеспечение.
— Это че у нас такое тут валяется? Не уважает труд товарищей, траву мнет. Я вам счас мигом дело найду. Два!!! — Последний вопль видимо значил что для он хочет переложить порученную ему задачу на двоих подвернувшихся бездельничающих новичков, ну если таковые окажутся понятливыми. А если нет, то скучающая публика рассчитывала получить небольшое развлечение.
Развлечение случилось. Только не такое, которое ожидал сдуревший от безделья контингент. Понятно, что хочется, но ведь есть простое правило, увидел что-то незнакомое — из вида не выпускай, но руками не трогай. Валяются себе двенадцать человек совершенно гражданского вида в непонятной одежке на травке — сделай вид, что не заметил и топай себе дальше. Не дожидаясь пока с видом «меня будить» с вещмешка поднимет голову Серый — ничем не примечательный худющий и малорослый, зато единственный из нашей «гоп-команды» не поленившийся привинтить выданные звездочки и прочие опознавательные знаки.
— Вы как обращаетесь к товарищам по службе, товарищ сержант? — ласково поинтересовался Серый.
— Я-а-а с-старший сержант, т-товарищ лейтенант государственной безопасности… — проблеял спадая с лица жертвенный ягненок, по инерции пытаясь что-то доказать. Вся остальная толпа, в отличие от этого лоха, беззвучно растворилась в окружающем пейзаже.
Видимо это таки были настоящие спецназеры, прибывшие выяснить, что тут за подозрительные валяются, а этот так — ряженый призванный прикрывать их поспешную ретираду, а лохи на самом деле — мы. Но от Серого просто так никто не уходил, в конце концов — стремление поразвлечься за чужой счет заразно.
— Вякни еще раз, и ты у меня ефрейтором станешь… — бесцветно-скучающе произнес мучитель и выдал меняя тон — Упор лежа принять! Делай — раз! Делай — Два.
Ну дальше можно не слушать, а подумать как же нам вышел такой облом… счастья.
В принципе можно было заподозрить подставу от судьбы еще когда вместе с сообщением «отбываете для прохождения подготовки» получали амуницию с оборудованием под расписку, где сказали что даже потерянный дырявый носок можно будет списать в двух случаях: а) на боевые действия, если вы, такие придурки, что умудритесь в них поучаствовать в нарушение прямого приказа; б) вместе с носителем. Но насторожить была должна не эта рутина, а то что заодно нам выдали и новенькие звездочки и прочие знаки отличия.
Но было не до того, а зря — мелочей не бывает. Пока рысили к вокзалу выяснилась первая засада — от места, куда были выданы билеты, до точки назначения предстоял марш-бросок чуть не в шестьдесят километров по пересеченке. Но, не имей сто рублей — друзей у всех было валом, и по нашим билетам уехала группа не то туристов, не то «игрунов» — простите нас ребята, честное слово не знали…
А на соседнюю с частью АЭС, всего-то двадцать пять кэмэ и там работал одногруппник Серого, мы прилетели винтокрылом — набитыми в банку сардинами вместе с рабочей сменой. В тесноте да не в обиде. Тем более после того как в салоне раздавили пузырек хорошей водки, а экипаж получил для «согрева чая» бутылку хорошего коньяка остальное путешествие прошло в «теплой дружеской атмосфере».
Только ржали всю дорогу над анекдотами и реальными случаями из жизни, вроде: про семнадцать человек в малолитражке возвращавшихся «под игру на баяне» с сельской свадьбы, да реальное ДТП — когда в результате падения с моста в реку трактора (там вообще кабина одноместная!), на котором «гоняли за водкой» в райцентр, было зарегистрировано девятнадцать потерпевших.
От АЭС на соседний заводик шла маршрутка — пара бронированных вагонов с пулеметами и маневровый. На сам заводик нас бы не пустили, но нам туда и не надо было — за бутылку универсального растворителя машинист не только подвез к стрелке от которой отходила ветка в нужную сторону, но и подвез нас прямо к второму КПП «в заднем проходе» жутко секретной части. Пред запертые двери которой мы и вывалились радостно-теплой компанией.
Где часа полтора занимались торжественным целованием замка, камланием над визорами, а потом и над спецсвязью, пока два разных ведомства пытались согласовать наше право пребывания на этом четровом клаптике земли, от которой мы бы с радостью держались подальше
Вот тогда и возникла мысль… Не точнее первая мысль была взять положенное как говорили предки «на щит», но мы было засомневались. А вот честно говоря зря — как выяснилось много позднее, на базе толком то и не было никого — весь личный состав ловил… нас.
По «мудрой» традиции новички должны были быть перехвачены по дороге, «слегка» побиты и допрошены. Видимо таким образом создавался нужный настрой на учебу, ну и прикрывалась задница начальству — поскольку при приемке солдата осматривали и фотографировали, чтобы потом на ежемесячной «прокуроке» сравнить фотку с оригиналом. Хотя, что там сравнивать? Отбивная она и есть отбивная — харю от задницы не отличишь…
А тут — «вы нас не ждали, а мы приперлися», при этом все начальство, знающее нас в лицо, в окрестных болотах комаров кормит, на КПП перепуганные повара и электрики из хозроты, которым автомат второй раз в жизни в руки дали. Нет, был там и дежурный взвод, но они-то на постах стоят. В общем, еле нас во внутрь пустили, а потом еще и загорали пока дружно озверевшая часть собиралась с сотен засад по всем окрестностям.
Так вот, а второй «мыслОЬй» бала такая — «глюк в главном компьтере попутал нахрен „глубокое внедрение“ с „глубокой“, она же „силовая“, разведкой». Потому как ничем другим, кроме вмешательства проснувшегося Ктулху, нельзя было объяснить тот факт, что нашу «инвалидно-ботаническую» команду, грозно именуемую «особая офицерская группа», загнали на базу спецназа.
Спецназ ГРУ, к слову, это не «супермэны» из фильмов, а обычные армейские части «всего лишь» имеющие на своем вооружении «специальную технику и средства», чуть лучше обученные и заточенные под более специфические задачи, чем обычная мабута, но все же… А мы и на фоне хозроты смотрелись… тем чем на самом деле и были — будто собрали со старших курсов гуманитарных вузов самых больших рас. гильдяев и забрили в армию.
Впрочем, на самом деле часть была не совсем обычная, иначе нас бы там не было, а вот на кой мы там были — я наверно и до конца жизни не узнаю, разве что в руководители Конторы выбьюсь… точно — Ктулху постарался.
Так что хороший «фундамент» будущих неприятностей нами был заложен изначально, и вряд ли даже выбери тогда другую линию поведения, можно было что-то изменить. Да и не думали тогда о последствиях, молодости свойственна некоторая переоценка собственной значимости.
— Эт еще че? — выразил общее недоумение один из Берцев, наверное — Правый, но хрен их кто разберет.
Зрелище было действительно незабвенное — вдоль дороги перемещалась процессия сбежавших из леса кустов и болотных кочек, которые, вместо того, чтобы двигаться по дороге или дорожкам, скакали по в копанным в землю на обочинах старым скатам, бордюрам, столбикам ограждения с натянутыми тросами. Все это под «ветерок и матерок», роняя ветки и куски грязи, которые надо было потом поднимать, и, устраивая целые акробатические представления, чтобы вытащить сорвавшегося товарища — будто вместо асфальта и плит на дорожках текла как минимум ледяная вода по пояс, если не лава…
А когда надо было «пересечь асфальт» начинался настоящий цирк по форсированию преграды с применением подручных средств и снаряжения. Провешивались «дороги», тарзанки, одна группа мигом отвинтила установленный на обочине щит с объявлениями и использовала его на манер моста, для перехода на другую сторону дороги, а потом, матерясь, они поволокли его дальше — видимо по дороге предстояла еще не одна такая «переправа».
— Это они в казарму возвращаются — от комментировал Левый.
— Эге, а как тут поутру в сортир ходят? — дополнил Правый.
Тут я понял что все «наши» задумчиво смотрят на меня и Юрика — тот был ниже меня на почти голову, а тяжелее килограмм на тридцать. Под такими взглядами становилось несколько не по себе.
— Ни хрена не выйдет, — раздался «голос из подвала», от так и не соизволившего принять более удобную для наблюдения чуда позу Витька, — не с нашей подготовкой и массой. Надо будет что-то придумать, а то при попытке выполнить цирковой номер результат выйдет, как если скрестить кота и бегемота.
— Армагидец всем крышам! — ответили хором все остальные и принялись за организацию консилиума по поводу завтраутряшнего штурма сортира.
Впрочем, до «завтра» надо было еще дожить и желательно — без потерь. Вот только выражение морды лица прапора, топающего в нашу сторону, обещало совсем другое…
* * *
— Дом, милый дом… — присвистнул Серый вивидев как выглядит наша «офицерская» казарма.
— Тут только тренировки на выживание проводить. А то и по ведению боев к городских условиях — добавил Витек. После чего все переглянувшись приступили к процедуре досмотра помещения и окрестностей.
— Прикинь, тут даже лампы — накаливания. Из какого музея они это все сперли? — товарищи по команде организовали в предбаннике «пирамиду» и ухитрились выкрутить лампочку из древнего плафона (ну и осмотреть все там заодно) — Ты смотри — 2027 год выпуска!
Казарма равнодушно взирала на нас окнами с «небом в клеточку», в них отсутствовали не только стекла, но и местами рамы. Вся остальная меблировка состояла из голых металлических кроватей в два ряда, но в один этаж (офицеры, как ни как), без всяческих следов матрасов, голый деревянный пол унылые стены и почему-то закопченный, а потом побеленный поверх потолок.
Сама казарма — второй этаж, над какимито складами, широкая лестница, широченный коридор с тумбочкой дневального на которую даже смотреть не стоит, чтобы не развалилась. Направо вход в казарму слева две двери, оружейка, куда мы только что сдали только что выданные автоматы и каптерка, судя по всему. Ключей ни от того ни от другого — нет, дневального тоже в прямой видимости не наблюдается. Сопровождающий, получивший в ответ на предложение сдать все лишнее вполне не двусмысленный ответ, пошел красными пятнами, но отметелить «господ офицеров» не решился и молча удалился вместе с ключами — как бы не по указанному адресу.
Досмотр тем временем подошел к концу — дыры в окнах завесили термоодеялами на двустороннем скотче, и не дует и внутренности не просматриваются ничем, у одеял внутренний слой отражающий. Нашли десятка два всяческих «нычек», большей частью пустых, но встретилось и кое что интересное. Прозвонили стены и потолок с полом в поисках подвохов, кое что нашли и обезвредили. Оно наверно, судя по ветхости, и так не работало, но порядок должен быть. Тем более лень должна изгонятся любыми средствами.
Другие пары прочесали коридоры и чердак, вернулись пыльные, но довольные, как раз к приему горячей пищи. Кормить нас явно не собирались, значит надо выкручиваться самим.
— Группу бардов выгнали из гостиницы, — задумчиво выдал Витек, рассматривая нашу «плиту» и вообще «организацию опорного лагеря в городских условиях», — не потому что пели песни, а за то, что — у костра.
Да, посмотреть тут было на что — под отогнутым краем пледа на окне, чтобы дым шел наружу, в батарее отопления стоит заполненный термотаблетками потолочный плафон, над ним кипит кострюля с «змеиным супчиком» куда присутствующие сгрузили все хотя-бы отдаленно съедобное что избежало ранее участи «закуси».
А так — отгородили себе уголок от кроватей, соорудили из них баррикаду, накрыли все это термонакидками — вышло нечто среднее между чумом и ярангой. Спи не хочу — в тепле и дружеском запахе совершивших марш-бросок солдатских носков.
Вот только спать сегодня нам не светит. Впрочем, ложиться все равно надо.
* * *
Движуха началась просто классически — в собачью вахту. Но не спать и быть готовыми пришлось уже часа за два до этого — картинка в округе, если смотреть в тепловом диапазоне, вышла забавная: как будто по территории ползали невидимые светлячки. Специальная термонакидка закрывала бойцов от «недреманного ока», но она же отбрасывала все тепло вниз «подсвечивая» поверхность, получался этакий «нимб» — светлое кольцо вокруг темного «яблочка», а если по холодной земле ползать, к примеру, то следом образуется этакий «след слизня».
Мы за всей этой возней следили сначала с интересом, но потом начало поднадоедать — слишком уж долго готовился противник. Впору было снова поспать, но заснуть уже не было никакой возможности, и так непонятно — как в первый раз смогли, все же спать в виде барельефа на стене не самое удобное занятие.
Ежу понятно, действительно лечь спать в этой казарме, где еще не вполне успел развеяться «дым прежних боев» однозначно значило проснутся от влетевшей в окно шоковой гранаты, если не от ботинка под ребра — если ребятишки решат отрабатывать задачу «по тихому». Потому дневальный сидел не на тумбочке — что ему там делать, если ключей от оружейки все равно нет? — а внутри казармы, за прикрытыми дверями между косяком и дверным полотном которых было вставлены заботливо выстроганные клинышки. Сидел в противогазе и в самом не просматриваемом углу, разумеется.
Так что когда проем окна, снеся занавесь, влетела парочка «свето-шумовых» и следом за ними какая-то перечная дрянь, назначенный дневальным Витек только прикрыл плечами и предплечьями глаза и уши, как на учениях. Дождался разрывов и стрельнул в окно из ракетницы, подавая сигнал тревоги, а потом навалился на дверь, всей своей немаленькой тушкой, компенсируя усилия отделения пытавшегося вломится снаружи.
Наивные, причем все — маленький клинышек держит лучше любого амбала, проще коробку вынести. Впрочем, и коробка укрепленная дюбелями через каждые десять сантиметров стояла насмерть, не желая ни вываливаться из проема, ни расщепляется даже под ударами кувалды.
В конце концов, Витьку это надоело, да и задачи такой не было — устоять вместе с деревяшкой когда в нее ломиться десяток лбов, и он щелкнул выключателем, включая свет в коридоре. Налитый в лампочки нашатырь, все доступные аптечки на это дело ободрали, мигом вскипел, разрывая колбы, и пролился вниз мелкодисперсным дождем.
Нападающие какие-никакие средства защиты конечно имели, раз сами химию применяли, вот только от аммиака (нашатырный спирт — водный раствор аммиака) надежно помогает только изолирующий противогаз, это такая хреновина в которой выглядишь как смесь инопланетянина с аквалангистом и космонавтом, а для обычных — уже нужны специальные фильтры, красненькие такие. А уж респираторы в случае его применения годятся только сопли и слезы вытирать, ну и кашель заглушают. Слегка.
И утратили штурмовики всю свою боеспособность, общая способность к сопротивлению стала меньше чем у младшей ясельной группы, детишки хоть еще реветь могут, и кусаться, а эти только ползать пытались.
А тут еще и мы из засады, как кавалерия на бегемотах — шок и трепет.
Про засаду стоит рассказать отдельно, прятать что либо лучше всего там где вообще нет ничего. Пользуясь этим утверждением, мы отгородили себе найденной на складе этажом ниже тряпкой уголок уединения. Отхватив от коридора по торцу сантиметров сорок. Человек не в состоянии определить точно на глаз длину помещения, особенно если глазу зацепится не за что, а уж ночью…
За этой «ширмочкой» мы и засели, вкрутив в стену пару саморезов и накинув на них пару петель репшнура в качестве седушки. Обычный бытовой саморез легко выдерживает вес в полторы сотни кило, если не скакать мартышкой, разумеется. Расположились можно сказать с комфортом — в два яруса, так что верхние стучались макушкой в потолок, а на плечах нижнего ряда стояли их берцы.
Ничего не поделаешь, все же просто стой мы на полу, кто-то мог бы почувствовать дыхание или тепло от тела, а так — человек обычно не осматривает тщательно потолок и не ждет опасности выше собственного роста. Разведчиков, конечно, учат специально ждать неприятностей с самых безопасных направлений, но какой нормальный человек ждет, что опасность выпрыгнет на него из глухой стены?
То что какой-то ротозей обопрется «на стену» и наша засада провалится не ждали — ребят специально учат обходиться без дополнительных опор и не цеплять чего быто ни было без крайней необходимости — во избежание шума.
Так что «нежданчик» удался — сразу после газовой атаки на нападающих «рухнул потолок», ткань натянули не только в торце, но и создав «крышу» по всему коридору, а следом — десяток очень добрых дядек, желающих поразмяться после много часового висения на стене на врезавшимся в задницу репшнуре.
Впрочем, воевать толком было не с кем, так — попинали еле шевелящиеся кучки, да и дел было невпроворот. Но все роли были распределены заранее, так что пока четверо вязали налетчиков заранее нарезанными кусками провода, двое забросали трофейными гранатами проем лестницы вниз и, через окно в торце лестничной площадки доступную часть улиц. Остальные тем временем изобразили то ли бурлаков на волге, то ли дедку, бабку, внучку, жучку, кошку и даже (в лице вырвавшегося из заточения Витька) — мышку.
Четко в соответствии с классикой — именно усилия двухметровой «мышки» оказались решающими и изображающая репку решетка покинула свое место на окне в торце лестницы и легла вперед, перекрыв собой весь пролет, как крышка погреба. Вот ведь зараза, вроде все крепления поверху расковыряли или обрезали загодя, а нижние ели согнули вшестером. Зато теперь — несколько движений отверткой, десяток вкрученных прямо в пол саморезов, и опасаться внезапной атаки с этой стороны не приходится — пролету гранат решётка не мешает, а вот развалить ее даже взрывом пластита гораздо сложнее чем сплошную бронедверь.
К слову о дверях, парочка «гранатомётчиков» уже почти выполнили свою задачу — с дужки замка капают последние капли из под жала термитного карандаша, с ржавчиной и песком проблем не было, бертолетки наскребли со спичек, а вот пока всем отделением скоблили на стружку алюминиевые (у них тут точно музей!) провода помянули всех матерей нашего начальства по жену Ноя включительно, но результат того стоил.
Точнее это мы так думали, потому как спустя час каторжного труда ввалилась сменившаяся с чердака пара и с радостным воплем — «привет недоумки!» вывалили на стол гору опилок, которых они настрогали входящей в комплект пилой Джингли из найденного алюминиевого уголка. Аут.
Зато теперь все это смешанное с клеем и намазанное на тонкую проволочку бодренько пережигало очень даже неплохую сталь замков и решеток. Еще пара секунд, «сварщик» дает отмашку и мы дружно вламываемся в оружейку расхватывая что подвернулось под руку и выбрасывая наружу пока «медвежатники» разбираются с креплениями пирамиды.
Сейчас на пульте дежурного по части Тааакой тарарам, но, на всякий случай и для непонятливых пару магазинов трассеров отстреливаем в сторону полярной звезды — для информации, если вдруг связь не работает. А потом с чердака из бесшумок отрабатывают десятка три «отсекающих» поднимая метровые султаны из земли перед наиболее активно переползающими «кочками».
Все, шутки кончились и прячемся уже мы. На поле боя возникает пауза как в театре, попавшие под огонь на открытом месте теперь прикидываются ветошью и боятся пошевелиться, до командиров дошло что взять с наскока не вышло, задавить массой тоже, и теперь остается разве что атаковать засевшего в здании, вооруженного боевым оружием и готового противника. Что по всем уставам положено делать под прикрытием техники или снеся здание до основания артиллерией, а лучше — с применением специальных средств разрушающих так же и подземные укрытия и коммуникации. Аж интересно стало — попробуют?
Броня, во всяком случае, из-за угла казармы слева выскочила как чертик из бутылки, совершенно бесшумно. Спаренные гауссовки глянули в нашу сторону очень уж недружелюбно, но в следующий миг под башней БРДМ вспух султанчик дыма в месте попадания «учебной» ПТУР, а Берцы с грохотом скатились вниз с лестницы на чердак — от греха подальше. Хрен знает, что на уме у «коробочки», они же в танке — померещится еще чего или нервы сдадут. Все же такой переплет у них явно не каждый божий день.
Впрочем, в голосе усиленном матюгальником, который прозвучал из превратившейся в султан дыма БМДР, сквозь кашель было слышно явное облегчение. Больше ничего информативного в предложении о начале переговорного процесса не обнаружили. Если мат опустить.
Витек подполз к выключателю и, сняв с него лицевую панель, отбил морзянкой ответ, замыкая ножом контакты лампочки над входной дверью в здание. Как не удивительно, но лампочка над входом уцелела и вполне исправно донесла ряд международных сокращений радиолюбителей-коротковолновиков.
Во всяком случае «ПНХ» было точно воспринято — в ответ, если опустить опять же рад авангардистских филологических идиом, у нас поинтересовались «вы че это делаете?». После чего в ответ, помимо трехбуквенных сокращений, ушло довольно информативное послание — «отбито нападение на казарму, захвачены пленные, ведем допрос», что вызвало длительную паузу и бурный радиообмен в эфире.
А допрос засунутых в каптерку пленных тем временем шел с переменным успехом. С одной стороны все заботливо разложенные на белой простынке «медицинские инструменты», включая найденные на чердаке ржавые напильники, ножовка по дереву, пилка по металлу и кувалда, пропали втуне и никакого действия на захваченных не оказали — из-за слез и соплей они вряд ли что видели. Зато угроза отправить строптивых в нашу казарму — нюхать помимо нашатыря еще и их собственную слезогонку оказала прям таки магическое действие.
Переговоры тем временем зашли в ожидаемый тупик, требование о прибытии «знакомого лично» офицера не могло быть выполнено по техническим причинам — командир части был дома и еще не доехал, а про прапора то ли не вспомнили, то ли он тоже был вне расположения, то ли слишком по-армейски прямолинейно восприняли слово «офицер».
Словом — ситуация стабилизировалась. Штурма в ближайшее время ждать не стоило. Бедолаги, они ведь не знают самого главного…
* * *
Утро встречали на плацу всем составом, при оружии и внешнем виде будто только из боя. Не хватало только развернутого знамени с раненым в голову знаменосцем и, судя по выражению физиономии добравшегося таки в расположение командира ВЧ?___, расстрельной команды.
Подполковника, однако, можно было понять — бардак вышел просто феерический, нам аж самим стыдно стало. Ох, не погнали б за наши фортели подполкана на пенсию майором…
Отсутствующая на участке метров в триста ограда части, перепаханные танковыми гусеницами аккуратненькие газоны, поднятый на всю ивановскую, аж до самых высших сфер, хай, и довольная рожа полкана в танковом шлеме — непосредственного виновника безобразия, вполне ясно говорили о том, что малой кровью все не разрешится.
Дело в том, что вместе с вскрытием оружейки, мы подали заодно еще и «иволгу» (на самом деле кодовый сигнал совершенно другой, но этот уже стал нарицательным), по каналу который местные забыли, а может не смогли, заглушить. Дескать ЧП — нападение на базу спецназа, точнее — на самой базе.
Предполагалось, что все закончится простой толкотней противоречивых донесений, но система явно дала сбой, видимо ключевых сотрудников не оказалось на местах, и отработала как надо — подняв по тревоге все военные части в районе.
Так что уже через полчаса дислоцированный в пяти километрах танковый батальон во главе с очень «удачно» оказавшимся приехавшим на проверку боеготовности полковником смог покинуть расположение и, потеряв всего тридцать процентов техники, таки добрался до места инцидента.
Зато на месте танкисты не оплошали, что наводило на определенные мысли, и отработали спектакль из серии «солдат матроса не обидит» как по нотам. Два «мастодонта» с навешенными минными тралами проделали проходы в ограждении, но сунувшийся за ними следом танк все равно умудрился не попасть в проход и потерял одну гусеницу на противопехотной мине. Сильно обиделся и шарахнул пару раз из пушки. Холостыми. Но всем окнам в пределах трехсот метров хватило.
Саперные танки, видимо получив приказ, дружно развернулись в стороны и сровняли с землей треть стороны периметра — так чтобы даже танкист в такой пролом не промазал. В эту «дырочку» радостной толпой и ввалилась ударная танковая группа с десантом на броне, подпертая с тыла разворачивающимся строем мабуты на БТР-ах.
И только после этого эти засранцы запросили от командования координаты своих и чужих, для ведения огня на подавление. Получив в ответ вполне ожидаемое «отставить».
Вовремя. Мы, в смысле не только «мы», а всей частью во главе с подполковником и знаменем, тут уже успели позабиваться в такие щели, что куда там тараканам и пытались судорожно вспомнить, как можно сделать этому железному чудищу больно. Хотя бы одному из двадцати, что умудрились все же из боксов выехать и до нас доехать…
Ничего толкового не вспоминалось. Разве что гусеницы им испачкать? Да и не станут они пачкаться — издали отработают пушками и пулеметами, добавят огнеметами вблизи, а потом пехатура соберет оставшиеся несгоревшими железки.
Тут к веселью присоединилась дивизионная артиллерия, километров с двенадцати — семнадцати, и возникла мысль завернуться в белую простыню и начать медленное, чтобы не создавать толкотни и паники, поползновение в сторону ближайшего кладбища. Хорошо хоть эти не проявили дурной инициативы. Тока «люстр» в небе навешали и ими ограничились, светло стало — куда там «как днем», не то, что читать — теней не осталось.
И вот теперь все участники веселухи, за исключением танков — их после долгих уговоров все же удалось выпереть за территорию, изображать из себя раздавленный ими забор — стояли на плацу и тупо пялились друг на друга с немым вопросом — «и дальше чо?». Тем более что командование, наверно впервые за свою карьеру было не в состоянии подобрать слова адекватные ситуации и только шло красными пятнами, беззвучно разевая рот. Как бы не хватила папашку кондрашка…
— Так, если не вернусь — считайте меня коммунистом. — Одними губами пробормотал Витек и печатая шаг потопал с докладом. Вот так всегда — гульбанили все, а отдуваться старшему по званию — успевший перед получением высшего образования послужить в погранцах Витек, был единственным у нас старлеем.
— Товарищ подполковник, особая офицерская группа выполнение учебно-боевой задачи по индивидуальному плану, в рамках общей проверки боеготовности «Саргасы -57» завершила. Результаты оцениваю как хорошие, более подробный анализ будет изложен позднее в рапорте. Старший лейтенант Саврасов доклад окончил!
Быть похоже командиру «Хамелионом», вон пятна вместо красных уже сине-зелеными стали, но силен мужик, смог даже выдавить хриплым голосом — «Благодарю за службу».
После чего махнул рукой, буквально, видимо разрешая всем разойтись, да и потопал, не видя ничего вокруг, в сторону дежурной части.
Хорошо погуляли.
* * *
Война войной… а утро начинается с физзарядки. И плевать что между командой «отбой» и командой «подъем» прошло всего пятьдесят четыре минуты. А вот нефиг ибо нафиг.
Будить нас отправили толи самого тупого прапора, толи самого провинившегося соответствующим образом замотивировав: или ты их «строишь» или — в наглядные пособия для отработки психологической устойчивости. Хе, шутка. Но в каждой шутке есть доля шутки…
В результате чего сладкий сон был прерван в полшестого утра жизнерадостным воплем:
— Рота подъем!!! — тут орущий, наконец, «распробовал» воздух, который был — куда-там полковому солдатскому сортиру на сорок восемь очко-мест в сорокоградусную жару, потому остальная часть фразы прозвучала по-нисходящей к хрипу — на зарядку… строится… — дальнейшие сиплые маты за кашлем слышно почти не было.
Бедняга, не увидев реакции на команду, даже проявил чудеса героизма и валился в казарму, где сквозь слезы попинал оставленных изображать спящих «болванчиков» и, не обнаружив личного состава, в слезах и соплях скатился по лестнице и вывалился из задания. Где и обнаружил пропажу. Стоящую «типа в строю» в полной готовности на обезображенных интеллектом лицах.
Разведчиком прапор к слову был неплохим, заметил смотанный шнур и догадался, что группа ночевала на чердаке, подальше от сортирных миазмов, и, четко в соответствии с поданной командой, десантировалась оттуда прямо во двор, «забыв» при этом поставить его об этом в известность. На физиономии прапора читалось явное желание высказаться, да только на данный момент оно явно не совпадало с возможностями, потому он только махнул рукой, давая команду начать движение, видимо рассчитывал продышаться по дороге, наивный.
Не спеша протрусили по всей территории, работа кипит, все смотрят нам вслед, а глаза такие… ласковые-ласковые. Он нас что решил всему личному составу показать? Походу да.
Возле отсутствующего забора небывалое оживление — танкисты пытаются забрать свое имущество назад. Точнее — уже не пытаются. Имущество вцепилось всеми траками (а с одной стороны и катками) в грунт и решительно заявляет, что всю жизнь мечтало служить в спецназе, согласно — даже в качестве учебного пособия по гранатометанию, и никуда оно отсюда не поедет — хоть своим ходом, хоть на буксире. Можете подъемный кран вызывать. Три. Два мало.
То что «два мало», ребятки успели проверить экспериментально. Один из кранов лежит теперь на боку, слегка придавив полуприцеп-платформу, куда видимо собирались танк грузить. Седельный тягач вообразил себя самолетом — передние колеса висят почти в метре от земли. Второй кран стоит в сторонке, грустно взирая на все это безобразие — изогнутая буквой «зю» стрела выглядит экзотической виселицей.
Дальше стало не до любования окрестностями, кросс на три километров пробежали вполне прилично — за семнадцать с половиной минут. Восхищения на эту тему со стороны прапора прошли мимо сознания, сознание тоже в это время пребывало вне тела, но видимо подсознание их все же восприняло. И обиделось.
Потому как ничем другим столь детское поведение объяснить было нельзя, понтанулись как пацаны, насмотревшись на показательное выступление «стаи товарищей» на соседних турниках. И «показали класс».
Витек и Берцы проделали комплекс упражнений весело и с артистизмом. Прапор аж челюсть на ботинок уронил от картины, когда близнецы подсадили на перекладину Серегу, это несчастье до нее даже допрыгнуть не смогло, дальше из единственного ему доступного было пять подтягиваний и «вис колбасой», но братья не растерялись и довершили выполнение упражнения «втроем» подтягиваясь на одной руке и поддергивая задохлика за пояс.
После этого наступил черед Юрка, тот, разумеется, не смог удержатся от выпендрежа и крутанул «солнышко». Турник три оборота выдержал, не иначе как чудом, но на четвертом обороте момент инерции полутора центнеров, да еще приложенных с приличным плечом, явно превысил степень упругой деформации и квадратная труба 40х40х4 из которой были сделаны стойки турника начала деформироваться непластично… Согнулась короче, буквой «Г», так что бегущему следом пришлось вместо подтягиваний выполнять нечто вроде отжиманий наоборот.
Остальные товарищи подбодрили Юрика радостными криками, и ведущий разминку решив не искушать более судьбу прекратил безобразие. Затем мы были вознаграждены нудной лекцией на тему что «разведчик это силовая выносливость», а мы с нашими пузами… годны только турники ломать… только позорим… и что любой вшивый амеровский повар сделает из нас… и много еще чего… но не беда — здесь из нас сделают… за полгода хоть что-то похожее на… солдата хозроты.
Надоел жутко, да и смотрелось все довольно дико — зарвавшийся прапор поучает толпу лейтенантов на глазах заслушавшихся рядовых. Витек это первым просек, но ему и по должности положено:
— Говоришь повар… А вот мы и посмотрим. Юрик, Сова — упор лежа принять. Берцы — считаете. Минута пошла… Внимание, минута!
— Восемьдесят пять! — Правый.
— Восемдесят два! — Левый.
— Что-то ты, Юрик, седня не в ударе — все силы на порчу имущества ушли? Впрочем на соревнования тебя можно против «морского котика» смело выпускать… У них, помнится, семьдесят пять за минуту… Вот так то, товарищ прапорщик.
И моментально переходя на приказной тон, пока с рожи прапора не сошло изумление.
— Упор лежа принять!!! МИНУТА ПОШЛА!
А зрители как-то плавно рассосались, почесывая в местах вероятного нахождения мозга. Хотя чего тут голову ломать? Результат вполне по силам совершено любому. Надо просто взять и отжаться столько, сколько можешь — двадцать так двадцать, десять так десять. А наследующий день отжаться столько же плюс еще два раза через силу. И наследующий. Можно даже с перерывами на субботу или воскресенье. Главное не бросать.
А через три месяца вас тоже спокойно можно будет выпускать против «морского котика». В отжиманиях.
* * *
Прапор, разумеется, настучал кому надо, а может и просто бухнулся в ноги с просьбой отправить его куда угодно, только убрать от группы которую он наказать толком не может, а воспитывать — ему не по званию. Вполне логичный ход, с его стороны. Вот только все остальное начальство в положении как бы не хуже — им ведь, в отличии от прапора, еще и терять есть чего, а способов воздействия ничуть не больше. Только наряды. Даже домашний арест не объявишь, не говоря уже о губе, с деньгами — тоже самое, вне зоны мы их юрисдикции, даже трибунал будет свой. Плохо это, в первую очередь для нас, как-бы чего не придумали…
Они и придумали.
Так что стоим в строю и выслушиваем брызгающего слюнями и разящего перегаром майора (уважили — все по субординации), аж целого заместителя по воспитательной работе. Давненько слушаем, уже минут сорок, надоело до чертиков. Хочется подойти и дать в ухо оратору, но команды «вольно» не подавалось, надеюсь, он догадается сбежать не отдав оной. Потому как достал — новой информации в его мате нет, а та что есть вызывает оторопь.
Если опустить лирику и комбинаторику то в целях обеспечения маскировки и секретности нам приказано: а) снять форму и знаки различия б) переодеться в гражданское и забыть о собственных званиях. Ага — на военной базе в гражданском, очень интересный способ маскировки — даже со спутников заметны будем, может на себя заодно «бубновых тузов» нацеплять? — для полноты картины.
Ну вот майор, проорав напоследок — «и запомните, вы не офицеры б. ть! Вы народное ополчение! Никакой формы и знаков различия! И чтоб через двадцать минут выглядели соответственно на общем построении!!!», вылетел из помещения.
Двадцать четыре задумчивых глаза уставились на маявшегося возле входа в казарму прапора, тот видимо враз обретя телепатический дар пробормотал — «пришлю солдат с одеждой, я мигом», после чего проявив заодно и способности к телепортации просто растаял в воздухе.
А еще через семь минут (любой поймет, что без прямого управления временем тут не обошлось), материализовались пара «черпаков» с ворохом одежды. Пожалуй, только столь массированным применением противником сверхспособностей можно объяснить, что они смогли покинуть казарму живыми и относительно целыми.
— Слышь, Витек, по моему нас конкретно опускают… — Задумчиво почесал бритый затылок Серега.
Группа дружно повторила жест в знак согласия — напялить на себя то, что принесли значило однозначно с этим согласится.
— Они кажись захоронение для зеков ограбили, — морща нос сказал Юрик, — запах и внешний вид, во всяком случае, соответствующие. А мне чего тут подойдет?
Если сказать мягко, то внешний вид и чистота доставленных фуфаек и ватных штанов оставлял желать лучшего, много лучшего, очень-очень много лучшего. Витек же перевел взгляд с валяющейся на полу кучи грязных тряпок на сваленные в углу наши вещи (мы были уже в другой казарме, вполне приличной и чистенькой, а в прежней проводились процедуры по дегазации) и в его глазах заплясали бесята. Осмотрев кривые ухмылки всех остальных наш предводитель подмигнул и поинтересовался:
— Вижу, все подумали о том же что и я. Будет им ополчение!
Слабый голос разума, в моем лице, услышан не был, даже мной.
* * *
Такого плац еще точно не видал. Хотя за все свое существование повидал много чего. А легенд разумеется, ходило еще больше — от многочисленных высоких комиссий порой отчебучивавших чего-то вроде блевания с трибуны, до расстрела в шестидесятых какого-то неподчиняющегося приказам солдатика, после этого случая из уставов исчез пункт о возможности применение оружия офицером в случае неподчинения, что стало началом конца некогда великого и могучего СССР. Сегодняшне-вчерашний «визит танкистов» тоже грозил превратиться в легенду уже завтра. Но такое…
Пред светлы очи высокой комиссии во главе с каракулевой шапкой отбивая дробь берцами по бетоны выходила… группа наемников-шотландцев. Как положено — под звуки волынки, которую быстренько соорудили из двух писчиков (приспособление для подачи сигналов имитирующее крик какого либо животного или птицы), пакета и трубки от аппарата для скрытого перемещения под водой.
Судя по клеткам на традиционных одеяниях «шотландцы» были из клана Дугласов. Из-за этих чертовых клеток мы чуть натурально не опоздали на построение, дело в том, что клетки с разных сторон термонакидок были разные, но в итоге серая клетка показалась менее вызывающей, да и девиз «Никогда позади», по общему мнению, подходил более чем «Действие или смерть» Барклаев.
Впрочем, присутствующим было явно не до геральдики древних шотландских родов, им бы челюсти с поло подобрать.
Так что, маневрируя по плацу с грацией пьяного дальномера, мы как-то умудрились встать на своем место в гробовой тишине. Витек окинул взглядом кривую шеренгу и, скривившись в предвкушении пистона за такую строевую, побежал докладываться.
— Товарищ генерал-майор, особый офицерский отряд на вечернюю поверку построен… — разнеслось по плацу
— Старший лейтенант, это что?! — свистящим шёпотом на весь плац прошипела «каракулевая шапка», остальные присутствующие просто потеряли дар речи. Хотя Витек потом с уверенностью всех убеждал, что на источающем праведный гнев гранитном генеральском лице очень забавно смотрелись смеющиеся глаза курсанта — большого видать любителя розыгрышей.
— В соответствии с приказом заместителя отдельного учебного отряда по работе с личным составом, — упомянутый товарищ сбледнул с морды лица и сделал попытку упасть в обморок, командир отряда вовсю играл желваками и краснел пятнами, — знаки различия и форма сняты, чтобы иметь внешний вид ополчения. Из все гражданской одежды с собой были только пледы, потому ополчение вышло шотландское! Разрешите стать в строй, товарищ генерал- майор?
«Каракуль» окинул взглядом начавшую подзаплывать жирком, но весьма внушительную фигуру бывшего старшего сержанта погранвойск, видимо оценил получившееся впечатление — выданные ножи теперь не скрывала одежда и зрелище мужика с прицепленными режиками на всех конечностях, и волосатыми ногами в берцах торчащими из под клетчатой юбки было совсем не комичным. Невольно вспоминались те века, когда подобные парни держали в страхе всю Европу.
Генерал не спеша нагнулся к микрофону и заявил:
— Разведчики. Запомните, что вы должны быть всегда готовы выполнить любой приказ! Повторяю — ЛЮБОЙ. И действовать при этом надо решительно, со смекалкой и творчески!
После чего зажав микрофон в лапе размером в пол мячика, повернулся к Батяне и выдал:
— Ну, Нетопырь, считай выкрутился. Я тебя конечно «полюблю» и квартальной и тринадцатой, но за самое главное можешь не переживать. Думал что ты свои косяки на других сваливаешь, а теперь вижу — нашлась и на старуху проруха… Да, и мой тебе совет — чтоб завтра в расположении и духу этих дятлов не было. — И развернувшись к Витьку — Ты еще тут? Дуй к своим, вы сегодня отличились, вот первыми и пойдете!
Над плацем раздалось — «К торжественному маршу…» И мы таки пошли.
Первыми. Под волынку. Высоко задирая голые ноги и пытаясь чеканить шаг. Зрелище наверняка вышло незабываемое, как и личные ощущения, ведь под кильт нижнего белья не положено, а ветерок, зараза, холодный.
Поддувает.
* * *
— Ну что, Орлы-беркуты из отряда воробьиных… — целый капитан сделал паузу, но тест на зачатки интеллекта ООГ прошла успешно — идиотов, желающих блеснуть эрудицией и поправить «что беркуты, как и прочие орлы, принадлежат к отряду соколообразных» не нашлось, и «сорок пять лет, а уже капитан» разочаровано продолжил, — пробежимся, соколы мои ненаглядные? — мне кажется или нас не боятся?
И пробежались…
Говорят, в программу первых олимпийских игр хотели включить состязание, где спортсмены должны были соревноваться в беге с лошадьми. На марафонской дистанции. Но потом передумали, из жалости — олимпиада была задумана как торжество гуманности и еще не превратилась в способ зарабатывания государственного престижа со всеми вытекающими.
Пожалели, к слову, лошадей. Их результат на таком расстоянии выглядит существенно слабее, и в попытке потягаться на равных с человеком их могли попросту загнать.
Нам само собой было далеко не только до марафонцев, но и до лошадей. Это и должна была показать «пробежка» почти на тридцать километров к смету «полевого лагеря». Не показала. Мы хитрили как могли и таки не дали себя загнать как тех бедных коняшек.
Сначала топали по лесу со всеми положенными предосторожностями, зигзагами, командир уходил вперед с половиной группы — двумя парами, потом в приметном месте оставлял одну и уходил на разведку вперед, в это время основная масса прикрывшись фланговыми и тыловым дозорами «топала на ориентир». Один боец из оставшихся «принимал» подходящую группу, второй «отслеживал хвосты». Потом группа уходила вперед, на новый ориентир, но уже «под углом» на место лежки разведанное и подготовленное умеющими вперед командиром, а «принимавшие» становились тыловым охранением. Потом следовал привал и опять все повторялось по новой.
Капитану такое передвижение, со сменой направления раз в два часа, быстро надоело, и он объявил район «условно безопасным». В принципе все основания к тому были — мы уже успешно обошли большую часть засад и закладок на пути, а что не обошли, то сняли и поставили на другие места на радость преследователям. Преследователи заботу не оценили — пару раз сзади вспыхивали всплески интенсивных радиопереговоров и вроде как даже что-то прилетало — улетало. Надеюсь, ребята хорошо смотрели под ноги, некоторые сюрпризы, особенно самодельные, были не так чтобы полезны при не аккуратном обращении.
После смены режима движения пришлось плестись волчьей рысью, ограничившись только передовым, боковыми дозорами и внимательно поглядывая за спину, но преследователи энтузиазма не проявляли и похоже решили нас «потерять», как тот чемодан без ручки.
Капитан между тем понимая, что может не успеть к назначенному сроку еще раз сменил темп движения и мы поперлись вперед нестройной толпой, на рысях с одним только передовым дозором и нервно косясь по сторонам и назад. При таком варианте все шансы сдохнуть не дойдя, были уже явными, но Витек загнал в голову колонны самых «коротконожек» которые задали темп движения.
Причем сделал это ненавязчиво — отсылая самых шустрых проверить чего-нибудь сбоку и ставя после выполнения замыкающими. Капитан устроившийся в конце видимо желая пинками подгонять отстающих лишился ожидаемого развлечения и переместился вперед начав подгонять головных сначала унизительным (пинками) а потом и довольно болезненным способом — уколами шилом.
Заодно достал всех на привалах непрерывным зудежом по поводу соблюдения питьевого режима и воплями, что если у кого-то хоть капля из фляги будет выпита… В итоге на четвертом повторе у него поинтересовались — а где он у нас вообще фляги увидел? Последовала немая сцена, закончившаяся небольшим шмоном, в результате которого вид капитана стал загадочный и слегка злорадный, ему стало понятно почему мы шли таким «бодрячком» — группа оставила кучу «ненужного», с ее точки зрения, хлама и шла налегке, даже без выданных «кирпичей» сухпая, которые перед выходом успели «махнуть не глядя».
Ну не таскать же действительно это недоразумение с собой? Тем более что от настоящих кирпичей эти угловатые картонные упаковки не отличались не только размером и весом, но и на вкус…
Дело закончилось демонстрацией друг другу простых физических эффектов. Наш «групповод» показал как легко, удобно и незаметно можно приготовить чай, в металлической фляге в ямке из снятого дерна на фигурной металлической хреновине из набора сухпая и таблеток сухого спирта от туда же, не оставляя следов если потом положить снятый дерн назад. При этом он чуть не устроил большой «бум!», не открутив колпачок, оставил металлическую подставку на месте, где ее найдет любой металлоискатель, забыл полить положенный назад дерн и ароматизировал весь лес метров на сто в округе ни с чем не сравнимой вонью сухого спирта. Ладно, в конце концов он профи, а мы в этом деле ни хрена не понимаем. К тому же может он просто «не наш друг, а медведя» и следы оставляет специально.
Но в качестве мелкой мести на выпученные глаза нашего групповода мы с удовольствием полюбовались — когда Серый достал свой любимый «Зиппо» и на бешенном ветру спокойно заварил себе настоящего чайку, а не той растворимой отравы что в пайке, прямо в бумажном стаканчике. И конкретно добили «спеца» близнецы — сварив на всех суп с лапшой за три минуты, в полиэтиленовом кулечке удерживаемым над факелом ручной газовой горелки. Этот многоцелевой девайс, нам сварганили ребятки с рембазы, как раз за часть «кирпичей». Замечательная штука питалась чем угодно, от солярки до любых баллончиков для зарядки зажигалок и позволяла практически бесшумно и незаметно пережигать арматурные пруты или проволоку под напряжением. И никакой вони, межу прочим.
Капитана есть суп, заправленный копченой колбасой и мелко настроганной бастурмой, не позвали — пусть свои кирпичи грызет, с полным чувством внутреннего превосходства. В конце концов «военному, положено стойко переносить тяготы и лишения службы», а мы люди насквозь гражданские постараемся этого максимально избегнуть.
Существовал правда риск, что нужное будет отобрано силой, но грамотно построенная отвлекающая операция дала прекрасный результат — пока близнецы кашеварили все остальные плотно топтались вокруг ямки с закипающей флягой и восторженными возгласами выражали восхищение находчивостью бравого капитана. Ну а вкусные ароматы как, упоминалось раньше, заглушил собой сухой спирт.
А потом готовое блюдо, прямо у него на глазах, разлили по кулечкам-«маечкам», мы их три тыщи штук с собой взяли — на редкость многоцелевая вещь, если с умом подойти и весят всего ничего. Весь мусор сожгли, благо после «спирта» сильнее навонять было просто невозможно, а пепел забрали с собой. Оставленный прибираться тыловой дозор заодно полил травку на месте ямки, выкопал чертову железку и вообще — ликвидировал все оставленные опознавательные знаки, благо постоянная запись с трех визоров не оставляла шансов для «не нашего» друга.
А пока «засланный казачек» в поте лица своего добывал хлеб свой насущный, то есть если по-русски то пытался насытится содержимым «кирпича», группа успела прилично передохнуть и даже поспать после обеда. В принципе не так страшен черт, и сухпаек вполне съедобен, если не пытаться начинать его есть с брикета сухого вакуумно-обезвоженного гороха. Это недоразумение только в печку (буквально, если сухих дров нет) годится, и в качестве «учебно-поражающих» элементов для самодельной МОН-ки (пробовали, результат из серии «жить будешь долго, но мучатся будешь — страшно»).
В ответ на «гастрономический демарш» групповод попытался устроить настоящий террор, пару раз был интеллигентно послан, посыл не понял и в итоге стал самым большим сдерживающим фактором в нашем движении — пришлось каждые полчаса по десять минут дожидаться беднягу из очередных кустиков. А вот нефиг на себе демонстрировать достижения в области экономии на солдатском рационе. Впрочем, пара кубиков одного средства, которые вколол расстроенный непрекращающимися «стимулами» Юрок, капитану в «медузу» с большей вероятностью послужили причиной недомогания.
В итоге, он не то что свою флягу выпил, но и всех встречных луж не пропустил и нафиг убил персональный фильтр, а в итоге все равно шатался от обезвоживания, что пришлось становиться на привал и шаманить ему «заварку в кулечке» из коры ободранной с ближайшего дуба. Помогло слабо и если б «стая товарищей по оружию» от нас безнадежно не отстала, то нашли б они нас по запаху даже без всяких собак и спецприборов.
Товарищ капитан пробовал настоять что бы его несли, но в виду отсутствия носилок и навыков его несколько раз уронили, выбирая для этого самые твердые пеньки, и пару раз носильщики не разобрались с какой стороны нужно огибать дерево. В итоге он мигом пришел к выводу, что или надо путешествовать ногами вперед или тоже ногами, но собственными — все равно каждые пятнадцать минут вскакивать.
На «партизанскую базы» мы заявились, будто с настоящего боевого задания — поддерживая с двух сторон ослабевшего товарища. Товарищ этот, при виде оборудованного «зеленого домика», проявил недюжинную силу и прыть, разом оставив нас без руководства.
«Сиротинушками» мы пробыли не долго, крепко загорелый сухощавый майор задумчиво посмотрел на захлебнувшуюся дверцу сортира, одним взглядом разогнал толпу зевак из трех бойцов, и буркнув — «Через двадцать минут быть готовым к часовому броску» удалился видимо заказывать транспорт для эвакуации «раненого».
Витек почесал бритый затылок, посмотрел на еще высокое «шестичасовое» солнце и буркнул — «готовимся, здесь вам не тут». После чего рухнув на рюкзак принялся переобуваться.
* * *
Часовой марш-бросок после перехода вытянул последние силы, но в конце нас ждала уютненькая и весьма живописная полянка. Что не было ни для кого секретом, еще на ходу удалось вычислить, куда нас ведут, сомневались только в «куда конкретно» — было несколько удобных точек, а зачем было понятно с самого начала. Поэтому майор, воткнувший в центр поляны саперную лопатку со словами — «обустраивайтесь», неожиданностью не стал. Как говорится — «Неожиданность, должна быть нормой в жизни разведчика». В этот раз у майора удивить не удалось, а зря — предсказуемость путь к поражению.
Витек объявил двадцатиминутный привал и все начали суетиться, по заранее, еще на марше, согласованному плану. Настал черед удивляться майору, но тот явно принял наш сюрприз за общую безалаберность. Что-то он начинает меня расстраивать, ведь все происходит прямо у него на глазах. «Головняк» (головной дозор) вернулся, получил инструкции и утопал вперед, выставили фишки (боковые дозоры) буквально по краю полянки, а вся остальная группа переобулась-переоделась кто во-что, но к лопатке никто в итоге не притронулся.
Под презрительным взглядом достали коммуникаторы, АСУ ПБ (автоматизированная система управления класса «поле боя», точнее — она так выглядела, а большего посторонним и знать не положено) и принялись резаться в игрушку, судя по азартным возгласам. На самом деле все были заняты серьезным делом, а причиной столь вызывающего поведения послужил недавний разговор на марше.
— Вий, как у нас дела с деньгами? — Серега, вдруг зачем-то решил рискнуть дыханием и вызвал командира по каналу внутригрупповой связи.
— Хватит купить истребитель. На пьянку, зная ваши аппетиты, не хватит. Предложения? — Витек как обычно ловит самую суть
— Предлагаю заказать сьемку, арендовать сервер и построить пятимерную модель окрестностей. А то придется как детям в куличики играться. Прошлый век блин.
Хорошо видимая впереди фигура командира на миг замерает и чешет в затылке.
— Даю добро, а то действительно — рожай посреди леса яшикомакет…
Так что теперь все желающие, включая стоящих на фишках, что было грубейшим нарушением боевого устава, разбившись на тройки шерстили по всем направлениям пытаясь свести в единое целое данные разных источников и построить «пятимерную» карту района.
«Пятимерной» она называется от того что помимо трех координат на нее наложены еще два вектора скоростей перемещения во времени. Материки они знаете ли дрейфуют. Шучу. Но в каждой шутке есть доля шутки.
Два дополнительных измерения это разделение на «постоянные» и «временные» элементы. Постоянные, это рельеф, деревья и прочее не склонное к перемещению хозяйство. Временные — люди, животные, техника и, что самое главное, искусственные сооружения, а также — изменения рельефа от времени последнего сканирования.
Задача построения первичной карты, идентификации искусственное/естественное требует сьемки местности под разными углами и просто чудовищных вычислительных ресурсов. Зато потом, любой спутник сравнивая имеющуюся модель с тем что он видит в два счета выделит изменения, причем с мельчайшими деталями, это не в «широкофокусном» режиме тысячи квадратных километров снимать, как только будет модель — любая зверушка крупнее белки окажется под наблюдением.
Тройка, занятая арендой мощностей, вопрос решила «на раз», удачно попали «в окно» — в том месте, где располагались сервера одной транснациональной корпорации, как раз наступало утро и «ночные жители сети» вроде всяких программеров шли спать после трудовой ночи, а заказы от начавших работу офисов еще не посыпались. Пользуясь скачком конъюнктуры мы в наглую подгребли под себя весь освободившийся ресурс.
«Распознавальшики» тем временем на живую нитку скрепляли стандартные модули с результатами воплощения собственных ночных кошмаров. Гоняя все это «на кошках», то есть на тестовых полигонах, и матеря получающиеся результаты и криворучие всего прораммерского сообщества.
А вот «сателлиты» преподнесли сюрприз.
— Машу вать! Витек, ты только глянь…
— Что не дают?
— Наши не дают, что и понятно-ожидаемо, а вот «люби друзи»…
— Дают как поют. В чем вопрос? — Туша Витька нависла над поднявшим кипеж, недвусмысленно намекая на то, что отвлечение командира от созерцания облаков может выйти боком.
— Ты на показатели посмотри. На скорость перекачки. На то, что вместо заявленных шести точек съема нам двенадцать за теже деньги дают. И на разрешение глянь заодно. Что все вместе говорит о том…
— Что мы у этой девочки не первые… И даже не вторые. Понял, не дурак — дурак бы не понял. — Надо будет командиру избавиться от привычки в затылке чесать в ходе принятия решения, хотя с другой стороны — может он этот жест долгими тренировками вырабатывал?
— Сова, сбрось по нашему каналу сигнал, что данный район пользуется особой популярностью у «заклятых друзей». Ну и тесен мир — в трусах на балкон выйти покурить нельзя.
Тут терпение у майора лопнуло, и он поинтересовался — «чем все же…. мается группа». Витек «мухой» метнулся на доклад.
— Не считаю разумным обустраиваться на открытом пространстве. Скачали снимки района, а головняк проверит перспективное место и перебазируемся немного вперед.
Одобрительный кивок и жалостливый взгляд от майора находятся в некотором противоречии друг с другом. Интересно сдержится, чтобы потом ткнуть носом или предпочтет не терять даром времени?
— А почему старлей вы решили, что снимки могут быть вам полезны?
Витек не сдерживает ехидной ухмылки:
— Наши и общедоступные международные — конечно не полезны. А вот коммерческим и недружественным — плевать на все соглашения, они за деньги работают. Так, между прочим, легко вычисляются все важные объекты — по намеренной дезинформации, при сравнении данных из общедоступных и достойных доверия источников, товарищ Майор!
Витек полюбовался на озадаченного начальника, отбил сеанс связи с голавняком и отдал команду сниматься. Похватав вещички и не забыв замаскировать ямку от лопатки группа двинулась к место который станет нам дому на ближайшие дни.
В будущий базовый лагерь.
* * *
— Рассчитал?
— Да, все не очень хорошо. Крышу можем приподнять не больше чем сантиметров на сорок.
— Ну вот а я мечтал об окне с хорошим видом…
Витек, кивнув отошел. Про окно это конечно была шутка. Непредусмотренно окно в подземном укрытии на двенадцать человек, которое предстояло еще копать и копать. Просто в виду настойчивого интереса «заклятых друзей» к этому району пришлось долго и нудно вычислять какие изменения можно внести в ландшафт и при этом не попасться на глаза как «новостройка». Макс замечательно справился с расчетом и вообще — место было прекрасное. Широкая «полка» на склоне крутого и заросшего оврага обеспечивала удобное скрытое место. Вторая тройка как раз заканчивала расчеты по вентиляции и прочей бытовухе, третья — готовила «крота».
Майор поощрительно взирал на всю эту суету, но в целом выглядел довольным — возлежа с кружкой свежезаваренного чая под сооружённым на скорую руку навесом из веток, возле костра за специальным экраном. Назначенный дневальным Юрик забросал консервы в костер и теперь считал щелчки на банке с тушенкой, уже нагретая и открытая «гречка с запахом и вкусом свинины» благоухала на всю округу, серьезна демаскируя место лагеря и отлично стимулируя интенсивность труда на общественную пользу.
— Макс, Свирид — тащите воду. Остальные — запускаем «крота». — Тут Витек услышав начальственное «Кхм!» на полусогнутых побежал получать РОЦУ (руководящие особоценные указания).
— Старлей, обустроились вы неплохо, но почему не выполнена разведка района нахождения?
— А зачем? — Нагло ухмыльнулся ему в глаза Витек. Вся подобострастность слезла с этой туши и он совсем не по-доброму навис над выпучившим глаза майором.
Выпучивать ему их было с чего — еще секунду назад вскрывавший ножом консервную банку Юрик теперь прижал лезвие ему к кадыку. Обратной стороной, но видать все же слишком сильно. Дергаться майор даже не пытался — Серый маскировавший навес с противоположной стороны просунул ствол сквозь ветки и упер его ему в поясницу. Мой собственный автомат демонстративно направленный между глаз на фоне этого даже угрозой не смотрелся — выстрел в упор холостым сделает дырку не намного меньшую чем пуля, не говоря уже о ноже.
Витек плавно поднял руку в жесте «всем внимание» и указал кистью направление. Все, кроме нас троих, побросали свои дела и умелись в указанном направлении. Еще один жест — «отставить» и Юрик как нивчем-небывало продолжил выкладывать мясо в кашу, а Серый стал снова набрасывать хворост. На страховке остался только я.
— Зачем разведку проводить, товарищ майор? — Как будто ничего не произошло, продолжил Витек. — Чтобы Ваши бойцы с секретов могли моих охламонов поодиночке могли повылавливать? Счас ребятки тех, кто попытается взять водоносов повяжут, а потом пройдутся по округе да с остальных секретов личный состав пособирают — вот и будет кому землянку копать, а то будущие военнопленные в засаде наверняка совсем застоялись.
— Откуда? — прохрипел майор растирая кадык.
— Так мы ведь не в прошлом веке живем. Информация основа постиндустриального общества.
— Прекратите клоунаду и докладывайте по существу! — крепкий орешек однако этот майор, явно провоцирует на ответ в стиле «вопросы тут задаю я!». Вместо этого Витек присел, доверительно сцепив руки.
— Докладываю. Места секретов и наблюдатели вскрыты на основании данных полученных с сайта мониторинга пожарной ситуации из общедоступной сети. Места лежек на карте показать?
— …?? — Кажется, товарищ майор верит нам на слово, но несколько расстроен.
— Человек излучает тепло с интенсивностью стоваттной лампочки. Это излучение попадает в окно прозрачности атмосферы и уходит с земли даже в космос. Надо объяснять с какого расстояния на фоне, скажем ночной поверхности можно разглядеть обыкновенную спичку, не говоря уже о лампочке? Именно по этому над бойцом в засаде обязательно должен быть натянут термоэкран. — Наш предводитель для большей наглядности похлопал по пледу. Майора слегка перекосило:
— Тоже с импортных спутников инфу сняли?
— Нет, мы патриоты когда это легче. Да и сейчас не зима, а спутник нужен очень чувствительный. Просто на пожарных самолетах стоит аппаратура, которая позволяет засекать любые излучающие тепло объекты на расстоянии до сорока километров. Последний облет был полтора часа назад. В общем случае они отслеживают только открытый огонь, но засекают еще и людей заодно. Ведь если рядом с огнем есть человек, то такому «возгоранию» присваивается самый низкий статус, а то ведь даже в глухих местах людей в лесах полно и тушить такие «пожары» — не налетаешься. Словом — получить все местоположения крупных теплокровных животных в окрестностях трудностей не составило. Как и отличить кто из них человек а кто нет, животные редко в засаде возле троп и водопоев сидят — крупных хищников даже здесь хрен найдешь.
«Товарищу майору» явно не по себе, а Витек выполняет еще и добивающий:
— А еще на этом самолетике стоит активная система сканирования. Лазерный луч, проходя над верхушками деревьев позволяет не только обнаружить аномальное преломление из за столба теплого воздуха поднимающегося над костром или засечь дым. Возможности этой аппаратуры гораздо шире — она позволяет полностью снять состав атмосферы по любым веществам, с точностью порядка десять в минус тринадцатой. Дальность обнаружения у нее порядка ста километров. Так что можно определить не только наличие костра, можно точно знать что горит — дрова, синтетика или сухой спирт. И, вдруг пригодится в настоящей работе, у меня есть мысль, что эта хитрая машинерия вполне способна не только огонь обнаруживать. Человек или крупное животное — тоже в некотором смысле техника сжигающая топливо. Так что выдыхаемый легкими воздух, особенно перегар, вполне можно обнаруживать. Над местом лежек, по крайней мере…
Майор впал в задумчивость, наверно размышляет о том, что люди его профессии скоро вымрут как мамонты. А зря, не так и велика чувствительность прибора, миллион молекул на кубический сантиметр это конечно получше чем у среднего человека, но намного слабее той же собаки. Впрочем собака не в состоянии унюхать за сотню километров и сделать точный химический анализ. Неловкую паузу прервало появление первых «пленных».
— О! А вот и наши экскаваторы подгребли! Так господа военнослужащие, согласно международного права я не имею права использовать вас на тяжелых работах, но дело в том что на спецназ коим есть и мы и вы никакие международные соглашения не распространяются. Так что берем на лопату больше, кидаем дальше! Пока летит — так и быть, разрешаю отдыхать. Цените мою доброту!
* * *
Разумеется «заменять экскаватор» пленных никто не заставлял, просто совместили физический труд с обучением. На месте будущего великого строительства «рабы» аккуратно сняли дерн и отнесли его в сторонку, «крот», он же «универсальный буровой робот калибра 75мм», пробил нужное число дырок на заданную глубину, после чего туда опустили заряды взрывчатки. Серый, в рамках тренировки по курсу «промывание мозгов и идеологические диверсии», прочел небольшую лекцию о «особых точках» или граничных условиях при которых любое вещество начинает вести себя «не так» — метал течь как жидкость, твердое тело испарятся минуя жидкую фазу, а газ и броня вести себя подобно струе кипятка наливаемой в кружку. Загипнотизировал всех до «оловянных глаз» и отпавших челюстей. Причем «всех», это именно «всех» — «товарищ майор» поражен был не меньше, похоже лекцию о принципах действия кумулятивных зарядов он благополучно проспал в своей беззаботной курсантской юности.
Завершилась лекция практической демонстрацией — небольшой «бум» и на чистом месте образовался прямоугольный котлован. Выброшенная земля, вопреки всех ожиданий (включая наши) не разлетелась по округе, а образовала аккуратные скаты. Великая вещь, компьютерное моделирование. Бедные спецназеры приобрели вид твердокаменных атеистов увидевших настоящее чудо. Видимо предыдущую лекцию они восприняли как разновидность пытки, а не попытку довести до их сведенья совсем не новый способ организации полевых укрытий. Иначе с чего бы это у них был вид будто у детишек первый раз в жизни увидевших выступление фокусника?
Так и не приходя в сознание «пленные» выровняли дно и стенки котлована. И с благоговейным ужасом наблюдали, как мы достали «шкурки» будущей базы. Замечательная вещь, эти базовые модули. По сути, обычный синтетический пакет помещающийся в карман, при надувании превращается в помещение два на три метра с тамбуром переходником, этакая палатка с надувными стенами, от обычного хозяйственного пакета для мусора отличается только повышенной прочностью, даже цена не намного больше.
Модули расставили в нужном порядке, надули компрессором до двух атмосфер, соединили между собой. Проверили все еще раз и подсоединили самую тяжелую часть конструкции — баллоны с быстротвердеющей пеной. Та заполнила «третье дно». Когда все это схватится то внутри надувного кокона образуется прочное и гибкое покрытие стен, пола и потолка, по которому спокойно можно ходить в подкованных сапогах. Заодно пена загерметизирует перепускные клапаны надувной части и разделит «подушку» на независимые надутые ячейки.
Пока пена схватывалась «рабы» забрасывали всю конструкцию вынутой землей и восстанавливали дерновое покрытие. Глаза при этом у них были большие-большие. Дело в том, что для накрытия землянки положено делать три наката из бревен. Пришлось Серому поинтересоваться — «знают ли бойцы что такое одна атмосфера?». Ему бодро отбарабанили, что «это давления равное одному килограмму на квадратный сантиметр». Зато второй вопрос — «это тогда какой вес можно положить на один квадратный метр надутой одной атмосферой подушки?» вызвал легкое замешательство среди бойцов, и желание «пойти самоубиться об стену» у всех остальных.
В результате мозгового штурма все же удалось выяснить, что в квадратном метре десять тысяч квадратных сантиметров и вес соответственно равняется десяти тоннам! Что значит — если засыпать нашу конструкцию мелкой гранитной щебенкой, с последующей утрамбовкой, то над одним метром тонкой пленки надутой одной атмосферой безбоязненно можно воздвигнуть насыпь толщиной в четыре метра!
Сраженные силой научной мысли бойцы были накормлены, построены в колонну по одному, возглавлены «товарищем майором» и отправлены в место временной дислокации с напутствием «заходить, если что» не с пустыми руками, разумеется. Майор пообещал вернутся завтра, для постановки задач. Мы дружно горестно вздохнули — до захода солнца оставалось еще два часа, а работы по обустройству базы и окресностей было — на всю ночь.
* * *
Основной работой было насыщения окрестностей всевозможными средствами обнаружения. Самый главный наш козырь — шесть станций «завесы» объединенные в единую систему с управляемыми минными полями (которых пока не было), развернули довольно быстро. Немного повозились с размещением их с комплексов высокочувствительных акустико-сейсмических, тепловых, оптических и самое главное — СКВИД датчиков на «комнатных сверхпроводниках». Но труды того стоили, теперь «завеса» была способна засечь человека по магнитным полям бьющегося сердца на расстоянии в пять километров.
И ведь весит одна станция — два кило, не понимаю я наших военных упорно цепляющихся за методы «времен Очаковских и покорения Крыма». И из-за этого пристрастия требовалось теперь насытить окрестности всевозможными «минами ловушками», сигнальными устройствами, растяжками и прочим — чтобы противник не насторожился, от отсутствия в рельефе всего этого счастья. Так что до двенадцати ночи большей частью группы вырезали из консервных банок контакты, между которыми втыкали щепки и присоединяли все это к всевозможным — лескам проволочкам.
Как в сказке прям — «дерни за веревочку, щепочка выпадет контактик замкнется…». А для самых глазастых — к той же проволочке самодельный конденсатор, из той же самой банки, зря что ли на «пленных» продукты переводили? Впрочем, фольга с шоколада, обертки термопакетов тоже в дело пошла — «переступишь, емкость изменится, сигнал сработает». Вот только большая часть этих «пугалок» ни к чему на самом деле подключена не была — вот голову-то поломают, если заметят…
Зато на базе нас ждала настоящая цивилизация…
Многие затруднятся ответить на вопрос — «Цивилизация, а что это такое? Каков основной критерий?». Я же точно знаю ответ, причем четко подходящий к любой цивилизации, хоть к нашей, хоть к древнему Риму. Цивилизация — это смывной толчок.
Если до него не додумались или не смогли сделать — варвары вы, лопухом подтирающиеся, а не цивилизованные люди. Так что извольте соответствовать. К тому же выгребная яма это такой демаскирующий фактор, что просто атас. Пчела в поисках цветов может пролететь десяток километров, но муха в поисках «этого самого» проявляет не меньшую сноровку. И не раз и не два брошенный без погребения мусор или запах от небрежно прикопанного вторичного продукта являлся причиной гибели групп.
Как в закопанном убежище сделать такое чудо? Да просто, берем «крота» и пробиваем им скважину вниз к ручью. Точнее даже две — замечательная «канатная дорога», которая позволяет вытянуть ведро на середину оврага и опустить с блока вниз, чтобы не ломать себе шею спускаясь с кручи вниз на семь метров, это скорее для отвода глаз — воду хочется иметь не выходя из землянки и не протаптывая видимых даже слепым дорог.
Так что в первую скважину закладываем честно спертый полудюймовый пластиковый шланг. Десяток метров это немного, а сильно разнообразит жизнь, к нему небольшой насос и имеем двести литров на хознужды в сутки без лишнего напряжения.
Вторая скважина, разумеется ниже по течению и слегка вдоль русла, на небольшой глубине, чтобы песок служил фильтром, Пробивается «кротом» часа за два, но тут есть нюанс — надо обеспечить чтобы жидкость не всасывалась по дороге вниз разрушая стенки иначе придется каждую неделю перекладывать. Для этого прекрасно подходят «тонкие» хозяйственные мешки — незаменимая вещь.
Теперь крот по чуть уходит вглубь тяня за собой склеенную из кульков двойную «трубу». Посредине «дырки от бублика» идет трос и питание нашего бура, а оба края трубы торчат в землянку. Как толко пройдем тридцать сантиметров надо только подклеить следующий кулек с прорезанным дном к внутренней части и дунуть — давления человеческих легких вполне достаточно, чтобы втянуть в скважину новый кусок. И так, пока «проходка» не будет завершена.
В итоге имеем выложенную двойным полиэтиленом «трубу», остается только соорудить из выкопанной в ручье глины «белого друга» с обязательным водяным затвором и слегка его обжечь. Выглядит так себе, зато работает не хуже золотого.
Ну что — с новосельем!
* * *
— Не пойму я никак, чего ты от нас добиваешься, майор? — на коротком привале на Витька нашло философское настроение, да и ситуация к тому располагала. Надо же, а ведь раньше считал, что все эти разглагольствования Главного Злодея перед тушкой беспомощного Главного Героя есть выдумка борзописцев. А оказалось, что это следствие простого факта — человек редко бывает злым до конца и прекрасно понимает когда он совершает не совсем приглядный поступок, ему надо оправдаться перед собственной совестью, доказать еще раз собственную правоту. Лучше всего — самой жертве. Вон, даже Витька проняло.
Сделал для себя вывод на будущее — сначала контрольный в голову, а потом можно и порассуждать. И лучше всего не сразу, а лет через тридцать-сорок, когда в монастыре буду грехи замаливать. Не дураки были предки, придумавшие такое — видать проблемы с совестью им были знакомы не понаслышке. А если сильно прижмет, то можно и к батюшке сходить, список исповедников с соответствующим доступом чуть не первая вещь с которой знакомят по месту службы.
Витек же продолжал выдавать «на гора» стратегическую информацию, непонятно, он или нервный срыв разыгрывает, или вербовку провести хочет, но болтает не переставая.
— Я конечно понимаю — белая косточка, свои представления как все должно быть. Ондурлинг. Но на выходе? Ведь самое главное в разведке это — целесообразность. Ну станет Юрок на тридцать кило легче и более на человека похож, чем на бегемотика. Но ведь как потом ему будет обидно назад эти килограммы набирать.
Ну и что в этом удивительного? Мы должны быть неотличимы от всего прочего населения, специфика работы такая, и выглядеть максимально безопасными для окружающих. Чтобы любая контра подумала в самую последнюю очередь, а чтобы казаться безопасным — надо им быть. Так что большинство приобретенных навыков в нашей работе не просто не пригодиться — содержат прямую угрозу раскрытия. В виду чего требуют дополнительного контроля, чтобы из не проявить случайно и работы по легендированию если все же вдруг проявятся.
— Так какого… мать…….? — Поинтересовался майор.
— А такого… — в случае визита большого… нельзя исключить ситуацию, что нам придется взаимодействовать. И мы должны иметь представление о возможностях уровне подготовки и образе мышления глубокой разведки. Как и вы о нашей… В случае визита совсем уж полного… — должны уметь руководить и организовывать подразделения такого типа самостоятельно. Понимаешь майор, знать, а не уметь. Умения для нас частью бесполезно, а частью просто опасно.
— Ознакомится значит. Ну и как впечатления?
— Честно? — жалкое зрелище, — издевательски ухмыляется Витек, — Система явно пребывает в состоянии кризиса. Самое опасное состояние — когда за внешней формой утеряно первоначальное содержание. Все как перед Большим Песцом. Думается только о показателях и карьере, все остальное — на привычном автоматизме. За такое отношение в случае чего придется платить кровью, впрочем ты в этом убедился на собственной шкуре. Осталось хорошенько обдумать, для этого будет достаточно времени. Поехали!
И подхватив за ремни плащ-палатку, с виртуозно матерящимся майором, группа двинулась к точке эвакуации раненого.
Вот такой вот получился печальный итог первых пяти дней пребывания нашего в полевом лагере. Но я забегаю вперед. Впрочем, ничего особенно интересного и не происходило.
Утром пробежка, до «тропы разведчика» там практические занятия до обеда, потом возврат к себе и занятия по теории и практике, стрельба, рукопашка, минное дело, следопытство, радиодело, скрытое приближение и еще десяток разнообразных предметов. Словом — рутина, привычная нам и вызывающая дикий напряг у сильных телом и скорбных духом параллельных групп.
Мы, однако, и тут отличились — большая часть полезных предметов уже была изучена на уровне местами более высоком чем у преподавателей, тоже радиодело или минно-взрывное, там не хватало только практических навыков, а расчеты любой делал на уровне не на один порядок выше по сложности. В итоге любая лекция превращалась в жесточайший экзамен для преподавателя — не желая тратить время на повторения его просто заваливали горой вопросов, пытаясь найти те зерна нового которые он может нам всеже сообщить. Естественно после этого приобрели «индивидуальный план обучения», полные тоски глаза инструкторов которые вынуждены были с нами работать и твердую репутацию выскочек.
В итоге на изучение осталась всякая ерунда вроде рукопашного боя. Правда и там Серый умудрился отличится, хотя шансов завалить местного чемпиона у него не было никаких, тем более в той фуфайке и кирзачах пятьдесят второго размера, которые выдали для «калорита». Но тем не менее — во время жалкой попытки продемонстрировать удар ногой сапог ожидаемо «потерялся» практически соскользнув с ноги. Проявившая коварство достойное аспида обувь обошла выставленный «ради галочки» блок, инструктор сложился вдвое и был унесен с площадке в позе эмбриона.
Самое обидное, все произошедшее было совершенно случайно, но сколько Серега не объяснялся — никто не поверил. Репутация тяжело зарабатывается, но потом начинает работать уже на тебя.
Ну а на физподготовке мы, честно говоря, не блистали. Настолько не блистали, что майор озверел и перестал реагировать на тонкие намеки. И даже попытался «взять на слабо», как будто мы в возрасте всех остальных обучаемых. На слабо, разумеется, не повелись, а вот сделать «заклад на заклад» сочли нужным воспитательным моментом.
После, нашего ночного визита на полигон, группа которую майор хотел поставить нам в пример тоже «не блеснула» и вообще — по завершению имела вид несколько пришибленный. То есть результаты по любому были выше, но не в разы как ожидалось. И это с учетом того, что мы втроем выколупывали Юрика из трубы «хода сообщения», в которой он застревал два раза из пяти прохождений.
Майор вызверился на «отличников боевой и полетической» и полез показывать «как надо». Блин, лучше б он этого не делал.
— Майор ты пойми, мы не со зла, сам ведь говорил — «неожиданность должна быть постоянным спутником разведчика. Обыденность и отсутствие настороженности к привычным вещам — убивает». На этом и влип, если бойцы просто тратили больше времени на прохождение того же «разрушенного моста» у которого мы поменяли местами два соседних участка, то у тебя глаза окружающее анализировать перестали, все ушло на уровень мышечных рефлексов, слишком часто ты по этой дорожке бегал. Впрочем, на глаз определить что балка стала короче на тридцать три сантиметра в движении практически невозможно…
Витек, выслушал рецензию на свое выступление, одобрительно кивнул — «перекур закончен», и мы в восьмиром подхватив ремни поволокли майора дальше.
Заря мы с ним так конечно. Но «алягер ком алягерро».
Он единственный кто пытался нас чему-то по настоящему научить. Пусть и в меру собственного разумения, и большей частью вредному, но все же. Остальные просто отбывали повинность, по тому как попытка качать права сталкивалась с тем моментом, что некие глазные капельки — широкодоступный и легко восполняемый препарат.
И за нашими кураторами плотно утвердилась общая кличка «Засранцы». Но скоро необходимость в радикальных мерах отпала сама собой и нам начала угрожать настоящая скука.
Впрочем, разве дюжина молодых восторженных долбодятлов не найдет себе развлечение? Это не говоря о том, что необходимость выполнения поставленной задачи с нас никто не снимал…
* * *
— Ну что там?
— Наивняк полный, хотя кое-чему все же учатся. Но — мееедленнооо…
— Отставить флуд. Докладывай по сути.
— Два секрета, а часового выставили в качестве приманки. Секреты даже полог против наблюдения «свыше» натянули, да только забыли всякую уставную и не уставную фигню из карманов покидывать — сигнатура отражения от шоколадок из сухпая и ИПП (индивидуальный перевязочный пакет) их выдала с головой. Да и манера держать включенными рации а сигналы передавать не голосом а щелчками по микрофону, это же прошлый век. Они бы еще себя красной лампочкой подсвечивали, для полноты картины. От прослушивания человеком такое конечно неплохо, но в случае автоматического сканирования частот — о большем подарке мечтать не стоит.
— Завязывай. А то уже запряг любимую коняшку. Так орлы, сплетаем крылья и думу думать будем.
Вся наша «боевая пятерка» сползлась в кучку и накрылась плащ-палаткой — надо было решить задачу по проникновению на охраняемый объект.
— Первое что мне не нравится, — взял слово Серега, исполняющий обязанности начальника отделения, — так это то что мы считаем противника дурнее себя. Два этих секрета вполне могут быть выставлены напоказ, а настоящая засада где-нибудь в сторонке.
— Ага, лежит себе голяком, в одеяльце завернувшись…
— Борис — ты неправ. Нам спокойно устроившегося в какой-нибудь ямке сторожевого песика за глаза хватит. Ему и кусаться не надо, достаточно раз гавкнуть. Набежит такая стая товарищей, желающих припомнить все наши фокусы — загрызут, чавкая от удовольствия.
— М-да… Очко оно не железное — отходим?
Тут Серый наконец пресек разгулявшуюся вольницу:
— Отставить панику. Просто меняем схему проникновения. Вариант «кондор», Юрик, Сова — готовьте беспилотник. Борис — провешиваешь вместе с ними дорогу, я и Сема — в охранение. Расползлись черти, родина нас не забудет, просто потому, что ничего о нас не узнает.
Ну и расползлись, время то дорого. Пол ночи прошло, а нам и вовсе положено отсюда за не один десяток километров пребывать, или хотя бы к утру вернутся. Готовились к проникновению на территорию собственной части тщательно, потому как — «шутки шутками, но могут быть и дети». Задача вроде как учебная, но патроны у часовых вполне себе боевые, да и все окружающие находятся на грани истерики — уже четвертую ночь наши «пятерки» ходят через периметр как у себя дома. И не просто так ведь ходят, а вполне шухерят — после прошлой ночи часовой на посте номер один был обнаружен спящим в обнимку с воткнутым на место знамени ломом. Само знамя всей частью искали часа четыре — что позволило диверсантам скрыться совершенно безнаказанными. В результате искомое, вполне закономерно, нашлось совершенно случайно — какой-то салажонок мечтательно поднял глазки на облака и обнаружил пропажу на флагштоке возле плаца. Командование на радостях протрезвело и матерясь выщелкнуло патрон из патронника.
На фоне этого все остальные шутки, вроде минированных хлорпекрином сортиров части (30 % потерь личного состава, если б все было не понарошку) или подведенные к сиденью в личной «генеральской» машине провода из контура зажигания («полкан» был здоров как лось — пробил головой крышу и даже легкого сотрясения мозга не заработал, «сплошная кость»), смотрелись мелкими шалостями, «дело житейское». На сегодня в плане было «по шуршать» в секретной части.
«Беспилотник» фыркая на манер кота поднялся в воздух и полетел в сторону крыши штаба. Вот мы счас и проверим утверждение — что чем лучше охраняется граница, тем меньше есть возможности защитить тылы. Лишь бы эта самоделка не подвела. У нас есть конечно стандартные БПЛА, но вот только они слишком легко обнаруживаются по звуку двигателя, да и мозгов у них гораздо меньше. Этот момент меня всегда поражал — почему слепленный на коленке уродец, на которого не пошло ничего кроме того что нашлось в сломавшемся проигрывателе для оптических «блинов», стоит меньше, а умеет больше чем любое изделие военной промышленности, на разработку которого грохнут не один миллион «убитых енотов».
В голову ничего кроме — «Ковчег построил дилетант, а профессионалы строили Титаник» не приходит. Причем на общественный строй и торжество индивидуализма кивать не стоит — в прошлом веке «автомат Калашникова» придумал и сделал безвестный «старший сержант» в свободное от службы время, а то что выпускали на свет десятки сверхсекретных КБ даже оружием назвать нельзя.
Тем временем наша «летающая тарелка» преодолела полторы сотни метров, попутно разматывая за собой ленту аморфного металла, на такую «ленточку» шириной в пол сантиметра и незаметной глазу толщины спокойно можно подвестить слона. Безпилотник заложил вираж вокруг каменной трубы с выходами вентиляции и так никем незамеченный полетел назад. Поймали, «доставили» ленту почти до трехсот метров — чтобы хватило до довольно далеко отстоящего от КСП (контрольно-следовая полоса) высокого тополя. Расстояние не помеха, а вот все остальные такого фокуса не ждут.
Натянули дорогу как следует, и спокойно и не спеша, только что не напевая «я тучка, тучка, тучка, я вовсе не медведь», проехали прямо над головой замерших в ожидании подлых диверсантов бойцов. Борис остался со снайперкой перецеплять дорогу ниже и прикрывать «пути отхода», а ударная группа в количестве четырех «ударников» десантировалась прямо на крышу штаба.
Тут нам чуть пушистый зверек и не пришел.
А головой надо думать, а не верить в победные реляции вроде «в здании проведен капитальный ремонт». Сколько там из того ремонта на крышу припало, а тут мы на нее четыре тушки высаживаем, две из которых за сто кило, существенно так «за». Так что наше «СС», то есть Серый и Сема скользнули к окну на чердака как в фильме про ниндзей — бесплодными тенями, никто бы и не подумал, но по громыхающему железу вполне можно ступать бесшумно — если ставить ноги на ребра по краям листов. А вот мы с Юриком при попытке повторить этот фокус быстро выяснили, что не просто не в состоянии двигаться, а то что шума может выйти ну очень много. Под нашим весом гнулись не то что листы кровли, большей частью изъеденные ржавчиной до состояния марлей и кажущиеся цельным только благодаря многолетним наслоениям краски, балки на которых это все лежало тоже проявили предательскую подвижность.
Варианта выходило два — или рвануть к выходу наугад, рискуя провалится на чердак и хорошо еще если не ниже, или проделать тот же фокус но вместе с крышей. Пришлось срочно надувать плащ-палатки и ползти несчастный десяток метров до входа на чердак как через «окно» в трясине, буквально по миллиметру. Но все же доползли и только утерли холодный пот как наши «юберманши» выразительно и синхронно покрутив пальцем у виска подготовили путь отхода — забросив на трубу кошку из двух ножей и натянув линек к двери на чердак. Прямо над тем местом где мы ползали…
Возникло жуткое желание кого-то покусать, аж зубы зачесались, но увидел отражение этого желания на мокром от пота рыльце Юрка и только улыбнулся — можно и нужно уметь посмеяться над собственной глупостью.
* * *
Заместитель начальника штаба, «тридцать три года — а уже капитан» Петр Зогорских, для племянников «дядя Петя» прибывал в странном для военного двойственном состоянии. С одной стороны душу переполняла холодная решимость, замешанная еще на более холодной ярости, а с другой — вызывал раздражение неожиданный комфорт в ходе выполнения боевой задачи. Действительно, это ведь не в чистом поле в яме с водой сморчок изображать, или «царевну-лягушку» на болотной кочке.
Хорошо сидеть в засаде в собственном, ну почти в собственном — засаду организовали в приемной начфина, кабинете. Тут тебе и мягкий диванчик, который можно реквизировать на правах старшего по званию, отправив двух остальных «засадников» маскироваться под столом секретарши и за сложенными горкой стульями для проведения расширенных заседаний. Вот только уже через два часа начинаешь проклинать это мягкое натуральной кожи ложе — скрипит ведь зараза, при малейшей попытке пошевелится, а лежать неподвижно — засыпаешь, потому как слишком мягкое.
Уж лучше бы на голом полу все себе отлеживать, чем изо всех сил стараться не заснуть на этой перине. А такого залета себе позволить никак нельзя — свобода, с которой неизвестные ходили по хорошо охраняемой территории одной из лучших частей, была прямым вызовом. Не поймать этих «невидимок» значило перестать уважать себя. И так неведомые диверсанты который день выставляли часть посмешищем. Только одно позорище пережили, как навалилось следующее.
Первый удар был нанесен четыре дня назад — разводящий обнаружил мирно посапывающего часового рядом с громадной дырищей во временном (после дружеского визита соседей-танкистов) проволочном ограждении. Автомат часового красовался прямо посредине громадного, высотой в рост человека, «ежика» из колючей проволоки образованного неведомо как оттащенной в стороны «спиралью Бруно». Два воткнутых по краям прохода знака «осторожно — мины» и густо засыпавшие весь этот натюрморт «лепестки» (противопехотная мина весом в несколько грамм) дополняли картину невообразимого «залета». Часовые с соседних участков ничего не видели и не слышали, но при этом подозрительно терли кулаками глаза.
Недавно прибывший в часть, и еще полный амбиций лейтеха, удержался от того чтобы расплакаться на глазах подчиненных только невообразимым усилием воли — перспектива получения следующего звания отодвигалась куда-то в район пенсии. Однако единственным пострадавшим он был не долго — еще не успели отзвучать грозные слова, губа пополнится новым арестованным, а местные сортиры — двумя «внеочередными» ловцами жемчуга, как сработала имитация. Неизвестные заботливо прикрутили учебную МОК-ку к ручке двери казармы, а вторая «фугасная» закладка была прикручена к глушителю топливо-заправщика, да еще и сработала в тот момент когда он присосался к стоявшей на подъездном пути железнодорожной цистерне.
Батя еще не успел стукнуть об стол кулаком и начать срывать с окружающих лишние звезды, когда прибежал зампотыл заполошный как курица с отрубленной головой и не доложил, что неведомые не ограничились «цивилизованной» диверсией и теперь все солдаты и часть офицеров, успевших поесть приготовленную ночью пищу, несколько, ээээ… небоеготовы. По причине приключившегося легкого дрыстунчика. «Слуга царю, отец солдатам» проглотил громы и молнии и трясущимися руками перевернул банку с сердечными каплями в стакан водки.
Воспитательный момент был безнадежно смазан.
А на следующую ночь все повторилось. Неведомый враг, проигнорировав все мыслимые правила проведения всех спец операций, а также народную мудрость что — «снаряд в одну и туже воронку дважды не падет», явился вновь. Губа пополнилась еще тремя «залетными» часовыми, хотя даже офицеры были уверены, что после вчерашней «прочистки с песочком» заснуть на посту не смог бы и йог, но и факт нахождения их спящими тоже никто не отменял. Поднятые по тревоге саперы прочесывали самые немыслимые места, но бестолку — половина закладок успела сработать без их участия, половина — их стараниями и только четверть вместе с приписками они смогли записать на свой счет как «успешное разминирование».
Батяня пил водку пополам с успокоительным и вежливым шёпотом вместо привычного мата просил «господ офицеров» навести порядок в этом бардаке. Третий визит оказался самым тяжелым и чуть не уложил старика на больничную койку. Туда же следом сбежали все «крысы» боясь стать крайними в качестве «старших по званию», мигом оформив себе всяческие справки об обострении застарелого геморроя полученного в результате десятков лет беспорочной службы. Остались родину защищать, как водится, назначенные «стрелочники» и энтузиасты еще не забывшие такую химеру как долг.
Но и тех трясло не по детски — с этими налетами творилась какая-то мистика. Мало того что «дивы» знали все ч точностью до цвета трусов начальника охраны, бывает — просто у них внутри был «крот» да и все, но ведь еще и с часовыми происходило совершенно непонятно. Пусть технику можно обмануть или вывести из строя, но как «снять» готового и настороженного человека? И при этом совершенно бесшумно и не нанеся ему никаких повреждений. А ведь каждого окружало минимум два десятка метров совершенно пустого и хорошо освещенного пространства, ну и как такое возможно? Вампиры не иначе.
Единственная запись, которую получили с хитро установленной камеры, только добавила сомнений. На ней часовой исправно вышагивал вдоль вверенного участка, нервно поглядывая по сторонам и в сторону грибка с телефоном. Единственным нарушением устава можно было счесть только безнадежные попытки отгонять комаров. И вот на очередном проходе он направился прямо под гребок, прислонился спиной к центральному столбику, да так по нему и «стек» вниз. Две появившиеся рядом нечеткие тени, в чем-то черном, полностью упасть ему не дали — подхватили за подмышки, прислонили к столбику и прикрутили скотчем, не забыв заботливо поправить автомат. Теперь со стороны часовой вполне себе был «на посту» хотя мимо него можно было колонну танков пускать. Потом один из «черных» отвесил подзатыльник напарнику и махнул рукой в сторону камеры. После чего изображение пропало, игрушка работать перестала, а зампотеху пришлось компенсировать стоимость ее из своего кармана. Хорошо хоть «дивы» лезть на верхотуру чтобы снять устройство поленились или сочли нецелесообразным, и запись из памяти восстановить удалось — все, что камеры выдавали на пульт дежурного никаких интересных картинок и вовсе не содержали. Способ которым смогли вмешаться в трансляцию изображения, он для спец-НИИ скорее интерес представляет, а нам и того факта что доверять теперь можно только своим глазам достаточно.
Так что сидим. Ждем. Свято веря что эти беспредельщики «берега потеряют» и попрутся именно сюда — во всех остальных местах они уже нагадить успели. Впрочем, их там тоже ждут с надеждой. Замерзая или истекая потом от жары, боясь пошевелиться на скрипучем диване и выдать себя. Стараясь не уснуть и развлекаясь пусканием газов «по разведчески» — как написано в наставлении «бесшумно, а потом энергичными взмахами ладоней развеять демаскирующий запах». Вон опять потянуло — надо будет потом «провести беседу» с помощничками. А то уже не кабинет, а вольера скунсов, аж глаза режет — да никакой нормальные див сюда нос не сунет, на такой запах только гранату сразу забрасывать, ежу понятно, что тут не меньше роты в засаде сидит, ешкин кот. А ведь с этих юмористов действительно хватит ума если и не гранату, то просто зажжённую спичку кинуть — объемный взрыв гарантирован. Самолично придушу хорьков!
Вся засада из-за них на грани провала.
И тут все мысли из головы вылетели — дверь приоткрылась и в получившуюся щель бесшумно просочилась еще более темная чем все остальное пространство фигура. Сердце заколотило в уши натуральной канонадой, но левая рука плавно, по микрону потянула в сторону наброшенное в качестве дополнительной маскировки одеяло. Пришелец двумя плавными движениями оказался на середине комнаты, даже не скрипнув нигде половицами. Все. Теперь ему никуда не уйти. Даже если заметит — нажать на спуск совсем не долго. Лучше конечно дождаться пока слезет это чертово одеяло, и можно будет увидеть точку прицела, но и так сойдет — на таком расстоянии промахнутся невозможно.
Чем там занята наша тень? Стоит, башкой крутит. Неужели ничего не почувствовал? Так, развернулся и двинулся в угол к сейфу. Теперь не спеша наводим на ногу и следом за выстрелом бьем по затылку — патрон в пистолете бесшумный, а обученный разведчик не позволит себе зашуметь даже умирая, это надо использовать, тогда будет шанс застать врасплох и остальных. Никакие угрызения совести, ведь все же это был не настоящий враг, Петра не мучали — все тело пронизывало только странное спокойствие и почему-то онемение.
Одеяло стянуто, а противник стоит спиной возле сейфа. Пора. Попробовал поднять руку с пистолетом и с отстраненным удивлением обнаружил, что оружие весит не менее двух пудов, видимо здорово себе все отлежал, раз даже палец на спуске не чувствуется. И тут в ответ на непомерное усилие в глазах потемнело и в уши проник странный гул.
* * *
Пробуждение было не из приятных. Сознание вернулось рывком. Без всякого плавного перехода.
В полной мере давая насладится глубиной погружения в ароматную субстанцию. Вот ведь — «пошли за шерстью, вернулись бритые на лысо». Стянутые ремнями руки плечи и ноги, плюс то что все это было профессионально зафиксировано в кресле — говорило о том со всей однозначностью. И ведь скажи что не мечтал пристроить свой зад в это самое начальственное кресло — сбылась мечта идиота.
А напротив обнаружился тот самый диверсант — весь в черном, «танкистском» комбинезоне и черной же лыжной шапочке. И что характерно, тоже прикрученный к гостевому креслу. А его то за что? Или доблестный отрядный «молчи-молчи» вдруг проявил отсутствующие аналитические способности вычислил диверсантов и повязал всех разом? А теперь будет устраивать очную ставку в целях выявления сговора. Ага, счас, так в эту фантастику и поверить можно. Скорее параллельно случился налет инопланетных тарелок и сейчас откроется дверь и зайдет строй зеленых человечков. В это верится охотнее, особист отрядный, тот только дно стакана хорошо находит и чутьем на выпивку обладает незаурядным, а так — двумя руками собственную задницу не отыщет.
Но наверно хватит строить апокалиптические гипотезы и тщетно пытаться профессионально затянутые узлы разорвать, вон вероятный противник в себя приходит, сейчас пообщаемся.
«Черный» дернул склоненной к плечу головой, машинально вытер об воротник повисшую из уголка рта слюну, всхрапнул и перепугано дернувшись всем телом распахнул глаза. Слегка запаниковавшим взглядом обежал полутемный, были включены только две слабых настольных лампы в разных углах большого помещения, начальственный кабинет, еще раз дернулся пробуя на крепость узлы и обреченно уронил подбородок на грудь, взгляд в прорезях лыжной маски стал тоскливым.
— Бляяяя-ха муха. — Тоскливо проскулил парнишка, то что «противник» моложе его лет на десять минимум Петр понял по голосу моментально. Хоть и не совсем пацан, но не уверенный в себе и битый жизнью мужик.
— Это ж надо было так жидко обосраться… — продолжал тосковать коллега по несчастью.
— Ты чего здесь делаешь? — Прокашлялся Петр, переключая на себя внимание «сокамерника».
— Да учения у нас, — тоскливо поведал «пленный» шмыгнув носом, — а я попался в ходе выполнения задачи. Тебе, блин. А ты — всем остальным. Так что теперь у них будет прекрасная возможность потренироваться на двух объектах учебного экспресс допроса… А меня значит на устойчивость по тестировать. Господи, ну когда же я издохну… — с трагическим придыханием закончил сумбурную речь «коллега».
— Да не боись ты, Это же учения. Мы же пленные… — Попробовал подбодрить его Петр, а то от тоски в глазах собеседника мошонка норовила забраться внутрь тела.
— Ты это тем четырнадцатилетним соплякам расскажи, которых ты на горной тропке с гранатометом прихватил, а потом им яйца резал, чтобы они тебе дорогу к базе показали. — Зло сверкнул глазами собеседник. — На спецназ никакие права военнопленных и соглашения не распространяются.
И вдруг в прорезях маски сверкнула надежда и парнишка торопливо и горячо зашептал:
— Слышь, капитан, ты только быстро не сдавайся, тяни пока мочь будет. Так глядишь и мне меньше внимания достанется. И не вздумай сразу расколоться — не поверят, подумают что дуришь, будут все равно до правды докапываться и все только хуже станет. Так что держись по настоящему до последнего, а потом ломайся и все вываливай. Только не переусердствуй с упорстовом — если увлекутся то то, что от тебя останется будет проще где-нибудь прикопать по-тихому. Дескать — пропал безвести, может дезертировал или кровники достали. А то все эти «небоевые» потери в ходе учений никому не нужны, проще концы в болото и привет. — Парнишка бросил тоскливый взгляд на дверь и испугано сглотнул.
От такой наивной подлости у Петра волосы зашевелились, причем не только на голове. Слов в ответ не нашлось, впрочем собеседник парнишке похоже и нужен не был.
— Ой, блин идут кажется… Я надеюсь ты все понял, что я сказал. Пожалуйста — делай так, а я попробую тебя вытащить, если они и меня того… под болотной кочкой не прикопают… Что после допроса останется. Мамочки, надо ж было так влипнуть…
Пауза длилась и длилась заставляя вспоминать пословицу об «очке парашютиста которое в момент покидания самолета способно перекусить лом», но в итоге дверь действительно открылась — не хилый у парнишки слух- и в нее уверенными шагами зашли ноги в таком же танкистском комбезе и берцах, свет от лампы падал так, что была видна только нижняя часть человека.
«Берцы» уверенно протопали к коллеге по плену и принялись деловито его распутывать.
— Ну и как? — весело поинтересовался «коллега», и в его голосе совсем не было слышно панических ноток. Скорее веселье и интерес.
— Ну, три с плюсом за «предварительную обработку перед допросом» имеете Тщ. слушатель. И неча рожу кривить, может и твердую «четыре», но только принимая во внимание сложность объекта воздействия.
Окончательно распутанный «пленный» вскочил и умелся наружу успев сделать напоследок жесть «выше нос».
— Так, теперь с Вами Тащ. капитан…
— Пытать будете? — Не смотря на все усилия фраза прозвучала лишь слегка иронически, скорее напряженно.
— Ну к чему это? Не война ведь действительно… Просто интересуюсь — как самочувствие? Сердечко не трепыхается? Циклопропан, он особых побочных эффектов не имеет, но все же лучше не рисковать.
— Чувствую себя в соответствии с ситуацией!
— Это хорошо, что шутите. Значит действительно можно не волноваться.
— Все остальное — выходит мелочи?
— Все остальное — не в моей воле. Каждый отвечает в меру собственной дурости.
— А в твоей воле этот бардак прекратить?
— Наглеешь, капитан — молодец. Отвечаю — вполне, если попросишь.
— А и попрошу — достали вы уже до чертиков! — Волна куража подхватила и понесла — Хочешь на колени встану? Ты только развяжи, а то вы меня так упаковали, что и шевельнутся не выйдет.
— Пожалуй я так именно и поступлю. Учебные задачи все выполнены и даже перевыполнены. Удалось даже захватить заместителя начальника штаба и получить доступ к секретным документам. — «черный» выразительно покрутил на пальце связку ключей, вызвав у Петра жгучее желание провалится сквозь плиту перекрытия, как там говорил этот парнишка — «это ж надо так жидко…»
— Так что дальше наглеть смысла не вижу совершенно, даже при всей Вашей неуклюжести, рано или поздно мы попадемся. Потому можете спать спокойно. — Милосердно добил тот поверженного в прах Петра.
— Не рискуете, Сергей Владимирович? Как же вы так быстро умудрились с полевого лагеря так быстро обернуться. — Наконец, фигура и манера двигаться связались в цельный образ.
— Ничуть, Петр Леонидович! — Вернул ему шутовской поклон «условный противник», — У меня на вашу богадельню «кат бланш». Просто отрабатываем действия против хорошо подготовленного противника по нашему усмотрению. Вот только противник достался так себе… За три дня не догадались, что в десяти километрах от лагеря, пусть и по пересеченке — дорога проходит. А по дороге — автобус, сельская развозка, аккурат между десятью тридцатью и одиннадцатью. И водитель с удовольствием возьмет в салон группу крепких парней в форме и при оружии — хоть в этот вечер ему не придется трястись от страха глухой ночью на лесной дороге. Он даже ни копейки за проезд не возьмет, и за милую душу сделает лишний крюк в пять километров, чтобы опаздывающих из увольнения, если не с самохода, бойцов прямо к КПП подвезти…
Следом за стыдом поднялась волна гнева на собственную тупость, а потом почему-то любопытства пополам с обидой.
— Циклопропан…
— Зарядка в зажигалках и газовых баллонах — пропан. Несложным процессом из него можно получить газ, раньше применявшийся для общего наркоза.
— Круто вы как со своими — как с тараканами…
Неожиданно прорези маски оказались перед глазами и жесткий взгляд прямо физически уперся в перносицу отталкивая голову назад.
— «Свои», говоришь… А это только у тебя они есть. И то — за линией фронта. У резидента своих нет. Вспомни что ли хоть последнюю большую войну, и перед ней — скольких контрразведка противника вычислила, а скольких на большую землю отозвали и уже тут к стенке прислонили. «Свои». Так что извини, но для меня своих нет. Только противник и родина.
Уже давно исчезла Из поля зрения «тень», а Петр все сидел в начальственном кресле разминая онемевшие запястья и щиколотки и все пытался понять — смог бы он существовать в мире где нет «своих». И есть ли они на самом деле эти «Свои»?
* * *
