Глава 17
День рождения Маруси
— Радуйся, сплюшка-сопюшка, у вас в восьмом сегодня первый урок отменили, — влетела в опустевшую спальню Стебелек, громким голосом вырвав Марусю из самого прекрасного сна.
— Отвяжись, досмотрю, — пробормотала та сонным голосом, надеясь разжалобить подругу.
— Было бы что досматривать! А ну вставай! Дара Руслановна заметит, что тебя нет — будешь потом краснеть. Думаешь, ей легко просыпаться, когда роды уже на носу?
— Не ори, встану щас, минуточку еще, — простонала девушка, натягивая на голову одеяло.
— Не дождешься! — Одеяло было безжалостно сорвано. А следующие слова, сказанные куда как более тихим и вкрадчивым голосом, заставили подпрыгнуть заспанную ученицу: — Что, любовник приснился?
— Совсем обалдела?! — Меткий бросок подушкой Стебелек не пропустила. Успела поймать и швырнуть обратно.
Самое неприятное, что она угадала, сон Марусе приснился совсем неприличный, жаль не удалось разглядеть, с кем она так самозабвенно целовалась. Но во сне ведь можно, и вообще — это только её личное дело!
Утихомирились девчата быстро, Стебелёк даже помогла с косой — Маруся теперь заплетала не две, а одну, и доходила она ей почти до пояса. Ни у кого в восьмом классе таких длинных волос не было. А когда распустит, так и попу прикрывали. Подруги уговаривали укоротить, но девушка только улыбалась. Не рассказывать же, в самом деле, семейную традицию, что косу только в день свадьбы отрезают — в знак того, что всё — назад дороги нет. Почему так повелось, неизвестно, а только рассказы бабушки Маруся запомнила, и нарушать обычая не собиралась. Особенно теперь — когда никого из родни не осталось в живых.
На урок, однако, успела — все только-только расселись. Оказалось, и правда — не зря. Было интересно — сначала короткий итоговый обзор с разными интересными вкусностями. А потом простой и лёгкий письменный опрос с забавными подсказками — умела их любимая преподавательница так строить урок, что обо всем остальном забываешь.
Маруся справилась одной из первых, сидела, скучала, поглядывая в окно — там, в отдалении, на площадке стоял незнакомый коптер, и было любопытно, кто к ним пожаловал. Уж не Представитель ли Президента? Говорят, он запросто может вот так в любую школу прилететь.
Замечтавшись, Маруся слегка подпрыгнула от громкого стука в дверь.
— Войдите, — спокойно ответила Дара Руслановна, и все обернулись на выход, оторвавшись от своих работ.
Никто не заходил, потому преподаватель, велев им сидеть тихо, и продолжать работать, вышла сама. Все сразу зашумели. Лишь Верка Муромцева, Марусина соседка по парте, хмурилась, дописывая последний ответ — сердилась на Мишку Власова, который громким шепотом спрашивал Марусю, как ответить на совсем непонятное седьмое задание. Подсказала, не жалко. Радостно было, что вчерашняя тоска испарилась бесследно. Только надолго ли? А тут и Дара вернулась.
— Маруся, все написала? — спросила она, держась за поясницу. Тяжело ей дохаживать. Живот уже совсем большой.
— Ага.
— Тогда сдавай работу и можешь идти — там к тебе пришли.
Вроде и любимый предмет, а так приятно, что отпускают пораньше. Гадая, кто мог её позвать, Маруся показала незаметно язык Верке, подхватила рюкзак и, положив на край учительского стола свою работу, поспешила к двери, сдерживаясь, чтобы не побежать вприпрыжку.
— До свиданья, Дара Руслановна, — весело попрощалась она и выскользнула из класса.
В пустынном коридоре, свернув по привычке направо, в сторону лестницы, недоуменно замерла, никого не увидев. А услышав за спиной шаги и вовсе окаменела, не решаясь не то, что повернуться, а даже вздохнуть полной грудью.
Для гостя это не оказалось проблемой, просто взял за плечи сильными руками и развернул к себе лицом.
— Ну, привет, — сказал негромко. И насмешливая улыбка заиграла на губах. А у неё внутри просто кошмар творился, руки-ноги вмиг сделались словно чужими и взгляд не смогла поднять выше второй сверху пуговицы. — Ты извини, время не рассчитал. Забыл, что с утра занятия… Посмотри на меня, пожалуйста!
Помотала головой, не в силах ответить. Отступила бы, убежала, если б только могла.
— Ну хорошо, пойдем тогда.
Капитан Савельев взял её за руку, да так крепко — не вырвешься, и решительно повел к лестнице. Пришлось почти бежать, поспевая за его широким шагом. Сердце билось где-то в горле, а от его руки по всему телу бежали огненные ниточки.
Коридоры пустовали — до конца урока оставалось еще пять минут. Так что до самого выхода из школы, к счастью, никого не встретили.
— Стой, — опомнилась девушка на крыльце, отнимая руку, и охнула, встретившись, наконец, с внимательным взглядом зеленовато-карих глаз. — У нас еще история сегодня, — пробормотала еле слышно.
— Вот оно как!
— Последний урок, пропустить никак нельзя.
Говорила, а сама не могла отвести взгляда, да и капитан перестал улыбаться, смотрел пристально, словно чего-то ждал.
— Во сколько заканчивается? — спросил участливо. И ей, наконец, удалось вздохнуть.
— В полвторого, — прошептала — голос куда-то пропал.
Но он услышал, кивнул спокойно:
— Хорошо, встретимся в той беседке в два. У вас же еще обед?
Сглотнув, закивала. И быстро отвела взгляд, когда он снова повернулся.
— Ладно, беги. Я еще дела тут некоторые улажу. Как раз к двум поспею. Маруся?
Если бы она только посмела коснуться его, поцеловать, как тогда, в щеку. Но решиться так и не смогла.
— Приду.
И резко развернувшись, ворвалась обратно в школу вместе с громким звонком, извещающем о конце урока.
«Как отсрочка от казни» — пронеслось в мозгу смешное сравнение, хотя на душе было как угодно, но только не весело. Влетев с разбегу в пустой класс на первом этаже, Маруся без сил опустилась на лавку, так как ноги отказались её держать. Обхватив рюкзачок, начала мелко дрожать и стучать зубами. Только спустя пять минут удалось себе скомандовать: «Прекратить истерику, курсант!» Помогло только со второго раза. Встала, осмотрела своё отражение в зеркальце — бледная вся, и глаза испуганные с расширенными зрачками. Пришлось постоять, подышать глубоко, прислонившись лбом к стене, и медленно идти обратно на второй этаж. Занятие по истории должно было проходить в том же кабинете.
— Ты где была? — набросилась на нее Стебелек. — Я ищу тебя — седьмой сегодня вместе с восьмым занимается. Говорят, к тебе приходил кто-то?
Удалось вяло отмахнуться. А от дальнейших расспросов спас приход директора, который самолично преподавал у них историю. На его уроках царила тишина, даже когда он замолкал. Рассказывал всегда не просто интересно, а удивительно. Часто приводил для примера истории из жизни, иногда забавные, иногда печальные. Сейчас как раз пошла речь о первых поселенцах на их планете, с какими проблемами столкнулись, и почему их стали называть аборигенами. Материал уже давно пройденный, но очень увлекательный. Перед окончанием школы не худо и повторить. Да и для седьмых классов интересно.
Маруся хоть и смотрела на директора, не отрываясь, а не понимала ни слова, словно говорил он на другом языке. И нельзя сказать, что думала о другом — в голове все смешалось, и нормальных мыслей там просто не осталось. Только какие-то обрывочные, будто кадры, надерганные из всей прошлой жизни.
Пришла в себя только концу занятия, но опять не слушала, только ерзала на стуле, да считала секунды, оставшиеся до конца урока, поглядывая украдкой на часы Стебелька.
Вскочила, едва прозвенел звонок, и, стушевавшись под взглядом директора, снова села.
— Завтра у восьмого класса занятий не будет, — объявил он и, переждав радостный рев учеников, продолжил: — а у седьмого только один урок, потом уже будете заниматься самостоятельно. Кому нужны дополнительные занятия с учителями, подойдите сейчас, запишитесь. В четверг у вас будет инструктор по вождению катеров, не пропустите. А теперь можете бежать обедать.
Стебелек догнала её только у столовой:
— Ты куда так рванула, бешеная? Думаешь, я не проголодалась?
— Лучше скажи, сколько времени, — пропыхтела Маруся, занимая им столик. Ни часов, ни визоров у неё самой никогда не было. Определялась обычно по солнцу или старинной мобиле, таскать которую при себе в школе откровенно ленилась. А у Стебелька теперь эти самые есть, командирские часы.
— Без двадцати два. А что, спешишь куда-то? О! Мелкая, Нах-Нах, сюда! К нам! Мы уже заняли! — Она замахала рукой, призывая неразлучную парочку. И добавила для Маруси: — можешь не торопиться, занятий у вас на сегодня больше нет.
Федька с Нинкой, держа в руках по два подноса, подошли, усаживаясь напротив. Так уж повелось, что обедали всегда вчетвером, и кто первый пришел, тот брал еду на остальных.
— Курица жареная, обожаю, — обрадовалась Стебель. — А кстати. Вы слышали, что будет вечером?
— Нет.
— А что? — в один голос ответили Мелкая и Нах-Нах.
— Директор всех собирает в актовом зале в семь часов. Какое-то объявление будет делать.
— Я возможно, не приду, — тут же сообщила Маруся, вгрызаясь в куриную ножку. У кого от нервов может и пропадает аппетит, а у неё так все наоборот.
— Я тебе не приду! Сказали всем, значит всем!
— Ну Стебелек, отмажешь как-нибудь.
Попрепирались немного, пока голод не взял своё. И некоторое время ели молча.
— Видели коптер? — спросил вдруг Нах-Нах.
Мелкая удивленно на него взглянула, а Маруся едва не подавилась. Пришлось срочно запивать курицу соком.
— Я видела, — кивнула тем временем Стебель, — может, из-за этого собирают? А кто прилетел, не знаешь?
— Нее, не знаю. У нас еще урок с Ниной, а вы бы выяснили пока. У вас же всё на сегодня?
— Это у восьмого всё, — вздохнула Стебелек, — а у нас еще геометрия. А потом мы на озеро собирались. Марусь, пойдешь с нами? Чего головой мотаешь?
— Не пойду, — ответила с полным ртом.
Стебель даже есть перестала.
— Слушай, подруга, колись, давай, что у тебя за дела такие?
— Сколько времени? — перебила та, проглотив остатки салата.
— Без трех минут два, а что?
Но Маруська, уже выскочила из-за стола и помчалась к выходу, ловко маневрируя между столиками.
— Да что с ней такое? Вы не в курсе?
Нах-Нах покачал головой, внезапно догадавшись, кто мог прилететь на коптере.
— Странная она, — хихикнула Мелкая. — Если б я её хорошо не знала, подумала бы, что влюбилась.
* * *
Выбежав на крыльцо, Маруся первым делом глянула на коптер и испугалась — вертушки на месте уже не было. Не дождался, что ли? Или не он на нем прилетал?
К месту встречи бежала быстрее вихря и влетела в беседку с разбегу, не останавливаясь, позабыв обо всех своих страхах.
Капитан её поймал на лету, да так и не выпустил из объятий.
— Ты чего? — спросил, широко улыбаясь. — Пожар где?
Маруська тут же смутилась и спрятала лицо у него на груди, пытаясь отдышаться:
— Думала, ты улетел, — глухо призналась она куда-то ему в подмышку и смутилась еще больше.
Объятия стали ещё крепче, а через несколько секунд он её отпустил. И она сразу отступила, ощутив перемену.
— Марусь, — взгляд серьезный и в то же время ласковый, отчего по спине у девушки побежали мурашки. — Ты же любишь сразу к делу. Так вот — я за ответом приехал.
— К-каким ответом? — знала ведь прекрасно, только страшно и одновременно неловко стало — да и вдруг он уже что-то другое имеет ввиду?
— Времени у тебя было достаточно… Или повторить?
— Да, — пискнула она.
Но он не понял:
— Моей будешь?
За тонкой стенкой вдруг послышались шаги и голоса, и Маруся дернулась, оглядываясь.
— Да уж. Людно тут становится, — кивнул капитан, — пойдем, прогуляемся в лесок?
— Я винтовку не взяла, — спохватилась девчонка.
— Я же с тобой, — хмыкнул он.
У него за плечами висел автомат, и Маруся согласно кивнула:
— Пойдем, — и когда он снова взял её за руку, сделала вид, что так и надо. Хотя для неё это было что-то совершенно новое. Даже отец за ручку её только в детстве водил. А вот Мелкая с Федькой все время так, но ведь они пара.
— А ты изменилась, — сказал Савельев, когда они отошли на приличное расстояние и вышли к невысокому открытому холму.
От его слов сразу стало жарко щекам, ведь за полгода у неё только грудь увеличилась немного, бедра стали чуть шире, талия тоньше, а рост и вес совсем не прибавились.
— А ты нет, — буркнула, отнимая свою руку.
К её удивлению, он только хмыкнул, да преспокойно улегся на траву, блаженно потянувшись.
— Не спал ночь, — пояснил как-то насмешливо, щуря глаза от лучей Гаучо, — вот теперь отосплюсь, пока ответа твоего жду.
— Ты чего? — девушка даже ногой топнула, и сама удивилась, что сердится.
— Или готов уже — ответ-то? — он приподнялся на локте и, сорвал травинку, с интересом глянув на ее лицо.
— Готов, — кивнула строго.
— Это хорошо, — и капитан снова вытянулся во весь рост, закинув руки за голову, и даже глаза закрыл. — Тогда усложним тебе задачу. Ты же любишь трудности, а, Маруська?
— Что значит «усложним»? — спросила осторожно, ощущая растерянность и немного обиду.
— Если «Да» — поцелуешь меня. По-настоящему. Если «Нет» — просто повернешься и уйдешь.
Как будто можно по-другому целовать!
— Я жду!
Вот ведь гад какой! Маруся заозиралась, ища предлог как-то избежать такого издевательства, но так ничего и не придумав, осторожно опустилась возле него на колени. А капитан продолжал лежать неподвижно и даже глаз не открывал. От такой близости дышать стало сразу трудно, и, пытаясь отвлечься, стала его рассматривать, пользуясь случаем, пока не смотрит. Невольно удивилась, какие длинные у него ресницы — черные, в отличие от седых волос. И брови тоже черные, густые. Захотелось провести по ним пальцем, разгладить морщинку на лбу.
Под глазами залегли темные круги — видно, и правда, ночь не спал. Почему, интересно? Подбородок гладко выбрит, а на шее, где отчетливо выделятся кадык, есть шрам…
— Марусь, — простонал он, чуть приоткрывая глаза. — Да я помру, пока дождусь!
— Я щас! — шепнула она.
Тихонько вздохнув, обреченно посмотрела на его рот и, зажмурившись, ткнулась губами куда-то в подбородок. Испугалась, что по-настоящему не получилось, и она всё испортила. И даже охнуть не успела, как в следующее мгновение оказалась лежащей на спине, а он навис сверху и сам её поцеловал. В животе ёкнуло от первого в жизни поцелуя, а он еще и куснул за нижнюю губу, не больно совсем, наоборот… Только слишком быстро это закончилось. Не успели мурашки охватить её всю, как он уже вскочил и поднял её с земли, очень неромантично дернув за руку.
— Целоваться ты не умеешь, — сообщил он довольным голосом, — но раз уж всё выяснили, можно и возвращаться.
— Я научусь! — вырвалось у Маруси, помимо воли.
Он засмеялся, но почти сразу смех оборвал, и притянул девушку к себе. Положив её руки себе на талию, сам обхватил ладонями её лицо и тихо шепнул:
— Куда ж ты денешься?! — но тут же добавил серьёзно: — Сколько тебе лет? Напомни-ка.
— Шестнадцать, — теперь она это может говорить с полным правом. И торопливо добавила: — А Карина и Воробушек в четырнадцать поженились, ну, прямо там…
— Это где «прямо там»?
Вот точно, последнее она зря сказала.
— В лесу.
— А как же землеройки? — спрашивал серьезно, а глаза смеялись.
— Наверное, их там не было, — буркнула она.
— А здесь есть?
— А здесь… А зачем? Ты что? Я это…
— Пойдем, милая, я всё понял.
— Что ты понял?
Он снова взял её за руку и неторопливо повел назад.
— Потерпим еще немного, да? Пока школу не закончишь.
— Так через десять дней выпуск! — воскликнула она.
Капитан остановился и оглянулся на холм:
— Ну, если хочешь прямо сейчас…
— Да нет же, — ощутив, как загорелись щеки, уже почти привычно спрятала лицо у него на груди, — просто мне надо знать, куда дальше.
— А что бы ты хотела? — он погладил её по голове, и оказалось, что это тоже очень приятно, она даже дыхание задержала.
— Не придумала еще… Надо слетать в Лавровку, но там все уничтожено…
— Знаю, — тихо сказал он. — Может, тогда ко мне сначала? Дом, правда, еще не достроен, но жить уже можно. А там решим?
— Да, — вздохнула она благодарно. — Скажи только где, я на параплане…
— Нет уж, не скажу. Сам за тобой приеду, поняла? И никакой самодеятельности.
— Но я же…
— Обещай!
— Ладно, — буркнула Маруся недовольно, потому что он перестал её гладить. — Буду сидеть на крылечке школы и ждать тебя.
— Вот и умница. Правильно. — Он чмокнул ее в нос. — Пойдем, у меня для тебя ещё сюрприз есть.
— Ещё? — Удивилась девушка, и уточнила: — такой же, как джакузи и корова?
Настало время капитана удивляться.
— Как ты сказала? Джакузи и корова?
— Да-а-а. А это что, не ты?
— Вот по дороге и расскажешь!
* * *
Про джакузи даже весело получилось, непонятно только, почему капитан не улыбался. А когда дошла до истории с коровой, то сама замолчала, почувствовав ком в горле. У них дома была почти такая же…
— Поня-а-атно, — протянул капитан странным голосом. — Будет им джакузи!
— Кому? — она постаралась отогнать грустные мысли, тряхнув головой. — А хочешь, покажу? Она у нас в бане. Правда, там всегда очередь. Но вдруг…
— Тебе же не понравилось?
— Нее, не так. Просто на озере привычней. А это как… Как другая жизнь. Ну, не знаю. А там еще пузырьки щекотятся.
— Как, как? — он снова широко улыбался, и она обрадовалась.
— Ну так, по всему телу. Я еще испугалась сначала.
Он вдруг глубоко вздохнул и заговорил о другом:
— Ты ведь сейчас никуда бежать не должна?
— Нее. Только вечером директор зачем-то собирает. Надо в семь часов быть в главном зале. Но я могу не ходить — Стебелёк мне потом всё расскажет.
— Да нет, сходи, — капитан остановился и вздохнул. — Понимаешь, Марусь, я ведь ненадолго. Через полчаса коптер меня заберет.
— Понимаю.
— Ну-ну, не сердись. Эй, посмотри на меня.
— Не сержусь я. У тебя дел, наверное, много, да?
— Точно. С трудом вырвался.
— И ждут уже, и так задержался? — продолжила она развивать свою мысль.
— Да-а, — ответил он осторожно.
— И проблем всяких много, не знаешь, как все успеть.
— Верно.
От его пристального взгляда стало не по себе, но всё равно договорила:
— А тут еще какую-то малявку целый час ждать пришлось, да еще потом развлекать.
— Та-а-к, — протянул он. — Понятно.
И от его тона оставалось только втянуть голову в плечи, уже жалея о сказанном.
— Похоже, я что-то упустил. Да, Маруся?
— Нет, я не то хотела сказать…
— Всё ты правильно сказала, — с досадой перебил он. — Только вот в одном не права. Ты для меня не малявка, а самый дорогой человек. Так уж вышло. И что там час! Я ждать готов, сколько потребуется. Хоть два года, хоть пять, как решишь.
— Пять? — переспросила она, чувствуя, как от счастья закружилась голова.
— Э-э. Это я для примера, — пробормотал он. — Хватит и двух, как считаешь?
— А говорил, что десять дней, — улыбнулась она. Обида уже куда-то исчезла, и непонятно было, что на неё нашло.
— Марусь, тебе никто не говорил, что ты очень коварная маленькая женщина?
Он вдруг подхватил её за бедра и поднял вверх. Так что теперь она смотрела на него сверху вниз, опираясь о широкие плечи.
— Нее. Я не коварная. Я одинокая.
Она улыбнулась, чтоб он не подумал, что она серьезно.
Но он, видимо, всё равно так подумал, потому что сам сразу улыбаться перестал и опустил её на землю.
— Ты сюрприз вообще хочешь, или так и будем стоять посреди леса?
— Хотела, и получила уже.
— Да?
— Ты ведь приехал!
С минуту он смотрел на неё, будто заново увидел. А Маруся пожалела, что не взяла у Нах-Наха шлем. Потому что её Василий сейчас гораздо красивее, чем на той фотке. И совсем не готова оказалась к тому, что её снова поцелуют, да ещё так, словно капитан торопился очень, или сердился. Так, что она забыла даже, где находится, а потом пыталась отдышаться на ходу, когда он уже молча повел её к школе.
И первый, кого встретили, был Мишка Власов. Увидел их, посмотрел круглыми глазами, развернулся резко и зашагал прочь.
— Твой приятель? — поинтересовался капитан.
— Одноклассник, — буркнула Маруся. — Не знаю, чего это с ним.
— Не знаешь? — хмыкнул Савельев.
— Ты сюрприз обещал, — напомнила она быстро.
— А говорила — не надо.
— Я так не говорила!
— Шучу я, пошли.
Сюрприз заставил её взвизгнуть совсем как городскую, и броситься капитану на шею. Тот с радостью её поймал и поинтересовался:
— Ты рада?
— Ага, ага, только поставь меня. А как его зовут?
— Её, это девочка. Как назовёшь, так и будут звать, месяца еще нет.
— А как ты нашёл такое чудо? Это ведь… Их и нет почти на Прерии. И дорогущие.
— Чего не сделаешь ради любимой женщины, — пробормотал капитан. — Только может, я заберу её? Будет ждать тебя дома…
— Нет! — Маруся прижимала совершенно белого щеночка к груди и мотала головой. — Нет, пусть будет со мной. Пожа-алуйста, Вась! Я справлюсь. Я у Нах-Наха посоветуюсь!
— Ну, если у Нах-Наха… Проводишь хоть до коптера?
Они вышли из сарая, куда привел её Савельев за сюрпризом, и направились к снова стоящему на парковочной площадке коптеру. Народу в школьном дворе было уже много, видно закончились уроки у младших, но Маруся никого не замечала. Прижимая к груди теплый белый комочек, шла рядом с капитаном совершенно обалдевшая от счастья.
Когда он уже собирался залезть в кабину, и повернулся, чтобы попрощаться, Маруся всё-таки не сдержалась. Теперь-то можно.
— У меня сегодня день рождения!
— Знаю, — спокойно кивнул он. И на её изумленный взгляд, усмехнулся: — Черкесова Мария Романовна, неужели вы думаете, что разведчик не сможет добыть такой пустяковой информации, как дата вашего рождения?
Погладил по голове, как маленькую, и залез внутрь коптера. Пришлось срочно отбегать и смотреть, как взлетает вертушка.
— Ну и как назовешь? — знакомый голос раздался совсем рядом, когда коптер уже превратился в точку на горизонте.
— А-а, Нах-Нах! Ты чего это здесь делаешь?
— Да так, урок вот прогулял. Мелкая теперь убьет. Так как назовешь?
Маруся окинула его подозрительным взглядом:
— Чтоб ты прогулял урок?! Чем занимался?
— Да так, неспокойно со зверьем за периметром школы. Козу вон задрали прошлой ночью.
Маруся вдруг покраснела и сердито поглядела на парня, не забывая, однако, гладить спящего на руках щенка.
— Следил, выходит?
— Да я и не видел ничего. Почти, — Федька ухмыльнулся и поспешно отступил на пару шагов. — Я ж не на вас смотрел, а вокруг. А то идёте, ничего не видите и не слышите.
— Если кому-нибудь скажешь…
— Марусь, ты оглянись. Вас уже вся школа увидела.
Она послушно оглянулась, и тяжело вздохнула:
— Да уж.
— Так как назовешь? Поженим их потом с Фагором?
— Дурак, она маленькая еще. И не торопи, я еще не придумала. Ты мне лучше скажи, чем кормить её. И убери своего любопытного пса! Отстань, Фагор!
