Глава 19
Переживания
Вымоталась она за этот поход изрядно. Вроде ничего особенного — происшествия предсказуемые, все ребята живы и здоровы, даже порадовали. Потом, однако, пришлось провести два урока с совсем малышами-второклассниками, сразу после завтрака, и ещё один — с восьмым классом, уже после обеда.
Возвращалась со стрельбища и, стыдно сказать, еле волокла свою Драгуновку. Нет, не в прямом смысле, но винтовка заметно оттягивала плечо. Кто бы знал, что учить — такое нелегкое дело!
После последней лекции её перехватил Батон, не слушая возражений, отвел в столовку, усадил перед горкой бутербродов и стаканом свежего молока.
— Опять же без ужина останешься!
— Угадал, — проглотив кусок, согласилась она. И вгрызлась в мягкий ноздреватый хлеб с толстым куском буженины. — Шпашибо!
— Нэма за що, — кривовато улыбнулся Сидор. — Измоталась?
— Угу. А ты как устроился? Ученики слушаются?
— Ты знаешь, да. Пятиклашки, конечно, шкодливые, а класса с шестого просматривается явное желание учиться. Не у всех, но у большинства. А главное — добрался до школьной библиотеки. Богатая. Хорошо, сохранилась полностью — прямо со шкафами тараканы её сюда перенесли. Так что скучать не приходится. Да ты уже спишь, подруга?
Стебелёк встряхнулась и подняла на него глаза:
— Вовсе нет, рассказывай дальше.
— Ага, счас! Допивай и марш спать.
Сил сопротивляться не нашлось и, опустошив стакан, Фёкла благодарно улыбнулась Батону, махнула рукой и поплелась к себе.
Проводил взглядом. Хорошо, не пошел следом. Прав он — ни разговаривать, толком, ни слушать никого сегодня не хотелось.
В пещерку свою пробиралась уже без сил, в надежде в самом деле лечь спать и дрыхнуть прямо до утра. По расписанию, завтра всего пара лекций у седьмого класса, но с восьми утра. А она бы с легкостью проспала часов сорок. И ведь измотана не так физически, как умственно. Пусть и запретила лишним мыслям крутиться в голове, даже ночью гнала их от себя, а оказывается — это тоже непросто.
Подойдя к своей спаленке, задержалась у лаза, что вёл к директору, прислушалась. Всегда теперь так делала. Глупость конечно, но всё надеялась услышать звук шагов. Ничего, как обычно, не услышав, скользнула к себе. Прихватив полотенце и халатик — подарок Маруси Савельевой, пробежалась до туалетной и наскоро умылась с куском душистого мыла.
Старенькие визоры пискнули, извещая о новом сообщении, когда уже вернулась в комнату. Но Фёкла лишь бросила на тумбочку мимолетный взгляд — подождут.
— Скинув халатик, поцокала языком, глядя на сбитую коленку — неудачно приложилась в походе о шершавое дерево. А нечего было мечтать, что опять её вызовут на ковер!
Достала из рюкзака рустамкино снадобье. Тоже подарок на день рождения. И терпеливо замазала все повреждения, особенно в районе коленки. Хуже не будет. Разглядеть синяк на нижней части спины никак не удавалось. И так и эдак крутилась, жалея об отсутствии глаз на затылке, или хотя бы зеркала.
Вот у Нинки есть, хоть и маленькое. А она что — хуже? Невеста на выданье, как-никак. Завтра же у Мелкой поинтересуется, где здесь можно и для себя раздобыть.
И вообще — вещь полезная. В умывальне, конечно, есть неплохое, больших размеров, и даже не одно, но это не то. Вдруг по дороге туда с кем-то столкнешься?! Этот кто-то конкретный сразу завис перед мысленным взором, ломая в мозгу барьеры, почти безупречно работающие со вчерашнего утра. Тут же нахлынула тоска, заставляя бессильно сжать кулаки.
Стебелек смотрела в маленькое окошко на отсветы вечернего Гаучо, пытаясь представить, чем занят Он.
Даже не увидела его ни разу за весь день, обидно-то как. Если уж озаботился проводить, то чего не встретил? Сама себя рассмешила, и сразу же всхлипнула.
Задышала глубоко, пока не отпустило. Вот реветь она точно не будет!
Короткий стук со стороны входа она просто не восприняла, ну не могло у нее тут быть никаких посетителей. И когда, откинув брезентовую завесу, в её пещерку вошел директор, онемела, мгновенно забыв обо всем на свете и застыла, распахнув глаза.
Чуда просили? Распишитесь и получите!
Он тоже глядел на неё, но как-то странно, словно не Стебелька совсем ожидал здесь увидеть, или вообще не узнавал. А потом вдруг резко по-военному развернулся на каблуках. И стоя к ней спиной, произнес так тихо, что она едва расслышала:
— Накинь что-нибудь.
Чуть не взвыла, поняв сразу остро и резко, что вообще-то стоит в одних трусиках, причем модных до невозможности, кружевных и ничего не скрывающих. Штаны никак не надевались, пальцы не слушались. Вот всё у неё не как у людей. Чуть не плача, натянула, наконец, футболку, проглотила комок в горле, запоздало вспомнила про халатик, который так и валялся на табуретке, и сердито буркнула:
— Готово!
Директор обернулся, осмотрел её и хмыкнул:
— Вообще-то я сообщение прислал, что зайду.
Стебельку тут же стало жарко в тонкой футболке, едва представила себе, как теперь она выглядит в его глазах. Он прислал сообщение, а она вот так специально разделась, чтобы его встретить и соблазнить. Дура! Могла бы прочесть сразу, но кто же знал?
— З-зачем? — голос у неё дрогнул и зубы отчетливо щелкнули.
А Егор Олегович не выглядел даже смущенным, будто каждый день заходит к голым девицам. Иммунитет у него, видишь ли! Стоит себе, смотрит насмешливо, как на нерадивую ученицу.
— Да так, пустяки. Расписание подкорректировал на завтра. Решил дать вам выходной, Фёкла Максимовна. Устали ведь после такого похода. Ну и зашел предупредить, чтобы спали, сколько получится. Так и подумал, что сообщение можете и не прочесть.
Стало чуть легче:
— Значит, не думаете, что я вас пытаюсь соблазнить? — выпалила, не подумав.
— С таким ошарашенным лицом? — усмехнулся он. — Как-то не похоже.
Вот ведь, он еще шутит!
— А как нашли? — спохватилась она. — На плане строения моей комнаты не отмечено.
— Разве? Почему-то был уверен в обратном.
— Убью Нах-Наха!
— Напрасно, — сразу охладил он её пыл. — Как директор этой школы, я провел собственное исследование, кто где поселился. Как раз на следующий день после вашего прибытия. Собственно Фёдор помогал мне составлять тот самый план с пометками. И вашу каморку, помнится, тоже отмечали. Вы что же, попросили его убрать отметку?
Теперь у Стебелька горело уже все тело. Стоять в двух шагах от него было страшно неловко, и хотелось странного: то ли преодолеть эти два шага, и будь что будет, то ли вжаться в шершавую стенку за спиной, да исчезнуть, совсем. Потому и стояла навытяжку, боясь шевельнуться.
— Попросила, — опомнилась, что он ждет ответа.
— Можно узнать, почему? — поинтересовался он.
— Сама не знаю, — пробормотала честно, и все-таки сделала маленький шажок назад. — Наверное, гостей не люблю.
И на его удивленно поднятую бровь, поспешно пояснила:
— Да нет, люблю, конечно, но не в спальне же.
Получилось ещё хуже, и она просто зажмурилась, мечтая, чтобы он побыстрее уже ушел, или вообще… остался тут навсегда.
— Фёкла Максимовна, — мягко произнес Егор Олегович, — я прошу прощения, что вторгся без приглашения на вашу территорию. Могу я как-то исправить эту неловкость?
В груди тут же проснулась глупая надежда, что можно потребовать поцелуй. Она даже глаза открыла, но трусливо смолчала, лишь отчаянно помотав головой.
— Не простите? — уточнил он.
И от его привычно-насмешливого тона она почувствовала себя маленькой и глупой. Ведет себя, как заторможенная! А перед ней, как-никак, очень занятой человек, о её отдыхе побеспокоился. И чего бы такого попросить-то?
— Дверь, — пробормотала еле слышно.
— Что дверь? Мне уйти?
— Да нет же, — испугалась она холодного тона.
— Остаться? — усмехнулся чему-то.
И тут её осенило. Всё он прекрасно понимает! Ну то, что втрескалась, как последняя дура. Понимает и не собирается делать никаких шагов навстречу. И еще издевается! Сказал бы и ушел давно, так нет, надо помучить, смотри, мол, на то, что тебе не достанется.
Этот вихрь мыслей пролетел в мозгу за пару секунд, и такое от этого взяло возмущение, что Стебелёк едва не задохнулась.
— Я говорю, — четко, сквозь зубы проговорила она, — дверь сделаете в моей пещерке и в расчете. И идите уже, не задерживаю вас больше.
— Понял. Доброй ночи, Фёкла Максимовна. Завтра же сделаю вам дверь.
Произнес спокойно, вышел, а она так и стояла, не двигаясь. Хотелось крикнуть ему вслед какую-нибудь гадость, а лучше разбить что-нибудь, да нечего. Даже вот — зеркала нет.
Взгляд остановился на тумбочке и девушка со злостью схватила ни в чем неповинные визоры. Но топтать передумала, босиком ведь. Да и посмотреть надо, что же этот гад прислал-то?
Сообщение оказалось лаконичным: «Зайду через 10 минут, есть просьба. И предупрежу о расписании. Е.О.»
Сначала разозлилась, не проще ли было написать, что на завтра она свободна? И не приходить сюда в таком прикиде — джинсах и рубашке, словно просто знакомый или даже друг. Если думает, что она забудет это когда-нибудь…
А потом опомнилась — просьба же была. А она не дала ему ни о чем попросить. Стебелёк, не рассуждая, метнулась в косой лаз, выскочила к двери директорской спальни и быстро постучала. Вполне приличная овальная дверца — ей бы такую — открылась сразу, словно её ждали.
Егор Олегович вырос на пороге, глядя на нее удивленно и вопросительно.
— Что случилось?
— Вы написали, что у вас какая-то просьба.
— Забудьте, — устало отмахнулся он. И уставился на её ноги. Невольно захотелось поджать пальчики. Ярко-красный лак, которым Рустамка так вдохновенно сделала ей педикюр, до сих пор не смылся.
— И всё-таки! Что-то важное? — настаивала зачем-то.
Вскинув голову, Егор Олегович пристально взглянул ей в глаза, чуть не заставив отшатнуться. Но тут же тряхнул головой и отвел взгляд.
— Иди уже спать, Стебелек, — как-то очень по простому попросил он — по-человечески прямо, — завтра, всё завтра, договорились? И просьба, и дверь, и все остальное?
— Ладно.
Когда так просят, она всё понимает.
Развернулась и ушла.
И плевать ей, продолжает ли он стоять на пороге, или ушёл в свою комнату. Пусть делает, что хочет. Потому что ничего уже не понятно. Совсем ничего. Вообще.
И теперь из-за этого мерзавца она еще полночи спать не сможет!
В растрепанных чувствах повалившись на кровать, Фёкла бессильно застонала. Подумала, что не стоит никакая любовь таких нервов, да и засопела тут же, провалившись в глубокий сон.