Кофе и чай в жизни Лондона

Отдельный и обстоятельный разговор можно вести о роли кофеен и чайных в жизни Лондона в разные эпохи его развития.

Кофейни появились в Лондоне во времена Кромвеллевской республики, вскоре после того, как кофе из Оттоманской империи проник в Западную Европу. Первая кофейня открылась на Сейнт-Майклс-аллей (St Michael’s Alley) в квартале Корнхилл в Сити в 1652 году. Кофейни, или кофе-хаусы, очень быстро набрали популярность как места встреч и обсуждения общественно-политических вопросов.

С одной стороны, это были более утонченные места, чем таверны. С другой – здесь собирались люди самых разных сословий. Это был своего рода «теневой» и намного более репрезентативный парламент в прямом смысле слова – место, где говорили, обсуждали и обменивались мнениями.

Здесь читали вслух «Лондонскую газету» (London Gazette), которая только-только начала издаваться и не являлась газетой в современном смысле этого слова (такие появятся только в начале XVIII века – см. главу «Лондон медийный»). Это существующий до сих пор вестник правительственных постановлений и государственных событий.

Расцвет кофе-хаусов пришелся на вторую половину XVII – первую половину XVIII века, когда Англия переживала бурные политические перемены и преобразования. Кофе-хаусы стали настолько влиятельными, что их хотели запретить очень многие – начиная от короля Карла II и заканчивая женами пропадавших днями в кофейнях мужей, которые даже составили «женскую петицию» на этот счет.

На основе кофеен выросли ключевые лондонские финансовые институты – кофейня Эдварда Ллойда на Тауэр-стрит стала местом заключения сделок по страхованию судов и впоследствии стала лидером мирового морского страхового рынка Lloyd’s of London. Владелец кофейни на Эксчейндж-аллей начал выпускать листок цен и запасов основных товаров, который лег в основу Лондонской фондовой биржи. Всемирно известные аукционные дома Sotheby’s и Christie’s также ведут свою историю от кофе-хаусов.

Закат культуры кофеен наступил в середине XVIII века, когда кофе как напиток был вытеснен чаем, ставшим модным вследствие масштабного импорта его из Индии Ост-Индской компанией.

Чай появился в Лондоне примерно в то же время, что и кофе, – в середине XVII века – и подавался в тех же кофе-хаусах, но завоевывал место под солнцем довольно долго, почти сто лет. Первоначально владельцы кофеен должны были объяснять посетителям, что они им предлагают. Вот, например, памфлет владельца кофейни Томаса Гарравэя, напечатанный в 1658 году в журнале Mercurius Politicus, который тогда имел монополию на печатание новостей: «Этот великолепный и всеми врачами рекомендуемый напиток из Китая, который сами китайцы называют «ча», а в других странах «тэй» или «ти»… продается в кофейне «Голова султанши» в Суитингс-рентс у Королевской биржи, в Лондоне».

Чай стал напитком аристократии и купечества, его популяризации способствовали такие светские дамы, как супруга короля Карла II Катерина Брагансская. Фарфоровый завод в Челси в 1740‑е годы наладил выпуск чайного фарфора, похожего на китайский, у которого тут же появилось множество имитаций. Довольно быстро чай распространился среди всех классов британского общества, и Британия стала навсегда ассоциироваться с чайными традициями.

Впоследствии – уже в викторианские времена – герцогиня Бедфордская Анна Расселл, фрейлина королевы Виктории, которая в середине XIX века придумала знаменитый и поныне послеполуденный чай с небольшими пирожными и бутербродами, который заполнял паузу между дневным ланчем и вечерним обедом и быстро сделался популярным светским мероприятием.

До сих пор в сухом доке Гринвича стоит последний сохранившийся в мире чайный клипер «Катти Сарк», который когда-то возил из Азии в Лондон тюки с чаем. Лондон надолго стал центром мировой чайной торговли, а чайные аукционы здесь проводились вплоть до 1998 года.

Чайные салоны и послеполуденный чай до сих пор являются непременным атрибутом английского стиля. На послеполуденный чай по всем правилам, с выбором мини-сэндвичей и пирожных, принято ходить в дорогие гостиницы. Чуть более дешевые версии предлагают крупные универмаги. Но можно вполне обойтись и доступным практически везде демократичным «сливочным чаем» (cream tea), который состоит из чайника чая и пары булочек-сконс с изюмом, к которым подаются густые, как сливочное масло, сливки (clotted cream) и клубничный джем.

Приятные чайные заведения находятся в Хэрроу на северо-западе Лондона, где расположена именитая школа для мальчиков, а также в Ричмонде – например, The Tea Box по адресу 7 Paradise Road, где вместе с чаем вам принесут маленькие песочные часики, чтобы точно засечь оптимальное время для заваривания.

С кофейнями в Лондоне теперь проблем нет, благодаря «хипстерской» культуре они распространились повсюду. Крупные сетевые бренды мы здесь в расчет не берем, их найти, полюбить, а потом разлюбить не сложно. А вот на более мелкие есть смысл обратить внимание – из уже хорошо зарекомендовавших себя это Workshop и Monmouth Coffee. Возможно, в них уже больше не ведутся политические дебаты и не вершатся судьбы мира, но кофе они предлагают хороший и свежий.

Лондонские пабы

Британская культура пабов известна во всем мире, и ее почти невозможно перенести в другую страну. Пабы открываются во многих странах – от России до Японии, но атмосферу, присущую именно британским «публичным домам» (а именно так полностью «официально» называются пабы), можно найти только на их исторической родине.

Настоящий британский паб – это разнокалиберные стулья и столы; облитые пивом столетние ковры и потертые деревянные стойки; напитки в бокалах до краев с «коронным штампом», которые надо отпить прямо у стойки; чаевые не деньгами, а напитком для бармена; а также звон колокола за 15 минут до закрытия, возвещающий о возможности сделать последний заказ.

Отдельная история – это названия пабов. Они обязательно начинаются с The, даже если паб назван именем собственным, например The George, что на Стрэнде, или The Richmond в Шепердс-буше. А дальше – уже куда фантазия заведет. По некоторым названиям можно изучать историю города и его обитателей: «Рука и ножницы» (The Hand & Shears) в Сити, куда когда-то любили захаживать члены близлежащей гильдии портных; паб с самым длинным названием в Лондоне – «Постоянно бегущий слуга» (The Only Running Footman), где когда-то собирались господские слуги, бегавшие с фонарями впереди экипажей; или «Убежище от цеппелинов» (The Zeppelin Shelter) в восточном Лондоне, близ которого в складских помещениях лондонцы спасались от налетов немецких дирижаблей во время Первой мировой войны.

Однако меняющийся образ жизни людей, распространение платного домашнего телевидения и ценовая конкуренция со стороны супермаркетов медленно, но верно подтачивают традицию собираться в пабах, которые когда-то были средоточием общения британцев. По данным британской ассоциации «Кампания за реальный эль» (CAMRA), еженедельно в Британии закрывается примерно 25–30 пабов, и Лондон держит здесь пальму первенства: в столице каждую неделю закрывается примерно пять традиционных питейных заведений.

На это есть свои причины: в Лондоне больше, чем где бы то ни было, распространена текучка населения, здесь больше приезжих и гораздо слабее развито чувство «комьюнити» – общин людей, живущих по соседству, непременно собирающихся в своем местном, или, как его еще называют, «локальном», пабе. Кроме того, в столице намного выше конкуренция со стороны других разнообразных заведений: баров, клубов и ресторанов.

Тем не менее многие заведения активно борются за выживание: одни меняют владельцев, другие перестраиваются и ремонтируются, трансформируются в гастропабы, чтобы привлекать не только тех, кто заходит на пинту эля и незатейливую трапезу, но и разборчивых в еде гурманов. Многие современные пабы часто делятся на две части, мирно сосуществующие под одной крышей, но в разных залах или на разных этажах: собственно паб с традиционной системой заказа у стойки и ресторан с посадкой и заказом еды и напитков за столиком. Первая – подемократичнее и подешевле, вторая – поразнообразнее в плане еды, но и более дорогая, так как включает в себя обслуживание.

Первый лондонский гастропаб появился в январе 1991 года, когда двое бывших ковент-гарденских рестораторов выкупили здание паба «Орел» (The Eagle) в Клеркенвелле (159 Farringdon Road) и добавили к заурядному незамысловатому меню паба горячие блюда, салат и сэндвич с говядиной. Впоследствии паб обзавелся обстоятельной кухней и стал своего рода «кузницей кадров» для шеф-поваров – за четверть века более дюжины «выпускников» основали собственные рестораны или гастропабы. Концепция «ресторана в пабе» поначалу подверглась критике как убивающая саму сущность паба как преимущественно питейного заведения, однако затем люди приняли эту концепцию, осознав ее практичность.

Популярной британской забавой является «поход по пабам», который в английском языке носит куда более прозаическое название «pub crawl», поскольку к концу этого похода его участники действительно буквально ползут. Суть этого развлечения в том, чтобы пройти по нескольким городским пабам, выпивая в каждом из них. Иногда маршрут намечается заранее, но чаще всего он рождается спонтанно.

Один из известных маршрутов был придуман живущими в Лондоне новозеландцами и австралийцами, которые в национальные праздники устраивали поход по пабам близ каждой из станций вдоль основной части «Кольцевой» линии метро (а их ни много ни мало 27), начиная в Вестминстере и заканчивая в австралийском баре Walkabout близ станции «Темпл» (Temple). Перед Рождеством, в середине декабря, несколько сотен человек также устраивают лондонский «Санта-поход по пабам», все участники которого одеты в костюмы Санта-Клаусов.

Кстати, в лондонском метрополитене есть целых пять станций, названных в честь когда-то располагавшихся в их окрестностях знаменитых пабов. Это «Королевский дуб» (The Royal Oak), «Слон и ладья» (The Elephant and Castle), «Помещичий дом» (The Manor House), «Швейцарский коттедж» (The Swiss Cottage) и появляющийся в романе Диккенса «Оливер Твист» паб «Ангел» (The Angel). Все они находились на подступах к городу.

В наши дни большинство из семи тысяч пабов Лондона – сетевые, зачастую ими управляют крупные пивоваренные компании, такие как лондонская Fuller’s или йоркширская Samuel Smith. У первой неплохая линейка «реальных» английских элей (real ales), вторая славится традиционными сортами темного и нефильтрованного пива, а также оригинальными безалкогольными напитками. Fuller’s практически всегда брендирует свои пабы снаружи, логотипы же Samuel Smith – только внутри, на стойках с напитками.

Еще одна очень распространенная сеть пабов – это JD Wetherspoon (или просто Wetherspoons), их зачастую можно опознать по светящимся вывескам с синими буквами. Они интересны тем, что почти всегда размещаются в больших помещениях с историческим прошлым, будь то синематограф «Капитолий» (The Capitol) в стиле арт-деко в районе Форест-хилл на юге Лондона или бывший банк Union Bank на Чансери-лейн (Chancery Lane) позади Королевского суда. В последнем банковская стойка превратилась в барную, а в комнатках на втором этаже можно найти укромные уголки среди книжных полок. Паб называется «Рыцари-тамплиеры» (The Knights Templar) в честь рыцарского ордена, который владел этой землей в Средние века, и даже успел мимолетно засветиться в фильме «Код да Винчи».

Еще один паб этой же сети – «Повелитель Луны» (The Lord of The Moon) на Уайтхолле близ Трафальгарской площади. Он напоминает огромную библиотеку или джентльменский клуб, но гораздо шумнее первого и демократичнее второго. Чем еще хороши Wetherspoons, помимо размеров, так это богатым выбором недорогих напитков и разнообразной еды сносного качества, а также регулярными фестивалями пива, где предлагается попробовать его сорта и разновидности со всего мира.

Wetherspoons хоть и представляет собой обширную сеть, тем не менее она не привязана ни к какому производителю пива и старается поддерживать самых разных поставщиков. Тем самым заведения этой сети являют собой промежуточный этап между сетевыми и полностью независимыми пабами, свободно продавая самые разные сорта напитков и с гордостью помещая на своих вывесках словосочетание «free house». «Свободные пабы» не принадлежат ни крупным производителям пива, ни разветвленным сетям, но часто пользуются поддержкой ассоциации CAMRA. В эти «свободные пабы» частенько поставляются редкие и ограниченные партии пива и сидра от мелких местных производителей, поэтому шансы отведать что-то уникальное резко возрастают.

Один из таких пабов под названием The Bree Louise находится буквально на задворках, пожалуй, самого некрасивого и нескладного лондонского вокзала «Юстон» (Euston). Его нынешние хозяева – Крейг и Карен Дугласы – дали ему это название в честь своей умершей в младенчестве дочери, а ее повзрослевший брат-близнец теперь тоже работает в пабе. Здесь подают десятка два сортов пива и не меньше семи видов сидра разной сладости и крепости. Ассортимент постоянно меняется, смысла печатать меню нет, поэтому его пишут мелом на черных досках и транслируют на телеэкраны. Понравившуюся пинту чего-нибудь экзотического – сливового портера, яблочно-грушевого сидра или английского индийского светлого эля «Словенская мечта» – лучше повторно заказать сразу, в следующий раз ее уже может банально не быть. Кстати, бургеры и английские пироги с сочной мясной начинкой здесь тоже очень вкусные, несколько раз их признавали одними из лучших в Лондоне. Само заведение в 2009 и 2010 годах было названо ассоциацией CAMRA лучшим пабом северного Лондона.

На углу оживленной улицы Грик-стрит (29 Greek Street) в Сохо стоит паб «Карета и лошади» (The Coach and Horses), прославившийся благодаря своему бывшему лендлорду (владельцу) Норману Балону, который в течение многих лет имел репутацию самого грубого паб-лендлорда в городе. А среди его знаменитых посетителей был колумнист журнала «Спектейтор» (Spectator) Джеффри Бернард. Он частенько так «закладывал за воротник», что не в состоянии был закончить статью, и в журнале оставалось белое пятно с пометкой о внезапной болезни автора. По мотивам этой истории в Вест-Энде даже была поставлена пьеса «Джеффри Бернард болен» (Jeffrey Bernard is Unwell), где играл молодой Питер О’Тул, который для вхождения в образ приходил в паб пропустить стаканчик-другой. Сейчас здесь раз в две недели проводятся редакционные обеды сотрудников лондонского сатирического журнала «Прайват-ай» (Private Eye).

Совсем недалеко отсюда, на Дин-стрит (49 Dean Street), еще один примечательный паб – «Французский дом» (The French House), где во время Второй мировой войны собирались борцы французского Сопротивления во главе с Шарлем де Голлем, в послевоенные годы там тусовались современные художники Фрэнсис Бэкон, Люсьен Фрейд и Огастес Джон, а в наши дни вам могут предложить по континентальному обычаю налить фруктового сиропа в сидр или пиво. Кстати, пиво здесь разливают только в полупинтовые бокалы во все дни года, кроме 1 апреля, когда шутки ради гостям наливают обычные пинты. В пабе нет телевизоров, не играет музыка и запрещены мобильные телефоны – словом, созданы все условия для простого человеческого общения, которого здесь хоть отбавляй в любой день недели.

Неистощимым источником разговоров, в которых зачастую решается ни много ни мало, а судьба всей страны, является паб «Красный лев» (The Red Lion) в самом сердце британской демократии, на Уайтхолле (48 Parliament Street), буквально в двух шагах от зданий парламента и правительственных министерств. Паб, а точнее, таверна на этом месте стояла еще с середины XV века, а нынешнее здание было построено на закате викторианской эпохи в стиле так называемого «дворца джина» (gin palace). Джин, который всегда считался напитком бедноты, в XIX веке облагородился и начал подаваться в специально выстроенных заведениях с высокими потолками, красивой отделкой и удобной барной стойкой. Именно по этому образцу и был перестроен «Красный лев».

Сейчас в пабе три этажа и еда на удивление неплохая, а в 2014 году в нем сделали ремонт, который, к счастью, не убил дух этого места. С давних пор сюда приходили пообщаться в неформальной обстановке депутаты парламента, чиновники правительства, а также лоббисты и журналисты. Паб является для них своего рода нейтральной территорией, где можно, с одной стороны, немного расслабиться, а с другой – по-новому взглянуть на государственные дела и найти новые подходы к ним.

Завсегдатаями «Красного льва» были многие поколения британских премьер-министров, для которых он уж точно был «локальным» пабом, ибо больше в округе практически никто и не живет, все только приходят на работу. Но после консерватора Эдварда Хита, который возглавлял правительство в середине 1970‑х, премьеры в паб ходить как-то перестали: некогда, да и служба безопасности не позволяет…

На звание самого старого непрерывно действующего лондонского паба, который ведет свою историю от Великого пожара 1666 года, претендуют несколько заведений. Одним из самых известных является «Старый чеширский сыр» (Ye Olde Cheshire Cheese), что в переулке, отходящем от улицы Флит-стрит (145 Fleet Street). Его полутемные и сырые помещения сразу навевают воспоминания о том, какими были питейные заведения в старые времена, когда сюда захаживали, например, герои Диккенса, – паб, похожий на «Старый чеширский сыр», упоминается в «Повести о двух городах». Писатели XIX и XX веков – те же Диккенс и Конан Дойл, а также Пелам Вудхаус, Гилберт Честертон и даже Марк Твен во время его проживания в Лондоне – были постоянными посетителями этого паба. Советский писатель Борис Пильняк, побывавший здесь в 1923 году, описал паб в своем рассказе «Старый сыр»: «Помню, потом, после Вестминстера, мы пошли в «Кабачок Старого Сыра», излюбленный кабачок Диккенса, там в клетке кричал попугай, нам дали кушанье – «пай», – которое любил Диккенс, завтрак мы закончили старым сыром, в честь которого и назван кабачок».

Еще один претендент на звание самого старого паба – это «Город Йорк» (The Cittie of Yorke) на улице Хай-Холборн (22 High Holborn), по диагонали через улицу от чудом дошедшего до наших дней многоэтажного тюдоровского фахверкового здания Стейпл-инн (Staple Inn). Стейпл-инн когда-то был одной из Канцелярских контор, располагавшихся в этом районе, а его тихим двориком, где будто остановилось время, восхищались Чарльз Диккенс, Натаниэль Готорн и Питер Акройд. Паб на месте «Города Йорк» существовал еще с XV века, внутри нынешнего здания – уютные ниши-альковы и мрачноватый, но очень атмосферный зал с немного аляповатыми портретами знаменитых людей. В этом пабе в середине XX века писал свои стихи уэльский поэт Дилан Томас, а в начале XXI века стала собираться на интеллектуальные беседы и дружеские посиделки русскоязычная молодежь Лондона.

Встречи, которые начались по инициативе блогера Константина Пинаева в 2011 году, теперь собирают через социальные медиа по несколько сотен участников под тэгом #RusLondon. С недавних пор эти встречи переместились в паб «Старый банк Англии» (The Old Bank of England) – еще одно легендарное место на Флит-стрит (194 Fleet Street). Когда-то здесь стояли две таверны, на месте которых потом было построено здание для одного из департаментов Банка Англии. В его подвалах во время Первой мировой войны прятали золото и сокровища британской короны. В 1990‑е годы здание с роскошными интерьерами вновь было переоборудовано в паб. Пикантности истории места придает и то, что, по легенде, по соседству с ним располагалась цирюльня печально известного Суини Тодда, демона-парикмахера с Флит-стрит, убивавшего своих клиентов. Цирюльня была якобы соединена подземным ходом с лавкой, где торговала пирогами с человечьим мясом миссис Ловетт, любовница парикмахера. В пабе сейчас тоже подают традиционные английские пироги. Для слишком впечатлительных посетителей есть вегетарианский вариант – с каштанами и грибами вместо мяса.

Единственный сохранившийся до наших дней лондонский постоялый двор (coaching inn) находится буквально у подножия небоскреба «Осколок» (The Shard), в двух шагах от станции метро «Лондон-бридж» (London Bridge). Он был сооружен в XVI веке, но перестроен после местного пожара 1676 года. До наших дней дошла только одна из четырех сторон постоялого двора с характерными крытыми галереями – возможно, кстати, что они стали одним из прототипов лондонских социальных многоквартирных домов с похожим принципом прохода к отдельным квартирам по наружным балконам. Здание, которое упоминает Диккенс в своем романе «Крошка Дорритт», сейчас управляется фондом National Trust и сдается в коммерческую аренду под паб, где весьма бережно сохранен дух истории.

Неполным будет рассказ о лондонских пабах, если в нем не будет пабов ирландских. Вероятнее всего наткнуться на сетевой паб «О’Нилз» (The O’Neills) с характерными синими вывесками с гэльским шрифтом. В принципе эти пабы неплохи, сервируют ирландские блюда, пиво, виски и сидр, ставят ирландскую музыку, а иногда даже устраивают паб-квизы – викторины для посетителей по определенным дням с вопросами из разных областей знаний, которые иностранцам обычно даются непросто. Тем не менее автору этих строк свою единственную на сегодняшний день победу в паб-квизе удалось одержать именно в «О’Нилз», причем в составе команды из четырех россиян.

Еще один ирландский паб стоит на улице Флит-стрит (66 Fleet Street), буквально через улицу от упомянутого выше «Старого банка Англии». Трактир, называвшийся то «Болт в бочке», то «Кабанья голова», на этом месте находился еще с XV века. Но в годы Первой мировой войны это заведение было переименовано в «Типперари» (The Tipperary) по названию ирландского города, о котором сложена популярная песня военных лет, и оно стало первым ирландским пабом в Лондоне. Это было излюбленное место ирландских военных, которые тогда еще воевали на стороне Британии, и здесь впервые за пределами Ирландии стали регулярно продавать темное пиво «Гиннесс» (Guinness). В последние годы паб перестроили, но тем не менее он сохранил очарование традиционного ирландского заведения с непременным листком шэмрока на доске у входа.

Еще одно по-настоящему ирландское место – это паб «Вакси О’Коннорс» (The Waxy O’Connor’s), которое располагается в самом центре Лондона, в Сохо (14–16 Rupert Street, плюс филиал под названием «Младшая сестренка» – Little Sister – по адресу 20 Wardour Street). «Вакси О’Коннорс» назван в честь ирландца, прославившегося изготовлением свечей, которые присутствуют в оформлении помещения, а также своими обильными возлияниями. Основной паб состоит из четырех залов на шести уровнях, соединенных многочисленными лестницами и проходами. Залы красиво отделаны деревом, здесь всегда по-ирландски шумно и весело, здесь любят собираться болельщики регби, но можно найти и более укромный уголок.

Как бы мы ни любили городской центр, в современном Лондоне, как и в других крупных британских городах, важный секрет уважающего себя и своих посетителей настоящего локального паба – это его местоположение. Самые уютные и душевные обычно прячутся подальше от метро и шумных улиц, часто в жилых районах. Их надо искать и находить, а потом туда ходить, чтобы тебя узнавали и принимали за своего. Места в них обычно меньше, поэтому в теплые дни, по четвергам (когда пьют с коллегами) и по пятницам (когда пьют с друзьями) народ стоит на улице, облепляя пабы, словно муравейники.

Один из таких хорошо спрятанных пабов – это «Свиное ухо» (The Pig’s Ear) в Челси (35 Old Church Street), где реально можно попробовать свиные ушки. Поскольку сюда часто захаживают местные аристократы, для которых домашние питомцы – почти как члены семьи, в паб разрешен вход с собаками. Для них приготовлено особое угощение – тарелка сырых свиных ушек. Хозяевам собак ушки предлагают жаренными в сухарях, а в меню – еще дюжина традиционных английских блюд, от вкуснейших свиных щечек до хрустящих шкварок к пиву. Есть в пабе и свой сорт пива, одноименный названию заведения, а также собственный букет специй для коктейля «Кровавая Мэри» и его безалкогольной сестры – «Девственной Мэри».

Кроме того, в названии паба кроется и каламбур, основанный на так называемых «кокни-рифмах» (cockney rhymes). Как известно, в Лондоне есть свой местный диалект «кокни», на котором говорили представители рабочего класса на востоке города. Когда-то его ареал распространялся в радиусе досягаемости звона колоколов церкви Святой Марии в Боу (St Mary-le-Bow) в Сити, но теперь он охватывает значительную часть юго-восточной Англии и носит название «английский язык устья Темзы» (Estuary English). Говорят, что иногда на «кокни» не прочь перейти даже сама королева Елизавета II.

«Кокни-рифмы» возникли в середине XIX века то ли как «феня» среди криминальных элементов, которыми в те времена был наводнен восток Лондона, то ли как секретный язык торговцев. Это короткие выражения, обычно из двух слов, рифмующиеся, но не связанные напрямую со словом, которое они обозначают. Например, «apple and pears» означает «stairs», а «north and south» используется вместо «mouth». Многие рифмы были связаны с лондонскими реалиями, как-то: «Hampstead Heath» – «teeth», «Chalk Farms» – «arms», «Barnet Fair» – «hair» и так далее. Ну а «pig’s ear», как уже, возможно, кто-то из вас догадался, обозначает не что иное, как «beer»! Так что для паба название вполне подходящее. Другой вопрос: как сленг «кокни» проник в самый что ни на есть аристократический район Лондона, но этот город полон парадоксов, которым уже не приходится удивляться.

На параллельной улице, выходящей к Темзе (1 Lawrence Street), расположился еще один интересный паб района Челси – «Скрещенные ключи» (The Cross Keys). Его история ведет свое начало с 1708 года. Здесь в разное время бывали художник Тёрнер, чья мастерская располагалась неподалеку (необычный белый дом с вывеской Turner Studios сохранился до сих пор на улице Глиб-плейс), поэт Дилан Томас, музыкант Боб Марли. Но несколько лет назад над пабом нависла угроза закрытия из-за того, что владелец здания решил, что перестроить его в жилой дом будет куда выгоднее, чем продолжать держать паб. Однако местный муниципалитет не одобрил этот план, и несколько лет заведение простояло с заколоченными окнами, пока в дело не вмешались бизнесмены с королевскими связями. Бывший бойфренд няни королевской семьи и друг принца Уильяма вместе со своим деловым партнером выкупили помещение и переоборудовали его в гастропаб с редкими сортами пива, который весной 2015 года снова принял своих посетителей.

В лондонском Ист-Энде, в свою очередь, сохранилось немало интересных мест, которые хранят свою историю, окрашенную в несколько зловещие тона. Взять хотя бы паб «Белая лань» (The White Hart) в районе Уайтчапел (89 Whitechapel High Street), который на входе и изнутри весь украшен картинками и надписями на тему Джека-Потрошителя. Сюда регулярно заходят пропустить по пинте-другой участники многочисленных экскурсий по местам убийств 1888 года, приписываемых знаменитому маньяку. В подвале паба в те времена жил один из подозреваемых в совершении серии жестоких убийств, первое из которых как раз произошло в прилегающем к пабу боковом дворе-переулке.

Чуть подальше, в Уоппинге, на берегу Темзы, расположился паб «Вид Уитби» (The Prospect of Whitby), который стоял на этом месте в течение последних 500 лет и борется за звание старейшей прибрежной таверны в городе. Ранее известный под разными именами – от невинного «Пеликан» до зловещего «Таверна дьявола», он прославился тем, что был местом встречи моряков, контрабандистов, уличных воров и головорезов. От старых зданий до наших дней дошел только каменный пол, а нынешнее имя паб получил в XIX веке в честь угольной баржи, которая швартовалась близ него.

Но прославился он не этим, а тем, что это единственный паб, за окном которого до сих пор имеется виселица с петлей. В XVII веке завсегдатаем паба был живший неподалеку судья Джордж Джеффрис, дослужившийся при короле Якове II до звания лорда-канцлера и прославившийся своей жестокостью в вопросах казни государственных преступников. Близ паба также находился Карательный док (Execution Dock), где, по легенде, по распоряжению Адмиралтейства пиратов вешали над водой, и они тонули в поднимавшейся от прилива реке. Кстати, во время отлива от паба по деревянной лестнице можно спуститься на берег Темзы и попытать счастья в поисках сокровищ, не опасаясь быть повешенным за это.

Посередине парка Майл-энд (официальный адрес – 127 Grove Road), неподалеку от одноименного метро, стоит здание паба «Пальма» (The Palm Tree). Когда-то окруженное другими домами, после «Блица» оно осталось в полном одиночестве буквально в чистом поле. На другом берегу Риджентс-канала растут современные жилые дома, а этот паб живет собственной жизнью, как застывший во времени островок лондонского «кокни». На стенах – фотографии давно забытых знаменитостей, за стойкой – ворчливый хозяин, а по выходным ансамбль 80–90 летних истэндовцев исполняет под сенью красных абажуров шлягеры Фрэнка Синатры и Тома Джонса.

А чтобы завершить нашу историю про лондонские пабы на более веселой ноте, отправимся с востока на запад – в зажиточный Ричмонд. Там, немного поодаль от шумного центра, на высоком берегу Темзы, на Ричмондском холме недалеко от входа в одноименный парк стоит паб «Косуля» (The Roebuck), название которого напоминает о том, что когда-то вокруг были охотничьи угодья. Паб на этом месте находился с XVI века, так что по праву считается ровесником тюдоровской эпохи и одним из самых старых в округе. В наши годы сюда захаживали и известные рок-музыканты, например Мик Джаггер, и актеры, и члены королевской семьи. Через дорогу от паба раскинулись сады-террасы, где в начале 2000‑х снимали эпизоды фильма «Часы» (The Hours) о знаменитой жительнице Ричмонда – писательнице Вирджинии Вульф. Отсюда открывается захватывающий дух вид на много километров: Темза внизу делает красивый изгиб, а вдалеке виднеются и поместье Хэм-хаус (Ham House), и регбийный стадион «Твикенхэм» (Twickenham Stadium), и самолеты, идущие на посадку в аэропорту «Хитроу».