Глава 20

Саманта провела тонкими пальцами по вырезанной на двери Благодати.

– В этом состоит наш долг, – сказала она. – Наше обязательство перед миром живых.

– Быть стражами того, что воплощает Благодать?

– Да, – ответила Саманта, открывая дверь.

Ричард не мог себе представить, как люди, живущие в столь глухих местах, могут быть стражами Благодати. Смысл этого символа охватывал все сущее. Он посмотрел на Кэлен, убеждаясь, что она дышит по-прежнему ровно, и шагнул за Самантой в дверь, украшенную Благодатью, которая вновь напомнила ему о долге.

За дверью была комната, отделанная так же, как и комната перед ней, и тускло освещенная несколькими свечами. Возле циновки лежали скомканные одеяла. Видимо, тут Саманта спала, дожидаясь, когда Ричард очнется. Рядом с простым, но добротным высоким шкафом стояла кривая скамья. На ней лежали небольшой сверток и бурдюк с водой.

Саманта повела Ричарда в глубь комнаты, где начинался темный коридор, и взяла с полки фонарь. Раздался негромкий щелчок: она зажгла фитиль с помощью дара. Мягкий свет фонаря озарил коридор, который оказался длиннее, чем ожидал Ричард.

Коридор провел их через несколько комнат – спален, как показалось Ричарду. В одной из стен было небольшое углубление. На верхней из трех полок в этой нише стояли маленькие незамысловатые статуэтки из глины. Одна из фигурок представляла собой пастуха среди овец. Другая – мужчину; прикрывая глаза рукой, он вглядывался вдаль. На нижних полках стояли книги и лежало несколько кусков холста. Коридор, по сторонам которого тянулись темные комнаты, непрерывно спускался в глубь горы и наконец закончился довольно странным тупиком.

Единственный дверной проем в конце коридора закрывала каменная плита, посреди которой тоже была вырезана Благодать. Возле проема Ричард заметил вделанную в стену металлическую пластину. За долгие годы использования пластина так сильно проржавела, что казалась частью каменной стены, и он чуть было не проглядел ее.

Ричарду доводилось прежде видеть подобные металлические пластины, но те выглядели куда лучше. И тоже располагались в местах, скрытых от посторонних. Такие пластины служили своего рода замком, отпереть который мог лишь обладающий магическим даром.

В прошлом дар Ричарда уже не раз позволял ему проникать в подобные защищенные проходы и закрытые зоны. И даже в отгороженные смертельно опасными щитами области, для проникновения в которые требовалась магия Приращения и Ущерба одновременно. В места, где сотни лет не ступала нога человека.

– Лишь наделенный магией житель вашего поселка может пройти здесь, верно?

Саманта кивнула.

– Да. Сюда могут приходить только наделенные магией. Другим здесь бывать не позволяется. Большинство хотя бы немного боятся волшебников и колдуний и никогда не переступают порог нашего жилища без приглашения. Да я и не слышала, чтобы кому-то позволили зайти так далеко. Более того, лишь наделенные магией упоминали об этом месте. Не поручусь, но, скорее всего, никто более из местных жителей даже не знает о его существовании.

Ричард нажал рукой на пластину, пытаясь открыть проход. Ничего не произошло.

– Мой дар не сработал, – произнес он несколько удивленно.

Тут он вспомнил, что дар не отозвался, когда необходимо было защитить и исцелить Кэлен. Тогда Ричард тоже нуждался в даре, но по каким-то причинам тот словно уснул.

Саманта плавно пробежалась пальцами по линиям Благодати, вырезанным на камне, преграждавшем путь. Она делала это в той последовательности, в какой рисуют Благодать. Сначала внешний круг, символизирующий пределы жизни, затем вписанный в этот круг квадрат, символизирующий царство жизни, затем внутри квадрата еще один круг, представляющий собой начало жизни. После этого – восьмиконечная звезда во внутреннем круге, символ Создателя. Наконец она прошлась по линиям, исходившим от звезды и пересекавшим и внутренний круг, дающий начало миру живых, и внешний, означающий границу между жизнью и царством мертвых.

– Дар, – повторила Саманта, проводя пальцем вдоль последнего из восьми выходящих за внешний круг лучей. – Так и должно быть.

Ричард нахмурился, пытаясь понять, к чему она клонит.

– Мир живых и царство духов и искра дара, объединяющая их.

– Так и должно быть, – повторила Саманта и подчеркнула: – Надлежащий порядок. Мир живых, а затем, после жизни, мир духов – подземный мир, царство мертвых.

– Я знаю, – произнес Ричард, все еще хмурясь и не понимая, к чему клонит Саманта. Он слегка удивился легкости, с какой она прониклась загадочным темпераментом колдуньи.

– Вы сказали, что дар не сработал.

– Именно так.

– Если судить по рассказам мамы о природе дара и его взаимосвязи со всем сущим, как это отражено в Благодати, думаю, ваш дар не откликается потому, что поврежден.

– Продолжай.

– Вас коснулась смерть, верно?

– Боюсь, что так.

– Смерть в мире живых, – сказала Саманта, выгнув бровь. – Такого быть не может. Это нарушение порядка вещей. Не так должно быть в соответствии с Благодатью. Допустим, существуют царство жизни и царство смерти. Как видно из Благодати, каждое занимает собственное место. В вас находятся сразу оба. В одно время, в одном месте. Это нарушает Благодать.

Ричард почувствовал, как руки покрылись мурашками. Ему такое и в голову не приходило.

– Вот как я узнала, что вы избранный, – подавшись к нему чуть ближе, произнесла Саманта доверительно.

Ричард приподнял бровь.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Сейчас вы не принадлежите ни царству жизни, ни царству смерти.

– И как это делает меня тем, кого ты ищешь?

– Я покажу, – ответила Саманта, выпрямляясь.

Она положила ладонь на металлическую пластину. От этого прикосновения заградительный камень откатился вправо, открывая проход. Ричард стоял, молча вглядываясь в темноту, пока грохочущий тяжелый камень не остановился.

– Что это за место?

– Пост, где несли службу волшебники Стройзы. Дозорные.

Ричард недоумевал, за чем тут можно следить. Он шагнул в коридор, к закрепленному в держателе светящемуся шару на той стороне. Он тоже не был Ричарду в новинку. Он часто пользовался такими шарами, оставшимися еще с древних времен.

Но на сей раз с его приближением светящийся шар не засиял. Ричард провел рукой по гладкой поверхности, но та осталась неживой и темной.

Когда Саманта подошла ближе и потянулась к шару, тот засветился, озаряя помещение. Она взяла его и закрепила в фонаре, потом прошла чуть дальше по коридору и прикоснулась к другой металлической пластине. Массивный камень пришел в движение и замер, закрыв проход.

– Похоже, на них мой дар тоже не действует, – грустно произнес Ричард, указывая на светящийся шар.

– Чего я не понимаю, – нахмурившись, произнесла Саманта, – так это почему магия меча по-прежнему действует, если ваш дар не отзывается? Это противоречие.

– Если твоя теория верна, – а мне кажется, что она верна, – то противоречия здесь нет. Дар где-то внутри меня. – Ричард вытащил меч на несколько сантиметров, а затем опустил обратно в ножны. – С другой стороны, меч олицетворяет внешнюю магию, нечто созданное человеком. Чтобы им пользоваться, дар не нужен. Любой человек может взять этот меч, и его магия будет действовать. Нужна только воля того, кто владеет мечом.

Саманта задумчиво кивнула, соглашаясь.

– Логично.

Ричард бросил взгляд туда, откуда они пришли.

– Но еще это означает, что сила Исповедницы Кэлен, судя по всему, тоже не пробудится. Ее способности врожденные, как у меня дар.

Ричарда тревожила сама мысль, что Кэлен лишилась защиты силы Исповедницы.

Саманта кивнула.

– Вы правы, в Матери-Исповеднице – то же прикосновение смерти, что и в вас. Это меняет само ее существо. Как и ваше. Хотя она жива, подобно вам, но в ней поселилась смерть. Кроме того, присутствие смерти в ней сильнее, чем в вас. И, выходит, вы оба существуете сразу в двух мирах – в царстве жизни и царстве смерти. – Саманта склонилась немного ближе к светящемуся шару, подняв бровь и убеждаясь, что Ричард слушает внимательно. – Эти два мира не могут существовать вместе.

– Прекрасно, – пробормотал Ричард, озабоченный тем, что, сверх всего, Кэлен не защищает ее сила.

– Идемте, – сказала Саманта, начиная спускаться по каменному коридору.