Глава девятнадцатая
Переговоры наконец завершились, контракт был подписан, о чем мне объявила вся сияющая счастьем Ланина. Но на этом ее сюрпризы не закончились; учитывая мое ранение, наши партнеры предложили нам провести несколько дней на побережье Средиземного моря. Президент этой фирмы имел там дом, которым любезно и предлагал воспользоваться. И Ланина не только от своего, но и от моего имени дала на это согласие.
Я тоже не возражал. Тем более я практически выздоровел, хотя и чувствовал некоторый упадок сил, которые теперь очень кстати появилась возможность восполнить на отдыхе.
И на следующий день мы уже оказались на побережье. Это был небольшой курортный поселок, уступами спускающийся прямо в лазурь моря. Дом оказался не слишком большим, в два этажа, но очень приятным. Его окружал небольшой участок с бассейном.
В доме к нашим услугам оказалась молодая смазливая горничная, которая предупрежденная о нашем приезде приготовила две комнаты. Орехов с нами не поехал, хотя Ланина предложила ему к нам присоединиться. Но он кажется понял, что приглашение этот носит формальный характер и отказался под предлогом того, что в Париже у него еще остались дела. Какие дела, уточнять он не стал, а мы не стали расспрашивать.
Оказаться в этом райском уголке было в самом деле очень приятно. Теперь я понимал чувства Адама и Евы, не желавших покидать Эдем. Едва мы осмотрелись, то даже не распаковывая вещи, тут же помчались к морю. Мы резвились в воде, как дети, не желая вылезать на берег. Передо мной уже не первый раз неожиданно предстала новая Ланина, теперь в образе Наяды: веселая, нежная, теплая, как окружающая нас природа, до самозабвения любящая морские ванны. Она веселилась от души, ничем не напоминая серьезного бизнесмена, целыми днями занятого изнурительными переговорами или беспощадно сражающая с многочисленными врагами.
Первый день нашего пребывания у моря подходил к концу. По нашей просьбе горничная с будоражущим именем Эммануэль накрыла ужин на улице, рядом с неподвижным зеркалом бассейна, в котором отдыхал нежный овал луны. Девушка зажгла свечи, и их блики отражались на наших лицах. Я видел, что она с любопытством посматривает на нас, видимо гадая о подлинном характере наших отношений, которые оставались для нее загадкой. Но пыталась ее разгадать не только молодая и симпатичная аборигенка, этим же самым занятием был поглощен и я. Я смотрел на свою сотрапезницу и с волнением думал о том, что этой ночью должно произойти нечто такое, что может кардинально изменить мою жизнь. И может быть не только мою.
Эммануэль подала ужин на стол, налила нам в бокалы вино. Ланина что-то сказала ей, и хотя я не понимал французский, догадался, что она ее отпускает. Девушка, бросив на нас прощальный взгляд, как мне показалось, не без сожаления удалилась в темноту. Видимо ей хотелось присутствовать при том, что произойдет дальше. Я хорошо понимал ее любопытство, меня тоже сильно занимал этот вопрос.
Я поднял бокал.
– За что будем пить?
– Вы – мужчина, вы должны провозгласить тост.
– Тогда самый простой: за нас.
Мы выпили.
– Как хорошо, – сказала Ланина. – Я так устала за эти последние месяцы. Никогда не предполагала, что у меня в жизни могут наступить такие страшные времена, когда мы несколько раз оказывались на волосок от гибели.
– Они еще не прошли, наши враги живы и здоровы и жаждут расправиться с нами, – напомнил я.
– Я знаю, но не хочу сейчас ни о чем таком думать. А знаете, что я хочу?
– Не знаю.
– Угадайте!
Я попытался догадаться.
– Увидеть вашего сына.
– Нет, я очень люблю Артура и скучаю о нем. Но сейчас я думала не о мальчике.
– О ком же вы думали?
– Угадайте!
– Об отце.
– Холодно.
– Тогда не знаю.
– Нет, отлично знаете. Только почему-то не говорите. Налейте еще мне, пожалуйста, вина.
Я выполнил эту просьбу-приказ.
– Я хочу выпить за человека, который все эти дни был рядом со мной, который рисковал ради меня жизнью, хотя мог этого и не делать. Хочу выпить за человека, в котором с некоторых пор, я уверена так же как сама в себе. А иногда, мне кажется, даже больше.
Не скрою, пока она произносила этот тост-признание, внутри меня разлилось целое море чувств.
– Прежде чем выпить вино, я тоже хочу произнести свой тост. Я пью этот бокал за самую смелую женщину, которую я только встречал в своей жизни, за женщину, которая совмещает в себе любящую мать, верную дочь, отличного бизнесмена и… – Я замолчал.
– Почему вы остановились?
– Замечательную возлюбленную, – выдохнул я.
Мы одновременно подняли бокалы, и они со звоном встретились, словно губы в поцелуи. Мы выпили и над столом вдруг повисла напряженная тишина, каждый из нас не решался первым нарушить ее, так как это было как раз то молчание, которое говорило красноречивее любых слов.
– Вам не кажется, что мы должны сказать друг другу все, что хотим? – произнесла вдруг она.
– Да, – согласился я. – Я хочу сказать: ты мне очень дорога, у меня на свете нет человека дороже тебя.
– Ты мне тоже дорог, – прошелестел ее тихий, но великолепно различимый ответ.
Я встал, подошел к ней. Ланина тоже встала. На этот раз ничего не мешало нашим губам встретиться. Это был долгий и упоительный поцелуй, он напоминал мне одновременно налетевший свежий бриз во время жаркого дня и пришедший откуда-то издалека теплый ветер, прогоняющий холод наступившей ночи.
Мы стояли на краю бассейна, кто-то из нас слегка покачнулся – и внезапно мы оба оказались в воде.
Когда я выплыл на поверхность, то услышал рядом с собой звонкий смех. Ланина в одежде плавала вокруг меня и смеялась. Я тоже засмеялся, хотя находиться в воде в одежде было не самым большим удовольствием из тех, которыми я мечтал насладиться этой ночью.
Мы одновременно вылезли из воды, которая стекала с нас ручьями. Дул легкий ветерок, он приносил приятную прохладу, когда мы сухие сидели за столом. Сейчас же он заставлял нас поеживаться.
– Нам надо срочно снять эту мокрую одежду, – сказал я.
– Кто же нам мешает? – засмеялась она.
Не прошло и несколько секунд, как вся одежда, что была на ней, оказалась лежащей у ее ног. Ее обнаженное белое, словно покрытая снегом горная вершина тело, было великолепно. Я последовал примеру Ланиной.
Теперь мы стояли обнаженными на краю бассейна и смотрели друг на друга. Внезапно она столкнула меня в его чашу и бросилась в нее сама. Но теперь я не стал пытаться выбраться на сушу, а поймав Ланину, заключил ее в объятия. Я чувствовал ее тело, которое было покорно моим губам, рукам…
С каждой секундой наши объятия становились все более страстными и тесными. Мы выскочили из бассейна, Ланина легла на землю, я опустился на нее и стал целовать ее влажное тело. Эта женщина, умевшая быть такой требовательной и повелительной, была сейчас самой покорной в мире представительницей прекрасного пола. И впервые больше не было никаких препятствий для того, чтобы произошло то, о чем я мечтал столько последних дней.
