Глава первая

Мой скромный офис находится в самом центре Москвы, в одной из знаменитых на всю страну высоток. Из окна можно видеть русло Новоарбатского проспекта, по которому бесконечным потоком движутся караваны машин. Еще недавно одну из двух принадлежащих мне комнат занимала секретарша, которая приятным томным голосом отвечала на телефонные звонки. Но так как в последнее время их число резко сократилось, то со своей симпатичной помощницей пришлось распроститься. Нет смысла скрывать, что мои дела все последние месяцы идут из рук вон плохо. Когда я покинул уголовный розыск и открыл свое частное сыскное бюро, то надеялся, что от заказов не будет отбоя, так как за время своей работы в этом ведомстве я завоевал весьма неплохую репутацию. И в первое время почти так все и происходило, но затем что-то случилось, и клиентов стало подниматься на мой верхний этаж все меньше и меньше. Впрочем, причины этой ситуации вовсе не скрыты от меня за семью печатями; в городе расплодились другие подобные конторы, причем несравненно более сильные, чем я. Там трудится много людей, они предлагают большой набор услуг, я же предпочитаю оставаться в гордом одиночестве. Не раз я получал приглашение поработать в каком-нибудь дружном коллективе, но всякий раз отказывался; не для того я в свое время ушел из милиции, чтобы вновь оказаться под чьим-то началом. Когда-то я понял про себя одну вещь: я хочу быть абсолютно независимым, подчиняться, быть в командной связке – это не для меня. Может быть, по этой причине я до сих пор не женат; вернее лет десять тому назад у меня был печальный эксперимент в этой области. Но к счастья, у нас обоих вовремя хватило разумения не слишком затягивать его. И с тех пор я сохраняю верность холостяцкой жизни. Но не потому, что я принципиальный противник брака, а потому что так и не встретил женщину, с которой чувствовал бы себя на равных. Брак же это рабство даже для того, что верховодит в семье; он все равно зависит от другого человека. Не случайно все мои семейные друзья с особым смаком рассказывают о том, как они вырвались на волю из своего брачного заточения и там, словно жеребцы на поляне, погуляли всласть. Но зачем изредка вырываться на волю, не лучше ли постоянно пастись на лужайке без повадка. Впрочем, все эти мысли, хотя и важны сами по себе, но я их смог поведать вам только потому, что никаких других занятий у меня не было.

Я сидел за столом, тоскливо смотрел на телефон в надежде на то, что он оживет и огласит мой кабинет веселой трелью. Но он явно не собирался радовать меня. И мне ничего не оставалось делать, как ломать голову над тем, как найти выход из моего безвыходного положения. Впрочем, этим я занимался уже не первый день, но ничего путного придумать не мог. А придумывать надо было срочно, так как я уже просрочил срок уплаты арендной платы за занимаемое помещение, и меня в любой момент могли вытолкнуть отсюда, словно разлегшегося в подъезде бомжа. Одно предупреждение я уже получил, и чтобы не оказаться на улице мне пришлось клятвенно обещать, что в течение десяти дней я погашу всю задолженность. С тех пор прошло восемь дней…

Что же мне делать? Нет не только денег, но и признаков, что они могут в скором времени появиться. Невольно мой взгляд упал на записанный на календаре номер телефона; несколько дней назад мне позвонил мой давний товарищ по работе в уголовном розыске и предложил перейти к нему в агентство. В отличии от меня – заядлого единоличника он всегда тяготел к коллективным формам труда, а потому его контора процветает. Что ж, может быть придется отказаться от своего пристрастия быть хозяином самому себе и вновь уйти в подчинение другому человеку.

Прошло уже несколько часов моего бесплодного сидения в конторе, но ни телефон, ни лифт явно не собирались доставлять мне клиентов. Неделю назад на последние деньги я поместил в одной из газет свою рекламу, но результат от этой акции оказался нулевым. Я посмотрел на часы; какой смысл продолжать тут просиживать последние брюки; в крайнем случае, если кто и позвонит, автоответчик запишет его сообщение.

Я стал укладывать вещи в аташе-кейс и в этот момент услышал, как на этаже остановился лифт. Мой кабинет располагался совсем близко от него, поэтому мне хорошо было слышно, как зацокали чьи-то каблучки по цементному полу. Рядом со мной расположено множество разных организаций и шансов на то, что эти шаги направляются ко мне, было немного. И все же почему-то я ощутил волнение. Значит, все же существует в жизни предчувствие своей судьбы.

Шаги замерли возле входа в мою контору, что дало мне время снова занять свое место и даже чуть-чуть успокоиться, принять вальяжную позу. Я внимательно смотрел на дверь: она распахнулась, и я увидел, как в мою сторону движется молодая женщина.

– Здравствуйте, – сказала она, останавливаясь возле моего стола. – Мне нужно частное детективное агентство «В крайнем случае». Я правильно попала?

– Абсолютно правильно, – ответил я, – вы находитесь в агентстве. Я его директор Александр Александрович Померанцев.

Моя посетительница осмотрелась вокруг, и по выражению ее лица я понял, что все увиденное не слишком вдохновило ее. Я был солидарен с ней в этом вопросе, вряд ли полупустое помещение способно прибавить доверие к той организации, которая в нем располагается.

– А кроме вас у вас нет других сотрудников? – спросила она.

– На данный момент нет. Со всеми делами я вполне справляюсь сам. А, согласитесь, какой смысл держать лишних людей.

Молодая женщина как-то странно посмотрела на меня. На ее лице отразились сомнения. Я прекрасно понимал ее мысли и чувства: на ее месте у меня бы возникли те же чувства и мысли.

– Хотите присесть? – вежливо спросил я.

Посетительница слегка пожала плечами, но села. Она по-прежнему явно не знала, что ей делать: приступать ли к разговору, ради которого она тут оказалась, или повернуться и уйти.

– Вы, в самом деле, частный детектив? – спросила она.

– В самом деле. Могу показать лицензию.

– Не надо, – после короткого раздумья ответила она и снова оглядела комнату. – Мне нужна помощь, вы должны меня спасти, – вдруг заявила она.

– Я для того и существую, но что вы имеете в виду под словом «спасение»?

– Как что?! – Посетительница даже возмутилась. – Вы должны спасти мою жизнь.

– Вам кто-то угрожает?

– Да.

– И кто же?

– Не знаю, все.

– Все – это чересчур много. Боюсь мне с таким числом врагов не справиться.

– Я имею в виду тех людей, которые меня окружает, – сузила она круг угрожающих ей.

Я же подумал, что наш разговор приобретает несколько отвлеченный характер.

– Может быть, мы начнем с самого начала, – предложил я.

– Да, пожалуйста, – произнесла она таким тоном, как будто хотела сказать, что за остолоп сидит напротив нее.

– Тогда скажите, с кем я имею честь беседовать?

– А вы не знаете? – Судя по ее тону эта простая мысль только сейчас дошла до нее. – Меня зовут Александра Ланина, я дочь убитого недавно Александра Ланина. – Вы, наверное, слышали о том, что случилось с моим отцом?

– Слышал.

Теперь небо над моей головой чуточку прояснилось. Я внимательно стал рассматривать сидящую передо мной молодую женщину. Наследница одного из самых богатых людей страны была весьма привлекательной особой; тонкое, хорошо вылепленное лицо с небольшим прямым носиком и двумя слегка изогнутыми, словно лук, ниточками бровей. Одета она была очень просто – джинсы и легкий свитер, облегающий весьма соблазнительную грудь. Впрочем, сейчас мне было не до таких деталей, ибо я испытывал весьма противоречивые чувства в связи с посещением моего офиса дочерью столь известного человека. Я прекрасно понимал, что если я займусь спасением этой особы, какие опасности меня подстерегают. Я почти ничего не знал конкретно о делах Ланина, но в одном я не сомневался; его враги не только многочисленны, но и могущественны. Когда человек бросает вызов всей системе, когда хочет повернуть русло событий в другом направлении, то добром это кончается редко. И не только с ним, но часто и с теми, кто находится рядом. То. что произошло с Ланиным, увы, закономерно. И вот теперь в моей конторе появляется его дщерь и умоляет о спасении. Но если его враги по наследству перешли к ней, то, боюсь, справиться с ними не по силам никому. И хотя мне до зарезу требуются деньги, придется отказать ей в своих услугах. Одно дело рисковать жизнью, другое дело добровольно становиться самоубийцей в момент, когда не испытываешь никакого желания переселиться в мир иной.

Я бросил взгляд на Ланину и встретился с ее серыми глазами, которые, казалось, не пропускали ни одного моего движения и жеста.

– Откуда вы узнали о существовании моего агентства? – спросил я, раздумывая над тем, как бы по тактичней ей отказать.

– Через газету, вы же сами подавали объявление, – чуть удивленно проговорила она. – Когда я поняла, что мне срочно нужна защита, а никто из тех, кто меня окружает, не способен мне ее предоставить, мне ничего не оставалось делать, как искать помощь на стороне. Ваше объявление такого рода было первым, на которое я наткнулась.

– Но почему вы думаете, что вас собираются убить?

– Потому что я всем мешаю.

Это был очень точный аргумент и не исключено, что она права. И все же причем тут я, зачем мне нужны ее враги, которые неизбежно станут и моими врагами.

– И как вы думаете, я должен вас защищать?

– Вы будете находиться рядом со мной. – Ланина вдруг внимательно посмотрела на меня. – Я вам заплачу, очень хорошо заплачу. – Она вдруг открыла сумочку и достала кошелек. – Сколько? – лаконично спросила она.

– Подождите, мы еще ни о чем не договорились! – воскликнул я, пораженный той скоростью, с которой она делала все дела.

– А мне казалось… Впрочем, как хотите. У меня нет времени на переговоры. Я не исключаю, что она замыслили убрать меня уже сегодня вечером или ночью. Постараюсь найти кого-нибудь другого, кому больше, чем вам нужны деньги. – В ее голосе зазвучали презрительные ноты.

Ланина встала, и по ее решительному виду я понял, что она, в самом деле, собралась покинуть мое агентство.

– Не уходите, я не говорил вам, что не согласен вам помочь. Просто все происходит уж очень быстро.

– А вы любите, когда все происходит медленно?

– Вовсе нет. – Я вдруг подумал о том, что предложенный ею темп вовсе не так уж плох. Другого шанса заработать деньги у меня не будет. Риск велик, но и сумма, судя по всему велика. Эх, была не была. – Хорошо, я согласен заключить с вами контракт. Сейчас оформим договор.

– Вы что будете возиться с бумагами, заполнять бланки?

– Так положено.

Ланина раздраженно пожала плечами.

– Ну, давайте, только быстрей.

– Я все сделаю быстро, – заверил я своего нетерпеливого клиента.

Из ящика стола я достал экземпляр договора и стал заполнять.

– Можно ваш паспорт?

Она извлекла из сумочки паспорт и небрежно бросила мне на стол. Я быстро пролистал его: 27 лет, замужем, сын 5 лет. Я переписал все необходимые данные в договор и отдал ей документ.

– Какую ставить сумму контракта? – спросил я.

– Какую хотите. Если вы мне поможете, вы получите столько сколько попросите. Это не имеет никакого значения.

Неужели существуют на свете люди, для которых деньги не имеют никакого значения, не без зависти подумал я. Я вписал в контракт обычную сумму, которую я брал в обычных случаях за свои услуги. Правда, какие мне придется оказывать услуги, я представлял смутно.

– Распишитесь здесь, – показал я ей место на экземплярах договора. – Один остается у вас, другой – у меня.

Ланина молча расписалась и спрятала свой экземпляр в сумочку.

– Едемте, – тоном приказа, который нельзя не выполнить, сказала она.

– Прямо сейчас, но я должен собраться.

Она насмешливо посмотрела на меня.

– Запомните, если меня убьют, вам никто ничего не заплатит. Так что если желаете получить ваш гонорар, оберегайте меня. Если же вам что-то надо, мы заедем в магазин и все купим.

– Хорошо. Пойдемте.

Мы вышли из кабинета, я закрыл свою контору на ключ. Когда-то я снова тут окажусь, немножечко грустно подумал я. Да и окажусь ли?

Мы спустились на лифте вниз, вышли из здания. Я немного замешкался, так как хотел предупредить коменданта, чтобы всю приходящую на мое имя почту не относили бы ко мне в офис, а складывали здесь, внизу. Но Ланина не позволила мне это сделать.

– Ну чего вы медлите, – прикрикнула она, – идите быстрее. Вы хотите, чтобы меня убили прямо тут, у дверей.

Черт с этой почтой, подумал я, и поспешил за ней. Оказавшись на проспекте, Ланина осмотрелась, а затем быстро пошла по направлению к машине. Я полагал, что мы сядем в какой-нибудь роскошный лимузин, но нас ждали старые «Жигули». Она села за руль, я – рядом с ней.

Мы молчали все то время, пока она делали маневры, надо отметить довольно ловкие, чтобы выбраться с запруженной машинами стоянки на не менее забитый транспортом проспект.

– Вы в самом деле считаете, что вам угрожает опасность? – спросил я.

Она на мгновение повернула ко мне голову и ошпарила меня разгневанным кипятком своего взгляда.

– Вы полагаете, что я шучу или все выдумываю, чтобы развлечь вас, – раздраженно проговорила она. – Меня вчера хотели убить. Понимаете.

– Как и когда это было?

– Вечером, когда я легла спать. Моя спальня на втором этаже – и я открыла окна. Посреди ночи я внезапно проснулась, сама не знаю почему, потому что обычно я сплю, как убитая. Папа всегда шутил, что меня не только пушкой не разбудишь, но и всей артиллерией мира. Я открыла глаза и увидела как кто-то лезет в мою комнату. Я закричала, он спрыгнул вниз. Я бросилась к окну, но было темно, и я ничего не заметила.

– Но почему вы думаете, что он хотел вас убить. Может, у него были более галантные намерения?

Она смерила меня презрительным взглядом.

– В его руках был пистолет. Для того, чтобы сделать то, о чем вы говорите, мужчине требуется совсем другое оружие.

– Тут я с вами, пожалуй, соглашусь, но вы уверены, что это был мужчина?

И вновь мои слова вызвали у нее презрение.

– Неужели я не отличу по фигуре мужчину от женщины.

– Было темно… – пробормотал я.

В ответ она лишь пренебрежительно пожала плечами.

– Скажите, – проговорил я, – вы – замужем, почему вы спали одна?

– Потому что моего мужа не было дома.

– А где он был?

– Не знаю, – чуть помедлив, ответила Ланина. – Я не всегда знаю, где он бывает, а ему не всегда известно, где бываю я.

– Что ж, случается и такое, – констатировал я.

Она ничего не ответила, но мне почему-то показалось, что мое замечание не слишком пришлось ей по вкусу.

– Но каким образом я должен вас защищать? – спросил я.

Она снова бросила на меня мимолетный взгляд.

– Не знаю, это я у вас хотела спросить, вы же – профессионал.

– Но боюсь, вы обратились не совсем по адресу, я частный детектив, а не телохранитель.

– Мне нужен частный детектив, – после непродолжительной паузы отозвалась она. – Телохранитель мне не поможет, я не знаю, откуда мне грозит опасность.

– У меня в офисе вы сказали, что вас хотят убить все.

– Да, но я не знаю, кто намерен убить конкретно. Когда вы познакомитесь со всеми, кто меня окружает, вы все поймете.

– В замечательное место вы меня везете, – не сдержался я.

На этот раз она ничего не возразила. Наверное, я был недалек от истины.

Между тем, пока продолжался этот содержательный разговор, наша машина вырвалась за пределы города и теперь, набирая скорость, мчалась по загородному шоссе. Хотя движение тут было не столь интенсивным, но автомобилей хватало и по такой дороге, на мой взгляд, мы неслись чересчур стремительно. Но водителя это не смущало, она уверенно обгоняла легковушки и грузовики.

– Далеко нам ехать? – спросил я.

– Нет, – не смотря на меня, ответила она.

После нескольких минут такой гонки мы свернули с шоссе и, не сбавляя скорости, понеслись по узкой асфальтовой ленточке. Внезапно впереди показались крыши домов загородного поселка. По периметру его отделял от остального мира высокий непроницаемый забор. На входе дежурила охрана. Около ворот Ланина остановила машину и несколько раз нетерпеливо просигналила. Тяжелые створки отворились, и мы въехали на заповедную территорию.

Поселок был небольшой, всего три десятка коттеджей и вилл. Я сразу заметил, какая тут царит чистота. И еще тишина, было полное ощущение, что тут никто не живет, что ты попал в какой-то совершенно иной заповедный мир, мир, как в барокамере, полностью лишенный звуков. Но по окнам домов я видел, что в них все-таки есть обитатели.

Машина резко затормозила возле металлических ворот, которые мгновенно открылись. Мы въехали в небольшой дворик. Дверь гаража поползла вверх, и автомобиль скатился вниз под дом.

Ланина заглушила мотор.

– Вот мы и приехали, – бросила она мне. – Ну что вы сидите, вылезайте. – В ее голосе снова прозвучали раздражительные интонации.

Пока я нарочито не очень спешно выбирался из машины, то пытался понять: постоянная раздражительность Ланиной является результатом переживаемого ею стресса или эта черта характера? Так как наше знакомство с ней к этому моменту длилось немногим более часа, то ответа на этот немаловажный для меня вопрос найти я не мог. Приходилось ждать и смотреть, как будут развиваться события. Пока же их развитие мне совсем не нравилось, а именно не нравилась та полная неопределенность, в которой я находился, не нравилась заносчиво-пренебрежительная манера говорить со мной дочери убитого магната. Меня так и подмывало сказать ей что-нибудь нелицеприятное и удалиться восвояси с гордо поднятой головой. У бедных собственная гордость. Увы, я не мог позволить себе такого красивого жеста, иначе мне грозит полное разорение.

– Пойдемте со мной, – тоном, не допускающим никаких возражений, приказала мне Ланина.

Из гаража по лестнице мы поднялись на первый этаж. Мы оказались в приятно обставленной, но без всяких излишеств гостиной. Она села на кожаное кресло и посмотрела на меня.

– Вы тоже можете садиться. Если хотите чего-нибудь выпить, там бар – кивнула она в угол комнаты.

Из предложенного я предпочел только сесть, оставив выпивку на потом, Ланина же достала сигарету и окутала себя вуалью сизого дыма.

– Почему вы не задаете никаких вопросов? Я думала, что вы будете задавать много вопросов. Представители вашей профессии любят это делать. Я в этом убедилась после смерти папы.

Я пожал плечами.

– Чтобы задавать вопросы, надо познакомиться с обстановкой. Пока же я думаю, вы сами все объясните.

Ланина внимательно посмотрела на меня, но о чем говорил ее взгляд, осталось для меня загадкой.

– Это дом моего отца и мой дом. Здесь его застрелили. Его кабинет по соседству. Хотите посмотреть?

– Да, но чуть позже. Насколько я знаю, в тот день состоялось заседание Совета Директоров его концерна. Но почему оно проходило тут, в доме, а не в офисе?

То ли это произошло на самом деле, то ли мне показалось, но что-то изменилось в ее лице.

– Да, они заседали тут. Обычно все Советы Директоров проходят здесь. Так нравилось папе. Он очень любил этот дом. Не знаю известно ли вам, но он сам из деревни. Маленькая богом забытая деревушка. И он по-настоящему так и не обвык в городе, он говорил, что ему тяжело в нем дышится. А тут природа, рядом огромный лес. Поэтому все самые важные события в концерне происходят тут. У каждого из членов Совета Директоров в доме есть своя постоянная комната. Папа шутил, что это их театральная уборная.

Я с каким-то новым чувством осмотрел комнату, в котором находился. В самом деле, здесь имелось все необходимое для проведения подобных мероприятий. На специальном столе стояли два факса, рядом находился компьютер с модемом, у стены – огромных размеров телевизор. Напротив него – большой аквариум. Ланина заметила, что я разглядываю его подводных обитателей.

– Между прочим, это пираньи. Не пытайтесь засунуть в аквариум руку.

Невольно по моему телу прокатился неприятный холодок. Кажется, она заметила мою реакцию.

– Вы боитесь этих рыбок?

– Эти рыбки могут обглодать человека за считанные минуты.

– Если бы опасность представляли только они… – Ланина замолчала. – Пойдемте, я вам покажу кабинет отца, – вдруг проговорила она. Ее голос неожиданно дрогнул. Я молча последовал за ней.

Кабинет Ланина оказался на удивление небольшим. Кроме письменного стола из мебели тут были лишь книжные шкафы, уставленные книгами. Его дочь заметила мою удивленную реакцию на такое обилие литературы. В наше время это встретишь не часто.

– Все свое свободное время он посвящал книгам, – пояснила она. – Он мог читать сутками. Только у него не было этих суток, – с горечью произнесла она.

Я посмотрел на нее.

– Где его нашли? – спросил я.

Он сидел за столом, милиция утверждает, что выстрел произведен почти в упор. Убийца стоял вот тут, – она показала на место рядом со столом.

– Ваш отец не пытался как-то спрятаться, увернуться?

– Судя по его позе, нет.

– У вас есть какие-то подозрения?

– И да и нет. Одних я подозреваю больше, чем других, но только на основание их характеров и отношений с отцом. Но никаких фактов у меня нет.

Ланина вдруг села в кресло своего отца. Причем, сделала это по-хозяйски.

– Теперь это мой кабинет, – ответила она на посланный мной мысленный вопрос. – Согласно завещанию отца, я являюсь наследником пакета его акций в концерне, поэтому возглавлять Совет Директоров буду я. Завтра состоится его заседание, где я должна быть утверждена в этой должности.

– Вряд ли ваши партнеры в восторге от такой перспективы? – заметил я.

– Поэтому они и хотят меня убить, – спокойно произнесла Ланина.

Я внимательно посмотрел на нее.

– И все же я не совсем понимаю, что вы хотите от меня?

– А мне казалось все предельно ясно. Вы должны меня спасти. Только в этом случае вы получите свой гонорар.

– Но я даже не знаю, стоит ли овчина выделки.

– Если я останусь жива, я вам заплачу миллион долларов.

Я вдруг почувствовал, что мне стало жарко. Даже в самых своих дерзких мечтах я ни о чем таком никогда не помышлял. Не то, что миллион долларов, в последние дни у меня на счету был каждый рубль.

– Так стоит ли овчинка выделки? – моими словами спросила она.

– Стоит. – К своему удивлению я услышал, что мой голос звучит хрипло, как после сильного кашля.

– Тогда подпишите вот этот договор. Я его на всякий случай заготовила заранее.

Из ящика письменного стола Ланина достала отпечатанный бланк и протянула мне. Я пробежал глазами по строчкам. Договор был совсем короткий. Он гласил, что заказчик обязуется выплатить исполнителю один миллион долларов во взаимно согласованный обеими сторонами срок. Дата выплаты оформляется дополнительно специальным протоколом.

– Эти условия я сочла необходимыми, так как мы оба должны будем прийти к согласию по поводу того, что мне больше никто и ничто не угрожает. Если вы согласны, впишите свою имя, фамилию и распишитесь.

Я достал из кармана ручку, быстро вписал свою фамилию и поставил росчерк. Затем отдал договор своему нанимателю.

Она задумчиво посмотрела на него.

– Странно, – проговорила Ланина, – вас и меня зовут одинаково, мы – двойные тезки. Вы верите в приметы?

– Честно говоря, я не представляю, что может означать это совпадение. Скорей всего ничего.

– Наверное, вы правы. А теперь пойдемте. Да, забыла вам сказать: сегодня я издам приказ, что вы назначаетесь моим советником по вопросам безопасности. Отныне вы у нас лицо официальное.

Мы поднялись на второй этаж. Он представлял из себя длинный коридор, в который выходило множество дверей. Этот вид мне напомнил гостиницу. Я поделился с Ланиной возникшей ассоциацией.

Ланина кивнула головой.

– В каком-то смысле это и есть гостиница. Это все жилые комнаты.

– Она подвела меня к одной из дверей и отворила ее. – Входите, – пригласила она меня.

Я вошел в комнату; она была небольшой, но приятно обставленной. По первому взгляду тут было все, что необходимо для нормальной жизни; от телевизора до компьютера и факса.

– Как вам здесь? – спросила Ланина.

– Отлично.

– Я рада, что комната вам пришлась по вкусу, так как здесь будете жить вы.

Я уже с другим чувством осмотрел комнату. Не знаю, сколько времени мне предстоит тут пробыть, но по крайней мере условия, в которых я буду находиться, вполне подходящие.

– Пойдемте дальше, – вывела меня из созерцательного состояния Ланина.

Мы подошли к соседней двери. Она открыла ее и попросила меня следовать за ней. Я оказался совсем в другой комнате, чуть ли не раза в три больше, чем моя. Обставлена она была чудесной мебелью. Но мое внимание больше всего привлекла большая двуспальная кровать – настоящее произведение искусства.

– Это моя спальня, – пояснила Ланина. С вашей комнатой она связана переговорным устройством. – Она быстро взглянула на меня. – Вы хотите меня о чем-то спросить?

– В общем да.

– Вы хотите знать, сплю ли я тут одна или со своим мужем?

– Да, коли вы замужем…

– Я замужем, но Эрнест почти тут не ночует. Он не жалует этот особняк, у нас в городе есть квартира, он там чаще всего и спит. А теперь я вас познакомлю с еще одним обитателем этого дома. Вернее даже с двумя.

Мы миновали несколько комнат, пока не остановились у одной из дверей. Перед тем, как войти, Ланина несколько секунд прислушивалась к доносившимся оттуда звукам.

Это была детская, на покрытом ковром поле лежал мальчик лет пяти. Увидев мать, он вскочил и устремился к ней. Ланина прижала к себе ребенка.

– Познакомься, Артур, это дядя Саша. Он теперь будет жить у нас в доме.

– Моего дедушку тоже звали Сашей, – сказал малыш.

Я взглянул на его мать и увидел, как затуманились ее глаза.

– Будем знакомы, – протянул я руку мальчику. – Какие игры ты любишь?

– Те, что на компьютере.

– Его от компьютера не оттащишь.

Эти слова произнесла пожилая, но подвижная женщина. Для наших широт у нее было необыкновенное лицо, очень смуглое, обрамленное кольцом густых, черных, как смола, волос.

– Это донна Анна, моя любимая няня, а сейчас няня моего сына. – Ланина обняла ее и поцеловала в щеку. – Не удивляйтесь, ее все зовут донна Анна, потому что она наполовину испанка.

Женщина улыбнулась мне.

– Вы тоже можете называть меня так.

– С удовольствием, – согласился я, при этом думая, что в молодости она была удивительно хороша, и мужчины должны были виться над ней, как пчелы над цветком.

– Все спокойно? – спросила Ланина свою бывшую няню.

– Да, никто не приходил.

Ланина несколько минут поговорила с сыном, затем едва заметно сделала мне знак головой, и мы вышли. Мы снова оказались в кабинете.

Она села за письменный стол.

– Мне надо просмотреть некоторые документы, – сказала она. – Необходимо подготовиться к заседанию Совета. Возможны любые неожиданности.

– Пожалуйста, готовьтесь, – проговорил я, – но если вы не возражаете, я бы хотел сделать тут небольшой обыск.

Она удивленно посмотрела на меня, затем выражение ее лица изменилось.

– Вы полагаете, что тут может быть…

– Надо проверить.

– Проверяйте.

Мне понадобилось пятнадцать минут, чтобы обнаружить «жучок». Он был запрятан в массивном чернильном приборе. Кто-то аккуратно отвинтил нижнюю крышку, вставил туда приборчик и вернул панель на прежнее место. Я продемонстрировал Ланиной свою находку и приложил палец к губам. Головой я показал, что нам нужно выйти из помещения.

Я предпочел говорить с ней на улице; кто знает, может быть, весь дом нафарширован этими штучками.

– Надеюсь, вы уже поняли, что кто-то регулярно прослушивал разговоры вашего отца. У нас есть два варианта: либо убрать «жучок», либо оставить. В первом случае вы будете чувствовать себя свободно, зато во втором мы можем дезинформировать наших противников. За вами выбор?

Ланина посмотрела на меня.

– Я вас назначила советником по вопросам безопасности, вот и советуйте. А я приму решение.

– В таком случае я советую пока оставить «жучок» на прежнем месте. – Я огляделся по сторонам. – Знаете, что меня больше всего интересует в данной ситуации: где пункт прослушивания разговоров? Я знаю тип этого «жучка», его диапазон действий не больше километра, а то и меньше. Это означает, что где-то неподалеку оборудована специальная станция.

Ланина наморщила лоб.

– Не представляю, где она может быть. Кругом частные дома, я, правда, плохо знаю, их владельцев, так как здесь не приняться знакомиться. Но это все солидные люди.

– А кто-нибудь из членов Совета Директоров живет в этом поселке?

– Да, Илья, то есть Илья Борисович Орехов, – быстро поправилась Ланина. – Его дом на этой же улице, только на другом конце.

– И какое расстояние отсюда?

– Метров пятьсот. Но я не думаю, что это он, любой другой, но не он.

– Почему вы так думаете?

Мне показалось, что Ланина на секунду замялась, а на ее лице промелькнуло странное выражение.

– Когда вы познакомитесь с ним, вы поймете, почему я так думаю лучше всех моих объяснений.

– Ладно, однако давайте не будем никого окончательно исключать из списка подозреваемых. Мой опыт подсказывает, что до конца верить нельзя никому. Подчас люди поступают вопреки своему желанию и даже природе под давлением неизвестных нам обстоятельств.

– Хорошо, я учту ваши слова. Я подумала и решила, что «жучок» мы пока снимать не будем. Если я вас правильно понимаю, эта сейчас единственная ниточка.

– Кажется, это так.

– А сейчас, извините, но я, в самом деле, должна познакомиться с бумагами. Встретимся за ужином в восемь часов. Вы можете осмотреть дом или делать все, что вам угодно.

Я проводил Ланину взглядом, затем поднялся на второй этаж и оказался в своих новых апартаментах. Надо отдать должное моему работодателю: он постарался, и комната производила весьма приятное впечатление. Кровать манила своей шириной и мягкостью; не раздеваясь, я упал на покрывало. Спать на этой перине будет замечательно, а сны приходить – только хорошие.

Немного повалявшись на мягком ложе, я встал с кровати. Пришло время сделать первую оценку ситуации. Я так поступал всегда, когда принимался за новое дело. Однако положение, в котором я находился, было весьма неопределенное, обычно я расследуя преступление, а тут оно еще только готовится, если вообще готовится, а не является плодом воображение испуганной дамочки, наследницей отцовых миллионов? Да, но ведь Ланина-то убили и первый улов в виде «жучка» в его бывшем кабинете уже мною пойман. Значит, кто-то все-таки ведет свою игру. А раз так, то рано или поздно последуют в ней и ходы.

Я решил, как мне советовала моя новоявленная хозяйка, осмотреть дом. Я исходил его вдоль и поперек, мысленно отметил все заинтересовавшие меня места. Я пытался представить, как совершилось убийство: кто-то спустился со второго этажа, вошел в кабинет к Ланину и застрелил его. Но выстрела никто не слышал. И убийцу никто не видел, хотя дом был полон народу. Предположим, пистолет был с глушителем, но почему убийца был таким, то ли уверенным, то ли беспечным, что не побоялся оказаться замеченным? Или он знал, что его никто не увидит? Но каким образом он создал такую благоприятную для себя возможность? Не очень понятно.

Я вышел из дома, подошел к железным воротам, нажал на кнопку, они отворились. Я прогуливался по тихому и почти безлюдному поселку, прикидывая, где могли оборудовать пункт прослушивания? Но вокруг меня были лишь заборы, да плотно занавешенные окна, надежно укрывающие свои тайны. Постепенно я забыл про цель, которую преследовал, и просто праздно шатался по улицам, наслаждаясь разнообразной, причудливой архитектурой особняков, непривычной тишиной и свежим, без примеси гари и выхлопных газов, воздухом.

И все же не могу сказать, что я провел время уж совсем безрезультатно. Теперь я неплохо представлял ту сцену, где предстоит действовать мне, отметил некоторые места, которые могут представлять для меня повышенный интерес. Я посмотрел на часы: пора было возвращаться.

Ланина ждала меня в гостиной. На столе рядом с ней стояла бутылка с каким-то вином, лежала пачка сигарет, дымок от одной из них вился над головой молодой женщины. Сама же она пребывала немного в отрешенном состоянии, откинувшись на спинку кресла. Я заметил, что по сравнению с дневным временем, она очень бледна. Мое появление она встретила почти безучастным взглядом.

– Вы много работали и, кажется, сильно устали? – произнес я.

Ланина задумчиво посмотрела на меня.

– Это не усталость. Я все это время читала оставленные папой документы, в них много пометок, сделанных его рукой. Мне стало грустно.

Почему вы стоите, садитесь, хотите выпить?

– Спасибо, не откажусь.

Я налил себе вина, попробовал его, к моему удивлению оно оказалось весьма крепким. Я посмотрел на Ланину. Она поймала мой взгляд и усмехнулась.

– Вас удивляет, что я пью такие крепкие напитки?

Я осторожно пожал плечами.

– Вы многое пережили в последнее время.

– Ваше объяснение неверно, я пила и когда был жив папа. Просто теперь я это делаю чаще.

Если она алкоголичка, это может осложнить все дело, с тревогой подумал я.

– Что вы обнаружили во время прогулки?

– Пока ничего особенного. Но у меня возникло несколько вопросов.

– Спрашивайте.

– Меня удивляет, что в вашем доме нет никакой охраны. Так было и при вашем отце?

Она кивнула головой.

– Папу много раз предупреждали, что ему необходимы телохранители, но он не любил, чтобы за ним кто-то все время ходил, как тень. Ему нравилось ощущать себя никем и ничем не стесненным.

– Но ведь он считался одним из самых богатых людей в стране. Разве он не понимал, что является крупной мишенью?

– Да, о нем действительно часто писали, как об очень богатом человеке. И насколько я знаю, это действительно так. Но если вы имеете в виду деньги, то их совсем немного; папа почти все, что зарабатывал, вкладывал в свой концерн. На себя он почти не тратил. Он не был жадным, просто его это совершенно не интересовало. Он хотел возродить комбинат.

– Понимаю.

Ланина вдруг схватила почти полностью сгоревшую сигарету и, пыхнув ей едва ли не мне в лицо, вскочила со своего места и нервно зашагала по комнате.

– Что вы можете понимать, такого человека, как мой отец, я ни разу не встречала. Вы знаете, что всего год назад он спас женщину; какие-то три подонка пытались ее изнасиловать тут неподалеку в лесу; папа ехал мимо, услышал крики и бросился в темноту, не имея никакого оружия. Они его едва не убили, у них у всех были ножи. Но папа хорошо дрался, когда-то он занимался вольной борьбой и сумел отбиться от этих негодяев и спасти женщину. Второго такого человека нет и не может быть.

Выпалив эту тираду, Ланина немного успокоилась и вновь заняла свое место в кресле. Она налила себе в бокал вина и залпом выпила.

– А теперь я осталась одна со всем этим хозяйством. И что я должна с ним делать? – вдруг проговорила она.

– Да, сложная задачка.

– Сложная! – Ее голос внезапно завибрировал самыми высокими интонациями. – Они хотят меня убить! Я всем только мешаю, я никому не нужна. Когда я смотрю на них, то вижу в их глазах один и тот же вопрос: ну как от тебя избавиться?

– Но я не совсем понимаю, почему ваш отец собрал вокруг себя таких людей?

– Он был очень доверчив и из-за этого плохо разбирался в людях. Ему всегда было трудно поверить в чужую подлость. Вот вы, наверное, легко в нее верите?

– В общем, да, – не стал отпираться я. – Я видел ее чересчур много, иногда даже кажется, что ничего, кроме подлости, в мире и не существует. Но, думаю, это все же не совсем так. А могу я вас спросить: вы уже решили занять место отца?

Ланина ответила не сразу.

– Об этом я все время думаю. Если я сумею отстоять свои права, то окончательно подпишу себе смертный приговор. Эти пауки в банках мне такого не простят.

– Но вы имеете все законные основания занимать это место.

– Вот поэтому-то меня и убьют, что по закону у меня все права. Или вы не понимаете такой простой вещи? – Эта фраза прозвучала как-то насмешливо-зловеще. – Самое ужасное, что это может случиться в любой момент. Я устала жить под постоянным напряжением страха.

Я испытывал некоторое смущение, так как не знал, как себя вести. Как мужчина я неплохо знал свою роль; я должен был как-то успокоить ее, может быть, даже обнять, но как ее подчиненный я не мог позволить себе подобных вольностей. Поэтому я оставался сидеть в кресле, лишь наблюдая за Ланиной.

– Мне сегодня хочется лечь пораньше спать, – вдруг после довольно длительной паузы сказала она. – Но я боюсь, а вдруг повторится тот эпизод.

– Вряд ли, – возразил я, – не исключено, что тому или тем, кто это совершил, уже известно о моем появлении. И вообще я собираюсь эту ночь посвятить не сну, а дежурству. Так что постарайтесь быстрей уснуть и не просыпаться, завтра, насколько я понимаю, вам понадобится много сил.

– Попробую, – сказала она. – Вы, в самом деле, не собираетесь спать?

– Да.

Мне показалось, что она хотела что-то сказать, но в последний миг передумала. Вместо этого захватила с собой опустошенную лишь наполовину бутылку. Поймав мой взгляд, Ланина пояснила:

– Я не собираюсь напиваться, это так, на всякий случай. Вдруг не усну, приму как снотворное.

И вот настала моя первая ночь в этом замке. Моя прекрасная дама покоилась в своей опочивальне, а верному рыцарю, обещавшему защищать ее от недругов, увы, спать не Придется. Хотя, признаться, я бы сделал это с превеликим удовольствием; день выдался хлопотным, нервным, и организм настойчиво требовал отдыха. Единственным противоядием против усталости была мысль о вознаграждении в миллион долларов. Она согревала в прохладную ночь, давала заряд бодрости, помогала бороться со сном. Я представлял, какая замечательная жизнь начнется, когда я их получу. К черту это убогое сыскное агентство, я организую нечто грандиозное. Правда что это может быть я пока не знал, но в данный момент меня это не слишком беспокоило; придет время и все станет на свои места.

Пока же я решил проверить все ли спокойно в доме, все ли заперты двери и окна. Мое обследование оказалось не лишним, я обнаружил, что одна фрамуга на первом не закрыта на шпингалет.

Я решил выйти на улицу и посмотреть, что там происходит. Ланина перед сном дала мне ключ от входной двери, я отпер ее, вышел на крыльцо и закрыл дверь. Затем стал обходить дом.

Это был удивительный поселок, такой тишины я, пожалуй, нигде не встречал. Не было слышно ни голосов, ни звуков мотора проезжающих автомобилей, не работающих телевизоров. Полное ощущение, что кроме тебя поблизости никого нет. А ведь тут несколько десятков домов. Да странные здесь обитатели, как будто каждый из них принял на себя обет не производить никаких шумов или по крайней мере не выпускать их из своих особняков на улицу.

Я несколько раз обошел вокруг дома, но ничего подозрительного не обнаружил. Ночь была просто образцово великолепной: теплая, звездная, почти безветренная – и ничего удивительного, что мне не хотелось возвращаться в душный особняк. Я присел прямо на землю и стал наблюдать за мерцающими на темном бархате неба жемчужинами звезд. В городе я почти не поднимал к верху глаза; то, что происходило там, в вышине, меня, поглощенного земными заботами, абсолютно не интересовало. Но сейчас я стал думать, что на самом деле моя судьба во многом зависит от того, что решит относительно нее некто Высший, который может быть сейчас тоже смотрит на меня и думает, каким новым испытанием меня подвергнуть, дабы проверить чего я на самом деле стою. А, в самом деле, чего? Почему я очутился здесь? Все случилось столь стремительно, что у меня не было времени поразмыслить над этим. А, пожалуй, стоит этим все-таки заняться; если я сам для себя не определю, что я тут делаю, то вряд ли смогу принимать правильные решения. А в такой ситуации это более чем необходимо, так как мое чутье подсказывает, что меня ожидают горячие деньки.

Но подумать о своем новом житие-бытие мне на этот раз не удалось, так как внезапно тишину разорвали чьи-то шаги. Я замер на месте, ожидая, что последует дальше. Шаги остановились возле запертой калитки, но у человека был ключ, так как я услышал ее скрип. Дабы не привлекать к себе внимания, я на всякий случай расположился с боку от дома, и сейчас я постарался как можно осторожней выглянуть из-за угла и посмотреть, что происходит.

А происходило следующее: мужчина пытался войти в дом. Несколько раз он с силой рванул на себя дверь, но она, закрытая на замок, проявила стойкость и не поддалась его натиску. Я ждал, что дальше предпримет этот ночной гость. Он не стал звонить, вместо этого поднял с земли камень. Этот его поступок, признаться, весьма обеспокоил меня. Он бросил булыжник в окно, раздался звук разбитого стекла, и мужчина стал забираться в особняк. Стараясь не шуметь, я быстро направился к тому месту, где происходили описываемые события.

Мужчина оказался довольно проворным и быстро забрался в окно. Я быстро приблизился к нему и, не обращая внимание на опасность порезаться об осколки, тоже полез в оконный проем. Но в комнате никого уже не было. Зато была открыта дверь, указывающая направление его движения. Я выскочил в коридор и увидел, как ночной посетитель поднимается по лестнице, которая вела на второй этаж, где мирным сном спала Ланина.

Так как я не знал, вооружен ли он, то решил не рисковать. Я достал пистолет и громко приказал:

– Не двигаться, еще шаг – стреляю!

Мужчина замер на месте, затем стал медленно поворачиваться в мою сторону. Было темно, но я еще вечером изучил расположение всех выключателей; ближайший от меня находился на расстояние шагов двадцати пяти – и включить свет я не мог. А потому следить во мраке за движениями забравшегося в дом ночного гостя было затруднительно.

– Поднять руки вверх! – снова приказал я. К моему облегчению мужчина послушно выполнил приказ.

– Спускайтесь.

И это повеление не вызвало у него возражения. И пока он, как мне показалось, не слишком уверенными шагами спускался по лестнице, я, соблюдая осторожность, дрейфовал в сторону выключателя. Наконец мне удалось подобраться к нему – и свет залил весь огромный холл.

Теперь я мог разглядеть мужчину. Это был уже не молодой, но совсем еще не старый человек с приятным, если не сказать более – красивым лицом. Но вот его выражение мне не понравилось; оно было какое-то вялое, да и сам он производил весьма странное впечатление. На нем был дорогой, отлично сшитый костюм, но брюки были не слишком хорошо выглажены, узел галстука съехал на бок, а на пиджаке, как и на солнце, заметны были пятна.

– Пистолет есть? – грозно спросил я, держа его на прицеле.

– Нет никакого пистолета. А вы кто?

– Снимите пиджак!

Мужчина пожал плечами и снял пиджак. Невольно я подумал: если прикажу ему освободиться от брюк, он сделает это также покорно? Мне вдруг захотелось провести научный эксперимент. Но в этот миг хлопнула дверь, и на лестнице появилась хозяйка дома. Обозрев с высоты всю сцену, она вдруг громко спросила:

– Что случилось, Эрнест?

Мужчина посмотрел на меня, затем обернулся к ней.

– Вот арестовали, – усмехнулся он.

– Почему вы его держите на мушке? – поинтересовалась Ланина уже у меня.

– Он разбил стекло и залез в окно. Мне неизвестно, с какими намерениями он это сделал.

– Почему ты не зашел в дверь? – спросила Ланина.

– Я потерял ключ. Вот и пришлось забираться через окно. Но можно мне, наконец, опустить руки?

– Разрешите ему опустить руки, он пришел не для того, чтобы меня убивать. Правда, Эрнест?

– Но о чем ты говоришь, Саша, о каких убийствах?

– Ты забыл, что тут случилось сорок дней назад. А вчера кто-то ночью пытался забраться ко мне в спальню.

– И ты считаешь, что непременно для того, чтобы тебя убить. Ты не думаешь, что у него могли быть прямо противоположные цели. Кстати, ты не скажешь мне, кто сей бдительный страж, несколько дней назад его не было тут и в помине.

– А теперь есть. Познакомьтесь друг с другом. Это Александр Померанцев, мой советник по вопросам безопасности. А это мой дорогой супруг – Эрнест.

– Ничего не понимаю, – пробормотал недоуменно «дорогой супруг» – я отлично помню, что у тебя не было никаких советников по столь специфическим вопросам.

– С сегодняшнего дня он работает в этой должности. Учти это, Эрнест, ему даны самые широкие полномочия и тебе. Придется выполнять его указания. Если ты, конечно, все же хочешь, хотя бы иногда бывать в этом доме.

– Вот как, – с какой-то странной интонацией проговорил Эрнест и внимательно посмотрел на меня. – Тебе не откажешь во вкусе, весьма неплохой экземпляр. Я знаю, тебе всегда нравились мужчины именно этого типа. Не то, что я.

– Перестань городить глупости! Ты поди пьян как всегда.

По тону Ланиной я почувствовал, что она не на шутку рассердилась.

– Вовсе я не пьян, я давно протрезвел. И выпил-то я сегодня всего ничего. А вот ты, я смотрю, время зря не теряла. – Он снова посмотрел на меня.

Я почувствовал, что в разгорающейся семейной ссоре мое присутствие вряд ли уместно, судя по всему, опасность моему нанимателю в данный момент не грозит, а участвовать в этой перебранке мне совсем не обязательно. Да и вряд ли ее участникам это приятно.

– Я думаю, что я могу идти, – обратился я к Ланиной. – Вряд ли вам сегодня будет что-то угрожать. Тем более вы не одна.

Обращенный на меня взгляд Ланиной был мне непонятен, но разгадывать этот ребус мне сейчас не хотелось, так как я вдруг ощутил огромный прилив желания забыться здоровым сном.

– Да, вы можете идти, – разрешила мне она. – Встретимся утром.

Я спрятал пистолет за пояс и быстро стал подниматься по лестнице. Перед тем, как войти в свою комнату, я бросил на эту странную парочку прощальный взгляд. Они стояли на приличном расстоянии друг друга и напоминали кого угодно, но только не счастливых супругов.

Честно говоря, я был рад всему происшедшему. Появление Эрнеста позволяло мне провести остаток ночи в более приятной позе. Я стал раздеваться, предвкушая соприкосновение своему уставшего тела с нежной прохладой простыни. Внезапно до моего слуха донесся какой-то глухой шум, похожий на удар. Я прислушался и не напрасно, так как через несколько секунд звук повторился. А вслед за ним раздался приглушенный крик. Кричала женщина. Я не сомневался, что между супругами происходит неприятная сцена, но если я правильно понял свои обязанности, то отношения между ними меня не касаются.

Звук удара повторился, и на этот раз он сопровождался уже не криком, а самым настоящим женским воплем. Я чертыхнулся и стал поспешно натягивать на себя брюки.

Я выбежал из комнаты и в нерешительности остановился перед дверью в супружескую спальню. Я понимал, что вход посторонним туда без приглашения воспрещен. Но новый удар и новый крик разрешили все мои сомнения.

Я рванул дверь на себя. Она оказалась незапертой, и я увидел следующая картину: Эрнест с сжатыми кулаками гонялся за своей женой, попутно выкрикивая угрозы вперемежку с грязными ругательствами; она же пыталась защититься от него, используя находящуюся в комнате мебель и другие предметы. Внезапно Ланина налетела на стул и споткнулась, Эрнест подскочил к ней и ударил ее кулаком куда-то в ухо. Оставаться дальше безучастным наблюдателем этой сцены не позволяло мне мое воспитание, в два прыжка я преодолел расстояние, отделяющее меня от разъяренного супруга, и обхватил его сзади. Но он оказался сильнее, чем я предполагал, он вырвался из моих объятий и что есть силы заехал мне в лицо. Я уклонился, но не совсем, его кулак довольно ощутимо задел мою скулу. Это разъярило меня, я поймал руку Эрнеста и заломил ее за его спину. Эрнест завопил от боли. Но я не отпускал его, так как хотел, чтобы болевой шок привел бы его в нормальное состояние, и он бы начал понимать, что вытворяет.

Мои расчеты оказались верными. Вместо ругательств я вдруг услышал вполне человеческие слова:

– Отпустите меня.

– Будете себя нормально вести?

– Да.

Я отпустил Эрнеста. Тот сел на пол, потирая руку и, бросая на меня яростные взгляды. Но это в данный момент меня волновало меньше всего. Я подошел к Ланиной и помог ей встать. На ее щеке пламенел след от удара мужа.

– Что у вас произошло? – спросил я.

– У него вдруг случился приступ ревности, – ответила Ланина.

– Ревности? – удивился я.

– Он приревновал меня к вам, он сказал, что вы – мой любовник.

С этим он явно поторопился, подумал я. Вот только непонятно, что дальше мне делать? Но что делать дальше подсказал Эрнест.

– Дайте мне пить, – вдруг жалобным голосом попросил он.

Я посмотрел на Ланину.

– Пожалуйста, дайте ему, – попросила и она.

Я подошел к бару, отыскал там единственную бутылку с минеральной водой, налил ее в бокал и поднес к Эрнесту. Тот осушил его одним глотком и попросил еще. Теперь он уже пил чуть спокойней.

Эрнест встал с пола и перебрался на стул. Несмотря на то, что он был по-настоящему красивым мужчиной, смотреть на него сейчас было неприятно.

– Ты протрезвел? – спросила Ланина, и меня удивили интонации в ее голосе; в нем звучала заботливость и даже нежность. А ведь буквально три минуты назад он гонялся за ней с кулаками, а она в страхе убегала от него и вопила на весь дом.

Эрнест посмотрел на нее и не очень уверенно кивнул головой.

– У меня башка трещит, – вдруг сказал он и словно в подтверждении своих слов схватился за голову.

– Тебе надо поспать. – Она приблизилась к мужу, взяла его голову в свои руки и заглянула ему в лицо. Затем Ланина вдруг выпрямилась и посмотрела на меня. Я понял этот взгляд; так смотрят на человека, который мешает, который на данный момент не нужен.

– Спокойной ночи, – сказал я и быстро вышел из комнаты.

Не знаю, как они, но я заснул почти мгновенно и больше в эту ночь меня никто не тревожил. Так закончился этот длинный и, может быть, самый необычный день в моей жизни.