Глава 29
Через полчаса неторопливого бега деревья внезапно расступились, открывая вид на большое поселение. Мы остановились на центральной площади, примечательной огромным костром, полыхавшим внутри обложенной камнями площадки. Вокруг которой расставили лавки, как у фонтана, для вечерних посиделок, видимо. И тепло, и светло.
Крепкие добротные деревянные дома радовали глаз, дым, поднимавшийся из труб, извещал о домашнем уюте и тепле, ветер разносил запахи еды и множества обитателей кошачьего «царства».
На одной из лавочек сидели три беременных женщины в красивых теплых душегреях из валяной шерсти. Разноцветных, ярких, причем у каждой одежда была щедро украшена оригинальной вышивкой. Вспомнилось, как Мели, когда мы покупали осеннюю одежду, удивилась моему вопросу: почему в Сумеречном шубы не носят. Даже пришлось объяснять Еженьке, что такое шуба. Выслушав меня, она передернулась от отвращения в прямо-таки священном ужасе, обозвав светлых извращенцами, потому что носить шкуры животных — равносильно каннибализму для любого серого.
Две женщины на сносях лузгали семечки, третья их товарка вышивала на пяльцах. Все трое с любопытством уставились на нас, нисколько не испугавшись. Явно уверены: их мужчины справятся с любой опасностью.
Скоро на площади собрались и другие местные жители. Первыми пришли трое убеленных сединами старцев. Встречавший нас барс быстро подошел к ним и тихо переговорил. Судя по долетавшим обрывкам фраз, описывал встречу. А мы тем временем спешились.
Сутулый и морщинистый старик в валеном пальто — или как у них эта одежда называется из беленой шерсти до самых колен — окинул нас неожиданно цепким, заинтересованным взглядом и представился:
— Святослав — глава этой стаи, — затем показал рукой на двух седовласых спутников: — Наши старшие: Измир и Ярош.
— Егор Хмурый. Это мои партнеры и братья по клану Глеб Громов и Савелий Закурский. Моя подруга Ксения Зацепина.
Почтенные барсы очень внимательно осмотрели меня и скупо улыбнулись. После приветствия нам предложили одежду и проводили в ближайший дом привести себя в порядок перед поздним ужином в кругу клана у костра. Егор не отпускал меня ни на секунду. А я пыталась стать ему опорой, незаметно для посторонних подставляя плечо, чтобы никто не видел, как он хромает, благо была еще незаменимая трость. Пока мы возвращались на площадь, я ощущала, насколько он напряжен, досадуя и чего-то опасаясь. Драки — вряд ли. Но что-то его гложет до глубины души.
* * *
— Откуда вы, Ксения? — неожиданно обратился ко мне Святослав, дав время утолить голод.
Нас посадили по разные стороны от костра. С одной — мои друзья, любимый и мужчины староверческого клана во главе со старейшинами. С другой — я и их женщины, собравшиеся тесным, большей частью беременным кружком. Кошки разных возрастов и свободная даже одна оказалась. Молодая, правда, похожая на гренадершу. Может поэтому на нее еще никто не клюнул. Шумной шебутной стайке детей шикнули, и те унеслись отсюда.
— Из Песочного, — коротко ответила я, глотнув теплого клюквенного морса. Одновременно через пламя наблюдая за своими мужчинами и прислушиваясь к женским перешептываниям и эмоциям.
— Ваши родители проживают там же? — продолжил глава барсов.
— Нет. Они… с севера, — уклонилась я от ответа.
— Не меченая рысь, — с нехорошим удивлением усмехнулся второй старик — Ярош. — И твоя подруга, ягуар?
— Моя! — в хриплом голосе главы Хмурых прозвучало недвусмысленное предупреждение. — Моя пара!
— А чего ж не пометил? — удивился переговорщик, за ужином назвавшийся Тарасом. — Я свою только встретил — сразу шестерых котят сделал, а не только метку поставил…
Я судорожно сглотнула, всей душой мечтая прижаться к одному-единственному коту.
— Это наше с ней дело и никого не касается, — заявил Егор. — Хочу ввести в свой дом как положено, а потом уже брачную метку ставить… по старым традициям. — Он посмотрел на Тараса и, злобно блеснув желтыми глазами, процедил: — А ты, видно, решил пренебречь ими.
Отец-молодец вскинулся, но быстро сник под грозным взглядом одного из старших.
— Бывший владелец рудников и завода жаловался на проблемы с пограничными кланами, — вступил в разговор Глеб, удивив нас, но еще больше — тембром голоса барсов. — Вас что-то беспокоит?
— Грязь, шум, вертушки над головой здесь никому не нравятся, — спокойно ответил Измир, поправляя вышитый красной суровой нитью довольно толстый серый бушлат.
— От прогресса убежать никому не удастся, — беззлобно возразил Глеб. — Я смотрю, вы тоже пользуетесь его плодами… телевизорами, например.
Святослав нахмурился, покосился на волка, и вновь огорошил меня вопросом:
— Детка, тебя устраивает жизнь в грязном, насквозь провонявшем металлом и прогорклым маслом городе?
Старик повернулся и, слегка склонив голову к плечу, вперился в меня пронзительными синими глазами. Пугающими до дрожи.
— Э-э-э, привыкла я к этим запахам уже. Почему бы и нет?!
— Нормальная женщина должна дышать свежим воздухом, чтобы рожать здоровых котят! — резко рыкнул Измир.
— Моя пара и котята будут дышать свежим воздухом в моем клане, за территорией города! — не менее зло рыкнул Егор, начиная заводиться.
— Хорошо, что ты соблюдаешь старые традиции, ягуар, — примирительно согласился Ярош.
— Мы все стараемся их соблюдать, — громоподобно объявил Сава. — И за свое любому глотку вырвем.
Глеб на мгновение закатил глаза. А вот Егор в душе согласился с тигром, и прямо сейчас испытывал желание убить… всех. От накала своих и чужих эмоций я затрепетала и начала старательно укреплять щиты. А то еще смоет: меня — в истерику, их — в панику.
Святослав пристально уставился на меня, отчего Хмурый напрягся до предела и начал вставать:
— Чтобы не создавать трудности нашим поискам, лучше вернуться к месту аварии. Благодарим за кров и еду, но…
— В тебе есть наша кровь, Ксения, — неожиданно, с удовлетворением известил всех старейший оборотень. — Причем, я почуял, ты родственница мне.
— Этого не может быть, — хрипло от страха пискнула я, вцепившись выпущенными когтями в толстый шерстяной ковер, на котором мы с женщинами расположились у стола на коротеньких низких ножках.
— Я тоже учуял, — добил Ярош, холодно посмотрев на моих спутников.
Ох, чует моя многострадальная попа очередные неприятности.
— Один из моих сыновей взял парой рысь, было дело, — по-прежнему спокойно поделился с нами Святослав. И добавил флегматично: — Обычно мы смешанные браки не одобряем, но кто ж от порядочной верной рыси-то откажется. В твоей родословной, Ксения, однозначно Роговы затесались. Носом чую, а он меня ни разу не подводил!
Услышав знакомую фамилию, я обмерла, про себя помянув не совсем добрым словом Андрея, его родню и…
— И что это меняет? — ледяным голосом спросил Егор у старейшин, сжав набалдашник трости.
Сейчас он напоминал натянутую струну. По ощущениям, Глеб с Савой тоже напряглись до предела.
— Ну раз ты наслышан о старых традициях, то молодая не меченая самка Ксения — родная мне по крови и посему принадлежит нашему клану.
— Ксения принадлежит мне и моему клану! — бескомпромиссно проскрежетал Хмурый. — И если вас смущает ее чистая шея, я сейчас это исправлю…
Он направился ко мне, но Святослав кивнул — и между мной и Егором возникли спины барсов.
События развивались самым худшим образом. Ясно как белый день: староверы решили меня экспроприировать. Ринулась напролом, пытаясь добраться до своей пары, но проворные мужские руки перехватили меня под мышками, оторвав от земли и вынудив завизжать от бессильной злобы, барахтаясь на весу.
— Она — моя! — взревел ягуар, частично трансформируясь и раскидывая как мячики барсов, стоявших между нами.
Егору вторил рев тигра и вой волка. Я уже почти уверилась, что трое друзей меня с легкостью вырвут из лап захватчиков, но ошиблась. Все мужчины клана ощетинились оружием: копьями, нацеленными на моих друзей, вполне современными арбалетами со страшными болтами. Не говоря уже о клыках, когтях и внушительных тушах барсов.
— Эта рысь одной с нами крови, значит — наша, — рявкнул переставший изображать гостеприимного хозяина Святослав. — Тебя легко заменит любой наш самец. Здоровая молодая рысь станет наградой самому сильному и умному барсу.
Хмурый выпрямился, внешне не отреагировав на упершийся ему в грудь острый наконечник копья.
— По старым традициям я требую права сильного! — глухо, но жутко прохрипел Егор. Его эмоции зашкаливали — горло опять перехватило. У меня защемило сердце от тревоги.
Глава барсов окинул изучающим взглядом раздавшееся от частичной трансформации тело оборотня-ягуара, на котором по швам затрещала одежда.
— Тебе придется драться со многими самцами. Холостых у нас достаточно…
— Мне плевать, хоть с одним, хоть всем скопом. Я вырву глотку любому, кто откроет пасть на мою самку! — просипел Егор, срывая с себя пальто и хватаясь за рубашку. — И запомните, кто посмеет прикоснуться к ней, умрет. Я сотру с лица земли ваш клан, уничтожу каждого…
Я попыталась снять щиты и начать транслировать покой и умиротворение. Надо срочно прекращать творящееся здесь. Нельзя допустить кровопролития и смерти. Но как назло, эмоции перевертышей зашкаливали, прятать их никто не собирался; и меня с головой накрывало жаждой драки, крови, любопытством и еще целым сонмом обжигающе ярких эмоций. Пришлось защищаться, иначе можно сойти с ума от накала страстей.
Я заметила, что Глеб в этот момент говорит по амулету связи. Старейшины тоже увидели. Святослав несколько секунд пребывал в нерешительности, сомневался, а потом его охватил мрачный триумф.
— Традиции необходимо соблюдать, ты прав, — вкрадчиво согласился седовласый умник. Перевертыши зашумели, почувствовав, что добыча может ускользнуть. А глава продолжил, уже не скрывая злорадства: — Мы согласны следовать им неукоснительно. Ксения — наша самка по закону крови. Кровь не водица, как известно… вот и посмотрим.
Ягуар криво ухмыльнулся, от его оскала барсы частью оторопели. Но несколько мужчин держались твердо, не дрогнув, решив участвовать в боях за меня. Я была готова взвыть, если бы это помогло.
Святослав же, смерив и наших и ваших задумчивым взглядом, припечатал:
— Право сильного — это достойный ответ. Но ты — чужак, а она — своя. И потому именно ты прав в нашем клане не имеешь вовсе!
— О чем ты, старик? — зло рявкнул Егор.
Глеб и Сава застыли рядом с другом, готовые в любой момент кинуться в бой.
— О том, что раз ты заявил о праве сильного, то добиваться его придется ей…
— В каком смысле… мне? — просипела я, опешив.
Мои мужчины поняли, о чем речь: лица вытянулись. А терпение Егора достигло предела:
— Ты — труп, старик. Обещаю.
— Все мы смертны, — ухмыльнулся Святослав. Ему вторили Измир и Ярош.
Барсы ощетинились пиками, окружив моих спутников. Дернутся — и они сами трупы. Меня бил озноб от страха за своих.
— Ну что, девочка, готова ли ты воспользоваться правом сильного в бою за свою пару?
— Можно точнее, — сипло и тихо спросила я у ненавистного оборотня.
— Гелла, иди сюда, — крикнул Измир. И та самая дюжая гренадерша резво двинулась к нам. — Ты обращалась ко мне недавно за помощью в поисках мужа?
— Да, старейшина, — клыкасто и понятливо улыбнулась та, жадно посмотрев на мужчин клана Хмурых.
Внутренне ликуя, Святослав обратился ко мне:
— Этот чужак заявил на тебя, нашу самку, право. На что резона не имеет и получил отказ. Но мы всегда блюдем традиции. Если ты согласна заявить право сильного на своего самца, придется сразиться с Геллой. Твоей сестрой по клану и крови. Это единственная возможность для вас создать пару.
— Я и Гелла? — изумленно переспросила я. — Драться? До крови?
— Я заживо сниму с тебя шкуру, старик, — глухо произнес Егор. И каждый поверил ему.
Глава староверов дрогнул от страха, я чувствовала, но внешне не показал, спокойно парировал:
— Если выживешь, щенок.
— Очень надеемся на ваше благоразумие, старейшины, — неожиданно вклинился в разговор Глеб. — За нами стоит огромный клан. Где мы сейчас, они уже знают. Не стоит продолжать никому не нужную грызню, рисковать жизнями своих самцов лишь за одну самку. Вы уверены, что хотите?
— Не тебе, пес, вести разговоры с котами, — злобно процедил Ярош.
— Да, наверное, ведь коты по природе своей трусливы… — вызверился Глеб. — Если бы не седины, тебе пришлось бы лично ответить за свои слова кровью…
— Я не принадлежу вашему клану! — крикнула я. События раскручивались с бешеной скоростью, грозя вылиться в очередной кошмар. — Вы не имеете права удерживать ни меня, ни моих друзей. Вам понятно?!
Услышав мои истеричные вопли, Святослав выпрямился, встал, и с триумфом посмотрел на своих, теперь уже без сомнений, врагов, а потом со снисходительной мягкой улыбкой на меня:
— Поверь, закон в этом случае, на нашей стороне. Закон крови! Деточка, не бойся. Такой милой малышке мы подберем самого лучшего супруга. Тебя будут холить и лелеять как драгоценность. Посмотри вокруг: крепкие добротные дома, где всегда тепло и сытно. Наши мужчины — лучшие охотники, ты ни в чем не будешь знать отказа…
— Мне нужен только Егор! — сипло, но твердо произнесла я. Но не сдержалась, попросила: — Пожалуйста, отпустите нас…
— Мы следуем традициям! — куда только подевался ангельский тон Святослава? В голосе облаченного властью оборотня звенел металл. — Поэтому сильные и непобедимые. Либо ты добровольно остаешься с нами, либо…
— Я уйду с ней, либо сдохну! — рыкнул Егор. В невероятном прыжке с разворотом на лету выхватил стилет из трости и, словно ножом по маслу, срезал угрожавшие им пики. Вломившись в толпу барсов, приставил острие к горлу одного из них и бесцветным, переполненным смертельной угрозой голосом пообещал: — Я вырежу каждого, кто будет препятствовать нашему отходу.
— Ну что ж, вы можете уйти, ступайте с богом, — криво усмехнулся чертов родственничек. — Она — нет.
— Старик, ты совсем выжил из ума? — изумился Сава. — Мы реально положим половину клана…
Одно едва уловимое движение — и к моей шее тоже приставили нож. А за спиной я ощутила мускулистое мужское тело. И хотя держали меня аккуратно, лезвие упиралось вполне опасно для жизни.
— Умрет наш барс, увы, она будет наказана, — пожал плечами Святослав.
— Что ты хочешь за нее? — хрипло спросил Егор.
— Ничего, — ответил глава барсов.
— Мы можем обменять женщину на рудники, — неожиданно предложил Сава.
Измир и Ярош переглянулись, но Святослав упивался собственной властью и решать проблему мирным путем явно не собирался:
— Либо вы следуете традициям, либо ее постигнет наказание. Положите оружие и отпустите моих барсов.
Нож у моего горла медленно дернулся, кожу защипало, и по шее поползла теплая струйка крови — показательно пустили кровь.
Мои оборотни едва сдерживались. Боялись, но не барсов-староверов, а потерять меня. Это легко читалось в их потемневших глазах. Егор не отрываясь смотрел на меня и сходил с ума от страха. Наконец он сделал шаг назад, выпуская жертву, и презрительно бросил стилет. Чужаки мгновенно выставили пики, вынудив его отступить. Теперь друзья оказалась под нацеленными на них арбалетами и пиками.
— Вы нарушили правила гостеприимства и поединков. И себе же усложнили жизнь, — судя по эмоциям, Святослав мысленно потирал ладони от удовольствия. Хотя голос его звучал грозно и демонстративно печально. Выживший из ума старый пень играл на публику из своих соклановцев. Он перевел внимание на меня и торжественно произнес: — Если ты заявишь право сильного на своего ягуара, будешь насмерть биться за него с Геллой. Выиграешь — заберешь всех троих. Значит, так решили боги!
— А если проиграю? — судорожно сглотнула я, посмотрев на Геллу.
Она без стеснения разделась, и через мгновение я увидела ее кошку: почти такую же крупную, как самец барса. Моя рысь рядом с ней — котенок.
— А если откажешься от битвы или проиграешь, на них оденут ошейники подчинения. Гелла выберет себе из них самца… по нраву. А остальные умрут.
— Ошейники подчинения? — выдохнула я потрясенно. — Умрут?
И тут же ощутила застившую разум ярость Глеба. Сава невероятным усилием прижал друга к себе, удерживая от попытки прорваться на свободу. Хотя, стоило тигру увидеть плотоядный взгляд гренадерши, обращенный к нему, передернулся.
— Нарушать традиции гостеприимства — грешно и наказуемо, — наставлял Ярош, но в душе был недоволен Святославом. Недоумевал, но по многолетней привычке и сейчас поддерживал главу клана.
Понятно, почему отсюда сбежал Андрей Рогов. И даже посочувствовала ему. Это же дурдом под руководством одержимого манией величия старца!
Тяжело вздохнув, я посмотрела на Егора. Мы несколько мгновений глазами разговаривали друг с другом. Он — мрачно, исподлобья, просчитывая ходы и выходы, а я — судорожно решая: что сделать, что сказать, чтобы прекратить устроенное здесь полоумным стариком безобразие, убраться подальше. Перед глазами застыли напряженные лица своих и чужих. Бледный Глеб не мигая смотрел на меня. Сава скрипел клыками, играя мускулами. Егор уже подготовился к смертельной битве — я почувствовала и мотнула головой, глазами умоляя не торопиться.
Надо выиграть время! За нами прилетят. Ведь Кох уже в курсе, что мы в опасности. Надо лишь выиграть для нас время! Осталось помолиться за нас. Потому что выбора мне не дали. Проклятый Серый мир!
— Требую права сильного за моего ягуара, — бесцветным голосом, смиряясь с неизбежным, громко заявила я.
Егор вздрогнул, схватившись за древко пики, качнулся вперед, едва не насаживаясь на острие от ярости. Но его оттолкнули внутрь тесного круга, специально пустив кровь.
— Девочка, ты уверена, что они стоят твоей смерти? — увещевал меня Измир. — У тебя вся жизнь впереди. О тебе будет заботиться весь клан и …
— Да поймите же вы, — сорвалась вконец, — я люблю его. Больше всего на свете люблю. Он для меня зажигает звезды…
— Незаменимых не бывает, — оборвал меня Святослав, заметив взволнованные моими словами лица соплеменников. — Гелла, начинайте.
Стоявший за моей спиной мужчина мягко подтолкнул меня к свободному пространству на площади и немало удивил, шепнув на ухо:
— Не бойся, убить тебя не позволят.
Успокоил — называется.
— Спрашиваю последний раз. Ксения, подумай, стоят ли их шкуры твоей благополучной сытой жизни? Счастья обрести среди нас супруга, родных и друзей…
Больше на Егора я не смотрела, знала: он готов пойти на крайность. А нам важно выиграть время, главное сейчас — тянуть время.
— Моя любовь не продается. Как и верность. Она принадлежит только одному коту — Егору Хмурому.
— Ну что ж, да свершится воля богов! Твое желание поучаствовать в выборе сильного удовлетворено, — была воля Святослава.
— Неужели среди вас нет достойного самца, который заткнет глотку этому сумасшедшему старику? — рявкнул Егор на всю площадь. — Неужели вы допустите, чтобы женщины дрались между собой?
— Ты усугубляешь положение рыси, — с угрозой произнес свихнувшийся вершитель судеб.
Измир с Ярошом снова переглянулись, поморщившись, не зная, как поступить.
— Ты — трус, старик. И не достоин права быть старшим. Глава прежде всего думает о клане, а не наслаждается игрой в бога, — проскрежетал Егор. — Я клянусь, если с ее головы упадет хоть волос, мой клан вырежет даже детей.
Оборотни заволновались, некоторые нервно посмотрели на небо, словно ожидая оттуда кары.
— Традиции создаются веками. Нашим — уже восемьсот лет. Именно они в свое время позволили выжить, избежать анархии, достичь благоденствия и процветания, — вещал Святослав. — Вы нарушили все известные двуликим. — Повернулся ко мне и рыкнул: — Готовься, рысь. Или ты передумала. Разве ягуар тебе не нужен…
Раздеваться перед толпой было мучительно стыдно и неловко. К ледяному кому у меня внутри добавился пронзительный осенний ветер, пробрав до костей. Но стоило опуститься на четыре лапы, покрывшись мехом, я быстро согрелась: Гелла напала резко и без предупреждения. Лишь благодаря эмпатии мне удалось среагировать быстро, за долю секунды ощутив ее эмоциональное напряжение и порыв. Теперь некогда было посматривать на окружающих. Пришлось скакать зайцем, уворачиваясь от клыков, когтей и массивного тела самки барса. На моих боках становилось все больше и больше рваных полос. Я истекала кровью под рев беснующегося ягуара, окруженного пиками и арбалетами.
Ослабев от потери крови, я не могла носиться с прежней скоростью, ловко уворачиваясь от огромной кошки. Теперь она скорее издевалась надо мной, добивала, гоняя по кругу. В какой-то момент я поняла: помощь не успеет, надо срочно использовать старый проверенный способ, либо нас убьют. Резко развернувшись и сняв щиты, ударила направленной волной ужаса и отвращения по сопернице. Кошка взвыла, припала к земле, прижимая уши к лобастой голове. А я прыгнула сверху и вцепилась ей в холку. На беду, я переборщила с эмоциями. Обезумевшая самка барса рухнула на спину, подминая меня и начала кататься по земле. Меня настигло дежавю: хрустели ребра, пульсировала в ушах кровь, пахло теплой кровью, кошка рвала мою шкуру когтями, пытаясь освободиться… А я, словно питбуль, перебирала челюстями, подбираясь к ее горлу.
Сознание медленно отключалось, но я увидела, как Егор, трансформировавшись, ринулся на копья, ломая их телом. Частично насаживаясь на них, сумел дотянуться до окруживших их плотным кольцом перевертышей. Дальше ягуар рвал глотки направо и налево, совершенно потерявшись в кровавом безумии.
Рядом с ним ревел тигр, выбираясь из-под кучи-малы, устроенной ему барсами. Кричали женщины. Страшно завыл волк, встав над телом Святослава с неестественно вывернутой головой. Перед погружением в темноту мелькнула мысль: «Глебушка всегда выбирает правильную цель и никому не позволит одеть на себя ошейник подчинения».
А я… я победила, ведь подо мной в предсмертных судорогах дергалась огромная кошка Гелла. И теперь Егор мой по праву сильного! Мой!
