Глава 22
Рассказы профессора
Распрощавшись с Лехой, я свернул в ближайший проулок, и тут ко мне подскочил парень; увлеченный своими размышлениями, я не сразу сообразил, кто это.
– Привет! Успел меня позабыть? – хохотнул он, подмигивая. – А ведь мы только вчера познакомились. Я…
– Прекрасно тебя помню, – поспешил я заверить его, приветливо улыбаясь. – Ты – Марк, друг Люси…
– Так точно, – хмыкнул Марк, пристраиваясь идти со мной рядом. – Случайно встретил свою прежнюю любовь, а в итоге попал на роскошное представление: два трупа, зловещий убийца, а в центре всей интриги – золотые арканы Таро. Супер!
Он смотрел на меня с искренним интересом.
– Сегодня с утра прочитал в газете про твои приключения. Здорово! С удовольствием поменялся бы с тобой местами. Не желаешь?
Честно говоря, я не сразу сообразил, куда парень клонит.
– Что ты имеешь в виду?
Он даже слегка порозовел.
– Ну… честно говоря, с детства любил читать романы про сыщиков, а тут – детектив в реальности! А что, если бы мы на пару с тобой раскрыли все дело?
Что ни говори, Марк в какой-то мере продолжал тему игры: один семидесятисемилетний юнец играл в рыцарей и в итоге был убит, а этот предлагает сыграть в сыщиков-любителей.
Я ухмыльнулся.
– Играй себе на здоровье! При чем тут я? И поскольку для себя ты застолбил роль Шерлока Холмса, мне остается скучноватая роль не шибко сообразительного Ватсона. Так?
Марк покраснел сильнее, но и настаивать начал горячее:
– Ну это же все условно! Мы можем вместе расследовать это дело, узнать, кто убил двух людей и похитил золотую колоду!
Мне очень быстро надоела эта пустая болтовня. Я остановился, развернувшись к охотнику за золотом.
– Послушай, если тебе так хочется поиграть в детектив – играй! А меня прошу оставить в покое.
И я продолжил путь энергичным шагом. Но Марк ничуть не стушевался – он тут же кинулся вслед за мной.
– Но ты ведь запросто беседуешь с комиссаром, и он наверняка говорит тебе о ходе следствия. Согласись, в таком случае гораздо проще расследовать дело!
Пришлось вновь остановиться и развернуться к парню, внимательно поглядеть на него.
– Интересно, а с чего ты взял, что комиссар делится со мной какой-либо информацией? – произнес я нарочито медленно.
Марк дерзко пожал плечами.
– Вы с ним так долго беседовали.
Я многозначительно поднял бровь:
– Ты хочешь сказать, что во время допроса отирался у дверей?
Он вновь покраснел.
– А что здесь такого? Я ведь сопровождал Люси.
– А мне помнится, ее допросили первой и она немедленно ушла.
Марк молча улыбнулся и пожал плечами. Оглядев наглеца с ног до головы, я решительно развернулся и пошел, оставив его где-то за спиной. Потом, остановив такси, я бухнулся на переднее сиденье рядом с водителем и выдохнул адрес: «Университетский городок». Сами понимаете: я не стал следовать примеру магистра и не попросил таксиста немного попетлять по городу, чтобы проверить, нет ли за нами «хвоста».
В поисках профессора Питера Мунка мне не пришлось бегать по всему университетскому городку, я встретил его на удивление быстро: едва попав на территорию, тут же увидел его на изумрудной лужайке, все в тех же джинсиках и затертом пиджачке, мирно беседующим о чем-то с группой студентов. Дождавшись конца беседы, я приблизился к мэтру, но не успел сказать и слова: едва взглянув на меня, он кивнул с приветливой улыбкой:
– А я вас узнал! Ваш снимок – в утреннем выпуске «Вестей Брюсселя». Стало быть, вы Ален – фамилию не помню! – который обнаружил тело моего дорогого друга Себастьяна Пилцига…
Его лицо мимолетно передернулось – на мгновение у меня появилось ощущение, что этот взрослый мужчина сейчас расплачется, как малый ребенок. Но он лишь крепко поджал губы.
– Вы совершенно правы, – мы пожали друг другу руки. – Ваш снимок также размещен в сегодняшних газетах. Ведь вы были не просто другом покойного мсье Пилцига, но также рыцарем его ордена, которому он оставил в наследство свой дом.
Выражение лица профессора немедленно сделалось несчастным, точно желание расплакаться его не покидало. Он даже снял очки и стал их тщательнейшим образом протирать носовым платком, чтобы отвлечь внимание от своих слегка покрасневших глаз.
– Я очень люблю Себастьяна!.. То есть любил. Это был потрясающий человек, который до конца жизни так и оставался мальчишкой. Неисправимым мальчишкой! С этой его страстью к игре…
Он вновь нацепил очки на нос и уставился куда-то в заоблачную даль.
– Должен сказать, все эти события последних дней совершенно выбили меня из колеи. Сначала эта ужасная смерть Себастьяна на чердаке – бог знает почему он выбрал для работы именно его!.. Потом это завещание – совершенно дурацкое! – голос профессора вмиг зазвенел, а лицо покраснело. – Я и сейчас готов спорить с ним, мертвым, доказывая, что так нельзя. Нельзя, и все тут! В жизни все должно быть по справедливости, а не по чьей-то детской прихоти. У него наверняка есть родные, вот они и должны получить его дом и все имущество. При чем здесь я? Получается, что Себастьян сделал меня главным подозреваемым: я убил его, чтобы побыстрее получить наследство!
Парень не на шутку разволновался. Мы с ним, не сговариваясь, неторопливо двинулись по аллее мимо скамеек с галдящими студентами. Мне даже не потребовалось задавать вопросы – профессор говорил без остановки, а я внимательно слушал.
– Мы сколько раз спорили с Себастьяном о мечтах и стиле жизни, о табу, которые порой нам диктует реальность. Я пытался доказать ему, насколько лучше все не усложнять: познакомиться и встречаться всем рыцарям ордена, чтобы обсуждать свою работу над свитками, помогать друг другу. Зачем эти глупые игры в шпионов! Но Себастьян только смеялся в ответ на мои речи. И оставался при своем. А мне было очень интересно работать со свитками Скильда. Этот монах был поистине уникальной личностью!
Он на мгновение приостановился, полуобернувшись ко мне.
– Вы ведь в курсе, кем был Скильд? Давайте я вам о нем расскажу, потому что это очень необычная личность! – профессор даже потер руки от удовольствия. – Представьте: дивная Мальорка, старинный монастырь, который стоит там еще со времен тамплиеров. Как известно, орден был упразднен папой в 1312 году, тогда же магистр тамплиеров был сожжен на костре, а небольшое число уцелевших рыцарей отправились на Мальорку, где и жили в монастыре. Один из рыцарей оставил после себя свитки с описанием подвигов и походов тамплиеров. И вот в девятнадцатом веке эти свитки попали в руки чрезвычайно талантливого монаха по имени Скильд, который тщательно и аккуратно переписал их, добавив там и тут свои комментарии.
Профессор глубоко вздохнул и улыбнулся немного печально.
– И вот теперь уже мы стали вновь переписывать свитки – вводить тексты в компьютер. Работа интереснейшая и ответственная. И я с самого начала предлагал Себастьяну не скрывать наши свитки, сделать работу над их переводами известной всему обществу. Но он так любил играть! Ничего не поделаешь…
Резко отвернувшись в сторону, рассказчик опять торопливо утер выступившие слезы.
– Видите, сейчас я сам плачу, как малый ребенок. Боже мой, как бы я хотел, чтобы Себастьян жил вечно!
Пора было вклиниться в этот взволнованный монолог. Я откашлялся, заставив профессора вздрогнуть; он остановился, взглянув на меня так, словно я – статуя, которая вдруг заговорила.
– Профессор, расскажите мне все, что вам известно о золотых арканах.
Я уже понял, что говорить на исторические темы для профессора было великой радостью. Он с довольным видом кивнул и, заложив руки за спину, продолжил неторопливое движение по аллее.
– Первый раз я услышал о них, разумеется, от Себастьяна. Скильд сравнивал события в жизни ордена тамплиеров с отдельными раскладами арканов, а знаменитых личностей ордена – с конкретными арканами. Когда примерно полгода назад Себастьян узнал, что двадцать два золотых аркана Скильда принадлежат некоему жителю Мальорки, наш магистр попытался уговорить продать ему сей раритет. Не так давно его переговоры привели к успеху – Себастьян стал владельцем арканов.
Профессор на секунду замер на месте, с рассеянной улыбкой глядя куда-то перед собой, вновь и вновь переживая волнующие события недавнего прошлого.
– Обычно мы встречались с ним в небольшом кафе здесь же, в студгородке. Во время последней встречи, примерно неделю назад, мы, как обычно, заказали себе кофе, и, когда заказ принесли, Себастьян вдруг лукаво прищурился и выложил что-то на стол, прямо передо мной. Сказал: «Как вам это?» Поначалу я, признаться, ничего не понял. Мне показалось, что на столе лежит металлическая коробочка. Я протянул руку, и у меня на ладони вдруг оказалась тонкая пластина, ослепительно блеснувшая в луче вечернего солнца, а «коробочка» так и оставалась на столе. Только тогда я понял, что это – та самая знаменитая колода Скильда, и вгляделся в рисунок первого аркана, что был у меня на ладони. На тщательно отполированной поверхности был выбит парящий в воздухе человек. То есть сначала мне показалось, что это просто немного печальная улыбка, парящая в воздухе. А потом понял, что это – Джокер, нулевой аркан в большинстве колод Таро и первый – в колоде Скильда. У меня, кажется, остановилось сердце, я перестал дышать, словно передо мной вдруг оказалась некая святыня. Вот тут Себастьян и начал вполголоса свой рассказ об уникальных рисунках золотых арканов Скильда с его собственной их трактовкой, описанной в отдельных свитках. Пожалуй, это был единственный раз, когда я ощутил себя ребенком, с восторгом слушающим чудесную сказку.
– Но это ведь была не сказка? – поинтересовался я.
Он вздохнул.
– Нет, это была реальность. Чудесная реальность. Я с благоговением рассмотрел все двадцать два аркана, их поистине уникальные и столь отличные от привычных колод Таро рисунки. А потом мы заговорили о необходимости приступить к копированию рисунка каждого аркана – чтобы все могли изучать их, рассматривать. Согласитесь, золотые арканы – слишком большой искус для многих. Да так оно и вышло – Себастьян погиб именно из-за золота… И, как хотите, но я почти уверен, что знаю имя заказчика убийства: Фарид Самдух эль-Рави…
Едва произнеся это имя, Питер сурово поджал губы.
– Этот богач пытался купить колоды еще на Мальорке, где, как оказалось, у него имеется дворец. Не удалось. И вот он позвонил Себастьяну в тот же день, когда он показал мне золотые арканы, и высокомерным тоном предложил продать колоду за любую цену – он, дескать, готов заплатить не скупясь. Разумеется, Себастьян вежливо отказал, сказал: колода не продается. Тогда Самдух грозно пообещал: «Не хочешь продать за большие деньги – отдашь без денег».
Профессор настолько эмоционально все изложил, что я наглядно представил себе сценку: телефонный звонок, короткий разговор…
– Когда Себастьян рассказал вам об этом звонке?
Профессор горько усмехнулся:
– Сразу же после звонка. Ведь мы с ним были настоящими друзьями и частенько звонили друг другу просто для того, чтобы задать простой вопрос: «У тебя все хорошо? Как настроение?» А тут Себастьян позвонил мне непривычно поздно, шел одиннадцатый час вечера, и, признаться, я уже спал. В это время я, как правило, прошу меня не беспокоить: я – жаворонок, рано ложусь, рано поднимаюсь. Себастьян никогда не тревожил меня после девяти вечера, а тут позвонил и взволнованно рассказал о звонке с предложением продать арканы и угрозах. Он немного нервно поинтересовался, не сболтнул ли я кому-нибудь о том, что он привез арканы, но тут же извинился. Сказал, что понимает: я не мог проболтаться…
Вдруг лицо профессора неуловимо изменилось. Внезапно умолкнув, он поправил очки.
– Послушайте, сегодня я был на допросе в полиции, но так и не решился спросить у комиссара…
Он на секунду снова умолк и тут же продолжил:
– В газетах пишут, что Себастьяну… – Он судорожно сглотнул, на мгновение прикрыв глаза. – Я прочитал, что ему перерезали горло. Это правда?
Вопрос прозвучал необычно резко.
– Правда, – кивнул я, рассматривая побледневшее лицо профессора.
– И тело обнаружила Люси Манье, моя студентка?
Эти неожиданные вопросы хрипловатым голосом меня удивили.
– Разумеется. Она сама должна была об этом вам рассказать.
Мунк кивнул, все так же глядя куда-то в сторону.
– Люси сообщила мне лишь о смерти магистра. Скажите, а… Орудие убийства было обнаружено?
Признаться, наш разговор все больше меня удивлял. С чего это вдруг профессор заинтересовался орудием убийства?
– Насколько я в курсе, орудие убийства не обнаружено.
Профессор торопливо кивнул и перевел дух, попытавшись улыбнуться.
– Люси – талантливая художница, вы знаете. У нее была трудная жизнь, и я старался поддержать ее. К примеру, заказал ей несколько картин – просто попросил перерисовать красивые виды Мальорки. Она была так рада моей весьма скромной плате. Конечно, ей было приятно, что я развесил ее работы в своем кабинете на факультете…
Признаюсь, сие эссе о талантливой художнице Люси немного меня озадачило – уж слишком крутой поворот от темы смерти магистра!
– Полагаю, вы не подозреваете свою студентку…
– Извините! – Он не дал мне договорить, резко прервав меня и сжав кулаки. – Я тут вспомнил… У меня важная встреча. Я должен идти.
И он едва ли не побежал в направлении учебного корпуса.
Я смотрел вслед профессору, пока за ним не захлопнулась дверь. Черт возьми, почему он все-таки спросил про Люси и тут же, следом, – про орудие убийства?..
