Глава 8

Чтобы правильно понять взгляды Кабальо, надо вернуться в начало 1990-х годов, когда некий фотограф из Аризоны Рик Фишер, любитель запечатлевать девственную природу, задался очевидным вопросом: если тараумара — самые выносливые бегуны в мире, почему же они не рвутся участвовать в самых трудных в мире соревнованиях по бегу? Может, это было время, когда они и встретили Рыбака.

Фишеру все в целом представлялось весьма привлекательным — как ни посмотри. Какие-то занюханные городишки ухватывают стиль ТВ для своих оригинальных состязаний в беге, Рыбак превращается в Охотника за крокодилами из диких племен, тараумара же получают обалденный пиар, и СМИ всячески их обхаживают. Хорошо, пусть тараумара как огня боятся публичности и веками как только могли избегали любых связей с гудящим и бурлящим миром, но…

Что ж, позднее Фишеру еще предстояло иметь дело с этим «лежачим полицейским»; пока же перед ним стояли гораздо более острые проблемы, каковые требовалось урегулировать. Так, он вообще ничего не знал о беге и вряд ли хоть сколько-нибудь знал испанский, не говоря уж о языке рарамури. И понятия не имел, где найти бегунов-тараумара, и не представлял себе, как убедит их выбраться из безопасных пещер и последовать за ним в большой город, в логово Бородатых Дьяволов. И это были еще цветочки: допустим, он собрал бы легкоатлетическую команду, состоящую исключительно из тараумара. Но как, черт возьми, он вывезет их из каньонов без автомобилей и завезет в Америку без паспортов?

К счастью для Фишера, за ним водились кое-какие особые, полезные для него таланты. Список венчала его потрясающая внутренняя «Джи Пи Эс» — глобальная система навигации и определения местоположения. Фишер был из той породы домашних кошек, которые вновь появляются дома в Уичито, штат Канзас, потерявшись на Аляске в то время, когда семья проводила там отпуск. Его способность чуять дорогу по самым запутанным местам, возможно, не имела себе равных на свете, в основном это был в чистом виде природный инстинкт. Фишер никогда не видел ничего более глубокого, чем канава, до того как перебрался со Среднего Запада в Университет штата Аризона, но едва он там оказался, как сразу же начал соваться в такие места, в какие лучше было бы не соваться. Еще студентом он начал обследовать похожую на лабиринт область Моголлонова каньона, отваживаясь забираться туда даже после того, как председатель клуба «Сьерра» погиб там во время частых в этих местах ливневых паводков. Фишер, не имевший никакого опыта и снаряженный на уровне бойскаута, не только остался цел, но и вернулся с поразительными фотографиями неведомой страны чудес.

Это произвело неизгладимое впечатление даже на Джона Кракауэра, суперэксперта по рискованным путешествиям и автора книги «В разреженном воздухе». «Рик Фишер с полным правом может претендовать на звание ведущего мирового специалиста по Моголлоновым каньонам и несметному числу тайн, которые они хранят», — отметил Кракауэр еще в начале карьеры Фишера, после того как тот указал ему путь «в очаровательнейший уголок земли», подобного которому он не видел никогда в жизни, — мир Уилли Вонки с зелеными, как лайм, озерами, башнями из розового хрусталя и подземными водопадами.

Все это пробудило к действию другой набор талантов Рика Фишера, а именно: когда речь заходит о том, чтобы завладеть всеобщим вниманием и убедить людей делать то, что они скорее всего делать не стали бы, Фишер смог бы посрамить любого телеевангелиста (насколько это вообще возможно). Возьмем ту самую классическую байку о рыбе — ее Кракауэр рассказывает в связи с путешествием на плоту в Медные каньоны, которое Фишер предпринял в середине 1980-х годов. Фишер и в самом деле не знал, куда плывет, даже если и пытался, по мнению Кракауэра, «изучить каньоны по принципу исследования горных массивов, проводимого специальной экспедицией в Гималаях». Ему даже удалось убедить двух своих друзей — парня и его подружку — поехать вместе с ним. Все шло превосходно… пока Фишер по нечаянности не посадил плот на мель рядом с плантацией марихуаны. Вдруг откуда ни возьмись охранник со штурмовой винтовкой наперевес и…

Но… не на того напали! Фишера голыми руками не возьмешь. Он выхватывает из сумки пакет с новыми статьями о себе любимом, который всегда при нем (да-да, и даже когда путешествует на мокрых плотах по мексиканским неудобьям, где ни слова не знают по-английски). Эй, вы, глядите! Со мной лучше не связываться. Я этот… фу-ты черт… ну как его… важный! Очень важный!

Сбитый с толку часовой позволил им плыть дальше — только для того, чтобы Фишер приблизился к берегу у другого лагеря наркодельцов. На этот раз ситуация и вправду приняла угрожающий оборот. Маленький отряд Фишера был окружен бандой головорезов, которые — из-за отсутствия женщин в этой глуши — были пьяны и опасно возбуждены. Один из бандитов схватил американку, а когда ее приятель попытался ее удержать, в его грудь уперся винтовочный ствол. Для Фишера этого оказалось достаточно. На этот раз ему было не до разворачивания альбома с вырезками: он впал в исступление, заходясь от ярости и кляня бандитов на своем школьном шпанском как «очень-очень гадких». Он продолжал бесноваться до тех пор, пока, как рассказывает Кракауэр, головорезы не утихомирили визгливого психопата, отшвырнув его в сторону и убравшись восвояси. Фишер едва отвертелся от смертного приговора — и, естественно, удостоверился, что журналист Кракауэр об этом узнал.

Сомнений нет — Фишер обожал самопиар, что побуждало его постоянно находить для этого повод. В то время как в 1980-е большинство экстремалов устремились ввысь наперегонки с Рейнхолдом Месснером, взбираясь на четырнадцать высочайших вершин Гималаев, Рик Фишер рыл ходы вниз, в более экзотические сферы, лежавшие под ногами. Воспользовавшись записями капитана Фредерика Бэйли, британского тайного агента, который в 1930-х годах случайно наткнулся на скрытую долину в Тибете, производя рекогносцировку с повстанческими отрядами в Азии, Фишер помог точно установить местонахождение легендарного водопада Кинтап — грохочущего каскада, скрывающего вход в самый глубокий каньон на планете. Оттуда Фишер «прорыл ходы» в затерянные миры на пяти континентах, незаметно проскальзывая сквозь зоны военных действий и мимо кровожадных народных ополченцев, чтобы первым совершить спуски в Боснии, Эфиопии, Китае, Намибии, Боливии и Китае.

Секретные агенты, проносящиеся со свистом пули, доисторические царства… Даже Эрнест Хемингуэй, бывало, помалкивал, когда в бар входил Фишер. Но куда бы его ни заносило, Фишер всегда возвращался домой, к предмету своей величайшей любви: очаровательной соседке по имени Медные каньоны.

Во время одной экспедиции в Барранкас Фишер и его невеста Китти Уильяме познакомились с Патросинио Лопесом, молодым тараумара, который удрал в современный мир, когда новая проложенная в лесу дорога вторглась в его родные места. Патросинио был по-голливудски красив, обнаруживал музыкальный талант, отлично играя на двухструнном инструменте тараумара под названием «чабареке», и проявлял такую готовность сотрудничать с Бородатыми Дьяволами, что Управление по туризму в Чиуауа выбрало его лицом «Экспресса Медных каньонов» — роскошного поезда в старом стиле, маршрут которого проходил по краю Барранкаса с остановками в маленьких городках, В вагонах с кондиционерами туристов обслуживали официанты в галстуках-бабочках, пока те разглядывали внизу красоты дикой природы. Работа Патросинио заключалась в том, чтобы позировать для рекламы — со скрипкой, которую он собственноручно вырезал из дерева (ремесло, передаваемое по наследству из поколения в поколение со времен испанского рабства), словно намекая на то, что образ жизни тараумара определяли исключительно отпадные парни и скрипичная музыка…

Рик и Китти спросили Патросинио, не мог бы он взять их с собой на рарахипари. «Хорошо», — ответил Патросинио, прежде чем продемонстрировать им, что он принял современный мир настолько, насколько тот принял его. И сделал Рику и Китти такое предложение: он раздобудет нескольких бегунов, а те оплатят продукты для всей деревни.

Рик и Китти обеспечивали еду, Патросинио обеспечивал потрясные гонки. Когда Рик и Китти прибыли в деревню, то обнаружили, что их ждут совсем не какие-то допотопные развлекательные забеги; они стали свидетелями того, как тридцать четыре мужчины-тараумара разделись до набедренных повязок и сандалий, после чего местные шаманы сделали им массаж, и в последнюю минуту перед стартом они хлопнули по чашке своей искиате. По резкому выкрику старейшин они сорвались с места и понеслись по длинной утрамбованной тропе, не рассчитывая на послабления, с рассвета и до заката, в полууправляемом массовом забеге, пролетая мимо Рика и Китти с немыслимой скоростью и почти телепатической точностью мигрирующих воробьев.

Ого! Вот это бег! Китти, сама закаленная супербегунья, была покорена. Она росла, видя перед собой пример отца — Эда Уильямса, воспитавшего из себя несгибаемого покорителя гор, несмотря на то что всю свою жизнь он провел в долине на берегах Миссисипи. О выносливости Эда свидетельствует тот факт, что из всех мировых состязаний он предпочел самое трудное: Leadville Trail 100 — супермарафон, в котором он доходил до финиша двенадцать раз и, несмотря на свои семьдесят лет, все еще был в форме.

В воображении Рика рисовалась картина великолепной церемонии бракосочетания: Патросинио предоставит ему бегунов, а будущий тесть, Эд, обеспечит признание в своем кругу посредством престижного соревнования в беге. И тогда все, что ему оставалось сделать, — это упросить кое-какие благотворительные организации пожертвовать кукурузу, дабы уговорить тараумара и, возможно, заставить какую-нибудь обувную компанию обуть их во что-то более прочное, чем сандалии, и…

Фишер строил и строил планы — но это были планы его провала.