…Первым, что увидел адмирал Геринг, командир спешно направленной к Нойе Берлину после панического сигнала бедствия спасательной эскадры, спустившись на планету — настоящие горы пустых туб на всех перекрёстках из-под неизвестного напитка с красочной надписью незнакомым языком «VODKA Naturalnuaya. 40 gradusov. 1 Litres». Из-за завалов пустой посуды его мобиль вынужден был пробираться по запутанным переулкам города с черепашьей скоростью, как и сопровождающие его гренадеры. Наконец, после часа петляния по узким улочкам конвой замер у городской ратуши, окружённой множеством помятого вида граждан. Жители столицы явно были чем-то больны. Опухшие лица, красные глаза, страдальческие выражения лиц. Адмирал побледнел — никто не удосужился его предупредить, что на планете вспыхнула эпидемия… Хорошо ещё, что он догадался не поднимать бактериологическую тревогу — выяснилось, что столь печальный внешний вид горожан является результатом жуткого похмелья. А дальше было ещё печальнее…

— Значит вы, господин Виттельсбах, утверждаете, что эти русские, разогнав своими зверями всё ополчение, хватали граждан Рейха силой, а потом вливали им в горло этот жуткий напиток?!

Белый, словно мел, губернатор печально кивнул головой, охнул от боли, и обхватив её руками, не обращая внимания на чин вопрошающего, опасливо спросил:

— Мой череп цел? Он не развалился?

— Молчать!!!

Взревел Геринг во всю свою лужёную глотку. Его рявканье возымело неожиданный эффект — окружившая отбивающегося от них чиновника толпа молодых девушек затихла, и клерку удалось выкрикнуть:

— Всем, кто разыскивает русского Василия Буслаева, могу сообщить, что ни его адреса, ни координат Империи Русь магистрат Нойе Берлина не имеет! С запросами обращаться в Министерство Иностранных Дел Рейха!

Недовольно бормоча, девушки начали быстро рассасываться. Адмирал от неожиданности икнул:

— Э… А что это значит?

Мотнув головой в сторону быстро уменьшающейся толпы молодёжи. Губернатор, всё ещё белый, опять потрогал голову, проверив, цела ли та, и пояснил:

— Ну… Это… В общем, один из русских, Василий Буслаев, как он представлялся, удовлетворил всех этих дам. Теперь они, естественно, желают повторения столь прекрасного препровождения времени и пытаются его разыскать… А у нас нет ни адреса самого молодого человека, ни координат Империи…

Адмирал снова икнул, на этот раз от зависти:

— Э… Всех?

— Что — всех?

Сообразительность губернатора явно снизилась после страшной русской водки.

— Всех этих дам удовлетворил один русский? Василий… Буслаефф?

— Всех, господин адмирал. Можете спросить у них. Мы сами не поверили, но все потерпевшие рисуют один и тот же портрет: широкое лицо, красный нос, борода, усы. А так же эта проклятая балалайка, водка, и, разумеется, медведь.

— Медведь?! А это что такое?

Герниг впервые слышал о такой машине.

— Это их боевой робот?

Губернатор мотнул отрицательно головой, снова схватился за голову, скорчил болезненную гримасу, и пояснил:

— Зверь, господин адмирал. Настоящий живой зверь. Животное. Огромное. Может ходить на задних лапах. Питается исключительно водкой, почему у русских и оказались колоссальные запасы этой жидкости. Юранитовые когти — результат специальной генной модификации. Исключительно сильные и свирепые. На наших глазах один, или одна, из этих зверюг одним движением лапы вскрыла сейф городского казначейства.

— Ого!

— Так и было, господин адмирал!

Негромким хором подтвердила собравшаяся за спиной губернатора толпа чиновников магистрата весьма помятого вида. Адмирал почувствовал, что начинает сходить с ума — услышанное им было столь невероятно…

— Почему на улицах так грязно?

Один из чиновников пожал плечами:

— Люди умирают от похмелья и нетрудоспособны. А роботы — уборщики…

В этот момент из-за окна донёсся гул марширующей колонны. Адмирал скосил глаза в сторону. Через мгновение его синие водянистые глаза напоминали рачьи, едва не вывалившись из орбит — на площадь вступала плотная толпа киберов — уборщиков, несущих в манипуляторах плакаты с непонятной по смыслу фразой:

— Свободу попугаям!

Эту же речёвку динамики роботов произносили каждые пять секунд:

— Свободу попугаям! Свободу попугаям!

— Эт-то ещё что?!

— Русские взломали их систему управления, и теперь в городе настоящий бардак, господин генерал…

— Я адмирал!!!

Взвыл диким голосом Геринг. Виттельсбах уже привычно проверил целостность черепа. Усталый, охрипший клерк приклеил, наконец, на стену большой плакат «Желающим найти русского Василия Буслаева просьба обращаться в Министерство Иностранных Дел Рейха». А из окна доносился слаженный гул шагов марширующих шеренг роботов, скандирующих загадочную фразу «Свободу попугаям»…

…Марра молча жевала вкуснейший борщ, не ощущая вкуса. Мысли девушки были далеко — далеко от залы камбуза, как русские называли корабельную столовую. Увиденное и пережитое за три дня в Нойе Нюрнберге и на самом Нойе Берлине перевернуло всё, что она знала и чему её прежде. Прежде всего — поведение русов на планете. Их буйство, веселье, раскованность. Чего стоили довольно злые шутки с гражданами Нового Рейха, когда после разгона жиденького планетарного ополчения, бескровного, кстати, и практически без ущерба для нападавших, жителей города отлавливали на улицах и вливали в каждого по литру водки. Несчастные либо банально теряли сознание, либо отмачивали такие выкрутасы, что невозможно было удержаться от смеха при взгляде на них. Впрочем, пленным ополченцам пришлось куда хуже — всех захваченных с оружием в руках берлинцев раздели догола и загнали в заросли жутко колючего и жгучего кустарника, в изобилии произрастающего на пустошах вокруг города, который русские назвали крапивой, наслаждаясь истошными воплями жертв. Причём, самое страшное, не делалось никакой разницы между мужчинами и женщинами. Марра ожидала массового насилия над слабым полом, но увы, ожидания не оправдались. Как ей пояснил один из сержантов — столько ни один русский не выпьет, чтобы позарится на гражданку Рейха. Это её сильно удивило — среди пленных женщин попадались вполне симпатичные, на её взгляд, экземпляры. Дальше — больше. После того, как пехотинцы всё-таки решились на то, чтобы снизойти до фрау и фройлян, русские не знали, как избавиться от их последующего настойчивого внимания. Все, кому посчастливилось провести незабываемую ночь буквально стадами бегали за солдатами. Единственное, чего она не могла понять, это почему пехотинцы назывались одним и тем же странным именем — Фасили Буслаефф. Кстати, робомедведи оказались культовыми животными русских, а не каким то там защитным маунтом, и в некотором роде были символами бывшей страны, о которой она никогда раньше не слышала. Апофеозом злой шутки был последний приказ виконта, когда тот приказал перепрошить мозги роботов — уборщиков, принадлежащих магистрату Нойе Нюрнберга. Что означал загадочный лозунг, так и оставалось тайной для девушки до сих пор. Чего русские хотели добиться столь нелогичным и, главное, совершенно непонятным визитом в одно из главных государств Человеческого Содружества, было совершенно непонятно. Поднесла ко рту очередную ложку и вздрогнула от неожиданного голоса, обращающегося к ней:

— Чего чахнешь?

Вскинула испуганно глаза и увидела ошеломляюще красивую молодую женщину в форме. Заскрипели мозги, вспоминая, и вдруг её озарило воспоминание — секретарша в офисе! Она. Та улыбнулась, потом без приглашения уселась напротив Штокман. Мгновенно отдала приказ по Сети, и к столику уже деловито семенил паук — робот, неся на спине полный поднос вкусностей.

— Я…

Марра споткнулась, потом несмело осведомилась:

— Вы же были в офисе на Данмарке— три?

Та кивнула в знак согласия:

— Запомнила? Молодец. Меня, кстати, Ирой зовут.

— Марра. Штокман.

Русская зачерпнула ложкой точно такой же борщ из тарелки, проглотила, довольно зажмурила глаза на мгновение.

— Вкуснятина!

Погрузилась в еду. Данмарка вежливо молчала, не желая отвлекать ту от приёма пищи. Наконец процесс насыщения подошёл к концу, и женщина принялась за чай. Чуть насмешливо улыбнулась:

— Что? Язык чешется, да страшно?

Штокман всё же разгадала идиому, кивнула.

— Если хочешь спросить, задавай вопросы. Отвечу.

Марра выдержала почти незаметную паузу, открыла было рот, но с языка внезапно сорвалось вовсе не то, что она на самом деле хотела узнать:

— Куда мы сейчас направляемся?

Ирина спокойно ответила:

— В Большой Зимбабве. Или Большое. Тьма его знает, как правильно сказать…

— Большое Зимбабве. В Содружестве говорят так.

— Запомню. Спасибо. Кстати… Ты ведь считаешься его телохранителем?

— Кого? Звана?

Русская от неожиданности даже дёрнулась в лёгком пластикатовом кресле:

— Ты что?! Звать виконта просто по имени или фамилии чревато большими неприятностями! Соображаешь, что творишь?!

— А что тут такого?

Марра опешила от неожиданного открытия. Ирина восстановила прежнюю позу, потом подалась к данмарке поближе и едва слышно, на грани беззвучного шёпота произнесла:

— С ума сошла?! Башку снимут, и будут в своём праве! Он же виконт Зван! Из Первых Семей! Его отец — Член Совета Десяти! Да ещё лучший полководец Императора! Их Род безмерно богат! Состояние Званов на третьем месте в Империи, после Императора и Рода Старых Крысов!

Увидев зарождающуюся улыбку после озвучивания наименования второго Рода, предостерегающе прошипела:

— Глупо! Старый Мудрый Крыс — почётное животное в нашем пантеоне. Хищный, безжалостный, и, самое главное — умный! Так что такое имя почётно на Руси.

Марра задумалась, потом задала следующий вопрос:

— А что такое Род?

Ирина сделал глоток уже остывшего чая, поморщилась недовольно, но ответила:

— Как бы тебе лучше объяснить… Мы, русы, живём очень долго. Шесть сотен лет далеко не предел для нашего организма. И поддерживаем мы своё долголетие специальным средством, производимом на Имперской Метрополии. Остальные наши сограждане живут меньше. Двести, двести пятьдесят стандартных лет… Естественно, что при такой продолжительности жизни наши семьи становятся очень многочисленными, как ваши кланы. Только у нас это называется Род. Примерно так. Есть истинные члены Рода, по праву рождения. Есть члены по праву крови, те, кто женился или вышел замуж за членов Рода. А есть и принятые. Каждый член Рода имеет свой статус и положение. Глава Рода заботится о всех, разрешает возникающие конфликты. Словом, общий Отец.

— А мать? Есть у Рода общая мать?

Ирина кивнула.

— Разумеется. Это старшая супруга Отца.

— С… С… Старшая супруга?!

Русская спокойно улыбнулась:

— А что тут такого? Наши Боги нам позволяют такое. К тому же при такой длительности жизни, причём, нормальной, полнокровной, иметь только одну жену просто невозможно для мужчины. И если он способен удовлетворить все потребности своих женщин, то почему бы и нет?

Ирина вздохнула, потом добавила:

— Проблема в другом. На Руси очень мало женщин. Это началось ещё с Исхода…

— Исход?

Русская вдруг резко поднялась со стула, затем извинилась:

— Прости. Похоже, я слишком разболталась. Если виконт захочет — расскажет тебе сам…

Развернулась, направилась к выходу, оставив данмарку размышлять об услышанном. Ей сказали слишком мало, и, одновременно, слишком много. Но информации никогда не бывает достаточно. И сейчас одни обрывки. Где бы узнать побольше об этой чёртовой Империи?!.

…Три дня пути до располагающейся на другом конце сектора Содружества государстве чёрных рабовладельцев Большое Зимбабве. Что там забыл Зван, было непонятно, но забивать голову пустыми умствованиями ей не пришлось. По распоряжению виконта один из пехотных сержантов натаскивал девушку в спортзале корабля, разрабатывая моторику закачанной ей гипноленты телохранителя высокой персоны. С тренировок Марра буквально приползала, выжатая, словно лимон, падая в кровать своего кубрика. Несколько минут на отдых, душ, еда, сон, и снова тренировка. Безжалостная и беспощадная… Эти трое суток пролетели в мгновение ока. Девушка надеялась, что с прибытием к неграм тренировки закончатся, и она сможет передохнуть, но тщетно. Едва корабль ошвартовался на торговой станции Большого Зимбабве, потому что насколько она поняла, даже безбашенные русские не стали соваться на поверхность чёрных планет, как нагрузки только увеличились. Причём настолько, что она даже не подозревала о своей способности их вынести. Исступлено работая на тренажёрах, раз за разом уничтожая виртуальных нападающих, она совсем потеряла себя в реальности. К её удивлению, сразу после окончания очередной тренировки громадный сержант объявил о том, что она может отдыхать. Ни думая ни о чём другом, кроме сна, Марра добралась до своей каюты, рухнула на койку и проспала больше суток. Проснувшись, привела себя в порядок, затем, поскольку почему то кибер не принёс ей еду, направилась на камбуз, где набрав побольше еды, уселась за свой отдельный столик. К её удивлению, поесть ей одной спокойно не дали. В столовую вошла уже знакомая Ирина, за ней, пугливо озираясь, несмело вошли ещё две девушки. Одна по виду — типичная обитательница Азиатского Альянса, вторая — с европейскими чертами лица, натуральная блондинка, что было редкостью. С неправильными, но милыми чертами круглого личика и татуировкой в виде слёз в уголках громадных зелёных глаз. Одеты обе новенькие были в обычные рабочие комбинезоны. Русская подтолкнула обеих новичков к столу Штокман, заставила их сесть. Те пугливо сжались, а Ира улыбнулась Марре:

— Привет. Давно не виделись. Где пропадала?

Та устало улыбнулась — несмотря на долгий сон мышцы всё ещё гудели от запредельных нагрузок:

— Сдавала курс телохранителя.

Русская махнула рукой, от чего новички вздрогнули и испуганно пригнули головы.

— Понятно. Григорьев гонял?

Марра уныло кивнула в знак согласия.

— Он…

— Этот может.

Новички молчали, украдкой разглядывая данмарку. Та не выдержала:

— Откуда они взялись?

Ирина вздохнула:

— Брат купил. Теперь вот…

— Брат? У тебя тут брат служит?

Русская опять вздохнула:

— Ага… Командует он.

Марра затрясла головой, пытаясь понять, потом выдавила из себя:

— Погоди… Так ты тоже из Званов?!

Молодая женщина кивнула в знак согласия.

— Угу. Только, в отличие от него, я титула не имею.

— Почему?

Штокман пыталась разобраться в сложной иерархии русского общества, но ей это никак не удавалось. Слишком непонятные отношения, ещё меньше данных для осмысления. Ирина подтвердила:

— Тебе не понять. В общем… Моя мать из Принятых.

— Понятно… Что ничего не понятно. Объясни, пожалуйста?

— Потом как-нибудь. Лучше вот познакомься с девочками.

Марра по новому посмотрела на бывших рабынь. А никем иным они быть не могли. Для азиатки у той было не слишком типичное лицо, больше напоминающее жителя германского или американского сектора. Если бы не оттопыренные, типичные уши. Да особый разрез глаз, выдающий ниппонское происхождение… Она чуть напряглась, припоминая азиатский интер:

— Ты из Сёгуната?

— Да, госпожа.

Торопливо ответила та. Марра кивнула, и ниппонка облегчённо вздохнула. Внимание Штокман перешло на вторую девушку, та явно имела европеидные черты лица, так что должна была говорить на стандарте.

— Откуда ты, девушка?

Та промолчала, словно обращались не к ней. Удивлённая данмарка перевела свой взгляд на Ирину:

— Она что, не понимает стандарт?

Русская кивнула в знак согласия. Потом пояснила:

— Она откуда то с диких планет. Бывшие колонии Земли, потерявшие связь с Метрополией.

Щелчком пальцев подозвала сервис — робота, при виде которого новенькие опять испуганно сжались, сделал заказ на всех троих, снова задумчиво посмотрела сначала на одну, потому на другую новенькую. Штокман опять не выдержала:

— А зачем они виконту?

Ирина усмехнулась:

— Моего братца всегда тянуло на экзотику. Впрочем, у истинных Званов это в крови.

— Истинных? А, понимаю…

Между тем робот приволок полные подносы еды, сгрузил все тарелки и чашки на стол, и по команде русской бывшие рабыни торопливо принялись за еду. После первых же проб их глаза удивлённо расширились, и они налегли на пищу с ещё большим усердием. Ирина вздохнула:

— Повезло дурёхам.

— Повезло?

Женщина кивнула в знак подтверждения, не спеша обгрызая ножку какой-то птички. Прожевав порцию мяса, пояснила:

— Видела бы ты, в каких условиях их содержали… У нас свиньи лучше живут! Клетки, где не разогнуться. Грязища. Вместо еды — какая-то похлёбка, от которой тухлятиной несёт. В загонах вонища… И — крест, на котором висит чьё-нибудь тело.

Помрачнела, добавила:

— Частично целое.

— Это как?

Не поняла Марра. Нехотя Ирина ответила:

— Наказанные. Живьём распинают на кресте, а потом охрана ходит, по кусочку себе сладкого мяса отрезает. Ну, само собой, рану заклеивают спецсоставом, чтобы наказанные кровью не истекли и не померли раньше времени.

Чуть помолчала, потом добавила:

— Вот этих двоих с таких крестов брат и выкупил…

Марра расширившимися глазами взглянула на новеньких. Не найдя никаких следов от ран, вопросительно взглянула на Зван, та пояснила:

— Они только что из медицинского отсека. Обе. Сутки отлежали в регенераторе. Вот эту…

Кивнула на блондинку.

— Вообще из клинической смерти вытаскивали. А у азиатки уже одну ногу сожрали, твари… Как там Влад сдержался — ума не приложу…

Марра сглотнула, отодвинула от себя тарелку. Аппетит пропал окончательно и бесповоротно. По новой оглядела обеих жадно жующих девчонок. Только сейчас сообразила, что они очень молоды — ниппонке лет семнадцать. А вторая ещё младше… Вздрогнула от того, что вдруг ей стало не по себе. Потом спохватилась:

— А почему меня не взяли на Станцию?

Ирина нехотя ответила:

— Влад вообще никого не брал. Сам ходил. На корабль одели оптический камуфляж, так что негры видели обычный транспорт Содружества. А он пошёл по чипу Гендерсона…

Снова вздохнула:

— Виконт… В общем, я сомневаюсь, что любой из наших смог бы вести себя адекватно ситуации. Сорвались бы наверняка. А поднимать тут шум раньше времени нельзя…

Марра поднялась из кресла:

— Всё. Я к себе. Извини. Мне что-то не по себе после твоих рассказов.

Ирина кивнула.

— Думаешь, мне легче?..

…То, что негры пускали на свои хребургеры людей других государств ни для кого в Содружестве не было секретом. Но… К гастрономическим пристрастиям зимбабвийцев все прочие относились толерантно. Пока их самих это не касалось. Впрочем, основные государства Содружества негры не трогали, резонно опасаясь получить ответку. А вот малые страны, занимающие одну — две звёздные системы… Затерянные колонии, да и просто разгромленные пиратами станции, перехваченные пассажирские лайнеры, грузовые корабли… Рабские рынки Большого Зимбабве славились по всему человеческому сектору… Но что в государстве негров опустятся до прямого людоедства для Марры было новостью… Кое-как она дошла до своей каюты, нашла в аптечке успокоительное. Приложила кубик с лекарством к тыльной стороне ладони — лекарство почти мгновенно впиталось в организм через поры. Запустила использованной ёмкостью в утилизатор, бессильно опустилась на кровать. В голове не укладывалось, как подобное людоедство может существовать? И ведь о нём наверняка знают большие шишки во главе Содружества. Как же они спускают такое безнаказанно? Внезапно звякнул сигнал вызова. Девушка торопливо включила монитор. В светящемся шаре появился Зван. Данмарка торопливо вскочила, склонила голову. Русский мгновение разглядывал Марру, потом произнёс:

— Ко мне в каюту. И пошевеливайся.

— Да, господин!

Торопливо выпалила она. Сфера погасла после отключения от линии, и Штокман поспешила к выходу из своей каюты. Привычно беззвучно раскололась дверь помещения, перешагнула порог, и сразу услышала ритмичный топот ног. Отшатнулась к стенке, пропуская бегущий по коридору взвод пехотинцев. К её удивлению, те улыбались. Пристроившись к ним в хвост, побежала следом. Поравнявшись с уже знакомым её инструктором, гонявшим её на подготовке, спросила:

— Господин сержант, что случилось?

Тот довольным тоном ответил:

— Летим на Форпост. Пришёл приказ срочно вернуться.

Она кивнула. Взвод побежал дальше, а Марра свернула в боковой коридор, ведущий к лифту…