Глава 31
Воскресное утро порадовало солнечной погодой и на удивление хорошим настроением. Как же здорово снова чувствовать себя свободной!
Больше мне не нужно бояться демонов, переживать, что выйдет из-под контроля чужая Сила, и на многострадальный город снова обрушатся ливни и грозы.
Теперь я свободна как птица! Могу делать, что хочу; лететь, куда пожелаю.
Ну а насчёт Габриэля… За ночь я успокоилась и приняла, на мой взгляд, наиболее верное при сложившихся обстоятельствах решение.
В Питер я всё-таки возвращусь. В самом ближайшем будущем. Сегодня же займусь покупкой билета. Габриэля пока дёргать не стану, пусть себе спокойно готовится к экзамену. А огорошить ведьмака я всегда успею. Например, завтра вечером на свидании.
Если Габрик действительно меня любит, в чём так рьяно убеждал на развалинах, то полетит со мной. Не навсегда. На время. Конечно, наша трёшка с хоромами Салвиати и рядом не стояла, но как-нибудь стерпится, свыкнется. В крайнем случае поживёт в гостинице.
Представила выражение лиц родителей, когда познакомлю их с новым претендентом на руку и сердце. Как минимум, будут в шоке. И тем не менее, надеюсь, обрадуются привезённому из Италии «сувениру».
Кстати, о сувенирах. Не хотелось бы возвращаться домой с пустыми руками. Раз теперь я могу без риска для жизни перемещаться по столице, почему бы не скоротать день за полезным и познавательным променадом?
Единственное, что отныне грозило мне во время прогулки, — это скончаться от жары на одной из римских улочек.
Завтракали мы с Дарио на увитой глицинией веранде. У этого растения потрясающий, чуть сладковатый, нежный аромат. Я могла бы часами любоваться сиреневыми гроздьями, водопадом ниспадавшими с покатой крыши.
Макая печенье в кофе (этими их итальянскими привычками легко заразиться, вон уже и на эспрессо подсадили), поделилась с экс — мужем своими планами на грядущий день.
Дарио заметно оживился и весело заявил:
— Отличный план! Смотаюсь с тобой в город. Всё равно делать нечего.
— Так уж и нечего? — сощурилась я. — А как насчёт того, чтобы уделить немного внимания своей новой супруге?
Морщится. Будто я ему бесплатную работу предлагаю.
— И долго будешь увиливать от встречи? — зацепила из вазочки ещё одно песочное лакомство.
— Ни от чего я не увиливаю, — буркнул недовольно.
— Да совсем! Вчера ты отказался провести с Вери вечер, потому что якобы хотел поужинать с родителями, с которыми ужинаешь каждый день. Сегодня тебе приспичило заделаться провожатым. Всё это отмазки, чтобы не встречаться с твоей, между прочим, уже законной женой. Так и будете жить по разным домам?
— Посмотрим, — снова проявил чудеса лаконичности ведьмак и попытался вернуть ход моих мыслей в прежнее русло: — Значит, не хочешь, чтобы я составил тебе компанию?
— Ну почему нет? Кто ж откажется от халявного гида — водителя. — Поднесла к губам чашку и улыбнулась. — И всё-таки я надеюсь, что ты будешь благоразумным мальчиком и прислушаешься к моему совету насчёт медового месяца.
Ничего не ответил, но вроде задумался. Решила, что продолжу планомерно внедрять в голову упрямца свою замечательную идею. Авось подействует, и этот баран наконец простит благоверную.
В городе я продолжила давить ведьмаку на психику и, к моей великой радости, он согласился позвать жену на обед.
— Звони прямо сейчас, пока не передумал, — решила я довести дело до победного финиша.
Что-то бурча себе под нос, наверняка нецензурное и стопудово в мой адрес, Амидеи вытащил из кармана мобильный. Вероника ответила сразу, наверное, со вчерашнего вечера медитировала над телефоном.
Договорив с юной ведьмой, Дарио не без радости, хоть и стараясь казаться невозмутимым, сообщил:
— Уже едет. Может, пообедаешь с нами?
— Нетушки, спасибо. Это будет самый неловкий обед в моей жизни. Лучше я ещё погуляю. А потом вернусь на такси.
На пьяцца — ди — Спанья мы простились. Дарио помчался лопать пиццу со своей любимой. А я, перекусив бутербродом на ступенях Испанской лестницы, продолжила бродить по уже знакомым улочкам, затариваясь сувенирами и делая на память фотографии, время от времени отвлекаясь на нескончаемые СМС.
Это он так усиленно занимается…
Габриэль всё порывался приехать и составить мне компанию, но я одним категоричным сообщением пресекла все его поползновения и велела догрызать гранит науки, ненавязчиво намекнув, что сегодняшний день хотела бы провести в одиночестве.
Оказавшись возле фонтана Треви, не удержалась и всё-таки бросила в него монетку. На счастье и с надеждой на скорое возвращение. А ближе к вечеру уставшая, но довольная удачными покупками, вернулась в своё временное пристанище.
Было любопытно узнать, как прошёл совместный обед молодожёнов, но, как оказалось, их встреча затянулась: плавно перетекла в ужин, а потом и в ночные, уже не знаю какие там, мероприятия.
В общем, всё хорошо, что хорошо кончается.
Засыпала с улыбкой, с мечтами о завтрашнем рандеву.
Утро понедельника тоже оказалось щедрым на хорошие новости. Во — первых, из больницы выписали Стефано. Здорового, полного сил, правда, с пробелами в памяти. Ведьмаки позаботились о том, чтобы учитель английского навсегда позабыл, в чьей игре оказался пешкой.
Проходя мимо комнаты Дарио на утренние водные процедуры, заметила, что ведьмак спешно пакует чемодан.
— И куда это мы намылились? — прислонившись к дверному косяку, я с улыбкой наблюдала за метаниями друга.
— Проспал. Опаздываю, — бормотал он, как попало запихивая вещи в немалых размеров баул.
— Значит, всё-таки прислушался к моему совету, — удовлетворённо отметила я. Теперь понимаю, что испытывает Фьора, когда соединяет пары. Я, можно сказать, тоже поспособствовала склеиванию разлетевшихся половинок.
Бегло оглядев устроенный в процессе сборов бардак, Дарио подхватил чемодан и ринулся к выходу.
— Ты была права! Спасибо! Увидимся через пару недель! — Чмокнув меня на прощание в щёку, полетел к лестнице.
И этот туда же… Как будто все забыли, что я всего лишь туристка и рано или поздно должна буду вернуться домой.
Старшие Амидеи укатили на работу ещё до того как их гостья проснулась, поэтому завтракала я в одиночестве. Наливаясь эспрессо, коротала время за просмотром расписания рейсов в Питер. Чтобы потом результаты поиска показать Габриэлю. Можем, например, улететь уже в конце недели.
Надеюсь только, его работа не помешает моим грандиозным планам.
Кажется, я немного замечталась, потому как, когда из холла донеслась громкая трель, от неожиданности чуть не вылила на себя кофе. Благо успела вовремя вернуть чашку на место и помчалась открывать неизвестному гостю.
Кто бы это мог быть… Может, прислуга? Ещё не успела запомнить расписание домработницы.
Распахнув дверь, почувствовала, как холодок пробежал по коже.
— Синьора Марилена?
— Здравствуй, Лана. — Ведьма окинула меня беглым взглядом и зачем-то спросила: — Я могу войти?
Как будто были ещё варианты…
Скрепя сердце посторонилась и на всякий случай проинформировала:
— Ни синьоры Симоны, ни синьора Луиджи нет дома.
Надеялась, её величество сразу же развернётся и отчалит, но ведьма меня удивила. И разочаровала, заставив тревожно забиться сердце.
— Это хорошо, что ты одна. Сможем поговорить спокойно. — Махнула рукой, таким образом повелевая следовать за ней, и направилась в кухню, мерно цокая каблучками.
Тяжело вздохнув, я поплелась за нею следом.
— Может, кофе? — Хотелось занять чем-нибудь руки, а главное, оказаться как можно дальше от этой напыщенной особы, переместившись в другой конец просторной кухни, поближе к плите. Уже заранее знала, что или, вернее, кто станет предметом нашего разговора.
— Нет, спасибо. Я ненадолго. — сказано это было с таким видом, что сразу становилось ясно: по мнению Марилены, мне ни в жизнь не приготовить настоящий итальянский эспрессо.
Делать нечего, пришлось усаживаться напротив гостьи и морально настраиваться на словесную пытку. Но та почему-то не спешила начинать, заставляя меня нервничать ещё больше.
Оторвав взгляд от белоснежной скатерти с ажурной каймой, я исподлобья посмотрела на женщину. Почему-то в моём сознании Марилена ассоциировалась со Снежной Королевой. Такая же красивая, холодная и стервозная. В свои неполные пятьдесят она казалась чуть ли не ровесницей Габриэля.
Что тут скажешь, хорошо быть ведьмой. Вдвойне хорошо — ведьмой богатой.
Наконец игра в молчанку завершилась, её величество изволили заговорить:
— Лана, мы очень благодарны тебе за то, что сохранила для Вери Силу. Однозначно, нам с тобой повезло. Поэтому, за твоё терпение и за риск, которому ты подверглась, мы бы хотели тебя отблагодарить. Было бы неправильно с нашей стороны отпустить тебя без должной награды. — С этими словами она раскрыла сумочку и выложила передо мной внушительных размеров пачку стоевровых зелёных банкнот. — За моральные издержки.
Несколько секунд я оторопело смотрела на новенькие купюры, не зная, как быть. Чего мне хотелось на самом деле — это схватить ведьму (во всех смыслах этого слова) за её рыжие космы и выволочь на улицу. А потом, придав ускорения пинком, выгнать за ворота.
Жаль, что некоторым мечтам не суждено сбыться.
Проглотив горькой комок, осевший в горле, как можно сдержаннее сказала:
— Спасибо, но я уже говорила вашему мужу и повторю вам: мне не нужна ваша благодарность, — я покосилась на деньги. — Тайну вашу сохраню, можете об этом не беспокоиться. — Заметив, как тень недовольства скользнула по холёному лицу женщины, печально усмехнулась. Догадка больно уколола сердце. — Но дело ведь не в неудобствах, которые вы мне доставили. А в Габриэле, да? Вы поэтому пытаетесь от меня откупиться.
— Хочу, чтобы ты улетела, — перестав притворяться, раскрыла карты ведьма, и, сверля меня полным неприязни взглядом, требовательно добавила: — Сегодня же. Так будет лучше для всех.
— Хотели сказать для вас? — постаралась я за улыбкой скрыть волнение. — Уж точно не для меня и Габриэля. Вам прекрасно известно, какие он испытывает ко мне чувства. И я тоже… люблю его. — Прежде даже в мыслях не смела себе в этом признаться. А стоило произнести коротенькую фразу вслух, как вдруг осознала, что не смогу с ним расстаться. Не смогу без него жить. И пусть хоть застрелится, но я из его жизни никуда не денусь! Тем более добровольно. — Уж вам-то известно, что такое притяжение половинок. — С отвращением взглянув на банкноты, попросила: — Пожалуйста, уберите.
Настаивать Марилена, слава богу, не стала, быстро спрятала купюры обратно. Но уходить, к моей досаде, тоже не спешила. Продолжала сидеть, гипнотизируя меня ядовитым взглядом. Наверное, точно так же смотрит гадюка, прежде чем наброситься на свою жертву.
Откинувшись на спинку стула, задумчиво провела рукой по скатерти, смахнула невидимые крошки и чему-то улыбнулась.
— В твоём возрасте я тоже считала, что нет ничего прекраснее, чем познать настоящую любовь. Открою тебе секрет, Лана: идеальных отношений не бывает. А все эти половинки… Приносят больше горя, чем радости. Ранят в первую очередь окружающих нас людей. — Ведьма больше не смотрела на меня и, казалось, не нуждалась в слушательнице, будто разговаривала сама с собой. — В моём случае пострадал Апьфео. Кто он теперь? Ничтожество. Жалкий, лишённый Силы и здоровья человек, обречённый до конца своих дней влачить никчёмное существование. Он всю жизнь проклинал меня и Джулиано. Из-за его ненависти чуть не погиб Габриэль. Мой сын до конца жизни обречён видеть всё самое ужасное и омерзительное, что есть в этом мире, — демонов.
— Хотите сказать, что жалеете о своём выборе?
Не ответила, лишь пожала плечами.
— А вот тебе ещё один пример «счастливого» союза двух идеально подходивших друг другу людей: ведьмака и простой девушки. Ничего не напоминает? — не преминула задеть за живое. Видя, как я напряглась и даже дыхание затаила, жадно вслушиваясь в каждое её слово, с упоением продолжила: — По мнению таких идиоток, как Фьора, настоящая любовь способна преодолеть все невзгоды.
— Циничная усмешка и усталый голос: — На самом деле всё это ерунда. Рано или поздно любые чувства притупляются и, если двое людей принадлежат разным мирам, они так и останутся жить каждый в своём мире. Мать Луки не могла смириться с тем, что была обычным, в отличие от её супруга, человеком. Уже будучи беременной, она заключила сделку с демоном. Понятное дело, в тайне от мужа. Дурочка мечтала стать ведьмой, ровней нам. Для этого Анна покорилась призванному при помощи какого-то артефакта демону. Но так и осталась ничем. Демон обманул её. А потом в течении долгих месяцев изводил, заставляя терять рассудок.
Знаешь, она даже пыталась покончить с собой. К счастью, с первой попытки у неё это не получилось, младенца успели спасти. А вот вторая оказалась успешной. Анна погибла.
Тот ритуал наложил отпечаток на её сына. Кто знает, какие демоны кроются в его душе и как долго Лука сможет их сдерживать. Когда сорвётся…
Голос ведьмы стал тише, теперь она говорила мягко и вкрадчиво:
— Пойми, Лана, я желаю своему сыну счастья. Знаю, что поначалу ему будет больно. Но, как бы банально это ни звучало, время излечит любые раны. Постепенно жизнь Габриэля наладится.
Если целью Марилены было меня впечатлить, то она её несомненно добилась. Вот только зря рассчитывала, что я сразу же побегу паковать чемоданы. И без неё знала, что будет нелегко, но это не значит, что сдамся, даже не попытавшись.
— У вас был выбор, и вы его сделали. Но почему-то хотите лишить выбора Габриэля.
Ведьма (как же ей идёт это слово!) снова принялась что-то выискивать в своём ридикюле.
— Увы, любовь слепа и глупа. Вижу, ты не желаешь учиться на ошибках других. — Достав целлофановый пакетик, наполненный тёмно — зелёным порошком, надорвала его и высыпала всё содержимое в чашку. — Что ж, нечто подобное я и предполагала. Пей!
От столь наглого требования я оторопела и поначалу даже не нашлась, что ответить. А когда открыла рот, собираясь дать волю чувствам и наконец высказать стерве всё накипевшее за эти недели, поняла, что не могу говорить. И двигаться тоже не получалось. Сидела, точно прикованная, глядя в гипнотические глаза этой змеи, чувствуя себя беспомощной и жалкой.
Внутри начала нарастать паника.
Губы ведьмы шевелились, звуки складывались в слова. Рука сама потянулась к чашке, в которой Марилена, не переставая бормотать заклинание, старательно взбалтывала остатки кофе. Не способная противиться её чарам, послушно опрокинула в себя горький, с терпким привкусом напиток. Окружающая обстановка подёрнулась туманом, в голове зашумело.
— А теперь слушай меня внимательно, — уже громче велела ведьма. Сейчас я видела только её глаза: холодные, пронзительные. — Ты забудешь о Габриэле. Его лицо навсегда сотрётся из твоей памяти. Иногда, возможно, в сознании будет всплывать его имя. Имя сына человека, на которого ты какое-то время работала. А когда в твоих услугах перестали нуждаться, уехала из Италии. Тебя ничего не связывает с этим юношей. Вы с ним даже толком и не общались. Так, иногда перекидывались дежурными фразами на работе. И на этом всё. Он безразличен тебе. Ты — ему. Ты не будешь страдать. Возвратишься домой спокойная и счастливая.
Сейчас быстро соберёшь свои вещи, напишешь прощальную записку Амидеи, в которой извинишься за поспешный отъезд, и я отвезу тебя в аэропорт. Перед самым вылетом позвонишь Габриэлю, скажешь, что это не твой мир. И ты не готова стать его частью. Ты много думала в последнее время и приняла решение начать новую жизнь, с чистого листа. В которой Габриэлю нет места.
И ты. Сделаешь. Всё возможное. Чтобы он принял. Твой. Ответ, — каждое слово, точно лезвием, врезалось в память.
Властный голос кружил вокруг меня, звучал отовсюду, проникая глубоко в подсознание и выжигая из него образ дорогого мне человека. Постепенно тот начал блекнуть, таять. Пыталась за него ухватиться, сберечь хотя бы одно воспоминание, но все они ускользали от меня, будто я ловила руками воздух.
Вскоре паника схлынула, оставив после себя безразличие. А потом и осознание того, что потеряла что-то бесконечно важное, исчезло.
