Книга: Обреченный мир
Назад: Глава 27
Дальше: Глава 29

Глава 28

Мерока велела прибавить шагу и повела спутников в черный лабиринт, без объяснений пропуская открытые галереи и развилки. Неизвестно, куда уходили те ответвления, но явно не в нужную ей сторону. Теплый сырой воздух пахнул гнилью. Может, после побега с Клинка обоняние у Кильона обострилось, но ему казалось, что вонь усилилась, превратившись в настоящий аромат смерти.
Клинок-2 кардинально изменил представления Кильона об этих туннелях. О них он знал и до побега, но очень слабо представлял другие скрытые системы, например канализацию и телефонный кабель, которые не прорезали чрево Клинка, а тянулись через плотный гранитоподобный слой, единственное напоминание о предыдущих этапах строительства. Прежде если Кильон и представлял туннели, то эдакими червоточинами в плотном монолите Клинка. А Клинок оказался неплотным. Бо́льшая его часть была полой от вершины до основания, совсем как у его усеченного близнеца. Возможно, внутри и воздух отсутствовал, если Рикассо не ошибся, и вакуумная герметичность пережила века. Загадочные, запутанные туннели существовали исключительно в пределах стен.
Мерока велела спутникам не шуметь. Не дышать они не могли, а вот от разговоров воздерживались. Даже когда они прошагали больше, чем при побеге с Клинка, – хотя, возможно, Кильону лишь мерещилось, – он не осмелился расспрашивать Мероку о плане. Раз они целиком и полностью полагались на ее знания и опыт, сейчас сомневаться в них не следовало.
Наконец Мерока остановилась и подняла лампу до уровня глаз. Перед ними зияла брешь, перегороженная бронированной дверью на грубой раме, которую не прикрутили, а вмуровали в стену. Видел ли он эту дверь во время первого путешествия, Кильон не помнил. Вряд ли Мерока убила крысу на этой самой развилке, нет, крыса им попалась куда ближе к выходу в прачечную. По крайней мере, так отложилось в его запутанных воспоминаниях. Хотя убегали они ночью, перепуганные, а при таких обстоятельствах отчетливой картины не жди.
– Нам сюда, – прошептала девушка и принялась перебирать ключи. Судя по звону и бряцанью, она нервничала. Под пристальным взглядом Кильона Мерока безуспешно вставляла в скважину один ключ за другим. Но вот она вставила последний – и замок ответил ободряющим, зловеще-громким лязгом, который чуть ли не целую вечность разносился эхом. Кильон не слышал ничего громче этого лязга, с тех пор как заперли дверь «Розового павлина».
Дверь с шелестом распахнулась, и Кильон почувствовал сухой прохладный ветерок. Его лампа ярко вспыхнула: подействовал перепад давления.
– Там крутой склон, – объявила Мерока, вытащила ключ и вставила его в замок с другой стороны. – Я пойду первой, следом Калис и Нимча. Только под ноги смотрите, чтобы не покатиться. Мясник, ты запрешь дверь, по возможности тихо.
Кильон высоко поднял лампу и кивнул.
Сначала из вида исчезла Мерока, затем Калис, следом Нимча. Лица матери и дочери озарял колеблющийся свет лампы Мероки, которая спускалась первой. Кильон приблизился к двери и осмотрел ствол. Спуск оказался круче, чем он ожидал, поверхность склона – не такой гладкой. Имелись даже ступени, точнее, их стертые временем останки. Ступени помогали спутницам Кильона не скользить, но опасность сохранялась. Особенно трудно было маленькой Нимче, которой приходилось делать непривычно большие шаги.
Кильон пробрался за дверь и уже хотел ее захлопнуть, когда блеснула вспышка и затрещали автоматные очереди, невыносимо громкие в туннеле. Пули застучали в дверь со стороны туннеля, оставляя в металле выбоины шириной с большой палец.
– Закрывай дверь, Мясник! – заорала Мерока.
Кильон дернул дверь, но прежде, чем она закрылась, послышались выстрелы, раздались крики и торопливые шаги. В сужающуюся брешь он увидел ярко-желтые огни и услышал автоматные очереди, сейчас куда ближе.
– Ты не ошиблась насчет засады! – крикнул он Мероке. – В следующий раз напомни мне, что ты всегда права.
– Ага, а теперь закрой чертову дверь!
Кильон попробовал повернуть ключ. На полуобороте замок заело, словно дверь закрылась не полностью. Кильон попробовал снова, но безуспешно.
– Заело! – пожаловался он. – Ключ не поворачивается.
– Мясник, кончай причитать!
Кильон попробовал в последний раз, но ключ так и не поворачивался до конца. На раме дверь сидела плотно, и он подумал, что автоматчики повредили замок с другой стороны. Сейчас с этим ничего не поделаешь – Кильон вытащил ключ и поспешил вниз по склону. Нимча спустилась лишь ступеней на десять. Автоматные очереди прекратились, но даже через закрытую дверь Кильон слышал, что голоса приближаются. Он прибавил шагу, свободной рукой придерживаясь за стену.
– Далеко еще? – спросил он.
– Нет! – прокричала в ответ Мерока.
Сзади раздался скрежет – на дверь легла рука, – потом щелчки предохранителей и звук вставляемых магазинов. Дверь приоткрылась, склон озарил желтый свет. Кильон рискнул оглянуться и увидел людей с фонарями больше и ярче его лампы. Один из преследователей поднял ружье на плечо и прицелился в него…
Кильон пригнулся. Поддавшись порыву, он со всей силы швырнул лампу в пятно желтого света. Лампа обо что-то ударилась. Раздался крик, за ним хриплые вопли – Кильон представил, как горячее масло льется на преследователей. Кто-то пальнул по наклонному стволу, но наугад, ведь без лампы Кильон стал практически невидим. Освободились обе руки – правой он вытащил из кармана пистолет, снял с предохранителя, прицелился в растущее пятно желтого света и выстрелил. В ответ раздались крик и короткая очередь. По левой руке Кильона что-то ударило, словно молоточком. Потом ударило еще раз, теперь под левую ключицу. Оба удара были очень сильными. Кильон потерял равновесие и врезался в стену туннеля. Дверь распахнулась, и в сторону Кильона полетел шквал автоматных очередей. Он пригнулся, выстрелил еще дважды и поспешил вниз. Преследователи тоже начали спускаться, но вплотную к Кильону не приближались. Спускаясь по стволу, левой рукой Кильон искал точки опоры, чтобы не упасть, но силы стремительно таяли.
– Мясник! – проорала Мерока. – Ты жив?
– Да, я сейчас, – отозвался он, с удивлением отметив, что его голос превратился в болезненное бормотание.
Голос, как у раненого… Лишь сейчас Кильон понял, что его ранили. И только сейчас почувствовал боль в груди и в руке.
Чудесным образом склон начал сглаживаться. Кильон прибавил шагу, чувствуя, что отстал. Нагонять пришлось в темноте. Свет лампы, которую несла Мерока, подпрыгивал впереди: и она, и Калис с Нимчей почти бежали, сзади все ярче сияли фонари преследователей. Выстрелы не стихали, но, по мере того как ствол превращался в горизонтальную галерею, попасть в Кильона становилось все сложнее. Шаг, другой – Кильон, прихрамывая, побежал и понемногу нагнал спутниц.
Туннель расширился. У шагов появилось гулкое эхо, стены расступились, света лампы, которую несла Мерока, уже не хватало. Казалось, они попали в огромную пещеру, в необъятную пустоту в черном чреве Клинка.
– Где мы? – задыхаясь, пробормотал Кильон.
– Ключи дай! – рявкнула Мерока. – Ты ведь забрал их?
– Конечно забрал.
Он передал ей ключи, понимая, что вот-вот здесь будут люди Тальвара. Мерока вручила свою винтовку Калис:
– Появится кто из-за двери – сразу стреляй. Винтовку я поставила на одиночные выстрелы, у тебя двадцать патронов. Когда крикну, бегом за мной.
– А почему нам сейчас с тобой нельзя? – спросил Кильон.
– Потому что без лампы мне дверь не найти, а стрелять будут именно на свет. Это все тупые вопросы или еще есть?
– Пока все.
Мерока рванула прочь, ее шаги постепенно затихли вдали. Их маленький отряд попал в огромную пещеру. Правой ладонью Кильон коснулся раны на левой руке и почувствовал теплую липкую влагу. Он прицелился в желтую пасть туннеля и стал ждать: больше ничего он сделать не мог.
– Беги, беги, – велела Калис дочери. – Мы тебя разыщем.
Нимча на миг застыла в нерешительности и унеслась прочь.
– Прости меня, – проговорил Кильон. – Я не предполагал, что так получится.
– Кильон, разве ты в чем-то виноват?
– Не думаю, – ответил он, а потом оговорился: – В чем-то, может, виноват, но не во всем.
– Разве ты не старался помочь моей дочери?
– Старался.
– Тогда не надо просить прощения.
Они услышали, как звякнули ключи, заскрежетал замок. Звуки доносились справа, рядом, но при этом словно за тысячу лиг от путников.
– Не открывается! – крикнула Мерока, и впервые после ухода из «Красного дракона» Кильон услышал в ее голосе неподдельный страх.
До сих пор она контролировала ситуацию, даже понимая, что впереди их ждет ловушка. Но теперь ловушку подготовили не на ее территории. Это все меняло, раньше проблемы казались решаемыми. А при нынешнем раскладе – нет.
– Вот и наши преследователи, – сказал Кильон.
Милиционеры двигались на желтый свет фонаря и палили без устали. Один за другим они проникали в пещеру – где человек, где тень, не разберешь. Калис начала стрелять, Кильон следом, пока пистолет не щелкнул, превратившись в бесполезную металлическую игрушку. Три милиционера, четыре, пять… В одного Кильон попал лампой, во второго – пулей, но преследователей оставалось слишком много. Пули полетели в сторону Кильона и Калис: милиционеры заметили дульное пламя ее винтовки. Кильон вздрогнул, и тут винтовка замолчала. Двадцать выстрелов. Разве это много?
– Довольно, – произнес кто-то.
Из туннеля вышел мужчина. В одной руке – яркий фонарь, в другой – маленький пистолет. Пистолет он держал небрежно, словно не собирался им пользоваться.
– Все кончено, осталось уладить формальности.
Каргас… Сжав зубы, Кильон молча ждал: пусть человек Тальвара сам найдет его в темноте. Целую секунду они смотрели друг на друга. Каргас разглядывал его с ног до головы словно мертвеца, а не живого человека.
– Ты ранен, доктор Кильон. Похоже, серьезно. Где Мерока и девочка?
Кильон молчал, стараясь выдержать взгляд Каргаса.
– Что, Тальвар не смог прийти? – спросила Мерока, с лампой в руках приближаясь к спутникам. На пулю она не нарвалась, но поняла, что им не спастись. Бесполезные ключи так и остались у нее в руках. – Сам не явился, прислал бесхребетного дружбана.
Каргас ехидно усмехнулся и глянул через плечо:
– Ведите упырей. Пора им возобновить знакомство.
За краткими приказами последовали торопливые шаги, и милиционеры расступились.
Два ангела проникли в пещеру. В шляпах и длинных коричневых плащах, свободно завязанных спереди, они не шли, а плыли, как туман над полуночной лагуной. По мере приближения они развязывали пояса и сбрасывали человеческий наряд на землю. Ангелы были полностью обнаженными под плащами. В желтом свете они казались мертвенно-бледными, худыми как палки, слишком хрупкими, чтобы прямо стоять, не то чтобы двигаться. Кильон различил мужскую и женскую особь, хотя сомневался, что люди видят разницу. Ангелы выглядели бесполыми – первичные и вторичные половые признаки им сгладили ради максимальной аэродинамической эффективности. Тело Кильона неуклонно возвращалось в ангельскую ипостась, но даже сейчас никто не поверил бы, что у него с этой парой есть что-то общее.
Резкое движение, шелест воздуха – и ангелы расправили крылья, точнее, выпустили, как лезвия пружинных ножей. Острые, чуть светящиеся, нежной расцветкой крылья напоминали акварель. Один взмах – и ангелы взмывали ввысь, а чтобы оторваться от земли, хватало легчайших колебаний. Ангелы явно хотели показать Кильону, на что они способны, а он нет.
– Мы пришли за тобой, – объявили они мелодичным унисоном. – Чтобы вернуть тебя на Небесные Этажи.
– Раз вы спустились сюда в обычной ипостаси, я вам не нужен, – сказал Кильон. – Старую программу глубокого проникновения я не помню.
– Тебе не нужно ее помнить, – проговорила ангел-женщина. – Данные по умолчанию сохранены у тебя в голове. Их просто нужно извлечь. Вырвать.
– Мы хотим заполучить эти данные, – сказал ангел-мужчина. – Спускаться сюда мы способны, жить долго – нет. В настоящее время наши элитные шпионские группы лишены того, чем обладал ты, – возможности существовать в принципиально другой зоне месяцами, даже годами.
– Не я один имел доступ к тем протоколам…
– Все посвященные погибли или сгинули, – снисходительно перебила ангел-женщина. – А вот ты выжил. Ты для нас очень ценен. Особенно сейчас. Разумеется, нам лучше забрать тебя живым. Так извлечение данных пройдет быстрее. Но главное, чтобы ты не попал в руки наших врагов. Им твои знания не менее полезны.
– Только нужны они им по другой причине, – уточнил Кильон. – Ради добрых дел, ради благополучия всего Клинка, а не ради армии ангелов-оккупантов.
– Доброта и благополучие – понятия относительные, – заметил ангел-мужчина. – У нас они свои, у тебя свои. – Ангел повернул изящную голову к Каргасу и пригвоздил его взглядом лучистых синих глаз. – Мы получили то, за чем пришли. Девочку, когда найдете, оставьте себе. Нам нужен лишь ее замороженный труп. Интересно будет осмотреть его и сравнить с другими.
– Взять его! – приказал Каргас одному из своих бойцов. – Остальным рассеяться и разыскать девчонку, она где-то рядом. Будь здесь выход, Мерока уже наверняка нашла бы его. Живой девчонка Тальвару не нужна. Только лишний шум не поднимайте.
Внезапно из темноты раздался голос:
– Разрешите мне вмешаться?
Воцарилась звенящая тишина: никто не ожидал услышать этот голос. Кильон вроде бы узнал его, но не решался поверить в свою догадку.
– Фрей? – окликнула Мерока.
– Ну вот, испортила сюрприз! Ладно, секрет раскрыт, прятаться больше ни к чему.
Фонарь зажегся совершенно беззвучно. Он был в другой части пещеры, неподалеку от двери, которую пыталась открыть Мерока.
– Я услышал шум и решил выяснить, в чем дело, – продолжал голос. – А то в последнее время здесь довольно тихо.
– Да, есть такое, – подхватил другой голос.
Его идентифицировать оказалось сложнее, но Кильону вроде бы удалось. В паре шагов от первого фонаря вспыхнул другой. Вероятно, оба фонаря горели уже давно, а сейчас с них просто сняли светонепроницаемые колпачки.
Двое мужчин, Фрей и Малкин, стояли плечом к плечу и притом серьезно вооруженные. Оба держали в руках, как минимум для острастки, то, что иначе как легкой артиллерией не назовешь, – по громоздкому газовому пулемету, такому тяжелому, что пришлось крепить его к телу широким кожаным поясом. Малкин целился в ангелов, Фрей – в Каргаса и других преследователей.
– Ну, кто выскажет обоснованное предположение относительно того, что случится дальше? – спросил Фрей.
– Думаю, при любом раскладе серьезной уборки не избежать, – ответил Малкин.
Фрей на секунду задумался и кивнул:
– Ага, согласен.
Возникла пауза, словно мир задержал дыхание.
Совершенно неудивительно, что ангелы отреагировали первыми – у них затрепетали крылья. «Борьба или бегство», – догадался Кильон. Реакция на стресс проявляется у ангелов так же, как у немодифицированных людей, только в другой форме.
Малкин открыл огонь. По ангелам он мог стрелять прямой наводкой и даже не расстреливал их, а буквально косил. Ангелы рассыпались в воздухе, словно висели на тонкой проволоке, как фигурки-мишени в тире. Пулеметная очередь длилась не дольше трех секунд, направление огня фактически не менялось.
Впрочем, какая разница, ведь хватило и трех секунд.
Малкин перестал стрелять – дернул рычаг, который обеспечивал газом вращающееся ствольное устройство. К тому моменту открыл огонь Фрей, по-своему изливая гнев на Каргаса и других предателей-милиционеров. Фрей то останавливал стрельбу, то начинал снова. Прерывистый огонь его пулемета высвечивал доселе невидимые части пещеры – высокие черные колонны, арки на потолке.
Наконец Фрей перекрыл подачу газа – ствольное устройство опустилось вниз, вздохнув, как уставший пес.
Фрей выше поднял лампу и всмотрелся во мрак. Казалось, он откинул крышку унитаза и увидел: не смыли.
– Ты прав, – сказал он Малкину. – Уборка предстоит серьезная.
Назад: Глава 27
Дальше: Глава 29