Глава 10
Дуэль

Трап своим видом вызывал ностальгию по Советскому Союзу, который я не застал. Местная цивилизация по техническому развитию находилась примерно в районе последней четверти земного двадцатого века. Где-то отставала, где-то, наоборот, значительно вырывалась вперед. Однако отсутствие нефти принесло значительные отличия в направлениях развития техники. Отсутствовали самолеты и вертолеты, но зато была гораздо более развита сеть железных дорог. Транссибирская магистраль в этом мире стала поистине монументальной. Во-первых, ее колея оказалась шире, чем у остальных железных дорог. Это повысило грузопропускную способность магистрали. Локомотивы ходили по ней лишь экспрессом от одной ключевой точки до другой. И уже от этих точек шла разветвленная сеть более узких железных дорог, пронзавшая всю страну как кровеносная система. Наверное, в этом имелись и определенные логистические неудобства, но они как-то решались и простым пассажирам хлопот не доставляли.

На всех остальных маршрутах работал воздушный флот. Отсутствие необходимости в сложной заправке делало дирижабли поистине рабочими лошадками страны. Жесткая многопалубная конструкция, где нижняя палуба отдавалась под контейнеры с электронесущими бактериями. Выносные электродвигатели способны были прижать дирижабль к земле в любую бурю. В каждом хозяйстве имелись в наличии материалы для закладки в башню ферментирования. Достаточно было вбить причальные столбы, забетонировать площадку приземления и поставить башню, все – можно принимать дирижабли. Конечно, не такую громадину, как тот, в котором я сейчас летел. Но небольшие, местных рейсов, вполне.

Поднявшись на вторую палубу, я достаточно быстро нашел свою каюту. Постучавшись в дверь, дождался разрешения и вошел. Второй класс предлагал двухместные каюты на второй палубе дирижабля. Первую палубу занимала рубка управления, жилые помещения капитана и офицеров, кают-компания, а также номера первого класса и медицинский блок. На второй палубе размещались двухместные каюты второго класса и различные развлекательные заведения, начиная от кинотеатра и заканчивая небольшим казино. Третью палубу делили кубрики экипажа и пассажиры третьего класса.

Моим соседом в предстоящем перелете оказался пожилой худощавый мужчина лет пятидесяти на вид. Поздоровавшись, я отрекомендовался учеником лицея, летящим к месту учебы. Сосед мой оказался профессором социологии столичного университета Георгием Ивановичем Силиным, он был в Новом Уренгое с исследовательской миссией.

Профессор изучал социальное поведение нежити, и ему не терпелось поделиться своими размышлениями на эту тему. Не успел я устроиться на своем месте, как он подступил ко мне с разговором.

– Что вы знаете о строении мира, юноша? – начал он.

Углубляться в философские споры мне не хотелось, и я попытался сыграть недалекого простофилю.

– Я точно знаю, что он круглый и стоит на трех китах.

– В какой-то мере вы правы. Если принимать во внимание все социологические аспекты, то общество действительно покоится на трех китах. Это магия, аватары и, как ни странно, нежить. Эти аспекты уравновешивают друг друга, не позволяя миру скатиться в пропасть.

Подобные откровения для меня были шоком.

– Ладно, я согласен с тем, что магия уравновешивает бессмертие аватаров, – начал я.

– Относительное бессмертие, юноша, не забывайте об этом. – Втянувший меня в дискуссию Георгий Иванович лучился довольством.

– Хорошо. Относительное бессмертие аватаров уравновешивается возможностью других рас владеть магией. – Профессор довольно кивнул. – Однако нежить как деструктивный элемент не может вписаться в эту картину.

– Отчего же, – аж подпрыгнул на своей койке Силин, – наоборот, она оптимизирует схему, перенаправляя элемент агрессии в свою сторону. И в результате мы получаем добровольное совместное существование разных рас на одной территории.

– Угу, именно поэтому эльфы не пускают к себе чужаков. Да и не только эльфы. Попробуйте попасть в запретный город зверолюдской империи Чань. Насколько я помню, казнь за это до сих пор – горизонтальное распятие над растущим бамбуком. И только в прошлом году они казнили пятерых туристов из СГШ.

– Это все частности, – разгорячился профессор. – Если бы не было нежити, противостояние вылилось бы в гораздо более кровавые формы.

– То есть вы утверждаете, что жертвы набегов нежити – это дань миру во всем мире? Георгий Иванович, вы когда-нибудь видели деревню, опустошенную нежитью?

– Конечно. Изучать нежить – это моя работа, моя страсть. Но, по моему мнению, все эти прорывы есть недоработки системы, не способной обеспечить нам безопасность. Империя тратит ресурсы на различные прожекты, когда нужна социальная пропаганда, призывающая защищать родину от нежити. Если пропаганда займется умами наиболее агрессивно настроенной молодежи, мы получим достаточное количество солдат и снижение криминогенной обстановки.

Тем временем мы уже взлетели и взяли курс на столицу. Время полета составляло двое суток, и мне предстояло провести их в компании воинствующего социолога. Изголодавшись по общению, он вываливал на меня гору информации о значимости нежити в современном мире. Пытаясь отбиваться, я ссылался на чувство самосохранения, которое не позволит довести страну до самоуничтожения. Однако профессор был неумолим. Идею создания оружия сдерживания он высмеял с ходу. Даже ужин прошел под аккомпанемент его рассуждений. Наскоро проглотив еду, я извинился и, сославшись на тяжелый день, метнулся в каюту. Следовало притвориться спящим, оставалось надеяться, что чувство такта не позволит профессору меня разбудить.

Так и произошло. Вернувшись и обнаружив меня лежащим в кровати с закрытыми глазами, профессор покружил по каюте, повздыхал и отправился в кают-компанию искать себе «свободные уши». А я, немного поворочавшись, уснул сном младенца.

Утро началось замечательно. Выговорившийся профессор не рвался продолжать беседу и лишь коротко поздоровался. Умывшись, мы отправились на завтрак.

Так как, благодаря Силину, вчерашний ужин пронесся мимо моего сознания, сегодня я с интересом рассматривал своих попутчиков. Достаточно представительная публика, из которой выделялись генерал, сидящий за столиком капитана, и несколько явно благородных девиц с компаньонками, наверняка тоже летевших на учебу. Ну, и еще группа кадетов, то ли начавших слишком рано, то ли еще не закончивших вчерашнюю гулянку.

Я доедал яичницу с беконом, когда меня задело локтем прекрасное создание. Девушка повернулась ко мне и произнесла, как ей неловко. Юбочка на ладонь выше колена, третий размер груди под ослепительно-белой блузкой, буйная копна огненно-рыжих волос и огромные зеленые глаза. Ведьма в своем самом обворожительном обличии, она одним своим видом вышибла из меня весь воздух, и я смог лишь судорожно кивнуть, дав понять, что принимаю ее извинения. Улыбнувшись и тем самым добив меня окончательно, чаровница подошла к своему столику, где сидела явно недовольная задержкой компаньонка.

Проглотив непрожеванный кусок, я схватился за стакан с соком, пытаясь привести чувства в норму.

– Олеся Михайловна Пожарская, вторая наследница рода Пожарских, – прокомментировал эту сцену профессор. – Обворожительная девушка, весьма популярная в свете. Можете гордиться, юноша, что такая красавица обратила на вас внимание.

Я не стал комментировать и говорить, что внимание – это нечто другое, однако у этой сцены оказались еще зрители. Троица подвыпивших кадетов избрала меня мишенью для своих острот.

– Посмотрите, судари, на этого простолюдина, – начал один. – Аристократка из древнего рода рассыпалась перед ним в извинениях, а он не соизволил даже рта раскрыть для ответа.

– Ну что вы, сударь, это же не просто какое-то хамло, которое позволяет себе не отвечать сударыне. Это представитель древнего рода лапотников. И родители у него были лапотники, и деды, и прадеды, и так от времен рождения мира. Просто как лапотники они знают только два слова: «дык» и «ить». Но слова эти слишком сложные, и лапотнику требуется основательно подготовиться, чтобы их сказать. Нужно будет подойти сюда дня через два, а еще лучше к концу недели, и мы станем свидетелями просто феерического красноречия.

– Нет, нет, судари, ну что ж вы…

Продолжить третьему краснобаю не удалось, поскольку я выплеснул бокал с водой в их сторону, окатив сразу всех. Если бы они цепляли только меня, я бы пропустил этот бред мимо ушей. Но позволить позорить своих родителей и деда я не мог.

– Господа, вы, видимо, слишком много выпили и не можете адекватно воспринимать реальность. Освежитесь, вам не идет такой цвет лица.

– Ах ты, смерд! – Стулья разлетелись от ярости вскочивших кадетов. – Как ты посмел?

– Смерды у нас закончились с отменой крепостного права триста сорок один год назад указом Ильи Освободителя. Если вы, господа, в истории не сильны, позвольте рекомендовать вам воспользоваться общей государственной библиотекой для повышения уровня вашего образования.

– Дуэль, сейчас же. – Заводила компании принял воинственную позу. – Я научу тебя, лапотник, почтению к родовой аристократии.

– Дуэль, дуэль, – тут же хором поддержали его товарищи. – Ты поймешь, где твое место, лапотник.

– К вашим услугам, господа, – пожал я плечами.

– Господа, – громкий голос капитана перекрыл гомон, – что здесь происходит?

– Происходит дуэль, господин капитан, – отозвался заводила. – Этот молодой человек хам и подлец. И я требую предоставить площадку для суда чести. – Кадет воинственно выпятил грудь.

– Что ж, если все участники согласны… – Капитан посмотрел на меня. Я кивнул, и он продолжил: – То предупреждаю вас, что применение огнестрельного оружия, равно как и магии, запрещено. Если вас не устраивает добрая сталь, то ждите прибытия в порт и уже там решайте свой спор.

– Это именно то, что нужно. – Заводила чувствовал себя в своей тарелке.

– Это решать не вам, – отрезал капитан. – Оружие и время выбирает вызванный.

Я посмотрел по сторонам. Все в зале глядели на меня и ожидали решения. Некоторые взгляды были ехидно-презрительными, но преобладали сочувствующие, даже жалостливые. Они жалели меня. Да ну их! Я внутренне оскалился. Вы запомните эту дуэль!

– Я выбираю в качестве оружия личные клинки участников. Время дуэли через три часа. Не хочу, чтобы говорили, что я сражался с пьяными. Господин капитан, могу я получить из оружейного сейфа свои ножи?

– Несомненно. Все участники, которым нужно забрать свои клинки, следуйте за мной. – И капитан пошел к двери. За ним отправился только я. Кадеты как аристократы свое оружие не сдавали.

Поднявшись с капитаном на первую палубу, мы подошли к запертой металлической двери с несшим возле нее вахту вооруженным матросом. Отперев своим ключом дверь, капитан попросил меня предъявить посадочные документы. После недолгих поисков мне был передан опломбированный мешок с оружием. Распечатав его, я вынул тао, а остальное вернул капитану, и он своей печатью опломбировал мешок заново.

– Сейчас подготовят зал на второй палубе, – сообщил он. – Вы знакомы с дуэльным кодексом? Если вам некого пригласить в качестве секунданта, один из моих офицеров может выполнить эту функцию.

– Благодарю. К сожалению, на борту я знаю только профессора социологии, а это не лучший вариант. С кодексом же я знаком крайне поверхностно. Помню, что начинается дуэль по сигналу рефери и нельзя добивать сдавшегося.

– Ну, значит, основное вам известно, – усмехнулся капитан. – Из частностей, дуэли до смерти допускаются между аватарами и представителями разных рас. Вы аватар? – Я кивнул. – Тогда будете решать этот вопрос с каждым противником отдельно. Заканчивается дуэль смертью либо небоеспособностью одного из соперников, это в случае смертельной дуэли. Или же на условиях, оговоренных секундантами, в любом другом случае. Например, существуют дуэли до первой крови, до ранения и до серьезной раны. В любом случае на поединке будет присутствовать бортовой медик, приготовят лекарские ванны. Так как вы выходите один против трех, вы вправе просить перерыв между дуэлями, а при ранении можете перенести поединок до полного выздоровления. Если у вас появятся вопросы, можете обращаться напрямую ко мне. Все-таки в произошедшем есть доля моей вины. В таком состоянии ваших противников можно было совсем не пускать на борт. Сейчас отдохните, когда настанет время, я пришлю матроса.

Поблагодарив капитана, отправился к себе. Волнения я не испытывал, поскольку максимум, что мне грозило, это свидание с Храмом Жизни. Но, анализируя своих противников, я приходил к выводу, что все-таки там побываю не я. Недооценивать противника смертельно опасно, однако всегда есть «но». Мои противники были дуэлянтами. Их цель – закончить поединок красиво, например, элегантно проткнув горло сопернику. От этого они не становились менее опасными, однако любитель в охотку помахать острой железкой и солдат, тренирующийся ежедневно, потому как от подготовки зависит не только твоя жизнь, но и жизни твоих товарищей, это две большие разницы. А я и был солдатом. Вся моя здешняя жизнь прошла возле суровых бойцов, не умевших красиво двигаться или говорить, но способных убивать за доли секунды.

В каюте меня ждал профессор, не находивший себе места от волнения. Не вслушиваясь в поток его слов и отвечая односложными предложениями или вообще кивками, я достал из чемодана старую форму, служившую мне тренировочным костюмом, и кроссовки. Ставку в бою я буду делать на свою скорость восприятия, и значит, реагировать мне нужно будет без задержек. Тяжелые берцы в этом могли помешать.

Сославшись на необходимость отдохнуть перед дуэлью, я лег на койку и закрыл глаза. Выровняв дыхание, начал постепенно разгонять скорость восприятия на максимально доступный мне уровень. Постепенно она увеличилась настолько, что вдохи и выдохи казались чрезмерно долгими. Затем я повернул процесс в обратную сторону, вернувшись к обычной скорости восприятия. Проделав штук пять повторений и убедившись, что при необходимости могу изменить скорость почти мгновенно, уже собрался было поспать, когда в дверь постучались.

Времени прошло еще не так много, но я все равно открыл глаза, чтобы взглянуть на посетителя. Им оказалась давешняя рыжеволосая девушка из ресторана. Поблагодарив профессора, она вошла в каюту. Девушка была явно смущена, щечки покраснели, стояла она, опустив глаза в пол и нервно теребя маленькую сумочку, прижатую к шикарной груди.

– Я пришла извиниться. Мы с молодыми людьми знакомы, но я не ожидала, что они используют меня как повод для дуэли, да еще трое на одного. Это подло с их стороны. Я приложу все усилия, чтобы они осознали всю низость своего поступка. И еще, я прошу вас отказаться от дуэли.

– Кто-то из них вам так дорог, что вы, выйдя за рамки приличий, явились в мою каюту?

– Нет, что вы! – Девушка гневно вскинула голову, уставившись мне в глаза. – Просто я не хочу, чтобы из-за меня пострадал невинный человек. Вы не дуэлянт. У вас даже шпаги нет. А все они, особенно Аксенов, это тот, кто начал ссору, уже неоднократно дрались на дуэлях. Он всегда побеждает, у него даже убитые на счету есть.

Теперь Олеся не смущалась. Глаза ее горели праведным гневом, грудь высоко вздымалась. Она была просто чудо как хороша, и я с трудом воспринимал сказанное. Встряхнувшись, отвел взгляд от волнующих форм.

– Мне очень лестно, что такая девушка беспокоится обо мне. – Рыжик снова опустила глаза и еще больше покраснела. – Но причин для переживаний нет. В самом страшном случае я окажусь в Храме Жизни.

– Так вы тоже аватар. – Эта новость отчего-то огорчила девушку. – Теперь он обязательно потребует схватки насмерть.

– Не беспокойтесь, мне есть, чем ответить. И примите совет, не приходите на дуэль. Пожалуйста, сделайте это в качестве извинения за свое невольное участие в случившемся.

– Хорошо, – покладисто согласилась Пожарская. – Все равно я бы не смогла смотреть на этот поединок. Благодарю, что выслушали меня. До свидания.

И, резко развернувшись, она вылетела из каюты. Я вернулся на кровать. Сказанное прекрасным рыжиком укладывалось в мои выводы о характере противников. Задира-дуэлянт, аватар, не боящийся смерти, но не знающий, что это такое. В его понимании смерть – это красиво пасть к ногам прекрасной дамы с аккуратно пробитым сердцем. И двое подпевал, которые тянутся за ним. Что ж, я устрою вам шоу.

Мне даже удалось вздремнуть до того момента, когда пришел посыльный от капитана. Быстро умывшись и переодевшись, я отправился на первую в своей жизни дуэль. Проводилась она в спортивном зале дирижабля, откуда по такому случаю вынесли все тренажеры и огородили центр. Соперники мои уже находились там, громко рассуждали о том, не сбежал ли я, и если приду, с какого удара начну просить пощады. Зрители же, коих набралось достаточное количество, не разделяли буйного веселья троицы дуэлянтов. Многие хмурились, тихо переговаривались между собой и с осуждением поглядывали на задир.

Мое появление внесло оживление. Увидев старую потертую форму и тао, противники зашлись лающим смехом. Сами они представляли из себя образцы франтов. Белоснежные рубахи, не стесняющие движений. Идеально выглаженные брюки и, конечно, до блеска начищенные шпаги. Я на их фоне действительно смотрелся непритязательно.

Пока кадеты куражились, я почувствовал внимание, направленное на меня. В нем преобладало удовлетворение с какой-то веселой злостью. Аккуратно оглядевшись, вычислил источник идущих ко мне чувств. Им оказался генерал, сидевший за столиком капитана. Указав глазами на кадетов, он провел пальцем по шее и слегка кивнул, давая добро на то, что я собирался здесь устроить. Моргнув, я слегка поклонился в его сторону.

Тем временем капитан вышел на середину зала.

– Мы собрались здесь, чтобы судом чести решить конфликт между Евгением Аксеновым, Леонидом Шиловым, Федором Устиновым и Александром Соколовым. В качестве оружия было выбрано личное холодное. Применение активных магических техник, огнестрельного, равно как и любого другого оружия, кроме заявленного, запрещено. Уличенный в нарушениях объявляется проигравшим и отдается на милость победителю. Поскольку вызывающая сторона представлена тремя бойцами, поединки будут проходить по одному, с промежутками, определяемыми вызванным. В случае ранения на одном поединке вызванная сторона имеет право отложить дуэль до полного выздоровления. Вопросы есть? Если нет, секунданты, подойдите ко мне и назовите имена участников и условия первой дуэли.

Моим секундантом был второй помощник капитана, молодой зверолюд-волколак. Вернувшись, он подтвердил мою догадку о первом противнике. Естественно, им стал заводила Аксенов, сразу же заявивший о намерении биться насмерть. Я не видел причин отказываться, и через минуту мы стояли возле капитана.

– Первая дуэль. Аксенов против Соколова. Бой насмерть. – Объявив нас, капитан отошел с площадки к генералу. Тот что-то тихо спросил, капитан так же тихо ответил.

Я стоял напротив кадета, держа руки с тао расслабленно повисшими вдоль тела. Взвинтив скорость восприятия, отслеживал малейшие изменения в поведении мышц противника, рассчитывая работать на противоходе. При таком уровне скорости даже мои движения казались медленными и плавными. Тело просто не успевало за мозгом. Внимательно наблюдая за явно рисующимся парнем, я ждал его атаки. Вот он провел серию ложных выпадов. Расстояние было такое, что достать он меня не мог, но я все равно сделал вид, будто повелся, и отмахнулся левой рукой. Отскочив, Аксенов засмеялся и стал отпускать колкости на тему моей осторожности. Я на них не реагировал, и он снова перешел в наступление, начав еще одну серию ложных атак, опять с расстояния, недостаточного для того, чтобы достать меня, но заставляющего держаться в напряжении. Но вот его ладонь более плотно обхватила рукоять шпаги, мышцы вздулись чуть сильнее, и кадет сделал настоящий выпад, припав на одно колено для увеличения дистанции поражения. Главным было заметить начало атаки, а рассчитать, куда она направлена, дело техники. Целил мой противник в плечевой сустав правой руки. Гаду захотелось поиздеваться, изувечить меня и заставить молить о пощаде. Одновременно с его атакой я сместился влево и вперед, доворачивая тело вдоль шпаги. Лезвие моих тесаков слегка изогнутое, удобное для нанесения режущих ударов, и поэтому я ударил сразу по кисти вытянутой руки и в бедро ноги. Отменно заточенные тао с нанесенными рунами, предназначенными проламывать защиту нежити, практически не почувствовали препятствия в виде человеческого тела. Кисть с зажатой шпагой еще падала, а я проскользнул дальше за спину противника. Он еще не понял, что случилось, но разрезанные мышцы бедра уже не держали его, и он начал заваливаться вперед. Уже падающему телу я нанес тесаками разрез вдоль спины, отделяя ребра от позвоночника. И, как ножницами, отрезал голову инстинктивно прогнувшему спину кадету.

Вернув восприятие в норму, посмотрел на лежащее у моих ног разделанное тело, бьющееся в конвульсиях, заливающее зал хлещущей кровью, и направился к своему секунданту. В зале стоял невообразимый шум. Дамы, да и многие мужчины, выбегали из помещения, прижав руки ко рту. Напротив бесновались друзья убитого, пытались прорваться ко мне, но несколько офицеров дирижабля их не пускали.

Капитан жестом остановил лекаря, попытавшегося было подскочить к трупу. Тот понимающе кивнул и отдал приказ матросам.

– Дуэль окончена в связи со смертью одного из участников. Все разногласия между противниками исчерпаны, честь восстановлена, – объявил капитан. – Для обсуждения времени и условий следующего поединка прошу секундантов подойти ко мне.

– Тебе нужен отдых? – спросил меня волколак, прежде чем направиться к капитану.

– Не будем затягивать. – Я ухмыльнулся, вытирая тао о рукав и без того испачканного камуфляжа. – Раньше начнем, раньше закончим.

Офицер кивнул и направился к своему командиру. Я старательно экранировался от эмоций окружающих. Вокруг бушевала такая буря, которая могла сбить с ног почище удара молотом. Размеренно дыша, я старался абстрагироваться от осознания того, что только что убил своего первого человека, и не просто убил, а буквально разделал его на куски. Пусть потом мне будет плохо, но сейчас я вбивал в себя мысль, что никого не убивал, а просто отправил посмотреть ближайший Храм Жизни. И уже через неделю мой противник вернется к своей семье.

Вернувшийся волк сообщил, что второй дуэлянт также захотел биться насмерть. Я заранее сообщил секунданту о своем согласии на любой вариант дуэли, поэтому просто кивнул, подтверждая, что информация принята.

Дождавшись, когда матросы все уберут, капитан опять вышел в центр зала.

– Второй поединок пройдет между Федором Устиновым и Александром Соколовым. Условие дуэли – смерть одного из противников. Оружие личное холодное. Иное оружие, как и активные магические техники, запрещено. Прошу в центр зала, господа.

Федор был пониже, чем Аксенов, но гораздо шире в плечах. Мышцы бугрились на руках, и шпага в них казалась тонкой веточкой. Дождавшись сигнала начинать, он сразу кинулся на меня. Если его друг использовал финты и уколы, то этот кадет предпочитал рубящую технику. Если бы у него вместо легкой шпаги было тяжелое оружие типа меча или палаша, я бы не решился провернуть задуманный трюк. Рассчитав траекторию движения, я поймал шпагу мечеломом тао, затем, зафиксировав вторым, вывернул ее из руки противника. И отбросил в сторону. Федор, оставшись без оружия, на секунду опешил. В нем поднялась волна настоящего бешенства, и он кинулся на меня, широко расставив руки. Я правильно оценил его переломанные уши как результат подготовки борца. Вот и стремился он взять меня в захват и переломать кости. Понимая, что в таком состоянии, даже будучи смертельно раненным, он меня убьет, если поймает, я кубарем бросился противнику под ноги. И пока он пытался встать, вогнал лезвие тесака сначала в крестец, лишая подвижности, а затем в основание черепа, перерубая позвоночный столб.

К распростертому телу подошел лекарь экипажа. Конвульсии уже практически прекратились, и медик констатировал смерть кадета. Дождавшись объявления капитана, я отошел к своему секунданту. Зрителей в зале значительно поубавилось. Остались военные и самые стойкие из пассажиров. Женщин почти не было. Внутри меня поселилась пустота, но усилием воли я заставил себя настроиться на следующий поединок. Вернувшийся волколак удивил меня сообщением, что третий дуэлянт попросил провести поединок до ранения. Пожав плечами, я согласился. Мне хотелось побыстрее все закончить.

Когда все было подготовлено к продолжению, капитан вызвал нас в центр зала и объявил начало поединка.

– Последний поединок пройдет между Леонидом Шиловым и Александром Соколовым. Условие дуэли – ранение средней тяжести. Оружие личное холодное. Иное оружие, как и активные магические техники, запрещено. Прошу начинать.

Не слыша капитана, я смотрел на своего противника и пребывал в сильном замешательстве. Я готовился к схватке насмерть, к тому, что противник будет меня ненавидеть, ведь я убил его друзей. Но стоящий напротив меня молодой человек со слегка одутловатым лицом и маленькими беглыми глазками был рад. После смерти своих товарищей он находился на седьмом небе от счастья. А еще он всех презирал. Любой, на кого падал его взгляд, вызывал у него презрение. Меня он тоже презирал, но к этому чувству примешивалась изрядная доля страха. Я не удивлюсь, если именно он науськал на меня своих друзей. Хотя слово «друзья» здесь было явно неуместно.

Как можно плотнее закрывшись от эмоций, идущих от моего противника, я изменил свое решение. Сначала хотел закончить поединок как можно быстрее, порезав ему руку или ногу. Но теперь я жаждал этой схватки. Вернее, не схватки, а того, что приготовил для соперника. Перехватив тао обратным хватом, я выставил гарду кинжала как кастет. И сразу после сигнала рванул вперед. Рассчитывавший, что я буду опять действовать от обороны, Шилов не сумел правильно среагировать и попытался достать меня прямым уколом. Но я был уже слишком близко. Пропустив над плечом руку со шпагой, вошел в ближний бой и пробил ему правой в солнечное сплетение. Дыхание покинуло кадета вместе с парой сломанных ребер. Не дав опомниться, провел тройку ударов в лицо, затем добавил опять в солнышко и, сместившись вправо, нанес удар ногой во внешнюю сторону колена. Колено моего противника переломилась, и Шилов, истошно заорав, остался стоять на одной ноге. Шпаги у него уже не было, он выронил ее, когда пытался защититься. Держа руки прижатыми к груди, Шилов скакал на одной ноге и орал. Примерившись, я нанес удар по его левой почке, и, когда от боли противник опустил руки, провел пару мощных атак в челюсть. Веером разлетелись кровь и осколки зубов, а сам Шилов мешком упал на палубу. Больше бить бессвязно воющего соперника я не стал. Злость, вызванная его эмоциями, прошла, и я поспешил завершить поединок, рубанув кинжалом по здоровой ноге. Не смог сдержаться от последнего аккорда.

Морально опустошенный, не слушая слов капитана, побрел в свою каюту. Окровавленный, с тао в руках, я распугивал пассажиров и матросов на своем пути, благо идти было недалеко. Рядом с собой почувствовал человека, искренне за меня переживавшего. Это был профессор. Кивком поблагодарив его за поддержку, отправился прямиком в душ. Сняв форму, с остервенением намыливался, пытаясь смыть с себя уже запекшуюся кровь. Когда вышел, оказалось, что мылся я не менее часа. За это время приходил капитан со вторым помощником. Капитан хотел со мной поговорить, но профессор убедил его перенести разговор на завтра. Поблагодарив Георгия Ивановича за все, упал пластом на койку и отключился.

Поднялся довольно рано. Профессор еще спал, и, чтобы его не будить, я не стал делать полный комплекс утренней зарядки, ограничившись парочкой коротких ката для тао и дыхательной гимнастикой. В связи с охотой на нежить и последующей поездкой занятия я подзапустил. Однако вчерашние события разогнали кровь, и я был полон сил. На удивление, настроение оказалось прекрасным. Пришло осознание того, что все случившееся – результат действий самих кадетов. Неважно, кто там кого провоцировал, свою голову тоже нужно иметь. Или хотя бы не пить столько. Голод грыз меня со страшной силой, и, едва дождавшись завтрака, мы с проснувшимся и приведшим себя в порядок профессором отправились в столовую.

Короткая прогулка до ресторана вылилась в целое представление. Команда и пассажиры разделились на два лагеря. Одни со мной здоровались, пожимали руку, интересовались мнением о сегодняшней погоде. Это в основном военные различных родов войск и званий, но присутствовали тут и гражданские, судя по виду, из северной аристократии, жившей недалеко от Пустошей. С другой стороны, подавляющее большинство дам и девушек, в том числе из экипажа дирижабля, смотрели на меня как на древнее кровавое божество. Их эмоции переливались всеми оттенками от ужаса до омерзения. Пытаясь экранироваться от вторых и отвечая первым, мы постарались как можно быстрее занять свой столик. Аппетит у меня не пропал, и я в полной мере насладился яичницей с беконом и кружкой крепкого сладкого чая с булочками.

Управился как раз вовремя, потому что завершившие завтрак капитан экипажа со своим неизменным спутником генералом жаждали со мной пообщаться и пригласили пройти с ними в кабинет капитана. Сам разговор вышел недолгим. Меня поздравили с победой на дуэли и пообещали, что проблем с моими противниками не будет. Согласно дуэльному кодексу любая месть или преследование после поединка исключаются. А решившийся на такое становится парием в обществе. Затем последовали осторожные расспросы, кто я, откуда и чем собираюсь заниматься. Не скрываясь, но и не вдаваясь в конкретику, я отвечал, что егерь, воспитанник отряда «Пепельные вороны», получил вольный статус и лечу учиться. Про будущие планы ответил расплывчато, что, дескать, сейчас нужно сосредоточиться на учебе. В ответ на это мне покивали и позволили идти.

Лететь оставалось более восьми часов, и, убивая время, я решил пройтись по дирижаблю. Удачно встретившийся Архип Гурьев, волколак, бывший моим секундантом, оказался свободен от вахты, и мне без труда удалось уговорить его провести экскурсию. Более двух часов мы обходили дирижабль, то спускаясь в трюм, то поднимаясь на палубы. Устав от впечатлений, вернулись в кают-компанию, где кучковались пассажиры, ищущие развлечений. Некоторые столики были заняты компаниями, играющими в различные азартные игры. Видя неподдельную страсть в глазах волколака, в качестве благодарности за занимательную экскурсию решил научить его играть в покер. Да, такой игры в этом мире не было.

Я попросил Архипа достать новую колоду карт, лист бумаги, а также горсть мелочи минимального достоинства. Все это нашлось в баре, и я начал объяснять своему бывшему секунданту и примкнувшей группе любопытствующих правила покера. Попутно зарисовывая их на бумаге для наглядности.

Играть я умел только в безлимитный техасский холдем. Рассказав правила и зарисовав комбинации, предложил сыграть пробную партию, взяв на себя роль крупье. Вскоре вокруг нашего стола собрались все, находившиеся в кают-компании. От постоянных пояснений у меня пересохло в горле, приходилось то и дело отпивать сок, принесенный официанткой. Играли по одной партии, просто с целью наработать опыт определения комбинаций карт и торгов. Когда одна из рискнувших опробовать новую затею дам сорвала банк, умело блефуя и имея на руках лишь минимальные карты, ее встретили аплодисментами. Время мчалось стремительно, многие даже были огорчены, что дирижабль достиг места назначения. Попрощавшись со всеми и получив кучу визиток, я отправился собирать вещи. Я прибыл в столицу.

Первый наследник рода Стрибора внимательно смотрел на рыдающую перед ним женщину. Она комкала платок, прикладывая его к глазам, и всячески демонстрировала невероятные душевные страдания. Фальшью от этих потуг несло за версту, и выглядело все чрезвычайно противно. Однако выгнать жену главы одного из аристократических родов, входящих в сотню богатейших, он тоже не мог. Род женщины был довольно древним, но захиревшим, и все считали, что эта линия прервалась, но род, как птица Феникс, восстал вновь. Откуда взялись деньги, неизвестно. Ходили слухи о приисках на севере, чуть ли не в Пустошах, но точной информации не было.

Конечно, тех семи лет после возрождения оказалось недостаточно, чтобы влиться в общество столицы. Но и ссориться было не с руки. Без достаточных для этого оснований, конечно. Один из трех родов, специализирующихся на воздушных перевозках и фактически монополизировавших рынок, был готов дать отпор кому угодно. Однако против рыдающей женщины не начнешь боевые действия, даже если она прекрасная актриса.

– Госпожа Шилова, я уверяю вас, что на борту дирижабля ваш сын находился в полной безопасности. Равно как и другие пассажиры. И если бы он сам, я подчеркиваю – сам! – не затеял конфликт, никто бы не пострадал. Свидетелей происшествия огромное множество. Включая моего племянника, командующего этим дирижаблем, и командующего дальневосточным округом генерал-лейтенанта Слепнева. Но даже в любом другом случае суд чести уже состоялся. И более того, предоставлять информацию о своих пассажирах мы не намерены ни в коем случае. Это вопрос порядочности нашего рода. Однако за последние три дня вашими слугами было предпринято более семи попыток подкупа наших сотрудников. И сейчас вы сидите передо мной и требуете раскрыть данные.

– Я прошу вас. Поймите, я же мать!!!

– Я как отец вас прекрасно понимаю. Забота о детях – это прекрасно. Но в возрасте вашего сына пора решать вопросы чести самому. Дуэль была проведена по правилам. Что до того, что ваш сын получил серьезные повреждения, у меня есть отчет лекаря. В нем сказано, что уже через шесть часов нахождения в восстановительной ванне, в которую вашего сына поместили незамедлительно, все повреждения были восстановлены.

– Но у мальчика пропал аппетит. Он практически ничего не ест. Он заперся в своей комнате и не пускает туда даже меня.

– Ольга Михайловна, – Стрибор встал и подошел к женщине, взял ее доверительно под локоть и понизил голос, – понимаете, поражение на дуэли – это большой стресс, однако это и путь к совершенствованию своих навыков. Я уверен, что в скором времени ваш сын удивит всех своим стремлением стать сильнее. – Доведя Шилову до двери, мужчина открыл ее. – А сейчас вам следует находиться ближе к сыну. Так будет лучше для всех. А насчет его противника… ведь свет может не понять вашего стремления его отыскать. И это отразится на вашей семье.

– Да? – Слезы если и были, то давно уже высохли. – Я об этом не подумала. Благодарю, что уделили мне время. – И женщина удалилась.

Наследник сильнейшего рода ветра облегченно вздохнул. Ушедшая гостья оставила после себя чувство гадливости. Как будто пиявку раздавил в руках. Конечно, чего еще ждать от дочери купца. Но за пять лет проживания в столице можно было выучить хотя бы элементарные неписаные правила высшего света. И сын весь в мамочку. Вызывающий внутреннее отвращение слизняк, прячущийся за юбку матери. Надо минимизировать контакты с родом Шиловых, даже если придется отказаться от нескольких проектов. Честь дороже. Что до противника Шилова на дуэли, нужно предупредить младших родичей, обучающихся в Первом лицее. Пусть аккуратно присмотрят за ним. Вряд ли эта деятельная дамочка угомонится.